"Танковый удар" - читать интересную книгу автора (Радзиевский Алексей Иванович)

2. Принятие решения на операцию

Независимо от метода подготовки операции принятие решения командующим танковой армией всегда представляло собой сложный творческий процесс, который складывался из двух взаимосвязанных этапов его работы: уяснения задачи и оценки обстановки с учетом возможного ее изменения.

Уяснение полученной задачи являлось исходным началом в работе командующего армией по принятию решения. Приступая к уяснению боевой задачи, командующий прежде всего тщательно изучал цель операции фронта, ее замысел, состав ударной группировки, определял место и роль танковой армии во фронтовой операции, ее задачи, сроки подготовки операции. При этом качество уяснения замысла командующего войсками фронта и задачи армии во многом зависело от степени подробности их изложения командующим войсками фронта, а также от уровня знания командующим армией замысла фронтовой операции и оперативно-стратегической обстановки.

Для качественной работы по уяснению задачи армии желательно было, чтобы командующий располагал из директивы (приказа) или же устной постановки задачи командующим войсками фронта в первую очередь и в наиболее полной степени следующими данными. О противнике: его положении, характере действий, боевом составе, группировке сил и средств, возможных его намерениях, боеспособности и политико-моральном состоянии, его слабых и сильных сторонах. О целях и задачах фронтовой и армейской операций: направления главного и других ударов, задачи, решаемые силами и средствами фронта в интересах армии, способы и сроки их выполнения, характер действий соседних объединений.

Изучение фронтовых документов дает основание сделать вывод о том, что, приступая к подготовке наступательных операций в 1943 г., командующий танковой армией и штаб располагали, как правило, такими данными, как характеристика группировки противника, направление наступления, задачи армии на один-два дня операции, участок ее ввода в прорыв, задачи общевойсковой армии, взаимодействующей с танковой. Лишь в отдельных случаях указывались задачи более чем на один-два дня операции, оперативное построение армии, характер маневра в глубине.

Сравнение необходимых и имевшихся данных показывает, что для полного уяснения задачи командующему армией необходимо было при подготовке к операциям в 1943 г. получить путем сбора сведений через подчиненные ему органы управления, главным образом через штаб, ряд данных о противнике (боевой состав, возможный характер действий, его слабые и сильные стороны) и своих войсках. Это усложняло процесс уяснения задачи, так как требовало большого времени на сбор недостающих данных. К тому же при подготовке, например, 3-й гвардейской и 4-й танковых армий к Орловской операции командующие армиями получили из директив фронта весьма неполные и даже противоречивые данные о противнике.

При подготовке к наступательным операциям в 1944–1945 гг. работа командующего по уяснению замысла операции и задачи армии несколько облегчалась тем, что штабом фронта стали систематически проводиться разведывательные (в масштабе советско-германского фронта) и оперативно-стратегические (в масштабе фронтовой операции) ориентирования командующих армиями, членов военных советов и начальников штабов.

По опыту проводимых в это время операций исходными данными для работы по уяснению задачи становятся сведения, характеризующие направление сосредоточения основных усилий фронта на глубину фронтовой операции. Задачи армии стали определяться не на 1–2 суток, что было характерно для операций 1943 г., а на 3–4 дня, а в ряде операций на 6–7 дней, что позволяло более четко определять перспективу боевых действий. На фронтовых командно-штатных учениях и играх разыгрывались различные варианты предстоящих действий. Этим самым увеличивались возможности командующего армией усваивать замысел фронтовой операции, с большим предвидением планировать армейскую операцию, возможные варианты боевых действий.

Процесс уяснения замысла на фронтовую операцию командующим армией проходил чаще всего в присутствии членов Военного совета, которые дополняли полученные сведения известными им данными и высказывали свои соображения. Уяснив замысел, командующий армией переходил к анализу боевой задачи армии.

При этом он прежде всего определял сущность задачи, ее содержание, место и роль армии в операции фронта, учитывая, какие, соединения приданы армии и поддерживают ее, в какой последовательности выполняются задачи армией и соседними объединениями.

Командующий под углом зрения тех выводов, которые вытекали из уяснения задачи, и на основе тех данных, которые получал к этому времени штаб, приступал к оценке обстановки. Эта работа выражалась в последовательном изучении данных о противнике, своих войсках, соседях и местности. Учитывались и оценивались также экономическое состояние района предстоящих действий, социально-политический состав населения, состояние погоды, время года и их влияние на действия войск.

Работу по сбору, изучению и обобщению данных обстановки, необходимых для ее оценки при принятии решения на операцию, осуществляли штаб и другие органы управления.

Данные о противнике штаб армии получал от разведки всех видов, из информации впереди действующих войск, из докладов (сводок) штабов подчиненных и поддерживающих соединений, путем взаимной информации управлений и отделов. Источником сведений являлись также разведывательные сводки и другие информационные документы штаба фронта.

Следует отметить, что в целях скрытия замысла на использование танковой армии она, как правило, при подготовке операции разведку обоими разведывательными органами не вела. Лишь при подготовке к отдельным операциям армия проводила поиски и другие разведывательные действия за передним краем обороны противника. Чаще всего это было тогда, когда ее соединения уже определенное время находились в непосредственном соприкосновении с противником.

Обладая довольно ограниченными техническими средствами разведки, штаб при подготовке ряда наступательных операций все же изыскивал возможности в организации радио-, радиотехнической и звукометрической разведки, подслушивания и перехвата, например, во 2-й и 3-й гвардейских танковых армиях при подготовке к Висло-Одерской операции. Часть данных о противнике штабы получали при проведении офицерских рекогносцировок, в основном же через штабы общевойсковых армий и соединений. Следовательно, разведывательные органы армии в подготовительный период операции могли в лучшем случае обеспечить штаб армии данными о противнике, находящемся на переднем крае его обороны или в тактической глубине. Командующего же армией и его штаб в большей степени интересовали данные о глубоких оперативных резервах противника. Эти сведения мог дать в первую очередь фронт.

Разведывательная информация из штаба фронта поступала в виде устных сообщений, в том числе и на проводимых командно-штабных учениях и играх, письменных разведывательных сводок, высылаемых штабом фронта, карт с уточненными данными по результатам аэрофотосъемок (Белорусская, Ясско-Кишиневская операции и др.).

О своих войсках командующего наиболее часто интересовали такие сведения, как боеспособность соединений армии, приданных и поддерживающих, их укомплектованность, наличие и состояние техники и материальных запасов на время принятия решения и к началу операции. Эти данные штаб армии уточнял через штабы подчиненных и поддерживающих соединений, путем обмена взаимной информацией с управлениями и отделами полевого управления. Например, управления тыла, бронетанкового ремонта и снабжения представляли ежедневно, еженедельно, раз в месяц и накануне операции с различной степенью детализации донесения (отчеты) о состоянии материальных запасов, техники, а также предложения и выводы, исходя из обстановки. Аналогичные документы поступали в штаб армии из автомобильного, инженерного и химического отделов, управления командующего артиллерией. Оценка политико-морального состояния войск производилась политическим отделом армии.

Информация о положении и задачах соседних объединений и соединений, о впереди действующих войсках поступала от должностных лиц, выезжающих в штабы этих объединений (соединений), путем личной встречи командующих, начальников штабов.

Крайне необходимыми являлись сведения о местности, на которой предстояло действовать танковым армиям, в частности, о ее рельефе, маскирующих свойствах, состоянии дорог, характере естественных преград. При подготовке, например, 6-й гвардейской танковой армии к Маньчжурской операции важно было располагать данными об условиях водоснабжения. В ряде операций (Висло-Одерская, Берлинская) штаб армии интересовали данные о состоянии промышленных предприятий, материальных ресурсах и возможностях их использования в полосе наступления армии, районах, пригодных для оборудования аэродромов.

Все эти данные штаб получал в результате изучения военно-географических описаний театра военных действий, топографических карт, в том числе трофейных, аэрофотоснимков, планов городов, проведения рекогносцировок, допроса пленных и опроса местных жителей.

Данные о противнике собирал разведывательный отдел. Офицеры отдела составляли справки о составе, положении, состоянии инженерных сооружений, наличии резервов в глубине обороны. Эти данные наносились и на рабочую карту начальника разведывательного отдела армии. В ряде случаев, например в 3-й гвардейской танковой армии, разведывательным отделом применялись заранее выработанные таблично-графические формы справок, заполняемые вместе с офицерами оперативного отдела, наглядно представлявшие соотношение сил и средств как по направлениям предстоящих действий, так и по глубине операции с указанием данных о противнике не только по его составу, но и по маневренным возможностям. Отрабатывались и справки по штатно-организационной структуре войск противника с краткой характеристикой командиров их соединений и частей.

О своих войсках, соседях и местности данные поступали в оперативный отдел штаба. Их сбор осуществлялся направленцами на соединения, через отделы укомплектования и учета потерь, инженерный, топографический, начальники которых либо представляли краткие справки в штаб, либо наносили необходимые данные на карту начальника оперативного отдела. Аналогично данные поступали из управлений тыла, бронетанкового ремонта и снабжения, штаба командующего артиллерией армии. Командующему армией данные докладывались различными способами: начальник разведки чаще всего по карте с отработанными расчетами (соотношение сил сторон, время, затрачиваемое на выдвижение, и др.); начальник оперативного отдела — по карте с приложением письменной справки в виде пояснительной записки. Иногда эти данные обобщенно докладывал начальник штаба. Практиковался и вызов командующим других должностных лиц: весьма часто командующего артиллерией, начальника тыла, помощника командующего по технической части.

Следует подчеркнуть, что специфика оценки обстановки командующим армией наряду с наличием времени на подготовку операции обусловливалась также местом и ролью армии во фронтовой наступательной операции, способами выполнения поставленных задач и в немалой степени личными качествами командующего, точнее, стилем его работы.

В целом работа командующего танковой армией по принятию решения в годы войны охватывала многие вопросы и требовала глубокого уяснения боевой задачи, тщательной оценки всех элементов обстановки, реальных расчетов сил и средств, предвидения возможного характера предстоящих действий.

Содержание решений командующих танковыми армиями с точки зрения объема отражаемых в них вопросов в разное время войны было различным, что определялось главным образом условиями подготовки операций и квалификацией командных кадров.

В решениях на операции в 1943 г. — начале 1944 г., как правило, определялись в весьма общих чертах способы разгрома противника, оперативное построение армии, боевые задачи корпусам, артиллерии, резервам, передовым отрядам, некоторые вопросы взаимодействия и обеспечения операции. Эти вопросы нашли отражение, например, в документах 1-й и 5-й гвардейской танковых армий при подготовке к Белгородско-Харьковской, 5-й гвардейской танковой армии при подготовке к Криворожской операциям 1943 г.⁶⁰.

При подготовке наступательных операций летне-осенней кампании 1944 г. и кампании 1945 г. в Европе чаще всего решение охватывало дополнительно и такие вопросы, как определение задач авиации, организация управления. Они получили отражение, например, в боевом приказе на наступление 3-й гвардейской танковой армии в Львовско-Сандомирской операции, в документах 5-й гвардейской танковой армии по подготовке к Шауляйской операции⁶¹.

В целом в решении командующего более четко стал формулироваться замысел, включавший ответы на следующие вопросы: какого противника и в какой последовательности необходимо разгромить, где сосредоточить основные усилия для достижения цели операции, каково оперативное построение войск армии, каков характер ее маневра в оперативной глубине.

Возрастала степень детализации вопросов решения командующего, улучшалось качество его содержания. Так, в решениях на операции 1943 г. относительно противника определялись, как правило, лишь состав его соединений и частей на глубину тактической зоны обороны, инженерное оборудование переднего края, реже состав его оперативных резервов. В решениях на операции 1944–1945 гг. стала определяться главная группировка противника, от разгрома которой зависел успех операции. Это требовало на основе оценки данных делать выводы не только о положении и состоянии непосредственно противостоящих сил противника, но и о боевых и маневренных возможностях соединений, находящихся в составе его оперативно-стратегических резервов. Возникала, следовательно, возможность более правильно избрать способы его разгрома и ориентировать подчиненных командиров и штабы на весь ход операции.

При определении способов разгрома противника в решениях на операции 1944–1945 гг. стал отражаться характер маневра танковых армий. Причем основной их задачей становится более стремительное наступление в оперативной глубине а целях рассечения группировок противника, выхода в его тыл, отсечения подходивших резервов. Этим создавались благоприятные условия для завершения разгрома противника общевойсковыми армиями и в целом для успеха всей фронтовой операции.

Направление главного удара армии избиралось с учетом характера обороны противника и местности, допускавшей применение крупных масс танков. На этом направлении сосредоточивались основные усилия армии, те ее соединения, которые имели более высокий процент укомплектованности материальной частью, а командиры и штабы — больший опыт боевых действий. Эти соединения получали на усиление значительную часть армейских средств. Например, решением командующего 2-й гвардейской танковой армией генерала С. И. Богданова в Берлинской операции 9-й гвардейский танковый корпус, действовавший на главном направлении, усиливался зенитным, минометным, двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками, двумя инженерными батальонами и ротой переправочно-десантных средств, с вводом армии в сражение штурмовой авиационной дивизией, в то время как левофланговый 12 и гвардейский танковый корпус — лишь зенитным и истребительно-противотанковым полками⁶².

Оперативное построение армии определялось в значительной степени исходя из ее состава, а также с учетом других факторов. Трехкорпусной состав армии позволял командующему иметь, как правило, два эшелона и резерв. Второй эшелон предназначался для наращивания силы удара из глубины, для развития и закрепления успеха, для отражения контрударов (контратак) противника; резерв — для выполнения задач, возникавших в ходе операции, развития и закрепления успеха. В тех случаях, когда армия состояла из двух корпусов, ее оперативное построение чаще всего было одноэшелонным с наличием резерва (5-я гвардейская танковая армия в Белорусской, Восточно-Прусской операциях, 1-я гвардейская танковая армия в Львовско-Сандомирской операции).

Наиболее характерным для наступательных операций 1943 г. было построение армии в два эшелона с наличием танкового, артиллерийско-противотанкового и инженерного резервов. В операциях 1944–1945 гг. вследствие усиления боевого состава армии элементами ее оперативного построения становятся армейская артиллерийская и зенитные артиллерийские группы. Более сильными создавались танковый (отдельные танковые бригады и полки), противотанковый (отдельные танкосамоходные бригады и полки, истребительно-противотанковые бригады) и инженерный резервы Составной частью оперативного построения стали химический резерв и подвижный отряд заграждений.

При определении оперативного построения обязательно учитывались боевая задача армии и характер маневра. Например, в Люблинско-Брестской операции командующий 2-й танковой армией, определяя двухэшелонное построение армии, исходил из необходимости осуществления маневра на втором этапе операции, когда армия могла встретиться с глубокими резервами противника. Кроме того, учитывались планируемая ширина участка ввода в сражение (она не превышала 12 км) и наличие дорог. Командование стремилось вести армию в компактной группировке. Это позволяло нанести мощный танковый удар и обеспечивало быстрое наращивание усилий и маневр из глубины как на рубеже ввода, так и в ходе операции.

В первом эшелоне армии наступали 3-й танковый корпус под командованием генерала Н. Д. Веденеева и 8-й гвардейский танковый корпус, которым командовал генерал А. Ф. Попов; во втором эшелоне — 16-й танковый корпус генерала И. В. Дубового, 24-я зенитная артиллерийская дивизия РВГК под командованием генерала И. Г. Лярского составляла армейскую зенитную артиллерийскую группу. В составе резервов находились: в артиллерийском — два гвардейских минометных полка, в артиллерийско-противотанковом — один полк и дивизион истребительно-противотанковой артиллерии и в инженерном — инженерный батальон.

Каждый танковый корпус первого эшелона армии усиливался легкой пушечной артиллерией, истребительно-противотанковым полком, дивизионом гвардейских минометов, инженерно-саперным батальоном, батальоном тяжелого мостового парка и двумя взводами кабельно-шестовой роты. Такое усиление танковых корпусов преследовало цель повысить их самостоятельность при решении задач в оперативной глубине.

Несколько отличалось оперативное построение армии в тех случаях, когда она наступала из непосредственного соприкосновения с противником, главным образом с точки зрения использования артиллерии. Проявлялась, в частности, тенденция к ее централизации. Так, принимая решение на прорыв обороны в Будапештской операции, командующий 6-й гвардейской танковой армией генерал А. Г. Кравченко, учитывая, что танковой армии придется действовать в первом эшелоне фронта, создал армейскую артиллерийскую группу в составе артиллерийской бригады и гвардейского минометного полка. Кроме того, в резерв он вывел инженерный и понтонный батальоны. В армии был создан подвижный отряд заграждений в составе инженерно-саперного батальона с запасом 300–400 противотанковых мин на автомашинах. Ему определялись рубежи развертывания и минирования. Кроме армейского были сформированы корпусные подвижные отряды заграждений силой до саперной роты с запасом противотанковых мин. Их планировалось использовать на вероятных направлениях контратак танков противника и на флангах главной группировки войск армии.

В операциях 1943 г. при определении корпусам боевых задач чаще всего указывались средства усиления, рубежи ввода, направление наступления, а в 1944–1945 гг. в результате приобретенного опыта, кроме того, — характер маневра в глубине, рубежи, которыми необходимо было овладеть к исходу первого и второго дней наступления, и ориентировочно задачи на последующие дни. В ряде операций, в которых армии имели одноэшелонное оперативное построение (1-я гвардейская танковая армия в Берлинской, 5-я гвардейская танковая армия в Восточно-Прусской), решением командующих генералов М. Е. Катукова и В. Т. Вольского определялся боевой порядок корпусов. Это имело свой смысл, так как командующий был лишен возможности иметь средства, способные влиять на ход операции.

В 1943 г. решением командующих армиями вторым эшелонам намечались лишь направления перемещения, в общих чертах готовность к выполнению возможных задач; резервам — только направления перемещения и место в оперативном построении армии; передовым отрядам — рубежи, которыми необходимо было овладеть к исходу первого дня. В последующие годы второму эшелону армии стали определяться возможные задачи более конкретно по рубежам ввода, указывался порядок переподчинения средств усиления. Дополнительно намечались задачи второму эшелону по обеспечению флангов; резервам — состав и возможные задачи на три-четыре дня операции. Так подходил к решению вопросов, например, командующий 2-й гвардейской танковой армией при подготовке к Висло-Одерской операции⁶³, что облегчало работу подчиненных командиров и штабов, в том числе по принятию решения и организации боевых действий.

Боевые задачи корпусам иногда подразделялись на ближайшую (на глубину одного-трех дней наступления) и последующую (как правило, на глубину ближайшей задачи армии). Чаще же задачи корпусам определялись по дням операции и уточнялись к исходу каждых суток. Во всех случаях указывалось направление наступления и очень редко нарезались полосы с учетом маневренного характера действий.

Несколько расширен был и круг задач артиллерии и авиации, определяемых в решениях командующих. Так, в 1943 г. вследствие децентрализованного применения артиллерии армии задачи ей командующим, как правило, не ставились. Задачи авиации на поддержку боевых действий определялись командующим лишь в ходе наступления методом подачи заявок в штаб фронта.

С 1944 г с созданием армейских артиллерийских групп им стали определяться командующим армией задачи на весь период артиллерийского наступления с указанием направления перемещения в ходе операции. В оперативное подчинение танковых армий стали поступать авиационные соединения, которым командующий армией определял задачи по обеспечению ввода и развития наступления армии в глубине с распределением их усилий по поддержке соединений армий.

Вопросы взаимодействия и обеспечения операции в решении командующего армией находили отражение, как правило, в общем виде. Они детализировались в плане операции и других документах планирования. Определялись порядок взаимодействия по задачам и времени, средства обеспечения операции.

По организации управления в решении намечались районы размещения, а с 1944 г. — дополнительно и направления перемещения пунктов управления армий и корпусов, порядок представления донесений, сигналы управления.

Следовательно, содержание решений командующих танковыми армиями на наступление в годы войны было различным; оно зависело от условий обстановки, замысла командующего войсками фронта, в котором определялись роль и место бронетанковых объединений. Общей же тенденцией его изменения являлось повышение качества, полноты, обоснованности. Все в большей степени проявлялся творческий подход командующих к использованию имевшихся сил и средств. Все это было следствием возросших боевых возможностей армий, результатом приобретенного боевого опыта, улучшения условий подготовки операций.

Решение командующего оформлялось, как правило, графически на карте без каких-либо украшательств. На карту наносились система обороны противника и группировка его войск, направления главною и вспомогательного ударов, задачи армии и корпусов на всю глубину операции, исходный район, рубеж ввода в сражение и маршруты движения к нему, а также другие необходимые данные.

Если на подготовку к операции отводилось 7–10 суток и более, то в некоторых танковых армиях решения оформлялись и текстуально. При этом отражались выводы из уяснения задачи и оценки обстановки, замысел операции, ее этапы, их содержание и продолжительность, вероятное соотношение сил к завершению каждого этапа и другие вопросы.

Во избежание утечки информации решение командующего оформлялось чаще всего лично командующим или начальником штаба (начальником оперативного отдела), причем в одном экземпляре. Карта-решение являлась рабочим документом на весь период операции.