"Секрет Жермены" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)

ГЛАВА 26

При виде сестер Жермена так обрадовалась, что даже не обратила внимания на слова Бобино о скверном известии. Радость настолько потрясла ее сердце, что это было похоже на страдание. Она заключила в объятия сестренок и зарыдала, не в силах вымолвить слова.

Первое, что смогла выговорить Жермена, было:

– О мама!.. Наша бедная мама!..

И теперь уже все трое заплакали.

У Бобино тоже текли слезы, он не стыдился их. Юноша, не имевший родной семьи, понимал, какую утрату понесли девушки со смертью чудесной женщины, любящей и мужественной. Прожив несколько месяцев в близкой дружбе с девочками, он видел, как хорошо мадам Роллен воспитывает дочерей, уча их труду – главной добродетели человека, и какие сокровища любви кроются в ее сердце. Он искренне оплакивал ее, проявлявшую к нему материнскую заботу и нежность.

Несколько минут прошло в этих общих излияниях души, одновременно и горьких и сладостных.

– Мы никогда больше не расстанемся с тобой, правда, Жермена? – говорила Мария, нежно обнимая старшую сестру.

А Берта, держа руку Бобино, благодарила:

– Ты дал нам счастье… Мы этого никогда не забудем!

– Нет, моя дорогая, – сказала Жермена, – нет, мы никогда не расстанемся, князь мне сказал…

Жермена вдруг осеклась и спросила:

– Но где же он, почему его нет с нами?.. Он должен быть здесь… Это ему мы всем обязаны… Ведь правда, Жан?

– Да, да! Мы ему всем обязаны, и я тоже каждый день благословляю его!

– Где он?.. Он уходил из дома… А теперь слышно, как подъехал экипаж, наверное, он вернулся, – наперебой говорили сестры.

Бобино опустил голову, мучительно думая, как ему поосторожнее рассказать о случившемся. Наконец, не выдержав, он, как говорится, зажал сердце в кулак и выпалил:

– С ним произошел несчастный случай…

– Ох, Господи!..

– К счастью, не очень серьезный…

– Что с ним?! Он умер?..

– Нет!

– Поклянитесь мне в этом! Поклянитесь! – воскликнула Жермена совершенно вне себя.

– Я только что говорил с ним.

– Так он ранен?!

Послышались шаги. Это несли князя.

Жермена, конечно, хотела немедленно узнать правду и, поверив в свои силы, попросила Бобино:

– Друг мой, выйдите на минутку, я должна одеться, чтобы идти к нему.

– Что вы задумали? Разве вы в состоянии?!

– Да, в состоянии. Мое место там… около него. Это его сейчас пронесли… раненого… может быть умирающего!.. Я буду за ним ухаживать, я его выхожу… спасу Пожалуйста, делайте, что я вам сказала.

Бобино послушался и пошел к двери, где едва не столкнулся с доктором.

Жермена чувствовала к врачу бесконечную благодарность, очень его любила и доверяла ему, но она не оставила своего намерения и сказала Перрье:

– Я узнала, что с князем произошло несчастье…

– Дитя мое, успокойтесь, прошу вас! – сказал врач, встревоженный видом ее горящих глаз и покрасневшего лица.

– Но я хочу за ним ухаживать!

– Вы будете за ним ухаживать, вы его увидите.

– Сейчас, сию минуту!

– Не сию минуту, а после перевязки.

– Вы мне позволяете?

– Даю в этом слово! Позволяю. Он и сам то и дело просит о встрече с вами, и лучшее, что я могу сделать, – это позволить вам увидеться, но только на минуту.

– Но я ни на сколько не хочу его оставлять, ни днем, ни ночью.

– Вы будете делать то, что я вам скажу, что велит здравый рассудок.

– Но мой долг требует…

– Вы ведь верите мне?

– О да! Вполне верю и благодарна вам за все!

– Так вот, вы сможете видеть его когда захотите, но при условии… Не переутомляться самой и не утомлять его. Кроме того, ему вообще можно видеть только самых близких, нужен полный покой. Эти милые крошки помогут ухаживать за ним.

– …Мои сестры, доктор…

– Я знаю их историю… Они останутся с вами.

– Доктор! Ради Бога! Скажите только!..

– Спрашивайте, дитя мое.

– Что с ним?

Перрье, видя, что Жермене можно сказать правду, не счел нужным скрывать ее.

– Он получил ранение шпагой.

– Он дрался на дуэли?.. С кем? – спросила она, и сердце ее сжалось.

– С бароном де Мальтаверном. Светский человек, вам не известный.

С проницательностью, свойственной женщинам, Жермена подумала: «Может быть, через него действовал тот бандит!»

– Так вы будете меня слушаться?

– Да, доктор.

– Итак, через час вы увидите князя.

Доктор возвратился к больному, напомнил, как он должен себя вести, и взял обещание слушаться.

Когда прошел час, показавшийся обоим молодым людям нескончаемым, Жермена поднялась с постели и, опираясь на сестер, добралась в спальню Мишеля.

При виде той, кого он так любил, Мишель вдруг покрылся румянцем. Князю хотелось протянуть руку, поговорить… Но доктор не напрасно остался при встрече. Он сделал повелительный знак и сказал:

– Князь Мишель! Я велю вам не делать ни малейшего жеста и не произносить ни одного слова! Если хотите жить – слушайтесь!

Князь вздохнул и показал глазами, что покоряется.

Жермена сказала:

– Мне хотелось поскорее показать этих девочек их благодетелю… Они вместе со мной будут вашими сиделками, внимательными, преданными и… любящими. Вы увидите… мы будем хорошо за вами ухаживать… Хоть вы и богаты, но не знаете радости семейного очага… Мы постараемся создать хотя бы его подобие…

Больной чувствовал блаженный покой, часто наступающий после сильных физических потрясений, и ему казалось, что он слышит какую-то далекую нежную мелодию.

Мишель ощущал себя как бы в том почти неуловимом состоянии, когда человек уже не спит, но еще и не совсем проснулся. Он знал, что рядом его возлюбленная и она дает его душе ровную и тихую радость… Доктор с обычной мягкостью прекратил их свидание.

– Мы договорились, мадемуазель, что вы будете как можно чаще видеть князя, но не забывайте о том, что сами вы еще не вполне здоровы. Следует соблюдать все предосторожности, потому что ваша болезнь может повториться и сделаться смертельной. Вы это понимаете?

– Да, доктор, да, мой дорогой спаситель!

– Что же касается режима больного, то он очень прост: стакан сухого шампанского через каждый час.

Мишель улыбнулся.

– Вам кажется смешным, что в качестве лекарства я прописываю наш национальный напиток? Это лучшее средство против вашего недуга.

Затем доктор направился к своему коллеге и к секундантам – те скромно удалились в другие комнаты, когда пришла Жермена.

Морис Вандоль и Серж Роксиков, испуганные и опечаленные, едва решились расспрашивать доктора, боясь услышать, что их друг безнадежен. Перрье успокоил их:

– Видите, мои дорогие, шпаги были абсолютно обеззаражены, рана чиста и, наверное, заживет без осложнений. Может быть, начнется легкое воспаление плевры[54] с образованием экссудата[55] с кровью, но с этой болезнью я в состоянии справиться. Итак, у вашего друга восемьдесят шансов из ста на излечение. Но необходимо, чтобы князь сам твердо верил, что выздоровеет, иначе он может наделать глупостей.

Удивленные и чрезвычайно обрадованные тем, что сказал доктор, молодые люди сердечно поблагодарили его и, конечно, спросили, можно ли будет видеться с другом каждый день.

– Да, но при непременном условии – чтобы он не говорил. Ваши посещения должны быть кратки, и вы не будете передавать ему разные светские сплетни. Душевный покой нужен князю не меньше, чем покой физический. Я сам буду навещать пациента два раза в день.

Затем доктор вернулся к раненому, проверил пульс, убедился, что жара нет, сказал Жермене, чтобы она дала больному первую порцию шампанского, и еще раз настоятельно предписал молчание и полную неподвижность.

Жизнь в доме Березова пошла совсем по-новому.

Владислав, совершенно напрасно считавший себя виноватым в случившемся, пользуясь своим правом дворецкого, превратил особняк в неприступную крепость.

Уже давно получив от хозяина полномочия по управлению слугами, он уволил разом тех, кто не внушал ему доверия. Оставил только одного русского кучера. Камердинеру и выездному лакею выдал расчет за два месяца и приказал немедленно выехать. Владислав совершенно резонно считал, что все эти люди могут быть подкуплены.

Он призвал слесаря и велел укрепить решетки на окнах, К ночи во двор спускали собак и сажали огромного дога на цепь в прихожей.

Условились, что ночью Владислав и Бобино начнут по очереди дежурить возле больного и оказывать все необходимые услуги.

Была также решена проблема снабжения осажденной крепости: Владислав и Бобино будут – также поочередно – ходить за провизией. Оба, в соответствии с умением каждого, станут готовить простую пищу для здоровых, что же касается князя, то его питание не доставляло забот: пока доктор не изменит диеты, требовалось только шампанское с добавками разных тонизирующих средств, смотря по обстоятельствам: кола, кока, хинин и тому подобное.

Кучера посадили на место швейцара, строго приказав не впускать в дом никого, кроме доктора Перрье, Мориса Вандоля и Сержа Роксикова.

Теперь князю и его близким, по рассуждению верного слуги, не грозили ни покушения, ни вызовы на дуэль. И в доме, похожем чуть ли не на крепость, добрый мужик с надеждой и нетерпением ждал выздоровления хозяина.

Во внешнем мире никто не знал, что происходит за стенами у Березова. Дуэль наделала много шума в светском обществе, о ней писали в газетах и журналах, ее передавали со слов секундантов Мальтаверна, очень охочих до интервью.

Поскольку поединок происходил с соблюдением всех правил и князь, хотя и тяжело раненный, не умер, государственные органы в дело не вмешивались.

Репортеры, осаждавшие ворота, неизменно уходили с пустыми блокнотами, так как русский, сидя в будке швейцара, не отпирал калитку и отвечал всем назойливым посетителям на своем языке нечто совсем непонятное, но весьма выразительное.

Барон де Мальтаверн очень вежливо пришел справиться о здоровье соперника и на этот раз не попытался прорваться к нему, а только оставил визитную карточку.

Уже на другой день после дуэли состояние князя оставалось ровным, температура не поднялась.

Прошло двое суток, и благодаря умелому лечению доктора Перрье, благодаря полному покою и нежным заботам окружающих князю сделалось заметно лучше. Его очень укрепляли шампанское и настойка колы, она влияла просто чудодейственно.

Не случилось даже того, чего особенно боялся доктор– проникновения крови в плевру. Короче говоря, страшная рана – шпага прошла насквозь через всю грудную клетку – через пятнадцать дней зажила без всяких осложнений.

И Жермена, ее сестры, Бобино и Мишель Березов, над кем так долго тяготели несчастья, начинали надеяться на благополучие в будущем.