"Переписка 1826-1837" - читать интересную книгу автора (Пушкин Александр Сергеевич)ПЕРЕПИСКА 1833J'ai tant de torts envers vous, j'ai l'air si ingr#226;t, que je suis tout honteux de vous #233;crire. Mr Kasassi m'avait apport#233; une bien aimable lettre de votre part; vous m'y demandiez des vers pour un almanach que Vous aviez l'intention de faire para#238;tre pour cette ann#233;e-ci. J'ai tard#233; #224; vous r#233;pondre pour une bonne raison: je n'avais rien #224; vous envoyer et j'attendais toujours un moment d'inspiration comme on dit, c'est #224; dire, un moment de griffomanie. Et bien, l'inspiration n'est pas venue, je n'ai pas #233;crit un vers depuis deux ans — et voil#224; comment la bonne intention que j'avais de vous faire hommage de mes pauvres rimes est all#233;e paver l'enfer. Pour Dieu, ne m'en voulez pas, et plaignez-moi de ne jamais faire ce que j'aurais d#251; ou voulu. J'avais charg#233; Ширяев de vous faire parvenir tout ce que j'ai imprime depuis que je suis de retour de Tiflis — j'ignore s'il s'en est acquitt#233;. Quant #224; moi, j'ai bien des gr#226;ces #224; vous rendre pour l'envoi du journal de Tiflis — le seul d'entre ceux de Russie qui ait une couleur originale et o#249; se rencontrent des articles d'un int#233;r#234;t v#233;ritable et Europ#233;en. Si vous voyez quelquefois А. Бестужев, faites-lui bien mes amiti#233;s. Nous nous sommes rencontres sur le Гут-гора sans nous reconnaitre et depuis je n'ai eu de ses nouvelles que par les journaux ou il imprimait ses charmantes nouvelles. On avait r#233;pandu ici la nouvelle de sa mort, nous l'avons pleur#233; bien sinc#232;rement, et nous sommes bien r#233;jouis #224; sa r#233;surrection в третий день по писанию. — Cette lettre vous sera remise par Mr Rossetti, jeune homme plein de m#233;rite et qui va quitter un monde brillant et une existence frivole et dissip#233;e, pour le s#233;v#232;re m#233;tier de soldat g#233;orgien. Nous vous le recommandons, et nous sommes persuad#233;s que vous nous remercierez de cette connaissance. Agr#233;ez, Monsieur, l'assurance de [ma] [781] haute consid#233;ration Jugez de mon d#233;sespoir lorsqu'un ivrogne m'a rapport#233; aujourd'hui une r#233;ponse que j'avais faite hier #224; l'aimable billet que vous avez bien voulu m'#233;crire.[783] Любезный друг Александр Сергеивич, давно я тебе не писал, был по обыкновенному всё в хлопотах — да скажи ради бога что твой управляющий или бурмистр, чорт его знает — не присылает мне бумаг. Из твоего письма видно что ты пологаешь что я их давно получил и по оным уже и деньги — но не того не другого, и без бумаг не смотря что я имею доверенность — ничего сделать нельзя — не пишет ли он тебе чего-нибуть — уведомь сделай милость. Я хотя и очень плох Позабыл тебя с новым годом поздравить — Наталью Николаевну поздравь от меня и пожелай ей всего. — Взяла еще смелость бесспокоить Вас сими строчками, с коими прибегаю к вашему благодетельному покровительству, и будучи уверена в Вашей благотворительной душе, которая истинно создана от бога, чтоб творить добро людям тем, которые просят руки помощи, и я себя считая участницею оных, не отринте меня, с усердно к Вам прибегающей прозьбой. Теперича срок наступил в продажу, с акционнава торгу, крестьян моего мужа, за которых должно мне взнести 2000 тысячи рублей, за 15-ть душ мужеска пола. Я не имею даже и двадцети рублей, буди же лишусь оных, то совершенна буду без куска хлеба. Одна толька и есть надежда на Вас, милостивый государь, Александр Серьгеевич, Вы можите навек меня осчастливить своим благотворением; за что я буду просить со слезами всемогущего творца за сниспослание Вам всех блах, чего Вы от бога желаите. Могу Вас смело уверить, тем что есть свято, когда я их выкуплю на свое имя, потому что мой муж отдал их мне в полное распоряжение, и когда Вам случится надобность в деньгах, то я тогда их заложу в Апекунской совет и получа деньги, могу Вам с благодарностию доставить. Итак прошу Вас не оставить меня вашим милостивым ответом, и буду льстить себя надеждою, что сии строчки прочтены будут Вами, ответом Вашим прошу покорнейше уведомить отца моего. И наконец ограничиваюсь к Вам с истинным моим почтением и преданностию покорная к услугам При сем уведомляю Вашу милость, что с великом трудом, мог получить описание, сего генваря 13-го дня, и того ж числа отправил на почту, к Павлу Воиновичу, равно отношение и копию, от губернатора из канцелярии, тоже вместе отправили. Теперь буду спешить оброк збирать, и Вашей милости доставлю в скорости, я четыре раза ездил в Нижний, и три раза в Серьгачь, из Нижнего, всего мною издержено денег на все расходы 271 рубль, а достальные будут доставлены при первой трети. Из 300-сот рублей осталось 29-ть рублей. При сем рапортую, что при вотчине состоит по сие число все благополучно. Засим честь имею пребыть, с истинным моим высокопочитанием и преданностию. Ваш, милостивый государь, всенижайший слуга и раб От Смирдина я получаю, по договору с Гречем, всего только 800 р. в год, чему может служить доказательством собственноручная записка Греча, остающаяся еще теперь в руках Смирдина. Остальные 1000 р., по общему нашему с Гречем условию, предоставил я в распоряжение Ваше, и вам сто#769;ит только взять ассигнацию от Греча на имя Смирдина или кого угодно. Удивляюсь, как Смирдин не понял этого из моей записки, где именно сказано, что я первые только Удивляюсь, что у переплетчика так мало оказалось экземпляров налицо; по моему счету, у него должно оставаться гораздо более; разве только он не все получил из типографии, или выдавал кому-либо из книгопродавцев, не дав мне знать; ибо до сей поры он не представил мне счетов. Одно мне весьма прискорбно: что Вам не угодно было, при издании Сев.[ерных] Цветов, послушаться меня и принять труд распоряжаться продажею оных и проч. или Вам самим, или поручить сие П. А. Плетневу, как я тогда предлагал: тогда и Вы, и я избавились бы всех этих хлопот и недоразумений, а у меня бы, в буквальном смысле, гора с плеч свалилась. Я всегда был плохим счетчиком, особливо в своем деле. Таким образом, напечатав Жаль, что я теперь болен, и так, что мне запрещено выходить на воздух; иначе я сделал бы поверку получений переплетчика с выдачами фактора типографии и с моими счетами. Еще должно оставаться около 100 экземпл[яров] [789] у Слёнина, да он же по прежнему счету, за расходами, остался должен за Сев.[ерные] Цветы 262 р. — Как по объявлению Смирдина, он совершенно счелся с ним даже включая и эту сумму, то оную и следует получ[ить] [790] от Слёнина. Посему и прилагаю здесь собственноручное письмо Слёнина к Смирдину касательно этой суммы, которой я и не думал брать ни от того, ни от другого. Впрочем, весь deficit [791] я принимаю на себя, ибо конечно в нем никто кроме меня не виноват; и если болезнь [поможет] не помешает мне окончить одной из больших моих работ, то я из первых выручек за оную обязуюсь уплатить Вам или по Вашему назначению 2000 р. (сверх этой 1000); если же мне не удастся, то дам Вам заемное письмо на сию сумму; уплатить же оную трудами моими мне бог поможет. Здоровы ли вы и всё Ваше любезное семейство? — У меня все больны: о себе уже и не говорю, это письмо пишу я целую неделю; поминутные вертижи в голове и блестки в глазах не дают мне заняться и четверти часа сряду. Беда человеку семейному, обязанному кормить себя и семью свою из трудовых денег занемочь и быть несколько времени неспособным к работе. Ваш покорный слуга Сверх моей хронической, вновь измучившей меня болезни, рифмующей с древнею ге[роид]ой, [793] с [про]шедшей [794] недели на меня напал [Приложение:] [И. В. Сленин — А. Ф. Смирдину.] Вы бы меня весьма одолжили, ежели бы уплатили за меня Оресту Михайловичу Сомову 262 рубля. Я остаюсь ему должен сию сумму за Северные Цветы; а денег нет ни сколько. Вам преданный слуга При сем препровождаю достольного оброку до марта м[еся]ца 550 руб. золотом, асигнациями будит 500 руб. а 50 руб. промену на них. Сто рублей задержаны о чем и вашей милости прежди писал, теперь извольте получить от меня мартовской трети 900 руб. осигнациями, чрез Ольгу Сергеевну 1200 руб. в Москву от правлено чрез Павла Войновича Нащекина асигнациями 900 руб. теперь 500 руб. асигнациями будит, да задержаных 100 руб. всего за весь год 3600 рублей. При сем докладываю милости вашей что мною было получено приказание ваше чтобы взять свидетельство. А доверенность не изволили прислать и я всякую неделю в Лукоянов ежу для получения а всё нет в получении я не знаю что и подумать не остановили ль где на почте. Естьли ваша милость не выслали а отменили то воля ваша, я боюсь что выслали и вы изволите дожидать а мною не получено то чтобы я не был виноват пред вами — в протчем всё благополучно при вотчине вашей по сие число. За сим честь имею остатся с истинным моим высокопочитанием и преданностию ваш милостивого государя покорный слуга и раб Я брал свидетельство батюшки вашему в прошлом году и доверенность изволил прислать которую при сем копию прилогаю, от сына я получил что изволите требовать сколько земли и протчего при селе всему в общей с батюшкой вашим части, в общем владении описание портикулярное препровождаю к милости вашей. Михайла Иванов. Из имения доставшегося мне по наследству после покойного брата моего родного артиллерии подполковника Петра Львовича Пушкина из состоящего в Нижегородской губернии в Сергачьском уезде сельце Тимашеве Кистеневе тож заложено мною из числа четырех сот семидесяти душ в С. Петербургский опекунский совет по двум займам 200 ду[ш] на которых прибавочных по 50 ру. на душу денег я не получал. Теперь по настоящей в оных мне надобности предписываю тебе в силу сего моего верющего писма подать для получения надлежащего свидетельства из Нижегородской Гражданской Палаты, куда следует прошение и по получении свидетельства ко мне доставить, а что по сему учинишь или кому от тебя поручено будит в том спорить и прекословить не буду. Описание имению чиновника 5-го класса и кавалера Сергея Львовича Пушкина просящего надбавочной ссуды на заложенные императорского воспитательного Дома в С. Петербургском опекунском Совете по двум заимам в прошлых 1827 я 1828 годах двести душ по 50 руб. на душу. Августа дня 1831-го года. Нижегородской губернии Сергачского уезда в сельце Кистеневе Тимашеве тож мужеска пола четыреста семьдесят шесть душ — 476 ду[ш] Земли в единственном владении по плану выданному 1805 году значится при сельце Кистеневе пахатной — 978 де[сятин] — 2212 са[жен] Сеннаго покосу — 116 де — 1600 Мелкого кустарнику между коим сенной покос — 56 де — 664 са По болоту мелкого лесу между коим сенной покос — 19 д — 400 са Лесу строевого и дровяного дубового липового и осинового — 74 д — 277 саж Под поселением гуменниками и огородами — 48 де — 1200 Во владении ж оного селца по 2-му плану выданному того же 1805 г. значится пустошь Захарьина Кривенки тож Пашенной земли — 56 де — 843 са Сенного покосу — 6 д — 2000 са Мелкого лесу между им сенной покос — 28 д — 400 ” [796] По болоту мелкого кустарнику между им сен[ной] поко[с] — 14 де — 2280 ” Под дорогами полуречками и оврагами — 4 — 1769 са А всей удобной и неудобной земли — 1461 де —95 са Тягол на оброке двести дватцать — 220 = Платят ежегодного десять тысяч рублей — 10000 ру. Промышленность крестьян состоит в хлебопашестве, изделии рагож и терпощей чем производят немаловажный торг. Збыт произведений в губернском городе Нижнем и усадном городе Арзамасе и по базарам в окрестных селениях находящихся. В дачах протекает речка Чека при которой и селцо находится. Озер и рыбных ловлей нет. Господское строение. Деревянных два флигеля для вотчинного правления. Александр Сергеевич, Желал бы знать мнение Пушкина о Посылаю и третью часть Странника, по коему не льзя узнать, блуждал я или блудил. — Досадно мне, да и каждому досадно, что Александр Сергеевич отложил издавать журнал до будущего года. — Если говорить правду, то перевод песни Игоря был приготовлен для сего журнала. Желая здоровья и высоких прекрасных внушений, остаюсь Министерство Военное. Отделение 3. В С. Петербурге "8" февраля 1833 № Военный министр покорнейше просит Александра Сергеевича Пушкина уведомить его: какие именно сведения нужно будет ему получить из Военного министерства для составления Истории генералисимуса князя Италийского графа Суворова Рымникского? Как думаешь, любезнейший Александр Сергеевич? не лучше ли вместо отчета о полвеке Академии, который бы приличнее старому служивому, написать мне к великому дню 21-го октября Обзор российской словесности в осьмнадцатом столетии? он может, кажется, выйти и для пишущего и для слушающих приятнее. Хотелось бы посоветоваться с тобой на счет источников, пособий и пр. Нужно перемолвить. Не можешь ли завернуть ко мне? я буду дома когда велишь. Во всяком случае надо быть в заседании субботы на первой неделе поста, когда я уже с разрешенья старца Шишкова прочту вслух известное предложенье; но еще прежде не худо потолковать. Не смотря на твои измены весь твой Приношу Вашему сиятельству искреннейшую благодарность за внимание, оказанное к моей просьбе. Следующие документы, косающиеся Истории графа Суворова, должны находиться в архивах главного штаба: 1) Следственное дело о Пугачеве 2) Донесения графа Суворова во время кампании 1794 года 3) Донесения его 1799 года 4) Приказы его к войскам. Буду ожидать от Вашего сиятельства позволения пользоваться сими драгоценными материалами. С глубочайшим почтением честь имею быть, милостивый государь, Вот тебе, моя прелесть, две главы Монастырки, которые прошу всепокорнейше рассмотреть поскорее, потому что мне бы желалось, буде можно, завтра отвезть их в Типографию. Продолжение последует в скором времени: одна глава у Вяземского, две переписываются, а последняя сочиняется. Вот и всё! Посылаю и напечатанное начало 2-й части, чтоб мог ты видеть связь. Прощай до свиданья: нежно целую тебя в мыслях. Медленность в доставлении вам, милостивый государь Александр Сергеевич, прилагаемой при сем рукописи, произошла ни от чего другого, как от невозможности отпереть мой музеум за потерею ключа: неделю искали его, а другую приделывали. Я уже написал и в деревню о присылке самого оригинала Храповитского; впрочем это самая верная с него копия, с которой печатались эти записки у меня в журнале. Воображаю сколь любопытно будет обозрение великой царицы, нашего золотого века или, лучше сказать, мифологического царствования под пером вашим. [798] Право, этот предмет достоин вашего таланта и трудов. С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Объясню тебе мои обстоятельства и буду просить тебя о помощи. — В продолжении трех лет я пять раз подовал прозьбу об отставки и ни один раз она мне не вышла. — Прошедшего года, удержанный в Варшаве болезнию или другими обстоятельствами, я передпоследнию прозьбу мою подал через здешнего коменданта; она несколько месяцов залежалась забытая в его концелярии; я узнал о сем часным образом и моими стараниями дан ей ход; но комендант, дабы отстронить от себя ответственность за таковую забывчивость, подскаблил на ней число и заменил его другим, гораздо позднейшим. — Мне ее возвратили по причине подания в незаконное время. — Я отнесся письмом к кн.[язю] Варшавскому с жалобой, что на бумаге, освященной именем государя, осмелились сделать такого рода злоупотребление; но письмо мое осталось без ответа и, как я узнал в последствии, непрочтенным. — В сентябре месяце я возобновил прозьбу; но получил выключку. Паскевич принял во мне участие, но его окружающие, по некоторым замечаниям, полагали нужным, чтобы прежде личного моего с ним объяснения он был предупрежден о сем деле письмом от тебя или отца; отец, полагая, что он в Петербурге, писал ему туда. Теперь Паскевич действительно туда едет, я хотел отправиться вслед за ним, но рассудил не необходимым делать издержки для неверных попыток. — Теперь вот в чем окончательное дело и моя к тебе прозьба: быть выключенным за неявку в полк не большая беда; но есть препятствие войти в службу (т. е. в статскую), что для меня необходимо. — Прав ли я или нет во всем этом деле, решать уже поздно, но не поздно его поправить. — Одно слово Паскевича может переменить всю судьбу мою, а одно слово твое Паскевичу его к сему расположит. — Нужно следственно силою его посредничества уничтожить препятствие определиться мне на службу; желание мое быть при миссии или в Греции, или в Персии; хотел бы быть в Египте, но получить там место, кажется, трудно. Если не льзя будет исполнить ни одного из сих намерений, я, разумеется, буду на первый случай доволен и другим назначением, но ради бога, что-нибудь да обработай для меня. — Напиши мне, что останется мне делать; нужно ли мне [буде]т [799] явиться в Петербург или оставаться [в Вар]шаве [800]; ибо Паскевич захочет, может быть, дать мне здесь какое-либо место, чего бы я не желал, но что однако приму с благодарностию. — Пиши мне на имя Павлищева: такому-то, т. е. Н. И. Павлищ[еву], управляющему концеляриею генерал-инспектора армии, для доставления — Я имела счастие получить от вас письмо, за которое чувствительно вас благодарю что вы не забыли меня находящуюся в бедном положении и в горестной жизни; впродчем покорнейше вас прошу извинить меня что я вас беспокоила насчет денег, для выкупки моего мужа крестьян, то оные не стоют чтобы их выкупить, это я сделала удовольствие для моего мужа, и стараюсь все к пользы нашей но он не чувствует моих благодеяний каких я ему не делаю, потому что он самый беспечный человек, на которого я ни надеюсь и нет надежды иметь куска хлеба, потому что какие только могут быть пасквильные дела то все оное есть у моего мужа. Первое пьяница и самой развратной жизни человек; у меня вся надежда на вас милостивый государь что вы не оставите меня своею милостию, в бедном положении и в горестной жизни, мы вышли в одставку и живем у отца в Болдине, то и не знаю буду ли [801] я когда покойна от своего мужа или нет, а на батюшку все Серьгей Львович поминутно пишит неудовольствия и строгие приказы то прошу вас милостивый государь защитить своею милостию его от сих наказаний; вы пишите что будите суда или в Нижний, то я с нетерпением буду ожидать вашего приезда, и о благополучно[м] пути буду бога молить, о себе вам скажу что я во обременении и уже время приходит к разрешению, то осмелюсь вас просить милостивый государь, нельзя ли быть восприемником, естьли вашей милости будет не противно хотя не лично, но имя ваше вспомнить на крещении. О письмах вы изволити писать, то оные писал мне мой муж, и не понимаю что значут кудрявые, впродчем писать больши нечего, остаюсь с истинным моим почитанием и преданостию известная вам, — [802] Что, любезный Павел Воинович? получил ли ты нужные бумаги, взял ли ты себе малую толику, заплатил Ф.[едору] Д[анилович]у, справил ли остальную тысячу с ломбарда, пришлешь ли мне что-нибудь? Коли ничто еще не сделано, то сделай вот что: Что твои дела? За глаза я всё боюсь за тебя. Всё мне кажется, что ты гибнешь, что Веер тебя топит, а Рахманов на плечах у тебя. Дай бог мне зашибить деньгу, тогда авось тебя выручу. Тогда авось разведем тебя с сожительницей, заведем мельницу в Тюфлях, и заживешь припеваючи и пишучи свои записки. Жизнь моя в П.[етер]Б.[урге] ни то ни сё. Заботы о жизни мешают мне скучать. Но нет у меня досуга, [без[заботной][?]] вольной холостой жизни, необходимой для писателя. Кружусь в свете, жена моя в большой моде — всё это требует денег, деньги достаются мне через труды, а труды требуют уединения. Вот как располагаю я моим будущим. Летом после родов жены, отправляю ее в калужскую деревню к сестрам, а сам съезжу в Нижний, да может быть в Астрахань. Мимоездом увидимся и наговоримся до сыта. Путешествие нужно мне нравственно и физически. Военный министр, препровождая при сем к Александру Сергеевичу Пушкину три книги, заключающие в себе сведения, касающиеся до истории графа Суворова Рымникского, имеет честь уведомить его, что следственного дела о Пугачеве, равно как донесений графа Суворова 1794 и 1799 годов и приказов его войскам, не находится в С.[анкт]-Петербургском архиве Инспекторского департамента; о выправке же по сему предмету в Московском отделении архива сделано надлежащее распоряжение. Военный министр покорнейше просит Александра Сергеевича, по миновании надобности в препровождаемых при сем книгах, возвратить оные. № 1802. "25" февраля 1833. Его благородию А. С. Пушкину. Приношу Вашему сиятельству глубочайшую мою благодарность за книги, которые доставлены мне от имени Вашего. Почитаю обязанностию в точности исполнить приказания Вашего сиятельства, и препоручаю себя и впредь высокой Вашей благосклонности. С душевным почтением и совершенной преданностию, имею честь быть, милостивый государь Любезный Александр Сергеивич. Наконец получил твое свидетельство, которое тебе и отсылаю ибо оно ни куда не годится: нет по пяти десятин на душу, ты сам увидишь из оного — и потому добавошных не дают — к сему еще разногласие с прежним свидетельством: там 545. деся.[тин] а здесь более. Далее говорить нечего, ибо я сей час еду в деревню сам хлопотать об этом же. Здоров ли ты, и почему ты мне ничего не пишешь. Для добавошных — тебе остается два средства: либо выпросить у отца чтобы он дал до тысячи десятин или свидетельство в место чем на двести душ — на сто девять [803] душ, на которое число только земли у тебя и достаточно — больше мне время нет тебе писать. Кланяйся нижайше Натальи Николаевне и только — еще просит позволения один артист именно г-н Варламов уведомить тебя что он в концерте своем хочет съиграть сцену из Бориса Годунова на что просит твое со изволение. Прощай. Фе[дору] Дан.[иловичу] присылай денег. Коли можешь. Твоего повара, любезнейшей друг, мать моя отдала сестре моей Бибиковой. Года три он шатался без места и даже оброка с него никакого не поступало, когда тысяча таких, то пример опасный — на конец понадобился сестре повар, я на этого и указал, в первых числах февраля от конторы моей за ним послано, он тогда мне поведал, что он у тебя служит и забрал денег на расход, то я в уважение тебя оставил его до 1-го марта и так объяснил матушке и сестре; они теперь на него считают и он не в моей уже власти, естьли хочешь, то я спрошу Бибиковых, могут ли они дать ему еще срока, дабы ты достал другого на место его, и надеюсь, что они не откажут, буде только возможно, о чем я тебя уведомлю. Бумаги мои готовы и тебя ожидают — когда ты прикажешь, мы за дело примемся. Готовы в мыслях и образцовые поминки — но и ты не можешь ли чем покормить душу, нет ли второго тома Храпов.[ицкого]? нет ли чего-нибудь столь же интересного? нет ли чего-нибудь великой жены? — Ожидаю твоего ордера. По секрету. Вот в чем дело: по уговору нашему, долго собирался я улучить время, чтоб выпросить у государя вас в сотрудники. Да всё как-то не удавалось. Наконец на масленице царь заговорил как-то со мною о Петре I, и я тут же и представил ему, что трудиться [804] мне одному над архивами невозможно, и что помощь просвещенного, умного и деятельного ученого мне необходима. Государь спросил, кого же мне надобно, и при вашем имени, было нахмурился — (он смешивает вас с Полевым; извините великодушно; он литератор не весьма твердый, хоть молодец, и славный царь). Я кое-как успел вас отрекомендовать, а Д. Н. Блудов всё поправил и объяснил, что между вами и Полевым общего только первый слог ваших фамилий. К сему присовокупился [805] и благосклонный отзыв Бенкендорфа. Таким образом дело слажено; и архивы вам открыты (кроме тайного). [806] Теперь остается решить, на каком основании намерены вы приступить к делу: думаю, что вам надо требовать вашего адъюнктского жалования, во всё время ваших трудов — и только. А труды ваши не пропадут ни в каком отношении. Ибо всё, елико можно будет напечатать, напечатаете Напишите же мне Военный министр, препровождая при сем к Александру Сергеевичу Пушкину доставленные ему из Московского отделения Инспекторского архива донесения графа Суворова Рымникского во время кампании 1794-го, 1799 и частию 1800 годов и книгу за № 532, в коей заключаются реляции сего генерала двух последних годов, честь имеет уведомить, что приказов Суворова к войскам и следственного дела о Пугачеве в архиве том не находится. Военный министр покорнейше просит Александра Сергеевича, по миновании надобности в означенных донесениях и реляциях, возвратить ему оные. № 2155. "8" марта 1833. Его благородию А. С. Пушкину. Доставленные мне по приказанию Вашего сиятельства из Московского отделения Инспекторского архива книги [810] получить имел я честь. Принося Вашему сиятельству глубочайшую мою благодарность, осмеливаюсь беспокоить Вас еще одною просьбою; благосклонность и просвещенная снисходительность Вашего сиятельства совсем избаловали меня. В бумагах косательно Пугачева, полученных мною пред сим, известия о нем доведены токмо до назначения генерала-аншефа Бибикова, но донесений сего генерала в военную коллегию, также как и рапортов князя Галицына, Михельсона и самого Суворова — тут не находится. Если угодно будет Вашему сиятельству оные донесения и рапорты (с января 1774 по конец того же года) приказать мне доставить, то почту сие за истинное благодеяние. С глубочайшим почтением, преданностию и благодарностию честь имею быть Почтеннейший Александр Сергеевич! Беспокоя вас сим письмом, я уверен, что вы не оставите его без внимания: оно адресуется к вашему сердцу. К вам явится несчастная вдова Шишкова 2-го; не оставьте ее вашим пособием. Вот в чем дело. Единственным наследием ее дочери остались некоторые литературные труды покойного: некончанный грузинский роман, переводы немецких трагиков и разные стихотворения. Напечатание их станет до 6 т.[ысяч] р. Книгопродавцы за это не берутся, ибо книги сии не Вы один, к кому бедная Шишкова может прибегнуть с успехом! Вы конечно успеете в этом и докажете, что благородный человек и в Российской Академии может быть полезен ближним; что и там талант и доброе сердце могут возвысить голос, на пользу несчастных! Не забудь, что завтра четверг, и что ты у меня проводишь вечер? Прошу принести Онегина, чем очень порадуешь Жуковского. Не забудь позвать Плетнева и отослать картину Шаховскому, которого у меня не будет. Не угодно ли Вам будет, Александр Сергеевич, выслушать Шекспирова Венециянского купца, переведенного г. Якимовым, который сбирается перевести всего Шекспира? Завтра между 8 и 9 часов после обеда Яким.[ов] будет читать свой перевод у меня, и Вы много и его и меня порадуете, если захотите быть в числе слушателей. Я пригласил и кн. Петра Андреевича. Вас душевно уважающий Я надеялся быть сегодня у Вашего сиятельства и услышать трагедию г. Яким[ова] — но невозможно. Мне назначили деловое свидание к 8 часам, и я жертвую Вами и Шекспиром подьяческим разговорам. Однако до свидания. За все те приятные минуты в жизни, какими я наслаждался, читая Ваши превосходные творения, делающие честь веку и нашей литтературе, не имея возможности заплатить тем же, я решаюсь поднести слабые труды мои и покорнейше просить Вас принять их, по крайней мере, за знак глубокого моего уважения к Вам, которое навсегда сохранится в моей душе. Министерство Военное. Отделение 3. В С. П.бурге. 29 марта 1833 № 2910 Военный Министр имеет честь препроводить при сем к Александру Сергеевичу Пушкину восемь книг, заключающих в себе рапорты генерал-аншефа Бибикова, князя Голицына и графа Суворова Рымникского, присовокупляя, что рапортов генерала Михельсона в делах Военного Министерства не имеется. По миновании надобности покорнейше просит доставить обратно. Рад без памяти и благодарю без ума. Но зачем вы зовете меня в Петербург? Мне довольно Москвы и надолго. — Оставаясь в унив.[ерситете] (где я избран ордин.[арным] професс.[ором] истории), я начну разбирать иностр.[анный] архив, в Пет.[ербург] буду наезжать по мере надобностей. — Главное — исходатайствуйте скорее право-дубинку над архивом. Чтоб я мог брать, читать, [писать] переписывать, извлекать… в волю, до сы#769;та, до отвала. Важные секреты чай в Петерб.[урге] — но какие же секреты для истории? Ведь это смешно. — Ну пусть отпоют меня, ну пусть отрежут язык на столько линий, сколько угодно! Позволение мне и предписание [архи[вам]] местным властям должно быть написано убедительно и обстоятельно. Напр. я приду к Малин.[овскому] с писцем, с студентом — он пустит: „позволено вам, а не etc. [815]“ Всё предусмотреть и предупредить: дело с человеком 72 лет, архивом par excellence [816], прототипом архива, который думает, что архив, следов.[ательно] и он, тогда только важен, пока неизвестен. — Вот если б Булгаков был там, с тем затруднений не было б. — Вы пишете, что я буду печатать всё и для себя; но на чей счет? По моему вот как бы это устроить: „Для издания таких-то материалов учреждается комиссия“. Членами сей комиссии всемилостивейше повелено быть такому-то с жалованьем…, такому-то с жалованьем. — На печатание, по мере изготовления, по сметам, имеет отпускаться сумма из Кабинета или… Члены имеют право etc. [817] О своем жалованье я не говорю. Пусть назначат, что угодно. Я не имею теперь такой нужды, как прежде, и скажу с солдатами: рад стараться на память о батюшке нашем Петре Алексеевиче. — Мое дело, повторю для ясности, — разбирать, приготовлять к печати, издавать. — Поздравляю с праздником, а как зовут вашу Аду, и что вы написали в прошедшем году? Что вы не упомянули царю [818] о моем Петре при таком благоприятном случае. Бог вам судья. — Я уверен, что он по докладной записке не позволил печатать, думая, что всё печатаемое играется. — Другой причины быть не может: в трагедии всё уже известное у нас и перепечатанное. Нового — форма. — Если б были места непозволительные — ну, делай свое дело, Цензура, торгуйся, вымарывай. — Скажите это Дмитри[ю] Николаевичу. Может быть он возмется при случае объяснить. — Похлопочите. Да — я и забыл: меня смешивали с Полевым!! — Господи-боже мой! Видал ли кто такой напраслины. Да кто же ругал и обличал этого [сукина сына] больше моего? И я за это страдал! — Я начал писать в сценах нашу историю от Бориса до Романовых. — Бориса кончил давно. Теперь за Самозванцем. Собирая памятники отечественной истории, напрасно ожидал я, чтобы вышло наконец описание Ваших Закавказских подвигов. До сих пор поход Наполеона затемняет и заглушает всё — и только некоторые военные люди знают, что#768; в то же самое время происходило на Востоке. Обращаюсь к В.[ашему] в.[ысокопревосходительству] с пр[осьбою о деле для меня важном]. Знаю, что Вы [неохотно решитесь ее исполнить.] Но Ваша сл[ава принадлежит России и Вы не вправе ее утаивать]. Если в праздные часы занялись вы славными воспоминаниями и составили записки о своих войнах, то прошу Вас удостоить меня чести быть Вашим издателем. Если ж Ваше равнодушие не допустило Вас сие исполнить, то я прошу Вас дозволить мне быть Вашим историком, даровать мне краткие необходимейшие сведения, и etc. [819]. Искренно благодарю Вас за письмо, коего Вы меня удостоили. Удовольствие [?] читателей [?] коих [?] уважаем есть лучшая из всех наград. Вы спрашиваете моего мнения о Камчадалке. Откровенность [?] под моим пером может показаться вам простою [?] учтивостию [?]. Я хочу [?] лучше [?] повторить вам мнение Крылова, великого знатока и беспристрастного ценителя истинного [?] таланта. Прочитав Дочь Жолобова он мне сказал: Ни одного из русск[их] ром[анов] я не читывал с большим удовольствием. Камчадалка верно не ниже вашего первого произведения. Сколько я мог заметить, часть публики, которая судит о книгах не по объявл[ениям] газет, а по собств[енному] [?] впечатлению [?], полюбила вас и с полным [?] радушием приняла обе Ваши пьесы [?]. После этого не тревожьтесь мнением П.[олевого], он человек смы[шленый] [?], обязатель[ный] [?] и умный [?], но конечно уж не литератор. Как писатель, он не имеет никакого таланта, как критик повторяет [?] чужие мысли [?] с постоянством [?] упрямого [?] […] хотя [?] всё [?] […] стало [?][…] что [?][…] ошибок […] […] противуречия и бессмыслицы [?] […] [Романа его я не читал, но судя по его Истории знаю, как он должен быть ниже Камчадалки и Доч.[ери] Ж.[олобова].] [Публика его любит единственно за его дерзость и потому что глупцы с благоговением слушают человека, который смело всё бранит, и думают: то-то умник! —] Прочесть все. С просьбой к вам! Г. Венелин (автор книги Древние и нынешние болгаре) был посылан от Академии Рос.[сийской] в Болгарию для исследований истор.[ических] и филологических. Полтора года он работал там среди чумы, холеры, горячки, лихорадки и варварства греческого, болгарского, волошского и иных, был болен, умирал etc. Привез добычу в Москву и занялся обработыванием, прося Рос.[сийскую] Академию Ак.[адемия] требовала собранных материалов немедленно. Венелин отвечал: я не могу прислать вам гиероглифов, а вот вам отрывок: болгарской глагол из составляемой граматики и рассуждение о собственных именах. Дайте же что-нибудь на пропитание. Опять тот же ответ. Венелин, наконец, оставаясь у меня на содержании, ибо негде было преклонить ему голову, кончил [наконец] фолиант объяснений на болгарские грамоты с 14 до 18 века и послал оный вместе с снимками, собственноручно им сделанными на местах, паки и паки прося себе хлеба. И опять ничего. — Итого: Спросите эти снимки в собрании, взгляните на них. — Тогда вы восчувствуете [тр[уд]] величину труда, и Потребуйте от академии, чтоб она [послала Вен[елину]] назначила г. Венелину содержание, пока он трудится для академии, [оставив свою докторскую практику и проч.,] начиная с ноября 1831 года, с коего времени он живет в долг. — Чрез месяц он представит в Академию всю Болгарскую граматику, которой одной недоставало в литературе славянских наречий. Потом ему останутся объяснить песни, им собранные, и приготовить к изданию.— За грамоты и проч., его Г. Соколов не жалует г. Венелина по особенным причинам Всё сие я свидетельствую славянским своим словом и честию. Всё правда, и без фигур.— Похлопочите же во имя божие, для пользы общей. Хлеба [в] г. Венелину на два года, награду высочайшую. Милостивый государь Александр Серьгеивич, При сем предпровождаю к вашей милости достального оброку прошедшей трети 400 рублей асигнациями, получил от вашей милости письмо, в котором изволите писать чтобы я взял жалованья, то я как могу без воли вашей себе положить сколько вашей милости пожалует я всем доволин сим буду ждать приказание, засим не отлагая времени вновь сбирать будет оброк, нынечы очень трудно, по неурожаю хлеба мало у кого своего, многие покупали и поля засевать засим честь имею репортавать что при водчине вашей по сие число состоит благополучно. Засим честь [и]мею пребыть с истинным моим высокопочитанием и преданностию вам, Mr Dmitrieff m'a charg#233; de le rappeller #224; ton souvenir. Il m'a dit plusieurs fois qu'il a appris #224; te conna#238;tre et #224; t'aimer, et qu'il t'estime beaucoup. — J'ai din#233; chez lui hier avec Чадаев, qui m'a pri#233; de te dire aussi mille choses de sa part. — Celui-ci m'a dit qu'il me voyait toujours avec plaisir, parce que j'#233;tais le p#232;re d'un homme qu'il aimait de tout son c#339;ur. [821] [Письмо написано на третьей странице следующего документа:] Записка о долговых документах, предъявленных в Лукояновскую дворянскую опеку ко взысканию с имения покойного коллежского ассесора Василья Львовича Пушкина По заемным письмам от князя Шаликова по 2-м — 3500. — порутчика Савина — 1740. — маиорши Поповой — 2-м 2500. — служительницы г-жи Поповой, Александры Хлоповой — 500. — купца Соколова — 2542. — [от] купчихи Ворожейкиной — 50,000 — купца Шеметова — 2400 — офицерской дочери Горбовой — 2000 — тайного сове.[тника] Салтыкова — 2000 — купца Алешунина — 900. — ротмистрши Безобразовой — 60000 от отпущеника Шухова — 5000 — мещанки Третьяковой — 2000. — 135082. Сверх сего по распискам и счетам на сумму — 5 260 р. 22 к. М.[илостивый] г.[осударь] Ив.[ан] Ив.[анович], Имев всегда счастие пользоваться благосклонностию В.[ашего] п.[ревосходительства], осмеливаюсь ныне обратиться к В.[ам] со всепокорне.[йшею] просьбою… Случай доставил в мои руки некоторые важные бумаги, косающиеся Пу.[гачева] (собственные письма Екат.[ерины], Биб.[икова], Рум.[янцева], Пан[ина], Держав[ина] и других). Я привел их в порядок и надеюсь их издать. В Историч.[еских] Записках (которые дай бог нам прочесть возможно позже) вы говорите о П.[угачеве] — и, как очевидец, описали его смерть. Могу ли надеяться, что Вы, м.[илостивый] г.[осударь], не откажитесь занять место между знаменитыми людьми, коих имена и свидетельства дадут цену моему труду, и позволите поместить собственные Ваши строки в одном из любопытнейших эпизодов царств.[ования] Велик.[ой] Ек.[атерины]? С глубоч.[айшим] почт.[ением] и совершенной преданно[стию] честь имею быть, м.[илостивый] г.[осударь] В.[ашего] выс[окопревосходительства] покор[нейший слуга] Pardon, mille fois pardon, ch#232;re Парасковья Александровна, si j'ai tard#233; a vous remercier pour votre bien aimable lettre et pour son int#233;ressante vignette. Des embarras de toutes esp#232;ces m'en ont emp#234;ch#233;. Je ne sais quand j'aurai le bonheur de me pr#233;senter #224; Trigorsky, mais j'en meurs d'envie. P#233;tersbourg ne me convient nullement, ni mes gouts, ni ma fortune ne peuvent s'en accomoder. Mais durant 2 ou trois ans il faudra patienter. Ma femme vous fait dire mille amiti#233;s ainsi qu'#224; Анна Николаевна. Ma fille nous a donn#233; de l'inqui#233;tude pendant ces cinq ou six jours. Je suppose qu'elle fait ses dents. Elle n'en a pas une seule jusqu'a pr#233;sent. On a beau se dire que tout le monde a pass#233; par l#224;, mais ces cr#233;atures sont si fr#234;les, qu'il est impossible de ne pas trembler en les voyant souffrir. Mes parents viennent d'arriver de Moscou. Ils comptent venir #224; Михайловское vers le mois de Juillet. Je voudrais bien #234;tre du voyage. [822] Somov est mort! ses obs#232;ques auront lieu demain #224; dix heures; les billets s'impriment encore; je suis charg#233; de Vous prier de vouloir bien assister #224; ce cort#232;ge fun#232;bre; l'adresse de sa d#233;pouille mortelle est Tout #224; Vous! Получив от Ваш[его] прев[осходительства] извещение о выборе г. сен[атора] Бара[нова] в члены Росс[ийской] Акад[емии], спешу доставить Вам избират.[ельный] свой голос. С глубоча[йшим почтением] Имею честь препроводить к Вам просмотренные и приготовленные для печати 2 первые части Ижорского; я сделал в них три или 4 бездельные перемены. — Если 3-я часть у меня в деревне не найдется, то по возвращении моем в С. П.[етер]бург я буду просить Вас о доставлении мне другого списка оной. С истинным почтением и преданностию имею честь быть Oleg Mouravief Vous salue et vous invite de venir avec moi prendre le th#233; chez lui, mercredi, #224; l'#238;le Крестовский. Veuillez me faire savoir si vous pourrez acquiescer sa pri#232;re; sinon, il faut bien que j'y aille seul. Vous savez sans doute que, se promenant a cheval, il a fait une chute et s'est cass#233; un os. Avez-vous lu le Tasse de Кукольник? ce n'est pas une cuvre dramatique, mais c'est une piece bien remarquable par la richesse et la beaut#233; des pens#233;es. Dans ces jours il me lira une autre pi#232;ce de sa composition: Tout #224; Vous! Быв у Вас и не имев удовольствия застать Вас дома, на всякой случай беру с собой письмо. Я собираюсь в деревню. Вы изволили обнадежить меня, что около нынешнего времени можно мне будет получить от Вас еще 2000 р. По моему счету мне более 1,500 р. не надобно. Смирдин готов в них поручиться. Буду ожидать ответа Вашего через городскую почту, если не угодно будет прислать его ко мне в город. Я живу С истинным почтением и совершенной преданностью честь имею быть Le 28 de Juin Trigorsk. C'#233;tait le 20 de Mai mon tr#232;s cher Alexandre que j'ai re#231;u votre aimable lettre et comme justement dans le moment de sa r#233;ception j'#233;crivais #224; votre m#232;re, je l'avais pri#233;e de vous en remercier, d'apr#232;s la demande que votre belle femme fait #224; Annette de votre part, je suppose que Nadejda Osipovna a oubli#233; de vous le dire — je r#233;it#232;re donc ici avec plaisir mes remerciements pour cette ch#232;re lettre que j'ai bien re#231;ue — et que je garde avec ceux que j'ai Милостивый государ Александр Сергеевич! После таво как я вас видила, я все време была больна, и потаму не магла вас видить, и что-нибудь доброе усшлышыть: вчера я только от Александр Семеновича узнала, что по вашему предложению, многие члены согласны на то, чтобы все, что я хатела издать после моего мужа, было напечатано в Академии: я вчера была у вас, чтобы лично благодарить вас! вас, как виновника этого благодеяния, и в лице вашем всех господ членов Российской Академии, которые были так милостивы, что не отвергли помочь сколько от них зависило! Сколь не горка моя участь! но, эта черта меня поддержывает; — не помощь конешно зделанная мне, нет, она меня не может зделать счасливой, могу быть покойней от нее; но, меня утешает то, что есть люди, принимающии во мне участие! об которых в самых моих бедзтвиях я могу сказать, что я не совсем одна! Благодарность моя столь вилика, сколь много может чувствовать смертный! Я бы жылала очень вас видить чтобы посоветоватца на счот подписки; но не знаю, в которое време можно вас застать дома. Я надеюсь, что если вам време позволит, что вы не откажете поситить меня, чем много, примного обяжете: Астаюсь с истынным почтением милостивый государ! Я уверен, что вы не совсем забыли того, который первым вам обязан развитию малых своих способностей; вы поощряли меня на поприще словестности, и мои слабые начинания были освящены здравой и отчетливой вашей критикой. Я никогда не забуду времяни, проведенного мною с вами в Москве; те дни памятны моему сердцу, и в теперешнем моем положении, гонимый и преследуемый роком, осталась мне одна только отрада Воспоминание. Прошу вас принять с снисхождением, свойственным вашему гению, сей слабый труд моего мгновенного досуга; и естьли вы его найд[ете] [829] достойным вашего возрения, то я вполне буду вознагражден за все неприятности, с которыми сопряжено звание поэта ремесленника XIX столетия. Служа в военной службе, то есть: пресмыкаясь, а не существуя, я не имел случая сам наблюдать за изданием; вот причина, почему неумолимая цензура, простирающаяся даже на конфетные билеты, и копотливая коректура, столь необходимая в русских типографиях, исказили в некоторых отношениях мою новорожденную Поселянку. С истинным почтением и таковою же преданностию имею честь быть вашим покорнейшим слугою Смирдин на днях приехал из Москвы. Он согласен за меня поручиться. Прошу Вас назначить мне день, когда можно будет нам кончить дело. С истинным почтением честь имею быть милостивый государь Прибегаю к тебе опять, любезный Александр Сергеевич, с всепокорнейшею и всеубедительнейшею просьбою в пользу того же человека, за которого я однажды уже тебя просил. Н. М. Бакунин узнал, что почтенный наш Смирдин [831] намеревается издавать журнал на большую ногу, при котором ему конечно нельзя будет обойтись без переводчика: семейственные и хозяйственные дела заставляют его искать себе труда, который мог бы доставить ему верный кусок хлеба, а тебе уже по опыту известно, что он, зная хорошо языки французский, немецкий, английский и итальянский и владея свободно русским, может быть хорошим переводчиком; в деятельности же его и усердии служит вернейшим ручательством то, что он без такого, постороннего службе занятия обойтись Поздравляю тебя с новым произведением особенного рода, над которым да будет благословение божие. Сей час был у Смирдина и кажется дело сделано. Н.[иколай] М.[одестович] может приехать к нему для окончательных условий; я бы советовал ему справиться сперва [справиться] о том, что берут обыкновенно за переводы #224; tant la feuille [833] и требовать ту же цену; таким образом он верно получит более, нежели условясь брать годовую плату. В случае какого-нибудь затруднения пусть он располагает мною, я готов ему служить от всей души. Радуюсь, что на твое дружеское письмо мог отвечать удовлетворительно и исполнить твое приказание. Сердечно благодарю за поздравления. смеливаюсь обратиться к Вам с покорнейшею просьбою. Мне сказывали, что у вас находится любопытная рукопись Рычкова, косающаяся времен Пугачева. Вы оказали бы мне истинное благодеяние, если б позволили пользоваться несколько дней сею драгоценностию. Будьте уверены, что я возвращу Вам ее в всей исправности и при первом Вашем востребовании. С истинным почтением и совершенной преданностию честь имею быть милостивый государь Mon G#233;n[#233;ral] Les circonstances m'obligent #224; aller bient#244;t passer 2 ou 3 mois dans mes terres de Nijni Novg[orod] — je voudrais en profiter pour faire un tour #224; Orenb.[ourg] et Kazan que je ne connais pas encore. Je supplie S.[a] M.[ajest#233;] de me permettre de voir les archives de ces deux gouvernements. [836] Г. генерал-адъютант граф Бенкендорф письмо Ваше от 22 сего июля, имел счастие представлять государю императору. Его величество, соизволяя на поездку Вашу в Дерпт для посещения г-жи Карамзиной, изъявил высочайшую свою волю знать, что побуждает Вас к поездке в Оренбург и Казань, и по какой причине хотите Вы оставить занятия, здесь на Вас возложенные? Сообщая Вам, за отсутствием генерал-адъютанта графа Бенкендорфа, сию высочайшую государя императора волю, я покорнейше прошу Вас, милостивый государь, доставить мне отзыв Ваш, для доведения до сведения его величества. С совершенным почтением и преданностию имею честь быть, Спешу ответствовать со всею искренностию на вопросы Вашего превосходительства. В продолжении двух последних лет занимался я одними историческими изысканиями, не написав ни одной строчки чисто литературной. Мне необходимо месяца два провести в совершенном уединении, дабы отдохнуть от важнейших занятий и кончить книгу, давно мною начатую, и которая доставит мне деньги, в коих имею нужду. Мне самому совестно тратить время на суетные занятия, но что делать? они одни доставляют мне независимость и способ проживать с моим семейством в Петербурге, где труды мои, благодаря государя, имеют цель более важную и полезную. Кроме жалования, определенного мне щедростию его величества, нет у меня постоянного дохода; между тем жизнь в столице дорога#768; и с умножением моего семейства умножаются и расходы. Может быть государю угодно знать, какую именно книгу хочу я дописать в деревне: это роман, коего большая часть действия происходит в Оренбурге и Казани, и вот почему хотелось бы мне посетить обе сии губернии. С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь, Пулярку и бутылку лафиту. А. Пушкин. Посылаю тебе мою образину. Скажи, сколько [стои[т]] хочешь ты за свою карету? есть покупщики. Г. генерал-адъютант граф Бенкендорф поручил мне Вас, милостивый государь, уведомить, что его императорское величество дозволяет Вам, согласно изъявленному Вами желанию, ехать в Оренбург и Казань, на четыре месяца. С совершенным почтением и преданностию имею честь быть, милостивый государь, ваш покорнейший слуга Александр Мордвинов. № 3629. 7-го августа 1833. Его высокоблагор.[одию] А. С. Пушкину. Вчера получили мы письмо Ваше и сердечно благодарим Вас за Милая женка, вот тебе подробная моя Одисея. Ты помнишь, что от тебя уехал я в самую бурю. Приключения мои начались у Троицкого мосту. Нева так была высока, что мост стоял дыбом; веровка была протянута, и полиция не пускала экипажей. Чуть было не воротился я на Черную речку. Однако переправился через Неву выше, и выехал из Петербурга. Погода была ужасная. Деревья по Царскосельскому проспекту так и валялись, я насчитал их с пятьдесят. В лужицах была буря. Болота волновались белыми волнами. По счастию ветер и дождь гнали меня в спину, и я преспокойно высидел всё это время. Что-то было с Вами, Петербургскими жителями? Не было ли у вас нового наводнения? что, если и это я прогулял? досадно было бы. На другой день погода прояснилась. Мы с Соболевским шли пешком 15 верст, убивая по дороге змей, которые обрадовались с дуру солнцу и выползали на песок. Вчера прибыли мы благополучно в Торжок, где Соболевский свирепствовал за нечистоту белья. Сегодня проснулись в 8 часов, завтракали славно, а теперь отправляюсь в сторону, в Ярополец — а Соболевского оставляю на едине с швейцарским сыром. Вот, мой ангел, подробный отчет о моем путешествии. Ямщики закладывают коляску шестерней, стращая меня грязными, проселочными дорогами. Коли не утону в луже, подобно Анрепу, буду писать тебе из Ярополица. От тебя буду надеиться письма в Синбирске. Пиши мне о своей груднице и о прочем. Машу не балуй, а сама береги свое здоровье, не кокетничай 26-го. Да бишь! не с кем. Однако всё-таки не кокетничай. Кланяюсь и цалую ручку с Ермоловской нежностию Катерине Ивановне. Тебя цалую крепко и всех вас, благословляю тебя, Машку и Сашку. Кланяйся Вяземскому, когда увидишь, скажи ему, что мне буря помешала с ним проститься и поговорить об Альманаке, о котором буду хлопотать дорогою. Ты не угадаешь, мой ангел, откуда я к тебе пишу: из Павловска; между Берновом и Малинников, о которых вероятно я тебе много рассказывал. Вчера, своротя на проселочную дорогу к Яропольцу, узнаю с удовольствием, что проеду мимо Вульфовых поместий, и решился их посетить. В 8 часов вечера приехал я к доброму моему Павлу Ивановичу, который обрадовался мне, как родному. Здесь я нашел большую перемену. Назад тому 5 лет Павловское, Малинники и Берново наполнены были уланами и барышнями; но уланы переведены, а барышни разъехались; из старых моих приятельниц нашел я одну белую кобылу, на которой и съездил в Малинники; но и та уж подо мною не пляшет, не бесится, а в Малинниках вместо всех Анет, Евпраксий, Саш, Маш etc. [837] живет управитель Парасковии Александровны, Рейхман, который поподчивал меня шнапсом. Вельяшева, мною некогда воспетая, живет здесь в соседстве. Но я к ней не поеду, зная, что тебе было бы это не по сердцу. Здесь объедаюсь я вареньем и проиграл три рубля в дватцать четыре роббера в вист. Ты видишь, что во всех отношениях я здесь безопасен. Много спрашивают меня о тебе; так же ли ты хороша, как сказывают — и какая ты: Поздравляю тебя со днем твоего ангела, мой ангел, цалую тебя заочно в очи — и [начинаю даль[нейшее][?]] пишу тебе продолжение моих похождений — из антресолей вашего Никитского дома, куда прибыл я вчера благополучно из Ярополица. В Ярополиц приехал я в середу поздно. Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше. Я нашел ее здоровою, хотя подле нее лежала палка, без которой далеко ходить не может. Четверг я провел у нее. Много говорили о тебе, о Машке, и о Кат.[ерине] Ив.[ановне]. Мать, кажется, тебя к ней ревнует; но хотя она по своей привычке и жаловалась на прошедшее, однако с меньшей уже горечью. Ей очень хотелось бы, чтоб ты будущее лето провела у нее. Она живет очень уединенно и тихо в своем разореном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому ходил я на поклонение. Сем.[ен] Фед.[орович], с которым мы большие приятели, водил меня на его гробницу и показывал мне прочие достопамятности Ярополица. Я нашел в доме старую библиотеку, и Нат.[алья] Ив.[ановна] позволила мне выбрать нужные книги. Я отобрал их десятка три, которые к нам и прибудут с варением и наливками. Таким образом набег мой на Ярополец был вовсе не напрасен. Теперь, женка, послушай, что делается с Дм.[итрием] Ник.[олаевичем]. Он как владетельный принц влюбился в гр.[афиню] Н.[адежду] Черн.[ышеву] Из Яроп.[ольца] выехал я ночью и приехал в Москву вчера в полдень. Отец меня не принял. Говорят, он довольно тих. Нащокин сказывал мне, что деньги Юрьева к тебе посланы. Теперь я покоен. Соболевский здесь incognito [850].прячется от заимодавцев, как настоящий gentlemen [851], и скупает свои векселя. Дорогой вел он себя порядочно и довольно верно исполнил условия, мною ему поднесенные, а имянно: 1) платить прогоны пополам, не обсчитывая товарища. 2) Не [-] ни явным, ни тайным образом, разве во сне и то ночью, а не после обеда. В Москве пробуду я несколько времени, то есть два или три дня. Коляска требует подправок. Дороги проселочные были скверные; меня насилу тащили шестерней. В Казане буду я около [первого] третьего. Оттоле еду в Симбирск. Прощай, береги себя. Цалую всех вас. Кланяйся Кат.[ерине] Ивановне. Вчера были твои имянины, сегодня твое рождение. Поздравляю тебя и себя, мой ангел. Вчера пил я твое здоровье у Киреевского с Шевыревым и Соболевским; сегодня буду пить у Суденки. Еду после завтра — прежде не будет готова моя коляска. Вчера, приехав поздно домой, нашел я у себя на столе карточку [852] Булгакова, отца красавиц, и приглашение на вечер. Жена его была также имянинница. Я не поехал за неимением бального платья, и за небритие усов, которые отрощаю в дорогу. Ты видишь, что в Москву мудрено попасть и не поплясать. Однако скучна Москва, пуста Москва, бедна Москва. Даже извозчиков мало на ее скучных улицах. На Тверском бульваре [гуляют] попадаются две-три салопницы, да какой-нибудь студент в очках и в фурашке, да кн. Шаликов. Был я у Погодина, который говорят женат на красавице. Я ее не видал и не могу всеподаннейше о ней тебе [853] донести. Нащокина не видал целый день. Чадаев потолстел, похорошел и поздоровел. Здесь Раевский Николай. Ни он, ни брат его не умирали — а умер какой-то бригадир Раевский. Скажи Вяземскому, что умер тезка его князь Петр Долгорукой — получив какое-то наследство, и не успев его промотать в Англ.[ийском] клобе, о чем здешнее общество весьма жалеет. В клобе я не был — чуть ли я не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет. Надобно будет заплотить 300 рублей штрафу, а я весь Английский клоб готов продать за 200. Здесь Орлов, Бобринский и другие мои старые знакомые. Но мне надоели мои старые знакомые — никого не увижу. Важная новость: французские вывески, уничтоженные Разтопчиным в год, когда ты родилась, появились опять на Кузнецком мосту. По своему обыкновению бродил я по книжным лавкам, и ничего путного не нашел. Книги, взятые мною в дорогу, перебились и перетерлись в сундуке. От этого я так сердит сегодня, что не советую Машке капризничать и воевать с нянею: прибью. Цалую тебя. Кланяюсь тетке — благословляю Машку с Сашкой. Перед отъездом из Москвы я не успел тебе писать. Нащокин провожал меня шампанским, жженкой и молитвами. Каретник насилу выдал мне коляску; нет мне счастия с каретниками. Дорога хороша, но под Москвою нет лошадей, я повсюду ждал несколько часов и насилу дотащился до Нижнего сегодня, т. е. в пятые сутки. Успел только съездить в баню, а об городе скажу только тебе les rues sont larges et bien pav#233;es, les maisons sont bien baties [854]. Еду на ярманку, которая свои последние штуки показывает, а завтра отправляюсь в Казань. Мой ангел, кажется я глупо сделал, что оставил тебя и начал опять кочевую жизнь. Живо воображаю первое число. Тебя теребят за долги, Параша, повар, извозчик, аптекарь, M-de Sichler etc. [855], у тебя нехватает денег, Смирдин перед тобой извиняется, ты беспокоишься — сердишься на меня — и поделом. А это еще хорошая сторона картины — что, если у тебя опять нарывы, что, если Машка больна? А другие, непредвиденные случаи… Пугачев не стоит этого. Того и гляди, я на него плюну — и явлюсь к тебе. Однако буду в Синбирске, и там ожидаю найти писем от тебя. Ангел мой, если ты будешь умна, [856] т. е. здорова и спокойна, [857] то я тебе из деревни привезу товару на сто рублей, как говорится. Что у нас за погода! дни жаркие, с утра маленькие морозы — роскошь! так ли у Вас? Гуляешь ли ты по Черной Речке или еще в заперти? Во всяком случае береги себя. Скажи тетке, что хоть я и ревную ее к тебе, но прошу Христом и богом тебя не покидать и глядеть за тобою. Прощайте, дети, до Казани. Цалую всех вас равно крепко — тебя в особенности. 2 сент. Мой ангел, я писал тебе сегодня, выпрыгнув из коляски и одурев с дороги. Ничего тебе не сказал и ни о чем всеподданнейше не донес. Вот тебе отчет с самого Натальина дня. Утром поехал я к Булгакову извиняться и благодарить, а между тем и выпросить лист для смотрителей, которые очень мало меня уважают, несмотря на то, что я пишу прекрасные стишки. У него застал я его дочерей, и Всеволожского le cocu [858], который скачет из Казани к Вам в П.[етер]Б.[ург]. Они звали меня на вечер к Пашковым на дачу, я не поехал, жалея своих усов, которые только лишь ощетинились. Обедал у Суденки моего приятеля, товарища холостой жизни моей. Теперь и он женат, и он сделал двух ребят, и он перестал играть — но у него 125,000 доходу, а у нас, мой ангел, это впереди. Жена его тихая, скромная не-красавица. Мы отобедали втроем и я, без церемонии, предложил здоровье моей имянинницы, и выпили мы все не морщась по бокалу шампанского. Вечер у Нащокина, да какой вечер! шампанское, лафит, зазженный пунш с ананасами — и всё за твое здоровье, красота моя. На другой день в книжной лавке встретил я Н.[иколая] Раевского. Sacr#233; chien, сказал он мне с нежностию, pourquoi n'#234;tes-vous pas venu me voir? — Animal, отвечал я ему с чувством, qu'avez-vous fait de mon manuscrit petit-Russien? [859].После сего поехали мы вместе как ни в чем не бывало, он держа меня за ворот всенародно, чтоб я не выскочил из коляски. Отобедали вместе глаз на глаз (виноват: втроем с бутылкой мадеры). Потом, для разнообразия жизни, провел опять вечер у Нащокина; на другой день он задал мне прощальный обед со стерледями и с жженкой, усадили меня в коляску, и я выехал на большую дорогу. Ух, женка, страшно! теперь следует важное признанье. Сказать ли тебе словечко, утерпит ли твое сердечко? Я нарочно тянул письмо рассказами о московских моих обед[ах] [860] чтоб как можно позже дойти до сего рокового места; ну, так уж и быть, узнай, что на второй станции, где не давали мне лошадей, [861] встретил я некоторую городничиху, едущую с теткой из Москвы к мужу и обижаемую на всех станциях. Она приняла меня [за смотрителя] весьма дурно и на распев начала меня усовещевать и уговаривать: как вам не стыдно? на что это похоже? две тройки стоят на конюшне, а вы мне ни одной со вчерашнего дня не даете. — Право? сказал я и пошел взять эти тройки для себя. Городничиха, видя, что я не смотритель, очень смутилась, начала извиняться и так меня тронула, что я уступил ей одну тройку, на которую имела она всевозможные права, а сам нанял себе другую, т. е. третью, и уехал. Ты подумаешь: ну, это еще не беда. Постой, женка, еще не всё. Городничиха и тетка так были восхищены моим рыцарским поступком, что решились от меня не отставать и путешествовать под моим покровительством, на что я великодушно и согласился. Таким образом и доехали мы почти [862] до самого Нижнего — они отстали за 3 или 4 станции — и я теперь свободен и одинок. Ты спросишь: хороша ли городничиха? Вот то-то что не хороша, ангел мой Таша, о том-то я и горюю. — Уф! кончил. Отпусти и помилуй. Сегодня был я у губернатора ген.[ерала] Бутурлина. Он и жена его приняли меня очень мило и ласково; он уговорил меня обедать завтра у него. Ярманка кончилась — я ходил по опустелым лавкам. Они сделали на меня впечатление бального разъезда, когда карета Гончаровых уж уехала. Ты видишь, что несмотря на городничиху и ее тетку — я всё еще люблю Гончарову Наташу, которую заочно цалую куда ни попало. Addio mia bella, idol mio, mio bel tesoro, quando mai ti rivedro… [863]. Мой ангел, здраствуй. Я в Казани с 5, и до сих пор не имел время тебе написать слова. Сей час еду в Синбирск, где надеюсь найти от тебя письмо. Здесь я возился со стариками современниками моего героя, объезжал окрестности города, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал и очень доволен, что не напрасно посетил эту сторону. Погода стоит прекрасная, чтоб не сглазить только. Надеюсь до дождей объехать всё, что предполагал видеть, и в конце сент.[ября] быть в деревне. Здорова ли ты? здоровы ли все вы? Дорогой я видел годовую девочку, которая бегает на карачках, как котенок, и у которой уже два зубка. Скажи это Машке. Здесь Баратынский. Вот он ко мне входит. До Симбирска. Я буду говорить тебе о Казани подробно — теперь некогда. Цалую тебя. Милостивая государыня, Александра Андреевна! С сердечной благодарностию посылаю вам мой адресс и надеюсь, что обещание ваше приехать в П.[етер]б.[ург] не есть одно любезное приветствие. Примите, милостивая государыня, изъявление моей глубокой признательности за ласковый прием путешественнику, которому долго памятно будет минутное пребывание его в Казани. С глубочайшим почтением честь имею быть.[864] Пишу тебе из деревни поэта Языкова, к которому заехал и не нашел дома. Третьего дня прибыл я в Симбирск и от Загряжского принял от тебя письмо. Оно обрадовало меня, мой ангел — но я всё-таки тебя побраню. У тебя нарывы, а ты пишешь мне четыре страницы кругом. Как тебе не совестно! Не могла ты мне сказать в четырех строчках о себе и о детях. Ну, так и быть. Дай бог теперь быть тебе здоровой. Я рад, что Сергей Ник.[олаевич] будет с тобою, он очень мил и тебе не надоест. Об Ив.[ане] Ник.[олаевиче] говорить нечего. Надеюсь, что свадьба его расстроится. По всему видно, что всё семейство воспользовалось расстроенным его [865] состоянием, чтоб заманить его в сети. Вероятно и начальство, если дело дойдет до начальства, примет это в соображение. Должно будет поплатиться деньгами. Если девица не брюхата, то беда еще не велика. А с отцем и с дядей-башмачником дуэля кажется не будет. Если дом удобен, то нечего делать, бери его — но уж по крайней мере, усиди в нем. Меня очень беспокоят твои обстоятельства, денег у тебя слишком мало. Того и гляди сделаешь новые долги, не расплотясь со старыми. Я путешествую кажется с пользою, но еще не на месте и ничего не написал. И сплю и вижу приехать в Болдино, и там запереться. Из Казани написал я тебе несколько строчек — некогда было. Я таскался по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одной blue stockings [866] сороколетней, несносной бабе с вощеными зубами и с ногтями в грязи. Она развернула тетрадь и прочла мне стихов с двести, как ни в чем не бывало. Баратынский написал ей стихи и с удивительным бесстыдством расхвалил ее красоту и гений. Я так и ждал, что принужден буду ей написать в альбом — но бог помиловал, однако она взяла мой адрес и стращает меня перепискою и приездом в П.[етер]Б.[ург], с чем тебя и поздравляю. Муж ее умный и ученый немец, в нее влюблен и в изумлении от ее гения; однако он одолжил меня очень — и я рад, что с ним познакомился. Сегодня еду в Симбирск, отобедаю у губернатора и к вечеру отправлюсь в Оренбург, последняя цель моего путешествия. Здесь я нашел старшего брата Языкова, человека чрезвычайно замечательного и которого готов я полюбить, как люблю Плетнева или Нащокина. Я провел с [ним] [867] вечер и оставил его для тебя, а теперь оставляю тебя для него. Прости, ангел женка. Цалую тебя и всех вас — благословляю детей от сердца. Береги себя. Я рад, что ты не брюхата. Кланяюсь Кат.[ерине] Ив.[ановне] и брату С.[ергею]. Пиши мне в Болдино. Опять я в Симбирске. Третьего дня, выехав ночью, отправился я к Оренбургу. Только выехал на большую дорогу, заяц перебежал мне ее. Чорт его побери, дорого бы дал я, чтоб его затравить. На третий станции стали закладывать мне лошадей — гляжу, нет ямщиков — один слеп, другой пьян и спрятался. Пошумев изо всей мочи, решился я возвратиться и ехать другой дорогой; по этой на станциях везде по 6 лошадей, а почта ходит четыре раза в неделю. Повезли меня обратно — я заснул — просыпаюсь утром — что же? не отъехал я и пяти верст. Гора — лошади не взвезут — около меня человек 20 мужиков. Чорт знает как бог помог — наконец взъехали [868] мы, и я воротился в Симбирск. Дорого бы дал я, чтоб быть борзой собакой; уж этого зайца я бы [869] отыскал. Теперь еду опять другим трактом. Авось без приключений. Я всё надеялся, что получу здесь в утешение хоть известие о тебе — ан нет. Что ты, моя женка? какова ты и дети. Цалую и благословляю вас. Пиши мне часто и о всяком вздоре, до тебя косающимся. Кланяюсь тетке. Я здесь со вчерашнего дня. На силу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к Яицким казакам, пробуду у них дни три — и отправляюсь в деревню через Саратов и Пензу. Что, женка? скучно тебе? мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да не льзя, мой ангел. Взялся за гуж, не говори, что не дюж — то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит — я и в коляске сочиняю, что ж будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой. Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные, дорожные рябчики, пьет мою мадеру, портит мои книги и по станциям называет меня то графом, то генералом. Бесит меня, да и только. Свет-то мой Иполит! к стати о Хамовом племени: как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймешь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить? Всё это меня беспокоит — я мнителен, как отец мой. Не говорю уж о детях. Дай бог им здоровья — и тебе, женка. Прощай, женка. Не жди от меня уж писем, до самой деревни. Цалую тебя и вас благословляю. Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю — и на днях отказался от башкирки, не смотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: На чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, женка. Бери с меня пример. Удостойте вспомнить того военного офицера, который два года тому назад спешил к Вам, по приезде в столицу, с изъявлением своего уважения! Разделяя, вместе с другими просвещенными моими соотечественниками, любовь к российской поэзии, которую Вы поселили в нас своими вековыми творениями, я решился теперь на подвиг довольно смелый: посвятить Вам одно из произведений моих кратких военных досугов. Почту себя счастливым, если Вы дозволите оному украситься Вашим именем: для Парнасского новичка это будет ободрением самым лестным! С чувством глубочайшего почтения имею честь быть Ежели Вам угодно будет удостоить Вашего искреннего почитателя своим отзывом, то мой адрес: Вас.[илию] Яковлев.[ичу] Мыз.[никову], адьютанту князя Хованского, лейб-гвардии Гренадерского полка подпоручику — в Витебск. Милый друг мой, я в Болдине со вчерашнего дня — думал здесь найти от тебя письма, и не нашел ни одного. Что с вами? здорова ли ты? здоровы ли дети? сердце замирает, как подумаешь. Подъезжая к Болдину, у меня были самые мрачные предчувствия, так что, не нашед о тебе никакого известия, я почти обрадовался — так боялся я недоброй вести. Нет, мой друг: плохо путешествовать женатому; то ли дело холостому! ни о чем не думаешь, ни о какой смерти не печалишься. Последнее письмо мое должна ты [872] была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск — тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, на перерыв давали мне все известия, в которых имел нужду — и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной. При выезде моем (23 сентября) вечером пошел дождь, первый по моем выезде. Надобно тебе знать, что нынешний [год] [873] была всеобщая засуха, и что бог угодил на одного меня, уготовя мне везде прекраснейшую дорогу. На возвратный же путь послал он мне этот дождь, и через полчаса сделал дорогу непроходимой. Того мало: выпал снег, и я обновил зимний путь, проехав верст 50 на санях. Проезжая мимо Языкова, я к нему заехал [отобедать], застал всех трех братьев, отобедал с ними очень весело, ночевал и отправился сюда. Въехав в границы Болдинские, встретил я попов, и так же озлился на них, как на симбирского зайца. Недаром все эти встречи. Смотри, женка. Того и гляди избалуешься без меня, забудешь меня — искокетничаешься. Одна надежда на бога да на тетку. Авось сохранят тебя от искушений рассеянности. Честь имею донести тебе, что с моей стороны я перед тобою чист, как новорожденный младенец. Дорогою волочился я за одними 70 и 80-летними старухами — а на молоденьких [-] шестидесятилетних и не глядел. В деревне Берде, где Пугачев простоял 6 месяцов, имел я une bonne fortune [874]. — нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год. Я от нее не отставал, виноват: и про тебя не подумал. Теперь надеюсь многое привести в порядок, многое написать и п[отом] [?] [875] к тебе с добычею. В воскресение приходит почта в Абрамово, наде[юсь] [876] письма — сегодня понедельник, неделю буду его ждать. Прости — оставляю тебя для Пуг[ачева]. Христос с Вами, дети мои. Цалую тебя, женка — будь умна и здорова. [В. Ф. Одоевский:] Скажите, любезнейший Александр Сергеевич: что делает наш почтенный г. Белкин? Его сотрудники Гомозейко и Рудый Панек по странному стечению обстоятельств описали: первый — Я видел Жуковского — он помолодел и поздоровел; нет и тени прежнего больного лица. Мысль трех-этажного альманаха ему очень нравится. [С. А. Соболевский:] Вот тебе цидула Одоевского. Я здесь с пятого числа едва — прошлого месяца, и чорт меня знает, сколько еще пробуду. Хлопочу (будто бы) об делах, стряпаю песенник и другие славные вещи, в том числе Вяземского в одном томе, #224; deux colonnes. [879]. Так как об ваших Северных Цветах ни слуху, ни духу, то издам я таковой, да издам на славу, с рисунками #224; l'eau forte, genre de Rembrandt [880], Гагарина. Он малый с истинным талантом, а не так, как я думал, только с навыком и набитою рукой. У него прелестные рисунки к Contes Nocturnes de Hoffman [881], и мне очень жаль, что мало был он в Москве и следственно не мог вглядеться в наше старинное рисование, то есть в нашу архитектуру, в нашу древнюю утварь, в наше готическое, которое удивительно способно к разнообразию и прикрасе; однакож и тут попытки у него славные. Христа ради, Александр Сергеевич, стишков и прозы, прозы и стишков, на обеды, на вино, на лошадей, на [-] и бог знает на что еще. Дело в том, что я положил себе к 1-му маию выработать и выпросить 20,000. Вымолю и […] [882] выработаю. Прошу помогать. [883] Напиши мне словечко на имя Ивана Васильевича Киреевского, у Красных ворот, в доме Елагиной, в Москве. Желал бы стихотворную пьесу повествовательную, способную к рисункам, ибо на нее-то напустили бы Гагарина. Остаюсь здесь еще несколько дней; потом в Москву; потом опять сюда; потом опять в Москву и опять сюда к генварю. Жену твою видел раза два в театре. Вяземская воротилась из Дерпта. Привези-ко сушеных стерлядей; это очень хорошо; да и балыков не мешало б. Всё это завязать в рогожу в подвязать под коляску; нет никакой помехи. Мой ангел, сейчас получаю от тебя вдруг два письма, первые после Симбирского. Как они дошли до меня, не понимаю: ты пишешь в Нижегородскую губ.[ернию] в село Абрамово, оттуда etc. [884]. А об уезде ни словечка. Не забудь прибавлять в Мой ангел, одно слово: съезди к Плетневу и попроси его, чтоб он Что твои обстоятельства? что твое брюхо? Не жди меня в нынешний месяц, жди меня в конце ноября. Не мешай мне, не стращай меня, будь здорова, смотри за детьми, не кокетничай с ц.[арем] ни с женихом княжны Любы. Я пишу, я в хлопотах, никого не вижу — и привезу тебе пропасть всякой всячины. Надеюсь, что Смирдин окуратен. На днях пришлю ему стихов. Знаешь ли, что обо мне говорят в соседних губерниях? Вот как описывают мои занятия: как Пушкин стихи пишет — перед ним стоит штоф Получил сегодня письмо твое от 4-го окт.[ября] и сердечно тебя благодарю. В прошлое воскресение не получил от тебя [887] письма, и имел глупость на тебя надуться; а вчера такое горе взяло, что [давно] и не запомню, чтоб на меня находила такая хандра. Радуюсь, что ты не брюхата, и что ничто не помешает тебе отличаться на нынешних балах. Видно Огорев охотник до Пушкиных, дай бог ему ни дна ни покрышки! кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности, важности — не говорю уже о беспорочности поведения, которое относится не к Вчера получил я, мой друг, два от тебя письма. Спасибо; но я хочу немножко тебя пожурить. Ты кажется не путем искокетничалась. Смотри: не даром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе [-]; есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковьи Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Проси Катерину Андреевну на меня не сердиться; ты рожала, денег у меня лишних не было, я спешил в одну сторону — никак не попал на Дерпт. Кланяюсь ей, Мещерской, Соф.[ье] Н.[иколаевне], княгине и княжнам Вяз.[емским]. Политике скажи, что за ее поцалуем явлюсь лично, а что-де на почте не принимают. А Катерина Ивановна? как это она тебя пустила на божию волю? Ахти, господи Сусе Христе! Машу цалую и прошу меня помнить. Что это у Саши за сыпь? Христос с Вами. Благословляю и цалую Вас. Виноват, Ваше сиятельство! кругом виноват. Приехал в деревню, думал распишусь. Не тут-то было. Головная боль, хозяйственные хлопоты, лень — барская, помещичья лень — так одолели меня, что не приведи боже. Не дожидайтесь Белкина; не на шутку видно он покойник; не бывать ему на новосельи ни в гостиной Гомозейки, ни на чердаке Панка. Не достоин он видно быть в их компании… А куда бы не худо до погреба-то добраться. Теперь донесу Вашему сиятельству, что, будучи в Симбирске, видел я скромную отшельницу, о которой мы с Вами говорили перед моим отъездом. Не дурна. Кажется губернатор гораздо усерднее покровительствует ей, нежели губернаторша. Вот всё, что мог я заметить. Дело ее, кажется, кончено. Вы обрадовали меня известием о Жуковском. Дай бог, чтоб нынешний запас здоровья стал ему лет на 5; а там уж как-нибудь да справится. Кланяюсь Гоголю. Что его комедия? В ней же есть закарючка. Mon cher Александр Сергеевич, #224; votre passage par Ярополец, il me semble vous avoir entendu dire que vous esp#233;riez #224; votre retour me trouver ici: Dmitri, en bon fils, me faisant de vives instances pour m'engager #224; revenir #224; Завод; ignorant au juste le temps de votre retour, et redoutant les mauvais chemins, je quitte aujourd'hui Ярополец. Si votre intention, en passant par ici, n'avait pour but que celui de m'y trouver, je crois n#233;cessaire de vous pr#233;venir de mon depart. Mais si vous pr#233;f#233;rez suivre cette route, dans ce cas, je serai charm#233;e que Ярополец vous sert lieu d'une bonne station. Les lettres que Natalie m'#233;crit t#233;moignent l'impatience avec laquelle elle vous attend; il para#238;t m#234;me qu'elle est pr#234;te #224; prendre de l'humeur de votre absence; elle me donne de bonnes nouvelles, de vos petits. — Vous d#233;sirant un prompt et heureux retour aupr#232;s de votre famille, y joignant les v#339;ux les plus vrais pour votre bonheur, je ne cesserai d'#234;tre Votre amie N. G. P. S. Vos livres, ainsi que d'autres effets, vous seront exp#233;di#233;s par le premier tra#238;nage #224; la premi#232;re occasion. [895] Осмеливаемся донести вашей милости в том что присланный от вашего радителя милостивого государя Сергея Львовича человек в его имении управляющим Михайла Иванов от каторого мы — батюшка Александр Сергеивич в великое разорение пришли что у нас харошего распорежения никогда не было. 1-е. Кагда Михайла Иванов в ступил во управление имения стал заводить баращину незаконну в том что он порубил гасподского лесу для ненадобной вещи сараив великое множество и возили оный лес неподсилу лашедям и с того удара лошедей многа потратилась у крестьян. 2-е. Риги зделал для сушки хлеба печки тапить дравами а драва для сушки покупали в казенном лесу в растоянии от Болдина 25 верст а вазили весной по грязи тоже много лашедей потратилось у крестьян а риги следует сушить саломай а у нас в 1830-м году уражай был гасподского хлеба ржи ужыном был очень богатый и малатили онай хлеб рож а салому валили оную возли риг на поли. — В 1831-м году мая 7-го дня управляющий Михайла Иванов приказал соцкому оною салому зажигать а соцкой по приказанью управляющего ослушание не мог учинить зажег но в то[м] случае поднялся ветр и загорелась на гумне изба в ней живущим рижникам а после гасподские семь анбаров от анбаров пришол агонь на мирское страение и згарел порядак 15-ть дваров все даже погарела у крестьян имущество. — 3-е. А после того нашего несчастного случия пришли старики к Михайлы Иванову прасить — чтобы он нас допустил к господину милостивому государю Сергею Львовичу дайти лично прасить от него милости и Михайла Иванов нам позволил и дал нам бумагу в том чтобы идти в С. Питербург. — 4-е. А после того на другой день Михайла Иванов призвал к себе стариков и взял от них им данною бумагу назат и сказал что ни хадити вы старики к барину а мы ему сказали что мы пайдем. 5-е Михайла Иванов апять мужиков собрал к себе и сказал им что вы бунтовщики я на вас попрашу гарацкую каманнду что[бы] вас наказать. 6-е. Апосле того Михайла Иванов послал своего сына Гаврилу за исправникам чтобы наказать стариков секуцей каманндай — и наказали стариков розгами. 7-е. Исправник Петр Петрович сказал лично Михайлы Иванову что ты накажи своих мужиков своим судом в судной избе. — 8-е. Определенный к нам в церковный штат 3-ей священьник Дмитрей Федоров при стройки его нового дома Михайла Иванов всех крестьян выгонял за бревнами на избу в село Гулява в расстоянии от Болдина 40-к верст крестьяне услушание учинить ни могли каторай ни в состоянии лашедми крестьяне, то нанимали людей ехать за бревном платили за подводы по 2 рубли а каторы крестьяне ослушались не поехали то хател Михайла Иванов их наказать, попу в низ — под горницу Михайла Иванов давал из господской рощи лес. — 9-е. Сын Михайлы Иванова Гаврила у наших крестьян всех хароших лашедей погадил ездивши верьхом а теперь крестьяне не могут и держать хароших лашедей потому что боятся. 10-й. По приезде Михайлы Иванова во управляющии то каждый год были денижные зборы по рублю с тегла и мение раза по три в году а нам неизвестно куды оные девали все книги мирского прихода и расхода от миру отабрали. 11-е. Мы находились до приезду Михайлы Иванова в харошам состаянии был хлеб и скатина и наличние деньги имели у себя крестьяне а ныне не более насчот как то 15-ти человек находится в состоянии что нынешную зиму имели свой хлеб а протчие крестьяне и прошлого года покупали рожь для засеву своей земли все распродали крестьяне для прокармленья своих семейств скот и строение. — 12-е. При сем прошении представляим вам милостивый государь батюшка Александр Сергеивич 5 человек лично, которые неспособны при вотчине находится воры именно — 1-й Тимафей Пядашав 2-й Ефим Захаров 3-й Агафон Салдатов 4-й Егор Иванов 5-й Яков Семенов которого вы лично приказали управляющему Иосифу Матвеиву отдать в салдаты. Остаемся поданнейшии вам милостивый государь батюшка Александр Сергеивич ваши рабы все общай мир припадаем [896] к стопам ног ваших. Друг мой женка, на прошедшей почте я не очень помню, что я тебе писал. Помнится я был немножко сердит — и кажется письмо немного жестко. Повторю тебе помягче, что кокетство ни к чему доброму не ведет; и хоть оно имеет свои приятности, но ничто так скоро не лишает молодой женщины того, без чего нет ни семейственного благополучия, ни спокойствия в отношениях к свету: Что делает брат? я не советую ему идти в статскую службу, к которой он также неспособен, как и к военной, но у него по крайней мере [-] здоровая, и на седле он всё-таки далее уедет, чем на стуле в канцелярии. Мне сдается, что мы без европейской войны не обойдемся. Этот Louis-Philippe [901] у меня как бельмо на глазу. Мы когда-нибудь да до него доберемся — тогда Лев Сергеич поедет опять пожинать, как говорит у нас заседатель, [902] лавры и мирты. Покаместь советую ему бить баклуши, занятие приятное и здоровое. Здесь я было вздумал взять наследство Вас.[илия] Льв.[овича]. Но опека так [ограбит] ограбила его, что [нельз]я [903] и подумать; разве не заступится ли Бенкендорф: попробую, приехав в П.[етер]Б.[ург]. При сем письмо к отцу. Вероятно уже он у вас. Я привезу тебе стишков много, но не разглашай этого: а то альманашники заедят меня. Цалую Машку, Сашку и тебя; благословляю тебя, Сашку и Машку; цалую Машку и так далее, до семи раз. Желал бы я быть у тебя к теткиным имянинам. Да бог весть. Отсылаю тебе, любезный Норов, твоего Посылаю тебе, любезный Норов, Satyricon [907] — а мистерии где-то у меня запрятаны. Отыщу — непременно. До свидания Лишь только ты уехал — я пошел в верх — сел возле дивана, где лежала Ольга Андреевна и сидел мольча, слушая ее стенанья — бред приноровленный — праклятия ругательства — и тому подобные вещи. — Наконец утишились оба, она не много с молкла я не заговорил — выбившись из сил я пошел спать — но не тут-то было — вопли — стенаньи поднели меня с постели, надев сапоги халад пошел и сел на то же место, продолжая мольчать и промольчал я около двух часов. Наконец — естественность превозмогла искуство: захотели кушать — покушали и легли спать — в Что, Павел Воинович, каковы домашние обстоятельства? решено ли? мочи нет хочется узнать развязку; я твой роман оставил на самом занимательном месте. Не смею надеиться — а можно надеиться. Vous #234;tes #233;minement un homme de passion [910] — и в страстном состоянии духа, ты в состоянии сделать то, о чем и не осмелился бы подумать в трезвом виде; как некогда пьяный переплыл ты реку, не умея плавать. Нынешнее дело на то же похоже — сыми рубашку, перекрестись и бух с берега; а мы — князь Федор и я, будем следовать за тобою в лодке, и как-нибудь — выкарабкаешься на противную сторону. Теперь скажу тебе о своем путешествии. 96 Я совершил его благополучно. Лелинька мне не мешал, он очень мил, т. е. молчалив — все наши сношения ограничивались тем, что когда ночью он прилегал на мое плечо, то я отталкивал его локтем. Я привез его здрава и невредима — и как река еще не стала, а мостов уже нет — то я и отправил его ко Льву Сергеевичу, чем вероятно одолжил его. При выезде моем из Москвы, Гаврила мой так был пьян и так меня взбесил, что я велел ему слезть с козел и оставил его на большой дороге в слезах и в истерике; но это всё на меня не подействовало — я подумал о тебе… Вели-ка своему Гавриле в юбке и в кацавейке слезть с козел — полно ему воевать. Дома нашел я всё в порядке. Жена была на бале, я за нею поехал — и увез к себе, как улан уездную барышню с именин городничихи. Денежные мои обстоятельства без меня запутались, но я их думаю распутать. Отца видел, он очень рад моему предположению взять Болдино. Денег у него нет. Брат во фраке и очень благопристоен. Соболевский выиграл свой процес и едет к Вам. Пиши ко мне, кол[и] [911] будет время. Записку отдай моему управляющему. Ольге Андреевне мое почтение. Ах любезный Александр Сергеивич ты не можешь вообразить мое мучение и нет от него спасение. Я на конец должен сознаться что оно во мне, нет ничего на свете беспокойнее моей души, я страдаю не от того что денег нет — не от того что болен не от того что скучно, даже не от того что грустно, поверишь ли [я] [912] что мне не грустить — не скучать — не хворать — никогда время не было — всё мне некогда, и ничего не делаю видимого, но сколько по пустому работую, не скажу умственно ибо всё без цели и без пользы, но головою ибо от думанья она у меня ей ей! трещить. Сердце мое преглупоэ, я не думаю чтобы у кого глупее [913] оно могло быть — душа, [ Первое письмо я давно на писал. Осмеливаюсь препроводить Вашему сиятельству стихотворение, [915] которое желал бы я напечатать, и при сем случае просить Вас о разрешении для меня важном. Книгопродавец Смирдин издает журнал, в коем просил меня участвовать. Я могу согласиться только в том случае, когда он возьмется мои сочинения представлять в ценсуру и хлопотать об них на ровне с другими писателями, участвующими в его предприятии; но без Вашего сведения я ничего не хотел сказать ему решительного. Хотя я как можно реже старался пользоваться драгоценным мне дозволением утруждать внимание государя императора, но ныне осмеливаюсь просить на то высочайшего соизволения: я думал некогда написать исторический роман, относящийся ко временам Пугочева, но нашед множество материалов, я оставил вымысел, и написал Историю Пугочевщины. Осмеливаюсь просить через Ваше сиятельство дозволения представить оную на высочайшее рассмотрение. Не знаю, можно ли мне будет ее напечатать, но смею надеяться, что сей исторический отрывок будет любопытен для его величества особенно в отношении тогдашних военных действий, доселе худо известных. С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, Я получил от тебя два грустные письма, любезный Павел Воинович, и ждал третьего, с нетерпением желая знать, что делается с тобою, и какое направление принимают дела твои домашние и сердечные. Но ты вероятно слишком озабочен; и я не знаю, чего надеиться: переменилась ли, успокоилась ли судьба твоя? Напиши-ка мне об этом подробнее. В твои именины семья моя (в том числе Григорий Федорович) пила твое здоровье и желала тебе всякого благополучия. Об [Алеше] Леленьке не имею известия; он живет у Эристова, а я на его имя получаю из Москвы письма. Сумасшедший отец его написал мне сумасшедшее письмо, на которое уж мне поздно отвечать; он беспокоится о калиграфических трудах своего сына и о том, не плачет ли мальчик, и не тоскует ли о своих родных? Успокой старика, как умеешь. Не знаю, буду ли я у Вас в январе. Наследники дяди делают мне дурацкие предложения — я отказался от наследства. Не знаю, войдут ли они в новые переговоры. Здесь имел я неприятности денежные; я сговорился было со Смирдиным, и принужден был уничтожить договор, потому что Медного всадника ценсура не пропустила. Это мне убыток. Если не пропустят Историю Пуг.[ачева], то мне придется ехать в деревню. Всё это очень неприятно. На деньги твои однако я надеюсь; думаю весной приступить к полному собранию моих сочинений. Все мои здоровы — крестник твой тебя цалует; мальчик славный. С Плетневым о Павле еще не говорил, потому что дело не к спеху. Прощай — кланяюсь князю Гагарину — и желаю Вам обоим счастия. по приезде моем спешу собрать хотя рублей 1000-чу и взнести в опекунский Совет да ваши 1000 рублей которые остановлены оным Советом то очень бы хорошо естьли бы зачли то уже почти за год проценты не можно ль вашей милости перезаложить в 37-и летний банк. Естьли будет прибавка хотя бы на проценты зачли; а впредь по расчету из оброчной суммы, взносили, сколько причитатся будет. А достальные по заплате, вашей милости доставлять, на кистеневские души надбавочной ссуды и батюшки не выдадут за недостатком земли, окроме что может на 76-ть душ взять по 200 рублей под залог, впродчем воля ваша! Я даже хотел на сто душ и то невозможно, то сказали что и на пятдесят душ не выдадут не только на 200 душ; в продчем что возможно в пользу вашей милости ничего из виду не упущу! Я просил Павла Воиновича и он посылал, за тем кто по этому столу служит то и тот сказал что невозможно. Я и сам просил от кого это зависит и обещал по приказу Павла Воиновича подарить на что сказал, что оную сумму разделить пополам, и то нельзя, засим честь имею пребыть с истинным моим высокопочитанием и преданностию Старуха моя и дочь кланяются, и так худа толки что жива и ноги распухли до поясницы и всё вдоль идет что бог даст не знаем. Естли бы вы знали, как я жалел, что застал вместо вас одну записку вашу на моем столе. Минутой мне бы возвратиться раньше и я бы увидел вас еще у себя. На другой же день я хотел непременно побывать у вас; но как будто нарочно всё сговорилось итти мне на перекор: к моим гемороидальным добродетелям вздумала еще присоединиться простуда, и у меня теперь на шее целый хомут платков. По всему видно, что эта болезнь запрет меня на неделю. Я решился однако ж не зевать и вместо словесных представлений набросать мои мысли и план преподавания на бумагу. Если бы Уваров был из тех, каких не мало у нас на первых местах, я бы не решился просить и представлять ему мои мысли. Как и поступил я назад тому три года, [я] когда мог бы занять место в Московском университете, которое мне предлагали, но тогда был Ливен, человек ума недального. Грустно, когда некому оценить нашей работы. Но Уваров собаку съел. Я понял его еще более по тем беглым, исполненным ума замечаниям и глубоким мыслям во взгляде на жизнь Гётте. Не говорю [918] уже о мыслях его по случаю экзаметров, где столько философического познания языка и ума быстрого. — Я уверен, что у нас он более зделает, нежели Гизо во Франции. [Если только он прочтет план мой] Во мне живет уверенность, что [он поймет меня и] если я дождусь прочитать план мой, то в глазах Уварова он меня отличит от толпы вялых профессоров, которыми набиты университеты. — Я восхищаюсь заранее, когда воображу, как закипят труды мои в Киеве. Там я выгружу из-под спуда многие вещи, из которых я не все еще читал вам. Там кончу я Историю Украйны и юга России и напишу Всеобщую историю, которой, в настоящем виде ее, до сих пор к сожалению не только на Руси, но даже и в Европе, нет. А сколько соберу там [919] преданий, поверьев, песен и проч.! Кстати ко мне пишет Максимович, что он хочет оставить Московский университет и ехать в Киевский. Ему вреден климат. Это хорошо. Я его люблю. У него в Естественной истории есть много хорошего, по крайней мере ничего похожего на [бестолковую] галиматью Надеждина. Если бы Погодин не обзавелся домом я бы уговорил его проситься в Киев. Как занимательными можно сделать [920] университетские записки; сколько можно поместить подробностей совершенно новых о самом крае! Порадуйтесь находке: я достал летопись без конца, без начала, об Украйне, писанную [в конце] по всем признакам в конце XVII-го века. Теперь покаместь до свиданья! Как только мне будет лучше, я явлюсь к вам. Je ne sais vraiment si je puis vous #233;crire et si ma lettre sera accueillie avec un sourire, ou bien avec cet air d'ennui, qui d#232;s les premiers mots fait chercher au bout de la page le nom de l'importun. — Je crains ce mouvement de curiosit#233; et d'indiff#233;rence, tr#232;s juste certainement, mais qui me serait p#233;nible, je l'avoue, par la raison toute simple, que nul ne sait se rendre justice. — N'importe, le motif qui me fait agir n'est point personnel c'est un bienfait que je r#233;clame pour d'autres et #224; ce titre je me sens le courage de vous importuner, et vous avez d#233;j#224;, je n'en doute pas celui de m'#233;couter. — L'extr#234;me mis#232;re qui d#233;sole nos Provinces et cette ville que vous avez habit#233;e et qu sera rattach#233;e #224; l'Histoire par votre nom, a montre dans son jour la charit#233; de ses habitants. — Une soci#233;t#233; s'est charg#233;e de veiller #224; l'accomplissement du noble but pour lequel de g#233;n#233;reux sacrifices ont #233;t#233; faits. Dieu b#233;nit le z#232;le public, beaucoup de larmes ont #233;t#233; essuy#233;es, beaucoup de mis#232;re soulag#233;e; mais il faut poursuivre la t#226;che, et afin d'alonger les moyens de secours la Soci#233;t#233; ne cesse d'#233;veiller la curiosit#233; et d'utiliser les plaisirs. — Une pens#233;e litt#233;raire a #233;t#233; entre autre jett#233;e en avant; cette pens#233;e a pris de la consistence par l'empressement qu'on a mis #224; la d#233;velopper, #224; la soutenir. — Un Almanach au profit des pauvres a m#233;rit#233; l'approbation des personnes influentes par leur propre secours ou par celui de leurs amis. Le programme de cet Almanach que je prends la libert#233; de vous envoyer, [921] vous dira, Monsieur, comment il sera compos#233;. — Lorsque tant de personnes appellent maintenant l'attention de nos hautes renomm#233;es litt#233;raires pour rendre plus riche le Agr#233;ez, Monsieur, mes compliments les plus empress#233;s. Devant faire bient#244;t un voyage #224; Kioff je vous supplie (si vous m'honorez d'une r#233;ponse) d'envoyer Votre lettre et Je profite de cette circonstance pour vous dire que mes recherches pour avoir le manuscrit* du C-te Jean Potocki ont #233;t#233; vaines. Vous jugez bien, Monsieur, que je me suis adress#233;e #224; la source. La famille ne le poss#232;de pas; il est probable que, le C-te J.[ean] P.[otocki] ayant termin#233; sa vie seul dans une campagne, ses manuscrits ont #233;t#233; perdus par n#233;gligence. — [922] — * des trois pendus. [923] извините меня милостивый государь что я беспокою вас моею прозбою, так как я писал прежде и послал бумаги черновыи писанныи Васильем Козловым к батюшки вашему, на что и теперь подтверждаю точно им Козловым писаны были о чем я узнал ему хотелось […мн]е не было дела до […] о вашей части за [… д]абы крестьяне зна[…]я, и о [том] не прогов[орились] [?] […крестья]н[?] болд[инских] [?] […] […] не будеть не толко в Кистеневе но бог его наказал о чем не известно нам, а крестьяне со всем не писали и ничего не знають невинно от них написана и они подписаны в прозбы, во всем был участник наш земской, за все мои к нему милости он злом плотить за что и его божия казнь не останит без наказания, а я всегда скажу как сын пред отцем а не так как р[аб][?] ч[то я] служу всегда ч[естно…] и даже под клят[вой …] у меня не то […] и ст[…] бле[…] […] [бу]деть меня помянуть, естьли ваши милости мне не помогуть, я не знаю не из чего [?] взять и как другие наживаются и как уберегуть, мне и того доволно что сыт и есть что надеть и слава богу, я говорю как верный раб пред вами и пред богом не дам ответа, за сим репортую вашей милости что [на сие] [?] число состоит всё бла[гополучно в] вашей вотчине — […] засим честь име[ю остаться с ис]тинным моим вы[сокопочитанием] и преданностию |
|
|