"Сама невинность" - читать интересную книгу автора (Гурк Лаура Ли)

Глава 9

Следующие две недели Софи почти не видела Мика, и она всё никак не могла понять, рада она этому или нет.

Девушка знала, что Мик желает её, но мужчины испытывают страсть постоянно. Это ничего не значит. И потряс её вовсе не тот факт, что его влечет к ней. Её поразило собственное поведение той ночью в оранжерее. То, как она отвечала ему, как цеплялась за него, испытывая неизъяснимую, причиняющую боль, необходимость чувствовать его прикосновения – все эти чувства были обычный похотью, и ничем больше. Она его практически не знала и даже не была уверена, что он ей нравится, но, тем не менее, отвечала на его поцелуи со страстью, которой не испытывала никогда прежде.

Через некоторое время Вайолет поинтересовалась, как — во имя всего святого! — они должны приглядывать за Миком и защищать его, если его никогда не бывает дома. В ответ Софи заверила тётушку, что если бы инспектору вновь угрожала опасность, она узнала бы об этом.

Это не было неправдой. За прошедшее время она несколько раз сталкивалась с Данбаром и каждый раз ясно видела его ауру. Если аура вновь исчезнет, то Софи поймёт, что ей необходимо предпринимать действия для его защиты. Пока же этого не случилось, и Мик был в безопасности.

В течение этих же двух недель Софи убедилась, что её опасения насчет того, что инспектор начнёт допрашивать и запугивать всех её друзей и знакомых, были несколько преувеличены. Он и вправду расспрашивал тех, кто знал её, но делал это так, что никому и в голову не могло прийти, что он ведёт расследование. Он старался казаться очарованным ею, что шокировало тех её знакомых, которые были снобами, и озадачивало тех, которые снобами не были. Софи не чувствовала себя польщённой. Он мог желать её, однако всё ещё подозревал её, верил в то, что она была связана с покушением на его жизнь. И к тому же она чувствовала, что для Мика женщины были подобны десерту — восхитительное блюдо, которым следует насладиться, а потом забыть.

К счастью, у Софи, практически, не было времени для размышлений на эту тему. Агата начала кампанию по поиску подходящего мужа для своей младшей дочери, на следующий же день после своего приезда отправившись вместе с ней на Риджент-стрит[65] к лучшим портным, чтобы приобрести для Софи новые платья. И хотя девушка всячески сопротивлялась этому, её заставили полностью обновить гардероб. Все новые наряды были куплены на деньги Гарольда, и девушка была уверена, что Шарлотта будет припоминать ей это всю её оставшуюся жизнь. И как только Софи была подходящим образом одета, её тотчас же закружило в вихре светской жизни. Её заставляли посещать карточные вечера, чаепития, приёмы, балы и такое огромное количество других светских мероприятий, что она сбилась со счёта.

Хуже всего были балы, ведь она совсем не умела танцевать. Никакие уроки в мире не могли помочь ей избавиться от того чувства, которое охватывало её всякий раз, стоило ей только войти в бальную залу — что она неловкий, неуклюжий манекен, неспособный двигаться. Она использовала любую возможность, чтобы отказаться от приглашений на танец. И за каждым её отказом неизбежно следовала ссора с матушкой. Софи знала, что единственный способ победить Агату — это открыто ей не повиноваться, но это было очень, очень сложно.

Когда они присоединились к Виктору и Кэтрин в их поместье в Беркшире на неделю скачек в Аскоте, Софи была уже измучена этой постоянной борьбой.

Скачки в Аскоте всегда устраивались с размахом, но в этом году они были особенно грандиозны — в связи с бриллиантовым юбилеем королевы Виктории. Мужчины вели себя идеально — особенно тщательно они следили за тем, чтобы не хватить лишку. Женщины нарядились в свои самые модные и новёхонькие, с иголочки шляпки и платья. В этот раз Софи была так же прекрасно одета, как и остальные леди, но её это не слишком волновало. Она никогда не обращала особого внимания на моду.

Когда они прибыли на открытие скачек, Мик уже ждал их около основной трибуны.

Даже Шарлотта не смогла придраться к его внешнему виду. Он был безупречно одет для Аскота — жемчужно-серый костюм, белая рубашка, белый жилет и серая фетровая шляпа.

Вайолет тепло его приветствовала и представила остальным членам семьи, которые — за исключением лорда Фортескью — встретили его более чем прохладно. Казалось, только Виктор и тётушка были рады видеть его здесь.

Однако Вайолет, кажется, не почувствовала появившегося напряжения и болтала с инспектором так, словно не было ничего необычного в том, чтобы привезти с собой на скачки полицейского. Но Софи понимала, что это не так. Агата, Шарлотта и Кэтрин были в ужасе, а Гарольд напуган.

Софи стояла немного в стороне и внимательно наблюдала за своей семьей. Мик не обратил внимания на их неприязнь и ответил на их ледяное приветствие с непринужденностью настоящего джентльмена.

Познакомившись со всеми, Мик повернулся к Виктору.

— Милорд, благодарю вас за приглашение присоединиться к вам. Как вы считаете, кто является фаворитом сегодняшних заездов? Я полагаю, что Маск Второй.

Лорду Фортескью было совсем не свойственно высокомерие. Он широко улыбнулся инспектору, как только что встреченной родственной душе.

— Я тоже ставлю на него. Совершенно очевидно, что у него есть все шансы на победу, — Виктор хлопнул Мика по плечу. — Я рад, что появился человек, разбирающийся в скачках. Вы прибыли сегодня утром?

— Да, утром. Я отправил свои вещи к вам в поместье, как сказала мне миссис Саммерстрит, ваша кузина, — Данбар повернулся к Кэтрин. — Виконтесса Фортескью, думаю, нас с вами кое-что связывает. В некотором роде.

Слова Мика, казалось, не произвели на Кэтрин никакого впечатления.

— Действительно? И что же это?

Софи увидела, как Мик опустил руку в карман и когда он вытащил оттуда изумрудное ожерелье виконтессы, она застыла. Взяв руку Кэтрин, Данбар положил ей на ладонь нить драгоценных камней:

— Думаю, оно принадлежит вам.

— О Боже, да, это и правда моё ожерелье! — она сжала пальцы, и её холодность к инспектору несколько ослабла. — Смотри, Фортескью, — воскликнула она в изумлении, — нашлись мои изумруды!

Виктор посмотрел на ожерелье, лежащее на ладони жены, затем перевел взгляд на Мика, и Софи почувствовала, что его отношение к Данбару стало ещё лучше.

— Никогда не думал, что полиция сможет найти их.

— Да, это непостижимо, — согласилась виконтесса. — И как вам только удалось обнаружить их, инспектор?

— Совершенно неожиданным способом, — Софи заметила, что, разговаривая с Кэтрин, он всё ещё продолжал держать ту за руку. И Кэтрин позволяла ему это!

— Что это за разговоры о твоём ожерелье? — требовательно спросила Агата. — Кэтрин, ты ходила в полицию?

Виконтесса отвела от Мика взгляд и отняла руку.

— Да, Агата. Как только я поняла, что моё любимое ожерелье пропало, я тотчас же сообщила об этом в Скотленд-ярд.

Матушка Софи неодобрительно хмыкнула, но Кэтрин была в восторге от того, какие результаты принесли ей её действия, которые большинство её знакомых, включая Агату, расценили бы как совершенно неподобающие. Она снова повернулась к Мику и заговорила с ним, действительно заговорила:

— Вы бывали раньше в Аскоте, инспектор?

— Да, миледи, бывал и неоднократно. Когда я работал в специальном подразделении[66], меня дважды отбирали для охраны королевского кортежа, и несколько раз я приезжал в Аскот, чтобы получить удовольствие от скачек, не отвлекаясь на работу.

— Вы должны рассказать мне, как вам удалось найти мои изумруды, — заявила Кэтрин, и стало ясно, что ее отношение к Мику совершенно переменилось. — Расскажите нам всё.

Все присутствующие в ожидании уставились на Мика, и внутри Софи всё перевернулось. Она не могла отвести от него взгляда и гадала, что же он скажет.

— Боюсь, эту заслугу нельзя приписать ни мне, ни Скотленд-ярду, миледи. Кто-то анонимно доставил ожерелье в отдел утерянных вещей.

Софи тихонько рассмеялась. Какая великолепная история! Ни долгих объяснений, ни неудобных вопросов.

— Какое удачное стечение обстоятельств, — пробормотала она. Услышав её голос, Мик повернулся к девушке. Он улыбнулся в ответ своей особенной улыбкой, и Софи тотчас же вспомнила случившиеся той ночью две недели назад в оранжерее. Он тоже думал об этом. Она посмотрела на него и поняла это.

Софи с трудом заставила себя отвести взгляд.

— Невероятно, — продолжила Кэтрин. — Интересно, кто же прислал ожерелье в Скотленд-ярд? Это доказывает, что в мире ещё остались честные люди.

— Разумеется, я счастлива, что изумруды нашлись, — вмешалась Агата, — но идти в полицию... тебе не кажется, что это было немного чересчур?

— Виктор так не думал.

— Отправиться в полицию было единственным верным решением, — подтвердил лорд Фортескью. — Иначе, зачем вообще нужны полицейские, чёрт возьми?

— И всё же, — вставила Шарлотта, — должно быть, ты оказалась в затруднительном положении, дорогая кузина.

— Вовсе нет, — Кэтрин пожала хрупкими плечами. — Если бы я не пошла в полицию, вероятно, я бы никогда больше не увидела своё ожерелье. Сотрудники Скотленд-ярда просто не знали бы, кому именно его следует вернуть.

Агата, уставшая от этого разговора, пренебрежительно взмахнула рукой и все снова начали обсуждать сегодняшние скачки.

Мик повернулся к Софи.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы только что сделали, — прошептала она. — За ваше понимание и осторожность. Не могу выразить словами, как я вам признательна.

Он пододвинулся к ней.

— Докажите это.

Девушка посмотрела на него, и что-то в том, как он произнес эти два слова, заставило её необъяснимым образом задрожать. Задрожать одновременно от удовольствия и тревоги. Так заставляет дрожать пират.

— Как... — её голос сорвался. Неожиданно она потеряла способность говорить. У него были самые голубые глаза, которые она когда-либо видела, — небесно-голубые около зрачка, постепенно темнеющие к краю радужки.

Софи сглотнула и попробовала снова заговорить.

— Доказать как?

— Ответьте на вопрос, который я вам задал в саду.

Она сразу же вспомнила легчайшее прикосновение розового лепестка к своему подбородку.

Вы защищаете любовника?

— У меня нет любовника, — прошептала она и внезапно поймала себя на том, что склоняется к нему. Ей так отчаянно хотелось прикоснуться к нему, почувствовать под своими пальцами его твёрдую грудь, что у неё задрожали руки.

— Майкл? — раздался голос Вайолет, и Софи резко отодвинулась. Господь всемогущий, вокруг них были люди, а она практически прикоснулась к нему! Закусив губу, девушка шагнула назад, её сердце забилось как у загнанного зайца.

Пожилая женщина присоединилась к ним, и Мик сосредоточил своё внимание на ней.

— Да, мэм?

— Мой дорогой мальчик, я должна поговорить с вами, — Вайолет положила ладонь на его запястье, и Софи охватила зависть. Она сжала руки за спиной. — Я хочу поблагодарить вас за доброту, которую вы проявили по отношению ко мне.

Лицо Мика приняло строгое выражение, но Софи показалось, что на мгновение она увидела в его глазах искорки смеха.

— Я повторяю, Вайолет — больше никаких краж драгоценностей, — тихо сказал он. — За каждого арестованного детективы получают награду, и в столичной полиции есть люди, которые за несколько фунтов вознаграждения без каких-либо сожалений отправят вас в тюрьму. А если вы украдете у человека, который захочет выдвинуть против вас обвинения, то вас ждут серьезные неприятности.

— Мик прав, тётушка, — прошептала Софи. — В этот раз тебе повезло, но в будущем ты должна постараться контролировать себя.

— Я попытаюсь, дорогая, — прижимая руку к груди, торжественно пообещала пожилая женщина. — Честное слово.

Девушка встретила взгляд своей любимой тётушки и увидела там лишь тень раскаяния. Она вздохнула, а Мик громко фыркнул.

— Вайолет, думаю, вы самая прелестная преступница из всех, кого я когда-либо встречал.

— О, спасибо, Майкл. Я считаю ваши слова комплиментом.

— О чём это вы там втроём шепчетесь? — поинтересовалась у них Агата тоном, который невозможно было проигнорировать. Вайолет повернулась к ней.

— Дорогой Майкл рассказывал нам захватывающие истории.

— Без сомнения, о пороках и преступлениях, — содрогнувшись, заметила матушка Софи.

Вайолет направилась к сестре и другим членам семьи.

— На самом деле нет, дорогая, — ответила она. — Майкл рассказывал о тех влиятельных и интересных людях, которых он встречал. Ты знала, что он знаком с герцогом Этриджем? — Вайолет повернулась к Виктору. — Кузен, расскажите нам, что сейчас происходит в парламенте.

Виктор, горячо поддерживавший вигов, начал возбужденно рассказывать о самых последних выходках тори (которые были совершенно возмутительны) и о кампании лейбористской партии (к которой невозможно было относиться серьезно). Гарольд присоединился к дискуссии, а леди вежливо слушали, притворяясь заинтересованными.

Софи повернулась к Мику.

— Откуда тётушка знает о вашем знакомстве с герцогом Этридждем?

— Не имею ни малейшего представления. Никогда не встречал этого человека.

Девушка рассмеялась.

— Милая тётушка. Понимаете, вы ей нравитесь, вот она и пытается произвести на остальных впечатление вашими знакомствами. Даже если ей приходится их придумывать.

— Не так давно я арестовал сэра Роджера Эллертона, сына лорда Чедуика. Это считается?

— Не думаю. Бога ради, почему вы арестовали сэра Роджера?

— За пьянство, нарушение общественного порядка и нападение на офицера полиции.

— А, тот синяк под глазом. Значит, я тогда не ошиблась.

— Нет, не ошиблись. Хорошая догадка.

— Это была не догадка, — возразила она. — Я знала об этом, потому что видела, как это случилось.

— Я не знал, что когда сэр Роджер ударил меня, вы были в полицейском участке Кэннон Роу.

— Меня там и не было. Я увидела это мысленно. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

Прежде чем Мик смог ответить, раздался голос Агаты.

— Софи, дорогая, подойди. У меня великолепные новости.

— Да, мама? — девушка направилась к родным, и Мик последовал за ней. — Что за великолепные новости? — спросила она.

— Лорд Хит сейчас находится в своем поместье в Кроссроудс, и он пригласил нас сегодня на карточный вечер. После окончания скачек.

— Действительно, от этих новостей захватывает дух, — Софи начала обмахиваться ладонью. — Я потрясена до глубины души.

— Софи, дорогая, прекрати. Младший сын лорда Хита Роберт ещё не женат. Уверена, вы прекрасно подойдёте друг другу. Ты ему всегда очень нравилась.

То, что её мать обсуждала её вероятное замужество и потенциальных мужей в присутствии кузенов Кэтрин и Виктора, было само по себе достаточно плохо, но говорить об этом при Мике — это было унизительно. Внутри Софи что-то не выдержало.

— Я ему никогда не нравилась, — язвительно возразила она. — Его больше интересуют служанки, особенно посудомойки.

Не дожидаясь ответа на свои вызывающие слова, Софи развернулась и пошла прочь, кипя от негодования. Она спустилась по ступенькам основной трибуны и пересекла ухоженные лужайки. Девушка чувствовала себя настолько униженной и разъярённой, что не обращала внимания на то, куда шла. И остановилась только тогда, когда врезалась в белую ограду загона, где находились лошади.

Тяжело дыша, Софи сжала перекладину и прижалась к ней лбом. Она была ненормальной, уродом. Она "видела" вещи. И если она когда-нибудь выйдет замуж, ей придётся притворяться. Ей придется лгать, а она была очень плохой лгуньей. Она уже пыталась обманывать Чарльза, но из этого не вышло ничего хорошего. Никогда больше она не будет этого делать.

— Почему вы так отрицательно относитесь к попыткам вашей матушки выдать вас замуж?

Услышав голос Мика, Софи выпрямилась. Когда он подошел и встал рядом с ней, она повернулась и посмотрела на него.

— Вы детектив. Придумайте объяснение сами.

— Хорошо, — скрестив руки на груди, он прислонился бедром к столбику ограды. — Возможно, потому, что ваша матушка пытается вас заставить, а кому понравится, когда ему снова и снова твердят одно и то же?

Отвернувшись, Софи принялась рассматривать лошадей в загоне. Она молчала.

— Или, — продолжил детектив задумчивым, тихим голосом, — возможно, потому, что вы не верите в то, что какой-либо мужчина захочет на вас жениться, и не хотите страдать.

Софи раздраженно вздохнула.

— Вы не понимаете! — повернувшись к нему, воскликнула девушка. — Всё намного, намного сложнее. Я не буду больше притворяться. Всё свое детство я старалась быть хорошей девочкой, обычной девочкой, девочкой, которой гордилась бы любая мать. И чем больше надо мной издевалась Шарлотта, чем больше моя мать пыталась заставить меня молчать о моих видениях, тем сильнее я старалась стать такой, какой они хотели меня видеть. Но я не могла прекратить это...эти видения. Они просто возникали у меня в голове. Я попробовала бы не обращать на них внимания, но не могу. Они истощают меня, вызывают страшную головную боль, заставляют терять сознание. Я постоянно падаю в обморок, — Софи начала смеяться. — Мама говорит всем, что у меня тонкая душевная организация.

Мик стоял молча и, слегка наклонив голову, продолжал смотреть на неё.

— Эти видения будут настигать меня всегда. Я буду просыпаться в слезах, потому что мне приснилось, что завтра умрёт пожилой кузнец мистер Карр, и что Фредди Лоу в очередной раз мучил уличных кошек — просто потому, что ему нравится делать это.

— Сны могут быть очень страшными. Меня мучают кошмары о тех преступниках, которых я встречал, или о делах, которые я расследовал.

— Это совсем другое. Ваши сны о том, что уже случилось, или о том, что не случится вовсе. Мои сны всегда сбываются. То, что я вижу, всегда происходит на самом деле.

Порыв ветра взметнул выбившуюся прядь её волос, и прежде чем Софи смогла убрать её сама, Мик сделал это за неё, заправив локон ей за ухо. Девушка оттолкнула его руку.

— Раньше я делала вид, что у меня не бывает видений, что я не предвижу будущее. Делала вид, что я обычная, нормальная девушка. Но из этого ничего не вышло, и сейчас, когда я больше не притворяюсь, люди думают, что я урод.

— Я не считаю, что вы урод, — его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Вероятно, немного странная. Вызывающая у людей чувство неловкости – когда выбалтываете секреты, как сейчас с лордом Хитом и посудомойками. Ставящая в тупик, — прикрыв глаза, Мик опустил взгляд. — Девушка, чья одежда находится в постоянном беспорядке.

Софи посмотрела на себя и увидела, что огромный бант, повязанный на талии, практически совсем развязался. Испуганно вскрикнув, она привела себя в порядок.

— Не понимаю, и почему мне никогда не удается сохранить одежду на месте?

Мик громко расхохотался, и девушка, подняв взгляд, сердито сверкнула на него глазами.

— Я не то имела в виду!

Он подавил веселье.

— Я знаю, что вы хотели сказать. Ваша птичка сейчас упадет.

Её руки взметнулись к шляпке, и она поправила птичку.

— Так лучше?

— Намного лучше. Думаю, мне не следует говорить вам, что вы потеряли сережку? — засунув руку в карман, он достал оттуда жемчужную капельку. — Я нашел её там, на дорожке, — Мик взял Софи за руку и опустил ей на ладонь украшение.

— Благодарю вас, — затянутые в перчатки пальчики Софи сжались. Она посмотрела него. — Почему вы вдруг стали таким хорошим?

— Возможно, я и есть хороший парень, — пробормотал он.

Покачав головой, девушка начала смеяться.

— Нет, вы совсем не такой.

— Думаете, нет? — он посмотрел на неё с притворной жалостью. — Если бы вы и правда обладали сверхъестественными способностями, вы бы знали, что на самом деле я — милый, порядочный, трудолюбивый, честный, ответственный и заслуживающий всяческого доверия. Обладай вы этими способностями, вы бы смогли оценить все те прекрасные качества, которые свойственны мне, — не обращая внимания на её скептическое фырканье, он показал на лошадей в загоне. — Вы хотите, чтобы я поверил в ваши способности. Если вы сможете сказать мне, кто выиграет первый заезд, я, может быть, изменю свое мнение.

— Не получится. Мне не удается проделывать такие вещи — у меня никогда не бывает видений о скачках, или лотерейных номерах, или валютных ставках, или о чём-то таком, что подразумевает получение денег. Иногда я знаю, какая будет следующая карта у мисс Этвуд, когда она раскладывает пасьянс. Однако я не могу сама вызвать видения, и совершенно точно не тогда, когда речь идет о деньгах.

— Но стоит попробовать, не так ли?

Прищурив глава, Софи внимательно его рассматривала.

— Если я смогу убедить вас, что обладаю такими способностями, вы перестанете совать свой нос в мои дела и дела моих родных и друзей?

— Почему вас должно это беспокоить? — поинтересовался Мик в ответ. — Сейчас, когда я узнал, что за скелет спрятан в вашем семейном шкафу, вы не должны ни о чём тревожиться, — неожиданно его взгляд потяжелел. — Или, может быть, у вас есть и другие скелеты, которые я ещё не обнаружил?

Если клептомания Вайолет и не вызвала бы скандала, способного совершенно разрушить репутацию семьи, то арест Гарольда за мошенничество и хищение, без сомнения, сделал бы это. И Софи была совсем не уверена, что Мик отнесется к её шурину так же снисходительно, как он отнёсся к тётушке Вайолет. Ведь, в конце концов, тётушка была пожилой женщиной, неспособной себя контролировать. А Гарольд, напротив, был отъявленным преступником. Мик, не колеблясь, посадит его в тюрьму, что вызовет ужаснейший и унизительный скандал.

— Не будьте смешны.

— А вы не защищайтесь так сильно.

— Вы хотите сказать, чтобы я не защищалась от вас. А в результате, вы узнали про тётушку.

— Здесь нечто большее, чем простое воровство вашей тётушки.

— Разумеется, большее! Люди не любят, когда им задают всевозможные вопросы, когда их подозревают в том, чего они не совершали.

— На кону стоит моя жизнь, — напомнил он ей. — Прошу прощения, что в первую очередь я думаю не о ваших чувствах.

— Я понимаю, какая вам угрожает опасность. Действительно понимаю это. Меня всегда очень пугает, когда я предвижу чью-то гибель. Почему вы не можете мне поверить? — взглянув на Мика, Софи поняла, что её искренняя попытка убедить его в своей искренности оказалась безуспешной. — Не понимаю, почему всякий раз меня так расстраивает и огорчает скептицизм, — прошептала она. — Я должна была уже к нему привыкнуть.

Мик снял шляпу и провёл рукой по волосам. Под солнечными лучами стали заметны седые прядки в его чёрных волосах; лёгкий ветерок играл завитками волос, которые касались воротничка.

— Софи, вы не можете ждать от меня, чтобы я просто поверил вам на слово, — произнес он, уставившись на шляпу, которую держал в руках. — Я никогда и никому не верю на слово.

— Вам не нужно верить только моему слову. Спросите тётушку, или мисс Пибоди, или мисс Этвуд. Они смогут привести вам множество примеров тех моих видений, которые сбылись.

— Все эти леди увлекаются спиритизмом, — подняв, наконец, голову и глядя на неё, возразил он, — они увидят связь между вашими предчувствиями и любым, хоть чуть-чуть похожим происшествием.

— Тогда спросите Гримстока. Он тоже знает.

— Он слишком предан вам и вашей тёте и скажет всё, что вы захотите.

— Вот, — горько заметила Софи, — что бы я ни говорила, вы пытаетесь объяснить это причинами, которые не имеют никакого отношения к сверхъестественному. И вы всё ещё верите, что я как-то связана с тем человеком, который стрелял в вас.

— Софи, я готов признать, что вы очень проницательный человек с превосходной интуицией, но, не имея твердых доказательств, я не могу поверить в то, что вы говорите о себе. Я работаю в полиции семнадцать лет, и я не могу просто взять и отбросить весь свой опыт и поверить в некую спиритическую теорию, которую невозможно доказать. И пока она не будет доказана, я должен относиться к вам как к подозреваемой. Вы же хотите, чтобы я поверил, что вы можете читать мои мысли — равно как и предвидеть будущее. Я просто не могу принять это.

— Отлично, — она повернулась к лошадям. — Посмотрим, смогу ли я изменить ваше мнение.

В загоне находилось восемь меринов — два серых, два гнедых, три чёрных и один мышастой масти. Софи закрыла глаза, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, что позволило бы ей понять, которая из лошадей выиграет забег. Но она не чувствовала ничего. Совсем ничего.

— Ну как? — поинтересовался стоящий рядом Мик. — И кто из них победит?

— Не знаю, — покачала она головой. И хотя девушка знала с самого начала, что у неё ничего не получится, она не могла справиться с чувством невольного разочарования. — Не имею ни малейшего понятия.

— Возможно, у вас получится с лошадьми, которые примут участие в следующем забеге.

И хотя Мик сказал это вежливым и спокойным тоном, Софи восприняла его слова как вызов. Перед началом каждой скачки она очень внимательно изучала всех лошадей, но так и не почувствовала ничего, что подсказало бы ей победителя. Ни малейшего намёка на видение. И от этого она приходила в совершеннейшее отчаяние.

И, конечно же, ни её мать, ни сестра не делали этот день лучше. Несмотря на безупречные манеры Мика, за целый день ни одна из них не сказала ему ни слова и ни разу не дала понять, что вообще замечает его присутствие. Всё это время они только и занимались тем, что обсуждали потенциальных кандидатов в будущие мужья Софи. Девушка старалась не обращать на их разговоры внимания, но она не могла не заметить, что все мужчины, предложенные Шарлоттой, были с какой-то червоточиной — или они годились ей в дедушки, или были печально знамениты своим пьянством, или являлись заядлыми игроками. Её мнением родственницы поинтересовались лишь однажды, на что Софи ответила, что она хотела бы выйти замуж за торговца фруктами с их улицы. После этого они вынуждены были сдаться и больше ни о чём её не спрашивали.

Софи была невообразимо счастлива, когда, наконец, завершился последний заезд.

Матушка Софи сказала, что после сачк все они должны отправиться на ужин и партию в карты в поместье Кроссроудс, но девушке меньше всего хотелось, чтобы её выставляли перед сыном лорда Хита как какой-то кусок мяса на витрине в лавке мясника. Всё, о чем она мечтала, это чашка чая и тихий, мирный вечер. Как бы ей хотелось придумать причину и вернуться в поместье Виктора!

Когда они покидали ипподром, начинало моросить. Вся компания замешкалась перед воротами, решая, кто и с кем поедет к лорду Хиту. Лорд Фортескью предложил Мику присоединиться к нему в его экипаже, но инспектор отказался.

— Я нанял себе экипаж на станции, милорд, и…

— Виктор, — прервал его Гарольд, — мистер Данбар не был приглашен на вечеринку и едва ли мы можем привезти его с собой без приглашения.

— Вздор! — возразил кузен Софи. — В наши дни это никого не заботит.

— При всём моём глубочайшем уважении, но я должна согласиться с мужем, — вмешалась Шарлотта. Она даже не пыталась скрыть своей радости от того, что скоро они избавятся от Мика. — Это заботит леди Хит. Вы же знаете, какое большое значение она придает правилам приличия. Она будет совершенно шокирована. К тому же мы привезем полицейского – ни больше, ни меньше!

И пока Шарлотта патетически объясняла, почему Мик не может с ними поехать, Софи пришла в голову одна идея. Она надеялась, что тётушка поймёт её и поможет.

Софи застонала — достаточно громко для того, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание — прижала ко лбу ладонь и постаралась принять максимально возможный страдающий вид.

— О, Боже, — проговорила она и издала ещё один стон. — Кажется, у меня кружится голова…и боль…как же болит голова! Так внезапно… О, Господи, думаю, я сейчас…

Взгляды всех присутствовавших были прикованы к ней, и Софи неожиданно обмякла. Колени её подогнулись, глаза закрылись. Она стиснула зубы, внутренне готовясь к тому, что её ожидало — она знала, что падение на щебёнку будет болезным — а затем, будто потеряв сознание, упала.

Софи очень надеялась, что это было убедительное представление.