"Агония 4. Предчувствие беды" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)

Кабул, городок советников

С утра обнаружил за собой слежку. Всю ночь проворочался — выл кондиционер. На этот раз попалась квартира с поганым кондиционером, советским и шумным. У кого получше квартиры — так те с японскими были, а тут — советский, типа БК-1500. С утра решил прикупить кое-каких вещичек, с этой целью — прогуляться пешком до дуканов. И обнаружил за собой слежку. Неумелую и массированную — аж три машины. Видимо, машин столько потому что знали — у меня есть машина и я должен по идее ездить на ней. Но я пошел пешком, а оставить машины и нормально топать за мной, передавая "из рук в руки"* они не догадались. Двинулись на машинах — а если машины пытается ползти со скоростью пешехода — это сразу видно. Спалились, в общем.

Получается — контрразведка страны пребывания взяла меня под колпак. Никак ни чья-нибудь посольская резидентура — тут на отработку одного меня бросили столько народу, сколько тво всей местной резидентуре не сыщется. Это и хорошо и плохо. Плохо — получается, что местные знают о моем пребывании и теперь нужно быть осторожнее. Хорошо — что я их обнаружил и теперь буду учитывать возможность работы против меня местных.

На базаре к нужному мне иногда дукану я и близко не подошел. Остановился в продуктовых рядах, купил кое-что поесть из того, что не портится. Заодно — покрутился по базару, понервировал упавших мне на хвост местных сыщиков, но резких маневров с целью оторваться — сознательно не предпринимал.

Отнеся домой покупки, двинулся на работу. С работы, отработав положенное, двинулся не домой — а в аэропорт. Верней, не в кабульский аэропорт — а к аэропортовским виллам.

Связь с генералом я должен был поддерживать через один их экипажей Аэрофлота летавшего в Кабул. Гостиницы при аэропорту, как моложено в СССР здесь не было, а сменность экипажей поддерживать надо было. Поэтому Аэрофлот снимал в городе виллу, а на вилле жили сменные экипажи. Не один я туда наведывался — связь с родиной стоила дорого и поток просителей (и не только просителей) туда не прекращался…

Вилла представляла собой весьма неопрятное одноэтажное здание, довольно большое и окруженное забором выше самого дома. Никак не привыкну к здешней архитектуре — здесь шикарные дома принято строить вширь, а не ввысь. Дом кстати не один — их два, один намного меньше другого и еще более потрепанный. Там у афганцев живет вторая половина, отдельно от мужа, а муж сам к ней приходит по надобности. Кстати, если пришел в дом к афганцу — нельзя не только спрашивать его о его жене, нужно делать вид что ты и не подозреваешь о том, что он оказывается женат. Если спросишь — нанесешь серьезное оскорбление. Вот так вот, каждый народ — свои традиции, а у нас советниками отправляют тех кто под руку попался. И хлебаем…

Поставил машину у дувала, рядом — еще две — Москвич и старенькая Лада, непонятно откуда — в Афганистане Лад немного, больше Москвичи. У дверей — никого и даже не заперто. Охраны тоже нет. Вот такие тога были времена — не то что перед выводом, когда все в огороженный стеной комплекс зданий переселились, а по нему ракетными снарядами духи садили. А попадали — в основном по площадкам между зданиями, а там… а там — дети.

Решил сначала постучать в ворота, сами ворота хоть и железные — но грязные и ободранные. Потом подумал а смысл? Толкнул — не заперто.

Внутренний дворик. Когда то тут сад был — теперь все вырублено к чертовой матери. В Афганистане на большей части территории леса нет, а топиться надо — поэтому дрова на вес золота, продают по весу, вязанками. Сейчас — голяк, только земля, и мусор какой-то. Вот так летуны живут.

И черт меня дернул не "в парадное дербанить", а войти в обход зачем то…

А сзади, за домом — картина та же самая, только дрова в пресловутых вязанках, и что-то типа шезлонга. А в шезлонге, дамочка не слишком то одетая…И молодая…

Интересно, это в какой-такой капстране она моду уловила — без верха загорать.

Когда я вспомнил, зачем же я все-таки пришел — решил как джентльмен, дать знать о свеем скромном присутствии. Скромно так откашлялся, и дама мгновенно схватила шерстяное одеяло и набросила на себя.

— Юрий Николаевич здесь проживает? — спросил я с ходу, дабы предупредить вполне понятный взрыв женского негодования — Боровцов Юрий Николаевич?

Вот черт, иногда ведь бывает и так что экипажи подменяют друг друга. Если сегодня не смена Боровцова — смеха то будет.

Хотя по любому сегодня не зря съездил. Не зря…

— Юрий Николаевич — дама казалась чуть смущенной, но с негодованием на меня бросаться кажется не собиралась. Юрий Николаевич на базар недавно уехал, что то там купить. Извините, вы не могли бы…

— О, конечно…

Я отвернулся как и подобает воспитанному джентльмену. Или советскому гражданину, что совсем не одно и то же.

— Можете поворачиваться

За то время, пока я любовался дувалом, дама успела экипироваться в верхнюю часть купальника, причем явно не советского производства. Но это и понятно — кто в загранку летают, советское ни за что не будут носить. Видная невеста — и не только потому что в загранку** летает.

— Э…

— Юрий Николаевич скоро будет. Он быстро, мы сегодня вылетаем.

Странно — но я почему то обрадовался

— Меня Наташа зовут…

Прострелило — сразу. Так прострелило, что…

— Что с вами?

Пелена плыла перед глазами. От оно как, оказывается — то что ты годами загонял в самые темные углы своего сознания, то что приходило к тебе по ночам и наконец то перестало приходить — все это будет с тобой навсегда.

— Да нет. Ничего. Все нормально.

— Точно все нормально? — девушка встала с шезлонга — вы даже побелели. Давайте в дом, там Юрия Николаевич подождете.

В дом так в дом…

В доме было как и в любом доме, где нет постоянных жильцов, а есть только временные. Любой более-менее опытный человек быстро отличает постоянное жилище от временного. В любом постоянно жилище все как то… обстоятельно, весомо. Каждая вещь на своем месте. А тут… большие сумки у входа, какие-то топчаны, примитивная мебель, плитка, сделанный из зеленых досок (от снарядных ящиков, тут их полно) стол…

— Давайте. Вот сюда присядьте.

Топчан был неудобным, но мягким. По крайней мере риска упасть не было.

— Чаю хотите? — девушка накинула на себя что-то типа шали, чтобы выглядеть хоть немного боле прилично.

— Наташенька, из ваших рук я выпью даже яда…

Девушка фыркнула и куда-то убежала…

Наташа…

А ведь не отпустит. Никогда не отпустит. Я хоть неверующий, но есть одно хорошее выражение — крест. У каждого он свой. И каждый обречен нести его до конца своих дней. До конца — если крест тяжел, конец можно приблизить. Своей рукой.

А вот это — мой. И он будет со мной всегда. Не знаю, что тут больше, любви или жалости, или самобичевания… Да какая разница?! Крест от этого легче не станет…

— А вот и я… Здесь совершено очаровательный чай, в Союзе такого нигде не купишь. Даже индийский не такой как здесь…

Наташа успела не только приготовить чай, но и более-менее одеться.

— Берите, берите, не стесняйтесь…

Коричневая жидкость в чашке, немного надтреснутой курилась парком, обжигала рот, вязала язык. Чай был и впрямь хорош — почти чифир, какой пьют уголовники. Черный и горький, бещз малейших признаков сахара. Такой чай хорошо бодрит…

— Вы мне так ничего про себя и не рассказали… — Наташа с любопытством глядела на меня — вы новенький? Я вообще то кое-кого тут знаю, из колонии, но вас вижу впервые…

— И кого же вы знаете… — спросил я

— Да так…

Понятно. Летайте самолетами Аэрофлота, и контрабанду возите то же ими. Летают каждый день, на каждого члена экипажа — то ли по двадцать то ли по тридцать килограммов багажа. Ох как много всего провезти можно. А в Москве это за пять-десять цен пойдет. Перекупщики конечно намного дешевле возьмут, но и деньги — сразу. Отработанная схема…

— Вы москвич?

— Ленинградец — автоматически ответил я. Город я знал поскольку там учился, а представляться москвичом было опасно. Очень опасно. Город-герой Москва намного меньше по размерам, чем это кажется на первый взгляд.

— Странно. А мне почему то показалось что вы москвич

— Почему же? Как можно с первого взгляда отличить москвича от ленинградца?

— А вот так!

— Как же? Поделитесь…

— Ну… москвичи никогда не упускают момента. Ленинградцы более деликатные…

Мы рассмеялись — в унисон

— И кто же вам больше нравится? Москвичи или ленинградцы?

— Зависит от обстоятельств. Вы в посольстве работаете?

— Почти. Аппарат ГВС.

— ГВС?

— Главного военного советника. Знаете, откуда взялся этот стол, на котором сейчас стоит чайник?

— Нет

— Этот стол сколочен из досок, которые до этого были снарядными ящиками. Мы это все поставляем афганцам, а афганцы пускают в дело. И снаряды, и, как видно, ящики.

— Да… как интересно… А откуда вы Юрия Николаевича знаете?

— Сменщик отрекомендовал Тот человек, которого я заменил — он и познакомил. С пилотами Аэрофлота нужно дружить. И со стюардессами — тем более…

Наташа улыбнулась

— А вы давно летаете на загранку?

Она посмотрела на часы

— Уже второй день…

Вот те на…

— Так это…

— Мой первый рейс. И я очень волнуюсь…

Черт… А я тут… с контрабандой.

— И как вам Афганистан?

Наташа задумалась

— Если правду скажу — не засмеетесь?

— Конечно нет.

— Когда я была маленькой… моя бабушка рассказывала мне про войну. Мне это казалось жутко романтичным… Кажется здесь то же самое.

— Про какую войну? Великую Отечественную?

— Да нет же. Про гражданскую.

Я удивился

— Ваша бабушка воевала в гражданскую?

— Да… Она и с дедушкой там познакомилась. Дедушка, кстати, одно время охранял Ленина.

— Интересно…

— Только он потом ни о чем не рассказывал. Сядет — и молчит, клещами слова не вытянешь. А бабушка мало что знала. Она медсестрой в полевом лазарете работала…

Афган, афган… А ведь верно, тут — считай гражданская уже. Хотя какая гражданская, ни фронтов ничего. Тут вообще непонятно что. И непонятно кто. Кто против нас? Мы их бандитами называем, они и впрямь на бандитов похожи…

— А где у вас все? В доме никого…

— На базаре. Они с утра где-то машину раздобыли и уехали на базар. Сегодня улетаем, надо поспеть.

— А вы почему не поехали?

— А у меня денег нет.

— Как так?

— А вот так. Я уже была на базаре вчера, купила кое-то и все деньги истратила. А у Миши, у всех денег не знаю сколько, они и вчера покупали — вон мешки у стены стоят. И сегодня еще поехали…

Эх, Наташа… Как ты только на такое место то попала… блатное. На такие места пробиваются… семи местами как говорится. А ты с виду — не похожа на такую, которая всеми местами пробиваться будет.

На улице загомонили, послышались шаги. Напрягся, как бы невзначай опустил руку к карману, в котором, вопреки всяким инструкциям хранился ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике. Этому научил отец — они в СМЕРШ по-другому оружие и не носили.

— Кажется, приехали…

В дом ввалились трое мужиков, шумные, веселые, загорелые, нагруженные какими-то тюками и баулами…

— О, Наташка… Только мы отлучились, а она уже с мужиком! — весело сказал кто-то

Я поднялся с места, выделил взглядом самого старшего из вошедших.

— Юрий Николаевич…

Тот кивнул

— Да, сейчас. Сейчас…

Сбросив с плеча одну сумку, он вышел и дома за другой. Какие тут к чертям тридцать килограммов, тут за сотню…

— Пойдемте.

Вышли за дом, туда же, где я познакомился с Наташей

— Я от…

— Владимира Владимировича. Я понял. Принесли?

— Да

— Давайте…

Я протянул несколько листов бумаги, запечатанные в обычный конверт, летчик небрежно сунул конверт в карман

— Следующий раз я буду через две недели. Приходите, если будет ответ — отдам.

Долго. Недопустимо долго. За две недели в Афганистане может произойти все что угодно. Интересно — хоть кто-то в Москве это понимает?

Ровесником пилот Владимиру Владимировичу не был. Интересно, почему он у него на связи? Может как и я — сын старого друга? Сыновья часто идут по стопам отцов, вступая в конечном итоге в бой вместо них.

— И еще… — я остановил уже собравшегося уходит Юрия Николаевича

— Да?

Я вытащил из кармана толстую пачку денег, фиолетовых двадцатипятирублевок, самых ходовых купюр тогда из крупных, пятидесятки и сотки ходили меньше и были под подозрением, и еще мелких чеков Внешпосылторга

— Из Москвы привезите что-нибудь. Хорошо? Иначе будет непонятно, зачем я сюда хожу.

Пилот улыбнулся

— Понимаю. Что привезти?

— Да так… Сами понимаете, кипятильники там… Только не съестное.

— Хорошо.

Выходя, я вдруг понял, что с Наташей я так и не попрощался…

* прим автора — один из вариантов групповой слежки. Сыщик 1 следит за объектом, сыщик 2 следит за сыщиком 1, сыщик 3 следит за сыщиком 2. Прошло какое-то время — роли меняются, теперь сыщик 2 следит за объектом, сыщик 3 следит за сыщиком 2 а сыщик 1 следит за сыщиком 3. Поскольку тот, кто непосредственно следит за объектом постоянно меняется, расшифровать наблюдение бывает очень сложно.

** невеста и в самом деле видная. Кто в СССР имел возможность постоянно бывать за границей — обычно имели доход в три-пять раз больше зарплаты. Откуда и пошло — чтобы тебе жить на одну зарплату. Такое советское проклятье.