"Мечта" - читать интересную книгу автора (Биллс Рэндалл)

3

Машина закашлялась, затряслась и громогласно задребезжала. Окна уже построенных блочных домов завибрировали, когда гигантский двигатель внутреннего сгорания в последний раз оглушительно бабахнул и завелся. Теперь мех издавал лишь равномерное урчание. Можно было буквально почувствовать его чудовищную силу, ждавшую лишь освобождения.

Андрей затянул на себе шестикнопочный страховочный пояс и попытался как можно удобнее устроиться в древнем командном кресле. Завывание турбодизельного мотора, пущенного на полную мощность, заглушило даже его собственный смех. Что за страшная мощь! Впрочем, если сравнивать с современными термоядерными двигателями – это все равно что пудель против волка.

Андрей окинул взглядом циферблаты и переключатели на пульте. Ему казалось, что он ощущает запах нафталина в кокпите недавно реактивированного рабочего меха. Сориентировавшись – в ушах все еще звучали едкие комментарии прораба Соррена насчет его способностей – он медленно двинул вперед рычаг скорости.

Машина снова взвыла и выбросила мощный клуб дыма, немедленно заполнивший кокпит, защищенный кое-где лишь решетками. Андрея прошиб пот, когда мех медленно сделал первый громыхающий шаг вперед.

Пустив машину легкой рысью, Андрей воспользовался преимуществами адаптированного высокотехнологичного контроллера движения. Новехонький прибор давал пилоту, кроме всего прочего, возможность корректировать направление одним взглядом и по желанию останавливать мех или менять скорость его передвижения.

Андрей до сих пор восхищался тем фактом, что этот допотопный рабочий мех пережил столько лет, чтобы быть переоснащенным и введенным в строй с помощью новейшей технологии. Почти все эти устаревшие конструкции были отправлены на свалку и заменены более современными вариантами с термоядерными движками – по крайней мере, те, которые оставались в собственности миров Гегемонии. Но если требуется за ночь выстроить на ровном месте целый город, пригодится любая нафталиновая рухлядь. И хотя запасы нефти на всех до сих пор колонизированных мирах были весьма ограничены, это означало лишь, что данный мех в скором времени снова отправится на склад. Андрей вымученно улыбнулся и удивился собственным чувствам, проснувшимся в нем по отношению к этой ходячей коллекции ржавого металла. Давай-ка расставим все точки над «i» -я не считаю тебя настоящим мехом.

Андрей заманипулировал рукоятками вторичной контрольной системы – прикрепленная к манипулятору клешня в форме титанической буквы С сомкнулась на пятнадцатиметровом фрагменте стены. Рабочий мех с легкостью поднял многотонную конструкцию, словно маленькая девочка, собирающая кукольный домик. Лишь гироскопу пришлось потрудиться, распределяя вес согласно сместившемуся центру тяжести. Через нейрошлем, который был вдвое тяжелее своих собратьев на современных боевых мехах, он получал импульсы, переданные со среднего уха Андрея, которые позволяли ему удерживать мех в равновесии.

Андрей манипулировал рычагами и педалями, словно в первоклассной хореографической постановке, однако, несмотря на его усилия, первые шаги машины напоминали спотыкающееся ковыляние сильно пьяного человека. Хотя на его пути не было серьезных препятствий, движение вокруг напоминало пчелиный рой – оно заставляло его полностью сконцентрироваться на управлении мехом. Положиться на автоматику он не мог. Андрей еще раз напомнил себе, что мимо бесчисленных гражданских рабочих, автокаров, гор оборудования и военных машин он должен продвигаться с величайшей осторожностью. Он не должен нанести никаких повреждений – по крайней мере, не таких, которые нельзя было бы починить.

Катюша.

Несмотря на сбивающую с толку смесь звуков и мельтешение вокруг, это слово немедленно завладело его вниманием; Словно лёгкий осенний ветерок, веющий сквозь листву.

В противовес воспоминаниям о его отце и об их разногласиях, мысли о матери не пробудили в нем никаких неприятных чувств, как он этого сначала ожидал. Несмотря на годы отчужденности, предшествовавшие её смерти, память о ней не заставляла открыться те же старые раны, боль от которых Андрей ощущал каждый раз, когда думал о великом генерале.

Вместо этого он почувствовал почти сладостное томление. Ему вспоминался давно канувший в прошлое, напоенный солнцем летний день, весь в ярчайших красках и звуках, какие издают дружные семьи на пикнике. Мороженое и дыня… Резвящиеся дети и беспечно болта-

ющие взрослые – прекрасное воспоминание, однако оно быстро поблекло, словно забытая на холоде и дожде у причала лодка.

Андрея оторвал от размышлений особо сильный толчок – его мех попал своей металлической ногой в гигантскую воронку. Он притормозил машину, переключил контроль движения на автоматику и взялся за рычаги дополнительного управления. Джойстиком он заставил мех поднять гигантскую секцию стены повыше. Активаторы протестующе взвыли, однако повиновались. Андрей попытался не упустить из виду желтые флажки строителей, показывавших ему направление. В конце концов, ему удалось установить свою ношу в правильном положении – стена оказалась чисто пристроена к двум уже установленным секциям – и застопорил двигательный аппарат машины. Пока рабочие фиксировали стену в окончательной позиции, Андрей еще раз перетянул страховочный ремень, который угрожал перерезать ему правое плечо.

Он огляделся вокруг. Везде буквально из земли повылезали новые здания. Эта картина обладала почти магическим воздействием – словно чуждая флора и фауна сошла с ума и произвела на свет эти чудовищные сталебетонные растения. Город вырастал из ничего, прямо посреди довольно невзрачной равнины, занимавшей юго-восточную часть Новой Терры. Андрей поразился той скорости, с которой новый город обретал форму. Нет, если честно – это не город. Ещё всего лишь маленькая деревня. Военная застава. Но мы оке всего лишь месяц здесь! Как будет все выглядеть через полгода? Через год? Через десять?

Непосредственно за холмами, лежащими на горизонте, всего лишь в пятнадцати километрах отсюда находилась старая колония, успевшая достичь солидных размеров. И если поглядеть на эту пульсирующую активность, которую я наблюдаю с высоты своего меха, то можно не сомневаться в том, что Николай не собирается терпеть эту старую колонию рядом с запланированным им новым городом. Такова твоя месть губернатору, Никки? Твоя беспощадная месть за его безучастность и близорукость?

Андрей покачал головой. Вообще-то, Николай не был мстителен. Его планы были куда грандиознее. Но если на пути к цели он сможет лишить губернатора власти… эту возможность его брат вряд ли упустит. Выживает сильнейший. В своем стремлении сформировать новое общество Николай сделал первый шаг – начал строительство новой столицы. Город, который должен стать столицей Страны Мечты, столицей скопления Керенского. Столицей его нового видения.

И Николай назвал этот город именем их матери.

Сирена возвестила конец смены «наземного» персонала и вырвала Андрея из задумчивости. Он раскрыл клешни меха, поднял их вверх и назад и одновременно заставил машину сделать осторожный шаг назад.

Обратный путь потребовал почти такой же концентрации. Андрей бы с удовольствием включил автопилот, но при таком движении вокруг об этом нечего было и помышлять. Когда он в конце концов достиг того места, где находились строительные блоки, выгруженные с посадочных кораблей, он уже успел заработать пульсирующую головную боль, которая билась в череп в такт бухающим шагам меха.

Андрей направил рабочий мех на отмеченную мелом по сталебетону парковку и отключил машину. Вообще-то, было еще довольно рано, но управлять этой неповоротливой машиной с такой головной болью было так же желательно, как засовывать голову в гнездо колонии кран. Если я увижу еще хоть один головид с инструкциями по мерам предосторожности против этих кусачих бестий, то я не ручаюсь за содержимое своего желудка.

Пока он, сверяясь со схемой, отключал последние системы меха и глушил мотор – который не преминул напоследок кашлянуть дымом так же, как в начале работы – Андрей заметил, что его кто-то ожидает. Он не мог узнать ждущего из-за царивших в ангаре сумерек и оранжевый прыжковый комбинезон, в которую тот был одет, также не давал никаких зацепок. Андрей поспешно стащил нейрошлем и спрятал его под командное кресло. После этого он отстегнул страховочный ремень. Встав, он почувствовал, как его мускулы, вынужденные напрягаться несколько часов в неестественном положении, буквально завопили от усталости. Спина Анд-

рея ощущалась, словно пропущенная сквозь мясорубку. А чего ты ожидал, мистер-профи-в-командном-кресле? Тебе стоило бы почаще тренироваться, чтоб не забыть, что это такое – тяжелый труд на благо общества.

Андрей едва не рухнул с последних ступенек откидной лесенки – настолько он спешил выяснить, кто же его ждет. Наконец, его ноги коснулись земли и тут же сильная рука ухватила его за плечо.

– Спокойно, Андрей. Тебе не мешает иногда сбросить скорость.

Андрей криво улыбнулся и взглянул на роскошную бороду и ещё более роскошную ухмылку, которые попросту не могли принадлежать никому иному, как его старому другу Уиндхэму Хаттабу

– Уж кто бы говорил, – отпарировал Андрей, – Тебе-то как это удается? В твоем распоряже нии одни гражданские с голыми руками, никаких промышленных мехов – тем не менее, твоя церковь почти построена.

Уиндхэм принял смиренную позу, сложил ладони и ответил в лучших традициях проповедников:

– Руке Божией все подвластно.

– С помощью рук пары тысяч добровольцев.

– А как ты думаешь, что такое руки Божий?

Оба засмеялись. Андрей размял затекшие от долгого сиденья ноги. Кровообращение медленно восстанавливалось и ощущение было такое, словно тысячи муравьев карабкаются вверх от щиколоток. После этого оба отправились к ближайшему жилому блоку. Андрей ощущал настоятельную потребность в горячем обеде и кровати.

– Зачем ты тут? – спросил Андрей после того, как они пару минут молча вышагивали рядом.

– А что, мне нельзя просто заглянуть на огонек к старому другу?

– Конечно-конечно. Но это не ответ.

Уиндхэм покачал головой и запустил пальцы в бороду.

– Ты знаешь, ты становишься все лучше и лучше, Андрей. -Что?

– Ты не ведешься больше на мои отговорки так легко, как раньше.

– Что? – опять вопросил Андрей с наигранным возмущением. – Ты хочешь сказать, что уже разок провел меня?

– Может быть, пару-тройку раз.

Они снова захихикали. Андрей глубоко вдохнул чуждую атмосферу, которая медленно, но верно начинала ощущаться, как привычная. Разговор с давним товарищем приносил ему удовольствие.

– И тем не менее, ты опять ушел от ответа.

От здания их отделяла какая-нибудь сотня метров. Тишину вечера нарушал лишь отдаленный звук каких-то предметов, бьющихся о металлическую поверхность. Уиндхэм внезапно остановился и взглянул ему прямо в лицо.

– Что задумал Николай?

Андрей замер. Этого вопроса он не ожидал.

– Что ты имеешь в виду? Он строит город, вот и всё.

– Нет. Каков его план? Вот это все служит какой-то большой цели.

– Он хочет дать всем беженцам крышу над головой.

Взгляд Уиндхэма стал сверлящим и он снова принялся чесать бороду.

– Брось, Андрей. Это я мог узнать у кого угодно. Но это не в привычках у Николая. Уиндхэм поднял руки, останавливая невысказанный протест Андрея.

– Я не хочу этим сказать, что Николай строит этот город не для того, чтобы помочь бежен цам. Но это было бы слишком просто. Тут скрывается еще что-то.

– Ты думаешь, что за этим стоит нечто большее, чем желание дать всем этим людям какое-то занятие?

– Ясное дело, он не только хочет их чем-то занять. В этом нет ничего плохого – уж я-то понимаю это лучше других. Военные мы или гражданские – нам нужно что-то, за что можно уцепиться. Это отвлекает нас от того кошмара, который мы оставили позади себя. От мыслей о родных и друзьях, которые, быть может, остались там.

Андрей пожал плечами, словно этим было все сказано. Развитие беседы ему совершенно не нравилось.

– Но это еще не все. Я внимательно наблюдал за тем, как Николай ходит по лагерю. Ясно, он помогает там и сям, роняет пару слов, говорит то, что люди желают от него услышать. Но, Андрей, я видел его глаза. Подумай вот о чем: я знаю тебя много лет и ты не так уж не похож на своего брата, как полагаешь. Он оценивает каждого из нас. Каждого.

– Это плохо?

– Конечно, нет. Но зачем он это делает? Как будто желает проверить каждого из нас перед тем, что нам предстоит.

– Даже если бы я что-то знал – почему ты считаешь, что можешь что-то выведать у меня? Николай де факто – твой военачальник, – ответил Андрей, уходя в оборону. Он потихоньку раздражался и сам не понимал, почему.

Уиндхэм боролся с собой, его рука опять потянулась к бороде.

Андрей не мог припомнить, появилась ли эта привычка недавно или Уиндхэм обладал ею уже много лет. Наконец, священник ответил:

– Я всего лишь пытаюсь защитить своих овечек, Андрей. Я чувствовал взгляд Николая на себе. На моей общине, когда мы строили церковь. Не то, чтобы мы когда-либо пренебрегали служебными обязанностями. Мы всегда сначала исполняем то, что нам предписано, а лишь потом возвращаемся к работе над церковью. И всё-таки, в его глазах… Я просто хочу знать, почему надо мной творят суд. И я достаточно хорошо знаю Николая, чтобы понять, что нам всем отведена какая-то роль в его планах. Великолепно. Никаких проблем. Но я надеюсь, что эти планы позволят нам и дальше беспрепятственно следовать нашей религии?

Андрей отвел взгляд и посмотрел вверх, в сторону одного из последних лучей заходящего солнца, который отражался от гладкой поверхности здания. Он вдруг почувствовал, что не имеет ни малейшего желания отвечать на вопросы своего друга.

И теперь он знал, почему. Всегда у меня появляется это дурацкое чувство, когда речь заходит о Николае и его планах построения нового общества. Я их попросту не знаю. Наконец, Андрей снова повернулся к Уиндхэму Выражение лица его друга было очень серьёзным и Андрей, взглянув в его глаза, принял решение. Что бы Николай не делал, я знаю, кто мне друзья. И именно так он собирался с ними обращаться.

– Я тоже не всё знаю. Да, у него масса идей, но делился он со мной лишь немногим – по крайней мере, до сих пор. И подразумевают ли его планы ограничение вашей религии… я не могу этого в данный момент сказать, – Андрей ненавидел сам себя за этот расплывчатый ответ. Он чувствовал себя почти виноватым в том, что не может сказать другу ничего больше.

Уиндхэм глянул в сторону, любуясь роскошными красками заката, заставившими весь фасад дома пылать огнем. Андрей почувствовал, как веявший до сих пор легкий бриз усилился до настоящего ветра, который заставил его поежиться. Будем надеяться, это не знак.

Уиндхэм вновь повернулся к Андрею:

– О'кей, Андрей. Но ты дашь мне знать, если узнаешь что-нибудь еще? Что-нибудь? Андрей с минуту помолчал. Он взвешивал возможные последствия. Что сделает Николай,

если узнает, что Андрей разбалтывает секретную информацию? Личное наказание его брата окажется куда тяжелее любых служебных взысканий, которые он может получить за шпионаж. И все же он кивнул.

Они обменялись рукопожатием и долгим взглядом, прежде чем разошлись, кивнув друг другу на прощанье. Андрей был уверен в том, что поступает правильно. Что бы ни случилось, независимо от любых новых обществ во всей Вселенной – если в них больше не играет роли дружба, то я не желаю быть частью нового порядка Николая.