"Двуглавый орел" - читать интересную книгу автора (Абнетт Дэн)

День 266

Тэда. Морская набережная, 06.02

Вилтри вновь увидел Тэду, когда поздно ночью, находясь в кабине одного из транспортов, принадлежащих парку Муниторума, подъезжал к этому великому городу. Это было впервые, с тех пор как утром 259-го он поднял «Г как Грета» в последний полет. Происшедшие за эти несколько дней перемены просто поразили его.

Хотя в ночные часы с расстояния многих километров город и был невидим благодаря установлению строжайшего режима затемнения, сейчас, когда они достигли пригородов, его силуэт стал отчетливо выделяться на фоне багрового зарева, которое поднималось над многочисленными пожарами, бушующими в центральных районах.

— Святой Трон!.. — тяжело выдохнул летчик.

— Говорил вам, что лучше этого не видеть, — сказал шофер.

Вилтри совершил свое путешествие вдоль побережья всего за одну ночь: сразу несколько водителей транспортов, идущих по разным маршрутам, согласились подбросить его в сторону Тэды. В последние дни из-за ускоренной эвакуации все дороги на побережье были забиты машинами. Весь транспортный парк Муниторума был задействован сейчас в перевозке персонала и стратегически важных грузов из Тэды и окружающих ее городов в эвакуационные пункты на побережье. Совершив такой рейс и произведя отгрузку, машины тут же устремлялись назад в депо, чтобы получить новое задание. Враг тоже не дремал. Всю прошедшую ночь небо над побережьем представляло собой один сплошной фейерверк из огненных трасс, реактивных выхлопов и разрывов зенитных снарядов. В Маденте, в самом центре города, когда Вилт-ри в хаосе машин пытался поймать нужный ему транспорт, всего в трехстах метрах от него разорвалось несколько фугасных бомб, которые разрушили кафедральный собор, девять жилых домов и механический цех. Куда бы он ни пошел, с неба неизменно доносился раздражающий гул реактивных двигателей самолетов Архенеми.

Несколько раз их останавливали на блокпостах, организуемых Муниторумом и Комиссариатом, поэтому только к утру грузовик «Карго-10» смог доехать до западных окраин Тэды. Город поражал почти полным отсутствием транспорта, если не считать других военных машин, которые порой с грохотом проезжали по его пустынным улицам. Понемногу начало светать, и в бледном полумраке пасмурного утра, сквозь пелену дыма, стали проявляться чудовищные картины мира, который был весь покрыт грязью и пылью. Грузовик проехал один за другим несколько разбомбленных районов, где многочисленные пожарные бригады отчаянно боролись с огнем, который, охватив доходные дома и жилые постройки, превратил в кромешный ад сразу несколько кварталов. Некоторые улицы были перекрыты. Иногда, тревожно гремя колокольцами, мимо проносились машины медиков.

К пяти тридцати они достигли Старого Квартала. Как и все вокруг, он подвергся ожесточенным бомбардировкам. При виде чудовищных разрушений у Вилтри защемило сердце.

— Дальше я еду на сборочную станцию в Данзер-плац, — сказал шофер. — Вам это по пути?

— Нет. Знаете, высадите-ка меня вот здесь.

Водитель остановил грузовик на углу улицы.

— Спасибо, — сказал Вилтри, вылезая из машины.

— Нет проблем. Желаю вам побыстрее найти свою часть. Попрошу вас только: сбивайте вы побольше этих сукиных детей!

— Я постараюсь.

Шофер кивнул, и его грузовик поехал дальше. Теперь Вилтри пошел пешком. В одном из обшлагов его изодранной летной куртки все еще оставался вшитый компас, и он, просто следуя направлению стрелки, двинулся на север. Почти тридцать минут ушло у него, чтобы обойти завалы разрушенных зданий и выйти к морской набережной.

Несмотря на то что весь город был окутан пеленой дыма, здесь было намного прохладнее и свежее. Вилтри вновь услышал такой странный и вместе с тем уже знакомый шум волн, набегающих на прибрежную гальку. Он стал жадно, полной грудью, вдыхать йодистый запах моря. Можно было увидеть какую-то иронию в том, что запах, который он узнал совсем недавно и который даже невозможно было представить в том далеком мире, где он родился и вырос, теперь, оказывается, значит для него так много.

Он побрел вдоль широкой набережной, стараясь найти памятные ему ориентиры. Он был уверен, что так он сможет выйти на пирсы. В конце концов почти случайно его взгляд задержался на чем-то знакомом. Он вдруг понял, что стоит у той самой арки, через которую раньше проходил, чтобы попасть в ресторан. Вот и грифельная доска, приставленная к чугунным воротам: «Дворец изысканных закусок. Сервировка столиков. Живописные морские виды».

По ту же сторону арки ничего не было. Среди плещущих волн кое-где можно было разглядеть лишь торчащие из воды скрученные металлические балки и обугленные пни деревянных свай. Пирсы были полностью уничтожены. Все три.

«Думаю, он еще не скоро рухнет», — сказала как-то Бека Мейер…

Оскар Вилтри вдруг почувствовал, что его ноги стали ватными. Он привалился спиной к чугунным перилам и устало закрыл глаза.

Тэда. Старый Квартал, 06.30

У них был план. Все звено «Умбра» вместе с механиками собиралось отправиться в «Гидру» на Волдни, чтобы там торжественно проводить Асче на ее новое место службы. Бланшер заказал по радиосвязи несколько ящиков джолика и отдельный зал в главном баре города.

Но внезапно в двадцать ноль-ноль поступил срочный вызов, и всем им на ночь глядя пришлось подниматься в воздух, где в освещенном лишь разрывами снарядов небе каждого из них могла поджидать ужасная смерть. Пока они вернулись, пока доложили о полете начальству, пока приняли душ и вновь собрались вместе, Лэрис Асче уже упаковала вещи и уехала, так как должна была прибыть в свою новую часть точно в указанный в приказе срок. Она оставила им записку.

«Мягкой посадки, „Умбра"! Встретимся в небе!

Лэрис».

Теперь в тех нескольких комнатах, которые им выделили для постоя, воцарилась атмосфера уныния и апатии. Настроение в звене было даже хуже, чем если бы они потеряли Лэрис в бою.

— А мы все равно пойдем, раз решили, — твердо сказал Бланшер.

Они пришли в «Гидру» в четыре утра, когда обслуживающий персонал уже хотел закрываться, и попытались поднять себе настроение, сделав так, чтобы оно соответствовало вечеринке. Все равно это больше напоминало поминки. Хотя Бланшер и сказал несколько слов об Асче, и слова эти были хороши, все понимали, что в устах Джагди они звучали бы намного лучше. Рассевшись вокруг нескольких столиков, пилоты «Умбры» выглядели необычайно мрачными. Механики, которые всегда были рады бесплатной выпивке, быстро набрались, стали шуметь, но держались отдельно. Ван Тул и Кордиаль ушли уже через час. Земмик, которому Лэрис дала отставку так же быстро, как и Маркволу, явно не рассчитал свои силы. Парню стало так плохо, что пожалевшему его Ранфре пришлось срочно искать машину, чтобы увезти того обратно на базу.

Таким образом, остались только Марквол, Дель Рут и Бланшер.

— Не совсем то, что я планировал, — признался Милан.

Все три пилота сидели за одним столиком, вертя в руках маленькие стаканчики для джолика. Механики во главе с Рэкли уже начали сыпать пьяными шутками, и взрывы хохота то и дело доносились с их стороны бара. В красных глазах барменов, которые сейчас сидели за стойкой, легко читалось желание избавиться от них побыстрее.

— Почему бы нам не подсесть к ним? — предложила Дель Рут, кивнув в сторону механиков.

— И испортить им все веселье, — отозвался Бланшер. — Летчики не могут обойтись без механиков, и механики не могут обойтись без летчиков. Пока они на работе, между ними почти любовные отношения. Но в любое другое время — нет! Между ними пропасть! Они принадлежат к разным мирам, разным классам. Если мы сейчас пойдем туда и попробуем к ним присоединиться, они обрадуются нам не больше, чем куску дерьма в тазике для ног!

Спокойно потягивавшая джолик Эггуила Дель Рут даже поперхнулась от смеха, так что Маркволу пришлось пару раз хлопнуть ее по спине.

Пожалуй, это был самый веселый момент за весь вечер.

— Помилуй меня Трон! — вздохнул Бланшер. — Это совсем не то, что я планировал.

— Звучит как эпиграф к моей жизни, — пробурчал Марквол, наливая всей компании очередную порцию джолика.

— Это что еще такое? — возмутилась Дель Рут. — Ты никак хочешь, чтобы тебя пожалели?

Марквол пожал плечами:

— Пойми, у нас в Хессевиле я был лучшим курсантом в классе!

— Разве не так же, как и все мы? — недоуменно подняла брови Дель Рут, посмотрев на Бланшера.

— Только не как я, — печально признался Милан, потянувшись за стаканчиком. — Я был… худшим. Первым претендентом на отчисление. Я проваливал почти все задания. Имейте в виду, не просто проваливал. Проваливал безнадежно. Однажды мой инструктор взял меня из аудитории и вывел на палубу обозрения, откуда можно было увидеть панораму Скальда на многие километры. Он указал на эти необъятные просторы и сказал: «Вот твой родной мир, Милан. Очень много неба и не слишком много земли. Если ты не научишься летать, то что еще, черт возьми, ты собираешься здесь делать? Плавать, что ли, во славу Императора?»

Дель Рут снова поперхнулась джоликом и закашлялась.

— Да иди ты, Мил! — с трудом выговорила она, давясь и прижимая ко рту салфетку. — Это уже второй раз за вечер.

Бланшер улыбнулся.

— Я был лучшим в своем классе, — стал рассказывать Марквол. — Прошел ускоренную программу в самом конце войны за освобождение. Я хочу сказать, что был на хорошем счету. Я мечтал о боевых вылетах. Мечтал сбивать «летучих мышей». И вот я здесь, в зоне военных действий… И я облажался! Я не могу ничего сбить. Мои самолеты подводят меня. Из-за меня страдают другие летчики…

— Это только один из способов смотреть на жизнь, — заметил Бланшер.

— А что, есть и другой?

— Ну, для начала я бы вспомнил о двух твоих сбитых самолетах. Кроме того, ты спас мне жизнь в воздушном бою, может, и не только мою, я не знаю. Ты выжил после катапультирования из горящей машины… Знаешь, далеко не у всех это выходит. Еще есть беспрецедентное, героическое применение пусковой ракеты для выхода из-под гибельного огня противника. Только из-за этого одного, Вандер, твое имя может быть вписано в анналы боевых полетов истребителей. Я не знаю никого, кто бы отважился пойти на такое, не говоря уж о том, чтобы после выжить и рассказывать об этом. На тебя должен равняться Сикан, не то что Лэрис.

Марквол изобразил на лице подобие улыбки.

— Спасибо, — сказал он.

— Я серьезно!

— Вы очень хорошо исполняете свои обязанности, сэр. Как и предполагала Джагди. Вы говорите правильные вещи и укрепляете в нас боевой дух.

— Возможно, и так, — согласился Бланшер. — Только, по моему мнению, во всем есть положительная сторона. Нужно только уметь ее увидеть. Вот скажи, этот стакан наполовину пуст или наполовину полон?

— Это очень маленькие стаканчики, — вяло заметила Дель Рут, задумчиво разглядывая свою стопку. — То они полны, то сразу пусты. Иначе многим бы не понравилось…

— Вот давайте и выпьем за то, чтобы этого никогда не случилось, — сказал Бланшер и потянулся за бутылкой.

Все трое вышли из «Гидры» в двадцать минут седьмого, когда бледный, рассеянный свет стал уже посте пенно разливаться в утреннем небе. Механики все еще продолжали балагурить и веселиться. Бланшер отвел их в ближайшее депо Муниторума, где, заказав три транспорта со свободными в данный момент шоферами, вернулся в «Гидру», чтобы забрать оставшихся работников наземной службы, хоть те и не выказывали горячего желания покидать это веселое местечко.

Они поехали по шоссе, которое в этот час, если бы не их грузовики, было бы совсем пустынно. На проезжей части валялись мусор и выкинутые беженцами вещи. Кое-где у обочин стояли брошенные машины со снятыми колесами. Марквол ехал в кузове одного из грузовиков вместе с Рэкли и группой наземной службы.

— Тихо!.. Вы слышали? — неожиданно спросил он сидящих вокруг механиков.

Рэкли повернул голову и стал прислушиваться, стараясь сквозь шум мотора расслышать какие-то неясные, доносящиеся с неба звуки.

— Турбовинтовые двигатели… Очень много.

— Что, очередной налет? — спросил один из техников.

— Что-то непохоже на бомбардировщики, — сказал Рэкли. — Звук более насыщенный.

— Вот черт… смотрите! — воскликнул Марквол, указывая на южную часть неба.

Огромные мультиреактивные самолеты парашютного десанта проплывали сейчас в небе над восточными пригородами Тэды. По ходу движения из них вылетали тысячи крошечных точек, которые, как цветочная пыльца, медленно оседали на землю.

Штурмовые десантные группы Архенеми сбрасывались на город!

Сидящие в грузовике услышали, как позади них, где-то в глубине разоренного войной мегаполиса, раздалось завывание сирен, которое становилось все громче и громче, пока не переросло в оглушительный рев.

Враг начал массированное наступление на побережье…

Тэда. Южная ВВБ, 06.39

Взрывы сверкали так часто, что, казалось, заставили померкнуть дневной свет. От бесконечных разрывов бомб в ушах у Дэрроу появился какой-то скрежещущий, шипящий звук. И как только в небе может уместиться столько самолетов?

Дэрроу бросился в Командный Центр. Теперь бомбы сыпались на внутренние районы города, и лишь несколько «Мучителей», израсходовав весь свой боекомплект, летели над авиабазой, разворачиваясь в сторону моря. Противовоздушные батареи аэродрома не жалели снарядов. Трассы, как пляшущие в вышине молнии, пронзали пространство. Зенитные орудия буквально поджаривали небо, наполнив его дымом, освещенным разрывами снарядов.

С аэродрома стали подниматься истребители, одни из которых собирались дать бой, но большинство тут же устремилось на север. Дэрроу услышал все усиливающийся шум двигателей тяжелых «Онеро» и других грузовых самолетов. Толпы людей ринулись к ним через весь аэродром.

— Это что, экстренная эвакуация? — спросил Дэрроу пробегающего мимо офицера Космофлота.

— Все, конец! — на бегу прокричал тот в ответ. — Мы улетаем! Немедленно!

Дэрроу посмотрел налево, как раз чтобы увидеть, как в небо один за другим поднимаются «Апостолы». Их самолеты уже были подготовлены для срочного вылета, и теперь, быстро отрываясь от земли, они плавно взмывали в сторону северо-востока, где сейчас развернулось ожесточенное сражение.

Оглушительный грохот, напоминающий пушечную канонаду, раздался совсем рядом. Это «Адский коготь», совершая большой проход над аэродромом, пронесся на бреющем полете, произведя за собой серию разрушительных взрывов. Два «Мародера», так и не подняв шись в воздух, были уничтожены на своих пусковых установках. Дэрроу, как и многие другие, бросился на землю, когда «Коготь» прогремел у него над головой. Воздух наполнился дымом и пеплом. Уже воспринимаемые как фон, гул реактивных двигателей и грохот взрывов почти потонули в серии яростных, звонких выстрелов, производимых ближайшей «Гидрой».

Дэрроу поднялся и побежал снова. Тут он увидел, как еще один самолет противника пролетел над аэродромом и всего метрах в двадцати от него целая группа бегущих людей была поднята на воздух разрывом орудийного снаряда. Затем послышался ужасный, переливающийся рев, и едкий, горячий выхлоп обжег пилоту лицо. Это тяжелогруженый «Онеро», который только что оторвался от земли, медленно пролетел над ним.

Дэрроу почувствовал, как теплая струйка крови стекает в левый глаз. Вероятно, при взрыве шрапнель рассекла бровь, и теперь кровь заливала ему лицо. Он все еще продолжал бежать. В этот момент, вздымая пыль и песок, еще один большой транспорт поднялся в воздух.

Тут Дэрроу увидел несколько валяющихся на земле тел. Двое летчиков Космического Флота и трое ребят из наземной службы. Выпущенная с бреющего полета пулеметная очередь, забрав их жизни, оставила на поверхности аэродрома длинный след из выбоин. Разрывные пули сорвали с них почти всю одежду и оставили тела лежать в странных, нелепых позах.

Дэрроу остановился и оглянулся. На это было тяжело смотреть…

Люди бежали кто куда. Некоторые были ранены, и их несли на руках. Двое пилотов, покачиваясь от напряжения, пронесли мимо Дэрроу какого-то механика на плечах. Странно было слышать, как из уст дюжего механика вырываются жалобные стоны и рыдания. Его лицо было…

Дэрроу снова пришлось повернуть голову. Во время последнего пролета «Когтя» пулеметная очередь прошила цистерну с горючим, и огромная волна желтого пламени тут же взметнулась к самому небу.

В это же время на самом северном краю аэродрома эскадрильи «Валькирий» открыли входные люки и уже разогревали двигатели. Увидев это, люди высыпали из зданий авиабазы и толпами устремились к спасительным транспортам.

Взлетело еще несколько самолетов, в основном «Громовых стрел». Один из них был сбит ракетой наведения, когда еще только отрывался от земли. Охваченная пламенем «Стрела» плашмя упала на погрузочную платформу, тем самым погубив не менее двадцати человек из наземной службы. Дэрроу пришлось сощурить глаза, когда до него дошла тепловая волна от нескольких взрывов, которые за этим последовали.

И тут он увидел Идса. Постукивая перед собой сенсорной тростью, тот медленно приближался к входу здания Командного Центра. Мимо него пробежал экипаж летчиков Космического Флота. Низко летящая «Саранча» выпустила пулеметную очередь по стене и крыше здания. Во все стороны полетела черепица, куски кирпичей и разбитых ставней. Закрыв лицо руками, Дэрроу кинулся к старшему инспектору:

— Сэр!

— Это ты, Дэрроу?

— Так точно, сэр. Пойдемте со мной. Я проведу вас на эвакуационный рейс.

— Но мне нужно в Командный Центр… Против этой атаки мы должны найти оптимальный…

— Не нужно, сэр! — перебил его Дэрроу, стараясь перекричать взрывы бомб. — Здесь уже все кончено! Конец! Враг уже здесь, у самых наших ворот! Мы должны немедленно улетать!

Метрах в сорока от них, убив десяток людей, сдетонировал мощный бомбокомплект. Взрывной волной и Дэрроу, и Идса сбило с ног. С трудом поднявшись, Дэрроу попытался помочь встать старшему инспектору.

— Кто-нибудь, помогите! — в отчаянии крикнул он, глядя на пробегающих мимо людей.

Большинство проигнорировало его призыв. Но вот один вдруг остановился и затем бросился назад.

Это был Скальтер.

Он помог Дэрроу поднять Идса на ноги, и уже вместе они двинулись в сторону транспортов.

Стараясь перекричать весь этот сумасшедший гул, Скальтер говорил им что-то о Кровавом Пакте.

— Что-что? — переспросил Дэрроу.

— Говорят, Кровавый Пакт уже сбросил десант в пригородах. Наземные силы противника вот-вот будут здесь!

— Да хранит нас всех Бог-Император! — горестно воскликнул Иде.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Скальтер, — но в последнее время складывается впечатление, что Он совсем забыл о нас.

Тэда. Западный район, 06.40

Вой сирен разбудил Джагди. В ее палате в районной больнице было сыро и холодно. Окно как-то странно дребезжало.

Напряженно вслушиваясь, она еще какое-то время неподвижно лежала в постели. Кроме оглушительных завываний снаружи, был еще какой-то странный, беспокойный шум, который доносился из коридоров старого здания. Вот снова задребезжало окно… Хотя нет, это не просто дребезжание. Звук рождался не от дрожания старой деревянной рамы — вибрируя, гудело само стекло.

Она спрыгнула с постели и подошла к окну. Очевидно, стекла дрожали под действием колебаний воздуха. Джагди увидела, как где-то за пределами города в небе отсвечивают вспышки взрывов ковровых бомбардировок. Сотни столбов дыма, клубясь, поднимались в пасмурное предрассветное небо.

Она посмотрела вниз и увидела, как во двор больницы выбегают группы пациентов и санитаров.

Джагди быстро вернулась к кровати, встала на колени и принялась вынимать одежду и личные принадлежности из шкафчика. Достала ботинки, летную куртку…

В этот момент мощная фугасная бомба упала на здание напротив, в одно мгновение снеся его до основания. Больницу тряхнуло, словно ее фундамент был установлен на пружинах. Взрывной волной оконное стекло вынесло внутрь, и настоящий ураган осколков пронесся по палате.

Из уст Джагди невольно вырвался крик, когда ее оглушило взрывом, однако кровать заслонила ее от режущих ударов. Упав на пол, она какое-то время лежала, сжавшись в комок и дрожа от напряжения. Сквозь гарь и дым пилот почувствовала в воздухе знакомый запах фицелина. Снаружи до нее доносились грохот обрушений, шипящий треск пламени и отчаянные крики погибающих людей.

Проклиная ранение и постоянно напоминающую о себе боль в руке, Джагди натянула летные бриджи и надела ботинки. На ней уже была футболка, поэтому она просто набросила на себя куртку, просунув здоровую руку в рукав, а забинтованную и болтающуюся на перевязи оставив под одеждой.

Затем она вышла в коридор. Через разбитые окна, выходящие во двор, в больницу проникал удушливый дым. Джагди побежала в другую сторону. В больничном коридоре она увидела несколько человек — как пациентов, так и медиков, — которые были изрезаны осколками оконного стекла. Большинство из них были еще живы и, лежа на полу, отчаянно взывали о помощи.

К сожалению, она ничем не могла им помочь, а здоровенные санитары, не обращая на них внимания, в панике бежали к выходу.

Джагди нашла лестницу и, спустившись по ней, вышла из уцелевшей половины здания, пройдя через опустошенный взрывом внутренний двор больницы. Она выбежала с огороженной территории и очутилась в каком-то маленьком переулке. Мимо нее опрометью пронеслись несколько человек. Она задрала голову и увидела, как по небу проползают цепи бомбардировщиков.

Пилот бросилась бежать по узкому переулку и остановилась только на углу, у выхода на главную улицу. Несколько расположенных на ней торговых центров были охвачены огнем, а на самой магистрали валялись обломки зданий. Обезумевшие от ужаса люди с дикими криками бежали из города.

Мимо Джагди пронесся грузовик, затем легковая машина. Она пыталась остановить их, но они и не думали обращать на нее внимание. Легковой автомобиль даже чуть не сбил ее — так не хотел водитель останавливаться. Крик отчаяния вырвался у Бри. Она потеряла все ориентиры и даже не знала, в какой стороне находится авиабаза.

Единственное, в чем она была уверена полностью, — пешком ей дотуда никак не добраться.

Однако, как ни ломай голову, ничего другого ей уже не оставалось.

Тэда. Южная ВВБ, 06.59

Дэрроу и Скальтер, взяв Идса под руки, быстро повели его по аэродрому к северным стартовым площадкам. Некоторые тяжелогруженые — возможно, даже перегруженные — «Валькирии» уже взлетали. Одну из этих машин успели подбить еще на земле, и теперь из-за буйного пламени к ее стоянке было не подойти. Охваченные паникой работники базы толпами теснились у трапов самолетов, так же как и у боковых люков некоторых тяжелых транспортов. Хотя команды бортовых стрелков отчаянно пытались поддержать порядок при посадке, между обезумевшими от страха людьми то и дело вспыхивали жестокие драки.

Дэрроу растерянно огляделся. Он почувствовал, как его самого захлестывает волна паники.

— Во имя Трона!.. — произнес он, сознавая, что вопреки усилиям его голос предательски дрожит. — Нам не хватит места!

— Давай-ка попробуем туда, — сказал Скальтер, который, несмотря ни на что, продолжал держать себя в руках.

Он указал на самую дальнюю площадку на севере аэродрома, уже у самого заграждения, где разогревали моторы три вместительных гражданских транспорта старого образца. До них еще нужно было добежать, но, так как большинство стремилось попасть на одну из более быстрых и защищенных «Валькирий», там не было агрессивных толп. Приняв решение, все трое поспешили в сторону устаревших транспортов. Некоторые из тех, кто не мог пробиться в военные грузовые самолеты или не желал участвовать в диких драках, сопровождающих посадку, постепенно стали отделяться от шумных групп вокруг «Валькирий» и бежали в том же направлении.

Неожиданно раздался выстрел. Не сбавляя шага, Дэрроу оглянулся. Видимо, кто-то, у кого сдали нервы, выхватив пистолет, попытался прорваться на «Валькирию» с помощью оружия.

В ответ экипаж захлопнул входные люки, и грузовой самолет стал отрываться от земли, рассеивая толпы жаждущих прорваться на его борт. Потеряв свой шанс на спасение, разъяренная толпа набросилась на стрелявшего…

«Валькирия» пролетела над головой Дэрроу, но вдруг, к его изумлению, стала садиться прямо перед ними.

Бортовые стрелки снова открыли люк и, опустив трап, стали активно махать им руками. Экипажу самолета, видимо, была невыносима сама мысль, что можно улететь со свободными местами, оставляя несколько людей на погибель.

Дэрроу и Скальтер подтащили Идса к трапу под хвостовым отсеком и, подняв, передали его в крепкие руки стрелков.

— Влезайте! Проходите быстрее! Занимайте места и держитесь крепче!

В грузовом отсеке было темно. Пассажиры чувствовали себя словно в горячей железной коробке. Дэрроу и Скальтер усадили Идса на откидное сиденье, а экипаж принял на борт самолета еще несколько человек. Зазвенел сигнал тревоги. Трап снова начал задвигаться, и шум двигателя перерос в пронзительный визг.

Самолет накренился вперед, и они стали подниматься, постепенно ускоряясь и набирая высоту.

Тэда. Южная ВВБ, 07.02

Грузовики даже не успели остановиться, когда трое последних, еще не улетевших пилотов «Умбры» спрыгнули на землю и сломя голову бросились бежать к укрытиям своих пусковых установок. Механики гурьбой последовали за ними.

— Мне нужны пять человек! — проорал Рэкли, стараясь перекричать разрывы бомб. — Остальные… Бегите к транспортам и немедленно эвакуируйтесь!

Он повернулся и с вызвавшимися пятью механиками побежал вслед за летчиками. Остальные что есть духу понеслись к последним двум «Онеро», которые уже завершали погрузку у главного ангара аэродрома.

Водители грузовиков побежали за ними.

Казалось, весь аэродром был в огне. Повсюду виднелись тела убитых. Камнебетонную поверхность испещряли выбоины от снарядов. Кругом валялись перевернутые машины, покореженные тележки для боеприпасов… Многие пусковые установки были охвачены пламенем, а в некоторых догорали обломки самолетов, которым больше никогда было не суждено подняться в воздух. На глазах у Марквола взлетели две «Молнии», которые тут же повернули на север. Когда он вбегал в укрытие, то уже ожидал увидеть вместо своего «Двуглавого орла» лишь дымящиеся обломки.

Но нет. Его самолет все еще стоял невредим, так же как и машина Бланшера. Дель Рут повезло меньше: ее «Громовую стрелу» прошило пулеметной очередью, когда вражеский «Коготь» пронесся над ней на бреющем полете. Двигатели и кабина при этом превратились в рваные полоски металла.

Все прочие самолеты «Умбры» отсутствовали. Кордиаль, Ранфре, Земмик и Ван Тул, должно быть, уже улетели… По крайней мере взлетели.

В этот момент над аэродромом раздался визг авиадвигателей, и три «Бритвы» пронеслись низко над ними, а «Мучители» сбросили несколько бомб на ремонтные мастерские.

Двух своих механиков Рэкли отправил подготовить самолет Марквола, двух других — Бланшера.

— Проверьте только основные параметры! Увидите, как взлетают, — тут же бегите на транспорты! — прокричал он вслед.

Вместе с Дель Рут и последним оставшимся у него механиком Рэкли кинулся к соседнему ряду укрытий пусковых установок. Бригада «Громовых стрел», которая занимала этот ряд, — Семьдесят шестая «Огненные селезни» — уже улетела, но оставила на аэродроме па-РУ своих «Стрел» горчично-желтого цвета. Трупы, которые валялись поблизости, не оставляли сомнений, что оба пилота, как и несколько человек из наземной службы, так и не добежав до самолетов, были скошены пулеметной очередью.

У одного из оставленных самолетов были повреждены хвостовая часть и руль высоты, но зато с другим, похоже, все было в порядке. Не теряя ни минуты, Рэк-ли приступил к подготовке к полету нового самолета Дель Рут.

Марквол уже залез в кабину своей собственной машины и теперь одной рукой затягивал ремни летного снаряжения, а другой подключал систему запуска. Один из механиков подкатил тележку с запалом зажигания, а другой, отсоединив подачу горючего и информационные кабели, запрыгнул на крыло, чтобы передать летчику шлем.

Запал зажигания вспыхнул и задрожал. Через секунду могучие турбовинтовые двигатели серийного номера Девять-Девять пришли в движение. Марквол высунулся из кабины.

— Отсоединяйте запал и давайте отсюда! — крикнул он механикам сквозь нарастающий шум турбин. — Бегите немедленно!

Механики исчезли из виду, скрывшись за обтекателем. Марквол закрыл кабину на замки, закрепил дыхательную маску и затем в последний раз перед полетом окинул взглядом панель приборов. Давление, охлаждение, горючее, электроника, подача дыхательной смеси, вооружение… Везде горели зеленые лампочки.

Вновь появились механики. Оба подняли большой палец. Марквол ответил им тем же жестом, и они сразу побежали прочь от самолета.

В последний раз Марквол видел их, когда они бежали по асфальтовой площадке в направлении тяжелых транспортов.

Переведя сопла в вертикальное положение, пилот лишь слегка приоткрыл дроссели, и «Двуглавый орел» плавно оторвался от земли.

— Второй, это Восьмой. Я взлетаю.

— Вас понял, Восьмой. Немедленно улетайте! При таких обстоятельствах ни один летчик не стал бы мешкать, выбирая вертикальный взлет. Так и Марквол; еще не набрав высоту, он развернул самолет и, приведя сопла в горизонтальное положение, использовал всю мощь своих двигателей, чтобы побыстрее умчаться из района авиабазы.

Его «Громовая стрела», которая поднялась не выше служебных строений, пронеслась как ракета над пылающим аэродромом. Где-то позади мелькнули несколько «летучих мышей», но он не придал этому большого значения. Система слежения никак не отреагировала на их появление.

На широком вираже Марквол повернул самолет на север и всего за тридцать секунд достиг вала береговых укреплений. Мимо пронеслась длинная белая линия побережья. Теперь под ним было только море.

— Второй! Говорит Восьмой. Вы в безопасности?

— Слышу тебя хорошо, Восьмой. Нахожусь к тебе на пять часов. Набираю высоту. Меня не жди. Улетай быстрее!

Находясь на тысячу метров ниже, Бланшер наблюдал, как «Стрела» Марквола быстро удаляется в восточном направлении. Он подождал немного и затем решительно заложил вираж, поворачивая свой самолет к аэродрому, который он только что покинул.

— Четвертый! Ты где?.. Эгги, ты взлетела?

Со своей высоты летчик мог уже полностью оценить весь ужас происшедшего и истинный размер разрушений. Правда, из-за плотной пелены черного дыма, в которой то и дело возникали бледно-желтые вкрапления от вспышек пламени, Бланшеру была видна только половина разбитого аэродрома. По ту его сторону, окутанная дымом, словно облаками, раскинулась Тэда. К югу же все небо заполнили приближающие ся вражеские эскадрильи. Отражая лучи восходящего солнца, на фоне темных облаков сверкали десятки, сотни точек.

— Эгги! Ты где?

Бланшер сделал еще один проход над ВВБ. Внизу он увидел, как два пузатых «Онеро», вынырнув из густых облаков пара, тяжело поднялись с аэродрома и, гремя двигателями, плотным строем полетели на восток. За ними взлетел грузовой самолет поменьше, но, похоже, он тут же попал в беду. Бланшер похолодел, когда увидел, что две «Саранчи» как молнии метнулись наперехват. В одно мгновение транспорт превратился в огненный шар.

— Второй! Второй, ты меня слышишь? Говорит Четвертый.

— Слышу тебя хорошо, прием.

— В данный момент набираю высоту…

Бланшер снова пошел на вираж и наконец увиделкрошечную клинообразную фигурку желтой «Громовой стрелы» Дель Рут, которая вдруг возникла перед ним из плотной пелены дыма. Ее самолет производил очень уверенный подъем. Бланшер инстинктивно повернул руль и направил свою машину так, чтобы оказаться позади нее во время набора высоты.

Один из «Адских когтей», который только что сбросил все свои бомбы на главное поле аэродрома, неожиданно появился из густого дыма, и его пилот, конечно, увидел огненные выхлопы машины Дель Рут. Мгновенно сориентировавшись, он тут же использовал инерцию выхода из пике, чтобы завести свой самолет в хвост «Громовой стреле».

Противник находился метров на пятьсот ниже Бланшера и примерно на такое же расстояние был впереди. Бланшер открыл дроссели и бросил свою машину вниз. Его тут же вдавило в кресло, но он привычным движением включил систему наведения и активировал автоматический прицел орудий. На этот раз он выбрал сче тверенные зенитки. Ему не хотелось, чтобы лазерный разряд поразил самолет Дель Рут в случае промаха.

Все «Громовые стрелы» разные. Каждая имеет свои специфические особенности, свой темперамент. Дель Рут еще не успела привыкнуть к своей новой машине и потому вела ее немного неровно.

Это спасло ей жизнь.

Первая выпущенная «Когтем» пулеметная очередь, которая с позиции Бланшера выглядела как несколько высеченных искр, прошла совсем рядом с кабиной Дель Рут.

К этому моменту Милан уже спикировал и выровнял самолет, зависнув над машиной противника. Пилот «Умбры» навел прицел и услышал долгожданный сигнал о захвате цели.

Его палец надавил кнопку.

Заработали счетверенные зенитки, и конусообразное облако дыма мгновенно заволокло всю носовую часть самолета Бланшера.

В ту же секунду целый фонтан обломков вылетел из «Адского когтя». Со зловещей улыбкой на лице Бланшер еще долго не прекращал стрельбу, всаживая очередь за очередью в центральный отсек «Когтя». Наконец из вражеского самолета стали вырываться языки пламени, после чего его корпус разломился посредине, разлетевшись на две почти равные части. Пилот «Умбры» лишь проводил взглядом падающие обломки.

— Опасность устранена, Четвертый. Лети спокойно.

— Тебе не нужно было возвращаться из-за меня, Мил, — протрещал искаженный помехами голос Дель Рут. — Ты уже давно бы улетел.

«Чушь! — подумал он. — Чушь собачья!» Как исполняющий обязанности командира звена, Бланшер был просто обязан проследить, чтобы все его пилоты благополучно взлетели. Даже рискуя жизнью.

Поэтому для всей «Умбры» было настоящей трагедией, что, вот так улетая сейчас, они оставляют на произвол судьбы одного из своих пилотов. И что хуже всего, никто из них ничего уже не мог с этим поделать.

Тэда. Западный район, 07.26

Минуя полуразрушенные здания и окрикивая каждую проезжающую мимо машину, Джагди устало брела по какой-то большой улице Тэды. Ни один водитель не останавливался. Иногда ей по дороге попадались группы людей, и их настроение нельзя было описать лишь словом «паника». В выражении их лиц чувствовалось еще и всепроникающее, мучительное страдание. Каждые несколько секунд восток озаряли яркие вспышки, которые сопровождались грохотом взрывов. Порой разрывы бомб сотрясали землю. После одного особенно мощного взрыва где-то в южных кварталах города полностью прекратилась подача электроэнергии, в результате чего тут же умолкли все сирены воздушной тревоги. Во внезапно установившейся тишине иногда можно было услышать отзвук далеких разрывов, свист снарядов и гул пролетающих самолетов. Один или два раза Джагди показалось, что где-то раздаются выстрелы, но, поразмыслив, она решила, что ей послышалось.

Все чаще давала о себе знать раненая рука. Джагди не взяла с собой ни лекарств, ни бинтов и уже несколько раз больно ударялась ею, когда пыталась укрыться в развалинах от низко пролетающих бомбардировщиков.

Она вдруг поняла, что очень устала. Усталость и чувство полной безнадежности охватили все ее существо. Летчица беспомощно села на кромку тротуара и неожиданно почувствовала, как теплые слезы бегут по щекам. Как же она ослабела! Как, черт возьми, она ослабела!

Какой-то грузовик проехал мимо. Она даже не проводила его взглядом. Вдруг раздался визг тормозов.

Джагди подняла голову. Груженный упаковочными коробками транспорт Муниторума остановился метрах в двадцати от нее. Из кабины вылез шофер.

Джагди поднялась. Это был тот самый водитель с обезображенным ожогом лицом. Как же его имя? Она никак не могла вспомнить. Да и говорил ли он ей? Она даже не была уверена, спрашивала ли она его об этом.

— Командир Джагди? Это вы?

Она кивнула. Он быстрым шагом подошел к ней:

— Я заметил вашу куртку. Узнал летчицкую форму. Бог-Император, с вами все в порядке?

— Нет, — ответила она.

— Вас подвезти?

— Да, черт возьми, мне бы очень этого хотелось!

Он помог ей дойти до машины и подсадил, когда она взбиралась в кабину, затем перебежал к дверце шофера и запрыгнул сам.

— Что вы тут делаете? — спросил водитель, заводя грузовик.

— Я была в районной больнице. Получила ранение на задании. Я услышала, когда начался налет, и… Я решила, что пора уходить.

— И куда же вы идете? К Южной ВВБ?

Она вытерла пот с лица.

— Знаете, я не уверена, правильно ли я шла… Я… Я лишь хочу вернуться в свою часть.

— Понятно. Вы, часом, не ищете снова какого-нибудь невозвращенца? — поинтересовался мужчина.

Некоторое время Джагди смущенно молчала.

— Я так и не поблагодарила вас за помощь, которую вы оказали мне той ночью…

Какая помощь? Я был вне себя, когда наговорил вашему парню много лишнего. У вас были все основания рассердиться. А кроме этого, что еще я сделал? Немного подвез — так это все, на что я сейчас способен. Муниторум дает мне инструкции, и я еду, куда им надо.

— И даже сейчас? Посреди этого хаоса?

— Даже сейчас. Я верный слуга Трона, командир. Делаю все, что мне велят. Мой начальник послал меня в Козкох Администорум, отдав приказ вывезти кипы документов из архивов Муниторума только потому, что кто-то где-то не желает, чтобы они попали в руки врага.

Джагди лишь покачала головой:

— Документы из архивов? А как же люди? Вы мог ли бы на этом грузовике вывезти в безопасное место с полудюжины народу!

— То же самое пришло и мне в голову, командир. Странные приоритеты у Муниторума! Особенно в такое время, как сейчас.

Летчица повернулась и внимательно посмотрела на шофера. Он же сейчас переключил все внимание на дорогу. Впервые ей пришло в голову, что, до того как половину его лица обезобразило, он, вероятно, был довольно симпатичным.

— Я даже не знаю вашего имени, — сказала Джагди.

— Каминский, — ответил он. — Август Каминский. Отдел перевозок Муниторума, транспорт сто шестьдесят семь.

— Вы ведь прежде были летчиком…

— Военный летчик. ВВС Содружества. «Волчата» и все такое. Шестнадцать лет жизни… Но теперь это уже древняя история.

— Послушайте, Каминский, — начала Джагди, — не могли бы вы отвезти меня на аэродром? Я понимаю, у вас приказ, но мне действительно нужно срочно вернуться в часть.

Он пожал плечами:

— Я даже не знаю… Я действительно не знаю. Если ехать отсюда, это будет большой крюк, особенно притаких обстоятельствах…

— Тогда мне нужно по крайней мере эвакуироваться. Тут есть эвакуационный пункт поблизости?

— Мне приказано доложить о выполнении задания в эвакуационном центре в Мандора-Пойнт, что на северном побережье. Это как раз туда нужно доставить эти чертовы архивы. Наверное, там будут грузовые баржи, может быть, даже транспортные самолеты. Такой вариант вам подойдет?

— Нормально, подойдет. Мне лишь бы убраться отсюда. Убраться побыстрее, чтобы вновь вступить в игру.

Каминский улыбнулся.

— Что вы улыбаетесь? — спросила Джагди.

— Я уже многие месяцы думаю о том же, — ответил он.

Следующие минут пятнадцать они ехали молча. Каминский вел быстро, почти гнал машину по улицам разрушенного войной города. Джагди даже болезненно морщилась, когда он, не сбрасывая скорости, несколько раз въезжал в густые клубы дыма, который во многих местах заволакивал проезжую часть. Невозможно было предугадать, что скрывается за его пеленой, и дважды водителю пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в обломки зданий и наваленные горы щебня.

— С Тэдой покончено, — наконец прервал он молчание.

— Да. Боюсь, что это так.

— Похоже, для Энозиса наступают последние дни.

— Всегда есть шанс, — возразила Джагди. Каминский повернул руль и зло рассмеялся:

— Не думаю… Только не сейчас.

— Если бы какой-то пилот моего звена сказал что-то в этом роде, я бы наложила на них на всех дисциплинарное взыскание. Всегда есть шанс! До самого последнего вздоха, дарованного нам милостью Императора, мы должны верить, что у нас есть шанс.

Значит, мне повезло, что я не летчик вашего звена, мамзель. Энозис — мой родной мир, и я отдал все, что у меня есть, чтобы защитить его, но, похоже, пришло время для более прагматичного взгляда.

— Я, так же как и вы, сражалась за свой мир. Теперь я здесь, чтобы сражаться за ваш. Так что мне не надо рассказывать о лишениях и личном вкладе в общее дело. А что касается прагматизма… Порой это слово используют лишь для того, чтобы оправдать свои пораженческие настроения.

— Не накручивайте себя, мамзель…

— Каминский! Смотрите!

Они только что проехали очередную зону задымления, и тут на внезапно открывшейся дороге перед ними вдруг возникло несколько фигур в темно-красной военной униформе.

Джагди увидела усмехающиеся маски, чашеобразные каски, лазерные винтовки…

— Кровавый Пакт! — вырвалось у нее. — Поворачивай! Поворачивай машину!

Каминский уже и так выворачивал руль. Транспорт занесло, и теперь, выкрикивая проклятия, он изо всех сил старался остановить боковое движение. Срывая протекторы с толстых шин, грузовик развернулся, но все же проскользил еще несколько метров в сторону пехотинцев Архенеми.

И тут заглох мотор.

— Каминский! Каминский! — вскричала Джагди.

— Прекратите кричать на меня! — огрызнулся шофер, лихорадочно пытаясь вновь завести машину.

Стреляя на ходу, десантники Кровавого Пакта уже бросились в их сторону. Очереди лазерных разрядов прожигали борт грузовика, а один из них оплавил стекло дверцы кабины.

— Каминский! Во имя Трона!

— Женщина, ты когда-нибудь заткнешься?!

Лазерный разряд прожег кабину и, прошив пространство в нескольких сантиметрах от их лиц, разбил боковое стекло со стороны Каминского.

Мотор грузовика вновь зашумел.

Машина рванулась вперед, и Джагди с силой отбросило на сиденье. Ударившись забинтованной рукой о край дверцы, она взревела от боли.

Не снимая ноги с педали газа, Каминский резко свернул влево. Большой грузовик ударился бортом в корпус какого-то сгоревшего автомобиля и легко отбросил его с дороги. Теперь отряд Кровавого Пакта остался позади, и Каминский вел машину по боковой улице со скоростью почти сто километров в час.

— В вас попали? — спросил Каминский.

— Нет.

— Вы вскрикнули…

— В меня не попали.

— Я должен извиниться… Я накричал на вас.

— Не берите в голову.

— Да… похоже, теперь мы едем совсем не так, как планировали.

Тэда. Старый Квартал, 07.43

Недавняя бомбежка разрушила древние здания и многоквартирные дома по всей набережной канала, не пощадив даже старый мост Казергат. Однако храм каким-то чудесным образом все еще оставался невредимым. Не переставая чихать, Вилтри постарался быстро пройти сквозь клубы дыма и пыли, которыми были окутаны все прибрежные окрестности канала, и оказался у дверей церкви.

Он задержался у входа и поднял взгляд на уже знакомое ему изображение Бога-Императора.

— Узнаешь меня? — спросил летчик.

Вилтри распахнул дверь…

Его встретила почти пугающая тишина. Воздух внутри был чист, хотя и сюда проник запах дыма многочисленных пожаров, бушевавших в городе во время бомбардировки. Храм был пуст. Длинные скамьи, колонны из алебастра, слабый аромат камфары и ладана…

Вилтри медленно пошел вдоль рядов. Подошвы ботинок каждый раз поскрипывали, когда он ступал на мозаичный пол храма. Под его ногами мелькали многочисленные картины со святыми и демонами. Священники Министорума уже давно бежали из города.

Внезапно он остановился перед священной усыпальницей.

Перед ней на столике еще догорали три свечи. Только три…

— Бог-Император! — тяжело выдохнул Вилтри.

— Оскар!

Оскар Вилтри медленно повернулся.

Она сидела за колонной, в самом конце ряда, так что он раньше никак не мог ее увидеть. Она заметно дрожала в своем не по сезону легком пальто.

Он шагнул к ней в немом восторге, не зная, плакать ему или смеяться.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал Вилтри.

— А куда бы еще я могла пойти? — ответила Бека Мейер. — Где бы ты еще меня стал искать?

Северные пригороды Тэды, 08.12

Выжимая из грузовика максимальную скорость, они вырвались из умирающего города и оказались в прилегающей к морю холмистой местности, где жилые дома были редки и разбросаны по всему побережью. Выглядывая из кабины, Джагди увидела, как вдали, за холмами, уже блеснула водная гладь.

— Каминский! Куда это мы едем? — спросила она.

— Не на базу, это уж точно. И не на эвакуационный пункт — эти сукины дети заблокировали все проезды. Я тут придумал одну вещь…

— Какого рода?

— Такого рода, что вам очень не понравится, если это не сработает.

— Каминский!

— Я думаю, в этом есть смысл, — сказал Каминский. — Это тот случай, когда прагматичный взгляд может помочь найти неожиданное решение.

Они свернули под эстакаду и затем спустились по крутому склону холма, по дороге, ведущей между зданиями рыбоконсервного завода. Неожиданно Каминский свернул направо и вывел грузовик на въезд во внутренний двор, который находился за заводскими цехами.

Во дворе располагался целый ряд крытых ангаров из древесно-стружечных плит, повернутых в сторону самого края берегового утеса. Все ангары были окрашены в зеленый цвет. Чтобы войти в ближайший из них, нужно было отпереть сбоку большие металлические ворота. Они были закрыты на все замки и запоры.

— Вылезайте, командир, — сказал водитель. Джагди вопросительно посмотрела на него.

— Я серьезно. Выходите.

Женщина вылезла из кабины и хлопнула дверцей.

Каминский дал задний ход и затем, используя грузовик как таран, въехал в тонкометаллические дверные листы ангара. Джагди даже поморщилась при ударе. Потащив за собой сбитую защитную решетку, грузовик отъехал назад и затем снова ударил в ворота.

— Во имя Трона, Каминский! — не выдержав такого зрелища, закричала Джагди.

После третьего удара листы подались в самом низу, частично вырванные из древесно-стружечной рамы. Каминский выпрыгнул из побитого грузовика.

— Пошли, — сказал он уверенным голосом.

Джагди поспешно подошла, и они, низко пригнувшись, чтобы не задеть свисающие сверху мятые металлические листы, проследовали внутрь ангара и оказа лись в сыром, гулком помещении, где пахло соленой морской водой и гнилой фанерой.

— Ну и что, черт возьми, все это значит? — спросила летчица.

— Заткнись и иди за мной! — резко оборвал ее водитель.

Они медленно двинулись сквозь темное помещение. Каминский шел впереди. Джагди разглядела во тьме пусковые тележки, плотные заправочные шланги, стеллажи с инструментами… Тут она почувствовала в воздухе знакомый запах горючей смеси прометия.

Каминский открыл какой-то люк, и оттуда потоком полился дневной свет.

— Сюда, — сказал он и полез вниз.

Джагди подошла к люку и стала спускаться вслед за ним по металлической лестнице. Они очутились в нижней части ангара, целиком выстроенного из древес-но-стружечных плит. Настил простирался до самого края утеса, откуда открывался великолепный вид на бухту залива. Бледный свет заливал постройку через его открытую сторону. Далеко внизу раздавался шум прибоя.

Прямо под ними, в тени перекрытий, стояли два «Циклона» Содружества, уже заведенные на пусковые установки в виде катапульт с паровым двигателем.

— Самолеты береговой охраны, — объяснил Каминский, продолжая спускаться и стуча тяжелыми ботинками по металлическим ступеням лестницы. — На них уже многие месяцы никто не летал, но я надеялся, что они все еще здесь.

— Боже мой, ничего себе! — ахнула Джагди, двигаясь следом.

Каминский подбежал к ближайшей машине, открыл кабину и заглянул внутрь:

— С электрикой все в порядке, но нужно заправить баки горючим и подкатить тележку с запалом зажигания.

Джагди подошла к нему сзади:

— И что теперь? Полетим на одном из них? Он посмотрел ей в глаза:

— Вот именно.

— Но мы не сможем… — начала Джагди.

— Конечно, сможем. Ты быстро разберешься с управлением. Это ведь всего лишь «Циклон». Там все довольно просто, справился бы даже любитель.

Каминский побежал в хвост машины и открыл топливные баки. Он поднял валяющийся рядом заправочный шланг, протянутый от ближайшей цистерны, и подсоединил его, слегка замешкавшись из-за своей парализованной руки.

— Я не смогу управлять им, — уверенно сказала Джагди.

Каминский включил насос в цистерне, и заправочный шланг изогнулся и заходил ходуном, когда густая горючая смесь побежала под высоким давлением в чрево самолета.

— Я знаю, ты не привыкла к винтовым машинам, но эта действительно легка в управлении, клянусь тебе, — заявил он и бросился к установкам катапульт, которые стояли чуть сзади.

Август щелкнул несколькими тумблерами и включил зажигание. Затем он потянул какую-то рукоятку и, активировав паровые двигатели, привел в действие поршневой механизм катапульты.

— Нет, Каминский, — сказала Джагди, впервые продемонстрировав ему забинтованную руку на перевязи. — Даже таким самолетом нужно управлять двумя руками. Дроссель и рычаг управления… Надеюсь, ты это помнишь, авиатор? Никакие силы космоса не смогут мне здесь помочь.

Каминский замер в изумлении.

— Да… Думаю, ты не сможешь, — согласился он наконец.

Он выглядел обескураженным.

— А вот ты сможешь! — неожиданно заявила Джагди.

— Я?! Да я признан негодным к полетам!

— Теперь, когда мы в таком дерьме, я не думаю, что это имеет какое-нибудь значение. Ты, кажется, хотел, чтобы мы были прагматиками, не так ли? Я — командир бригады, и я признаю тебя годным к полетам. Я имею все полномочия!

— Мне понадобится твоя помощь, — произнес Каминский неуверенно.

— Я в твоем распоряжении, располагай мной как хочешь, — согласилась летчица.

— Посмотри-ка на счетчик горючего.

Джагди заглянула в кабину. Стрелка счетчика едва сдвинулась с нулевой отметки.

— Очень медленно заправляется, — сказала она. — Как много времени это обычно занимает?

— Наверное, минут пятнадцать для полной заправки. Насосы не слишком мощные.

Тут Джагди сделала то, что неизменно делают все пилоты с первых лет авиации. Она склонилась над панелью приборов и постучала пальцами здоровой руки по циферблату счетчика. Как и всем другим пилотам с первых лет авиации, это ей ничего не дало.

Давление пара в катапульте нарастало. Джагди и Каминский сняли натянутые с двух сторон стальные тросы и подвесные ремни, удерживающие «Циклон» на месте.

— Ты можешь проверить панель приборов? — спросил Каминский.

— Но ты лучше знаком с их расположением…

— Так-то оно так, но осталось кое-что еще, что мне нужно успеть сделать.

— Что?

— Архивные документы. Я думаю, мне их следует сжечь. Я не могу их просто так здесь оставить.

Я сделаю это, — сказала Джагди. — А ты пока закончишь подготовку к взлету.

— Ты уверена, что сможешь?

— Уверена. Сколько времени в нашем распоряжении?

Каминский сверился со своим хронометром, а затем перевел взгляд на счетчик горючего:

— Десять минут.

— Я управлюсь за пять, — пообещала она и быстрым шагом направилась к лестнице.

Август проверил показатели приборов пусковой катапульты. Давление уже достигло расчетной величины. Он отсоединил панель приборов и перевел управление катапультой на самолет, затем подошел к цистерне с горючим. Насос, казалось, едва работал.

— Ну, давай же! — прошипел водитель.

У них совсем не было времени подыскивать ему замену и подсоединять другие шланги. Каминский забрался в крохотную кабину «Циклона».

Он налетал не одну сотню часов на подобных самолетах и теперь испытывал странное чувство, будто снова вернулся в прошлое. Август проверил электрику, уровень гликоля в горючем, приборы радиатора. Затем, чтобы оценить дифферент, высунулся из кабины и, обернувшись, проследил, как функционируют элероны и хвостовой стабилизатор, отвечая на повороты рычага и руля направления.

— Теперь дело за тобой, Джагди, — тихо прошептал Каминский и посмотрел на счетчик горючего.

Уровень в топливных баках был еще очень низок.

— И за тобой, насос, — добавил он чуть погодя.

На верхнем этаже ангара Джагди снова оказалась в кромешной темноте и, действуя почти на ощупь, нашла какую-то канистру. Она наполнила ее жидким прометием, зачерпнув из одной из цистерн, расположенных на специальных тележках. Сделать все это одной рукой было совсем не просто. Единственный свет поступал из пробитой грузовиком помятой двери. Взяв тяжелую канистру в правую руку, она прошла к выходу и, пригнувшись, вылезла наружу.

Несколько бумажных листов, выбившись из груды упаковок, сложенных в кузове грузовика, свободно трепались на ветру. Джагди осторожно установила измазанную прометием канистру на задник кузова, а затем и сама запрыгнула туда.

Она принялась поливать горючим коробки с архивными документами. Это потребовало немалых усилий. При выполнении этой тупой и утомительной работы ей несколько раз пришлось опустить канистру вниз, чтобы перевести дух.

Тут до нее донесся какой-то незнакомый дребезжащий звук.

Бри снова принялась за дело, стараясь полить горючим всю кипу документов. Когда, закончив, она спрыгнула на землю, ее больную руку так кольнуло, что пришлось закусить губу, чтобы не закричать. Остатки прометия в канистре летчица вылила на кабину.

Опять этот звук. Только теперь не столько дребезжание, сколько постукивание. Словно стучали стальные поршни.

Она посмотрела на хронометр. С тех пор как она ушла, прошло уже пять минут. Теперь нужно было поджигать. Джагди выругала себя за то, что не продумала все заранее.

Она побежала назад в ангар и принялась искать во тьме что-то, чем можно было поджечь пропитанные горючим бумаги. Она опрокидывала коробки с инструментами, переворачивала вверх дном выдвижные ящики в надежде найти хоть что-нибудь. Хоть что-то…

Ничего.

Тяжело дыша, Бри сделала шаг назад. Вдруг она разглядела, что за стеклом настенного стеллажа, прямо на древесно-стружечной стене ангара, висит сигнальная ракетница. Женщина нашла гаечный ключ на десять и сильным ударом снесла со стены застекленную коробку.

Старая, еще гладкоствольная сигнальная ракетница уже начала покрываться ржавчиной. Джагди раскрыла пистолет и стала лихорадочно искать подходящий патрон.

Опять этот шум. Тарах-тах-тах, тарах-тах-тах. Все громче и громче.

Она зарядила ракетницу, закрыла затвор, снова выскочила из ангара, прицелилась в грузовик Каминского и…

…в нерешительности опустила ракетницу.

Джагди отошла на несколько шагов в сторону и прицелилась еще раз.

Раздался выстрел.

Раскаленная добела ракета с шипением вырвалась из дула и, ударив в борт транспорта, срикошетила высоко в воздух, где рассыпалась ослепительными зелеными искрами.

— Черт! — вскричала Джагди и бросилась в ангар за патронами.

Между тем механический шум все усиливался.

Она нашла новый ракетный патрон, а еще один на всякий случай сунула за ремень. На ходу заряжая ракетницу, летчица снова выбежала наружу.

Первая ракета уже понемногу стала затухать. Джагди снова подняла сигнальный пистолет…

В этот момент в поле ее зрения справа появился легкий танк-разведчик.

Окрашенный в ярко-красный цвет, он показался у въезда во внутренний двор. Вращая орудийными башнями, машина теперь быстро приближалась по подъездной дороге, вероятно стремясь обнаружить тех, кто запустил сигнальную ракету.

Механический звук «тарах-тах-тах, тарах-тах-тах» он издавал своими гусеницами.

За ним, с оружием наперевес, бежали отряды пехотинцев Кровавого Пакта.

Джагди повторно выстрелила. Сигнальная ракета попала в коробки с документацией, и в одно мгновение весь грузовик охватило всепожирающее пламя.

Тепловая волна свалила летчицу на землю.

Не сбавляя хода, танк начал стрелять. Его тяжелые лазерные орудия вздрогнули и изрыгнули молнии, когда он дал залп по подсобным постройкам.

Джагди поднялась с земли и бросилась к проломленным воротам ангара. Оказавшись внутри, она бежала не останавливаясь и в темноте налетела бедром на тележку для боеприпасов. Женщина вскрикнула и втянула голову в плечи, когда позади нее яростные залпы легкого танка пробили древесно-стру-жечные стены и через рваные дыры в ангар хлынули потоки света. Воздух наполнили клубы стружки и пепла.

Джагди прыгнула в люк и по металлической лестнице быстро спустилась на нижний уровень.

— Нам нужно улетать! Немедленно! — бросила она Каминскому.

— Но мы еще не до конца заправились! — воскликнул шофер, выглядывая из открытой кабины.

— Срочно! — последовал резкий ответ.

Джагди подбежала к цистерне, отключила насос и, вернувшись к самолету, стала торопливо отсоединять заправочный шланг.

— Немедленно заводи моторы! — настаивала она.

— Я еще не подсоединил запал зажигания!.. — в замешательстве крикнул Каминский.

— Нет времени! Заводи — и все!

Бывший пилот нажал кнопку запуска. Левый двигатель заурчал, закрутил лопастями и через несколько мгновений уже заработал на полную мощь, выбрасывая из выхлопных сопел струи синего дыма.

Правый двигатель тоже завелся, но почти тут же заглох.

Джагди забралась в кабину.

— Ну, давай! — поторопила она водителя, слыша, как у них над головой трещат лазерные разряды.

— Стараюсь! — отозвался Каминский, стараясь перекричать рев единственного работающего двигателя.

Он отключил правую энергобатарею, слегка приоткрыл дроссель и пустил газ.

— У нас совсем немного времени, — напомнила ему Джагди.

Она захлопнула дверцу и затянула ремни.

Каминский вновь включил правый двигатель. Тот не запустился. Он попробовал еще. Двигатель лишь чихнул. Еще раз…

В этот раз сработало. Пропеллер загудел, бешено вращая лопастями. Оба ощутили вибрацию в корпусе.

— Все отлично, мы — молодцы! — воскликнула Джагди.

Сидящий в кресле пилота Каминский как будто окаменел.

— С тобой все в порядке? — спросила летчица.

— Это… Это было так давно. Я не думал, что я когда-нибудь снова…

— Слушай, Каминский, а не заткнулся бы ты? У нас ведь совсем нет времени на душевные излияния.

— Ты права. Конечно.

Джагди нажала несколько кнопок:

— Давление пусковой установки в норме. Электрика включена. Вооружение в полной готовности.

— Пропеллеры работают на полную мощность, — добавил Каминский.

— Ну так что… летим? — спросила она с улыбкой. Густой дым из двигателей уже заполнил ангар.

— Джагди…

— Что?

— Помоги мне. Помоги мне положить руку на рычаг.

— Конечно. Извини.

Женщина склонилась над ним и положила его ручной протез на рычаг управления.

Второй своей рукой шофер со знанием дела регулировал сдвоенные дроссели.

— Теперь мне нужно, чтобы ты отключила сцепление, — попросил он.

— Хорошо. Готов?

— Нет, но все равно сделай это, — твердым голосом сказал Август Каминский.

Джагди нажала кнопку. Паровая катапульта выстрелила и с чудовищной силой выбросила их «Циклон» из ангара. В первую секунду машина начала падать, но Каминский сначала осторожно выровнял ее движение, а затем, открыв дроссели, перевел самолет в быстрый подъем, после чего дельтовидные крылья плавно понесли его над побережьем.

Джагди услышала мерный ритм вращения винтов и довольно улыбнулась.

— Как ощущения, мистер? — спросила она.

С лица Каминского не сходила блаженная улыбка.

— Как домой вернулся. Ты подожгла мой грузовик?

— Как обещала.

Он набрал высоту и на вираже развернул самолет на восток.

— Ровно ведешь, — заметила Джагди.

— Мастерство не пропьешь! — отозвался Каминский, все еще широко улыбаясь.

Они уже поднялись почти до тысячи метров, когда из устаревших систем обнаружения «Циклона» вдруг донесся сигнал предупреждения.

— Кто-то преследует нас! — воскликнула Джагди.

— Где? Я не вижу его!

— Не знаю! Что показывает ауспекс?

— Эту птичку не оборудовали ауспексом!

— Вот хрень!

Джагди вытянулась на сиденье и чуть не свернула себе шею, осматривая небо из каплевидной капсулы «Циклона».

— «Саранча»! На одиннадцать часов! — крикнула она.

Мелькнувшая в небе ярко-красная «летучая мышь» стремительно пикировала на них, выбрасывая пламя из орудийных гнезд. Каминский, ни слова не говоря, бросил «Циклон» в самоубийственный вираж.

— Каминский! Каминский!

— Заткнись, женщина! Очень тебя об этом прошу!

Море стремительно надвинулось на них, но в последний момент Август открыл дроссели и вывел самолет из крутого пике.

— Ор-рудия к бою, — произнес он, запинаясь.

— А-а! — вырвалось у Джагди, когда многократные перегрузки отбросили ее на спинку летного кресла. — Что ты сказал?

— Орудия к бою, Джагди, черт тебя побери совсем! Я же не могу нажать кнопку активации орудий! У меня нет большого пальца! Придется уж тебе сделать это.

Кровь отлила у нее от головы. Преодолевая центробежную силу в круто взмывающем «Циклоне», Джагди с трудом приподнялась в кресле. Она обхватила своей рукой ладонь холодного ручного протеза на рычаге управления.

— Скажи мне когда!

— Подожди!

Каминский направил «Циклон» почти вертикально вверх, а затем вдруг резко замедлил движение, так что преследовавшая их «Саранча» скользнула под ними.

— Как, черт возьми, тебе это удалось? — воскликнула Джагди. — Ты переиграл самолет с отклоняемым вектором тяги!

— Заткнись и стреляй, разрази тебя гром! — взревел Каминский. — Огонь! Огонь! Огонь!

Он круто развернул машину, и Джагди неожиданно Для себя услышала ласкающий слух сигнал о захвате цели. Она тут же сжала вцепившийся в рычаг управления протез — холодную пластековую ладонь Каминского.

Тонкие языки пламени как молнии вырвались из орудийных гнезд «Циклона». Вражеская «Саранча» круто взмыла и…..вдруг сразу вспыхнула и разлетелась на части.

— Отправляйся в ад! — не помня себя от восторга, закричала Джагди.

— Я его сделал, — чуть слышно прошептал Каминский.

— Да, ты его сделал, — сказала Бри, когда Август, закладывая вираж, разворачивал самолет на восток. — Ты чертовски хорошо с ним управился.