Мынэскуртэ Ион Мужчины Вселенной

Никогда не чувствовали они себя так странно-неуютно, как на этой планете, пробуждавшей в пришельцах неясное беспокойство.

— Надо уходить, — сказал инженер.

— Нам лучше уйти, — повторил он.

Командор поднял руку.

— Подожди…

Он отер испарину со лба, настороженно слушал тишину. Из темной безоблачной выси с легким звоном опускались на землю незнакомые листья.

— Должно быть, ошибка, — сказал командор. — Подожди…

— О чем ты говоришь?! — насмешливо воскликнул инженер. — Какая там еще ошибка…

Командор молчал. Он пытался проглотить застрявший в горле комок, смять душевную судорогу, но справиться с собою командор не сумел, и потому голос его прозвучал непривычно:

— Убежден, это ошибка. Ты понимаешь… Вспомни, как они красивы. Такие красивые…

Будто смятенные тени, на память командора наложились образы людей, какими он видел их в сумрачных подземельях. С ветки сорвался умерший лист, и шорох едва не оглушил космонавтов.

— Давай уйдем, — не унимался инженер. — Нужно ли рисковать? Ведь нас так мало, а сколько дел впереди. Поверь, у нас нет никакого права на риск.

— Они прекрасны, инженер… Ты можешь это понять?

— Не знаю… Красивы и злы… Как можно понять такое? Во Вселенной много других планет. Спокойных и нежных, как женщины. Вспомни, командор, как ласково встречали нас они… Я доверяю планетам, чем-то похожим на женщин. Эта — другая.

— Ладно, — устало проговорил командор, — мы уйдем. Но если честно, мне не хочется этого делать. Как бы тебе получше объяснить… Конечно, ты прав: эта планета непохожа на другие. Я ощущаю в ней мужское начало. А ведь у нас так мало мужчин, пойми меня правильно, инженер… Вселенной нужны мужчины!

Командор замолчал, вздохнул.

Инженер пожал плечами. Ему нечего было возразить.

Они посадили корабль уже в сумерках. Теперь стало совсем темно. Казалось, будто планета угадала сомненья в сердцах пришельцев и сейчас норовит укрыться от их смятенных взоров.

Командор всматривался в смутные черты ночного облика планеты. Ему до боли в сердце хотелось разгадать ее тайну, разделить и радости и беды, прийти на помощь.

С легким шорохом, мелодичным звоном продолжали падать листья. Командор склонился, подобрал один, медленно поднес к лицу и… ощутил запах родных лесов и полей.

Он изумился и улыбнулся.

Теперь командор чувствовал себя счастливым. И взгляд его стал зорче, он пронизывал им темень ночи, которая не казалась больше чужой, и вот уже командор заметил огни. Далекие, далекие огни.

— Мы улетим… Ну да, мы, конечно, уйдем отсюда, — взволнованно проговорил командор. — Но прежде покончим с одним делом…

Тщетными были попытки инженера. Увлеченный принятым решением, командор не хотел и слушать его.

Но упрямства инженеру было не занимать, и он не терял надежды.

— Послушай меня наконец… Я не могу понять, почему ты решил обследовать именно то, что лежит под поверхностью планеты. Здесь так много городов, и мы легко определим уровень развития этой цивилизации.

Командор дернулся, сбился с шага, нервно рассмеялся.

— Не говори под руку, инженер, ты мешаешь мне… Скрытое под поверхностью планеты содержит не меньше данных о цивилизации, нежели ее города, вместе взятые.

Командор наклонил аппарат, чтобы заглянуть в подземную нишу, и на экране возник саркофаг, в котором лежал прекрасный юноша. Его руки, как и у других, были скрещены на груди. Грудь была пробита слева, и вокруг отверстия темнело пятно.

— Посмотри, командор, ведь его ударили в самое сердце! Не понимаю и никогда не сумею понять того варвара, зверя, что решился поднять руку на этого парня. Ему бы жить еще и жить, не менее полувека.

— Да, — сказал командор. — Страшно…

— Но если они убивают друг друга, если решились отнять жизнь у такого замечательного парня, то как можно говорить о какой-то разумности этих людей?!

— Но эти люди так прекрасны, инженер. Посмотри, сколько благородства и доброты в этом застывшем лице. И представь его живым…

— И у того, кто убил этого юношу, могло быть прекрасное лицо. И тем не менее…

— Замолчи! — перебил командор. — Ты не прав, инженер, но я извиняю твою горячность и объясняю ее молодостью. Я много старше тебя и достаточно повидал. Тот, кто посягает на жизнь другого, не может быть красивым.

У меня есть право… — сурово произнес командор, и в голосе его зазвучал металл. — Именем нашей цивилизации я верну этим людям жизнь! Верну им те полвека, которые были отняты у них…

— А если они окажутся варварами?

— Не волнуйся, мой инженер… Я верну к жизни только тех, кто чертами лица и одеяньем похож на этого юношу. Да, я верну их к жизни, ведь они так любили ее, не могли не любить… И эти люди поселятся на других планетах.

— Нет!

Неожиданный возглас ошеломил их, и они замерли. Вокруг по-прежнему опускались печальные листья, во тьме простонала странная птица, и тогда космонавты услыхали вдруг тяжелые шаги.

Отраженный свет экрана освещал высокий лоб командора. Инженер испытал неодолимое желание исчезнуть в темноте, он шевельнулся, но командор удержал его.

«Будь что будет, — попытался успокоить себя командор. — Это должно было случиться…»

Космонавты представляли здесь древнюю и мудрую цивилизацию. Миролюбивые, они давно отказались от применения силы и отправлялись исследовать чуждые планеты безоружными.

Тень неизвестного приближалась, и вдруг командор понял, что видит нечто похожее на существо, поразившее их воображение. Открытие успокоило космонавтов.

Теперь это существо стояло против них, и вот оно медленно заговорило:

— Не знаю, кто вы… может быть, боги, и способны вернуть их к жизни, взять с собою в небо, к звездам. Но и самим богам не могу отдать этих мертвых. Они наши, только наши…

Напряжение постепенно спадало. К пришельцам возвращалось осознание безопасности, и теперь командор был готов ответить, и ему казалось, будто он всегда готовился к такой встрече.

— Те, кто лежит здесь, под нами, были рождены для жизни. Они принадлежат ей, а не темным и сырым могилам. Кто ты, который осмеливается удержать меня от единственно разумного поступка?

— Я простой человек…

— Тебе уже много лет?

— Много. Очень много…

— Неужели ты думаешь, что они не хотели дожить до твоих лет? — холодно спросил командор.

Старик замялся, помедлил и грустно заговорил:

— Ну да, конечно, верно… Я понимаю тебя… Но эти люди были солдатами правды и справедливости, и они пали в борьбе за свободу.

— Что ж, тем более они достойны возвращения к жизни, чтобы стать мужчинами Вселенной.

— Нет… Только не сейчас! Может быть, когда-нибудь… Пусть пройдет какое-то время. А пока — нет! Они должны остаться с нами. Ведь они живут среди нас. Понимаешь?

Командор пожал плечами.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Как можно оставить их в мрачных могилах? Как можешь ты настаивать на этом?

— Они нужны здесь для того, чтобы было кого оплакивать, — скорбно ответил старик. — Никогда мы не отдадим их вам. Здесь лежит и мой сын.

Старик замолчал. Никто не решался нарушить тишину, и горестное молчание как будто придавило всех.

— До той поры, пока на планете есть оружие, существуют страшные бомбы, они должны оставаться с нами, — с неожиданной силой вдруг произнес старик, и твердость голоса его поразила космонавтов. — Если мертвые покинут нас, то не дай бог, если кто-нибудь вдруг позабудет самую страшную войну в истории человеческого рода. И что тогда произойдет с нами со всеми?

На экране по-прежнему было изображение прекрасного юноши.

«А если это и есть его сын?» — подумал командор.

Рука его лихорадочно ощупала аппарат, и экран, вспыхнув напоследок, погас.

— Ладно, — вздохнул командор. — Наверное, ты прав…

Только теперь он заметил, как истончилась кромешная тьма, и ощутил огромную силу духа стоявшего перед ним человека.

— Надо улетать, — сказал командор, и искреннее сожаление послышалось в его голосе.

— Ты был прав, — повернулся командор к инженеру. — Надо уходить…

Плечом к плечу двинулись они к кораблю, и, когда ступили на трап, на востоке занялась заря.

— Странная цивилизация, — сказал инженер. — Мне не понять ее…

— Интересная цивилизация, — отозвался командор. — Необычная цивилизация, где мертвые продолжают сражаться. Необычная цивилизация! И я верю в ее будущее. Мне думается, мой инженер, что многие планеты будут учиться у землян…

…Прошло немного времени, и корабль пришельцев в пламени в клубах дыма сорвался с поверхности Земли, стремительно метнулся в небо.

И поднялось над окоемом солнце… Все ожило, и листья перестали падать.

…Потерянно брел одинокий старик. Он смотрел вперед невидящими глазами и осторожно обходил могильные холмики. Их было так много, что крайние скрывались за покатостью земли.

Человек не считал могилы, он знал каждого из погребенных здесь и в который раз обходил печальный их строй.

«Погоди… Как они называли их? — очнулся вдруг старик. — Мужчинами Вселенной? Да, да, это воистину так!»

Он глянул в небо, пытаясь отыскать усталыми глазами исчезнувший там корабль, ему хотелось снова увидеть пришельцев, хотелось сказать им: «Вы должны вернуться…»

Старик огляделся.

«Нет, не одну жизнь, которую вы им обещали… Они достойны прожить несколько жизней подряд!»

Он хотел выкрикнуть это небу.

Навстречу шли люди.

«Нехорошо нарушать тишину в таком месте», — подумал старик.

К старику подошла женщина и спросила с тревогой:

— Что это было? Мне померещились свист бомб и грохот пушек.

— Нет, нет, — светло улыбнулся старик. — Это только почудилось. Показалось…

И люди облегченно вздохнули.