Аркаша выскочил на окаймленную кустарником площадку, и его тут же с радостными возгласами окружили полуголые незнакомцы. Вели они себя в высшей степени странно: по очереди падали на колени, целовали Аркашину ногу и ставили ее себе на голову. А тот держался просто и величественно, принимая как должное эти не совсем обычные знаки внимания.
— Поздоровайся с ними, Леша, — возбужденно предложил Аркаша. — Они еще совсем первобытные, но очень симпатичные, ты их полюбишь.
У Лешки голова пошла кругом. «Ладно, потом разберемся», — подумал он и небрежно бросил:
— Приветик!
Молодой кван двухметрового роста, обнаженному торсу которого позавидовал бы любой боксер-тяжеловес, подошел к Лешке, дружелюбно осклабился и хлопнул его рукой по плечу.
— Полегче, парень! — приседая, сердито воскликнул Лешка. — Аркашка, не дури мне голову, это киношники или цирк?
Кваны нахмурились и, перестав улыбаться, окружили пришельца. Один из них, седобородый богатырь, неодобрительно посмотрел на Лешку и обратился к Аркаше с вопросом. Аркаша отрицательно замотал головой и ответил несколькими односложными словами. Седобородый почтительно с ним заспорил, указывая на Лешку обожженной узловатой дубиной.
— Леша, не обижайся, — сказал Аркаша, — но им показалось, что ты злой и отнесся ко мне с недостаточным уважением. Поэтому сделай вид, что целуешь мою ногу, а потом…
— Ты что, обалдел? — разозлился Лешка. — Ну тебя к дьяволу вместе с твоими циркачами!
Седобородый угрожающе заворчал и двинулся к Лешке, недвусмысленно размахивая дубиной.
— Но-но, дядя… — отступая, проговорил Лешка.
— Талапа! — закричал Аркаша, и седобородый остановился. — Леша, это не шутка, целуй мою ногу, я потом все объясню!
Быть может, Лешка так и не решился бы на такой позорный поступок, но двое кванов подхватили его и по знаку седобородого швырнули к Аркашиным ногам. Седобородый снова завертел дубиной и начал издавать гортанные звуки.
— Целуй, — умоляюще попросил Аркаша и грустно добавил: — Все равно теперь об этом никто не узнает…
Покосившись на поднятую дубину, Лешка с отвращением чмокнул ногу товарища и поставил ее на голову. Аркаша быстро отдернул ногу и облегченно вздохнул.
— Теперь поздоровайся с ними поласковее, — шепнул он. — Учти, они отлично чувствуют интонацию.
Потрясенный Лешка встал и всмотрелся в окружающих его людей.
Могучие, покрытые боевыми шрамами тела, заросшие буйной щетиной, незнакомые с бритвой лица, обрывки звериных шкур, опоясавшие бедра, мозоли на голых ступнях — нет, таких людей он еще никогда не видел. Нужно отбросить нелепую в таких обстоятельствах амбицию и проявить мудрость.
И Лешка хриплым от пережитого волнения голосом произнес:
— Здравствуйте, товарищи дикари!
— А теперь улыбнись, — тихо подсказал Аркаша. — Они очень любят, когда улыбаются.
Не находя ничего веселого в данной ситуации, Лешка заставил себя возможно непринужденнее улыбнуться и процедил сквозь зубы:
— А теперь все-таки популярно объясни, что за чертовщина здесь происходит?