"Счастье Роуз Эбби" - читать интересную книгу автора (Уайльд Джулия)ГЛАВА 4Темно и жарко. Удушающе жарко и темно так, будто все залито черной краской. Она слышала лишь биение своего сердца и ничего больше. Пока он не заговорил. – Ты будешь умницей, верно? Не захочешь расстроить папочку и мамочку? Ты ведь не станешь плакать? – Тон был добрым, но сам он совсем не добрый, от этого голоса все сжималось у нее в животе. Эбби не могла пошевелить руками, чтобы вытереть слезы со щек, они насквозь промочили кляп, которым он заткнул ей рот. Если он обнаружит, что она плачет, может произойти что-то такое, что расстроит маму и папу. – Ты хочешь, чтобы они гордились своей маленькой принцессой, верно? Не хочешь их расстраивать? Его голос доносился до нее то громче, то тише, иногда она даже не все понимала. Эбби вспомнила про программу, которую видела по телевизору. Затаив дыхание, она следила, как художник, мазок за мазком, создает картину. – Как ты считаешь, они тебя достаточно ценят, чтобы отдать мне все деньги? У них их много, слишком много. Эбби мужественно старалась не слышать этот голос. Она мысленно держала кисть и наносила светлые мазки на черный холст, оживляя его. Если она переставала двигать кистью, голос становился громче; если же она сосредоточивалась, то не слышала его вовсе, во всяком случае не различала слов. Пока он не закричал. Стоило ему закричать, как картина, которую она с таким трудом создавала в уме, ускользнула от нее. В голове стучало, она понимала, что нужно вернуть картину, снова взять кисть. Если она этого не сделает, то задохнется и никогда снова не увидит родителей. – Ты хочешь снова их увидеть? – расслышала она его голос. – А насколько сильно они хотят тебя увидеть? Картина ускользала, ускользала. От того, удержит ли она картину, зависела ее жизнь. Он снова заговорил мягко. – Я уйду ненадолго. Впрочем, это зависит от того, насколько сильно твои родители жаждут тебя заполучить. Она была вся в поту, как будто у нее температура от ветрянки, только хуже. И пить хотелось. Не плачь. Будет только жарче, нос забьется, а через эту мокрую тряпку почти невозможно дышать. Ей показалось, что она услышала удаляющиеся шаги. Она снова принялась мысленно рисовать, но это была уже совсем другая картина – водопады, единороги, солнечный свет. – Я еще здесь! Картина мгновенно исчезла, ее обуял ужас. – Я отрежу у тебя прядь волос, маленькая принцесса, чтобы доказать твоему папочке, что ты у меня. Или лучше пальчик? – Он сделал умышленную паузу. – Или и то, и другое? Она оцепенела. Услышала, как щелкнули ножницы. Не могла дышать, не могла говорить, не могла двигаться, ничего не видела… Эбби проснулась, хватая воздух ртом. Дрожа, выпуталась из простыни, перебралась на койку у противоположного борта. – Обними меня, Джейк. – Ей надо было убедиться, что это лишь сон, что никто не может причинить ей зло. – Джейк, обними меня! Сонный Джейк повернулся, он решил, что это Холли просит, чтобы он ее обнял. Уж он-то знал, что нужно Холли. В полусне он протянул руку и привлек Эбби к себе. Она легонько вздохнула, ощутив тепло его тела. – Мне приснился страшный сон, – прошептала она, положив голову ему на плечо и вдыхая мужской запах его кожи. – Все эти воспоминания, они такие реальные. – Не бойся. – Джейк пропустил ее слова мимо ушей, его реакция была машинальной, реагировало его тело, а не сознание. Так приятно было чувствовать ее рядом, вдыхать легкий аромат. Хрипловатый, сексуальный голос что-то бормотал. – Холли. – Руки Джейка обвились вокруг Эбби, он нашел ее губы и поцеловал, заглушив вскрик изумления. Она открыла глаза, уперлась руками в его плечи, чувствуя бедрами всю силу его желания. – Джейк!.. Нет!.. – Какого черта! – В лунном свете она разглядела выражение крайнего раздражения на лице Джейка. Он оттолкнул Эбби, соскочил с койки и зажег свет. Она снова стала похожей на дикарку с Борнео: волосы рассыпались, зрачки сузились, кожа блестит от пота, дыхание прерывистое. – Какого черта ты здесь делаешь? – Он протянул к ней руку, но она увернулась. – Только не… – она никак не могла унять дрожь, вызванную его прикосновением, – прикасайся ко мне! – Что ты делаешь в моей постели? – Она рванулась к двери, но Джейк удержал ее. А ей было просто необходимо выбраться из каюты, вдохнуть свежего воздуха, успокоиться. – Отвечай! – Мне приснился кошмар! – крикнула она, злясь на себя за то, что все еще ощущает поцелуй Джейка на своих губах. – Я живу в кошмаре! – Джейк быстро натянул джинсы, чтобы как-то успокоить ноющее ощущение в паху. – Ради Бога, Робертс, ты что, принимаешь меня за гребаного святого? – Он отвернулся, потому что, несмотря на синяк под глазом, растрепанные волосы и гнев в зеленых глазах, она выглядела на редкость соблазнительной. – Я принял тебя за Холли. – Черт! А нежность ее кожи ему во сне приснилась? – Это ошибка. – Эбби попятилась к двери. – Я ошиблась, полагая, что ты можешь меня просто обнять, а ты ошибся, приняв меня за Холли. – Еще пара секунд, Робертс, и я бы тебя трахнул. – Какой же ты грубый! – Ей одновременно хотелось и ударить Джейка, и поцеловать его. – Могу выразиться еще грубее, есть основания, – сердито сказал Джейк. – Я чуть не предал друга из-за твоего дурного сна! – Не думаю, что тебе бы это удалось, Уэствей. – Эбби нашла ручку двери, повернула ее и выскочила на темную палубу. Впервые воспоминания о перенесенных в детстве мучениях всплыли так детально, будто весь этот ужас произошел только вчера. Или несколько минут назад. Она лежала на скамейке на палубе и смотрела в небо. Нельзя закрывать глаза. Не хочу больше вспоминать. Кожа ее еще до сих пор помнила прикосновение Джейка. Ей нужно было его тепло, черт побери! Ей хотелось не секса, только чтобы он ее обнял! – Еж твою мышь! – Джейк достал бутылку виски из шкафчика, отпил хороший глоток и посмотрел на дверь каюты. Потом умылся холодной водой. – Какой же ты подонок, Уэствей, она женщина Майлза! Он в сердцах пнул дверцу шкафчика. Она бы никогда не поверила, что он действительно ошибся. Джейк постарался заглушить поднимающееся чувство досады. Черт, а я еще так старался, даже Холли из-за нее бросил, сказал он себе. Дурак набитый! Схватив спальный мешок Эбби, он вышел на палубу и замер. Она недвижно лежала на спине, утонув в его белой футболке, и смотрела в небо. Ее вполне можно было принять за мертвую. – Эбби. – Она не отозвалась. Джейк взял ее за руку, нащупывая пульс. Только тогда она вышла из транса, моргнула и нахмурилась. Он накинул на нее спальный мешок. – Если хочешь, иди в каюту, я посплю здесь. Эбби покачала головой. Говорить она еще не могла, во всяком случае ей так казалось. Она так близко подошла к той самой грани, которой больше всего страшилась. Он поколебался, не зная, как поступить. Обнять он ее сейчас не может, она ему не доверяет. Он и в себе не очень-то был уверен. – Тебе что-нибудь принести? Опять лишь отрицательное покачивание взлохмаченной головки. Джейк потер ладонью шею, помолчал, потом пожал плечами. Он чуть не сказал, что она знает, где его найти, если ей потребуется общество, но сдержался – уж в очень плохом она была состоянии. Как только дверь за ним закрылась, Эбби дала волю слезам. Ее охватило тоскливое чувство одиночества, не было никого, с кем можно было бы поделиться своим страхом, рассказать о том, что, хоть весь этот кошмар и случился много лет назад, столкнуться с ним лицом к лицу ей пришлось лишь сегодня. Более того, она страшилась, что все повторится. Впервые Эбби подумала, что, возможно, легче позволить себе сойти с ума, чем бороться. Как сделала ее мать… Тогда не будет ничего. Нет! Ей стало противно от этих мыслей. Никогда! Он хочет отнять у нее разум. Она села и поплотнее завернулась в спальный мешок. Она ему не позволит. Надо чем-то заняться, чтобы избавиться от этих мыслей. Нарисовать Джейка? Придумать детали будущей картины и так сдержать страх и дожить до восхода солнца. Л потом можно и заснуть. – Эбби? – Джейк потряс ее за плечо. Он уже принял решение. Только деловые отношения. Если он будет держаться подальше, то справится. Доставит ее к Марианне и – счастливого пути, ласточка. – Привет. – Она прикрыла глаза от яркого утреннего солнца и улыбнулась. – Завтрак подан. – Он помолчал. – Ты сейчас похожа на участницу бега в мешках. – Глаза Джейка смеялись: Эбби попыталась войти в каюту, шагая в спальном мешке. Черт! Какая же она взъерошенная. Напоминает швабру, которой он трет палубу. Он полагал, что она не станет есть богатый холестерином завтрак. И непременно начнет бросать на него обиженные взгляды, напоминая о вчерашнем. Но ошибся. Эбби проснулась с уверенностью, что она обязательно выживет. Воспоминания не могут ее убить, они лишь способны испортить ей жизнь, дай она им волю. Сытный, обильный завтрак был обычным, как у тысяч и тысяч простых людей. Он создавал ощущение обыденной надежности. Да, пока она с Джейком, ей ничего не угрожает. – Спасибо. – Она поднялась. – Ты все еще собираешься везти меня до Марианны или передумал в связи со вчерашним? – Мы об этом уже говорили, Робертс. Отсюда тебе не выбраться. – Правильно. Тебе надо в магазин? – Уже побывал там. Мне надо скоренько проверить двигатель. – Он поднялся и взял тарелки. – Передай мне гаечный ключ. – Ветерок подхватил край крошечного желтого платья, обнажив все великолепие ног Эбби. Джейк почувствовал знакомую реакцию. – Слушай, иди налей себе кофе, потом возьми свой список и отправляйся. Я здесь пару часов провожусь. – У меня нет денег. – Мой бумажник в шкафчике, возьми, сколько нужно. – Спасибо. Эбби не представляла, сколько ей может понадобиться, поэтому забрала все банкноты из бумажника Джейка. – Тебе что-нибудь купить? – Нет. – Его голова была опущена, но он помахал измазанной маслом рукой на прощание. Эбби купила коробку карандашей, мягкие ластики, бумагу для набросков. Проходя мимо маленьких магазинов в гавани, заметила в витрине открытки. Она выбрала одну, чтобы написать Майлзу, другую – отцу, и еще одну – Линн. Как насчет тетушек? Ей следует поблагодарить их за то, что приехали на выставку. Эбби, не считая, взяла несколько открыток с изображением заката над гаванью, купила марки и уселась за столик в ближайшем кафе. Сначала она решила написать Майлзу. Она сморщила нос, перечитав открытку, уж очень официально. Ничего, сойдет. На других открытках она представила свой отъезд как результат неожиданного решения отдохнуть. Двух своих теток-близнецов, которые пробыли на выставке час, съев все трюфели и икру, запивая их огромным количеством шампанского, она лишь поблагодарила за то, что они посетили ее выставку. Она всегда чувствовала в них зависть и антагонизм, которые не могли скрыть их фальшивые улыбки. – Господи, да я на ведьму похожа! – Эбби внезапно увидела себя в зеркале, проходя мимо маленькой парикмахерской. Синяки под глазами, волосы торчком. Она толкнула стеклянную дверь и вошла. Через некоторое время она почувствовала себя преображенной. Захватив пакет с только что купленной косметикой, она заскочила в туалет и слегка подкрасилась. Синяк на щеке стал бледно-желтым, так что она была уже больше похожа на себя. Опустив открытки в почтовый ящик в гавани, она направилась к причалу. Соблазненная запахом свежего хлеба, на оставшуюся мелочь купила большой батон. Что, если Джейк отплыл без нее? Она вздрогнула при этой мысли, но тут же успокоилась, заметив яхту. Интересно, а какие бы были сегодня между ними отношения, если бы она его ночью не остановила? Если бы не напомнила, что она – не Холли? Он, наверное, зол как черт. Хотя и гордится тем, что, невзирая на свою сексуальность, не тронул «женщину Майлза». Ждет не дождется, когда доставит ее к Марианне и сможет вызвать Холли. Она улыбнулась. Какое же у него замечательное тело. Рисунки будут отменными. Шаги на палубе отвлекли Майкла от работы. – Эбби… – Остальное застряло в горле. Перед ним была уже не та дикарка, которая ушла с яхты утром. Не похожа она была и на перепуганную лахудру, выскочившую из его постели прошлой ночью. – Я тебя не узнал. Он внимательно следил за ней. Ноги просто потрясающие. Но не только. Ему показалось, будто кто-то ударил его в солнечное сплетение, когда она улыбнулась. – Ты закончил с мотором? – Угу. Почти. – Он приподнял черные по локоть руки. – Пахнет замечательно. – Она отломила кусок хрустящего хлеба и дала ему откусить. – Вкусно. – Я помоюсь, и мы сможем отплыть. Пива выпьешь? – Если она станет пить много пива, с надеждой подумал Джейк, она потолстеет и перестанет ему нравиться. Через два часа они были уже далеко в море. Эбби сидела на своем любимом месте и рисовала, надев на голову белую шапочку с козырьком от солнца. – Мне бы хотелось, чтобы ты перестала меня рисовать. – Тень Джейка падала на рисунок. – Большинству мужчин это бы польстило. – Она пожала плечами. Джейк заметил, что на белье она его денег не тратила. – Я не большинство. – Знаю. – Их взгляды встретились, и Эбби неожиданно улыбнулась. – Да не волнуйся ты, Джейк, пять или шесть дней, и все будет позади. – Ага. Хочешь принести пользу? Я бы выпил кофе. – Я тоже. Она оставила наброски на скамейке, зная, что стоит ей повернуться спиной, как Джейк примется их рассматривать. Но что он все еще будет их разглядывать, когда она вернется, никак не ожидала. – Ты лицо не рисовала. – Он снова просмотрел рисунки. – Нет. Джейк с любопытством взглянул на нее и взял из ее рук кружку. – Почему? Она села, поставила кружку на колено и обхватила обеими руками. – Твоя фигура – дар природы, Джейк, она вызывает восхищение, но я не могу нарисовать твое лицо. – Почему? – Трудно объяснить. – Попробуй. – Мне кажется, у нас с тобой есть одна общая черта. Мы оба показываем миру только то, что нам хочется показать, не больше. – Джейк озадаченно нахмурился, а она продолжила: – Я не люблю, чтобы кто-нибудь заглядывал мне в душу. Думаю, ты тоже. – Это слишком для меня сложно. Если хочешь, рисуй мое лицо. Он встал, подошел к штурвалу и долго молчал. Эбби знала, что не ошиблась. Под его бесшабашной маской скрывалось многое, чего он не хотел показывать другим. Возможно, он и сам не стремился туда заглянуть. Черт! Майлз, чтоб тебе пусто было, надо же было умудриться сломать ногу! Эта Эбби Робертс задевала его за живое. И не только потому, что за обладание таким телом любой мужчина жизнь бы отдал, не потому, что при каждой ее улыбке у него все внутри переворачивалось, а ее голос будил в нем такие эмоции, которым лучше бы не пробуждаться. Она видит его насквозь, а он без этого вполне бы обошелся. Несмотря на «закрытость» лицо Джейка легко рисовалось, в нем было что-то, чего были лишены аристократические черты Майлза. Его глаза то пылали гневом, то смеялись, то излучали сексуальность. Майлз красив, слов нет, но Джейк был приземленнее, в нем сразу чувствовался мужчина. – Пошли поедим, Робертс. – Он уже бросил якорь на ночь, но Эбби все еще рисовала при свете габаритных огней. – Или я отниму у тебя альбом. – Только попробуй, Уэствей. – Она коротко взглянула на него. – Я пну тебя в пах. – И снова погрузилась в рисование. Джейк поднял брови и пробормотал: – Ведь знал же, не стоит учить тебя этой самообороне. – Он замер, когда она произнесла: – Сам знаешь, ты просто надо мной подшучивал. Мне ни за что с ним не справиться. – Верно. – Он пожал плечами. – Ну, ладно, готово. Если не понравится, как-нибудь переживем. – Становишься дерзкой, Робертс? – У меня хороший учитель. – Она протянула ему рисунки. Джейк отнес их к столу и принялся разглядывать. Это действительно был он. На одном рисунке он хмурился, в глазах отражались солнечные блики. Он облокотился о поручень с таким видом, будто у него что-то на уме. Именно таким он сам себя ощущал. На втором он стоял за штурвалом, и ветер отбрасывал волосы с его лица. На третьем она изобразила его с удочкой. Напряженная поза, в глазах ожидание. Но самым удивительным был четвертый рисунок – он по локти в машинном масле, волосы дыбом, рядом банка с пивом. И довольная ухмылка на лице. И на всех рисунках она верно уловила его настроение. Странно, Эбби будто знала его, не зная на самом деле, она заметила те черты его личности, которые, как ему казалось, он не выставляет напоказ. – Поразительно, – пробормотал он. – Я делала такие наброски задолго до того как начала писать маслом. – А мой портрет напишешь? Она пожала плечами. – Во всяком случае не сейчас, у меня нет ни холста, ни красок. – Пива хочешь? – Да, пожалуйста. А музыка у тебя есть? – Как прикажете, мисс Робертс. – Он откинул полированную деревянную панель, за которой оказался сидиплейер. – Боюсь только, у меня нет записей Вивальди. Она сморщила нос. Джейк заметил три конопушки и улыбнулся. – Вот этот подойдет. Я его постоянно дома ставлю. – Она вытащила альбом старого мягкого рока. Вскоре она обнаружила, что их музыкальные вкусы практически совпадают. – У меня это есть, и это… Тут она презрительно фыркнула, достав какой-то диск. Он быстро выхватил его у нее из рук. Это был диск Холли. – Ничего не говори. – Джейк, если я соберусь в будущем написать картину по этим наброскам, какой бы ты предпочел? – Первый. – Он ответил сразу, но не понял сам, почему выбрал именно его. – Но… – Ты прав. – Она улыбнулась. – Он самый лучший. – Почему? – За него больше всего заплатят. – Откуда ты знаешь? – Знаю и все. Он улыбнулся и покачал головой. – Ты у нас эксперт. С ним происходило нечто странное – он начал испытывать удовольствие от общества Эбби, причем не только как женщины, но и как друга. Музыка и пиво помогли им расслабиться. – Марианна – твоя единственная сестра? – Да. – Джейк доел хлеб. – Братьев нет. – А племянников или племянниц? Джейк машинально собрал тарелки, сунул их в раковину и бросил Эбби яблоко. – Два племянника и две племянницы. – Спасибо. – Она надкусила сочное яблоко и представила себе, как Джейк играет с детьми, их смех и восторженные вопли: «Дядя Джейк!» – Оставь посуду, я помою. А ты выпей еще пива и отдохни. – Да ничего. – Он пожал плечами и остался стоять к ней спиной. Все верно, Джейк, довольно подумал он. Держись подальше. Приближаться слишком опасно. Но она сразу же подошла, взяла полотенце и принялась вытирать тарелки. Джейк невольно рассмеялся, глядя на нее. Она выглядела комично: его огромная рубашка до колен, босые ноги, зажатое в зубах яблоко. – Ты не похожа на богатую женщину, Робертс. Она с осуждением взглянула на него, дернула головой, и яблоко плюхнулось в мыльную воду. – Ну, моя диадема на хранении, в этом все дело. – Черт, эта штука, верно, огромная. Эбби угрожающе подняла большую салатную ложку, всю в мыльной пене. – Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня большая голова? – Дело не в голове. – Он с наигранным испугом взглянул на ложку. – Дело в волосах, они опять стоят дыбом. Она махнула ложкой и взвизгнула от восторга, когда клочок пены опустился прямо на нос Джейка. Он снял его ладонью. – Ну, Робертс, войну начала ты! – И пена тут же оказалась на щеке Эбби. – Берегитесь, мистер, нет вам пощады! – Она рванулась в душ, схватила его пену для бритья и направила струю на лицо и футболку. – Бери свои слова назад! Говори: «Ваши волосы вовсе не стоят дыбом, мисс Робертс!» – Она выпустила еще струю пены, в основном на пол между ними, и решительно двинулась к нему. – Эбби, осторожнее, – попытался остановить ее Джейк, – поскользнешься… Ее ноги разъехались, и она плюхнулась на пол, все еще сжимая в руке флакон. – Больно? – Он протянул руку, помог ей подняться на ноги и в награду получил струю пены прямо в лицо. Одним взмахом руки он прочистил глаза и отнял у нее флакон. – Учись проигрывать, Робертс. – Я не проиграла, а лишь получила увечье в бою. – Она потерла ягодицу. – Ага, но не надейся, что я помогу тебе тереть больное место. – Взгляд его задержался на нечаянно обнажившемся бедре. – Да уж, лучше не надо! Прекрати глазеть, приказал внутренний голос. Да остынь, ответил Джейк своему второму «я», ведь я к ней даже не прикоснулся. Эбби, густо покрасневшая при мысли, что Джейк может помочь ей тереть больное место, тоже попыталась осадить свои чувства. Воздух между ними казался заряженным электричеством. Она с трудом оторвала взгляд от голубых глаз. – У тебя есть половая тряпка? – Разумеется. – Он показал на шкафчик. – В самом низу. В попытках добраться до тряпок в тесном шкафу, Эбби нечаянно задела локтем за что-то твердое. Фотография в рамке. Она задом выбралась из шкафа, держа в руках тряпку и фото – ей хотелось убедиться, что оно цело и невредимо. На фотографии двое. Джейк, немного моложе, с открытой улыбкой и теплым взглядом голубых глаз, обнимает женщину в военной форме с короткими темными волосами и прелестным лицом. Та неотрывно смотрит на Джейка. В уголке надпись: – Джейк, кто это? – прошептала она. – О чем ты? – Он увидел, что в руках Эбби, и его лицо потемнело. От гнева? Боли? – Как ее зовут, Джейк? Он забрал у нее фото в рамке, на секунду задержал на нем взгляд, потом повернулся к ней: – Кто моет пол, ты или я? – Я все сделаю. Эбби обошла его, понимая, что сейчас самое время заткнуться. Когда она, закончив с полом, поднялась на палубу, то обнаружила его сидящим неподвижно, скрестив ноги. Идеальная поза для рисунка. – Эбби, пойди поспи. – Он пригладил ладонью волосы. – Что тебе все неймется? – И кивком показал на альбом, который она расположила на коленях. – Потом посплю. На нее накатило удивительное вдохновение. Каждый рисунок был лучше предыдущего. Чем лучше она узнавала Джейка, тем вернее она его изображала. Наконец она выключила свет и подняла голову. – Спокойной ночи, Уэствей. – Угу. – Он махнул рукой. Джейк еще немного посидел, ожидая, когда она уляжется. Затем тоже спустился в каюту. – Черт, я совсем раскис, – пробормотал он, натягивая на голову простыню. Да знаю, знаю, сердито ответил он внутреннему голосу, она – женщина Майлза. Эбби тихонько выскользнула из каюты, прихватив спальный мешок: ночью все же было прохладно. Скоро начнет светать. Глаза ее слипались, она устала бороться со сном. Но спать боялась, опасаясь ночного кошмара, когда она просыпалась в темноте в неописуемом ужасе. Где-то она слышала: «Всего темнее перед рассветом». – Какого черта ты здесь делаешь? – Джейк выскочил из каюты как раз тогда, когда небо начало сереть. – Ты что, всю ночь не спала? – Гмм. – Все тело у нее занемело, но она обманула свой кошмар… – Понятно. – Он поднял ее на руки вместе со спальным мешком и плечом открыл дверь каюты. – Спи до упора, поняла? – Ага. – Она победила! – А когда проснешься, поешь. Ясно? – Да, сэр… – Она заснула, не успев договорить. – О Господи. – Джейк поскреб затылок. – Если так пойдет дальше, ты превратишься в призрак к тому времени, когда встретишься с Майлзом. Хорошо выспавшись, Эбби приняла душ и надела короткую желтую юбку и белую майку. Она налила кружку кофе для Джейка и вышла на палубу, с удовольствием вдыхая свежий, солоноватый воздух. – Привет. – Она поставила кружку. – Я хочу с тобой поговорить. – И тебе доброе утро. – Кончай с этой мурой. Эбби нахмурилась. – О чем ты?.. – Не надо мне ничего доказывать. Вовсе не стоит рисовать часами, а потом ходить в полукоме, дело того не стоит. Если ты будешь держаться подальше от моей постели, ты в безопасности. – Ты опять злишься. – Угу. – Почему? – Почему? Потому что, увидев твои мешки под глазами, Майлз ни за что не поверит, что ты рисовала все ночи напролет. В настоящий момент Эбби было глубоко наплевать, что подумает Майлз о чем бы то ни было. – Я начну, если ты не возражаешь. – Возражаю. – Что? – Сначала поешь. – Верно, надо поесть, просто вылетело из головы. – Вот так-то лучше. Так что ты пытаешься доказать? – спросил Джейк, когда они сели завтракать. – Все непросто, Джейк. – Не могла же она сказать: «Мне приснился кошмар, я не хочу, чтобы это случилось снова». – Попытайся объяснить. – Ты не поймешь. Джейку сразу подумалось худшее. – Ты беременна? – Нет, ничего такого осязаемого. – Может и стоит ему все выложить, но она опасалась снова вдаваться в воспоминания. Джейк откинулся на стуле и развел руками. – Что ты теряешь? Я никому не расскажу. Что она теряет? Прежде всего, свой рассудок. Но с чего начать? Она решила попытаться. – Тот кошмарный сон… Я вспомнила, как меня похитили, причем не смутно, а четко, в деталях. – Она ждала, что он скажет: «Ну и что, это лишь воспоминания», но, к ее удивлению, он промолчал. Она подняла на него глаза. – Я будто побывала в аду, Джейк. – Тебе следовало рассказать мне. – С тобой когда-нибудь случалось что-то такое плохое, о чем ты просто не мог рассказывать? – Да. – Ну так вот. – Она посмотрела на свою кружку, потом снова подняла на него глаза. – И вся беда в том, что этот кошмар не кончается. Я прошлой ночью старалась не спать, потому что не вынесла бы этих воспоминаний. – А днем ты не боишься, – заметил Джейк, и Эбби удивилась, насколько глубоко он способен ее понимать. – Я не хочу сойти с ума. – Она тряхнула головой и не поднимала глаз, пока снова не взяла себя в руки. – Я еще не все вспомнила и не уверена, что смогу с этим справиться. – Расскажи мне. – О воспоминаниях? – Она вздрогнула и покачала головой. – Хуже не будет, поверь мне. Ей хотелось ему верить, он видел это по ее глазам. – Если бы ты вспомнила все это ребенком, ты бы кому-нибудь рассказала, верно? – Не знаю, кому. – Она закусила нижнюю губу. – Тогда я тоже на время потеряла голос. И очень кстати – если бы я рассказала папе и маме, они пришли бы в отчаяние. Когда голос вернулся, я уже все забыла, – тихо добавила она. – Выходит, вы все вели себя так, будто ничего не случилось? – Так было легче. Я знала, что меня похищали, но ничего не помнила и не старалась вспомнить. – Зато сейчас расплачиваешься. Расскажи мне, я не приду в отчаяние. Она хрипловато рассмеялась. – Ты хочешь сказать, что не знаешь меня достаточно хорошо, чтобы приходить в отчаяние, Джейк. Я же не твоя семилетняя дочь. – Правильно. – Он помолчал. – Вот и расскажи. Если бы ты вспомнила там, в доме на пляже, кому бы ты рассказала? – Мне некому рассказывать, Джейк. Им спокойнее не знать. – Так расскажи мне. – Боюсь развалиться на части. Джейк встал, достал бутылку виски и щедро сдобрил их кофе. Потом поставил любимый диск Эбби. – Ты не развалишься на части. – Значит, кинусь к тебе за утешением, Джейк. Страх слабеет, – она виновато улыбнулась, – когда ты меня обнимаешь. Джейк откинулся на стуле и внимательно посмотрел на нее. Снова она дарит ему это приятное ощущение своей силы и полезности. Но ему необходимо знать, что он может одновременно контролировать ситуацию и помочь Эбби. Он внезапно заставил ее встать и обнял за талию. – Я – посторонний человек. Ты можешь рассказать мне все, потому что после этого танца мы не увидимся. Она прислонилась головой к его груди, слушая ритмичный стук его сердца, вдыхая его запах. – Было очень жарко, жарко и темно… Пока она говорила, Джейк прижимал ее к себе. Эй, мы всего лишь танцуем, огрызнулся он на напоминание внутреннего голоса, что это женщина Майлза. Она запнулась, он сильнее прижал ее к себе. Эбби дрожала. – Здесь ему тебя не достать. Она подняла на него глаза. Джейк улыбнулся, несмотря на дрожь и бледность, она изо всех сил старалась сдержать слезы. – Я слышала, как он щелкает ножницами… – Эбби закрыла глаза и теснее прижалась к Джейку. Через некоторое время она спросила: – А ты расскажешь, что произошло в доме на пляже в ту ночь, когда ты меня спас? – Эй! Отпусти ее! – завопил внутренний голос, ее уже не нужно утешать! – Почему ты вернулся? – настаивала она. Не мог же он сказать: «Твои глаза преследовали меня» или «От моей куртки пахло твоими духами». Нет, не можешь, согласился голос. – Показалось, что никто из твоих знакомых не в состоянии защитить себя. – А почему ты решил, что можешь меня защитить? – слегка нахмурилась Эбби. – Работа у меня такая, присматривать за другими. – В самом деле? – Ну да, я слежу за ситуацией, работаю вместе с охранниками. Монти руководит всем делом. Внезапно Эбби почувствовала себя в безопасности. Вероятно, он так же действует и на других клиентов. Только она не клиент, она лишь женщина, которую он не смог бросить без защиты. – Ничего себе у тебя отпуск выдался. – Она состроила смешную гримаску. – Ты уж прости. Он пожал плечами. – Да тут нет никакой непосредственной угрозы. Его глаза остановились на ее соблазнительных губах. Майлз не узнает… Не нарывайся, Уэствей! Ты в долгу у Майлза. Я поступлю по-своему, упрямо ответил он этому треклятому голосу. – Уже лучше? – Гмм. – Она посмотрела на него так чувственно, что ему показалось, будто его стрелой пронзило, и снова прислонилась щекой к его груди. Эй! Ты далеко заходишь, Уэствей! Вот как? Почему бы тебе не заткнуться? Я знаю, что делаю. А я знаю другое: скоро ты начнешь себя уговаривать – мол, нет ничего страшного в том, что она – женщина Майлза. – Можешь снова работать? Эбби предпочла бы обнимать его, а не рисовать. Но это не по правилам. – Конечно. – Она не пошевелилась. – Еще одну минуту. Он усмехнулся и слегка сжал ее. Говорил же тебе, я знаю, что делаю, насмешливо заявил он внутреннему голосу. Даже если бы я сорвался, она-то вполне владеет собой. Да, владеет, как же. Пластинка кончилась, Эбби вздохнула и отступила от него. – Спасибо. – Если еще чего вспомнишь… – Джейк развел руки. – Ты будешь опять для меня посторонним человеком. – От ее улыбки у него все перевернулось внутри. Он знал, так не должно быть, но факт оставался фактом. – Да. После этого их отношения изменились, не резко, но все же изменились. Эбби после разговора с Джейком стало намного легче. Джейк тоже был собой доволен, потому что сознавал, что он ей помог. И кроме всего прочего, его внутренний голос замолчал, во всяком случае молчал большую часть времени. Эбби много рисовала, и каждый следующий набросок внушал уверенность, что это будет ее лучшая работа. Они продолжали идти вдоль берега, остановились, чтобы пообедать, потом двинулись дальше. Легкая беседа, смех, музыка. Но с наступлением сумерек Эбби начала проявлять беспокойство. – Сегодня ты будешь спать, Робертс, – твердо заявил Джейк. – Но… – Никаких возражений. Вечер выдался очень теплым. Эбби устала, спорить ей не хотелось. – Окунемся? – неожиданно предложил Джейк. – Поможет расслабиться. – Да, с удовольствием. – Приближающаяся ночь вдруг перестала казаться такой уж страшной. – Я переоденусь. Когда Эбби вышла из каюты в белом купальнике Холли, Джейк был уже в воде и легко и мощно плыл к бую в футах ста от яхты. Если бы Майлз был таким, как Джейк. Если бы с ним она могла чувствовать себя такой живой. Она съежилась при этой мысли, понимая, что должна чувствовать себя виноватой в том, что ей так нравится общество его приятеля. Майлз никогда не стал бы обнимать ее, танцевать с ней вот так. Они танцевали, только когда на нем был фрак, а на ней роскошное вечернее платье. И если бы она попробовала заговорить с ним о своих проблемах, он наверняка бы сказал: «Сходи к психоаналитику, дорогая, он тебе все быстренько растолкует». Джейк совсем другой, в нем есть что-то глубинно честное. Она не могла себе представить, чтобы он соврал, желая кому-нибудь угодить, или притворился не самим собой, если это потребуется. Джейк наверняка был верным другом и пользовался большим успехом у женщин. Майлз?.. Майлз все получал на блюдечке – образование, должность в армии, даже машину, подаренную ему отцом. Он был хорош собой и богат, но говорить мог лишь о своих сделках и о людях, которые должны ему большие деньги. И если что-то шло не по плану, он огорчался как малый ребенок. Для него, как и для его отца, на всем был свой ценник. Эбби послала ему открытку с уверениями, что безумно скучает. Зачем она так написала? И тут же поняла: она написала эти слова, потому что Майлз рассчитывал их прочитать. Его потребность во внимании со стороны других была почти детской… До буя она добралась, почти выбившись из сил. – Я совсем не в форме. – Заметно. – Джейк засмеялся. Она в шутливом негодовании плеснула на него водой. – Прелестный купальничек, – насмешливо прокомментировал он, – все насквозь видно. Она толкнула его, стараясь утопить. Он без всяких усилий со смехом сопротивлялся, потом вдруг ушел под воду. Эбби спокойно ухватилась за буй, отдыхая. – Ладно, хитрюга, ты доказал, что можешь долго находиться под водой, выныривай, хватит уже. Но Джейк не показывался, и Эбби заволновалась. – Будет тебе, Джейк… Не надо так шутить! – При ярком свете вода казалась прозрачной, но сейчас, в сумерках, была темной. – Джейк, не смей! – Время тянулось, секунды казались минутами. – Джейк, нет! Господи, что же я наделала? – Она глубоко вдохнула и заставила себя нырнуть. Ей казалось, она сразу его увидит. Но нырять она не умела, так что сразу же выскочила на поверхность. – Джейк, милый, прости… – Она уже почти рыдала. – Эй, нечего извиняться! Он вынырнул рядом с ней на поверхность с широкой улыбкой на лице. Эбби немедленно разозлилась и принялась кулаками колотить его по плечам. – Свинья несчастная! Я решила, что утопила тебя! Он хохотал, она же едва сдерживала слезы. – Вот не думал, что тебя это волнует, Робертс. – Он схватил ее за запястья. – Мне очень жаль. Не ожидал, что ты так расстроишься. – Он изо всех сил старался не улыбаться. Эбби с негодованием смотрела на него. – Поплыли назад, ты можешь перегнать меня, если захочешь. – И перегоню, черт побери! Он едва снова не расхохотался и поплыл к яхте все тем же спокойным кролем. Эбби плыла за ним, двигаясь как-то по-детски, что было особенно заметно в сравнении с его безупречной техникой. – Я тебя убью, будь я проклята, – пригрозила она и тут же едва не захлебнулась, что еще больше ее разозлило. Поднявшись на палубу, Эбби поискала, чем бы швырнуть в него, и схватила подвернувшуюся под руку папку с рисунками. – Только не этим! – Он рванулся к ней и схватил за руки. – Эбби, положи. У тебя что, крыша поехала? – Джейк отпустил ее. – Работаешь часами, а потом готова все уничтожить за секунду. – Он с осуждением взглянул на нее и бросил ей полотенце. – Ты просто дрянь! – Эбби накинула полотенце на плечи. – Я ведь решила, что утопила тебя. – Тебя беспокоило, что останешься одна? – Нет! – Тогда что? – Ты! Она закусила нижнюю губу и отвернулась, потому что на глаза набежали слезы. Эбби сдерживала их, пока за Джейком не закрылась дверь каюты, потом дала себе волю и разревелась. Это были слезы, вызванные и страхом, постоянно грызущим ее, и ее неожиданно осознанным чувством к этому великолепному мужчине, умудрившемуся разозлить ее так, как она никогда в жизни не злилась. Джейк отпил глоток виски прямо из бутылки и посмотрел в иллюминатор на Эбби. Та рыдала, будто жизнь кончилась. Все что угодно, только не это. Против женских слез он был бессилен. Он принял душ и переоделся. Потом сварил ей и себе кофе. – Я же сказал, что виноват. – Он на всякий случай отступил, вдруг она в него чем-нибудь запустит. Но она утерла слезы и повернулась к нему. – Не знаю, что со мной. – Она нахмурилась. – Никогда раньше так не распускалась. Джейк пожал плечами и протянул ей кружку с кофе. – Случается. – Нет, Джейк, не случается, во всяком случае не со мной. – Может быть, над тобой раньше никто не смеялся, когда ты злилась? – Тут другое. Ты – единственный человек, с кем я поделилась, вот я и подумала, а вдруг… – Эй, – он взял ее за кончики пальцев и притянул к себе, – со мной так легко не разделаешься. – И замер, когда она обвила его талию руками и прижалась к нему. Джейк сжал зубы и уставился на звезды, Полотенце с ее плеч свалилось на палубу, и он стоял, опустив руки, хотя больше всего ему хотелось прижать ее к себе. – Джейк, я знаю, ты не считаешь меня привлекательной, но не мог бы ты меня поцеловать? – Нет. – Он прирос к месту, думая о Майлзе, о его богатстве, о том, как он утешал его, когда… Но ничего не помогало: его реакция на тело Эбби была однозначной. Скажи что-нибудь, понукал его внутренний голос. – Робертс, если ты – богатая дама, это вовсе не значит, что ты можешь иметь все, чего ни пожелаешь. Большие зеленые глаза, от которых его пульс приходил в неистовство, вопросительно взглянули на него. Потом она улыбнулась. – Ты прав, я веду себя глупо. – Она опустила руки. – Пойду лучше в душ. Теперь доволен? – обратился он к мерзкому голосу. Доволен теперь, черт бы тебя побрал? А вот я нет, будь оно все проклято! Эбби так вымоталась морально и физически, что, в отличие от расстроенного Джейка, спала очень крепко. Она встала с рассветом и немедленно принялась рисовать. Набросала фон – небо и море вокруг яхты и взялась за главную фигуру, Джейка. Рисовалось ей так легко, что она даже не заметила, что Джейк поставил пластинку и включил двигатели. Она посмотрела в его сторону, но он даже головы не повернул. И не приставал к ней насчет завтрака. Она улыбнулась. Злится, потому что хочет Холли, а не запутавшуюся в самой себе художницу. Повезло Холли. Мелькнувшее чувство зависти удивило ее. Да, чем скорее они доберутся до Марианны, тем лучше. Она все глубже сознавала, что вопреки всякой логике ее к нему безумно тянет. Джейк Уэствей был весьма далек от ее идеала мужчины; тем не менее она никогда так не выходила из себя и никогда раньше, это уж совершенно точно, не просила мужчину себя поцеловать. На мгновение помешалась, уверила она себя, и сама же не поверила. Скорее ее состояние напоминало влюбленность или даже еще более сильное чувство – ей не хотелось об этом задумываться. Через несколько часов Эбби с облегчением почувствовала, что их взаимоотношения пришли в норму. Она работала до заката, потом они поплавали, поиграли в карты, послушали музыку и поболтали, прихлебывая пиво. Оба старались не приближаться друг к другу, во всяком случае до танцев дело не дошло. – Интересно, как там у Майлза с ногой. – Джейк часто заговаривал на эту тему, дабы напомнить себе, что между ним и этой великолепной женщиной могут быть лишь дружеские отношения. Или вообще никаких, когда Майлз снова возникнет на горизонте. – Наверное, тебе нужно будет позвонить ему от Марианны. – Наверное, – согласилась она. – А как насчет Холли? Ты ей звонил, когда мы останавливались, чтобы набрать воды? – Собирался, но как-то руки не дошли. – Думаю, лучше всего позвонить, когда ты закажешь для нее билет на самолет, – предложила Эбби. – Ей понравится. – Мне бы понравилось, подумала она. – Может быть… Интересно, как сейчас, после нескольких дней в обществе Эбби с ее хрипловатым, сексуальным голосом, он будет реагировать на голос Холли? Наверное, он покажется ему скрипом ножа по стеклу. Эбби не звенела при каждом движении, она не носила браслетов. В воде она напоминала лягушку, но здесь, на яхте, он мог любоваться ее движениями часами. Он представлял себе, как целует ее золотистые от загара бедра, как ласкает ее соблазнительные выпуклости. Да, мисс Робертс сумела его завлечь. И он не мог ничего с этим поделать. Однако его заставлял сдерживаться не только внутренний голос, постоянно твердивший про Майлза. Она слишком ему нравилась, чтобы он мог позволить себе попользоваться ею и потом бросить ради Холли. Правда, все тот же внутренний голос подсказывал ему, что если он займется с Эбби любовью, то ему не захочется бросить ее ради Холли… – Хочешь посмотреть? – Эбби подписала рисунок, потерла глаза, потом затекшую спину, встала и потянулась. – Если я возьмусь писать твой портрет, то воспользуюсь именно этим рисунком. Они уже почти достигли цели. Он намеренно затягивал путешествие, давая Эбби побольше времени. И себе тоже – чтобы смириться с неизбежностью расставания. Он делал все правильно, но радости это не приносило. Она поставила рисунок и встала рядом с ним. – Ну, как тебе? – Как будто кто-то заехал мне в солнечное сплетение. – Он потер ладонью шею. Эбби нарисовала его не таким, каким он казался всем посторонним, – легкомысленным и несерьезным. Она нарисовала его душу. И великолепно сложенное тело. Он смотрел на рисунок и понимал, что еще один человек сподобился заглянуть поглубже и увидеть в нем настоящую личность. Теперь его это уже не беспокоило, наоборот, ему было приятно. – Хочешь пива, чтобы отпраздновать, Уэствей. – Гмм. Не откажусь. Он говорил с трудом, не понимая, что его так тронуло. Не хотел понимать. Она чокнулась с ним банкой. – Будем здоровы. Так далеко еще до твоей сестры? Джейк показал пальцем на забитый лодками, яхтами и катерами берег. – Вон то низкое белое здание. – Он подвел яхту к пристани и привязал. – Холли оставила что-нибудь нарядное? Ты сегодня попадешь на шумную вечеринку, Эбби. Я же сейчас должен пойти и встретиться с Монти. – Глаза Джейка излучали необычное тепло, когда он добавил: – Ты можешь прийти через пару часов. – Что ты имеешь в виду под «нарядным»? – Нарядное и неофициальное. – Он полез в шкафчик, достал бумажник и выругался, не обнаружив там денег. – Я их потратила. – Что – все? – Там было не очень много. – Что для тебя не очень много, Эбби, для меня – целое состояние. – Он вдруг понял, что почти забыл, что они обитают в совершенно разных мирах. В ее мире полно денег. – Извини. Я тебе верну. – Да, точно. – Джейк сунул бумажник в карман джинсов. Из верхнего ящика достал папку с бумагами. – Если захочешь провести вечер с нищим, найдешь меня в белом доме. Ну, а коли решишь сама добираться до дома, то налево через две улицы есть бюро путешествий. Они после обеда открываются в три. Ее обидел резкий тон Джейка, ведь они стали друзьями. Но он ушел, не дав ей времени ответить. – Черт! Ты от меня так легко не отделаешься. Пытаешься побыстрее улизнуть и закончить все на обидной ноте. Не выйдет! Она забрала волосы под кепку и выбралась на пристань все в той же рубашке Джейка и старых тренировочных штанах с пузырями на коленях. Целую вечность искала банк, еще дольше ждала, пока клерки свяжутся с британским банком, затем с испанским и подтвердят ее подпись. Потом сняла со счета неприлично большую сумму денег и вернулась на яхту. Почувствовала злорадство, откопав в глубине шкафчика прелестное маленькое платье и целую косметичку побрякушек. Платье было из красного шелка с отделанным черным кружевом верхом, без бретелек, с короткой широкой юбкой. На полке стояли красные туфли рядом с черной сумочкой. Эбби сразу поняла, что перед таким прикидом Джейку не устоять. Конечно, если откровенные одежки Холли хоть сколь-либо свидетельствуют о его вкусе. Прежде чем одеться, она взяла толстую пачку денег и сунула ее в карман джинсовой куртки Джейка вместе с запиской: Она взбила волосы, распустила их по плечам, накрасила ресницы только что купленной тушью, надела длинные красные серьги и натянула платье. – Тут, пожалуй, ты попала в точку, Холли. – Эбби заговорщически улыбнулась своему отражению в большом зеркале, висевшем в душевой. – Теперь пойдем веселиться. |
||
|