"Верховные судороги" - читать интересную книгу автора (Бакли Кристофер Тейлор)Глава 17Отправляясь на первое в ее жизни совещание Верховного суда, Пеппер нервничала. Собственный желудок напоминал ей отведенную для бабочек вольеру зоопарка. Судьи голосовали по старшинству, так что ей предстояло подать голос последней. В начале голосования по делу Суэйла она мысленно помолилась о том, чтобы, когда черед дойдет до нее, уже образовалось отчетливое большинство, все равно какое. Но нет. Суд Хардвизера по-прежнему оставался разделенным надвое, точно Корейский полуостров. После того как Криспус высказался против Суэйла, счет стал 4:4. И все глаза обратились к Пеппер. — Судья Картрайт? — негромко произнес председатель. Обращение «Пеппер» ему почему-то не давалось. Она чувствовала, как ее сверлят шестнадцать глаз. Пэги Плимптон предупредила Пеппер, что Хардвизер не любит, когда совещания обращаются в затяжные дебаты. «Он предпочитает лететь вперед, как на глиссере», — сказала Пэги. Суд — это вам не дискуссионный клуб. Каждый атом каждой жилочки Пеппер Картрайт вопил, требуя, чтобы она проголосовала против Джимми Джеймса Суэйла. Решение, вынесенное в пользу банковского грабителя, пострадавшего из-за того, что его пистолет дал осечку? Происходи все это в «Шестом зале суда», Бадди потребовал бы, чтобы рабочие начали сколачивать виселицу для сукина сына, еще до первой рекламной паузы. Однако сегодня Пеппер находилась не в «Шестом зале» и, как это ни было странно ей самой, считала, что с формальной точки зрения сукин сын прав. Неприятно, но так. — Я… ммм… — пролепетала она, — за удовлетворение ходатайства. — Вы голосуете в пользу истца? — спросил Хардвизер. — Ага. То есть да. Судья Сантамария с шумом выпустил из легких воздух — в таких количествах, что его хватило бы для наполнения парусов четырехмачтовой шхуны. И с отвращением бросил на стол карандаш, который держал в руке. Пэги смотрела на Пеппер с оторопелым изумлением. — Просто я думаю, что решение суда Южной Дакоты по делу «Мортимер против „Водозаборников Великих озер“» явно… э-э… говорит в пользу аргументации Суэйла, — пояснила Пеппер. Молчание. — Хорошо, — сказала она, — дело это паршивое, я понимаю, однако таково мое мнение. Судья Сантамария пробормотал нечто, воспринятое Пеппер как «Иисус рыдает». Затем он еще раз с силой выпустил из груди воздух, откинулся на спинку кресла, устремил взгляд в потолок и выкатил глаза. — Судья Сантамария, — спросила у него Пеппер, — вы хотите мне что-то сказать? Или просто ждете, когда ваш клерк придет и закапает вам капли в глаза? Сидевшие за столом прерывисто вздохнули, как один человек. Голова Сантамарии начала поворачиваться к Пеппер, точно орудийная башенка изготовившегося к стрельбе танка. Однако еще до завершения этого разворота председатель суда Хардвизер, подавив улыбку, сказал: — В таком случае, судья Картрайт, не могли бы вы составить письменное мнение большинства? Пеппер закоченела: — Вы хотите, чтобы я написала проект решения? — Если вы к этому готовы. — Хм, идет. Я хотела сказать — да. — Сильвио, — продолжал Хардвизер, — вы, я полагаю, пожелаете подать особое мнение. Сильвио утвердительно хмыкнул. После совещания Пэги заглянула в офис Пеппер и, опустившись в кресло, сказала: — Да, за словом вы в карман определенно не лезете. — Я понимаю, мне не следовало наскакивать на него. Но я уже сыта по горло его театральными выходками, всем этим глубоким возмущением и прочим дерьмом. И что он все время вращает глазами, как игорный автомат барабанчиками? К тому же я немного устала от его манеры лезть к каждому встречному репортеру с рассказами о том, какая я пустышка. — Ну, он у нас персона важная. Я не о нем беспокоюсь, — сказала Пэги. — Ладно, — согласилась Пеппер. — Давайте начистоту. Вы считаете, что я проголосовала неправильно? Сама Пэги подала голос против Суэйла. — Да нет, не то. Просто мне не дает покоя чувство, что проголосовали вы вопреки вашим инстинктам. — Дело же не в инстинктах, — ответила Пеппер. — Дело в законе, так? — Вы кого пытаетесь убедить, меня или себя? Пэги встала. — Сэнди О'Коннор[71] держала в своем кабинете подушечку для плетения кружев. На которой было вышито: «Ошибаться можно. Сомневаться не следует». — Она улыбнулась. — Мне не терпится прочитать написанный вами проект решения. Удачи. — Господин президент, мы только что перехватили шифровку шанхайского штаба военно-морского флота Китая. — Слушаю вас, адмирал. — «Вунг Фу», лидер эскадренных миноносцев их флота, получил специальную оснастку. Ракеты с ядерными боеголовками. Лицо президента потемнело. — Проклятье. Они солгали. Их премьер смотрел мне прямо в глаза. И лгал. И он ударил кулаком по столу оперативного центра. В разговор вступил Государственный секретарь: — Сэр, мы не знаем этого с непреложностью. Наверняка нам известно только одно: когда вы встречались с Ли Ну Фангом, он предпринимал шаги, направленные на консолидацию его сил с силами Сянг Чжу. — Проклятье, Брэд, он солгал. Какие еще, черт побери, доказательства вам нужны? Грибовидное облако над Сан-Франциско? В зале наступило молчание. Все взоры обратились к президенту. — Ладно, — сказал он. — Хватит изображать Доброго Дядю. Отправьте туда «Нимиц».[72] Может быть, боевая группа авианосцев ненадолго привлечет их внимание. Председатель Объединенного комитета начальников штабов и министр обороны обменялись встревоженными взглядами. — Сэр, — произнес адмирал, — они сочтут это провокацией. — Вы сегодня с трудом понимаете английский язык, матрос? Я отдал вам приказ. — Так точно, сэр, — ответил председатель. И, кивнув начальнику оперативного отдела, мрачно сказал: — Вы слышали приказ президента. Отправьте туда «Нимиц». — Умоляю вас, сэр, — вмешался Государственный секретарь. — Это может привести… к гибели человечества. — У вас были на руках все карты, Брэд. Мне очень жаль. Лучше отзовите ваших людей из Пекина. — Но… на это не осталось времени! — В таком случае пусть займут места в первом ряду и наблюдают за приготовлением барбекю. Простите, Брэд, но таков мой долг. — Господин президент, всего один день. Дайте нам только один день. Президент покачал головой: — Я предупреждал этих маленьких желтых ублюдков, чтобы они не… — Стоп. Президент Митчелл Любшторм повернулся к режиссеру: — В чем дело? Мне казалось, что мы справляемся. Режиссер, его звали Джерри, ответил: — Все идет отлично, сенатор. Роскошно. Но вам следовало сказать «я предупреждал этих ублюдков», а не «я предупреждал этих маленьких желтых ублюдков», идет? Давайте начнем с… — Мне кажется, мой вариант лучше. Жестче… — Возможно, вы правы, — сказал Джерри. — Однако давайте опираться на сценарий. — Именно так и говорят в Вашингтоне. Во всяком случае, за закрытыми дверьми. Я бывал в этом центре. Джерри кивнул: — Не сомневаюсь, но… — Мы же снимаем реалистический сериал, верно? — Целиком и полностью. И все-таки давайте придерживаться сценария. Итак. Всем приготовиться… — Погодите, — не отступался Декстер, — они угрожают Соединенным Штатам ядерным оружием. Неужели вы думаете, что люди, собравшиеся в операционном центре Белого дома, разохаются и разахаются только оттого, что президент в минуту сильного — и Джерри оглянулся на Бадди, который сидел в продюсерском кресле и выглядел в эту минуту человеком, ведущим с самим собой безмолвный сократический диалог об этичности расистских эпитетов. — Наш спонсор — «Самсунг», — негромко сказал Бадди. — И «Тойота». Думаешь, им понравятся «маленькие желтые ублюдки»? Сомневаюсь. Это может выйти нам боком. — Так это ж корейцы и японцы, — ответил Декстер. — А они китаезов — Мысль, конечно, соблазнительная, но давай оставим ее для второго сезона. Гримерша промокнула лоб Декстера, и тот с надутым видом произнес: — Мне казалось, идея состояла в том, что я должен вести себя жестко. — Жестко? Ты же только что отправил туда «Нимиц». А еще через три страницы сценария пошлешь Б-2 бомбить Шанхай, дав одному, запятая, трем десятым миллиарда маленьких желтых ублюдков хороший повод обгадиться. Куда же жестче-то? Так что, продолжим? Я хотел бы еще до ланча покончить со сценой, в которой ты посылаешь к этакой матери спикера палаты представителей. — Хорошо. С чего начинать — с какой реплики? Сценарный ассистент механически отбарабанил: — «Я предупреждал этих ублюдков, чтобы они не финтили. Пусть теперь попробуют блюдо собственного приготовления, после которого их кислые супчики покажутся им манной кашей». — Хорошо, все по местам. Сцена шестая, дубль четвертый. Темп… и напор… Декстеру удалось добраться до конца сцены, не оскорбив в очередной раз одну седьмую человеческой расы. Для непрофессионального актера он играл роль президента Митчелла Любшторма более чем убедительно. Продюсерский инстинкт не подвел Бадди: сенатор, который спит и видит себя президентом, привнес в роль дополнительную достоверность. Бадди показал первые три эпизода «Пресоша» журналистам и получил благосклонные отзывы. Журналистов позабавила сама халтурная манерность увиденного. В первом эпизоде Митчелл Любшторм, в то время еще вице-президент, без особой охоты выходит на авансцену истории после того, как некий обормот убивает действующего президента — прямо в Белом доме, во время дня открытых дверей. Его жена, Консуэла («Кони») Любшторм, — эту роль исполняла эротичная Рамона Альвилар, — пантера в брючном костюме, которая не остановится ни перед чем, лишь бы добиться возвышения мужа, и которая, в то же самое время, не способна отказаться от — не говоря уж о том, чтобы контролировать ее, — страсти, которую она питает к советнику по национальной безопасности Милтону Суону. Суон, которого играла звезда телешоу «Травма святого Павла», обладатель ледяных синих глаз Гор Пеккерман, привносивший сдержанную неоднозначность в роль прежнего «морского льва», поднявшегося до поста советника президента по вопросам национальной безопасности, — старается как-то примирить питаемую им верность президенту Любшторму и стране с желанием швырнуть первую леди на свой письменный стол и инструктировать ее до самой утренней зари. |
||
|