"Эсперанто? Это просто! Учебник международного языка" - читать интересную книгу автора (Юнусов Абдурахман)

Надежда

Напомним, что Эсперанто был создан более ста лет назад. Его автор, врач-окулист по профессии и лингвист но призванию, Людовик Заменгоф стал первым, кто понял, что живым и полнокровным может стать лишь такой искусственный язык, который вбирает в себя все ценное и разумное из естественных. И в этом аспекте слово «искусственный» относится к Эсперанто довольно условно.

Язык, претендующий на звание международного, должен быть нейтральным, т. е. никому не принадлежать, быть легким, доступным для каждого, благозвучным, с простой грамматикой, но богатой лексикой, гибким, легко вбирающим в себя все новое и адаптирующим под свою систему…

Всем этим требованиям и удовлетворяет проект, который составил д-р Л. Заменгоф.

Запомните год 1887! Именно в этот год «в мир был брошен язык Эсперанто».

Брошен и подхвачен! Среди сторонников нового языка такие выдающиеся ученые, писатели, общественные деятели как Л. Толстой, Р. Тагор, Р. Роллан, А. Барбюс, Жюль Берн, А. Пуанкаре, Р. де Соссюр, У. Рамсей, М. Горький, Н. Хикмет, К. Циолковский… Среди тех, кто подписал петицию в ООН о применении Эсперанто, было 1607 лингвистов. 27 выдающихся членов Французской Академии назвали Эсперанто «шедевром логики и простоты».

Анри Барбюс утверждал:

«Все возражения, написанные против принципа вспомогательного языка, не имеют никакой цены. Они исходят либо от людей с узким кругозором, которых смущает эта великая идея и которые ничего не смыслят в прогрессе, либо от шовинистов — людей еще более ограниченной породы, которые не допускают, чтобы весь мир не принял их собственного языка».

М. Горький писал:

«Можно ли отрицать, что язык, единый для всех, даст мощный толчок прогрессу культурного развития? Нельзя. Значит, следует признать необходимым создание и развитие такого языка».

Эптон Синклер восторгался:

«Нужны многие годы, чтобы научиться только читать по- английски, французски, немецки или русски, но каждый, имея только среднее образование, сможет понимать на Эсперанто после двух или трех недель изучения».

Циолковский предрекал:

«Несомненная простота, необычайная легкость грамматики и очень понятный словарь делают его создателя бессмертным».

Само слово «Эсперанто» в переводе означает «надеющийся». Именно так, «Doktoro Esperanto» — доктор Надеющийся, подписался Л. Заменгоф под первым учебником Эсперанто. Он надеялся не только на успех языка, но гораздо на большее: что международный язык будет способствовать объединению людей во всем мире[2]… Проект Заменгофа привлек внимание, и вскоре по всему миру стали образовываться объединения эсперантистов.

Творение Заменгофа было принято современниками с восторгом.

В 1888 г. на Эсперанто было переведено первое прозаическое литературное произведение — «Метель» А. С. Пушкина. (Сейчас литература на Эсперанто, оригинальная и переводная насчитывает десятки тысяч названий).

Первый в России кружок Эсперанто возник в Одессе в 1889 г. В 1891 г. в Санкт-Петербурге было основано первое в России общество эсперантистов «Эсперо».

Одним из первых эсперантистов был выдающийся русский композитор С. Танеев, учитель Скрябина и Рахманинова. С. Танеев написал музыку Эсперанто-гимна, вел на этом языке свой дневник.

С 1903 г. членом Эсперанто-клуба в Амьене (Франция), его почетным президентом был Жюль Берн.

Росло число эсперантистов в мире, и в 1905 году они собрались на свой первый всемирный конгресс в г. Булонь-сюр-Мер во Франции.

Энтузиасты встречали творца всеобщего языка на каждом таком конгрессе с бурным восторгом. На III конгрессе в Кембридже (1907) в торжественной его встрече приняли участие ольдермены, впереди них шествовали булавоносцы в горностаевых мантиях. Вокруг парадной кареты гарцевали нарядные всадники; звон всех церковных колоколов сливался с гулом приветствий.

Вряд ли эти царские почести и овации на конгрессе были ему по душе: по свидетельству очевидцев, он был очень скромным человеком, даже болезненно скромным.

На конгрессе была принята эмблема Эсперанто — зеленая пятиконечная звезда, смысл которой — надежда на пяти континентах.

Почему же такой замечательный язык с таким трудом пробивает себе дорогу?