7

Стивен, очевидно, доплакался до того, что заболел. Он сильно вспотел, волосы прилипли к маленькой головке. Лицо покраснело, тело было неподвижно. Только губки жалобно дрожали. Даже Бу не успокаивал его, хотя кролика посадили на перила его кроватки. Кайл сидел на краю матраса, растирая ладонью животик Стивена и бормоча что-то ласковое. Он резко вздернул голову, когда Рейн вошла в комнату, и уставился на нее своими синими глазами, но Стивен не шелохнулся.

— Что случилось? — тихо спросила она. В ответ Кайл лишь пожал плечами. Она подошла и нежно погладила лицо Стивена рукой.

— Стивен? Посмотри на меня, родной, — нежно прошептала она. — Скажи мне, что случилось. Почему ты плачешь?

Он полуоткрыл свои блестящие голубые глаза, в которых стояли слезы.

— Посиди со мной, — залепетал он, вздохнув маленькой грудкой. — Обними меня.

— Тсс, все в порядке. — Рейн наконец просунула перила кроватки в нижние отверстия и подняла ребенка. Он обнял ее, вцепившись в волосы, и все заколки выскочили. Просунув руки под его плечики, она отклонилась, чтобы лучше его рассмотреть. Бедный малыш, он дрожал, как промокший щенок. Поцелуи, которыми она осыпала его, не успокоили мальчика. Хныканье сменилось жалобными рыданиями. Он был так несчастен и болен, что Рейн почувствовала, что то же самое сейчас случится и с нею.

Часто вздрагивая, ребенок уткнулся лицом ей в ею. Она ощущала на своей коже его горячие слезы.

— Г-г-де мо-я…

— Бу? Вот она, малыш, — сказала Рейн. Кайл взял кролика и передал его Рейн, которая сунула его в маленькую ручку.

— Нет! — Стивен испугал ее криком, стараясь изогнуться своим маленьким тельцем. Рейн немного опешила и увидела, как Бу полетел на пол.

— Не хочу-у Бу! — Маленькое лицо сморщилось опять. — Г-где моя мама?

Боль пронзила Рейн. Она не предвидела такого перехода и была к нему совершенно не готова. Глаза ее потемнели, она пристально посмотрела на рыдающего ребенка.

— О, Стивен, — прошептала она. — Извини, малыш. — Она с трудом подбирала слова, но его голубые глаза были прикованы к ее лицу, словно он хотел, чтобы она объяснила ему, что все в порядке. — Твоя мамочка… твоя мамочка тебя очень любит, дорогой… Но она вынуждена была уехать.

— Почему? — Он вздрогнул.

— О, любимый. Я не знаю почему. — Она сжала зубы и едва дышала. Потом быстро взглянула на Кайла, глазами умоляя его помочь, когда маленькие ручки Стивена снова обняли ее за шею.

Голос Кайла был хриплым, он с трудом находил слова, чтобы они были понятны двухлетнему ребенку:

— Твоя мамочка не хотела уходить. Стивен.

— Нет. Она была вынуждена. Вот почему она оставила тебя с Рейн и со мной… чтобы мы смогли позаботиться о тебе… чтобы ты не грустил и не боялся без нее.

Плачущий ребенок очень медленно успокаивался. Рейн находилась в напряжении долгое время. Уложив наконец мальчика, она почувствовала руки Кайла, которые бережно оттаскивали ее от кроватки. Обессилевший Стивен уснул, но его пальцы все еще сжимали ее волосы. Кайл вновь пришел на помощь, высвобождая красивые пряди и засовывая маленькие кулачки Стивена под одеяло. По его мужественному лицу было невозможно понять, что он думал или чувствовал, и Рейн, у которой едва высохли слезы, спросила:

— Вы думаете, он будет в порядке? Это был такой шок, что я не знала, что сказать.

— Вы все правильно сказали.

Рейн встала у кроватки, пошатываясь, и попыталась поставить перила на место. Кайл подошел к ней сзади, стремясь помочь, и это было как раз вовремя, так как ее руки сильно дрожали и шум от падения металлического прута на пол мог снова растревожить малыша.

— Я не должна была уходить от него сегодня, — произнесла она, глядя с любовью на спящего ребенка. — Я предчувствовала сегодня утром, что что-то будет не так… Он не бывает таким капризным без причины… Правда, я должна уже вернуться в магазин. — Она вытерла глаза ладонью, голос ее дрожал. — Но черт с ним, с магазином! Почему мне нельзя побыть здесь, когда Стивен очень нуждается во мне?

Она прошла мимо Кайла и склонилась над кроваткой с другой стороны, чтобы между ними было какое-то расстояние. Рейн была слишком растрогана, чтобы превозмочь чувство, которое терзало ее. Останься она в эту минуту рядом с Кайлом — и она бросилась бы к нему в объятия. Но сделать это не позволяла гордость, причем гордость Кайла, а не ее собственная. Она была слишком виновата перед ним, а он и сейчас смотрел на нее немного холодно, немного сердито, и у нее не находилось слов. Что хорошего могла бы сказать она?

Съежившись, как от холода, она обхватила руками свою узкую грудь и задумчиво посмотрела На Стивена. Его она тоже подвела. Бедный мальчик! Он рассчитывал, что она будет беречь его маленький мир, а она вместо этого сделала то, чего ей вовсе не следовало бы делать — позволила ему научиться любить ее. А вот теперь ей, видно, предстоит уйти из его жизни, зная, что впоследствии память о ней займет в его мальчишеской жизни не намного больше места, чем любое хорошее время, которое он будет вспоминать. А еще через несколько лет, вероятно, она будет для него всего лишь одним из взрослых людей, которые не стоили его доверия.

Серьезный голос Кайла мягко зазвучал в небольшом пространстве комнаты, и она подняла глаза, чтобы видеть его.

— Дети жизнерадостны, Рейн. С ним будет все в порядке.

— Я не знаю, — ответила она. — Справедливо ли было давать ему эту призрачную надежду? Мы сказали ему, что позаботимся о нем… будто обещали это навсегда.

— А разве вы обещали неискренне? — спросил Кайл.

— Вы не понимаете, — досадовала Рейн, ее глаза заблестели. — Кайл, мне не дадут усыновить Стивена. Они мне просто не позволят этого сделать.

— Почему?

Она горько усмехнулась, но потом рассказала ему о вечеринке, которая не удалась, о несвоевременном визите Луизы Стейси. «Вот, видите, — заключила она в отчаянии, — совершенно ясно, что мое заявление не будет рассмотрено». Кайл не ответил, и она закрыла глаза, стараясь не показать противоборства нахлынувших чувств.

— Я думаю, что это расчищает путь для вас, если вы все еще хотите Стивена, — сказала она металлическим голосом. — Почему они вам не разрешат? Вы самый прекрасный человек, с которым агентство когда-либо имело дело. А я большая дура… Мег мне все рассказала, Кайл. Я знаю о хирургических операциях, которые вы делаете. Я знаю о фонде, оказывающем поддержку Стивену и другим. Я также убедилась, что все мои обвинения были несправедливы и необоснованы. Что еще сказать, кроме того, что я очень, очень сожалею, что не доверяла вам?

— Извинение принято. — Она не слышала, как он подошел, но когда она открыла глаза, он стоял совсем близко, на расстоянии лишь двух футов, его лицо было решительным. Он был сейчас необыкновенно привлекателен, и ей, как никогда прежде, захотелось восстановить их прежние отношения, чтобы уже ничего не стояло между ними.

— Я плохо отвечала на вашу доброту, — сказала она нежно.

— Доброта тут ни при чем. — Он засмеялся нетерпеливым смехом, протянул руку, лаская завитки ее волос красно-золотистого цвета, затем прижал их к своей щеке. — Рейн… иногда я немножко схожу от вас с ума. Тогда я говорю себе, что вы не так уж и глупы.

— Вы избегали меня? — Рейн обиженно посмотрела на него.

— Почему вам не хотелось просто все объяснить мне и поверить в мою искренность?

— Вы не давали мне этой возможности, — сказал Кайл невесело. — Это было похоже на то, будто я в отчаянии бьюсь каждый раз головой о кирпичную стену. Но помните, я уже как-то сказал вам, что вы ошиблись, и ждал, что следующий шаг к примирению будет с вашей стороны. — Он взял ее за плечи, будто хотел потрясти, но не сделал этого. — Я все еще жду, леди.

— Я скучала по вас, — прошептала Рейн, глядя на него огромными серыми глазами.

— Да? — подхватил Кайл, и лицо его оживилось страстью. — Докажите мне это.

Он действительно поймал момент ее чувственного порыва. Вздохнув и ощущая, как облегчается ее душа, еще недавно задавленная тяжестью, Рейн на цыпочках подошла к нему и обняла его за шею. Он стоял, не шелохнувшись, чтобы не спугнуть ее, а его лучистые глаза придавали ей храбрости. Прожигая его взглядом, она прижалась к нему впервые сама всем телом, как бы ставя печать на документе о том, что поступает в его безраздельное владение. Со счастливой улыбкой она целовала его плотно сжатые губы, стала нежно ласкать его прикосновениями рук. Но даже это не воспламенило его. Вместо того чтобы, как прежде, исступленно тискать ее тело и впиваться в губы, он просто обнял ее, сказав, видимо, вполне искренне, но как-то «приземленно»:

— Что мне сделать с вами, Рейн?

— И это все, что вы можете сказать мне в такую минуту? — поддразнила она его слегка. Но тут ее взгляд упал на Стивена, спящего в кроватке, и выражение ее лица изменилось. Как она могла хоть на минуту забыть о больном малыше? Кайл проследил за ее взглядом и, когда она снова посмотрела на него, в ее глазах он прочел эту же мысль. Он понял, что в эту минуту обязан что-то сказать для ободрения Рейн.

— Не глядите так беспомощно, мальчик поправится. А кроме того, хочу объявить, что в отношении усыновления у вас не все потеряно. Есть решение этой проблемы.

— Да, Кайл? Но Мег, кажется, думает, что моя единственная надежда — это, чтобы вы дали мне рекомендацию, — сказала она ему быстро, потому что была рада, что он сам избавил ее от положения просительницы милостыни. — Честно говоря, я готова на все, чтобы удержать Стивена.

— Ну что ж, вы облегчили мою задачу. — Его губы вновь приняли слегка насмешливое выражение, синие глаза наблюдали за Рейн. — Я не лгал, когда сказал, что хотел Стивена для себя, но, черт побери, я вынужден быть реалистом. Какая комиссия по усыновлению разрешит мужчине опекать Стивена в его возрасте, еще и при том, что я работаю в таком режиме. Они знают, что я не мог бы посвятить ему и мое домашнее время. Ему нужна и мать тоже. Ему нужны мы. Теперь даже больше, чем когда-либо. Давайте наберемся мужества и усыновим его вместе… Дадим ему и родителей и дом.

— Что? — выдохнула она и во рту у нее пересохло.

— Я прошу вас выйти за меня замуж, — уточнил Кайл.

Он был так одухотворен, так мужественен, что червой реакцией Рейн было ответить согласием. Но она тут же осеклась. Выйти за него замуж? Мысль о браке с Кайлом и все связанное с этим внушили ей страх. Страх неизвестности. Страх жить с ним в качестве жены. Одно дело — предаться чувственности, другое — повседневно выносить его непредсказуемый характер. Или он хотел, чтобы их брак был сиюминутным решением судьбы Стивена? Идея казалась сомнительной, но она все же спросила:

— Что за замужество вы имеете в виду?

— Хорошее, — сказал он убежденно и улыбнулся. — Намного лучше среднего. Нас связывает то, что нужно для этого, не так ли?

— Половое влечение? — она облизнула пересохшие губы, но они вновь задрожали.

— Да! И половое влечение! — сказал он жестко. — И все, что с этим у нас связано. А иначе, с чего бы мы продвинулись так далеко столь быстрыми темпами? Понимаю, что Стивен был нашей обоюдной мечтой, но не только он связывает нас.

— Я не знаю, что вам ответить, — нервно произнесла она. — Мне надо подумать…

— Нет. — Теперь он без колебаний потряс ее за плечи, обхватил голову руками. — Вы слишком долго думаете, и это только отдаляет нас все время на два шага назад с каждым шагом вперед. Поэтому не думайте, теперь же скажите ваше мнение, и мы решим, что делать дальше.

Взгляд его вонзающихся в самую душу глаз, казалось, испугал ее. Она не могла говорить, а он, стараясь улыбаться как можно самоувереннее, вынул у нее из волос несколько шпилек.

— Кайл… — прошептала она растерянно, в то время как он расправлял ее волосы по плечам и ласкал их пальцами.

— Ты удивительная женщина, — произнес он с таким выражением глаз, будто красота ее приносила ему боль. — Я не думаю, что ты представляешь себе, как ты мне нужна. И я тебе нужен тоже. Но ты, Рейн… ты слишком осторожна и не хочешь этого признать.

И она сдалась. Все ее тело внезапно вспыхнуло от импульса, излучаемого Кайлом. Она пробормотала: «Ближе ко мне, любимый». Кайл был нетерпелив в своих желаниях. Он ласкал ее лицо, целовал ее открытые губы с ожесточением, которое вытягивало из нее все силы, и в перерывах твердил: «Скажи, скажи мне это еще!»

С этих минут она не могла вообразить будущего без Кайла, как и свою жизнь без Стивена, и понимала, что это именно то ее состояние, которого он добивался…

Фелисити была одна, когда Рейн вернулась домой. Нашкодившая компаиьонша свое красное платье уже сменила на теплый ворсистый свитер. В руке она держала чашку черного кофе. На кухне и в гостиной не было беспорядка, оставленного вздорной вечеринкой, вся мебель была расставлена по местам.

— Ты, должно быть, их быстро разогнала, чтобы справиться со всем этим? — влепила ей Рейн без обиняков.

— Сожалею, что все так случилось, — сдержанно призналась она. — Обычная наша вечеринка вряд ли вызвала бы какой-то переполох. — Фелисити пожала плечами.

Не видя смысла дальше упрекать Фелисити, Рейн, свернувшаяся в кресле около камина, сочла за лучшее продолжать разговор спокойно и трезво.

— Многие из наших гостей, конечно, шокированы и не понимают, что произошло, — сказала она. — Но я думаю, долго дуться на нас служащие не будут. Если мы обе завтра будем очень профессиональными, то рабочие отношения быстро восстановится.

— Итак, одна проблема решена. — Фелисити вынула из пачки тонкую сигарету, взяла керамическую зажигалку. — А что у тебя? Я все испортила или это еще можно поправить?

Не ожидая, что набедокурившая подруга станет так скоро ее расспрашивать о самом заветном, Рейн растерялась. Теперь, когда Кайл посеял сомнения относительно ее житейской мудрости, она боялась наговорить лишнего. Кстати, и существование Кайла Бенедикта будет новостью для подруги, с которой она вместе училась, делила кров и партнерствовала в бизнесе и которая обычно знала обо всех подробностях ее жизни.

— Я тоже нашла решение, — осторожно начала она. Ее краткое объяснение ситуации, поданное в общих чертах, заняло лишь несколько минут. Молчание Фелисити продолжалось после этого намного дольше. На смену изумлению на ее лице появилось скептическое выражение. Она нервно закурила сигарету, наблюдая редкий сизый дым в воздухе.

— Ну… обычно я не такая тупая, — сказала она наконец, — но, веришь ли, мысль о том, что у тебя есть другой, никогда не приходила мне в голову. Я даже пригласила Гавина на нашу вечеринку сегодня днем. Мне казалось, что вам нужна подходящая возможность для выяснения отношений. Я не знала, что ты его уже поменяла на другою. Теперь, по крайней мере, понимаю, почему он отказался.

— Фелисити, — Рейн усмехнулась, видя, куда скачут мысли подруги, — это не так. Правда, Гавин и я никогда не подходили друг другу, но все же мы иногда были счастливы вдвоем в прошлом Хотя ничего серьезного и быть не могло. Мы только проводили время.

— Пока настоящий жених не займет место Гавина? Ну, знаешь! Может быть, Брайан и сделал меня циничной, но от тебя я не ожидала этого. — Она пожала плечами. — Поскольку квартиру мы все-таки содержим вместе, я думаю, ты не ждала от меня никакой восторженной реакции?

— Нет, не ждала. — Рейн была вынуждена признать про себя, что заявление Фелисити обижает ее. — Я не ожидала, что ты отвергнешь саму идею.

— Ты обвиняешь меня? — Фелисити скривила рот. — Я ведь не посторонняя в этом деле. Ну, а как насчет магазина «Рейн Бо Шоп»?

— Ничего не меняется. Как я говорила тебе раньше, работающая мать теперь не такая уж редкость… а тем более работающая жена.

— Это ты говоришь сейчас. А что ты скажешь позже… когда у тебя будет семья? Не говори мне, что, дескать, не будешь первой, которая уйдет из магазина. Партнерша — это всегда вольная птичка, она устроится. А вот что такое работать, когда у тебя муж и ребенок, — это уж мы знаем обе! Хотя бы по тому, как работает у нас эта Кэссиди.

— Почему ты так разговариваешь? — со вздохом сказала Рейн в полном замешательстве. — Я ведь ничего не сделала, чтобы нарушить порядок, только наняла Джил Кэссиди для работы в вечерние часы!

— Правда? — не унималась Фелисити. — Но до последнего времени сама мысль об этом была бы ужасной для тебя.

Вздохнув, Рейн сделала попытку разрядить обстановку:

— Послушай, не будем касаться этого. Мы некогда не ссорились и это никуда нас не приведет. Неужели мы не можем просто поговорить?

— Ты хочешь поговорить? — спросила Фелисити, вынув изо рта наполовину выкуренную сигарету. — Хорошо, разберемся в том, что я теряю? Я чувствую, что опускаюсь все ниже и этого очень боюсь. Слишком много изменений за короткое время. Я уже больше не контролирую себя. Я устроила бы… это дело, ну в общем брак с Брайаном, если бы не боялась, что из-за этого пострадает бизнес. А ты? До этого года ты и не помышляла том, чтобы не работать во время отпуска. Ты была тверда, как скала, на тебя я всегда могла рассчитывать. А теперь ты занята только тем, что пытаешься заменить кому-то мать, и, откровенно говоря, моя вера в тебя поколебалась. Ведь теперь магазин становится менее значимым для тебя, и больше ответственности падает на меня. А я не знаю, справлюсь ли я с этим одна. Я продаю и в этом преуспеваю! Но это и все, что я делаю. Я не бухгалтер. Я не плановик и не обошлась бы без направляющей руки Гавина. Я не смогла бы принять решений и по рекламе! Если ты решила уйти, кто же займет твое место? Дело может развалиться. Я могу все потерять… все, что я имела. Вот какие дела. — Она на минуту отвернулась, стараясь спрятать страх в своих темных глазах. — У меня есть право беспокоиться.

— Может быть, и есть право, — сказала Рейн убежденно, — но не причина. Фелисити, я так же заинтересована в этом деле, как и ты. Я тоже работала какое-то время, учась одновременно в школе. Я понесла такие же жертвы. Поверь мне, когда я говорю тебе, что не имею намерения ни сейчас, ни в будущем подвести тебя. Допускаю, что моя личная жизнь заставит меня и теперь прибегнуть к некоторой изворотливости, но не больше, чем это необходимо. И заметь, абсолютная верность только бизнесу это абсурд. Как я это понимаю, большинство профессионалов ценит частную жизнь, и я не буду исключением.

— Думаю, что ты заслужила это, — сказала Фелисити сухо. — Извини. Да и я думала, что у меня есть гарантии с Брайаном, и посмотри, во что это вылилось.

— Не суди обо мне по опыту твоих отношений с Брайаном, — сказала Рейн мягко. — Думаю, я доказала, что сдерживаю свои обещания.

— А может ли за то же самое поручиться Кайл Бенедикт? — Фелисити быстро передернула тему разговора. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять и его поступки, — продолжала она. — Ну и вообще, что ты выигрываешь от союза с ним?

— Это не так просто объяснить, — вздохнула Рейн. — Но я получаю, например, возможность стать матерью Стивена.

— Это то, что ты и так бы получила, если бы не мои фокусы. Но достаточно ли это основание для замужества? — Она засмеялась своим низким голосом, и смех ее был невеселым. — Может, не мне судить о твоих взаимоотношениях с этим Кайлом, но поняла я только одно: ты не можешь использовать ребенка, чтобы скрепить ваш союз. — Она зажгла вторую сигарету, рука ее дрожала. — Рейн, я совсем подавлена, но ведь не так давно я надеялась, что забеременела и буду иметь ребенка от Брайана. Ты можешь назвать это последним усилием в попытке удержать его, но в конце концов я не могла пойти дальше. Я ведь по натуре не очень-то «материнский тип». Да и хорошо ли было бы невинному ребенку появиться в обстановке, которая уже испортилась? Это было бы так несправедливо! Дети должны появляться, когда их хотят иметь, и только у двух любящих друг друга людей. Если ребенок появился от отчаяния, как средство привязать мужа… это очень рискованное решение.

Рейн сидела некоторое время молча, в ней пробуждалось сочувствие к Фелисити, доведенной до такого состояния эмоционального расстройства, что в ее образе мыслей, словах и поступках разом и наперебой сквозили ее уязвимость и самолюбие, ее нетерпение и взрывной характер.

— Извини, — тихо сказала Рейн. — Я не знала, что тебе пришлось пережить. Почему ты мне не сказала?

— Вероятно, по той же причине, по какой ты не сказала мне о твоем докторе… Потому, что мы отдалились друг от друга… или, может быть, потому, что я не могла вообразить, что и ты попадешь в такое же положение. Тебе не понравилось, когда я сошлась с Брайаном. О, нет, ты ничего тогда не сказала, но я это знала. И мне было тяжело признаться тебе, что ты права. — Она пожала плечами, стараясь выглядеть непринужденной и рассудительной. — Дело в том, что я кое-чему научилась за это время, и я постараюсь передать тебе свой опыт. Очень ли отличается то, что ты планируешь, от того, что я почти сделала? Хочешь вступить в брак исключительно ради ребенка?

— Это не единственная причина. — Она подняла на подругу свои потемневшие глаза, постепенно сознавая сказанное. — Я люблю Кайла. И мне кажется, что все время любила его. — Она глубоко вздохнула. — Может быть, это и не так все радужно, ведь я не знаю глубины его чувств ко мне. Но между нами есть физическое влечение… Кайлу я нужна. И нам обоим нужен Стивен. Думаю, этого достаточно…

Несмотря на то, что торговля в магазине по-прежнему шла бойко, Рейн предчувствовала, что ажиотаж вот-вот спадет. Затем наступил сочельник и скоро надо было закрывать магазин. Рейн смотрела на опустошенные полки витрины, на убывающие очереди у кассы и время от времени обменивалась с партнершей торжествующими улыбками.

Фелисити никак не могла угодить одному покупателю. Этот взволнованный коротыш отложил приобретение подарка жене на последний момент и теперь привередничал. Рейн сейчас не завидовала ее положению, ведь ей пришлось выбирать одежду для женщины, которую она не видела, а муж даже не поинтересовался ее размерами заранее. Рейн видела, как он измерял что-то руками и качал головой. По взглядам, которые Фелисити обращала к ней через его плечо, было легко судить о крайней степени раздражения продавщицы, продолжавшей, однако, любезно щебетать перед клиентом. Наконец последний угомонился. Рейн посмотрела на вход, ожидая увидеть уходящего покупателя, но вместо этого увидела Кайла.

Он был невероятно красив, в коричневой твидовой спортивной куртке с замшевыми заплатками на локтях и в шерстяных брюках. На нем была оксфордская рубашка и галстук-самовяз.

— Привет! — Мягкий голос ее, казалось, не был слышен из-за громких стуков сердца, которое готово было выскочить из груди. Теперь, очевидно, не надо было бы прикладывать к груди стетоскоп, как тогда у кроватки Стивена, чтобы раскрыть сердечные тайны Рейн.

— Привет! — ответил Кайл непринужденно и слегка насмешливо, взяв ее за локоть одной Рукой. — На табличке написано, что вы закрываете магазин в 6 часов. Хотите, подвезу вас в госпиталь?

Рейн посмотрела на часы, довольная, что хоть этим было прервано ее гипнотическое созерцание любимого.

— Еще пять минут, — пробормотала она, стараясь контролировать себя. — Неужели вы только затем и ехали в такую даль, чтобы подвезти меня?

— Нет. — Он осматривал интерьер магазина и улыбнулся иронически Фелисити, которую он по фотографии, виденной им в квартире.

Рейн в свою очередь перехватила взгляд Фелисити и, казалось, говоривший: «Так это твой доктор? Он великолепен!» Слегка покраснев, неизвестно по какой причине, Рейн быстро подошла к Кайлу.

— Очень впечатляющее место, леди… Есть ли здесь конторка где мы можем поговорить? — осведомился он.

— Склад, — сказала она, стараясь понять его интонацию.

— Хорошо. — Он усмехнулся. — Ведите.

Рейн так и сделала, чувствуя на себе взгляды четырех пар женских глаз, расширившихся от удовольствия, если не от откровенной зависти. Двойные двери едва закрылись за ними, когда Кайл прислонился к стеллажу и, зажав Рейн между коленями, положил ладонь ей на спину. Поглаживая другой ладонью ее голову, он притянул ее к себе и медленно, но сильно поцеловал в открытые губы.

— Вы что? — Она попыталась отстраниться, прерывисто дыша.

Кайл ответил не сразу, его взгляд скользнул по ее раскрасневшемуся лицу, изящной фигуре в шерстяном платье, которое было в тон цвету ее глаз.

— Это было за то, что вы моя прекрасная невеста. — Она замолчал, улыбаясь. — И за то, что ты будущая мать моего будущего сына.

Рейн молча изучала его… пока его взгляд не сказал ей все, что ей было необходимо знать.

— О, Кайл! — вскрикнула она со слезами на глазах. — Он наш? Он действительно наш? — Будучи не в состоянии больше сдерживаться, она прижалась к нему всем телом и обняла его обеими руками за шею.

— Собирается стать нашим, — поправил он вежливо. — Позвонила Мег. Нам разрешили временную опеку. Стивен переедет к нам домой, как только я сниму вытяжку и наложу шину. А это все означает, что нам лучше поговорить о дате свадьбы. Я подумал о сочельнике под Новый год. — Он немного отстранил ее, посмотрев снисходительно. — Ты не плачешь, не так ли?

— Нет, но только потому, что я должна сейчас поблагодарить наших служащих за их усердную работу и распустить по домам. — Она тихонько фыркнула, на лице и в глазах появилась улыбка, она и не старалась спрятать ее. — Так можем ли мы сказать обо всем этом Стивену?

— Думаю, что да. — Он сразу стал практичным, поправив на ней платье и бдительно осмотрев, не осталось ли следов бурных объятий. — А теперь наши пять минут истекли. Вы лучше займитесь своим делом, хозяйка.

— Нет, выйдите и познакомьтесь со всеми, — сказала она. Ее пальцы сплелись с его пальцами, в душе она ощущала какое-то странное, безрассудное спокойствие.

На полпути к дверям Кайл вновь остановился, обнял, прижав ее голову к себе, и страстно поцеловал. Вся дрожа, Рейн едва успела прийти в себя прежде, чем он толкнул дверь.

— Это было для меня, — нежно прошептал он ей в ухо. — За мои хлопоты…

Стивен явился для Рейн самым бесценным подарком к Рождеству, а сам ребенок был просто завален ими. Его глаза становились все голубее и круглее с каждым новым гостинцем, которые он получал. Кайл и Рейн словно потеряли рассудок и исполняли любой каприз малыша, не видя особой разницы между утром и вечером, часами отдыха, занятий или приема пищи. Двухлетнему ребенку это послабление режима очевидно нравилось, и он восхищенно надувал губы. Возле его кровати выросла гора обрезков цветной бумаги, из которой Стивен вырезал героев диснеевских кинолент. Кайл и Стивен «оживляли» их, удачно подражая глупой болтовне Микки Мауса и Дональда Дака, а Рейн, которой досталась роль зрительницы, охала от восхищения и весело качала головой.

Затем настало время преподнести Стивену последний подарок. Большой и самый главный! Малыш смотрел широко раскрытыми глазами, как Кайл развязывал ленточку, которой была перепоясана увесистая коробка. Рейн положила руку на ее крышку, мешая попыткам Стивена поднять ее, и интригующе переглядывалась с Кайлом, хотя и сама не знала, что там внутри. (Он принес коробку из своего кабинета в последнюю минуту, поэтому ее, как и ребенка, разбирало любопытство.) Прежде чем Стивен и Рейн услышали легкое царапанье и могли сообразить, что в коробке сидит живое существо, Кайл снял крышку. И тут Рейн со Стивеном удивленно вскрикнули: оттуда на них взглянула пара огромных шоколадно-коричневых глаз. Потом, чихнув и встряхнув ушками, из коробки вылез красивейший золотистый коккер-спаниэль и заковылял по маленькой груди Стивена своими мягкими лапками.

— Собачка! — Стивен заверещал от удовольствия. Щенок радостно заморгал, лизнул розовым язычком Стивена в круглую щеку и ткнулся в нее мордочкой. — Привет, собачка! — Стивен хмыкнул и стал легонько похлопывать ее по спине, а щенок топал лапками по плечам и груди Стивена.

— Ну, Кайл, нет слов! Я надеюсь, вы понимаете, что полностью обставили меня, — призналась Рейн. — Какой фантастический подарок! — Она потрепала медового цвета шерсть и спросила: — А у него имя есть?

— Стивен выберет имя, — ответил Кайл, посмотрев на малыша весело. — Что ты скажешь, малыш?

— «Собачка»! — заявил Стивен.

Рейн и Кайл рассмеялись.

— Хорошо, пусть будет «Собачка», по крайней мере, пока… Но я должен кое-что сказать тебе о твоем щенке, Стивен. Он сейчас побудет некоторое время здесь, с тобой. После этого он поедет домой ко мне. А через несколько дней, как только тебе будет лучше, ты тоже поедешь ко мне домой. Ты будешь моим сыночком, а я стану твоим папой. — Кайл посмотрел на Рейн, взяв ее за руку. — А Рейн будет твоей новой мамой. Тебе бы этого хотелось?

Стивен состроил недовольную гримасу. Рейн и Кайл замерли в напряжении, ожидая его реакции, и вздохнули с облегчением, когда мальчик сказал:

— Я хочу, чтобы «Собачка» была со мной.

Расслабившись, Рейн пощекотала ему подбородок и ласковым голосом стала убеждать малыша:

— Она не может, родной. Собакам не разрешайся быть в госпитале. Но она тебя подождет в твоем новом доме. А там вы сможете вместе поиграть в любое время.

Стивен повертелся немного, глядя поочередно то на одного взрослого, то на другого и наконец улыбнулся. Улыбка его становилась все шире и шире. «Ладно», — согласился он и осторожно погладил лоснящуюся спинку щенка, как только может сделать двухлетний ребенок. Рейн иронически закатила глаза и развела руками, когда через час Кайл укладывал щенка обратно в коробку, запихивая туда и Бу, для которого еще оставалось место.

— Как вы его сюда пронесли через проходную? — съязвила она с улыбкой.

— Грешен, — сказал он насмешливо. — Хотите меня повесить? А может, теперь поможете мне вынести его в машину?

— Я-то помогу. — Она сосредоточенно выуживала из-под стула свою туфлю, которую уронила, переодеваясь. — Но если нас поймают, я ни при чем.

Они добрались до портье со всеми предосторожностями и за углом коридора даже заглянули в коробку, с удовлетворением обнаружив, что утомленный щенок уснул во время похода.

— Что вы собираетесь с ним делать? — спросила о нем Рейн, устроившись на сиденье и выпуская «Собачку» на волю. — Он что, бездомный?

— Ну уж, вы скажете! — ответил Кайл. — Подержите-ка его по пути домой. — Он взял щенка и передал ей, поставив пустую коробку на заднее сиденье. Смеясь, Рейн вдыхала запах теплого пушистого тельца, тоскуя по своему ребенку. Она не могла вспомнить более счастливого времени, чем часы, проведенные с Кайлом и Стивеном. Она хотела, чтобы этот день никогда не кончался.

Кайл завел двигатель, но не спешил включать первую скорость коробки передач. Рейн увидела, что он смотрел на нее со странно-спокойным выражением лица.

— Догадываюсь, что вы голодны.

— Да, немного.

— Поедемте ко мне домой?

От его взгляда у нее пересохло во рту. Сердце Рейн взволнованно забилось.

— Зачем? — спросила она тихо, зная, что он ждал вопроса.

Кайл вздохнул.

— Потому, что нам надо поговорить о делах… Потому что вы должны посмотреть, где будете жить… И наконец потому, что надвигается сочельник, а мы оба голодны, и «Собачка» тоже хочет в свою корзину. — В глазах его на минуту появился насмешливый огонек и тут же исчез. Он пожал плечами, отклоняя ее протест. — Но, в основном, — потому, что я хочу побыть с тобой.

Она долго обдумывала ответ — столь соблазнительна была его просьба. Минуту назад она хотела бы, чтобы этот день не кончался. Фелисити уехала к маме в Аллентаун. Все что ждало бы ее в случае отказа — это пустая квартира и еще один, в одиночестве проведенный, праздничный вечер. А если она согласится? Да как же можно было не согласиться теперь, когда Кайл и Стивен — весь смысл ее существования! И она уступила…

После обеда, состоявшего из стейка и салата, Рейн мысленно постаралась войти во вкус домашней жизни с Кайлом. Что это будет? Легкое товарищество, подкрепленное половым влечением? Загружая посуду в мойку и видя, как он тоже засучил рукава, чтобы помочь ей прополоскать посуду, она

Могла поверить, что он вот так легко запланировал свадьбу, рассуждая об этом за обычным обедом, что меньше чем через неделю красивый дом Кайла, сооруженный из стекла и дерева, будет и ее домом, что уютная мужская спальня станет и ее комнатой, а Стивен будет спать напротив в комнатке, в которую удобно пройти через холл.

Все последующее стряслось, начиная с того момента. Когда они несли горячие напитки в комнату, ею вдруг овладело смущение. Кайл склонился на коленях перед массивным камином, чтобы зажечь уже сложенные в него поленья. Он ухмыльнулся, когда щенок Стивена поднял головку и зевнул Кайл не оставил этого без внимания. «Как ты, парнишка?» Он почесал у щенка за ушами. Рейн смотрела на разгорающееся пламя, на золотистые искры, вылетавшие из камина. Щенок, возбужденный этим, тихо поскуливал.

Она все еще улыбалась, когда Кайл неожиданно выпрямился.

— Не надо противиться… сейчас, — тихо произнес он, и глаза его смотрели властно и настойчиво, Рейн проглотила слюну и не успела ни о чем подумать, как была перенесена на диван. Он лег около нее, и поверхность дивана сморщилась под его весом. Он взял из ее руки чашку и поставил на стоявший рядом сундук, который, видимо, служил в качестве кофейного столика.

— Я сделаю это, — сказал он тихо, поглаживая ее по подбородку. Он вытянул из нее поцелуй, раздразнив ее прежде легкими прикосновениями губ, пока она не раскрыла свои, и это был поцелуй, о котором она только мечтала. Рейн закрыла глаза, кровь бросилась ей в голову, а он все осыпал и осыпал ее лицо и шею мелкими поцелуями-

— Вот. — В его голосе ей послышалось удовлетворение. — Когда вы смотрите на меня, как на чужого, существует единственный способ образумить вас.

— И это ваш ответ на все? — пробормотала она-

— Это мой любимый ответ. — Он запустил пальцы в ее волосы, лаская шелковистые мягкие пряди, и произнес глубоким грудным голосом: «Я хочу тебя, Рейн». Это безыскусственное признание подействовало на нее, губы ее раскрылись, глаза увлажнились. — «Кайл…» — пробормотала она, но он замолчал, не зная, что ответить. Ее захлестывали эмоции, она была почти в нирване, и вдруг…

— Я не готова к этому сейчас. Мне нужно время, — каким-то чужим для самой себя голосом произнесла Рейн.

Кайл обхватил ее лицо руками, вперившись в него взглядом.

— Когда ты будешь готова? — спросил он. — Не так уж много времени осталось до свадьбы. — Она опустила веки, и он добавил. — Ты должна понять, Рейн! Неважно, когда это произойдет — сегодня вечером или через неделю, но ты будешь моей женой… во всех смыслах этого слова.

Его требовательный тон действовал на нее возбуждающе, но она не подала вида, что это так.

— Мне, вероятно, следует подождать более подходящего момента, а пока… — Он сунул руку в карман пиджака и вынул маленькую серебряную коробочку. — Ты уж прости, но я чувствую мужскую потребность владеть тобой. — Выражение его лица обезоруживало ее, она больше не обижалась и потом сказала, извиняясь:

— А мой подарок вам остался в моей машине, думала, что мы обменяемся ими до завтра.

— Это неважно. С вашим подарком можно подождать.

Кивнув, Рейн порвала папиросную бумагу, в другую был завернут его подарок, извлеченный из протянутой им коробочки. Это было чудесное кольцо с алмазом, красивейшим из всех, виденных ею когда-либо, и обрамленным аметистами в золотой оправе. Кайл молча надел кольцо ей на палец.

— Спасибо, Кайл. Оно прекрасно.

Он снисходительно усмехнулся, и она почувствовала необходимость приободрить его, снять легкую тень, набежавшую ему на глаза. Рейн взяла его за подбородок и прикоснулась губами к его губам. Его ответный поцелуй был сдержан, а ей хоте лось совсем другого. У нее вырвался стон, когда он, схватив ее за руки, попытался отстранить ее от себя.

— Рейн… — Голос его был глухим. — Не начинай того, чего не собираешься доводить до конца. Мой самоконтроль не устоит перед твоим вызовом.

— И не надо. — Она посмотрела на него долгим взглядом, желая именно сейчас познать его — его! и свою любовь — в полной интимной близости. Голос ее было трудно узнать: — Я не попрошу тебя остановиться.

Кайл посмотрел ей в лицо, затем посадил ее себе на колени. Она вздрогнула от невыразимого блаженства, когда он сжал ее ноги коленями, а рукой погрузился в ее груди. Вздохнув, она обвила руками его плечи, а он гладил ее грудь, живот и изгибы талии у бедра. Пульсация крови чувствовалась во всех точках кожи, груди сами по себе трепетали под его руками. Она чувствовала и его легкую дрожь, когда он отодвинул мягкую кашмирскую шерсть платья и смотрел на ее стройную длинную ногу. Он не пошел дальше в своих ласках, лишь сжимал слегка пальцами ее кожу. Рейн поняла невысказанный вопрос. Вся горя желанием, она изогнулась всем телом и побуждала его к действию.

Через минуту она, горя огнем от его поцелуя, почувствовала, как он положил руку на ее руку. Ее тело напряглось, потом как будто растаяло, ощутив самое интимное в ее жизни прикосновение.

Время будто растворилось, сколько его прошло, неизвестно, прежде чем Кайл вновь сказал: «Я хочу тебя».

Всего лишь три маленьких слова, а Рейн сразу остыла. «Хочу», а не «люблю»… не «нуждаюсь». Острота ее собственного чувства, ее любви, необходимости слияния с ним ушла. Она безутешно жалела о потере и посмотрела на Кайла, встретившись с его ответным напряженным взглядом, она стала будто деревянной в его руках. Как же заставить его понять, что, любя его, она нуждалась в чем-то большем, чем его желание? Простое признание самого этого факта было недостаточным. Слово «хочу» терзало ее сознание вновь и вновь. От этого что-то сдавило ее горло и она смогла лишь тихо произнести: «Извини».

— И ты меня извини. — Он быстро отодвинулся и расправил ее платье. Затем он поднял ее и посадил на место. — По крайней мере, вы сдержали свое слово… не попросили меня остановиться. Вы и не должны были.

Рейн вздрогнула, почувствовав его иронию и ненавидя себя за все происшедшее. Она подняла руки к вискам, собралась с духом, чтобы сказать (ей так хотелось, чтобы он ее понял):

— То что мы делали, вдруг показалось мне таким холодным и ненужным…

— Леди, мы так же далеки от холодности и безразличия в наших отношениях, как могут быть далеки от этого два желающих друг друга человека.

— Что же, брак по расчету? — она покраснела. — Уступить вожделению?

«Брак без любви», — добавила она про себя, ведь сказать эти слова означало предать себя. Но тут заметила, что в его синих глазах зажегся огонек, и поняла, что он потерял терпение

— Вы не можете ничего делать без чрезмерных эмоций, — сказал он с насмешкой. — Зачем все осложнять?

Рейн задала себе тот же вопрос, подумав, как быстро все произошло и совсем не так, как ей представлялось. Она знала, что у него были все причины сердиться, стыдиться и чувствовать неуверенность в себе. Она не смогла ничего объяснить ему, не раскрывая всей силы своего влечения, а без этого она могла лишь предполагать, что подумал о ней Кайл. Вероятно, что с ее стороны это был обман. Или хуже. Не видя, как можно спасти положение, она решила уйти и произнесла нетерпеливо:

— Пожалуйста, отвезите меня домой.

Она не надеялась, что Кайл не послушает ее, а он встал, взял со стула спортивную куртку сказал:

— Я отвезу вас домой, Рейн. Но это последний раз, когда я разрешаю вам сбежать. Между нами все остается по-прежнему. Свадьба будет. Я уверен, что вы вряд ли откажетесь от того, что мы предложили Стивену. К тому же ваша оскорбленная мораль… или как это называется… вновь на своем месте. Удивительно, что одно и то же маленькое слово мы понимаем по-разному. Ну что ж, это хороший урок. — Он улыбнулся. — Доверие ничто без обязательства.