"Старая легенда" - читать интересную книгу автора (Кузнецова Вероника)

32

На другое утро после завтрака Медас заявил:

— Нам надо обсудить один важный вопрос, друзья.

— Как таинственно, Медас! — устало отозвалась Рената.

— Какой? — поинтересовался Гонкур.

— Надо решить, что нам делать с Витасом, — объяснил Медас.

— Со мной? — переспросил Витас, ближе придвигаясь к Гонкуру, с которым не расставался со вчерашнего вечера.

— А что решать? — удивилась Рената. — Мы всё уже решили. Я и тёте Верфине сказала, что возьму мальчика к себе. Ты ведь не против, Витас?

Тот промолчал.

— Рената, я не сомневаюсь в твоей готовности позаботиться о мальчике, но у меня предложение несколько иного характера, — сказал Медас. — При нашем институте открывается экспериментальный интернат для детей, интересующихся физикой…

— Я не интересуюсь! — почти простонал Витас.

— Я тебя натаскаю, — успокоил его Медас. — Ты увидишь, как это интересно.

— Не увижу! — трагически прошептал Витас.

— Медас, ты хочешь выбрать за мальчика профессию, не считаясь с его желаниями, — возмутилась Рената. — Почему он должен жить в каком-то интернате, с детьми, которые говорят лишь о земном тяготении и магнетизме… Не смейся, Медас. У него ведь там не будет друзей.

— А в перспективе — нелюбимая профессия, — вставил Гонкур.

Витас кивнул, почувствовав мощную поддержку.

— Да что ж вы думаете, я помещаю его в монастырь, где вместо молитв твердят закон Ома? Он будет в кругу весёлых приятелей с самыми разнообразными интересами, а профессию выберет любую, какую захочет. Там изучают и гуманитарные науки, и языки, но особое внимание уделяют точным наукам, а у Витаса, как я заметил, большие способности к логическому мышлению, и ему не повредит их развить. Преимущество ещё и в том, что он постоянно будет у меня на глазах, а в выходные и каникулы будет жить у меня… или у тебя, Рената. Кстати, ты сможешь его навещать в любой день.

— Мне всё-таки кажется, Медас, что дома ему будет лучше, — робко возразила Рената. — Сейчас ему нужны забота…

— Скорее, ему нужна разумная самостоятельность, — перебил Медас. — А я могу…

— Подождите, — прервал их Гонкур. — Я хочу внести предложение.

Витас сел поудобнее и агрессивно посмотрел на Медаса и Ренату, обсуждающих его будущее, не считаясь с его желаниями.

— Какое предложение? — спросила Рената.

— Витас должен сам выбрать, к кому ему хочется поехать.

— Правильно, — поддержала его Рената.

— Неправильно, — возразил Медас. — Мальчишка выберет то, что ему более знакомо, а это не означает лучшее.

— Правильно, потому что он едет со мной, — сказал Гонкур.

— С вами?!! — Рената не верила своим ушам.

Витас кивнул.

— Гонкур, одумайся, что ты говоришь! — пытался его образумить Медас.

— Мы уже обсудили с Витасом этот вопрос, — пояснил Гонкур.

Мальчик вновь кивнул.

— Ты не сможешь брать его с собой в экспедиции, — запротестовал Медас. — Ему нужно учиться. Как ты будешь оставлять его одного?

— Моя сестра присмотрит за ним в моё отсутствие, так что один он не останется, и ему будет обеспечена забота и домашний уют. А летом я буду брать его с собой, и он постепенно привыкнет к профессии, которую хочет избрать. Кстати, проверит, правилен ли его выбор. Уверяю вас, что плохо ему не будет ни в новой семье, ни в школе, ни в экспедиции. Вы можете сказать, что я ему никто, но господин Вандесарос был мне лучшим другом, а это даёт мне право вмешаться. Думаю, и сам господин Вандесарос одобрил бы моё решение. А за вами остаётся право контроля.

— Сговорились! Успели! — воскликнула Рената. — Мы с Медасом проспорили почти час, а они уже всё обсудили заранее и потешались, слушая наши пререкания.

— Мне было не до смеха, — признался Витас.

— Наверное, нет смысла спрашивать, к кому ты хочешь поехать? — поинтересовался Медас.

— Я хочу поехать к Гонкуру, — твёрдо сказал мальчик и умоляюще спросил, глядя на Ренату. — Можно?

Рената молчала, сдвинув чёрные брови и временами бросая на Гонкура пытливый взгляд. Археолог понимал, что она принимает непростое решение, доверяя ребёнка его попечению.

— То, что я слышала о вас от дедушки, Гонкур, не вызывает сомнения в вашей порядочности, — заговорила она. — В этом доме при столь необычных обстоятельствах вы вели себя безупречно. Я допускаю возможность, что вы воспитаете мальчика лучше, чем я, и у вас ему будет приятнее и веселее, чем в интернате у Медаса, потому что, не обижайся, Медас, но далеко не у каждого ребёнка есть желание учиться в школе с повышенными требованиями к точным наукам. Однако, несмотря на это я не могу позволить вам забрать ребёнка. Это было бы безответственно с моей стороны, и этого не одобрили бы не только тётя Оратанз, но и, прежде всего, дедушка. Я должна проверить, в каком доме он будет жить, в какой школе воспитываться, а, кроме того, познакомиться с вашей сестрой. Не забывайте, Гонкур, что вы приняли решение слишком поспешно, не посоветовавшись с человеком, на чьи плечи лягут основные заботы о воспитании ребёнка, а это может отразиться не только на судьбе вашей сестры, но и мальчика.

Рената была права, и отрицать этого было нельзя. Витас с отчаянием смотрел на своего нового друга.

— Сестра с радостью примет на себя заботы о мальчике, — решился всё же возразить Гонкур. — Когда с де… господином Вандесаросом случилось несчастье, она предложила ему поселиться у нас.

— Это делает ей честь, — сказала Рената. — Я ничего не знала. В таком случае, я предлагаю следующее: вы, Гонкур, возьмёте с собой Витаса лишь на время, скажем, на месяц. За этот срок и ваша сестра с ним познакомиться, и он тоже сможет судить об окружении, в котором ему предстоит расти, а потом я приеду, и мы решим, оставаться ли ему на… дополнительный контрольный срок или сразу же уехать.

Витас сиял.

— Я тоже приеду, — вмешался Медас.

— Я буду рада этому, — по-деловому согласилась Рената. — Принимать важное решение одной всегда трудно. Нужны советчики. Официальным опекуном назначен мой двоюродный брат, однако как человек занятой и бездетный он будет относиться к своим обязанностям честно, но неумело, поэтому с радостью передоверит более тонкую, чем деньги, часть опекунства кому-то другому. Вам в самом скором времени предстоит с ним познакомиться, Гонкур, но, в любом случае, я сама буду следить за воспитанием мальчика.

— Надо бы переговорить с господином Кенидесом, — озабоченно сказал Гонкур, окончательно осознавший, что слишком упрощённо представлял себе неофициальное усыновление приглянувшегося ему мальчика.

— Я его позову, — предложила Рената и вышла.

Когда она вернулась, на её лице было смятение.

— Что случилось? — хором воскликнули все.

— Господина Кенидеса… нет.

— Умер?! — вскричал Медас.

— Он исчез. — Голос Ренатаы дрожал. — Его вещи тоже куда-то делись.

— Полагаю, и деньги, — вставил Медас.

— Я не знаю. Витас, покажи, где у вас лежат деньги.

Когда через час они вернулись в столовую, на их лицах было разочарование.

— Надо же! Оказался вором и негодяем, — энергично выразил Медас общее настроение. — Воспользовался подходящим случаем! Будем вызывать следователя?

Гонкуру стало обидно за эту семью, сперва привлекшую нездоровое любопытство сразу несколькими смертями, затем убийством, а теперь опозоренную воровством.

— Нет! Ни в коем случае! — запротестовала Рената. — Нельзя допускать огласки. Особенно теперь. К счастью, господин Кенидес ничего не получает по завещанию, так что на этом эпизоде с пропажей денег можно поставить точку. Больше мы его не увидим.

— Хорошо, что он ушёл, — дрожащим голосом проговорил Витас. — Он никогда нас не любил.

— Забудем господина Кенидеса, — согласился Медас. — Мне тоже совсем не хочется видеть его ещё раз.

— Мы с Витасом уезжаем завтра, — сообщил Гонкур. — У меня осталось не так уж много свободного времени, а мне хочется самому уладить все вопросы и посмотреть, как Витас у нас устроится.

— Хорошо устроюсь, не бойся, — заверил мальчик.

— Помолчи, — строго одёрнул его будущий воспитатель и продолжал. — Мы поедем поездом. Медас, можно тебя попросить позаботиться о моей лошади? Только не думай, что я тебя тороплю. Когда будет время.

— Не волнуйся, лошадь я тебе доставлю в целости и сохранности. Мне сейчас делать, вроде бы, нечего, так что мы с твоей подружкой прибудем дня через два.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Гонкур, которого грызла тревога за старое преданное животное. Втайне от всех, сознавая, что его беспокойство за это бессловесное существо ничтожно и, может быть, кощунственно перед лицом трагедии, разыгравшейся в доме, он всё-таки два раза забегал к своей старушке, чтобы наспех с ней поздороваться и дать понять, что она не покинута в этих комфортабельных, но равнодушных лошадиных покоях.

— Ах, вот как… — протянула Рената. — Тогда чего буду ждать я? Я тоже приеду. Месяц испытательного срока я вам дам, а с вашей сестрой познакомлюсь сразу.

— Приезжайте, будем рады, — приветливо сказал Гонкур. — Уж у нас-то вы можете не бояться разговоров о призраках. В нашем доме вы можете ходить во всем комнатам со свечами и без них, и никто вас не напугает. Моя сестра разделяет мои взгляды на сказки о привидениях, и мы отучим Витаса от веры в чёрных кавалеров любых типов.

— Но ведь проклятие… — начала Рената.

— Нет никакого проклятия! Эту легенду выдумали люди, которым хотелось чего-то необычного, выделяющего их семью из числа других семей. Можно окружить таинственным ореолом портрет самого добропорядочного человека, и тогда этого портрета будут бояться точно так же, как почему-то боятся портрета Нигейроса…

— Да, кстати, — вспомнил Медас. — Извини, Гонкур, что перебил тебя, но мне только что пришло в голову…

— Что?

— Ведь портрет очень ценный. Я хоть и не знаток, но с уверенностью могу сказать, что за него могут дать огромные деньги. Оставлять его в пустом доме опасно и…

— Что?

— Может, ты возьмёшь его с собой?

— Что???

На вокзале долго прощались, а когда две маленькие фигурки скрылись из глаз и поезд, набрав скорость, стремительно пролетал мимо последних домиков города, Гонкур откинулся на спинку сидения, закрыв глаза.

"Всё будет хорошо, — думал он, отгоняя щемящую тоску, охватившую его при прощании с друзьями. — Медас приведёт ко мне лошадь, а на него положиться можно. Моя старушка и вчера вечером его не дичилась, а сегодня встретила его, как старого друга, так что об этом мне можно не беспокоиться. Рената уже пообещала приехать, и, мне кажется, она всё равно приехала бы, не дожидаясь окончания намеченного срока… Хорошо бы она думала не только о Витасе, а ещё и обо…"

Гонкур открыл глаза и взглянул на мальчика.

"Как ему тревожно! — думал он. — Его мир, знакомый, привычный, прочный, рухнул в один миг, и он едет в незнакомое место, к незнакомым людям. Разве мог дед предположить, какие узы свяжут нас после его смерти, в чём найдёт продолжение наша с ним дружба? Будь уверен, старик, что я приложу все силы к воспитанию твоего мальчишки. Я добьюсь, что он забудет ужасы, связанные с этой нелепой легендой. Я не допущу никаких страшных сказок в своём доме… И как только Медас мог предложить мне этот адский портрет?! Оживает он или не оживает, а даже мне смотреть на него жутко. Надеюсь, Рената не посчитает своим долгом хранить его у себя. Надо будет с ней поговорить… Мы ведь будем с ней часто видеться. И с Медасом. Кто знал, что я потеряю и что обрету в этом доме! Но всё будет хорошо… Всё будет хорошо…"

Гонкур ободряюще улыбнулся мальчику. Витас робко улыбнулся в ответ.