"Любовное сафари" - читать интересную книгу автора (Айкин Джина)

11

Следующие три дня виделись Деннису сплошным калейдоскопом событий, перелетов, интервью, выступлений, перемежающихся ослепительно яркими вспышками секса. Головокружительного секса.

Он разжал пальцы, сомкнутые на ее талии. Дыхание его понемногу выравнивалось, возбуждение улеглось. Приоткрыл глаза, и при виде Сары, сидящей на нем верхом в позе наездницы, почувствовал, что готов к новой бешеной скачке. Ее лицо исказила судорога наслаждения, губы распухли от поцелуев, соски нависающих над ним грудей порозовели от его ласк. Сара откинула голову, и ее длинные волосы защекотали его ноги. Он жадно скользнул по ней глазами, остановил свой взгляд там; где светлые завитки внизу ее живота смешивались с его темными волосами.

Удивительно, но за эти дни они не устали от секса! Напротив, после каждого раза их влечение росло и росло, а ощущения становились все острее. За эти три дня он повидал столько укромных уголков в отелях, редакциях, студиях и самолетах, что у него ныли мышцы после тех невероятных поз, в которых они с Сарой умудрялись любить друг друга. Вершиной была, пожалуй, туалетная комната в самолете.

И ему все время было мало. И когда он сидел за обеденным столом в переполненном зале ресторана, протягивая руку под скатертью, чтобы проверить, не потеряла ли она трусики. И во время встреч с читателями в книжных магазинах, где он улучал момент и отправлялся помочь Саре отыскать новую пачку книг. И ночью в отелях, конечно. Тогда они с Сарой отправлялись в тот номер, что был ближе, нетерпеливо врывались в дверь и, как правило, не успевали даже дойти до кровати.

Затуманенными от вновь накатившего желания глазами он смотрел на светившуюся среди влажных завитков волшебную кнопочку. Так он назвал это заветное местечко, при нежном прикосновении к которому открывались заветные тайники, и он получал доступ туда, где его ждало наслаждение. Он потянулся туда рукой, но Сара тихо засмеялась и сжала его запястья.

– Еще немного, и ты опоздаешь на лекцию, – прошептала она, пробегая пальцами по его груди.

– К черту лекцию, – отмахнулся он. – У меня планы поинтереснее.

Она медленно поднялась, освобождая его ничуть не поникший инструмент.

– Доктор Деннис, у вас серьезные проблемы. Советую вам обратиться за помощью к профессиональному психологу. Боюсь, ничто не может насытить вашего маленького дружка.

– Как ты сказала – маленького? – возмутился Деннис.

– Беру свои слова обратно, – улыбнулась она.

Деннис закрыл глаза. Странно, он даже не мог вспомнить того застегнутого на все пуговицы педанта, который отзывался на обращение «доктор Флемминг». И не мог не изумляться этому беспокойному, одержимому и бесшабашному новому Деннису. Новый Деннис днем и ночью был занят лишь одной мыслью: как бы поскорее попасть с Сарой в постель. Кроме того времени, когда он уже там находился, конечно. Отказываясь от своих принципов, он ждал успокоения. Вместо этого он попал в новый круг гонки. Утоляя желание, он через какое-то время начинал мучиться еще более сильной жаждой. И конца этому не видно.

– У меня как-то был пациент, – сообщил Деннис. – Профессор, преподаватель колледжа. Женатый, взрослые дети уже разъехались. Так вот, он был настоящий фанатик секса. Говорят, он переспал чуть ли не с каждой пятой студенткой, и процент неуклонно повышался. Он обратился ко мне не по доброй воле. Его обязал ученый совет, после того как одна студентка пожаловалась на него. Но не по поводу приставаний, а из-за того, что он увлекся другой студенткой. Представляешь?

– И что, удалось тебе помочь ему?

– Не знаю. Его вскоре перевели на другую должность, и я его больше не видел. Но он рассказывал мне, что его влечение сильнее его самого. Он видел юное улыбающееся личико, и все: он знал, что должен соблазнить ее. Я тогда только что защитился, опыта никакого. И вот, представляешь, передо мной сидит убеленный сединами мужчина, который мне в отцы годится, и я должен научить его обуздывать свои аппетиты.

Сара слушала с интересом.

– Тебе удалось извлечь из его подсознания какие-то проблемы? Что-то в детстве? Какие-то забытые травмы? Родители-тираны? Или, наоборот, слишком свободное поведение?

Он насмешливо поморщился.

– Доктор, вы разрушаете свой имидж. Вам нужно было сказать: ну и что, ему просто нравилось трахаться.

Она фыркнула.

– Очень забавно, доктор Флемминг. Мне просто любопытно, поскольку раньше мне не приходилось сталкиваться с таким ясным случаем сексуальной ненасытности. Без лицемерия, без ханжества и в то же время без извращений и насилия. Любопытный случай.

– Ага. А у тебя какие бывают пациенты?

– О, разные. Ошалевшие в четырех стенах домохозяйки, соскучившиеся в супружеской постели мужья, одинокие карьеристки, которые считают, что мужчины побаиваются успешных женщин. Самые разные. Но у всех на самом деле одна проблема. Им нужен хороший секс с подходящим партнером. Есть и те, кто пережил какие-то страшные события, и этот гнет мешает им вести нормальную сексуальную жизнь. Эти самые трудные. И самые интересные. Каждый случай уникален.

Раздался телефонный звонок. Деннис и Сара переглянулись.

– Я не могу вспомнить, чей это номер, мой или твой, – хихикнула Сара.

– Кажется, твой. Точно, твой.

Сара сняла трубку. Деннис отвел глаза. Не сговариваясь, они почему-то решили держать свои отношения в тайне. Конечно, мать Сары могла что-то подозревать, и Линда с Родни, возможно, тоже. Но на публике у них были строго профессиональные отношения. Коллеги, и ничего более.

Сара положила трубку на рычаг.

– Это Линда. Я ей сказала, что тебя здесь нет. А она просила передать, если вдруг совершенно случайно я тебя увижу, что твоя лекция через полчаса.

Он одним махом выпрыгнул из постели и метнулся в ванную. Душ, свежая рубашка… Когда он через две минуты вышел из ванной, Сара, все еще в махровом гостиничном халате, сидела на постели, уткнувшись в журнал по психологии. Рядом был разложен блокнот, и Сара туда что-то сосредоточенно записывала.

– Ты не передумала? Может, пойдешь со мной на лекцию? Узнаешь что-нибудь полезное!

Она шутливо замахнулась на него шариковой ручкой.

– Нет уж. Иди один, это твоя епархия. Меня от одного вида твидовых пиджаков в сон клонит.

Он засмеялся.

– Не забывай, речь идет о моих уважаемых коллегах!

– Хорошо, что они не мои коллеги!

Ему начали доставлять удовольствие эти маленькие шутливые словесные перепалки, от которых у него всегда повышалось настроение.

– Знаешь что? Я сегодня еду в гости к своим родителям. Хочешь со мной? – неожиданно для самого себя предложил Деннис.

Неизвестно, кто из них удивился больше этому спонтанному приглашению. Он уже предупредил ее, что сегодня будет занят до конца дня, но не объяснил почему. А она не спросила. А теперь он не только открыл ей свои планы, но и пригласил присоединиться. Он впускает ее в тот мир, в который не приглашал даже самых близких людей. Даже Изабель.

За последние дни он впервые подумал об Изабель. Он больше не пытался связаться с ней. А она не звонила ему. Он тянул время, надеясь, что решение придет само собой. По логике вещей, с его планами предложить ей руку и сердце следует распрощаться без сожалений. Но теперь его жизнь не подчиняется никаким логическим законам.

Сара внимательно смотрела на него, словно искала в выражении его лица подтверждения каким-то своим тайным мыслям. Наконец она улыбнулась и задумчиво покачала головой.

– Спасибо за приглашение, но, боюсь, не получится. Прости, но я сыта обществом родителей на месяц вперед. – Она указала на блокнот. – Кроме того, у меня ведь радиоэфир послезавтра, а я даже еще не приступала к подготовке.

Деннис и не заметил, что затаил дыхание, ожидая ее ответа. Теперь он с облегчением выдохнул.

– Ну хорошо. Но я оставлю тебе их телефон. Так, на всякий случай.

Он помахал на прощание рукой и вышел, а она немедленно уткнулась в свой журнал.

Шесть часов спустя, после длинной лекции и утомительного обеда, Деннис вел свой «ягуар» по загородному шоссе.

Как просто развернуться и помчаться в обратном направлении, в отель, к Саре. Но он не видел родителей уже месяц, а он знает по опыту: это срок, после которого, если он не объявится, то они сами навестят его. Причем в самый неподходящий момент.

Он потер ладонью затекшую шею и поморщился, вспомнив один из таких визитов. Он впервые оказался вдали от дома, дерзкий и независимый первокурсник. Старшие ребята в общежитии устроили вечеринку, и он с наслаждением погрузился в бесшабашное веселье молодости. Помнится, он лежал на спине рядышком с таким же юнцом, а другие ребята держали над ними по бочонку с пивом. Соревнование состояло в том, чтобы выпить больше за отведенное время. И в самый ответственный момент отворилась дверь и появились его родители.

Ему не стало стыдно за свое поведение. Нет, он был уверен, что папа с мамой воспримут дебош как признак возмужания, дадут ему отоспаться, а наутро станут лечить его от похмелья. Но вот за них ему было стыдно…

Он рассеянно размышлял о том, было бы ему так же неловко, если бы вместо родителей тогда приехал навестить его респектабельный дед. Кстати, именно дед рассказал Деннису, когда тот гостил в его роскошном поместье, что он должен был бы жить в богатстве и довольстве. Оказывается, его семье было выделено огромное состояние. Но, вместо того чтобы приумножить его и передать сыну, родители разбазарили деньги на всякие благотворительные проекты. А на оставшиеся средства учредили ныне действующую коммуну. Ранчо, к счастью, само себя окупает.

Странно, но ему раньше не приходило в голову, что дед мог бы выделить состояние лично ему. Удивительно, когда он считал копейки, такие мысли ни разу не посещали его. А теперь, когда у него все есть, он задумывается над чужим богатством. Надо признать, в конце жизни дед ничуть не отличался от его чудаковатых родителей. Оставил все свое состояние учреждениям и фондам, которые с тех пор носят его имя. Только родители сделали это при жизни и не заботились о том, чтобы где-то висели таблички с их именами.

Он снова принялся растирать затекшие плечи и шею. Ни в коем случае нельзя это делать при матери, иначе она тут же примется растирать его какой-нибудь глиной и совать под нос пучки травы. А вот Сара справилась бы с болью иначе… Он улыбнулся. И удивился. Если ему хочется все время заниматься с ней любовью, понятно, что мысль о ней заставляет его улыбаться. И все же странно. Удивительно, что он скучает по ней, хотя они расстались всего несколько часов назад.

Он протянул руку и включил радио. О чем он думает? Он думает о том, как сложатся их отношения в будущем. Всего три дня прошло с тех пор, как он перестал запрещать себе стремиться к Саре. И вот он уже размышляет о том, какие они разные и чем эти различия вскоре обернутся. Не говоря о разнице идейных позиций, есть и другие отличия.

Он ярко выраженный жаворонок. По утрам он бодро выпрыгивает из постели, делает гимнастику или бегает трусцой, а потом обязательно плотно завтракает. И всегда выбирает здоровую сбалансированную пищу. Она валяется в постели самое раннее до десяти, с трудом встает. О спорте не может быть и речи – она ненавидит любые физические усилия. Целый час слоняется в халате, как сомнамбула, пока придет в себя. А потом черный кофе, огромное количество кофе – вот и весь ее завтрак.

Он отправляет вещи в стирку сразу же, как они испачкаются. Она же копит грязное белье, пока ей нечего будет надеть. Только после этого ей приходит в голову мысль, что надо бы заняться стиркой.

А пройдясь с ней разок по магазинам, он убедился, что она поглядывает лишь на модные, оригинальные, современные вещи. Он же предпочитал простые, неброские вещи, те, которые служат годами.

Он все в жизни планировал заранее, не любил сюрпризов и рассчитывал бюджет до копейки. У нее же все делается в последний момент. Она не скрывает, что лучше всего ей работается, когда сроки поджимают. Свои счета она никогда не проверяет, иногда превышает кредит и дает по монетке каждому нищему. А их здесь, в Сан-Франциско, десяток на каждом углу.

Он бросил взгляд в зеркальце и, увидев свое лицо, остолбенел. Вместо недовольной гримасы на лице его сияла улыбка.

– Да-а, доктор Флемминг, – вслух проговорил он, – вы совершенно свихнулись на сексе.

Он еще вчера понял, что диагноз именно такой. Он страдает крайней степенью помешательства на сексе. Взрослый вариант подростковой одержимости. И пока он не перерастет это, то не сможет думать ни о чем другом.

Он отдавал себе отчет в том, что дальше загадывать боится. Не сейчас. Потом у него будет достаточно времени, чтобы порассуждать о своем поведении и о том, как все это повлияло на его убеждения.

Он понимал, что «потом» – это когда Сары больше не будет рядом. И эта мысль заставляла какую-то струнку внутри предательски дрожать.

Ты просто не хочешь лишиться тех удовольствий, которые она дарит тебе в постели, урезонивал он сам себя.

Но вот и поворот к ранчо, о чем возвестил солидный столб с деревянной табличкой. Он свернул на гравийную дорогу, и мощный «ягуар» двинулся вперед, выбрасывая мелкие камешки из-под колес. Справа к ухоженным полям примыкали ряды маленьких домиков. В них жили новенькие или те, кто находился на распутье, не зная, что делать со своей жизнью. Им предоставляли жилье и участок земли, пока люди не встанут прочно на ноги. Чуть дальше, слева, располагались большие дома. Солидные строения с почтовыми ящиками, водопроводом, парковками. Выглядели они, словно дома в каком-нибудь недешевом пригороде. Разница была лишь в том, что дома эти выстроили члены коммуны своими руками и двери никогда не запирались на замок.

Через две мили показался дом его родителей. Всю дорогу Деннис любовался окрестностями и лениво подсчитывал, какие огромные деньги выручили бы родители, если бы решили продать участки. Хватило бы, чтобы возместить растраченное дедово наследство, и даже больше.

Перспектива головокружительная. Но он тут же почувствовал угрызения совести. Никогда он не станет ни о чем просить родителей. Никаких жертв. Все, что он видел перед собой – тучная земля, буйно цветущие и плодоносящие всходы, запах жизни, – это было частью жизни его родителей. Они и сами были детьми этой богатой плодоносящей земли.

К несчастью, сам он никогда не видел радости в том, чтобы копаться в земле.

Он остановил машину у каменного дома в испанском стиле. Здесь прошли его детские годы. Внутри он почувствовал незнакомое сладкое томление. Он дома! И это странно. Раньше он неизменно считал поездки домой тяжелой повинностью. Неизменно опасался, что папа с мамой опять задумали какой-то безумный проект. Несколько лет назад, помнится, родители огорошили его сообщением, что собираются выделить участок земли для выращивания наркотических растений. Того, что они тратили на программы реабилитации наркоманов, показалось им недостаточно. Теперь они задумали бесплатно снабжать наркотиками тех несчастных, что не поддавались излечению!

Слава Богу, их никогда не привлекали религиозные культы. Страшно подумать, каких дел они могли бы наворотить!

Рядом с домом он обнаружил незнакомую машину. Странно, здесь никто на таких не ездит. Отец все еще водит древний грузовичок и разоряется на газ. Новый покупать не планирует, мотивируя это тем, что не станет поощрять развитие автомобильной промышленности, которая губит природу. Деннис выбрался из машины, но свой чемодан решил оставить на заднем сиденье. Кто знает, что у родителей за гости, вдруг придется быстро сматываться? Он вошел без звонка и стука. Все равно никто не ответит. Будучи студентом, он как-то приехал навестить родителей. Долго стучал и звонил в дверь. Отчаявшись, решил войти, чтобы оставить записку. И обнаружил родителей в обществе целой толпы других членов коммуны, которые преспокойно сидели в гостиной! Когда он позже поинтересовался, почему никто не открыл ему, мать загадочно изрекла: каждый вершит свой выбор сам. Каждый волен входить или оставаться за дверью. Тогда же мама попросила его не трудиться предупреждать о своем приезде. Дом всегда открыт для него, сказала она. Приезжай, гости, живи сколько хочешь, тебе всегда рады. В любой день.

Сколько он себя помнил, его никогда ни к чему не принуждали и никогда ничего не запрещали. Каждый должен сам сделать свой выбор в жизни – такова была педагогическая позиция его родителей. Он и теперь думал, что взваливать на маленького ребенка выбор жизненного пути – слишком большой груз. Предоставляя ему свободу, они на самом деле поставили его в другую зависимость – от необходимости сделать выбор.

Он захлопнул за собой дверь. Холл точно такой же, каким он его помнит. Побеленные стены, просторно и прохладно. В гостиной все те же разноцветные подушки на полу. Там коммуна собирается, чтобы ощутить общность, как они выражаются. Из кухни доносится запах пряных трав. Здесь не признают готовой еды из магазина. И никаких консервов!

Как тихо! Куда все подевались? Здесь никогда не бывает тихо. В детстве он часто думал, что готов многое отдать за час уединения и тишины.

Но сейчас немного шуму и суеты не помешало бы. Они знали, что он собирается в гости. Несмотря на просьбу матери, он неизменно предупреждал родителей о своем приезде.

Послышался отдаленный смех. Наверное, они у пруда. Несколько лет назад отец собственноручно с помощью нескольких других членов коммуны выкопал неподалеку от дома небольшой водоем.

Деннис вышел из дома в заднюю дверь и обнаружил у пруда троих. Его отца, совершенно голого. Мать, совершенно голую. И Сару. Как ни странно, в сарафане.

Его старый пес плескался в пруду. Отец разбежался и нырнул в воду вниз головой.

Сара сидела на краешке помоста, задрав юбку и болтая в воде ногами. Деннис хорошо помнил, как она прекрасна обнаженная. Но в этом простеньком платьице, похожая на деревенскую пастушку, она была просто обворожительна. Заходящее солнце бросало на ее кудри последние лучи, и волосы Сары отливали медью.

Тут пес выскочил из воды и радостно метнулся к своему прежнему хозяину. В двух шагах от него Бандит остановился, хорошенько отряхнулся, обдав его целым фонтаном брызг, и только потом прыгнул ему на грудь, оставляя мокрые отпечатки на костюме и слюнявые разводы на щеках.

– Деннис! – радостно закричала мать.

Деннис стыдливо отвел глаза. Он не желал замечать, что здоровая пища и физическая работа на свежем воздухе помогли матери сохранить молодое сильное тело. Он вообще не желал смотреть на ее тело: ведь она его мать, в конце концов! Но мама, словно почувствовав его неодобрение, непринужденно накинула на себя кусок ткани и задрапировалась в него, как в сари. Подошла к нему и сердечно обняла. Он в ответ чмокнул ее в щеку и сам себе удивился: так тепло и спокойно стало ему от материнской ласки.

Отец вылез из воды и тоже радостно направился к нему. В чем мать родила.

– Не мерзнешь? – саркастически осведомился Деннис.

Отец захихикал.

– Придет время, и ты, упрямец этакий, сам поймешь: у цивилизации один путь – назад к природе.

– Но пока это время не пришло, – сухо отметил Деннис. – Так что спрячь свои семейные реликвии хотя бы под фиговым листком.

Раздался дружный смех. Это Сара и мама воздали должное его сарказму. Ему ужасно хотелось присоединиться к общему веселью, но он воздержался. Сначала надо разобраться, что Сара тут забыла. И еще…

– Мама, знаешь, ваши с отцом вольные манеры могут поставить гостей в неловкое положение.

– Гостей? Ты имеешь в виду Сару? Она здесь уже целый час и ничуть не смущается. Мы с отцом спросили, как она относится к нудизму, мы ведь воспитанные люди и не стали бы ставить тебя в неловкое положение перед твоей девушкой.

Сара уже час на ранчо?! Можно себе представить, что папа с мамой успели ей наговорить! А по поводу нудизма… Как бы Сара сама их чем-нибудь не смутила!

Деннис подошел и сел рядом с Сарой.

– Привет, – с открытой улыбкой сказала она.

– Привет, – ответил он. – Разве тебе не нужно готовиться к радиопрограмме?

– А я уже закончила. Делать было нечего, вот я и позвонила твоим родителям. А они меня пригласили.

– А-а.

– И потом, – сочла нужным объяснить Сара, – после того, как ты проник в тайны моего воспитания, я должна была узнать хоть что-нибудь о твоей семье. Справедливо?

– Кажется, моя семья ничего от тебя не скрыла, – усмехнулся Деннис. – И каков твой диагноз?

Ему действительно было интересно узнать, что думает о его стариках Сара, такая свободомыслящая и открытая всему новому.

– Мне одно непонятно, – сказала она, закладывая прядь волос за ухо. – Почему ты не упоминаешь о них в своих книгах? Почему ты оставляешь читателя в неведении относительно своего происхождения? Ты ловко заставляешь его сделать вывод, что ты из консервативной семьи.

– О, так ты умудрилась достать мою первую книжку, – засмеялся он. – Непросто, видно, это было. Я ведь собственноручно выкупил почти весь тираж.

Она улыбнулась.

– Ты не ответил на вопрос.

– Знаю. Но я мог бы задать этот вопрос и тебе. – Он протянул руку и накрутил на палец прядку ее рыжих волос. – Прямо ты об этом не говоришь, но заставляешь читателя сделать вывод, что твои папа и мама – предтечи хиппи.

– Ничего подобного.

Он улыбнулся и потянул прядку волос так, что она запрокинула голову. Какая у нее длинная нежная шея.

– По крайней мере, у меня создалось именно такое впечатление.

– Я очень разочарована, – парировала она, – что ты не прочел книгу целиком.

Он иронично поднял брови.

– Вот как?

– Да, – кивнула Сара. – В восьмой главе я говорю о том, как сильны подчас бывают традиционные роли и патриархальные связи даже в моей собственной семье.

– Ты, может, и примеры приводишь? – насмешливо осведомился он.

– Да, привожу.

– И какие же?

– Не скажу.

Оба засмеялись. Сара ласково поглаживала пса за ухом, а тот блаженно жмурился.

– Я и не думала, что ты собачник, Деннис.

– А я и не собачник, – возразил он.

– Эй, молодежь – крикнул от дверей дома отец. – Обедать пора. Какие пожелания?

Деннис сложил ладони рупором:

– Надень штаны!

Сара засмеялась, а Деннис удивленно подумал: давно у него не было так хорошо и спокойно на душе.

Закатав рукава, Деннис вытирал тарелки, которые мама, помыв, подавала ему. Хорошо, что мама решила одеться. Ему никогда особенно не нравились ее длинные, до пят, прямые платья с индейскими орнаментами. Но сегодня и они сойдут. Все лучше, чем ходить голой.

– Мне она нравится, – улыбаясь, сказала Рут.

Он сделал вид, что не понимает, о ком она. Неторопливо поставил чистую тарелку на полку.

– Кто – она?

Она погрозила ему пальцем.

– Сам знаешь кто.

Еще бы ему не знать! Эта женщина не выходит у него из головы. Во время обеда он все время испытывал неловкость. Наверное, потому, что он впервые после неудачного визита первой жены привел в дом женщину. Конечно, привел – не совсем подходящее слово, но не в этом суть. Когда он видел, как Сара непринужденно болтает с его родителями и заразительно смеется, он не мог не удивляться: посторонняя женщина чувствует себя совершенно в своей тарелке, а он всю жизнь осуждал своих родителей и стеснялся их.

– Мне и самому она нравится, – пробормотал он, а потом и сам испугался неожиданного откровения. И ворчливо добавил: – Еще бы она вам не понравилась. Она с вами из одного теста сделана.

Рут покачала головой.

– Я не говорила, что она понравилась отцу. Я сказала, что мне она нравится. А отец пусть сам за себя говорит.

– Поправка принята.

Она улыбнулась, а он неожиданно для себя улыбнулся в ответ.

– А как та женщина, с которой ты встречался раньше? Изабель, кажется?

Ох, у матери какая-то сверхъестественная проницательность. Как она догадалась, что именно эта мысль гложет его?

– Почему ты спрашиваешь? – ушел он от ответа.

Но мама настаивала:

– Почему ты перестал с ней встречаться?

– Да я не перестал, – пожал он плечами.

Оказывается, есть на свете что-то, что может шокировать его мамочку! Рут вытаращила глаза.

– Как это? Что ты хочешь этим сказать?! Ему оставалось лишь вновь пожать плечами.

– Только то, что сказал.

Она понизила голос. Тоже удивительно – обычно мама не стеснялась высказывать свои мысли совершенно открыто, не заботясь о том, кто ее слышит и что о ней подумают.

– Ты что, хочешь сказать, что встречаешься с обеими?

Он смущенно переминался с ноги на ногу.

– Ну… в каком-то смысле… можно и так сказать.

Рут поставила на полку мокрую тарелку.

– Деннис! Сказать можно все, что угодно. Ответь – да или нет.

Он рассеянно выуживал в мыльной воде вилки. Наткнулся на острие и вытащил руку, чтобы рассмотреть, нет ли ранки.

– Все не так просто, – со вздохом сказал он. – У нас с Изабель все было хорошо, пока я не уехал в турне. И не познакомился с Сарой. И мы стали близки.

– Деннис, ты меня шокируешь, – заявила Рут.

– Ох, мама, поверь, я и сам в шоке.

Повисло напряженное молчание. Рут сосредоточенно мыла посуду, Деннис вытирал. Издалека доносились взрывы смеха – Сара рассказывала отцу что-то смешное.

– И что ты намерен предпринять? – наконец спросила Рут.

– Честное слово, мама, не знаю.

– То есть ты собираешься морочить головы им обеим, пока не примешь решение?

– Я бы сформулировал иначе, но, в общем… да.

Она, прищурившись, смотрела ему в глаза, и в ее взгляде читалось неодобрение. От ее взгляда ему стало не по себе. Раньше мама никогда не показывала своего неодобрения, и ему было горько, что она выбрала именно этот повод для почина.

– А они знают… о существовании друг друга? – спросила мама.

– Сара знает.

Она поставила оставшиеся тарелки в шкаф и развесила кухонные полотенца сушиться.

– Тогда понятно, – кивнула она.

– Что именно понятно? – удивился он. Ему самому ничего не было понятно.

– Что эта девушка растеряна и не знает, как ей быть.

Он даже фыркнул.

– Сара? Растеряна? Да она даже не представляет, что это такое! Ты можешь повесить на грудь плакат и написать на нем «Убирайся», а она обязательно попробует тебя переубедить!

Рут задумчиво покачала головой.

– Тебе кажется, что она такая неуязвимая?

– Абсолютно.

– Как же ты ошибаешься!

Он задумался. И понял, что за обедом Сара была несколько… отстраненной, что ли. О, она смеялась, шутила. Но все это были общие разговоры, а к нему лично она не обратилась ни разу. Неужели ее и вправду беспокоит неопределенность их отношений? Но это означает, что одного секса ей мало? В таком случае, как быть с ее убеждениями?

Рут прервала его размышления.

– Знаешь, я тут вспоминала тот твой приезд вместе с Кристиной, помнишь?

Деннис поморщился при упоминании имени первой жены.

– Еще бы не помнить! Все наши беды начались после этой поездки!

– Ты так думаешь? – улыбнулась Рут.

– А что тут думать? Вы с папой из себя выходили, чтобы ее шокировать. Продемонстрировали ей свои замашки во всей красе. Да еще зачем-то выдумали, будто я собираюсь поселиться в коммуне и растить здесь детей. Ничего удивительного, что Кристина поспешила развестись.

– Но ты не можешь отрицать, что наша тактика была эффективна! – засмеялась Рут.

– Ничего забавного! Этот развод чуть не разбил мне сердце. Вы хоть на минутку представили себе, чего мне стоило забыть женщину, с которой я собирался прожить всю жизнь?

– Да, милый. Хочешь верь, хочешь нет. Мы с отцом много об этом говорили. К несчастью, было совершенно ясно, что ваш брак обречен. Проблемы у вас начались не после той поездки к нам, а задолго до нее. Так что чем скорее, тем лучше, подумали мы с папой и решили немного ускорить разрыв. – Рут вздохнула. – Кстати, как она поживает?

Он потер затекшую шею.

– Оформляет третий по счету развод.

– Признаться, я ничуть не удивлена!

– Честно говоря, я тоже, – улыбнулся Деннис. – Кстати, хочу узнать. Ваш этот нудизм – вы что, проверяли Сару? Ведь обычно при посторонних вы ведете себя более цивилизованно!

– Не выдумывай! – возмутилась Рут. – Я не так коварна. Но даже если бы мы захотели ее проверить, то знай: она прошла проверку на отлично. Даже глазом не моргнула.

Он молча улыбался. Да, Сара умеет сделать вид, что ее ничем не проймешь.

– Как я понимаю, мама, нет смысла ждать от тебя совета, как мне быть.

Рут покачала головой.

– Это тот вопрос, на который ты должен сам отыскать ответ. Никто не смог бы помочь тебе советом.

– Удобная позиция.

Она похлопала его по руке.

– Лучше слышать твои упреки в том, что я предоставляла тебе слишком много самостоятельности, чем ты бы укорял меня за неверные решения, которые я тебе подсказала. Ну, пойдем в гостиную. Они поставили мою любимую песню. Если бы в моих правилах было высказывать свои оценки и давать советы, то я бы сказала, что лучше Сары тебе подруги не найти. Но я принципиально не стану тебе ничего советовать!

– О да, разумеется, – усмехнулся он. – Скажи, мама, ты хоть раз в жизни поступала так, как все?

– А как же! Я родила сына.