Глава 12 Кровь Гриффиндора

Тем вечером Гарри долго не спал. Он осторожно укутал одеялом уснувшую девушку, а сам встал и подошёл к окну. Юноша долго всматривался в ночь, пытаясь правильно понять и оценить немногие крупицы информации, полученные в процессе визита в Академию. Выводы напрашивались не слишком приятные. Рейд явно что-то знает и при этом молчит, как партизан. А без веской причины профессор ничего делать не будет. В этом Гарри успел давно убедиться. И то, что знает профессор, не слишком утешительно. Если он так помрачнел, то… Юноша даже поёжился. Настолько необычно было проявление таких эмоций на всегда бесстрастном лице Рейда. Определённо, произошло что-то серьёзное, когда камень отказался отвечать на вопросы Гарри. Хотя это и привело к его разрушению. Очевидно, что глыба не ответила не без причины. И главное — то, что профессор сказал Гарри взять перстень, когда всё будет кончено. А ведь Охотник вряд ли может добровольно отдать свой отличительный знак. Значит… Значит, он будет мёртв. И похоже, в самом скором времени. И он это знает. Но смерти он не боится… Он, похоже, вообще ничего не боится. Так почему он был так бледен? И камень сказал, что выбор только за ним. Какой выбор? И какие долги должен заплатить профессор? И ещё, как там заявил камень? Ага, Гарри сможет сделать то что он должен. Наверное, это уничтожение Вольдеморта. Хотя проклятая глыба и не сказала, что будет после.

— Чёрт, чёрт, чёрт… — выругался Гарри, ударив кулаком по стене.

Он принялся лихорадочно одеваться. Натянув мантию, Гарри бросил взгляд на часы: три часа ночи. Он стиснул зубы и вышел из комнаты. Будь что будет, но он заставит профессора ответить на эти вопросы.

Гарри осторожно пробрался к Гриффиндорской башне, поминутно озираясь дабы не напороться на смотрителя. Но всё обошлось. Недовольно бурчащая Толстая тётя освободила проход. Гарри тихо прокрался в спальню, опасаясь кого-нибудь разбудить. Он вытащил из сундука плащ — невидимку и карту.

Пятью минутами позже, Гарри уже крался вниз по лестнице. Судя по карте, Рейд обитал на втором этаже, рядом с классом защиты от злых сил. Юноша внимательно рассмотрел карту. Если она не врала, а до сих пор такого за ней не водилось, то Филч сидел в своей комнате. Дрюзг находился в дальнем крыле, возле владений мадам Помфри. Видимо, придумал очередную гадость. А вот Рейд, похоже, не спал. Точка, помеченная его именем, постоянно перемещалась по комнате.

— И чего он там мечется? — вслух подумал Гарри. — Но, так даже лучше. Не придётся его будить.

Он добрался до второго этажа и двинулся по длинному коридору, приближаясь к комнате профессора. Он только собрался завернуть за угол, как услышал быстрые шаги. Гарри вытащил карту и посмотрел на неё. С другого конца коридора к комнате Рейда приближалась точка, помеченная как «Элли Лейверс». Гарри нахмурился. Он вспомнил, что это имя одноклассницы Чоу. Память услужливо нарисовала образ высокой стройной девушки с пепельными волосами. И чего, спрашивается, ей здесь надо в такое-то время?

Гарри осторожно выглянул из-за угла. Его глаза округлились, когда он увидел, что Элли постучала по шлему рыцарских доспехов, установленных у стены. Через несколько несколько секунд, кусок стены сдвинулся вместе с доспехом и повернулся на оси, открывая проход. Оттуда выглянул Рейд, в одних брюках, но с оружием в руке. Меч тускло блеснул в свете далёкого факела.

— Элли? — недовольно сказал он. — Тебе не надоело?

— Алекс! — девушка только что не плакала. — Ну не гони меня. Ты же знаешь, что я тебя люблю!

— Элли, милая! — голос профессора заметно смягчился. Он отбросил клинок в комнату и погладил девушку по щеке. — Ты же знаешь, что я не могу тебе много дать. И, кроме того, меня могут убить в любой момент. Ну зачем я тебе нужен? Посмотри, вокруг полно хороших ребят. А я старше тебя на 10 лет, весь в шрамах.

Он помолчал.

— Пойми, ты мне очень нравишься, но я не хочу разрушать твою жизнь. Ты молода и красива. У тебя всё ещё впереди. Зачем тебе битый волк с дырявой шкурой?

— Мне всё равно, тряхнула головой Элли. — Я просто хочу немного счастья. Обычного человеческого счастья. Может, я эгоистка. Ну и пусть. И я не уйду!

Она подалась к профессору и закинула руки ему шею. На лице Рейда появилась неуверенная улыбка. Он осторожно сжал девушку в объятиях, словно боясь спугнуть робкий огонёк разгоравшегося чувства между ними. Элли вздохнула и положила голову на плечо мужчины. Гарри только мысленно присвистнул, когда Рейд подхватил девушку на руки. Дверь за ними закрылась.

С досадой поморщившись, Гарри двинулся в обратный путь. Понятно, что сегодня никаких ответов на свои вопросы он уже не получит. Врываться к человеку, когда у него девушка, было бы уж вовсе вопиющей бестактностью. К тому же, к людям надо относиться так, какого отношения ты хочешь к себе. А Гарри был уверен, что ему вовсе не понравилось, если бы кто-нибудь ворвался в комнату, когда он находился бы там с Чоу. Кстати, о Чоу… Гарри сообразил, что он на автопилоте двигается к Гриффиндорской башне. Он развернулся в другую сторону и через пять минут был в комнате Чоу.

— Где ты был? — сквозь сон спросила девушка.

— Проветрился немного, — пробурчал Гарри, залезая под одеяло.

Он закрыл глаза и постарался заснуть с твёрдым намерением поговорить с Рейдом в ближайшее время…

Однако, в последующие несколько дней Гарри так и не сумел получить ответы на мучавшие его вопросы. Причиной тому послужило исчезновение профессора. Тот словно провалился сквозь землю. Думбльдор в ответ на расспросы только загадочно ухмылялся в бороду. А затем на Гарри навалились тренировки по квидишу и подготовка к экзаменам.

Рейд появился через две недели, когда Гарри и думать забыл о ночной прогулке. Профессор, как ни в чём не бывало, подошёл к Гарри и сообщил юноше, что их тренировки продолжатся со следующей недели. Гарри только кивнул, поглощённый мыслями о предстоящей игре с Равенкло. Он просто не представлял, как будет играть против Чоу. Накануне ему пришлось выдержать тяжёлый разговор с девушкой, которая прямо заявила, что он не должен ей поддаваться. И пригрозила устроить скандал прямо на поле…

В необычайно мрачном настроении Гарри возвращался в Гриффиндорскую башню. Когда он миновал портрет Толстой тёти, то услышал шум и дикие крики. Заинтригованный Гарри осторожно выглянул из дверного проёма. Он увидел, что в гостиной полный разгром. Валяются перевёрнутые кресла, раскиданы тетради и учебники. А по комнате с гиканьем носится Симус, размахивая пачкой листов, за которым по пятам скачет Колин Криви. Прочие гриффиндорцы скопились на лестницах, ведущих в спальни, и просто помирали от смеха. Что самое удивительное, Гермиона не делала замечаний буянам, а сама хохотала до слёз. Косолап обозревал происходящее с безопасной высоты в несколько метров, вскарабкавшись по Гриффиндорскому флагу.

— Ну и что здесь творится? — поинтересовался Гарри, поймав Колина за шиворот.

— Колин решил стать писателем! — хохоча, заявил Симус, наблюдая за Колином, скорчившим злобную рожу. — Сейчас прочитаю.

— Не смей! — бешено заорал Колин.

Симус поднял листы на уровень глаз и торжественно прочёл:

«На землю спускался багровый закат. Чёрные вершины деревьев Запретного леса чётко рисовались на фоне пламенеющего неба, напоминая об обитающем в лесу зле. В воздухе разлилась звенящая тишина. Ни одно живое существо не осмелилось приблизиться к этому страшному месту. Только летучие мыши чёрными призраками летали во всех направлениях. На опушке леса наметилось движение. От крайних деревьев отделился чёрный силуэт, закутанный в плащ из тьмы. Под капюшоном сверкнули красные угольки глаз, злобно уставившись на единственного человека, смело пришедшего сюда. Раздалось злобное шипение, отдалённо напоминающее человеческий голос.

— Явился, Поттер. Я долго этого ждал. Слишком долго.

Молодой парень в красной мантии смело шагнул навстречу.

— Да, Вольдеморт, это я. Решим всё в честном поединке. В живых останется только один!

Тёмный лорд зло зашипел и поднял свою палочку…»

— Ну как? — в полном восторге спросил Симус.

Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет. Он быстрым шагом подошёл к другу и вырвал у него писанину. А затем швырнул листы в камин. Колин горестно охнул, когда бумага вспыхнула ярким пламенем.

— Я ещё не настолько прославился, чтобы писать про меня всякую ерунду! — заорал он на бедного Криви.

Вокруг раздался смех.

— А вы чего ржёте? Убирайтесь к чёрту, пока я…

Гарри понял, что теряет контроль над собой. Гриффиндорцы испуганно притихли, когда в потолок вонзилась ветвистая молния. Посыпалась извёстка и в воздухе запахло озоном. Гарри был страшен в ярости. Он побледнел, как бумага. Глаза полыхали зелёным пламенем. Ученики вперемешку попрятались по спальням и принялись баррикадироваться.

— Что здесь… — профессор МакГонаголл отпрянула, когда следующая молния ударила в полуметре над входом.

В следующий миг раздался ужасный грохот. Стёкла из окон вылетели водопадом разноцветных брызг. Электрические разряды зазмеились по стенам, оставляя чёрные следы. Косолап в слепом ужасе совершил прыжок через всю гостиную и вылетел в дверь. Юноша почувствовал, что он не в силах обуздать взбесившуюся стихию.

Возле Гриффиндорской башни собралось пол-Хогварца. Ученики спрашивали друг у друга, что происходит. Преподаватели скопились у самого входа, оставшегося открытым. На стенах коридора мелькали отсветы голубых вспышек. Замок трясся мелкой, но вполне ощутимой дрожью.

Почувствовав неладное, Чоу быстро шла к Гриффиндорской башне. Завернув за угол, она увидела толпу у входа. Решив, что случилось что-то страшное, девушка бросилась к двери. Но у самого входа её за плечо ухватила сильная рука и оттолкнула назад. Она подняла глаза. Перед ней стоял преподаватель по защите от сил зла.

— Пустите, там Гарри!

— Туда слишком опасно входить, — покачал головой Рейд. — Даже мне или Думбльдору.

Он повернулся к ректору.

— Помните, что я вам говорил? О том, что мальчик феноменально силён.

— Да, — согласился Думбльдор. — Вы полагаете, что…

— Именно, — покивал профессор. — Его сила пробудилась. Хотя момент и не самый подходящий. Это просто выброс избыточной энергии, но разнести башню вдребезги вполне хватит.

— Это уж точно, — заметила дрожащая Минерва МакГонаголл, над которой хлопотала мадам Помфри. — В жизни такого не видела и больше не хочу видеть!

— Почему он не остановится? — мрачно спросил нахохлившийся Снэйп.

— Он просто не может, — Рейд криво посмотрел на учителя зельеделия. — Очевидно, его сильно разозлили. Отсюда и все неприятности. А мальчик пока не умеет контролировать такую силу.

— И что нам делать?

— Либо ждать, пока это кончится, либо… Я даже не знаю, — признался Думбльдор. — Входить туда сейчас равносильно самоубийству.

Башня вздрогнула от нового взрыва. Профессор МакГонаголл заволновалась.

— Там около полутора сотен детей!

— А вы можете что-то предложить? — поинтересовался Дубльдор. — Если да, то желательно побыстрее. В ход пошла сила стихий.

— Кто-то должен войти туда и усыпить Гарри заклятьем.

— Возможно, возможно, — пробурчал Снэйп. — Вот выжить при этом…

Воспользовавшись разгоревшейся дискуссией, Чоу вывернулась из-под руки Рейда и метнулась в проход. Она ворвалась в гостиную и застыла в изумлении. Воздух был наполнен пылью и дымом. Гарри стоял посреди хаоса как бог войны, объятый пламенем. С его рук слетали каскады молний. Девушка не успела опомниться, как одна из вспышек вонзилась ей в плечо, отбросив к стене. По руке потекла кровь, обильно пропитывая мантию. Последнее что она слышала перед тем как потерять сознание от боли, был крик: «Нет!»

— Чоу, нет, только не это!

Пожар внутри Гарри быстро шёл на убыль. Отчаянным усилием воли юноша сумел задавить его окончательно. Молнии и огонь погасли, только волосы на голове шевелились от статического электричества. Он бросился к Чоу и поднял её на руки. Убедившись, что девушка дышит, он перевёл дух и огляделся. Гостиная выглядела как после взрыва фугасной авиабомбы. По стенам тянулись чёрные следы и длинные выбоины. От мебели остались только обугленные клочья. Камин обвалился, как и целые пролёты лестниц. Гарри поёжился, представив, сколько усилий придётся затратить на приведение комнаты в первоначальный вид.

Раздавшийся стон девшки вернул его к осознанию окружающего мира. Гарри решительно направился к выходу. При его появлении раздался многоголосый гул. Снэйп испуганно шарахнулся в сторону. Но юноша не обратил на это никакого внимания. Он направился к мадам Помфри.

— Чоу ранена, — сказал Гарри. — Ей нужна помощь.

— Да, конечно, — заторопилась врач. — Её надо отнести в больницу.

Она пошла вперёд. Гарри направился следом. Толпа учеников расступилась, пропуская его. Кто-то предлагал помочь, но Гарри молчал, стиснув зубы. Он способен справиться сам. Если Чоу умрёт…

В больничном крыле как всегда царила тишина и покой. Гарри уложил девушку на койку.

— А теперь, Поттер, идите отсюда! — приказала мадам Помфри, ощупывая руку Чоу.

— Она… будет жить? — нерешительно произнёс юноша, с надеждой глядя на врача.

— Разумеется, будет, — проворчала добрая женщина. — Хотя про квидиш придётся на время забыть. Иди, иди отсюда. Не испытывай моё терпение.

— Но…

— Никаких «но»! Здесь больница, а ты грязный, как трубочист.

Поняв, что возражения бесполезны, Гарри развернулся и вышел из помещения. За дверью его ожидал Думбльдор. Рядом с ним стоял Корнелиус Фудж, с опаской смотревший на юношу. Чуть в стороне располжились аж пятеро Авроров, под предводительством Хмури.

— Гарри, пройдём в мой кабинет, — обратился к нему Думбльдор, нервно поглаживая бороду.

Гарри пожал плечами и пошёл вслед за ректором. Возле уродливой горгульи Думбльдор остановился и произнёс пароль:

— Шоколадная лягушка!

Горгулья отодвинулась, освобождая проход. В кабинете ректор уселся в мягкое кресло и жестом предложил то же самое Фуджу и Гарри. Следом вошёл Хмури.

— Ну ты и заставил нас поволноваться, — сказал Думбльдор.

— Я не хотел, — Гарри виновато опустил глаза. — Я не знаю, как так вышло.

— Да уж, не хотел, — заметил Фудж. — Мы уж в министерстве решили, что на школу напали Упивающиеся. Да ещё во главе с самим… Мы бросили сюда все силы Авроров, что оказались под рукой. А тут мне говорят, что весь переполох из-за одного мальчика.

Его прервал скрип двери. В кабинет вошёл профессор Рейд и без приглашения опустился в свободное кресло. Хмури недовольно поморщился.

— Кто это? — спросил министр, глядя на вошедшего.

— Преподаватель защиты от сил зла, — устало сказал Думбльдор.

— Вы полагаете, он здесь нужен?

Ректор промолчал. Рейд, словно невзначай, поправил волосы, блеснув перстнем на правой руке.

— Не может быть, — охнул Фудж.

— Теперь вы понимаете, что его присутствие вполне уместно, — усмехнулся ректор. Ситуация явно его забавляла.

Рейд в упор посмотрел на Думбльдора, затем на министра. Он криво улыбнулся и сухо сказал:

— Положение дел таково: мальчик невероятно силён как волшебник. О чём я говорил уважаемому ректору ещё в сентябре.

Думбльдор согласно кивнул седой головой.

— Он наделён гораздо большей силой, чем я или Думбльдор, — продолжал Рейд. — Про остальных я даже не говорю.

— А причины этого? — напряжённо спросил Фудж, сосредоточенно слушавший профессора.

— Мы не знаем, — сказал Думбльдор. — Гарри — наследник Годрика Гриффиндора. Но этого явно недостаточно для проявления такой мощи.

— Вы уверены? — заволновался министр. — Откуда такая уверенность, что Гарри — наследник Гриффиндора, а не просто его потомок?

— Он может призвать оружие Годрика.

— А какая разница между потомком и наследником? — решил уточнить Гарри, привычным мысленным усилием вызывая меч. Прикосновение холодной стали сразу успокоило его.

Министр с отпавшей челюстью смотрел на легендарный клинок. За него ответил Рейд.

— Потомков довольно много, — лениво сказал он, изучая носки своих ботинок. — А наследник только один. Наследник — тот, кому передалась сила предка, его некоторые специфические способности. Ты — определённо наследник Годрика. Тут никаких сомнений. Но он не обладал и десятой частью твоей силы. Так что, ты — загадка. Доволен?

Гарри мрачно посмотрел на преподавателя. Он был недоволен. И его мучил насущный вопрос, что делать, если живущей в нём силе снова приспичит устроить катаклизм. Должно быть, обуревавшие его чувства отразились на лице, потому что, Думбльдор сказал:

— Я понимаю, что тебя беспокоит. Нас это тоже волнует. На наше счастье, твоя сила проявилась в довольно безобидном варианте.

— Безобидном? — Гарри не верил своим ушам.

— Дело ограничилось лишь разгромленной гостиной, — серьёзно заметил Рейд. — А так… Ты должен знать правду. В следующий раз твоё раздражение может привести к тому, что на месте замка будет большая яма.

Он оглядел присутствующих.

— Я полагаю, никто не будет возражать, если мы отправим Гарри спать. Ему необходимо отдохнуть.

Судя по лицу министра, у него имелись возражения, но он предпочёл держать их при себе. Гарри встал и вышел из кабинета. Разумеется, он и не подумал идти в Гриффиндорскую башню. Вместо этого он пришёл в комнату Чоу и уселся в кресло, тупо глядя в огонь, весело полыхавший в камине. Юношу била крупная дрожь при мысли, что он чуть не убил Чоу, и мог разрушить весь замок. Так прошло несколько часов. Гарри очнулся от невесёлых дум и посмотрел на часы. Пять утра. Он зло шарахнул кулаком по стене и взвыл от боли в разбитых костяшках. Гарри взмахнул рукой, стряхивая капли крови, которые отлетели в камин. Внезапно, огонь в камине взметнулся, окрасившись багровым светом. По стенам прошла дрожь. Неизвестно откуда налетевший ветерок взъерошил волосы юноши. Ему послышался шёпоток, на самом пределе слуха. Гарри охватило ощущение, словно на него наложили заклятье подвластия. В голове беззвучно появился зов: «вниз».

Гарри вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Неведомый глас указывал ему направление. Через несколько минут, он очутился в вестибюле. Ведомый таинтственной силой, Гарри подошёл к стене, на которой красовались гербы колледжей. Он прикоснулся к стене окровавленной ладонью. Снова послышался шёпоток. Но теперь Гарри расслышал: «Гриффиндор!». Раздался скрежет. Часть стены медленно отодвигалась в сторону. Из образовавшегося проёма пахнуло затхлой сыростью. Гарри вошёл в тёмный коридор и зажёг палочку. Через несколько шагов, перед ним оказалась винтовая лестница, уводившая под землю. Словно во сне, Гарри пошёл по лестнице. Повсюду виднелась паутина. На ступеньках лежал толстый слой пыли. Похоже, здесь никого не было много сотен лет. А может… Может, и с самого основания Хогварца. Спуск казался бесконечным. Юноша насчитал пятьсот ступенек, когда лестница кончилась. Перед ним открылся огромный зал. На Гарри волной хлынуло ощущение огромной Силы, живущей здесь. Но, в отличие от Академии, обитающая здесь мощь никому не угрожала. Она здесь просто была. Необъяснимое спокойствие охватило юношу. Гарри не мог подобрать слов, чтобы описать свои чувства. Пожалуй… да, он был здесь своим. Он отбросил колебания и решительно перешагнул порог.

Свет отбрасывал мягкие отблески на хрустальные стены пещеры, переливался в тысячегранных кристаллах, сиял на кончиках свисающих сталактитов, играл тенями на ступенях, плавно спускающихся к центру зала. Гарри невольно вспомнились прочитанные в детстве строчки:

В центре зала располагалась ровная площадка, в середине которой находилось квадратное возвышение из ослепительно белого камня. На возвышении находилось миниатюрное подобие Хогварца. А по углам квадрата… стояли четыре статуи, простирая свои руки над замком.

Ближе всего к Гарри находилось изваяние широкоплечего мужчины с упрямо стиснутыми челюстями. Юноша взглянул ему в лицо и охнул: так мог бы выглядеть его отец, годам к сорока. Годрик Гриффиндор!

Чуть дальше статуя красивой женщины, чем-то похожей на мать Гермионы. Она улыбаясь, смотрит на Годрика. В левой руке зажаты перо и свиток. Гарри понял, что это — Равена Равенкло. Ещё дальше — пухленькая Хельга Хаффльпафф с тяжёлым серебряным молотом. А по правую руку от статуи Годрика — худощавый мужчина с остроконечной бородкой и змеёй в левой руке — Салазар Слизерин. Статуи основателей… У Гарри перехватило дыхание. Сколько веков стоят они здесь, оберегая созданную ими школу? Грубая сила и прямота Гриффиндора, остроумие Равенкло, трудолюбие Хаффльпафф и хитрость Слизерина гармонично соединились в их детище. Но это было ещё не всё: у ног статуй были выложены символы стихий. Рубиновый язык пламени у ног Годрика, серебрянный порыв ветра у Равены, сапфировая волна у Хельги и изумрудный лист у Салазара. Четыре основателя — четыре стихии.

Гарри осторожно приблизился к статуе Гриффиндора. Ему казалось, что чего-то не хватает. В следующий миг он понял, чего именно. И вложил меч Годрика в левую руку хозяина. Изваяние пошевелилось. Из статуи выплыл призрак Годрика. Он быстро потерял прозрачность. Холодные серые глаза, чёрные волосы, копной ниспадающие на плечи и багровый плащ с золотым львом. Зал наполнил глубокий голос, разбивший тысячелетнюю тишину.

— Здравствуй, потомок!

— Но как… — выдавил Гарри, отступая на шаг.

— Только тот, в ком течёт кровь одного из четвёрки, может войти в этот зал. Дай, присмотрюсь…

Призрак подплыл поближе и внимательно посмотрел Гарри в лицо. Он улыбнулся. И сразу исчезло впечатление суровости и холодности. Гарри взглянул в смеющиеся серые глаза и понял, что Годрик весьма добродушен.

— Ну, эти черты мне слишком знакомы. Несомненно, ты мой потомок по прямой линии! — безапелляционно заявил Гриффиндор. — Но, я чувствую что-то ещё…

Он помолчал, о чём-то задумавшись. Постепенно на его лице появлялось изумление.

— Не может быть… — он оценивающе посмотрел на Гарри. — Позову остальных.

Он исчез, но не надолго. Из статуй появились призраки остальных основателей. Равена действительно напоминала мать Гермионы. Это впечатление только усугублялось тяжёлой копной роскошных каштановых волос. Серебристое платье переливалось при каждом шаге, временами приобретая цвет весеннего неба. Хельга оказалась голубоглазой блондинкой с золотыми волосами, очень коротко подстрижеными. Кожаный фартук украшали многочисленные прорехи и подпалины. Слизерин в костюме цвета молодой листвы и такими же глазами. На лбу залегли поперечные складки, выдавая настоящего учёного.

— Зачем ты позвал нас, Годрик? — недовольно пробурчал Салазар. — Как был непоседой и баламутом, так и остался.

— Не ворчи, Сал, — ответил Гриффиндор. — Случилось нечто важное. Посмотрите внимательно на этого молодого человека.

— Смотрю, — ответил Салазар, по-прежнему хмурясь. — Судя по внешности, твой пра-пра… много раз пра — внук.

— Не только, — ухмыляясь, возразил Гриффиндор. — Он потомок всех нас!

Равена ахнула, прижав руку к лицу. Хельга недоверчиво переводила глаза с Гриффиндора на Гарри и обратно. Слизерин отнёсся к словам кузена очень серьёзно.

— Друже, а ты не ошибся?

— Друг? — изумлённо спросил Гарри. — Но ведь всем известно, что вы ненавидели друг друга!

— С чего бы это? — пробурчал Салазар. — У нас были расхождения во взглядах. Это не повод для ненависти.

— Но ведь вы убили Годрика!

— Он убил всех троих, — поморщился Гриффиндор. — Случайно. Наш Салазар настоящий учёный. Он сначала делает, потом только думает. Видел, в северном крыле замка фундамент? — дождавшись кивка Гарри он продолжил. — Он решил попробовать новое заклинание, но перепутал вектор. Мы даже не успели сказать «Мерлин», как башня рухнула нам на головы.

— Я не хотел… — виновато проворчал Слизерин.

— Да, уж… А потом Салазар начал беспробудно пить. А так, как он испытывал на себе разные зелья, то у него выработался фантастический метаболизм. И чтобы напиться в стельку, ему требовалось ну очень много выпивки.

— Неужели обязательно про это рассказывать? — поморщился Салазар.

— Ему полезно послушать, — вмешалась Равена. — О нас сложена куча легенд, а мы были обычными людьми, со своими слабостями и недостатками.

— Так вот, — продолжал Годрик. — В одиночку Салазар пить не любил. А преподаватели с ним пить отказывались. Они не в состоянии были переносить дозы, требовавшиеся моему братцу. И однажды, когда он бродил по окрестностям, в поисках собутыльника, то напоролся на дракониху, только что отложившую яйца. И принялся объяснять ей, как ему плохо живётся. Сколько она терпела твоё нытьё, а, Сал?

— Минут сорок.

— А потом «ам», и нет Салазара, — развеселился Годрик.

— Ладно, хватит травить байки, — заметил Салазар. — У тебя всегда было отвратительное чувство юмора. Я уже вижу, что ты был прав насчёт этого молодого человека. А значит, пророчество исполняется.

— Какое такое пророчество? — осторожно поинтересовался Гарри, которого насторожило резкое изменение тона Слизерина.

— Он очень старое, — сказала Хельга до того, как Салазар успел открыть рот. — И обращено именно к нам — к потомкам легендарного первого волшебника. Если не вдаваться в красочные эпитеты, то примерный перевод звучит так:

— Мы — потомки первого волшебника по прямой линии. Чистокровные, — уточнила Хельга, бросив взгляд на поморщившегося Салазара. — В наших семьях никогда не было браков с муглами. Но вот в чём суть — потомки не могли обладать всей силой Основателя. Он не был человеком. Поэтому, его сила разделилась на множество частей. В наших родах остались четыре основные линии — силы стихий. Не то, чтобы мы могли ими владеть, но эти силы покровительствовали нашим родам. Пророчество гласит, что однажды эти силы сольются в одном человеке. Одно условие уже выполнено — ты являешься нашим общим потомком.

— Выполнено и второе, — сказал Гарри глухим голосом, отбросив непослушные пряди со лба. — Но какую связь имеет этот шрам от смертного проклятия с силами стихий?

Основатели перебросились быстрыми взглядами и Равена Равенкло медовым голоском произнесла:

— Как вы наивны, молодой человек. Кто-нибудь слышал, чтобы Авада Кедавра оставляла шрамы на жертвах?

— Насколько я знаю, — сдерживая нервную дрожь, ответил Гарри, — нет!

— Именно! В каком возрасте это случилось?

— Мне был один год, когда Вольдеморт убил моих родителей и попытался убить меня!

— Всё ясно, — проворчал Слизерин. — Проклятие оказалось пресловутым последним камешком, обрушившим лавину. Оно и вызвало слияние сил. И шрам, это не шрам, а знак!

— Знак? — не понял Гарри.

— Конечно, — взорвался Салазар. — Никто почему-то не думает, что молния — явление высшего порядка в стихийной магии. Она требует баланса сразу трёх стихий! Этот рубец — просто небольшая плата за твоё могущество!

— Хватит забивать ему голову! — заявил Годрик, состроив неодобрительную физиономию. — Есть более насущные вопросы. А именно… первое, это то, что ты, Гарри, не можешь пока контролировать эту силу. Она будет прорываться в те моменты, когда ты будешь рассержен или напуган. И эффекты могут могут разбрасываться от смешных до весьма печальных. Кстати, — Годрик с интересом посмотрел на юношу. — Я, несколько часов назад, почувствовал мощный магический всплеск…

— Меня разозлили, — смущённо признался Гарри.

— О чём я и говорил. Второе — зло, которое должно быть уничтожено. У тебя есть представление о том, что это?

— Вольдеморт. И, — Гарри твёрдо выдержал взгляд зелёных глаз Салазара, — он — ваш наследник.

— Мой? — недоверчиво переспросил Слизерин, скрестив руки на груди. — А что в нём злого?

— Он учился здесь более полусотни лет назад, — начал пояснять Гарри. — Он начал с уничтожения нечистокровных студентов, а потом решил захватить власть над миром.

После того, как Гарри рассказал всю историю с самого начала, в зале наступила тишина. Слизерин недоверчиво вертел головой.

— Как можно так извратить мои представления о том, каким должен быть волшебный мир? — удивлялся он.

— Недостаток информации, кузен, — поморщился Годрик. — Плюс, жажда власти. И… Тот-кого-нельзя-называть.

— У нас так называют Вольдеморта, — сказал Гарри, переводя взгляд с Годрика на Салазара и обратно.

— Вольдеморт — ерунда, — заявил Слизерин. — Лично мне очень неприятно, что мой потомок по сути властолюбивый подонок с непомерными амбициями и жаждой убийства в крови. Но он не так страшен, как тот, что стоит за его спиной… Вековечное зло…

Он помолчал, переглядываясь с остальными основателями, затем произнёс:

— Прости, Гарри, я и так сказал слишком много. Призракам тоже ведом страх. Я желаю тебе удачи. Помни, ты можешь сделать то, что должен!

— Мне это уже говорили, камень судьбы… — начал Гарри.

— Он больше ничего тебе и не мог сказать, — улыбнулся Годрик. — Никто не может предсказать судьбу магу, в котором сила первого волшебника. Ну, нам пора. Удачи, Гарри. И, возьми мой меч, он тебе пригодится.

Призраки снова обрели прозрачность и стали отступать к своим статуям, улыбаясь своему далёкому потомку.

— Постойте, — заорал Гарри. Основатели замерли. — А сколько ваших потомков сейчас находится в Хогварце?

Основатели переглянулись и взмахнули руками. Макет замка вспыхнул ярким светом. Над ним начали появляться изображения. Первой появилась смеющаяся Гермиона, отлетевшая в сторону Равены. Затем Чоу, которая заняла гриффиндорский угол. За ней последовали: Рон и Джинни — Хаффльпафф; Малфой и Панси Паркинсон — Слизерин, потом Сьюзен Боунс — Хаффльпафф и, к удивлению Гарри — братья Криви, оказавшиеся потомками Равенкло. Последним появился силуэт самого Гарри, оставшийся висеть над замком, но ближе к Гриффиндору.

— Вот так, Гарри, — сказал Годрик. — В тебе больше моей крови. Ты и похож на меня — смелый и сильный, честный и прямолинейный. Ты можешь быть и преданным другом и страшным врагом. Ты такой, какой есть. Будь собой.

Основатели исчезли. Гарри подошёл к статуе Гриффиндора и осторожно вынул меч из каменных пальцев. Внезапно, послышалься треск. С изваяния осыпалась каменная крошка, и в руки Гарри упал тяжёлый багряный плащ с золотой оторочкой и вышитым золотым львом. Юноша подхватил драгоценный подарок и запинающимся голосом прошептал слова благодарности. Пора было уходить. Он поднялся по ступеням к арке и обернулся. Свечение постепенно угасало, и статуи основателей терялись во мраке.

— Я оправдаю ваше доверие! — проговорил он. — В конце-то концов, что мне ещё остаётся?