Глава 9

Кали уже доводилось пользоваться гостеприимством инопланетной расы, спасаясь от «Цербера». Однако в отличие от прошлого пребывания во Флотилии кварианцев, в турианском посольстве ей в не нужно было постоянно носить полный защитный скафандр.

По просьбе Андерсона Ориния согласилась оставить Кали под своей защитой в посольстве, пока они готовились нанести удар по «Церберу». Если бы Кали знала, что эта защита обернется парой охранников-турианцев, день и ночь неотступно следующих за ней, и невозможностью покинуть здание посольства на протяжении вот уже почти двух недель, она бы, может, и не пошла на это.

К счастью, она нашла себе занятие. Те материалы по «Церберу», что послал ей Грейсон, оказались достаточно подробными, но далеко не полными и несколько устаревшими. Естественно, Ориния не собиралась действовать, пока все данные Грейсона не будут проверены, уточнены и сравнены с ее собственными документами.

Кали поначалу удивилась, узнав, что турианцы сами собирают досье на «Цербер». Но после размышления это оказалось не так уж и необычно. «Цербер» ставил своей целью уничтожение — или, по крайней мере, подчинение — всей внеземных рас в галактике, что делало эту организацию угрозой Турианской Иерархии. Турианцы вовсе не собирались оставаться в стороне от этой угрозы.

Материалы, собранные ими против их врагов, поражали воображение. Потребовались долгие уговоры, прежде чем Ориния разрешила Кали взглянуть на эти засекреченные документы; хотя с Войны первого контакта прошло уже тридцать лет, бывший генерал все еще хранила в сердце затаенное недоверие к людям. Но, в конце концов, гигантские объемы информации, требующей обработки, заставили ее уступить.

Кали была одним из передовых специалистов галактики в области анализа сложных данных. Двадцать лет назад она использовала свои знания, помогая доктору Чианю в его опасных исследованиях искусственного интеллекта. Она использовала их, чтобы помочь проекту «Восхождение» в создании и отладке новых биотических имплантатов, позволяющих довести до максимума потенциал учащихся Академии. Теперь же она использовала свои способности для спасения Грейсона.

В такой гибкой и закрытой организации как «Цербер» информация находилась в постоянном изменении. Отдельным агентам и ячейкам предоставлялась почти полная независимость в методах и средствах достижения поставленной цели, что делало отслеживание их операций очень сложной задачей с высокой долей ошибок.

Грейсон также отмечал в своих записях, что существовало бессчетное количество ложных следов и тупиковых ветвей. Внутри Альянса было лишь несколько человек, с которыми он работал напрямую; насчет этих людей он мог с уверенностью сказать, что они являются агентами Призрака. Остальные два десятка лишь подозревались в сотрудничестве с «Цербером»; существовала вероятность, что на самом деле они были невиновны.

Также он сообщил местоположение нескольких важных исследовательских лабораторий, но предупредил, что «Цербер» периодически закрывает отдельные объекты и переносит проекты в другое место, просто чтобы затруднить их обнаружение. А компании, выделявшие средства на незаконную деятельность Призрака, как одна оказались крупными корпорациями, в которых работали тысячи человек, большинство из которых понятия не имело о том, что они помогают финансировать террористов.

Турианцам нужна была точная информация, если они хотели пойти против «Цербера». Они не могли просто ловить и допрашивать подозреваемых агентов; помимо политических и дипломатических последствий, такие действия привлекли бы внимание «Цербера», позволив им свернуть свои операции и уйти от опасности.

Точно также они не могли просто послать солдат на каждый подозрительный объект. Если бы информация оказалась не верна, то получилось бы, что они нападают на гражданское учреждение, а это могло бы быть расценено, как объявление войны Альянсу. Кроме того, в этом деле Ориния могла распоряжаться ограниченным числом солдат, поэтому цели нужно было выбирать аккуратно. У них мог оказаться лишь один шанс нанести удар по Призраку — пустая трата сил на заброшенные комплексы могла свести на нет все их усилия.

Единственной возможной стратегией представлялась неожиданная и стремительная атака: одной волной арестовать всех известных агентов «Цербера» на Цитадели, одновременно с этим нанеся удары по ключевым базам военными отрядами. Совмещая данные Грейсона с материалами, собранными турианской разведкой, и дополняя их собственными исследованиями, Кали создавала список подтвержденных приоритетных целей.

Было бы куда легче, если бы они могли воспользоваться средствами Альянса, но в этом случае возникал риск, что кто-то доложит об их действиях Призраку. Ориния решила не привлекать посторонних к этому делу: Кали и Андерсон были единственными нетурианцами, кто знал о готовящейся операции.

По крайней мере, на их стороне была Служба безопасности Цитадели. Теоретически СБЦ являлась многорасовой полицейской организацией, но ее руководство — и больше половины сотрудников — составляли туриацы. Директор Паллин, глава СБЦ, служил под началом генерала Оринии в дни своего армейского прошлого, поэтому он с радостью согласился организовать особый отряд из агентов СБЦ — исключительно турианцев — для помощи в их деле.

Все было бы намного проще, если бы они могли просто арестовать самого Призрака. Он был разумом, сердцем и душой «Цербера» — достаточно устранить его, и организация сама собой распадется на отдельные ячейки, неспособные работать вместе.

Она надеялась, что Грейсон раскроет настоящую личность Призрака, но в своем сообщении он объяснил, что это невозможно. Призрак вовсе не вел двойную жизнь, притворяясь уважаемым и могущественным гражданским лицом, как предполагали многие. Он был всецело поглощен руководством «Цербера» — у него не было другой личности. Если ему требовалось общественное прикрытие, он вызывал представителей прочеловеческой политической партии Терра Фирма или использовал тайных агентов, занимающих высокие должности, чтобы влиять на ход событий и добиваться нужных ему результатов.

Вот почему было так важно составить точный и достаточный список целей. Если Призраку удастся ускользнуть от них, то «Цербер» неминуемо восстановит свои силы. Им придется либо захватить его, либо убить, либо нанести «Церберу» столь сокрушительный удар, от которого он не сможет оправиться в течение нескольких десятков лет.

Кали понимала все это; именно поэтому она согласилась с осторожными и тщательными методами Оринии. Но еще она понимала, что с каждым прошедшим днем шансы увидеть Грейсона живым становились все меньше и меньше.

Быть может, он уже был мертв, но она не позволяла себе поверить в это. Призрак хитер и жесток, он не станет просто казнить кого-то, кто предал его так, как Грейсон. У него должен быть тщательно продуманный план мести.

Сколь бы мрачной ни казалась эта мысль, она давала ей маленький проблеск надежды, за которую Кали цеплялась, пока обрабатывала разрозненные данные, отчаянно пытаясь спасти его.

***

Очнувшись, Грейсон с ужасом обнаружил, что стал пленником в своем собственном теле. Он мог все видеть и слышать, но мир вокруг казался нереальным, словно он смотрел фильм с выкрученными до предела громкостью и уровнем яркости.

Он перевернулся на койке, спустил ноги на пол, встал и начал беспокойно ходить по камере — но ни одно из этих движений не было продиктовано его волей. Тело отказывалось ему подчиняться, он был не в силах контролировать свои действия. Он превратился в марионетку, в проводник воли Жнецов.

Он обратил внимание, что его сломанное колено каким-то образом восстановилось за ночь. Затем глаза его опустились вниз, и его разум, увидев собственное тело, отпрянул в отвращении.

Он начал изменяться. Преобразовываться. Имплантаты в мозгу начали распространяться по всему телу. Самовоспроизводящие нанороботы Жнецов вплетались в его мускулы, жилы и нервы, превращая его в ужасный гибрид синтетической и органической жизни. Его плоть стала тонкой и полупрозрачной. Сквозь нее он мог видеть узкие гибкие трубки, обвивающие его конечности по всей длине. Вспышки красных и синих огоньков пробегали по трубкам — яркости их свечения как раз хватало, чтобы разглядеть сквозь кожу.

Хотя он и не мог больше контролировать свое тело, он почувствовал, что кибернетические имплантаты сделали его быстрее и сильнее. Он ощущал окружающий мир по-новому, чувства обострились до невероятного уровня. Соединение машины и человека породило существо, которое в физическом плане превосходило все, что мог создать процесс эволюции.

Но это было не единственное изменение. Он почувствовал в себе зачатки биотических способностей, помимо тех временных, что давала доза красного песка. Он ощутил, как его хозяева Жнецы прощупывают и исследуют его, желая испытать пределы пока еще слабой, но постоянно растущей в нем силы.

Жнецы развернули его тело лицом к полке с едой. Он почувствовал, как где-то внутри него нарастает энергия, подобно статическому заряду, преумноженному в тысячу раз. Его рука поднялась, разворачивая ладонь в сторону упаковок. Внезапно по всей руке прошел толчок, столь сильный, что беспомощное сознание Грейсона пронзила вспышка боли.

Аккуратная стопка пайков разлетелась в стороны от биотического броска. Коробки полетели в воздух, отскакивая от полок и стен, прежде чем с грохотом свалиться на пол.

Это с трудом можно было назвать впечатляющей демонстрацией силы. Он своими глазами видел, как однажды его собственная дочь подняла в воздух машину весом в тонну и обрушила ее на пару агентов «Цербера». Разбросанные коробки с едой вряд ли весили больше килограмма каждая, а удар не смог даже разбить запоры на них. Но он знал, что его сила будет продолжать возрастать, и почувствовал, что Жнецы довольны им.

Грейсон опустил руку и лишь через секунду осознал, что он только что сделал. Это он опустил руку, не Жнецы, а он!

Выброс биотической силы должно быть на время ослабил их контроль над его телом. Понимание того, что их власть над его волей была еще не окончательной — вот все, что требовалось ему, чтобы вновь начать сражаться.

Шепотки в голове повысились до злобного рычания, когда Грейсон начал борьбу за возвращение контроля над своим телом. Он заглушил их, игнорируя, и сосредоточил всю свою волю на том, чтобы сделать всего один простой шаг.

Левая нога поднялась в воздух, двинулась вперед на полшага и опустилась на пол. За ней последовала правая, запустив цепную реакцию в теле Грейсона. Он чувствовал, как буквально каждая отдельная мышца его тела напрягается, а затем расслабляется, по мере того, как его разум вновь подчиняет себе то, что по праву принадлежит ему.

Постепенно приходя в себя, он почувствовал дрожь во всем теле. Во рту пересохло, а кожа начала зудеть. Он распознал классические симптомы ломки. Доза красного песка прекращала свое действие, давая ему возможность восстановить контроль и сосредоточение — его важнейшее оружие в борьбе против чужеродных захватчиков в его голове.

Жнецы пошли в ответную атаку: давя на его мысли, они пытались исказить их и подчинить себе. Но Грейсон отказывался отдать то, что заполучил обратно с таким трудом. Это была битва за саму его личность, и он одерживал в ней верх!

Он почувствовал прилив восторга и адреналина… и чего-то еще. Ему едва хватило времени, чтобы понять, что это, до того, как тепло еще одной дозы красного песка захлестнуло его.

Его голова начала погружаться в океан наркотического блаженства, и Жнецы не замедлили воспользоваться этой возможностью и вырвать у него контроль над его телом.

Беспомощный, он мог лишь наблюдать изнутри, как его тело подошло к койке и легло на нее. Лежа на кровати, захваченный в бурлящий водоворот песка, он пытался понять, что же только что произошло. Существовало лишь одно разумное объяснение.

«Цербер» продолжал наблюдать за ним. Изучать его. Они знали, что он сопротивляется Жнецам, поэтому они накачали его концентрированным песком, чтобы ослабить его волю. Видимо во время его предыдущего наркотического забытья они вшили ему устройство, которое позволяло им удаленно вводить дозы зелья, чтобы постоянно держать его под действием наркотика.

Это было совсем не сложно. Маленький радиоуправляемый дозатор под кожей, впрыскивающий песок прямо в кровь — вот и все, что было нужно. Используя раствор с концентрацией, близкой к 100%, им требовалась всего пара капель песка, чтобы отправить его в полет. Рано или поздно запас в дозаторе иссякнет, но это давало ему мало надежды: он понимал, что «Церберы» просто заново наполнят его.

Глаза закрылись, отгораживая его от мира. Жнецам было нужно, чтобы он отдыхал — преобразование еще не завершилось. Они хотели, чтобы он спал, и он заснул.

***

Призрак и доктор Нури наблюдали за всей этой сценой через одностороннее стекло. Физические изменения, происходившие с телом Грейсона, были отвратительны, но любая вина, которую испытывал Призрак за то, что они сделали с ним, заглушалась осознанием того, что собираемая ими информация может оказаться бесценной для предотвращения или отмены изменений в будущих жертвах. Что более важно, они изучали пределы фактических способностей Жнецов.

Поначалу данные, казалось, повторяют результаты, полученные при экспериментах на так называемых хасках — несчастных людях, превращенных в безмозглых зомби гетами во время попытки Сарена захватить контроль над Цитаделью. Но Призрак знал правду о той войне: Сарен и его армия были слугами, подчинявшимися Жнецу по имени Властелин. И технология, которую они использовали для превращения людей в хасков, пришла не от гетов.

Но метаморфозы, происходившие с Грейсоном, были чем-то более тонким и сложным. Он не становился безмозглым рабом. Он превращался в сосуд, в проводник Жнецов — так же, как Сарен до него. А прежде чем погибнуть от руки коммандера Шепарда, Сарен стал очень и очень сильным.

— Его сила быстро растет, — заметил Призрак, обращаясь к доктору Нури. — Скоро мы не сможем держать его взаперти.

— Мы внимательно следим за преобразованиями, — заверила его ученый. — Пройдет еще минимум неделя, прежде чем угроза его побега станет реальной.

— Вы уверены в своих вычислениях?

— Я готова поручиться за них моей жизнью.

— Вы уже поручились своей жизнью, — напомнил ей Призрак. — И моей тоже.

Повисло неуклюжее молчание, и Призрак добавил:

— Я даю вам еще три дня на изучение. Это максимальный риск, на который я готов пойти. Я выразился ясно?

— Три дня, — кивая, произнесла доктор Нури. — После этого мы уничтожим объект.

— Предоставьте это Кай Ленгу, — сказал ей Призрак. — Он здесь именно для этого.