"Западня" - читать интересную книгу автора (Воинов Александр)

Глава пятая

— Я была в Люстдорфе, — сказала Тоня, едва войдя к Федору Михайловичу.

— Где? — насторожился он.

— В Люстдорфе. У Короткова.

— Кто такой Коротков?

— Руководитель группы.

— Какой группы? Нет в Люстдорфе никакого Короткова.

— Есть. Я сама с ним разговаривала.

Она подробно рассказала и о своем разговоре со Штуммером, и о встрече с Камышинским, которого Штуммер назвал Петровым, и о своем походе в Люстдорф от имени некоего неизвестного ей Лугового. Обстоятельно, стараясь не упустить ни одной детали. Описала поведение Короткова, не забыла сказать и о Мироне Стороженко, в аресте которого сама убедилась.

— Удивительно! — проговорил Федор Михайлович. — Какой-то человек действует от имени подпольщиков и, насколько я тебя понял, ищет связи с ребятами, которых мы спасли. А я между тем после недавних арестов не могу восстановить связи с целым рядом товарищей.

— Конспирация! — хмыкнул Егоров.

А Федор Михайлович спросил:

— Так кто же такой этот самый Луговой? Сумела ты понять, что он из себя представляет?

— Нет. Но Коротков его, по-моему, знает.

Федор Михайлович с ожесточением вцепился пятерной в свою бороду; казалось, он начисто оторвет ее.

— Значит, так, — вслух размышлял он. — Получается, что Луговой действует на железной дороге. Но если он просит помощи, стало быть, дела его не слишком хороши. С другой же стороны, судя по твоему рассказу, у Короткова довольно крепкая группа. Все это весьма загадочно!

— Но что мне сказать Штуммеру? — спросила Тоня, которая не переставала мучительно размышлять о предстоящем свидании.

— Подписку о сотрудничестве с тебя взяли, так? — спросил Федор Михайлович.

— Нет. Мне пока удалось отбиться, — возразила Тоня.

Егоров со злостью вставил:

— Ничего, пусть этот Штуммер подождет. Успеет!

— Нет, Егоров, здесь очень опасно играть в независимость, — серьезно заметил Федор Михайлович. — У Тони положение сложное!..

— Так давайте решать… Но чуть позднее, — все так же нервно сказал Егоров. — Мне пора уходить, радиограмму подготовить.

— Передавай, — согласился Федор Михайлович, — Тоня покажет тебе, где радистка.

— Федор Михайлович!

— Что? — обернулся он к Тоне.

— Как же все-таки предупредить Короткова? Я ему, конечно, намекнула, но прямо сказать не решилась…

— И правильно сделала. Я его еще прощупаю…

— Может быть, он мог бы успеть уйти в катакомбы? И других с собой увести? Ведь если он действительно знает, где подпольный обком, он нам так нужен!

— Вот в том-то и дело, что лучше бы он не знал. Достаточно нам Камышинского. Думаешь, Камышинский такой уж слабенький человечек? Он, если хочешь знать, своими руками двух полицаев задушил! А допросов вот не выдержал. В общем, так, ребятки! — Он хлопнул ладонью по прилавку, на котором горкой высились гниловатые яблоки и груши. — Будем поступать так, как прикажет начальство. А пока, Егоров, двигай к художнику Тюллеру, знаешь, где оперный театр? Придешь — спроси художника Карла Ивановича. Скажи, что тебя послал старый огородник, и он тебе любой штампик смастерит. Ночевать сегодня будешь в моем доме на Пересыпи.

«Тюллер! Это что же, Зинин отец?» — подумала Тоня, не став ни о чем спрашивать.

Федор Михайлович вышел из подсобки навстречу покупателю.

Они остались одни.

— Что же мне делать? — тихо спросила Тоня. — Коротков и его группа погибнут. Минеры будут схвачены.

Егоров обхватил голову руками. Положение казалось ему безвыходным.

— Пойми ты наконец, — проговорил он, — ничего исправить уже невозможно.

— Но я могу сообщить Штуммеру, что Коротков отказался послать минеров!

— Потом Короткова схватят, и на очной ставке с тобой он скажет, что тебе была известна истина.

— А если не скажет?

— Вот что, — Егоров понял, что спорить с ней бесполезно, нужно предложить какой-то разумный выход, — судя по всему, Штуммер ведет с Коротковым большую игру. Торопиться с его арестом не будет. Успеешь сказать при следующей встрече.

Ему показалось, что он ее убедил.

— Так, значит, писать донесение Штуммеру? — спросила она в последней надежде, что Егоров найдет какой-то другой выход.

— Писать!

Тоня зажмурила глаза, словно от охватившей ее боли.

— Ну ладно, пойду писать… Как же мы встретимся? У театра?

Она решила, что на этот раз ее разговор со Штуммером не затянется, и все же — кто может разглядеть во тьме рифы! — на тот случай, если она не придет вовремя, подробно рассказала Егорову путь, который приведет его к дому Федора Михайловича на Пересыпи. К радистке они смогут попасть только на следующее утро.

Она вышла на улицу, но ни солнечное марево, ни мягкий весенний ветер — ничто не радовало ее. Мысли были тяжелыми. Сколько лет она уже прожила на свете? Сто? Двести?