Глава 24

Жнецы были очень внимательны. Методичны. Им не нужно было никуда спешить. Они и не спешили.

Используя загруженные на пульте охраны схемы, они, чтобы избежать нежелательных встреч, отправили Грейсона долгим обходным путем, по извилистым коридорам, соединяющими залы Академии между собой. На станции царила глубокая ночь, и маршрут был проложен через пустые кабинеты, вдали от жилых комнат, где спали ученики.

Грейсон, по-прежнему завернутый в покрывало, чувствовал себя лишь пассажиром, случайно оказавшимся в этой лодке. Он был благодарен хотя бы за то, что на этом пути они никого не встретили — он даже думать не хотел, что могло бы случиться, если бы им на глаза попался хоть один ребенок.

В конце концов, они добрались до двери, ведущий в главную исследовательскую лабораторию, занимавшуюся проектом «Восхождение». Дверь была закрыта, но Жнецы знали, что все необходимые данные хранятся в комнате за ней.

Они заставили Грейсона наклониться и приложить ухо к двери. Его гиперчувствительное ухо уловило голоса даже через покрывало и переборку. Ученые работали допоздна.

Жнецы позволили, наконец, окровавленному покрывалу упасть на пол и затем нажали на верную панель. За дверью, действительно, оказалась исследовательская лаборатория. Вдоль одной из стен выстроился целый ряд серверов. Противоположная стена была сплошь заставлена полками с пробирками, содержащими биологический материал учеников — образцы, собираемые все время, пока ребенок находится в школе, чтобы контролировать состояние здоровья и прогресс обучения. В дальнем углу находилось очень дорогое оборудование, используемое как для анализа биологического материала, так и для сбора данных с имплантатов каждого участвующего в программе ребенка.

В комнате находились двое мужчин и одна женщина. Один мужчина сидел у компьютера, отвернув свой стул от мониторов, чтобы видеть своих собеседников. Женщина улыбалась, будто бы только что удачно пошутила, оба мужчины громко смеялись.

Как только Грейсон вошел, все трое повернулись к нему. Веселье на их лицах сменилось ужасом, но нельзя было сказать, чего они испугались больше — его странной внешности или пистолетов в обеих его руках.

Жнецы произвели три быстрых, точных выстрела. Каждая пуля попала точно между глаз каждого из троих, убивая наповал. Ученые упали на пол, нелепо погибнув только из-за того, что именно сегодня решили задержаться на работе подольше.

Жнецы, сохраняя абсолютную неподвижность, некоторое время прислушивались — будет ли реакция на эти три выстрела. Однако никаких криков о помощи или звуков приближающихся шагов не последовало. Удовлетворенные тем, что все прошло гладко, Жнецы повернулись и спокойно закрыли за собой дверь.

В глубине лаборатории была вторая дверь, за которой располагались архивы, состоявшие из электронной библиотеки и некоторого количества серверов, на которых хранились данные по каждому ребенку, который когда-либо участвовал в проекте «Восхождение».

Дверь в архивы оказалась заперта, что было неудивительно. Только несколько старших научных сотрудников имели доступ к содержащейся там информации. Дверь открывалась комбинацией из карты доступа, кода и биологической идентификации, подтверждаемой образцом голоса или сканированием сетчатки глаза. Однако взлом замка занял у Жнецов менее двух минут.

Оказавшись внутри, Жнецы принялись за изучение данных, используя единственный стоящий посреди комнаты терминал. По мере того, как информация выдавалась на дисплей, Грейсон сканировал ее, перерабатывал и непрерывно передавал своим затаившимся в глубоком космосе повелителям.

Это чувство было не похоже ни на что из того, что Грейсон испытывал ранее. Это было чарующе. Отравляюще. Экстатично. Даже кайф от красного песка не шел ни в какое сравнение с эйфорией, вызываемой осознанием того, что он — проводник для чистой передачи данных.

Но вместе с тем это было тяжело. Утомительно. Изматывающе. Передача миллиардов терабайт требовала отдачи огромного количества энергии, и Жнецы знали, что их носитель уже слабеет. Поэтому они стали действовать медленнее, чтобы не уничтожить столь ценную оболочку.

***

— У нас внештатная ситуация, — сказала Кали, когда она, запыхавшаяся от быстрого бега, ворвалась на ближайший пульт охраны. — Вы трое, идите со мной. Еще двое — предупредите остальных охранников и объявите по всей Академии готовность номер четыре.

Хендел Митра, бывший начальник службы безопасности Академии Гриссома был близким другом Кали. Его преемник, капитан Эллин Хименез, была достойной заменой, но они с Кали так никогда и не подружились. К счастью, она все же уважала Кали достаточно для того, чтобы не задавать вопросов, когда та ворвалась на пульт и начала отдавать приказы направо и налево.

— Джексон и М’габи, — сказала новая начальница службы безопасности, кивая двум из своих людей. — Идите, предупредите остальных. Заприте это крыло — никто не входит и не выходит.

Оборачиваясь к Кали, она продолжила:

— Показывайте, куда идти.

То, что Хименез оказалась на посту, было большой удачей. Стараясь не отстать от нее, пока они неслись к крылу проекта «Восхождение», Кали не могла не гадать, что было бы, если бы капитана не оказалось на месте, и стали бы охранники слушаться Кали, если бы не увидели, как отреагировала их начальница.

Но чтобы выбраться отсюда живыми, понадобится еще несколько столь же счастливых совпадений, подумала Кали.

— Что происходит? — спросила Хименез на бегу.

Кали не хотела рассказывать всю историю, так что она предпочла сосредоточиться на деталях.

— Кто-то проник на станцию. Нам нужно эвакуировать всех из крыла проекта «Восхождение». Перевести учеников в безопасное место.

— Столовая, — предложила Хименез. — Мы отведем туда детей и пришлем всех, кого сможем, охранять их.

— Отличная идея, — ответила Кали.

Когда они добрались до спален, им пришлось разделиться: в крыле было три зала для учеников, и еще четвертый — для инструкторов и других сотрудников. Хименез отдавала приказания своим людям со спокойствием и уверенностью прирожденного лидера.

— Джиллер, отправляйся в дальний зал. Малкин, в соседний.

— Не упускайте никого из поля зрения, — предупредила их Кали. — И сотрудников тоже. У нас и так уже есть две жертвы.

Она не называла имен, потому что не была уверена в том, какой эффект это произведет. К чести Хименез и ее людей, никто не спрашивал.

— Встречаемся в столовой, — крикнула Хименез вслед остальным. — С вами тоже, — обернулась она к Кали. — Вы вооружены?

— У меня есть нож.

Хименез взглянула на ее распухшие пальцы.

— Стрелять сможете?

— Сомневаюсь, — ответила Кали.

Хименез отстегнула от пояса кобуру с пистолетом и протянула ее Кали.

— На всякий случай, — сказала она и отправилась поднимать детей с постелей.

Кали неуклюже пристегнула кобуру к поясу и поспешила в ближайшую комнату. Она открыла дверь и зажгла свет. Ник, спавший в своей кровати, повернулся и посмотрел на нее с замешательством не проснувшегося человека.

— Вставай, Ник, — сказала она. — Скорее. Торопись.

— Что происходит? — сонно пробормотал он.

— Пожалуйста, Ник. Просто поднимайся и отправляйся в зал, встретимся там.

Не дожидаясь ответа, она отправилась к следующей двери и повторила процесс.

Через пять минут все 16 учеников направились вслед за ней в столовую.

— Мисс Сандерс, — спросил Ник, догоняя ее. — Что происходит?

После того, как Кали разбудила его, он надел штаны и рубашку, но причесаться забыл.

— Не при детях, — ответила Кали, понимая, что если она будет обращаться с ним, как со взрослым, он не станет задавать вопросов.

— Понял, — ответил он, выпятив грудь.

Даже перед лицом опасности Кали не могла не улыбнуться, увидев его реакцию.

Они прибыли в столовую третьими. Через несколько секунд Хименез привела четвертую группу.

Все выглядели встревоженными и шушукались. Конечно, это страшно — когда тебя будит среди ночи охрана, даже если для того, чтобы защитить.

— Что мы им скажем? — тихо спросила Хименез.

— Внимание! — Кали повысила голос, так чтобы ее могли услышать все. — Никому не покидать эту комнату без разрешения от меня или капитана Хименез.

Она перевела дыхание, и сразу же шквал вопросов обрушился на нее — в основном, от сотрудников Академии.

— Что происходит?

— Долго ли нам здесь сидеть?

— Мы в опасности?

Кали не собиралась рассказывать всю историю.

Это займет слишком много времени, и, возможно, они все равно ей не поверят. А если поверят, то это вызовет панику.

— Возможно, нас хотят похитить, — продолжила она, уже почти крича, чтобы ее услышали. — Эта информация не подтверждена, но мы не станем рисковать.

В этой комнате каждый знал об угрозе похищения учеников, и каждый мог это понять и принять. Каждый ребенок в Академии Гриссома был уникален. Кроме биотиков проекта «Восхождение», в школе также было немало юных дарований и гениев, а также огромное количество детей богатых и влиятельных родителей, которым было приятно, что их отпрыски посещают лучшую школу на подконтрольных Альянсу территориях.

— Служба безопасности работает в крыле, но пока они не закончат, я прошу всех оставаться в безопасном месте, — продолжала Кали. — Может быть, придется провести здесь всю ночь, так что устраивайтесь поудобнее.

Хименез бросила на нее заинтересованный взгляд. Капитан не поверила в ее историю, по крайней мере — не полностью. Она знала, что ее люди не обыскивают залы в поисках непрошенного гостя.

Кали подумывала о том, чтобы отвести ее в сторону и попросить помощи в поимке Грейсона. Но чем больше вооруженных охранников останется в столовой, тем в большей безопасности будут дети. И она все еще надеялась на то, что так или иначе ситуацию удастся разрешить без дальнейшего кровопролития. Она верила, что в Грейсоне еще осталось хотя бы что-то человеческое, и если бы она смогла достучаться до него, она смогла бы убедить его сдаться, так, чтобы они смогли ему помочь. Если Хименез присоединится к охоте на Грейсона, это будет означать неминуемую гибель для одного из этих двоих.

— Мне надо идти, — сказала ей Кали. — Пожалуйста, проследите, чтобы никто отсюда не выходил, пока я не скажу что все чисто.

Хименез совершенно явно хотела что-то сказать, но лишь прикусила губу и кивнула.

— Я пойду с вами, — раздался за ее спиной басок, на последнем слове пустивший, впрочем, петуха.

Кали обернулась и увидела Ника.

— Я самый сильный биотик в школе, — напомнил он ей. — Я могу помочь вам остановить похитителей.

— Мне нужно, чтобы ты оставался с капитаном Хименез, — сказала ему Кали. — Сейчас самое главное — обеспечить безопасность детей.

— Я не дурак, — сообщил ей Ник. — Вы это говорите только для того, чтобы я не расстроился, что вы не хотите взять меня с собой.

— Меня она тоже не хочет брать с собой, — напомнила ему Хименез.

— Как знаете, — ответил Ник, отвернулся и исчез в толпе.

— Он прав, — заметила Хименез. — Что бы ни происходило, вам не стоит выходить туда одной.

— Я справлюсь, — успокоила ее Кали, выскальзывая из столовой, чтобы избежать ненужного спора.

Через секунду она услышала, как Хименез отдает распоряжения:

— Давайте, давайте. Не толпитесь вокруг дверей. Найдите, где присесть, и мы принесем всем попить.

Убедившись, что дети в надежных руках, Кали ускорила шаг и вскоре уже бежала по направлению к архивам.

***

Станция работала по стандартному, принятому на земле циклу день/ночь, так что те кабинеты, мимо которых проходил Андерсон, были уже погружены во тьму. Освещение залов было тоже приглушенным — для экономии энергии, пока большинство обитателей станции спало.

Добравшись до входа в крыло проекта «Восхождение», Андерсон внимательно изучил карту, стараясь запомнить каждый поворот, и только после этого осторожно направился к архивам.

Времени у него было немного, но он знал, что небрежность и нетерпение убили больше солдат, чем любой, даже самый опасный враг. Несмотря на то, что его скафандр был снабжен кинетическими барьерами, он не собирался нарываться на драку. Он прижимался к стенам и старался оставаться в тени, перед каждым поворотом высовывая голову и обозревая окрестности в поисках того, за кем охотился.

В какой-то момент он услышал в отдалении звук трех прозвучавших один за другим пистолетных выстрелов и замер. Ему показалось, что выстрелы раздались в том направлении, куда он направлялся. Больше эти звуки не повторялись, и Андерсон пошел дальше. Кто бы и в кого ни стрелял, с этим было покончено, и он не видел смысла нестись, сломя голову, вперед, чтобы проверить, что там произошло, и, более того, возможно, нарваться на пулю.

Через несколько минут он, наконец, добрался до зала, через который можно было попасть в главную исследовательскую лабораторию, где находились и архивы. Выглянув из-за угла, он заметил, что на полу перед запертой дверью что-то лежит.

Он инстинктивно отпрянул и застыл, думая, что же это могло быть. Выглядело оно как куча одежды, а, может быть, одеяло. Андерсон не мог предположить, как оно там оказалось, но на первый взгляд казалось, что угрозы оно не представляет.

Держа наготове дробовик, Андерсон подошел к двери. Вблизи лежащее на полу нечто, действительно, оказалось покрывалом, на котором он увидел следы крови. Ему сразу же представился ребенок, который ночью вышел в коридор и нарвался на Грейсона, но он постарался отогнать от себя этот образ.

Он нажал на дверную панель, и дверь с мягким шорохом открылась. Андерсон ворвался в лабораторию, готовый немедленно открыть огонь. Но то, что он увидел, не требовало нажатия на курок: на полу лежали три тела, у каждого между глаз было отверстие от пули — вот и объяснение тех трех выстрелов, которые он услышал.

Андерсон снова ощутил всплеск адреналина — всего его чувства обострились и он слышал даже собственное дыхание внутри шлема. Грейсон был близко. Если он не в лаборатории, то осталось только одно место, где он может быть.

Не опуская дробовика, Андерсон осторожно подошел к расположенной в глубине лаборатории двери. Она была закрыта, но зеленый свет на панели означал, что заперта она не была. Капитан прижался к стене рядом с дверью, перевел дыхание и нажал на панель.

Грейсон стоял посреди комнаты в нескольких метрах от Андерсона. Он был всецело сосредоточен на экранах дисплея единственного в комнате терминала, настолько поглощенный своим занятием, что не заметил стоящего в дверях человека, наставившего на него дробовик.

Только теперь, рассмотрев Грейсона с близкого расстояния, Андерсон с ужасом понял, сколь далеко продвинулись Жнецы. Даже через чуть запотевшее стекло шлема капитан видел — то, что стоит перед ним — не человек. Кали, возможно, позволила бы ему сдаться. Андерсон не собирался.

Все эти мысли пронеслись в его голове за ту долю секунды, что потребовалась ему для того, чтобы нажать на курок. Он целился в самый центр этого существа, чтобы нанести ему максимальный урон. С близкого расстояния дробовик нанес сокрушительный урон, но прицел оказался немного сбит и выстрел задел Грейсона чуть сбоку. Однако этого было достаточно, чтобы он упал на пол лицом вниз.

Без брони или кинетических барьеров такой выстрел должен был бы нанести внутренним органам Грейсона несовместимый с жизнью урон, но Андерсон не собирался рисковать. Он сделал шаг вперед и приготовился выстрелить еще раз, но не успел — что-то подняло его в воздух и отшвырнуло назад, в лабораторию, откуда он пришел. Он упал на пол, оглушенный, но невредимый.

Через секунду он уже пришел в себя после биотической атаки, но этой секунды хватило и Грейсону, чтобы подняться на ноги. Вся его правая часть превратилась в фарш, кровь фонтаном лилась из сотни маленьких дырочек, которые заряды дробовика проделали в его теле, однако он был жив и наступал на Андерсона.

Капитан выстрелил еще раз, целясь ему в голову. Грейсон уклонился, неуклюже бросившись на пол, затем проворно вскочил, на ходу вытаскивая пару пистолетов.

Он все еще был быстр, но той сверхъестественной скорости, которую Андерсон наблюдал на Омеге, не было. Пока Грейсон поднимался и доставал пистолеты, Андерсон успел спрятаться за огромной компьютерной консолью.

Грейсон выстрелил несколько раз, так что Андерсон не мог высунуться из укрытия, а потом предпринял еще одну биотическую атаку. Теперь, вместо простого толчка, который мог бы просто отшвырнуть противника, его враг создал серию микроскопических, вращающихся полей эффекта массы, окруживших Андерсона со всех сторон. Они подлетали и отлетали, проделывая невидимые дыры в его скафандре, разрывая его плоть, заставляя его кричать от боли.

Казалось, что его разрывает на атомы. Андерсон знал, что если он сейчас же не выберется из этих полей, все клетки его тела попросту распадутся.

Превозмогая боль, он выскочил из укрытия и выстрелил из дробовика несколько раз. Грейсон выстрелил в ответ и нырнул в укрытие. Кинетические барьеры скафандра защитили Андерсона от пуль, дав ему еще немного времени на то, чтобы выбежать в зал.

Он занял место напротив двери, опустился на одно колено и взял дверной проем на мушку, ожидая, когда появится враг.

***

Грейсон чувствовал, как замедляется биение его сердца. Легкие утопали в натекшей из ран крови. Он знал, что до сих пор жив только из-за кибернетических имплантатов и несокрушимой воли Жнецов к жизни.

Он думал, что его раны заставят Жнецов ослабить свой контроль над ним, но вместо этого они вцепились в него еще крепче. Как бы он ни пытался, он не мог обрести контроль над своим телом. Ощущение было таким, словно ему не хватало воздуха — ему не за что было уцепиться.

Жнецы знали, что их враг спрятался за дверью. Еще один удачный выстрел из смертоносного дробовика — и имплантаты не выдержат. Поэтому, вместо того, чтобы выйти в зал, они затаились, собираясь с силами для заключительной атаки.