"Кэр Кабалла" - читать интересную книгу автора (Смит Джордж)

9

Через четыре дня после того, как они покинули северо-западную границу империи, Дилан и его друзья добрались наконец до Авалона. На своем пути им довелось пересечь знаменитые авалонские долины, покрытые тысячами яблоневых садов, которые когда-то, в далеком туманном прошлом, и дали городу его настоящее имя, ибо слово «Авалон» означало в буквальном смысле "Яблочное место".[26]

Они проехали через Большие Северные ворота, бывшие когда-то частью окружавшей город стены. Правда, по мере расширения города в сторону долин, стена постепенно разрушалась, и теперь ворота одиноко возвышались грустным памятником прошлому.

Сам город находился в состоянии крайнего возбуждения. Комплектовалась армия, собиралось под ружье ополчение. Беженцы с севера тысячами вливались в город, а другие тысячи покидали его с каждым рейсом парома, отходившего от Серебристого берега. Часть людей спасалась бегством по Эмионской дороге, а все три столичных железнодорожных вокзала постоянно были запружены толпой желавших уехать граждан империи.

Полковник О'Хара, Дилан и Ноэль без промедления отправились в военное министерство, где полковник сделал доклад о катастрофе в Северных Землях. Наиболее выразительным был его хвалебный отзыв об оружии под названием «рэтлер» и о том уроне, который оно нанесло джогам. О'Хара оказался достаточно влиятельным лицом, чтобы убедить нескольких генералов и заместителя государственного секретаря в ценности пулемета. Они не только выслушали его, но и начали действовать. Угроза нападения джогов наконец-то всколыхнула это бюрократическое болото, и те люди, которые в мирное время годами дремали в своих креслах, вдруг обнаружили, что они не только принимают решения, но даже выполняют их.

— Мы закажем сотню таких орудий, — решил министр. — Однако, боюсь, война закончится раньше, чем они будут готовы и мы сможем пустить их в дело.

— Что вы имеете в виду под словом "закончится"? — насторожился Дилан.

— Именно то, что сказал. Принц-регент лично поведет стотысячную армию, чтобы разгромить Кэра Кабаллу. Пулеметы просто невозможно изготовить к началу его похода.

— Позвольте, — возразил полковник О'Хара, — я полагаю, принц-регент не собирается выходить за форты Артурова Барьера, пока не прибудут с юга все войска. Ведь уже по крайней мере полтораста тысяч джогской кавалерии пересекли Бэшемский пролив Ледового моря, и новые тысячи прибывают через него ежедневно.

— Нам это хорошо известно, — заявил министр. — Только сегодня утром мы получили донесение с Бэшемского побережья от адмирала Маркхама. Вот почему профессор Смоттл посоветовал принцу-регенту не терять времени и выступить как можно скорее. Он, как вы знаете, известный эксперт по Бэшему и убежден, что вторжение можно остановить, только разгромив джогов, уже находящихся на территории империи.

— Но ведь профессор Смоттл, — вырвалось у Дилана, но он тут же осекся под ледяным взором министра.

— Профессор Смоттл в настоящее время является главным советником принца-регента, — не терпящим возражении тоном отрезал тот, — и вместе с армией отправляется на север.

"Тогда помоги, Керидвен, принцу-регенту и всему Авалону", — подавив вздох, подумал Дилан.

Покинув военное министерство, Ноэль, Дилан и Чакворд собрались на совет. Первой частью своей беседы с министром они остались довольны: теперь рэтлеры будут изготавливаться в большом количестве, и люди будут обучаться пользоваться ими. Зато другая полученная ими информация предвещала настоящую беду. Одно дело, если бы императорская армия окопалась вдоль Артурова Барьера и на фортах были бы установлены пулеметы: в такой позиции можно было и без подкреплений удерживать силы джогов, даже втрое превосходящие их по численности. Переход же армии на открытые луга и равнины стал бы попросту величайшей глупостью. Войско Кэра Кабаллы состояло почти исключительно из кавалерии, и для нее не было местности лучше, чем та, на которой принц-регент со своей армией — большую часть ее составляла пехота — собирался бросить вызов джогам.

— Мы должны предупредить принца Грегори, — решительно высказался Ноэль. — Ведь это же грубейшая тактическая ошибка. Просто не представляю, о чем он думает.

— Сомневаюсь, что он вообще думает, — проворчал Дилан. — Полагаю, он лишь слушает профессора Смоттла да следует его советам.

— В таком случае Смоттл дурак.

— Он гораздо хуже, чем дурак, — мрачно сказал Дилан. — Он служащий Бэшемской Компании и, насколько мне известно, личный агент Кэра Кабаллы.

— Тогда тем более необходимо предупредить принца-регента, — настаивал Ноэль. — Мы все отправимся во дворец и потребуем немедленной аудиенции.

— Нет уж, — покачал головой Дилан, — отправляйтесь-ка вы лучше без меня. Вы же понимаете, после того, что случилось у барона Леофрика, любое мое предложение будет предано анафеме. Да одно мое появление у принца в приемной сорвет весь ваш замысел. Ну и к тому же время отправления не за горами, а сделать нужно еще немало. Так что лучше давайте-ка разделим наши силы.

— Каким образом?

— Значит, так. Вы с полковником О'Хара отправляетесь во дворец, а затем вы едете на аэродром проследить, чтобы наши рэтлеры были надлежащим образом установлены на борту «Возмездия». Чакворд идет к оружейникам поторопить с изготовлением остальных пулеметов; кроме того, ему также нужно найти кого-нибудь, кто бы приготовил побольше динамиту. Я же возьму на себя то, что могу выполнить только я сам.

— Интересно, что же это? — с некоторой долей ехидства полюбопытствовал Ноэль.

— Неважно, — ушел от ответа Дилан. — Однако, прежде чем мы разойдемся, скажите мне вот что: сможет ли «Возмездие» долететь до Бэшема, в частности до Себулы?

Быстро подсчитав что-то в уме, Ноэль кивнул:

— Уверен, что сможет. Но для чего?

— Видите ли, жрица предсказала мне, что для того, чтобы остановить джогов, я должен отправиться в Кэшем. Поскольку на пути у меня будет вся армия Кэра Кабаллы, то я не вижу иного способа добраться туда, кроме как на воздушном корабле.

— Жрица сказала, что вы должны отправиться в Кэшем? — удивился Ноэль. — Что за чушь! Надеюсь, вы ей не поверили?

— Ну, до некоторой степени, — признал Дилан. — Потому что она к тому же напророчила, что я там погибну.

— Да не верьте вы всему этому вздору. И никуда не ходите.

— Знаете, после того, что произошло у моста через реку Имбро, я просто не могу в это не поверить, — серьезно сказал Дилан. — Эта женщина гораздо могущественнее, чем я мог даже вообразить.

— Ну, а для меня все это как-то неестественно и даже фантастично, пожал плечами Ноэль. — Ладно, я сделаю, как вы предлагаете, и отправлюсь к принцу-регенту, хотя, правду сказать, меня прежде всего занимает подготовка к войне моего корабля. Я намереваюсь уничтожать джогов с помощью рэтлеров и этого чаквордовского динамита.

— Ладно, разбежались, — махнул рукой Дилан. У него в голове давно уже шевелилась одна безумная идея, которая требовала для своего претворения в жизнь большого количества динамита, идея, при одной лишь мысли о которой у Дилана начинало сосать под ложечкой от дурных предчувствий. "Я схожу повидаться с некоей жрицей богини Керидвен и задам ей пару вопросов", решил он.

Часом позже Дилан снова заглядывал в дверь храма Керидвен в Трогтауне. На этот раз, однако, храм не был пустым. Небольшая группа женщин и девочек стояла на коленях возле алтаря, а перед ними на помосте возвышалась Кларинда Мак-Таг. Но это была совершенно другая Кларинда Мак-Таг. Вместо дешевенького ситцевого платьица, в котором Дилан видел ее дома, жрица была облачена в мантию из прозрачного шелка, в которой ее роскошное тело демонстрировалось во всей красе.

Дилан очарованно смотрел на эту необыкновенно красивую женщину, глядящую с помоста на горстку молящихся у ее ног. Мантия туго обтягивала ее выпуклые груди, а округлые бедра вырисовывались под Прозрачным одеянием до того соблазнительно, что Дилану пришлось внимательно следить за своим дыханием.

— Она выглядит, как сама Керидвен, — пробормотал он.

Тем временем она медленно сошла с помоста, и ему было хорошо видно плавное движение прекрасных длинных ног и легкое колыхание ягодиц. Ее длинные, спадающие почти до бедер, рыжие волосы волнами струились вокруг нее, слабо мерцая в свете факелов. Она двинулась к каменному алтарю, на котором стояла статуя Керидвен, и, наклонившись над ним, взяла в руки неглубокую чашу, почти такую же, как она показывала Дилану в своей квартире. Сначала она подняла чашу над головой, как бы предлагая ее Керидвен, затем, опустив, поставила на алтарь и начала пристально вглядываться в нее, словно в трансе. Видимо, это был Котел Керидвен.

Дилан видел, как каждая из женщин и девочек поочередно поднималась с колен и, подойдя к алтарю, также начинала пристально вглядываться в Котел. Постояв так с минуту, она отворачивалась и спешила выйти из храма. Большинство девочек, проходя мимо Дилана, улыбались, но одна вдруг горько заплакала. Его очень заинтересовало, что же такое, вызвавшее слезы, она увидела или вообразила, что увидела в Котле Керидвен.

Прихожанки вскоре разошлись, но Кларинда осталась стоять перед алтарем, напряженно смотря в чашу. Словно зачарованный, Дилан молча наблюдал за ней. Так прошло несколько минут. Вдруг женщина, не меняя позы и не поднимая глаз, произнесла:

— Входите, Дилан Мак-Брайд. Войдите в храм Керидвен.

Дилан вздрогнул от неожиданности. Он был убежден, что там, где он стоял, да еще в сумерках, он был совершенно незаметен. Она не могла его увидеть.

— Смелее, Дилан Мак-Брайд, — снова заговорила она. Ее голос звучал сейчас гораздо чище, чем раньше, акцент почти исчез. — Вы хотите о чем-то спросить жрицу Керидвен?

Взволнованно Дилан приблизился к алтарю.

— Да, у меня есть несколько вопросов, — скованно сказал он.

Подняв наконец голову, Кларинда взглянула на него, и он заметил разительную перемену в ее фиалковых глазах: вместо обычной рассудительности в них играла какая-то буйная радость.

— Ну, что ж, — критически оглядев его, сказала она, — после столь утомительной поездки вид у вас вполне приличный.

— А откуда вам известно, что я был в поездке? — спокойно спросил Дилан.

Кларинда возвела глаза к небу.

— А правда, откуда я об этом знаю? — задала она себе вопрос. И сама же ответила: — Вероятно, Керидвен шепнула мне на ушко, когда была в настроении.

— Помнится, вы говорили, что Керидвен умерла, — напомнил ей Дилан, придвигаясь поближе.

На губах Кларинды появилась проказливая улыбка.

— Да неужто я могла сказать что-либо подобное? — тон у нее был явно игривый. — Правда, я недавно снова этим интересовалась. Возможно, известия о смерти богини были чуточку преувеличены. Так что давайте не будем устраивать поминки, пока у нас нет достаточных доказательств. Особенно после того, как вы, войдя в храм, решили, что я-то и есть сама богиня.

— Ну, а как вы узнали, о чем я думаю? — Дилан уже не удивлялся, он просто спрашивал.

— Ммм… может быть, я просто предположила, — слегка сконфуженно промямлила Кларинда. — В конце концов, многие говорят, что я выгляжу как богиня, — с вызовом добавила она.

— Выглядите вы и в самом деле как богиня, тут уж ничего не скажешь, признал Дилан. — А вот врете вы, как карточный шулер. Ну, сознайтесь, вы просто прочитали мои мысли, разве не так?

— Да что вы такое говорите? — вскинулась Кларинда. — Каким же это образом могу я читать людские мысли?

— Не знаю, — безнадежно развел руками Дилан. — Может быть, таким же способом, каким вы перенеслись на берег реки Имбро, чтобы спасти меня от джогов.

На лице Кларинды появилось выражение неподдельного изумления; ее фиалковые глаза широко распахнулись, а яркие сочные губы приоткрылись, сложившись буквой «О».

— Что за странные вещи вы говорите? — спросила она. — Кто подал вам эту нелепую мысль?

— Я видел вас собственными глазами. Черт побери, женщина, разъярился Дилан, — я видел, как ты стояла между мной и джогами!

— Помилуйте! Да вы не заставите меня подойти ни к одному из этих ужасных людоедов ближе, чем на сотню миль, даже если вы будете тащить меня упряжкой мулов!

— Вы прибыли не на упряжке мулов, — устало возразил Дилан. — Вы перенеслись с помощью колдовства.

— Колдовства… я? Да никогда в жизни! Если вам нужен гороскоп или любовный наговор, чтобы затащить девочку в постель, тут я могла бы помочь. Но лететь по воздуху, чтобы бросить вызов джогам… брр! Я цепенею при одной только мысли об этом.

— Кларинда Мак-Таг, ты лжешь, — жестко сказал Дилан.

— Ну, посмотрите на меня. Видите, я только подумала об этом, а меня уже всю трясет, — жалобно промолвила она, вытягивая вперед свои дрожащие руки.

Он непроизвольно поднял руки и взял ее ладони в свои. На самом-то деле они вовсе не дрожали. Теплые и сильные, они доверчиво лежали в его ладонях. Он укоряюще посмотрел на нее. Загадочно улыбнувшись, она привлекла его к себе.

— Чего ты хочешь от меня? — прямо спросил он.

— Поцелуя Керидвен, — ответила она. — Когда кто-то на алтаре берет за руки ее жрицу, обряд требует поцелуя. Не бойся. Это добрый знак.

Пьянящий аромат ее плоти щекотал ему ноздри, его взгляд тонул в бездонных фиалковых озерах ее глаз, красота тела волновала воображение — и Дилан потерял голову.

— Ты должен поцеловать меня, Дилан Мак-Брайд… ради Керидвен.

Губы их встретились, и он прильнул к сладостно полуоткрытому чувственному рту, ощущая ее горячее и свежее дыхание. Он чувствовал, как тела их словно слились воедино, и ее груди и бедра все теснее прижимались к нему. Он слышал, как учащенно бьются их сердца, кровь застучала у него в голове. Он ничего не понимал. Ведь эта женщина ничем не была для него, не могла быть. Распутная представительница древнего культа плодородия, и только; у нее же было полдюжины рыжеволосых детишек и не было мужа. Благодарение богам, у нее не было мужа!

Аромат ее тела и терпкий запах храмовых свечей довели Дилана до исступления. Ему хотелось сорвать с нее платье и припасть губами к ее соскам, ему хотелось…

А она и сама уже тащила его к висевшим за алтарем портьерам.

— Ради Керидвен, Дилан, — жарко шептала она ему прямо в ухо. — Ради Керидвен и нас самих…

Позже они уже сидели на краю алтаря, и Кларинда налила ему стакан священного вина из бутылки, стоявшей у ног статуи Керидвен, объяснив, что богиня изъявила желание поделиться с ними вином, так как они поделились с ней своей любовью. Дилан в подробностях поведал ей, что с ним случилось возле моста.

— Знаешь, Мак-Брайд, все это звучит очень неправдоподобно, — сказала она, когда он закончил свой рассказ.

— Я твердо знаю, что видел тебя, — упорствовал Дилан. — Ну, хорошо, если тебя там не было, как ты объяснишь, что же я видел, в таком случае?

— Просто оптическую иллюзию, вызванную состоянием стресса. Твое трусливое хныканье по поводу предстоящей смерти подтолкнуло твое сознание к созданию образа прекрасного ангела, охраняющего тебя, или, точнее, прекрасной жрицы, очень на меня похожей.

— Тогда как ты объяснишь видение джога, которому ведерком с водой раскроили голову? И почему бросились бежать остальные, крича что-то о преследующем их Скатахе, демоне войны?

— Они были потрясены твоим несравненным мужеством, — быстро ответила она, и, словно от внутреннего смеха, на щеке ее заиграла ямочка.

— Ты только не учла того обстоятельства, что я без сил лежал на земле, — грустно усмехнулся Дилан, осторожно дотрагиваясь кончиком пальца до этой соблазнительной ямочки. — Ты меня обманываешь, Кларинда Мак-Таг, вздохнул он. — Ты там была.

— Ну, ладно, я там была… была, прах тебя забери!

— Но как?

— А в самом деле, как? Даже и не представляю. Я была у себя на кухне, занималась домашними делами, подметала пол, и вдруг — на тебе — стою на дороге вместе с этими жуткими, громко вопящими и жаждущими твоей крови дикарями.

— Каким же образом? — настаивал он.

— Я услышала твой зов, — объяснила она. — Так что это ты все устроил. Ты и есть настоящий колдун.

— Ты же сама прекрасно знаешь, что это неправда, — укоризненно сказал он, нежно проводя пальцем над ее полной верхней губой и все еще словно ощущая во рту восхитительную сладость и мягкую податливость этих чувственных губ. — Ты просто громоздишь нелепицу на нелепицу.

— Ну, а ты-то, — огрызнулась она. — Выдергиваешь леди из ее кухни, отрываешь ее от дел, да еще и подвергаешь ее смертельной опасности, а может быть, и бесчестью, попадись она в лапы этим кривоногим варварам.

— И все-таки как ты там оказалась? — стоял на своем Дилан. — Тебе помогала в этом Керидвен?

— Я же говорила тебе, Керидвен удалилась или, возможно, умерла. И потом, с какой стати станет она делать что-нибудь для тебя?

— В таком случае, почему же ты для меня что-то делаешь?

Кларинда густо залилась краской.

— Я думала, — сказала она, опустив глаза, — ты должен был понять, почему… я доказала тебе… там, за портьерами…

— Так вот оно что, — протянул Дилан. — Значит, тут чисто личное? А я-то думал, что ты это делаешь только из религиозных соображений.

— Ах ты!.. — ладонь Кларинды описала стремительную дугу, целясь ему в затылок, и полностью избежать удара ему не удалось.

— Ну, ладно, ладно… давай вернемся к нашим баранам. Ты побывала у реки Имбро, а сегодня ты узнала, что я, стоя в темноте, наблюдаю за тобой. Как?

— Это было очень легко. Я почувствовала твои глаза. Словно меня ощупывали маленькие липкие пальцы.

— Опять обманываешь. Ты перенеслась к реке, ты увидела меня в темноте, и ты читаешь мои мысли. Как?

— Я не знаю, как это у меня получается, — пожала плечами Кларинда. Понимаешь, я ведь принадлежу к общине сестер-прорицательниц, их называют гвиллианами. Кроме того, мои родители, будучи один — призовым боксером, а другая — рыбной торговкой, оба были профессиональными магами, и притом весьма могущественными. Я могу многое делать… временами.

— Так, значит, это ты мне напророчила смерть, там, в Котле Керидвен?

Вздрогнув, она порывисто схватила его за руки и быстро прижалась к нему.

— Нет, нет, — замотала она головой, — это в самом Котле.

— То есть предупреждение от Керидвен?

— С чего это ей вздумается тебя предупреждать?

— Не знаю. Может быть, это ома тебя предупреждала. У вас ведь с ней как будто прекрасные отношения, или не так?

— Трудно сказать. Как-то не думала об этом. Я же никогда с этой леди не встречалась. Люди говорили мне о ней, как об источнике жизни, называли ее Неуязвимой… ее и еще целую плеяду древних богов. Они запустили время, то есть создали здесь жизнь, да и ушли куда-то по своим делам, а нас оставили устраивать судьбу и решать свои проблемы собственными силами.

— Тогда почему ты служишь в этом храме?

Покачав головой, Кларинда невесело усмехнулась.

— Это просто жизнь, мой милый. Нужно же девушке как-то пристроиться в нашем холодном неприветливом мире.

Дилан схватил ее за плечи и начал осторожно встряхивать, так что ее рыжие волосы разметались, а маленькие золотые сережки начали позвякивать.

— Нет, положительно, ты самое невозможное, — приговаривал он, встряхивая ее, — самое невероятное создание, какое я когда-либо встречал.

— Эй, эй, мой мальчик, поосторожнее! Не забывай, что я все-таки языческая жрица. Мне ведь стоит только щелкнуть пальцами да повращать глазами, и я мигом превращу тебя в лягушку, а то сотворю с тобой еще что-нибудь!

— И что же еще ты можешь со мной сделать? — со смехом спрашивал он, продолжая ее встряхивать. — Ну, говори же, что?

— Вот, — сказала Кларинда, крепко обнимая его и долгим поцелуем приникая к губам. — Вот что мне хотелось с тобой сделать с того самого дня, как мне показалось, что ты можешь погибнуть. Мне так сильно хотелось этого, что я даже перенеслась по воздуху, чтобы помочь тебе в минуту опасности. Ну, теперь ты наконец понял?

— В общем-то, нет, но, думаю, лучше ты объяснить и не можешь, сказал Дилан, отдышавшись. — Это и представить себе почти невозможно, а уж объяснить… Ладно, Бог с ним, оставим это. У меня тут есть еще кое-что, о чем я хотел бы тебя спросить.

— Черт тебя побери, ты и так выкачал из меня кучу информации.

— И ничего ценного в ней не обнаружил, — сухо ответил Дилан. — Но сейчас у меня легкий вопрос. Видишь ли, есть одна молодая леди, которой я очень интересуюсь…

— Знаю, знаю! Это та пигалица, леди Элис, в кричащем турнюре на своих тощих косточках, который так соблазнительно шуршит и развевается, когда она кружится в танце.

— Ах, да! Ты же проникла в мое сознание еще раньше, когда я был возле Эбейдоса, — вспомнил Дилан. — Так ведь?

— Да не проникала я в твое сознание! Твои похотливые мысли об этой недозрелой девке прямо прут из тебя, так что могу тебе сказать…

— Она не девка, — сурово оборвал ее Дилан. — Она леди. Чего я не могу сказать о некоей жрице.

— Ах так, значит, я не леди! Моя мамочка всегда предупреждала меня, заплакала Кларинда. Чересчур крупная и сильная для того, чтобы создать впечатление обиженной девочки, она, тем не менее, делала это так искренне, что Дилан почувствовал угрызения совести. — Мамочка говорила мне: как только ты позволишь мужчине тобой попользоваться, можешь не сомневаться, уже через пять минут он потеряет к тебе всякое уважение.

— Прости, Кларинда, я не хотел тебя обидеть. Но ведь я не "попользовался тобой" на самом-то деле, как ты говоришь.

— В таком случае, как же ты это называешь? — не отнимая рук от лица, тихо спросила она.

— Ну… в общем… я называю это… да, но ведь ты же начала первая! Ты же как раз жрица культа плодовитости, то есть плодородия.

— А… теперь ты еще и насмехаешься над моей религией! — громко всхлипывала она. — Сама виновата. Уж должна была бы знать, как доверяться сассенаху.[27]

— Стоп, стоп, минутку! Я же не англичанин… не саксонец, Я такой же кельт, как и ты. Взгляни на мой килт!

— И ты, конечно, воображаешь, что это очень прилично — когда взрослый мужчина разгуливает с голыми ногами. Да раньше, в Трелони,[28] друиды выгнали бы тебя вон.

Дилан сообразил, что она болтает этот насмешливый вздор лишь для того, чтобы избежать дальнейших вопросов.

— Есть еще одно, о чем я хотел тебя спросить: твои дети.

— Ах, мои милые малютки, — сквозь предполагаемые слезы улыбнулась Кларинда. — Для меня такая радость в жизни все их визги и вопли, и выдирание друг у друга волос, и залепливание друг другу глаз, и даже попытки ошпарить малышку, чтобы услышать ее рев.

Кларинда Мак-Таг могла быть, при желании, весьма красноречивой. Она умела напустить такого словесного туману, что суть дела тонула в нем, и становилось уже почти невозможно разобраться, что к чему. Вполне вероятно, что она была способна продолжать в таком же духе хоть всю ночь, однако Дилан таким временем не располагал. Поэтому он прервал ее.

— Ладно, Кларинда, у тебя шестеро детей. Ну, а муж твой где?

— А у меня никогда не было мужа, — спокойно ответила она, деловито заплетая свои волосы в длинную косу. — Я все собиралась обзавестись им, да вот так и не собралась.

— В таком случае, кто же папочка всех этих ребятишек?

Склонив голову набок, Кларинда сделала вид, будто подсчитывает что-то на пальцах.

— Так… дай-ка сообразить… ага! Должна сказать, что у них у всех разные отцы.

Дилан в шоке отвернулся. Он, конечно, знал, что она жрица культа плодовитости, то есть плодородия, но чтоб такое…

Он решил переменить тему.

— Знаешь, вообще-то я пришел сюда в надежде, что ты мне можешь рассказать о чем-то таком, что помогло бы нам в борьбе против джогов.

— Что ты, что ты! Джогов я просто боюсь. Они противные, как мыши. Когда однажды я увидела мышь, я завизжала и вскочила на стол. Хорошо, что подошел какой-то благородный джентльмен и выручил меня.

— Слушай, когда ты наконец прекратишь эту идиотскую болтовню! рассвирепел Дилан. — Здесь решается вопрос жизни и смерти. Принц-регент собирается выступить против джогов. Он делает это по совету профессора Смоттла, который, я просто уверен, является агентом Кэра Кабаллы. Я очень боюсь, что он приведет армию прямо в западню.

Поднявшись на ноги, Кларинда вновь посмотрела в Котел. В исходившем от него неярком свете ее лицо сияло такси неземной красотой, что захватывало дух. Невозможно было поверить, что она была именно такой распутной женщиной, как она сама о себе рассказала.

— Принц-регент действительно готовится выступить, — заговорила она. Голос у нее был низкий и какой-то потусторонний, далекий. Акцент отсутствовал, но казалось, что в ее глазах играет какой-то неясный смешок. — Улицы верхнего города забиты войсками. Привлекаются все имеющиеся в наличии поезда и весь речной транспорт, чтобы доставить войска на север, к Килливику.

— К Килливику?! Боже, какой идиот! Это же за Артуровым Барьером. Да он не успеет войска развернуть, как джоги обрушатся на него. Не-ет, тут наверняка приложил руку этот предатель Смоттл.

— Смоттл не предатель! — Она произнесла это так многозначительно, что он невольно шагнул к ней поближе.

— Как ты можешь говорить такое? Ведь он же ведет принца на гибель!

— Смоттл не предатель, потому что он не человек. — Она вся дрожала. Я чувствую в нем холод… липкий холод Сайтрола. Ты, наверное, слышал разговоры о том, что весь Кэшем — это Сайтрол, а джоги — лишь паразиты на его теле? Так вот Смоттл и есть один из этих паразитов. Он — земное воплощение Сайтрола, его аватара.[29]

— Тогда уже и сомневаться нечего: идущая на север армия в смертельной опасности.

— Армия обречена. Обречена! Люди еще идут, но они уже мертвецы. Я вижу катастрофу… страшную бойню… я вижу, как голова принца, словно футбольный мяч, катится по улицам Авалона…

— Я обязан предупредить их! — вскричал Дилан.

— Ты, конечно, можешь предупредить их, но это бесполезно, — отвечала она. — Джоги все равно придут в Авалон, а ты… ты должен отправиться в Кэшем.

— И что там произойдет?

— Я не знаю! — Почти рыдая, она отчаянно трясла головой. — Не знаю! Мне дальше ничего не видно.

— Ладно, мне пора идти, — сказал он, делая шаг к двери. — Я должен предупредить принца Грегори.

— Подожди, не уходи еще, Дилан, — серьезным голосом попросила она. Я хочу рассказать тебе о детях.

— Зачем? Я же тебя о них не спрашиваю. В конце концов, это не мое дело. Сейчас меня ждет работа, я должен идти.

— Ну, пожалуйста, позволь мне рассказать тебе, — умоляюще говорила она, кладя ладонь на плечо и пытаясь удержать его.

— Извини, но я должен идти. Если вместо того, чтобы попытаться предупредить этих людей, я буду тратить здесь время на разговоры, я стану таким же преступником, как Смоттл.

— Значит, ты не желаешь услышать правду о детях, — укоризненно сказала она.

— Во всяком случае, не сейчас, — осторожно сняв с плеча ее руку, он направился к двери. — У меня нет времени.

— Ну, конечно же, у тебя его нет, ты, паршивый голоногий варвар! завизжала она, мгновенно превращаясь из величественной жрицы в дочь рыбной торговки. — Конечно, у тебя нет времени для моих деток! Они же для тебя все бастарды и дети бастарда! А для твоей ханжеской вейнландской душонки это уж чересчур! Ну, так и вали отсюда, проваливай, я тебе говорю!

Ни на секунду не умолкая, она ругала его на всех знакомых ему языках и даже на одном незнакомом. Она была просто великолепна в своем гневе, и как ни хотелось ему еще немного полюбоваться этим прекрасным зрелищем, Дилан все же шагнул к двери: пора было уходить.

— Чтоб твоя вшивая душонка попала в зубы дьяволу! Чтоб Сайтрол сжевал твои кишки и харкнул ими тебе в рожу! — вопила Кларинда, и, едва он успел захлопнуть за собой дверь, в нее ударился тяжелый кубок с вином, пущенный ему вслед.