"Циклопедия" - читать интересную книгу автора (Матюхин Александр Александрович)

Глава третья

Что касается «дежа вю», то я испытывал подобное чувство каждый раз, когда встречался с Карлом Давидовичем Мусорщиком. Мне всегда казалось, что я уже где-то видел это пухлое лицо, нос картошкой, карие глаза, зачесанные а-ля Битл волосы и куцую черную бородку. Чушь, конечно, где я еще мог повстречать подобный индивидуум?

Однако чувство, что это уже где-то происходило, иногда приходит внезапно и помимо воли.

Так, например, случилось, когда я поднял трубку и сквозь шум помех и тихое, назойливое потрескивание услышал:

— Кто звонил?

Сердце мое в прямом смысле ушло в пятки, душа встрепенулась, а в глазах забегали разноцветные бегемотики.

Я узнал этот голос!

— Кто звонил, спрашиваю, и зачем? — повторили на другом конце провода. — Отвечайте, а то не посмотрю, что по телефону разговариваю — отыщу и вырву ноздри к едрене фене! Нашли развлечение — названивать среди ночи! Думаете, у меня автоопределителя номера нет? Думаете, раз вампир, значит, спит в гробу и все У него паутиной заросло? Фигушки вам! Ну-ка живо говорите — кто такие, откуда взялись, чего надо?!!

Я совладал с присохшим к небу языком и тихо, почти неслышно, пробормотал:

— А это мы звонили… Витя, там, Сева… Мусорщик тоже…

На другом конце провода громко засопели. Вампир (а это был он), видимо, тщетно пытался вспомнить, кто такие Витя и Сева и уж тем более кто такой таинственный Мусорщик. Потом голос облегченно сказал:

— Ах, да. Человеки. Голову отрубленную обслуживали. Помню, помню.

— Не обслуживали, — смутился я, — а искали тело.

— Да по мне хоть гренки ему жарили на огне и без масла, — парировал вампир. — Зачем среди ночи названивать? Я-то на работе, а лакеев у меня в замке отродясь не водилось. Думаете, призрак некоего И. И. Василькова трубку поднимать будет? У него же руки бесплотные, и ноги тоже, и голова. Чем, извините, он трубку-то поднимет?

— Ничего мы такого не думали. Просто решили позвонить, поинтересоваться, как дела…

— Отлично дела, — буркнул вампир. — Постой, а как вы вообще дозвонились? У меня же внутренняя связь, для служебного пользования!

— А я откуда знаю? Это все Мусор. Он нашел телефон и предложил.

— Мусор? — В трубке засопели. — Ну-ка позови мне этого гардемарина от народа, поговорить хочется! Ишь, нашел развлечение — названивать самому графу Яркуле среди ночи…

Я прикрыл трубку ладонью и позвал Мусора. Карл Давидович возник в коридоре с протянутой рукой и лучезарной улыбкой, от которой мерк даже свет лампы.

— Давай! Я так и знал, что меня не обманули! Телефонный номер был настоящий! Видишь, Витя, а ты!..

Мусор не стал уточнять, что, собственно, Витя, а выхватил у меня из рук трубку и плотно прижал ее к собственному уху.

— Алле? Многоуважаемый граф Яркула? Внимательнейшим образом слушаю!

— Ты подслушивал разговор?! — вскипел я.

— Ага, — прошептал Мусор и замахал руками: уходи, мол, не мешай деловым людям вести деловую же беседу.

Я принципиально никуда не пошел, а прислонился к стене, скрестив руки на груди. Мусор нахмурил брови и повернулся ко мне спиной.

— Ага… ага… нет, ну, знаешь, как бывает, там у друзей спросил, там кое-что подслушал, там в книжке подглядел… почему сразу вероломный нарушитель? Я же не в замок к тебе вломился… Почему на «ты»? Могу и на «вы», я человек не гордый… что значит — еще раз позвонишь, подвешу за язык на крюк над воротами замка? Это вам, уважаемый, не средневековье! В наше время вешать за крюк да еще над воротами вам никто просто так не позволит… ах, у вас разрешение есть, с печатью… — Мусор повернул голову, посмотрел на меня и пожал плечами. — Охота у него не удалась. Злой, как собака, ей-богу! Что вы говорите… для чего звонил? Я вот по какому делу звонил-то…

И в этот момент Мусор вдруг замер. Я не видел его лица, но готов поклясться, что замер он с раскрытым ртом, с широко распахнутыми глазами, устремленными в потолок, и наморщенным лбом. Какая-то Идея вновь пробила лысоватую Мусорщикову головушку и врезалась аккурат в левое полушарие мозга. Я насторожился. Мусор прокашлялся и вдруг заговорил деловым басом, каким он обычно обращается к клиентам своего платного туалета. Такой бас, по мнению самого Мусорщика, должен вселять в души клиентов надежду на то, что именно в его туалете они найдут долгожданное облегчение и спокойствие души. По-моему же мнению выходило, что с таким басом разве что апельсинами на базаре торговать, ибо ни о каком облегчении души при звуках Мусорщикова голоса думать не получалось.

Мусор говорил бойко, долго и настойчиво, изредка прерываясь на короткие фразы вроде: «Не перебивайте меня, уважаемый…» или. «А вот послушайте…», а также «Носит же, блин, земля…». Я вначале не очень понял, что именно втолковывает мой еврейский друг графу Яркуле, а когда до меня дошло, волосы на моей голове встали дыбом!

— …значит, жду к обеду, — закончил Мусор и торжественно положил трубку.

В коридоре появился тощий Сева, дожевывавший бутерброд.

— Ну, кто звонил?

— Граф Яркула, — ответил я, не сводя глаз с довольной Мусорщиковой ухмылки, — Привет передавал…

— Зачем же привет, господа? Он сказал, что сам заедет через пару часиков!

Сева удивленно вытаращился на Мусора. Его челюсть медленно оттянулась вниз, и я смог узреть недоеденный бутерброд. Пресквернейшее зрелище.

— Приедет? Т-ты сказал, что граф Яркула приедет?

— Вот именно, господа! — Мусор довольно потер руки. — Пойдемте в комнату, и я вам все расскажу!

— Я и так все слышал, — проворчал я, чувствуя, что настроение мое стремительно летит куда-то в область кончиков пальцев на ногах. — Ты предложил графу Яркуле работу в качестве агента по происшествиям. Дабы он помог нам обезвредить циклопов, верно?

— Заметьте, за очень низкую цену! — Мусорщик поднял указательный палец.

Мы прошли в комнату. Циклоп сидел на стуле и разглядывал потолок.

Я с Севой уселись на диване, а Мусор взял табуретку и, пододвинув ее к нашим ногам, сел напротив.

— А что я еще мог сделать? Проклятый одноглазый уродец передал наши фотографические изображения всем своим соплеменникам. Они охотятся за человеком из тринадцатой квартиры. Через пять дней финал чемпионата мира по футболу. И я подумал, что без посторонней помощи нам не обойтись.

— Ты, Мусор, как всегда на высоте, — проворчал я. — Пригласить вампира сражаться с циклопами! Кому такое в голову придет?

— Вот такой я гений. — Мусор скромно потупил взор. — И не сражаться, а вести переговоры. Вообще, товарищи, кого мне приглашать? Инопланетян? Дык наши, местные, лучше поймут друг друга, чем пришельцы, верно я говорю? Яркула прилетит, поговорит с их вожаком циклоповским, все уладит да улетит обратно…

— И получит энную сумму денег.

— А что такого? Труд — он и в Трансервисе труд! Всякому по потребностям, как говорится, от всякого по желаниям, — невозмутимо сказал Мусор, перевирая знаменитую фразу.

— А зачем надо было вообще кого-то приглашать? Сами бы не справились?

Я поискал между подушек дивана пачку сигарет, которая всегда там лежала на всякий случай, нашел, извлек сигаретку с зажигалкой и затянулся.

— Каким образом? Вы имеете представление о том, сколько это — двенадцать миллионов одноглазых карликовых уродцев, которые знают нас в лицо и намереваются убить?

— Не им-меем, — сказал Сева, — но все равно я пошел домой. Циклопы не знают ни моего адреса, ни фамилии, ни прописки. Как они меня искать будут? А?

— Вот именно, — поддержал я друга. — Что до меня, то я уеду к тете на недельку, а там, глядишь, все и уладится.

— Да они же мир завоюют через недельку! — воскликнул Мусор, возбужденно жестикулируя, проще говоря, ожесточенно махая руками.

— Ты это серьезно? — спросил я.

— Мы серьезно, — ответил циклоп. — А ваш адрес, Сева, нам уже известен. Мои соплеменники вошли в международную компьютерную сеть и давно все о вас выяснили. И о вас и жене вашей, Марфе, и о Карле Давидовиче Мусорщике и его туалете… и о вашей тете, кстати, тоже, уважаемый Витя.

— Хотел я тебя бутылкой по голове, пожалуй, так и поступлю, — Мусор потянулся к пустой бутылке.

— Мою жену зовут — Марья! — добавил Сева и первым схватил бутыль за горлышко.

Тут решил вмешаться я. В конце концов, это же моя квартира! Надоело быть сторонним наблюдателем.

— А ну стоять! Что вы себе позволяете! Ну, убьете сейчас одноглазого, а мне потом с милицией разбираться, да?

— Почему сразу тебе? — Мусор удивленно наморщил лоб. — Вместе и разберемся. Завернем холодный труп в целлофан и на свалку.

— Было уже, проходили, — сказал я, — когда я с головой отрубленной возился, ты где шлялся? Смылся и нет тебя!

— Я, между прочим, в то самое время выходил на связь с инопланетными правоохранительными органами. — Мусор выпятил грудь.

— А мне пришлось по моргам бегать, от террористов отбиваться! — Я решительно вырвал из тощих Севиных пальцев бутылку, — Так что нечего тут произволом заниматься. К тому же циклоп нам еще нужен для допроса и прочего…

— Прочего? — содрогнулся циклоп. — Лучше умереть! Яду мне!

— За мной не заржавеет, — заверил его Мусор, — дай только Витьке из квартиры выйти, я сразу! Крысиный устроит?

— Отставить! — по-военному грозно прикрикнул я. — В твоем плане убийства циклопа не наблюдалось!

— Вписать — две секунды! — Мусор потянулся за ручкой.

— М-может, сначала познакомимся с человеком из тринадцатой квартир-ры?

Сева произнес первую умную вещь за прошедшую ночь и начинающийся день. У него вообще с умными мыслями не очень. Еще в институте Сева скачивал сочинения и курсовые исключительно с Интернета, а когда это удовольствие прекратилось (единственный пункт Интернета закрыли на ремонт), Сева впал в беспробудную кому и не сдал курсовую в срок. Кажется, в тот раз курсовую ему написала жена Марья…

Я позволил себе некоторую сентиментальность и дружески похлопал моего лучшего друга по плечу.

— Верные идеи подаешь! Сходи-ка, Мусор, к нашему соседу, да все у него выясни.

— А чего это сразу я? — насупился Мусор. — Господа, я не пойду! Это не мой дом, не моя квартира, не мой подъезд… Головы пробивать не дают, а если идти куда, так сразу Карл Давидович. Сам и иди, Витя, если хочешь.

Я посмотрел на Севу. Тот идти сам просто физически не сможет. У него ноги так затрясутся, что рухнет на лестнице и с места не двит нется. А самому тем более не хотелось…

— Мусор, пошли вместе, — предложил я. — Во всех книгах только тупые персонажи отправляются на поиски неизведанного поодиночке.

— Спуститься этажом ниже ты называешь поиском неизведанного? А как тогда назвать путешествие, скажем, в Америку?

— Пошли? — Я протянул руку и изобразил на лице саму невинность. — Заодно выскочим в киоск и сухариков купим…

Увы, я подло сыграл на Мусорщиковой любви к сухарикам. Услышав о «Кириешках», он оживился, подтянул трико и умчался в коридор одеваться.

— Ничего не натворишь? — поинтересовался я у Севы.

— Обижаешь, — хмуро ответил мой лопоухий друг. — Не впервой. А что, надо?

Я еще раз похлопал его по плечу и тоже вышел в коридор.

Мусор уже стоял во всеоружии, нахлобучив шапку на глаза, и выуживал из карманов пальто тонкие кожаные перчатки. Судя по виду, они давно отсырели, а вынуть их и посушить Мусор или не догадался, или попросту забыл.

— Ты не обижайся, Вить, — сказал он, пока я зашнуровывал ботинки. — В том, что я пригласил графа Яркулу, есть тонкий психологический расчет. Он бы никогда не согласился приехать сюда просто так. А тут, видишь ли, повод появился, да и деньжат он подзаработать не прочь. Ну, а когда граф приедет, тут-то я у него в деликатной форме все и выпытаю, где замок его располагается, какие сокровища в каких местах…

— Так он тебе и скажет.

— Скажет, — убежденно проговорил Мусор. — Я ему двести граммов портвейна нацежу, он мне все и расскажет.

— Тогда уж двести граммов свежей крови. Он же вампир, а не алкоголик.

— А это мысль! — Мы вышли из квартиры. Света по-прежнему не было. Правда, теперь на лестнице сквозь замусоленное окно пробивались слабые лучи утреннего солнца. — У меня есть друг, он в больнице работает, — продолжал Мусор, — надо с ним договориться, чтобы стибрил для меня парочку пакетов донорской крови. Он говорит, у них с этим делом проблем нет. Оборудование старое, холодильники новыми замками не снабжены. Заходи, в общем, бери, сколько хочешь. И, что самое интересное, это не рассматривается как кража государственной или частной собственности. Главное, конечно, чтобы не поймали…

Мы спустились на этаж ниже и застыли около двери, на которой висели явно выпиленные кустарным способом из жестяной банки цифры «13», прикрученные на болтики-саморезы. Приглядевшись в полумраке, я обнаружил, что звонка никакого нет, как и ручки. На ее месте зияла черная дырень и топорщились деревянные стружки.

— Что-то не нравится мне здесь, — голосом Шарапова из известного фильма произнес Мусор. — Кажись, циклопы поработали…

— У страха, сам знаешь, что велико, — возразил я. — Не постучим — не узнаем, верно?

— А если засада?

— А если нет?

Мусор запустил руку в карман пальто и извлек маленькую отвертку с пластмассовой ручкой.

— У меня замки на туалете корейские, заедают, — пояснил он, — приходится пользоваться старым дедовским способом и подцеплять язычок отверткой. А сейчас, видишь, для самообороны в самый раз.

— А ты не боишься, что у тебя язычок еще кто-нибудь подцепит?

— Что брать в платном туалете? — в свою очередь спросил Мусор. — Унитазы? Раковины?

— Ты ж там все свои книги хранишь.

— Ну, допустим, не все, а половину, да и кто позарится на собрание сочинений Пелема Грин-вила Вудхауза?

Я вытаращил глаза.

— Ты и такое читаешь?

— Для общего, так сказать, развития, — ответил Мусор, потом выставил отвертку перед собой и встал в позу борца сумо. — Давай стучи. Я готов!

И я постучал.

Вначале ничего не происходило.

Было четко слышно, как гудят спрятанные от глаз людских за железной створкой счетчики. Вскрыть такую створку и открутить малость назад, не повредив пломбу, плевое дело, почему-то подумал я и посмотрел на дырку вместо дверной ручки.

Сквозь нее пробивался едва видимый лучик света.

Затем откуда-то из глубины квартиры раздалось протяжное шарканье тапочек. Кто-то неторопливо приближался к двери.

— Тсс! — Мусор грозно вытаращил глаза. — Если это циклоп, я ловко выколю ему глаз!

— Циклоп в тапочках?

Мусор развел руками: мол, а почему бы и нет?

С той стороны двери замерли. Лучик света из дырки моргнул. Кажется, неизвестный рассматривал наши животы. Еще мне показалось, что Мусорщик едва сдерживается, чтобы не всадить в дырку свою отвертку. Вот и посылай таких людей на дело в одиночку…

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее просунулся ствол духового ружья. Почему так непоэтично? Да потому что именно ствол и просунулся! Над стволом из мрака квартиры выглядывало заросшее щетиной, с впалыми глазами и круглым носом лицо, над которым торчали давно не стриженные волосы.

Человек походил скорее на бомжа или закоренелого алкоголика, нежели на героя — истребителя рода циклопов. Повеявший из недр квартиры характерный запах жутчайшего перегара еще больше утвердил меня в моих догадках.

— Какого хрена? — хрипло, с присвистом поинтересовались из-за ружья.

Мусор, увидев, что от его отвертки никакого толку не будет, убрал ее в карман.

— Мы соседи сверху. Вернее, вот он сосед. Позвольте представить — Витя Виноградов. Вы не знакомы? А он как раз над вами живет, топает, хе-хе, иногда, верно, Вить?

Мусор неловко ткнул меня локтем в бок. Ружье не шевельнулось. Лицо, впрочем, добрее тоже не сделалось.

— Паспорт при себе? — поинтересовались из-за ружья. — Документ.… увстодво… удостоверение!

— Паспорт? — удивился Мусор. — Да какой паспорт, товарищ? Ты видишь, как мы одеты?

Мы с этажа спустились и к тебе, понимаешь? Сразу.

— Никого не ждал.

— А мы вроде как без приглашения. Войти можно?

Ружье медленно покачалось из стороны в сторону.

— Чо пришли-то?

Мы с Мусором переглянулись. Действитель зачем пришли? Подразумевалось, что дверь нам откроет типичный представитель интеллигенции (раз герой-одиночка, значит, такой и должен быть), мы войдем к нему в квартиру, познакомимся, то да сё, а затем осторожно расскажем о циклопе. Если надо, то и покажем. Разве нормальный человек не поверит?

— Мы по делу, — начал Мусор. — Понимаете, товарищ… Вас, кстати, как зовут, я запамятовал…

— Я не представлялся, — буркнули из-за ружья. — Продолжайте.

— Дело в том, что нынешней ночью мы поймали настоящего живого циклопа…

Ружье исчезло, дверь захлопнулась. Щелкнул замок.

— Э! — ошалело брякнул Мусор. — Я к нему со всей душой, понимаешь, а он! Нет, так не пойдет! Еще никто не закрывал двери перед носом Карла Давидовича Мусорщика!

И Мусор затарабанил в дверь с новой силой. А сил у него, надо сказать, было предостаточно. Наверно, все закончилось бы выломанными дверными петлями, но в это время что-то больно ужалило меня в бедро, чуть выше колена. Я инстинктивно отпрянул в сторону, а тут еще и Мусор вдруг взвизгнул, схватился за ногу и колотить в дверь перестал.

— Ты чего стреляешься? — заорал он на весь лестничный пролет. — А ну выходи, как человека прошу, я тебе зубы-то пересчитаю!

— Циклопу своему пересчитай, — глухо ответили из-за двери хриплым голосом с присвистом. — Нажрутся тут и ходют, нормальным людям жизни не дают!

— Это кто тут нормальный? Да из твоей квартиры такая вонь, что в противогазе не войдешь — стекла запотеют! — В гневе Мусор не только перешел на «ты» в обращении к незнакомцу, но и выкинул в воздух ряд чрезвычайно нецензурных выражений, некоторые из них не слышал даже я.

— Молчали бы! Сами пахнете портвейном не первой свежести и солеными огурцами, — донеслось из-за двери. — Жулье!

— Хам! — рявкнул Мусор.

— Мародеры!

— Моральный урод! — не остался в долгу Мусор.

За дверью брезгливо промолчали. Зато отворилась дверь напротив и из квартиры вышел дяденька атлетического сложения, коротко стриженный, в узкой майке и шортах. Лицо показалось мне смутно знакомым. Если не подводит память, это наш местный чемпион по бодибилдингу.

— Я не понял, мужики, что за шум? — поинтересовался он голосом человека, который не прочь бы проломить пару черепов. — На улице места мало, да?

— А в чем, собственно, проблема? — взвился Мусор, который тоже был бодибилдером, хоть и не таким успешным.

— Проблема в том, что у меня ребенок маленький спит, а вы тут разорались. — Дяденька постучал кулаком в ладонь. — Даю вам три минуты на все про все.

— А потом?

— А потом буду бить.

Краткость и лаконичность заявления мне понравились. Я одернул Мусора за ворот пальто и поспешил наверх по ступенькам. Меня остановил оклик Карла Давидовича:

— А сухарики?

Пришлось возвращаться обратно. Мы протопали мимо атлетически сложенного дяденьки и вскоре выскочили на улицу. Шел легкий снежок, совсем не мокрый и почти не осязаемый. Ветра не было, и даже проглядывало сквозь хмурые облака тусклое зимнее солнце.

— У, жлоб! — Мусор погрозил в пространство кулаком. — Вот возьму топор!

— Он правильно говорит. У него ребенок, а мы орем на весь этаж.

— Это же не мы виноваты! — начал оправдываться Мусор, когда мы направились в сторону киосков, — Это все тип с тринадцатой квартиры. Так бы и вцепился ему в глотку, не посмотрел, что он истребитель циклопов! Да и не похож он на истребителя! Что ж это за истребитель? Морда заросшая, как у ваххабита какого-то, водярой несет за километр, ручки даже на двери нет, я не говорю уже о звонке! Слушай, Вить, а может, это не тринадцатая квартира?

— Ты же цифры видел.

— Да мало ли кто такие цифры набить может?? Слушай, а это не тот дядька спаситель? У него фигура колоритная, внешние данные там и все такое…

Я с сомнением покачал головой и пожалел, что не надел шапку. Зима все ж — уши стали замерзать почти мгновенно.

Мы подошли к киоску. Мусор принялся рыться в карманах пальто, продолжая развивать тему:

— Положим, их предсказатель ошибся в номере квартиры. Ну не может же циклоп настолько точно видеть будущее, чтобы предсказать за полторы тысячи лет и улицу, и номер, и даже точную дату! Вдруг это ты спаситель и герой, а не тот алкаш с ружьем?

— Какой из меня герой?

Мусор сунул в окошечко деньги и почти мгновенно выудил три пачки ржаных сухариков. Я купил две сигареты «LD».

— Из тебя герой еще тот! — Мусор вцепился зубами в край пакетика. — По крайней мере, у тебя есть опыт общения с неземной цивилизацией и прочими мифическими существами, да и живешь ты почти по тому же предсказанному адресу. Давай, Вить, мы из тебя супергероя сделаем?

— Не пойдет. Я хочу, чтобы граф Яркула быстрей приехал, разобрался с этими циклопами и все опять стало спокойно… У тебя спичек не будет?

— Не курю, — сказал Мусорщик, вложив в эту фразу все свое презрение к курильщикам. Сам Мусор не курил с седьмого класса и другим настоятельно советовал бросить. Под его весомым влиянием Сева отучился от пагубной привычки, а я бросал за последний год уже раз пять. Но У меня, наверное, сила воли страдает. Вернее, ее совсем у меня нет.

Тем временем Мусор закинул в рот горсть сухариков и шумно втянул носом воздух.

— Зима! Крестьянин торжествует! А, Вить, какой воздух?! Я всегда считал, что чемпионаты мира по футболу следует проводить зимой, вот как в этом году! Гораздо лучше болеть за любимую команду, когда на улице минусовая температура, а не плюсовая. И так жарко от переживаний, а тут еще и солнце проклятое!

— В этом году особый случай.

— Да знаю, — Мусор махнул рукой, — но хотелось бы, чтобы и в следующем году так было. Слушай, а давай в футбольный комитет групповое письмо напишем? Хотим, мол, рассмотреть перенос чемпионата мира на зимнее время года.

— Ага, и чтобы не раз в четыре года, а раз в три месяца. Кто ж нас послушает?

— А вот напишу, — обиделся Мусор. — Сухарики будешь?

Я покачал головой и прикурил у прохожего.

Мы неторопливо направились в сторону дома и уже почти подошли, когда дверь подъезда неожиданно резко распахнулась. На улицу выскочил растрепанный, раскрасневшийся Сева, на ходу напяливая свою трехцветную шапочку на макушку. Увидев нас, он замахал руками и даже пару раз подпрыгнул от возбуждения.

— Циклоп сбежал! — предположил самое худшее Мусор. — Ничего доверить нельзя!

Мы перешли на легкую трусцу. Сева запрыг к нам, пытаясь натянуть сапог и обогнуть грязевую лужу одновременно..

— Я, это, ухожу! — сообщил он, выдыхая клубы пара. — Дела у меня, жена дома ждет, и все такое… На работу завтра, в конце концов.

— Марфа звонила? — первым догадался Мусор.

Сева обреченно кивнул, даже не заметив, что Мусор вновь поглумился над именем его любимой жены.

— Никого же не было, ну я и взял трубку. она у меня чут-ткая, за столько-то лет все интонации моего голоса по запаху узнает. Я говорю: это не Сева, это Боря, а она мне — какой, блин, Боря, что я, мужа родного от Бори отличить не могу? Ну-ка быстро домой, и все такое…

— Алкаш, пропойца, гулящий, денег в дом не носишь, вещи пропиваешь?

Сева закивал.

— Слово в слово. Так и сказала. А еще сказала, что, если я немедленно не приду, она все мои вещи на лестничную площадку выставит. Чемоданы, говорит, уже собрала.

— Да ладно, тебе не впервой, — утешительно,как ему казалось, сказал Мусор. — А с циклопом что?

— Циклоп там. — Сева кивнул на окна моей квартиры. — Связанный.

Подушка, торчавшая в окне, отсюда выглядела комично и походила на бесформенный снежный ком, застрявший в оконной раме.

— Ты его одного оставил?! Как ты мог? Он же, сволочь, хитрый! — Мусор резко обогнул Севу и что было духу кинулся к подъезду.

— Я пойду, — жалобно проскрипел Сева, натягивая шапку на самые глаза. — Если что, звоните…

Я устало махнул рукой: иди, мол, и Сева поспешил по тропинке в сторону парка. Хороший он человек, Сева, только в нем совершенно отсутствует чувство ответственности. Как-то раз Сева устроился сторожем на склад книжной продукции, так называемую «базу». В первую же ночь он спокойно запер двери на ключ и ушел спать домой, а когда с утра вернулся, оказалось, что кто-то вынес шестнадцать ящиков с книгами. Тут бы Севе и скрыться с места преступления или изобразить последствия похищения на своем тощем лице, но он не придумал ничего лучшего, как отправиться с повинной к начальству. Хорошо хоть выяснилось, что это с утра приехали реализаторы и забрали книги на продажу, а то не сносить бы Севушке буйной головушки. Впрочем, этот случай ничему Севу не научил. Он просто не понимал, для чего нужно тратить свое собственное время, чтобы что-то охранять или за кем-то наблюдать…

Я не стал дожидаться, пока Сева скроется в парке, и побежал следом за Мусором в подъезд. Пробегая мимо двери нашего незадачливого спасителя, я заметил, что она немного приоткрыта и оттуда смотрят на меня два белых глаза.

У моей же двери стоял Мусор и ногтями нервно выстукивал дробь по дверному косяку.

— Он и дверь захлопнул? — ужаснулся я, поскольку никаких ключей с собой, естественно, не брал.

— Хуже, — мрачно отчеканил Мусор. — Сдается мне, что дверь захлопнул наш любимый циклоп.

— Что?!

Мусор молча ткнул пальцем в дверь, призывая меня прислушаться. И действительно — из-за двери раздался вдруг звон, затем хруст, словно кто-то ходил по осколкам, следом воздух прорезал пронзительный визг, и все стихло.

— Эй! Открывай, скотина! Глаз-то выколю, будешь знать! — заорал Мусор, отчаянно колотясь в дверь грудью.

Из-за двери доносились звуки, очень похожие на то, что кто-то усиленно заставляет дверь разнообразной мебелью.

Отодвинув Мусора, задело взялся я. А именно заколотил в дверь ногой. Никакой реакции.

— Может, взломаем? — Мусор, как обычно, выступал за силовое решение проблемы.

Мы попробовали. Дверь, как назло, не поддалась. Моя бывшая квартиросъемщица старушка Капица, которая, как оказалось позже, была еще и инопланетянином, заменила дверь лет десять назад — боялась грабителей, и новые петли держались отменно. Тут без топора и лома, как говорится, не обойдесся.

Мусор трясущимися от гнева руками вытащил на свет отвертку и, выпятив нижнюю губу, долго примеривался к замку. Потом бросился на дверь, как партизан на танк.

— А ну открывай! Кому говорят! Обещаю помилование, стервец! Даже язык не вырву, чес-слово!

Циклоп, судя по всему, к такому обращению не привык. Внутри квартиры что-то оглушительно взорвалось. Бетонный пол под нашими ногами завибрировал. Мусор в испуге ухватился за меня, развернув спиной к двери. Видимо, ожидал, что дверь сейчас взорвется к чертовой матери, а на меня придется большая часть щепок.

Однако этого не произошло. В наступившей тишине вдруг совершенно четко щелкнул замок, и я услышал тихий скрип петель.

— Вот гад! Мерзавец! Иуда! — Раскрасневшийся от гнева и мгновенно ориентирующийся в любой ситуации Мусор уже стягивал пальто и одновременно с этим пытался закатать рукав свитера.

Подняв голову, он посмотрел за мою спину, и лицо его стремительно изменилось. Если бы из Мусорщикова лица лепили глиняные маски, то сейчас маска бы называлась: «Крестьянин видит Ленина. Впервые».

Недолго думая, я совершил хитроумный разворот на сто восемьдесят градусов, присев и выставив перед собой обе руки. Все-таки имеешь дело с циклопами, а не с тараканами…

В дверях, уперев руки в бока, стоял граф Яркула собственной персоной и укоризненно качал головой.

Граф Яркула был все тем же старым добрым крючконосым кровососом, что и год назад. Его длинные черные волосы были аккуратно зализаны и собраны на затылке в хвостик. Облачен вампир был в черный фрак поверх белоснежной футболки с узким воротом и черные же штаны. На ногах модные сейчас остроносые туфли.

— Ваше? — поинтересовался граф и брезгливо вытащил из-за своей спины отчаянно извивающегося циклопа.

— А где «здрасте»? — вопросил Мусор, заходя в квартиру и захлопывая дверь.

— На том свете свидимся, — ответил граф. — Не понимаю я вас, человеков. Приглашают, видите ли, гонорар обещают, прием отличнейший, а как приходишь — что выясняется? Хозяев Дома нет, стол не накрыт, а еще бегает какой-то Циклопедия одноглазый урод и пытается укусить! Да я сам кого хочешь покусаю, ясно?

Яркула дыхнул на циклопа зеленоватым облаком. Циклоп закашлялся, задергался да и обмяк. Яркула довольно хмыкнул и прислонил одноглазого к дверце туалета.

— Так-то лучше. А теперь здравствуйте!

Рука вампира оказалась холодной и сухой, словно не кожа у него, а ткань для обивки кресел. Яркула улыбнулся белозубой улыбкой.

— Пройдемте в комнату? Нужно многое обсудить.

— Отчего же, — кивнул Мусор, напустивший на себя важности и ставший похожим на пингвина.

Мы прошли в комнату. Судя по всему, циклоп пытался вырваться через окно, но выставить подушку или выбить стекло у него силенок не хватило. Столик был опрокинут на пол, пустая бутылка валялась около дивана. А рядышком с бутылкой суетился… некто маленький, сгорбленный, с длинной седой бородой, в шляпе.

Некто положил на диван увесистый чемодан коричневого цвета и возился с заевшей молнией. Увидев нас, он коротко кивнул, однако занятия своего не оставил.

— Это кто? — .спросил я. — Хотя… дайте догадаюсь! Смотритель за порядком!

— Догадливый малый, хоть и марципан! — кивнул Яркула.

Я вздрогнул.

— Как ты меня назвал?

— Марципан. А разве не помнишь? Был марципаном, марципаном и остался.

— Нет уж, — решительно заявил я, — марципаном я был для Саря Сысоевича, а впредь прошу называть меня нормальным человеческим именем!

— Любым? Тогда ты будешь Даздрапермой! — Яркула хихикнул и почесал подбородок. — Бардак у вас какой! У меня в Трансервисе уютней, хоть там и ремонт идет. Представляете? Недавно разразилась ужасная буря, и сорвало крышу с западного крыла. Я сам пытался залезть отремонтировать, а меня ветром сносит и сносит! Пятнадцать раз сносило! Потом мне надоело в колодец падать, я Голову позвал… Чего вы бледнеете? Голова — это вампир такой, мой друг и помощник. Он просто голова на ножках и ручках, как этот… из сказок…

— Колобок? — услужливо подсказал я.

— Сам ты Колобок. Вот, вспомнил! Чипол-лино!

— Какой же Чиполлино голова? Он луковка.

— Ну. А Голова — тыковка по-другому. Только вампир. — Яркула поднял вверх указательный палец. С кончика пальца сорвалась тонкая искорка и впечаталась в потолок. — А это мой нынешний смотритель. Иммануил Кант.

— Но как же Дидро?

— После событий, что произошли прошлой зимой, Дидро сослали в психиатрическую клинику имени доктора Сихвухи. На неопределенный срок. Говорят, он стал в замке Тьмы ловить призрак некоего И. И. Василькова и пихать ему в рот листики из трактата «Философия. Слухи. Факты. Догадки». А если тот не желал есть, Дидро пинал его ногами и грозил инквизицией.

— У вас и инквизиция есть? — удивился Мусор.

— Мы же цивилизованные люди! Так, случается иногда кого распять, кого в «железную леди» засунуть, но это только после суда и следствия. Просто так у нас только на кол сажают…

Мусор, покосившись на Канта, присел на стул.

— А этот тоже НЕфилософ?

— Самый что ни на есть, — отчеканил Кант, оборачиваясь. — Второе место на конкурсе НЕ-философов! Меня обставил только никому не знакомый гений из Финляндии, но я с ним еще встречусь в темном переулке… Кстати, с кем имею честь?

— Со мной. — Мусор протянул пухлую руку. — Карл Давидович. Для друзей просто Карл. Уменьшительно, если хотите, ласкательно. Вот.

— Можно Мусор, — добавил Яркула, — он не обижается.

— Витя, — представился я.

— Можно Даздраперма, — хихикнул снова Яркула. — Тоже, впрочем, не сильно обижается.

— А я Кант, — сказал Кант. — После заключения договора буду наблюдать за действиями агента и следить, чтобы все производилось по правилам.

— А у вас тоже есть книга? — спросил я.

— Нет. У меня есть коробка! — важно изрек Кант, указывая рукой на угол между диваном и стенкой. Там уютно устроилась простая картонная коробка, опрокинутая набок. Самое интересное, что разглядеть внутренности коробки я не смог — там клубился черный, непроглядный туман. Зато с другого бока было четко и лаконично написано: «МОЕ. НЕ КАНТОВАТЬ».

— И что это? — спросил Мусор, отчего-то принюхиваясь.

— Там внутри все, что мне нужно, — туманно ответил Кант. Ему удалось наконец распахнуть чемодан. Порывшись в нем немного, Кант извлек небольшой целлофановый пакет. В пакете хорошо проглядывались семейные трусы в горошек, тюбик зубной пасты, зубная же щетка и бритвенные принадлежности.

— Где можно разместить? — спросил Кант. — Мы к вам надолго.

— Не думаю, — буркнул я. — Ванная по коридору направо. Положите на полку, под зеркальцем.

Кант утвердительно кивнул и исчез в коридоре.

— А он, это, такой же деловой и правильный? — шепотом поинтересовался я, подразумевая, конечно, небезызвестного Дидро. Ох уж нам от него досталось в свое время!

— Не то слово! — Граф скорчил жуткую гримасу. — Принципиальный! Из принципа не прочел ни одного трактата, не выучил ни единой философской мысли и даже прогнал свою беременную музу без вещей и права переписки!

— Это кто ж ее беременной заделал? — хохотнул Мусор.

— Поговорим о деле, — проигнорировал неуместный вопрос граф, слегка покраснев. В его руках чудным образом возникла прозрачная папочка с бумагами. — Вот. Это договор. Все обговорено, все учтено, все указано. Кто из вас будет подписывать?

— Нужно сначала ознакомиться, — робко заметил я.

— Сказано же — все учтено, — раздраженно проговорил граф. Во второй его руке появилась шариковая ручка. — Ты будешь чиркать?

— Он. — Я указал на Мусора.

— А что это сразу я?

— Ты все это заварил, тебе и расхлебывать!

Мусор поскрипел немного зубами, затем взял ручку и листы, уселся на диван, около чемодана, и стал читать. Граф, заложив руки за спину, не сводил с Мусора несколько плотоядного взгляда. Я немного поежился. Конечно, мне уже доводилось общаться с вампиром, но все же как-то не очень уютно находиться в одной комнате с клыкастым кровопийцей.

— Во-первых, не клыкастым, а зубастым, — мягко поправил меня Яркула, — а во-вторых, не кровопийцей, а кровопивцем. Мне так больше нравится.

Я удивился и хотел было поинтересоваться, откуда Яркула узнал мои мысли, но вдруг вспомнил. Ах, да! Он же мысли читает как открытую тетрадь! И постарался весело наиграть в уме задорную песенку о ежиках. Граф Яркула поморщился и прочистил пальцем ухо.

— Тут указано, что оплата будет производиться в дзенах, — сказал Мусор, — а откуда у нас дзены?

— Ниже читай, — проворчал Яркула, — под «обязуюсь выплачивать пожизненно и еженощно…»

— Одна дзена равна тремстам наших, российских?! — возмутился Мусор, пробежав глазами по строчкам. — А не слишком ли? Я всего-навсего прошу, чтобы ты переговорил с циклопами, а не истреблял их племя под корень!!

— Так и я о чем, — подхватил Яркула. — Если бы под корень, то за дзен целых шестьсот покатило бы. Думаете, это дорого? Многие, кого я знаю, променяли бы свои деньги на дзены не задумываясь, при таком-то курсе!

— Назови хотя бы троих! — потребовал Мусор. Все же он был торгашом и счет деньгам знал не хуже фантастики и футбола. Я был уверен, что он не отлипнет от вампира, пока не выторгует половину указанной суммы.

Яркула замялся, теребя подбородок:

— Ирдик, например!

— Не Ирдик, — послышалось вдруг из коридора, — а Зловещий Иердец. И попрошу добавлять «многоуважаемый».

И в дверях возник Зловещий Иердец в своем настоящем обличье. Именно настоящем — кожи у него не было, а были сплошные синие мышцы, опутанные зелеными и бурыми венами. Веки отсутствовали, рот был безгубый, а ростом Ирдик достигал метров двух с половиной. По крайней мере, ему приходилось немного нагибаться, чтобы не тереться лысой макушкой о потолок. На Ирдике были фиолетовые спортивные трусы, а через могучее плечо перекинуто мое любимое махровое полотенце. Обычный джинн, одним словом.

— Извините, что не возник сразу. — Он вежливо кивнул в мою сторону. — Проклятый одноглазый укусил меня за палец, до самой крови. Вот.

Ирдик ткнул в нашу сторону большим пальцем. Я лично ничего не увидел, а Мусор отче-го-то довольно хмыкнул.

— Я решил продезинфицировать, а то мало ли что? Сейчас заразы всякой много. Вдруг у этого одноглазого чумка или бешенство? У тебя йод есть? Я в ванной не нашел.

— Он тут, в шкафу. — Я кивнул на шкаф.

Ирдик, обойдя меня, отворил дверцу.

— А про джиннов тут ничего не сказано, — как ни в чем не бывало продолжал Мусор, — Тебе, что ли, отдельная плата?

— Он просто на помощь приехал, бесплатно, — сказал Яркула, поспешно уворачиваясь от пущенного в его сторону мутноватого комка света. Честно признаться, за год я подзабыл о непримиримой вражде между вампиром и джинном. Такая уж у них обоих натура — чуть что, палить друг в друга комками света или еще чем похлеще.

Ирдик, сдувая с пальца легкий дымок, добавил:

— У меня свой договор. Позже покажу. Мне здоровье важней, чем какие-то дзены.

— Ну конечно! Здоровье ему важней! Звонит сейчас, наверное, по мобильнику в службу страховки, интересуется, сколько ему за гангрену выплатят! — съехидничал Яркула. — Недаром дверцей прикрылся!

— Я прикрылся?! — вскипел Ирдик и захлопнул дверцу. В его когтистой лапе действительно обнаружился мобильник, — На, смотри, вампир-екая морда! Я открыто звоню! Я ни от кого и никогда не прикрывался! Мне бояться нечего!

— А мышей?

— Мышей? Мышей — это другое дело… — замялся Ирдик и стал, от волнения видимо, растирать морду краешком полотенца. На полотенце оставались яркие разводы, но, похоже, джинна это не очень волновало.

Тут Мусор решил, что пора вмешаться.

— Погодите! — сказал он. — А зачем мне два агента по происшествиям? Тут и одному-то делать нечего, а два?

— Я же говорю, он добровольно!

— Молчать! — рявкнул Ирдик. — У меня теперь независимая компания «Джиннamp;Цеденбал Ко». Я просто обязан реагировать на все подозрительные звонки и выезжать на проверку.

— Значит, ты подслушал наш разговор? — взвился Мусор.

— Почему подслушал? Мне стенографистка позвонила среди ночи, обо всем рассказала. Это она все подслушала.

— Ну и что ты хотел здесь увидеть? — поддержал Мусорщика Яркула.

— Все, что мне нужно, я уже увидел. Одноглазая тварь укусила меня за палец… — нам снова был показан большой палец без видимых следов насилия на его поверхности, — а значит, это личная, кровная месть!

— Ну, за кровную месть я платить не намерен.

— А как же я, Карл? — На глаза Ирдика навернулись крупные слезы. — Я же, понимаешь, не просто так… Я же деньги потратил на то, чтобы добраться… я же паспорт свой в залог оставил, чтобы поездку оплатить… да и потом, лампа у меня гниет с одного бока, хотел подзаработать, залатать…

— Какая лампа? — не понял я.

— Четырехкомнатная, — объяснил Ирдик, — Нам по статусу положено новое жилье после сорока лет работы джинном, но, сами понимаете, статус есть, а закон не выполняется. Таких, как я, два миллиона по всей земле. И все живут в старых, изношенных лампах! — Ирдик громко всхлипнул и промокнул глаза кончиком полотенца. — Если мою лампу в воду окунуть, все утонут — и жена, и сорок детишек…

— Сорок детишек? — ахнул растроганный Мусор, питающий слабость к детям. Он давно мечтал жениться и завести детей, да все никак не мог найти подходящую кандидатуру. Такую, как Севина Марья, не желал, а с остальными характером не сходился.

— Да, четыре сыночка и лапочки дочки. И один бесполый, в дедушку… — Ирдик завсхли-пывал сильнее и уже готов был разрыдаться, но его опередил Мусор.

Со слезами на глазах владелец платного туалета и гроза тех, кто мочится в его подъезде, протянул руку:

— Давай свой договор. Подпишу, зараза! Слезу выдавил! Эка!

Ирдик полез в спортивные трусы и вытащил смятый лист. Мусор, не без брезгливости, взял его двумя пальцами за кончик и разгладил на коленях.

— Содержание то же, что и у графа, — сказал Ирдик. Он наконец нашел пузырек с йодом и теперь старательно выливал его на палец и на пол.

— Доверяй, но проверяй, — Мусор быстро пробежал глазами договор и, вздохнув, поставил под ним размашистую подпись. То же самое он проделал и с договором графа Яркулы. В тот же миг оба договора с негромким хлопком растворились в воздухе, а джинн и вампир деловито пожали Мусору руки.

— Уважаю таких людей, — сказал Яркула, Ирдик согласно кивнул.

— А теперь давайте рассказывайте, что тут у вас произошло.

В это время в дверях возник Иммануил Кант. Величаво прошествовав к своему чемодану, он вытащил еще один целлофановый пакет. В нем лежал комплект носков.

— Это куда? — спросил он, оборачиваясь.

— В шкаф, — ляпнул я. — А у вас много таких… мн-э-э… пакетов?

— Достаточно, — ответил Кант, удаляясь в сторону шкафа. Занимавший всю площадь перед шкафом Ирдик поспешил ретироваться к окну, где и встал, скрестив руки на груди.

— А где циклоп, господа? — опомнился вдруг Мусор. — Сбегёт ведь!

— Не сбегёт, — заверил его граф. — Я усыпил его запрещенным долгодействующим паралитическим испарением. Это зловоние изо рта Дедка Бесноватого. Оно применялось всего один раз при штурме Трансервиса, и тогда от его действия погибло огромное количество мелких Же-новых родственников, а в сам Трансервис нельзя было носа сунуть еще полгода.

— А циклоп не умрет?

— Не должен. — Яркула вышел в коридор и тут же вернулся с обмякшим тельцем одноглазого карлика в руках. Аккуратно уложил его на пол.

— Ну и тварь, — сказал Кант, обходя циклопа. — А куда вторую пару обуви поставить?

— На полочку, в коридоре, — сказал я.

Кант, выудив из чемодана пакет с обувью, вышел.

— А как вы вообще в квартиру попали? — спросил я, поглядывая на циклопа. — Мы же на улице, около подъезда были, всех видели. Прилетели, что ли?

— Коробку видишь? — Яркула кивнул на коробку с надписью «МОЕ. НЕ КАНТОВАТЬ» на боку. Туман в ней, кажется, сделался менее густым и сжался в комочек. — Это на самом деле портал. Мгновенное перемещение из нашего мира в ваш. Последнее достижение техники. И почти бесплатно.

— Ух ты! Целый настоящий портал?! — удивился Мусор. — А можно, это, заглянуть? Ну, товарищи, на секундочку, краешком глаза! Всего чуть-чуть!

Ирдик с Яркулой переглянулись.

— Разве что на секундочку…

Мусор не заставил себя долго ждать. С проворством, неожиданным для его грузного рыхлого тела, он подскочил к коробке, стал на карачки и глубоко засунул голову в темный клубящийся туман.

Действительно, вытащил он голову спустя ровно секунду. Но как выглядела эта голова!! Остатки волос на его покатом лбу выгорели начисто. От обгорелых бровей поднимался к потолку серый дымок. Бородка вообще стала похожа на кусочки проволоки, воткнутые в разных местах по всему подбородку. В глазах Мусора, тем не менее, пылал чисто фанатовский огонь страсти.

— Еще! — почти взвизгнул он. — Можно, а?

— Нельзя! — сказал появившийся в дверях Кант. — Это заразно и приводит к быстрому привыканию. Сядьте за стол и изложите суть проблемы.

Как ни странно, Мусор повиновался, хотя я редко видел, чтобы его кто-то заставил что-то сделать. Сам Мусорщик любил повторять, что, кроме папы, никто не мог указывать ему в жизни. Были еще, правда, многочисленные наряды милиции, которые заковывали вдупель пьяного Мусора в наручники и указывали ему конкретно, куда он должен идти и что делать, но милиционеров Мусор вообще за людей не считал, хотя носил родственную им кличку.

— Рассказывайте! — Джинн потер руки. — Жуть как интересно… А у вас пообедать что есть?

— Ничего, — промямлил я. Как-то неудобно было сознаваться, что все съестное было уничтожено накануне вечером и бурной ночью.

— Ладненько, сами справимся.

Ирдик взмахнул руками, и на столе возник целый букет разнообразных закусок. Приятно запахло пельменями и сметаной.

— А мы можно тоже поедим? — осведомился я, хватая появившуюся рядышком вилку.

— Обзтлно, — промычал Яркула, забивая рот разнообразной пищей, — и рсскзвйте…

— Само собой. — Мусор вцепился в жареную куриную ножку и начал рассказ.

Рассказывал он долго, включая никому не нужные подробности о цвете моего лица в момент, когда Мусор включил свет, о героическом нападении Мусора на циклопа, который выбил окно, о том, что Россия вышла в финал чемпионата мира по футболу (на этом месте заинтересовался Кант. Он вытащил из кармана рубашки блокнот, открыл его и вывел прямо кончиком пальца на листе результат игры. «Я занят был, не посмотрел», — сказал Кант в ответ на удивленное восклицание). Когда Мусор закончил, еды на столе заметно поубавилось. Я ощутил себя настолько сытым, насколько вообще можно так себя ощущать. Мне казалось, что если я сейчас положу в рот хотя бы горошинку, то она упрется в остальную еду, не дойдя до желудка. Отодвинув пустую тарелку, я позволил себе откинуться на спинку стула.

— Уловили, о чем я толкую? — спросил Мусор, который, судя по всему, только начинал входить в раж. Перед ним стояло как минимум три тарелки с салатом и одно блюдечко с селедкой под шубой. — Циклопы угрожают человечеству и хотят уничтожить того, кто по предсказанию может, в свою очередь, уничтожить их. Я же хочу, чтобы вы переговорили с вожаком циклопов и заставили их не нападать на человечество. Ясно?

— Чего же тут неясного? — пробурчал Ирдик, ковыряя в зубах черенком яблока. — Предсказания — это вещь серьезная. Мне много лет назад предсказали, что я, дескать, буду торговать в магазине под названием «Овощи — фрукты».

— И как, сбылось?

— Почти. Магазин, который я купил недавно, называется «Бороды — сосиски», а так все правильно.

— А что же ваш сосед снизу? Он догадывается, от чего вы его уберегли?

— Он стрелял в нас из духового ружья! — гаркнул Мусор. — Подлый гад! Пусть они его сожрут, будет знать!

— Может, обойдемся без жертв? — попросил Кант. — Конвенцией запрещено.

— Знаем мы вашу конвенцию, — отмахнулся Яркула. — Так, баловство одно. Лицензии на убийство они, значит, выдают направо и налево, а какого-то спасителя человечества покусать — так нельзя! Я же пошутил, Кант! — завопил тотчас вампир, видя, что Иммануил вышел из-за стола и направляется к коробке. Туману в коробке, кстати, поубавилось. Стали видны картонные стенки изнутри.

НЕфилософ молча залез в коробку да и исчез в ней с негромким хлопком и выбросом облака дыма в воздух.

— Сгорит ведь! — ахнул Мусор, поглаживая обгорелые остатки бородки.

— Не должон, — успокоил Ирдик, ковыряя черенком от яблока теперь уже в ухе. Вернее, в отверстии, которое, наверно, являлось ушной раковиной, поскольку самого уха, как такового, не наблюдалось.

Яркула судорожно грыз ногти.

Кант появился минуты через две. Не отходя от коробки, он запустил в сторону вампира тоненькую брошюрку в мягкой обложке. Яркула ловко брошюрку поймал и, прочитав название на обложке, тихо осел на стуле.

— Что там? — заинтересовался Мусор.

— Конвенция о защите прав потребителя, — сказал Кант, присаживаясь на стул. — Нарушить нельзя. Ни в коем случаем. А то — смерть.

— Сразу?

— Нет. Сначала медленная и мучительная пытка. По древней традиции, уходящей корнями в средневековье, человека, или еще какое существо, будут пытать до тех пор, пока он не признает, что земля плоская и зиждется на спинах трех слонов и одной большой черепахе.

— И что мешает человеку такое сказать? — удивился я. — Сказал — и пыткам конец.

— Многие так думают, — вставил Кант, отправляя в рот пельменину. — Но по той же древней традиции положено пытать три дня и три ночи, так что все равно не отвертишься.

— Но я же пошутил, в самом деле, — прошелестел со своего места Яркула. — Будь милосерден!

— Ладно. Давай сюда брошюрку. На первый раз прощаю, на второй — буду хлестать плеткой по пальцам.

Яркула мгновенно ожил и, вернув книжицу НЕфилософу, возбужденно потер руки:

— Так о чем это я? Ах, да! Давайте закончим завтрак и наведаемся к нашему спасителю человечества!