За месяц с лишним до описываемых событий.

Тео падала в пустоту – черную, холодную. Она несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем сумела поймать себя магией, и закрылась щитом – вдруг Кендрик только и ждет, чтобы напасть.

Кендрик… Никаких сомнений, рука ее не дрогнет. Каким бы способом он не заполучил себе вторую жизнь, сегодня она оборвется.

Тео коснулась сапогами пола и отпустила магию, щит, однако, оставив. Обратившись к волшебному зрению, она поняла, что находится в большой пещере.

«Гринер, Гринер… как же так…».

Ярость полыхала внутри магички, выжигая все – сомнения, осторожность, сожаления, милосердие… оставив только жажду мести.

Тео порывисто сделала пару шагов вперед, но заставила себя остановиться. Слишком сильные эмоции – можно наделать ошибок. Голова должна быть ясной. Магичка вдохнула несколько раз, глубоко – потом медленно выдохнула. И в таком же ритме – два коротких, глубоких вдоха, один выдох, – продолжала дышать, продвигаясь вперед по естественному каменному коридору.

«И это – логово Кендрика? Не верится, что он сбежал в пещеру. Или это ловушка? Вряд ли он знал, что я появлюсь так скоро, чтобы успеть ухватить след Двери, которую он тщательно прикрыл за собой…».

Магическое зрение позволяло разглядеть, что потолок у пещеры высокий, стены чуть влажные, будто неподалеку где-то текла подземная река. Вокруг царила непроницаемая тьма, и Тео не решалась зажечь огонек в руке – он бы ее выдал. Она обострила все чувства – но до слуха доносилась только размеренная капель где-то впереди, да звук ее собственных шагов.

Место было неприятным. Никаких видимых причин – обычная большая полость в скале, постепенно превращающаяся в узкую щель, и однако чувство тревоги наваливалось и давило, не позволяя ни на секунду расслабиться. Каменные стены придвинулись, и Тео пришлось двигаться боком, чтобы продолжить идти. Наконец, щель снова стала расширяться, и магичка оказалась во второй пещере. Пол тут был куда ровнее: будто кто-то озаботился убрать из-под ног камни и щебень. Воздух был насыщен влагой. Тео пару раз за шиворот упали капли ледяной воды – она вздрогнула и зябко повела плечами, однако концентрацию это не нарушило.

«Он будет говорить, – подумала Тео. – Попытается меня уболтать. Надо не дать ему и рта раскрыть. Увижу – и ударю. Убью. Просто убью. За Гринни…».

Внезапно это донесло до магички тихий шорох, раздавшийся где-то впереди. Она метнула в ту сторону энергетический «щуп» – там находилось что-то живое, и гораздо больше крысы – хотя, откуда тут крысы? Тео вытянула руку и послала по направлению к шороху сгусток огня.

Алый шар пламени, шипя, врезался в стену пещеры и рассыпался на множество мелких язычков. Какое-то время пространство вокруг было освещено, и Тео заметила неясную фигуру слева – и тут же, без паузы, кинула туда «ледяную стрелу».

Краем глаза она заметила, что то место, куда ударил огненный шар, тускло светится – но на удивление не было времени. Вслед за льдом к невидимому врагу снова полетел огонь. Тео могла бы поклясться, что попала – и в первый, и во второй раз, и что фигура перед ней принадлежит человеку, но… она не шелохнулась даже.

– Мимо, – послышался голос.

«Кендрик!»

Ярость снова вскипела в душе, и Тео стоило больших усилий затолкать ее поглубже. Магичка поняла, что ее бывший ученик, скорее всего, прикрылся сильным щитом. Разбить его не получилось, и потому она стала плести заклинание – тонкое, коварное… предназначенное для того, чтобы уничтожать исподволь.

По полу побежали светящиеся линии, горящие голубым светом. Они, словно вода, лились по какому-то загадочному узору; сталкиваясь, меняли направление, заворачиваясь вокруг в причудливом рисунке, похожем на лабиринт.

«Я этого не делала…», – подумала Тео.

– Опять мимо, дорогая моя наставница.

Тео сжала кулаки, прекратила палить в стороны. Разжала сведенные судорогой пальцы, чего стоило ей некоторых усилий, глубоко вздохнула и крикнула в темноту:

– Я все равно убью тебя!

– Маловероятно.

Кендрик вышел вперед. Свет, идущий от пола, выхватывал его фигуру и частично лицо. Маг был одет просто, будто собирался на охоту – плащ темно-зеленого цвета, кожаные потертые штаны, куртка.

– Хотя можешь попытаться. Вот он я, стою – даже защищаться не буду. Ударь. – Сказал Кендрик, чуть разводя руки в сторону, словно предлагая себя на заклание.

У Тео дрогнули пальцы… Но она медлила. Кендрик не самоубийца, у него наверняка запрятан туз в рукаве. Магичка еще раз проверила пространство вокруг. И замерла.

На полу и в воздухе серебрилось сложное заклинание.

«Но его не было, когда я вошла… сотворить его за несколько секунд невозможно, активацию я бы не проморгала… как?»

Кендрик словно бы прочел ее мысли.

– Ты сейчас думаешь: как? Сомневаюсь, что ты поймешь. Не твоего уровня задачка, наставница… А я – гений. Без ложной скромности. Или…

Кендрик прошелся вдоль границы заклинания, которое вспыхивало слабыми синими искрами, заворачиваясь против часовой стрелки вокруг Тео. Узоры уже накладывались сами на себя, сплетались, завязывались узелками. Магичка попыталась собрать энергию в один мощный рывок, но внезапно поняла, что магические силы куда-то утекают.

– Или рассказать? Если совсем просто, то я создал уникальное заклинание. Которое не видно, которое не почувствуешь, пока не используешь магию. Она подпитает это заклинание, а потом… оно будет выгятивать все силы. Так что, можно сказать, ты сама создала себе ловушку. Я гений?

– Гений. – Ровно ответила Тео. – Я даже приблизительно о таком не слышала. Это новая ступень в магии. Достойно высочайшей похвалы, Кен. Но я все равно тебя убью. Если, конечно, ты меня прямо сейчас не уничтожишь, а предпочтешь держать в клетке для забавы.

Паниковать было рано – но Тео ощутила, как внутри сжимается в комок липкий комочек страха… Она пыталась разорвать, разбить заклинание – и все было впустую.

Она была осторожна. Спокойна. Собрана. Но не увидела ловушку, которая сейчас оплетала ее сотнями светящихся нитей. Все попытки воздействовать на них заканчивались одним и тем же – она еще больше их питала. Ни сильный удар, ни тонкая работа серой магии не в состоянии были повлиять на заклинание. Тео почувствовала, как энергия утекает из тела, а само оно становится все легче и легче… Будто она плыла в воде.

– Уничтожить? Зачем? – удивился Кен, внимательно наблюдая за тем, как заклинание, достигнув идеального состояния, вырисовывается на полу красивым узором. Оно перестало вспыхивать и теперь горело тусклым светом. – А кому же я буду хвастаться? Ты мой трофей.

– Послушай, Кен…

Тео замолчала, собираясь с силами. Ей показалось, что она нащупала брешь в магии Кендрика, не хватало всего минуты, чтобы исподволь влить немного силы в слабые места заклинания… Надо отвлечь его, разговорить…

«Это моя гордыня, демоны ее дери. Я-то рассчитывала, что это он, как слабейший, будет убалтывать меня… – мелькнуло в голове. – А теперь сама пытаюсь выиграть время».

– Послушай меня внимательно, – продолжила она. – Я могу точно тебе обещать, что, когда разберусь с твоей ловушкой, то места от тебя мокрого не оставлю. Ты совершил самое страшное, что только мог придумать – убил моего ученика.

«Угрозы – тоже способ отвлечь».

– Я тоже был твоим учеником, – возразил маг. – Убить меня не было таким уж страшным поступком, а, наставница?

Тео усмехнулась и ударила в заклинание Кена – силой и умением, проникая в самую его сердцевину, словно вливая часть себя в переплетение нитей, в их синеватый, безразличный свет. И тут же ощутила, как тело ее становится невесомым, возносясь на ярд вверх, а заклинание, дрожа, словно потревоженная паутина, по которой паук двинулся к своей жертве, задевая тонкие нити жирным брюхом, вытягивает из нее все силы, без остатка.

– Глупо. Ты же признала, что я гений, зачем пыталась? – Кендрик покачал головой. – Хочешь расскажу, как оно действует?

Не дождавшись ответа, он прищелкнул пальцами, создал из воздуха – или перенес откуда-то – кресло с красной бархатной обивкой, сел в него и с удовольствием пояснил:

– Это просто и очень красиво, на самом деле. Ты сейчас чувствуешь, как тело немеет, так? И говорить стало труднее. Все правильно. Скоро вовсе не сможешь издать ни звука, а жаль, мне понравилось, когда ты меня хвалила. Ты сможешь только дышать, смотреть и слышать. В остальном твое тело перешло в некое состояние бездействия, если можно так выразиться.. Ему не надо ни есть, ни пить. Ни спать, хотя, полагаю, ты сможешь впадать в забытье, что для тебя очень полезно – ведь я не смогу развлекать тебя все время, а так есть опасность сойти с ума от скуки. Что неудивительно. Ведь ты будешь висеть тут в воздухе долго.

Тео ощутила бы всю бездну отчаяния, бессилия и злости, если бы не заклинание, которое отняло у ее тела возможность испытывать эмоции. Та боль, которую магичка испытывала, сознавая, что попала в руки к злейшему врагу, не сумела отомстить за ученика, подвела друзей… она была мысленной, умозрительной. Но легче от этого Тео вовсе не было.

– Как ты знаешь, – продолжил Кендрик, – магия в нас постепенно накапливается. Что очень выгодно в твоем… то есть в моем положении. Ты сама будешь питать свою тюрьму. Энергия, только появившись, будет без промедления литься в узы, спеленавшие тебя. И еще раз повторю, что я гений – мне это не надоедает. А тебе?

Тео молчала. Она могла бы ответить Кендрику мысленно… наверное. Но сейчас ей и пробовать не хотелось.

«Дерек, прости. И Гринер… Ты уже не услышишь моих извинений, парень. Твоя наставница оказалась куда большей дурой, чем подозревала».

– Сейчас я вынужден тебя покинуть, – галантно сообщил Кендрик, вставая. Он заставил кресло исчезнуть едва заметным движением пальца.– Мне надо проверить, что там и как с Лионелем. Только проверить, не помогать. Я довел его до нужной точки, он сделал все, что мне от него надо было, и теперь пусть выкручивается, как знает. Думаю, твой король его поймает и казнит.

«Дориан не станет…» – подумала Тео.

Кендрик, нисколько не опасаясь заклинания, подошел к Тео. Приблизил к ее лицу свое, для чего ему пришлось задрать голову, и тихо, с чувством произнес:

– И знаешь, что самое чудесное? Я ведь переиграл тебя не в войне. Не в интригах. А в умении плести. Множество мелких событий, которые ты упустила, занимаясь всякой ерундой, мотаясь по всему континенту в поисках роз, копий, войск, заговоров… все они привели тебя – сюда.

Тео внимательно посмотрела в глаза своему бывшему ученику. В темно синих радужках мерцали странные светлые точки. И еще в них плескалось безумие.

– Мы же оба с тобой прекрасно знаем – это не борьба героя и злодея, я вовсе не собирался захватывать Вердленд и дело не в троне, амбициях или… наше противостояние… Значение имело лишь то, кто лучший в сплетении событий, кто из нас лучший Серый маг, чья паутина сильнее… И я победил. Все произошло именно так, как я хотел.

Тео не могла отвести взгляд от лица Кендрика. Если бы она могла, пожертвовав жизнью, уничтожить его прямо сейчас, она бы сделала это не раздумывая. Он был не просто опасен – разрушителен. Неостановим. И, цепляясь за тот шанс, что он сам давал ей тем, что оставил ее в живых, она все же пересилила ярость внутри себя, слабую искру надежды и боль, и спросила мысленно, понимая, что ей отчаянно нужно хоть что-то, какой-то кусочек головоломки:

«Зачем?»

Кендрик засмеялся.

– Потому что мне мало убить тебя. Я хочу разрушить все, что ты создала. И сделать это так, чтобы ты видела весь процесс. Чувствовала каждую свою ошибку, знала о каждой моей победе.

Он отошел от парящей в воздухе магички. Темнота постепенно стала поглощать его, по мере того, как он отходил куда-то к стене пещеры. Но вдруг он остановился и, не поворачиваясь, тихо добавил:

– Жаль парня. Из него бы получился хороший маг.

По синему мерцанию во тьме Тео поняла, что Кендрик открыл портал и ушел.

«Нет, тебе его не жаль… Еще один удар мне в сердце, притворное сожаление. – Подумала Тео. – Уничтожил его, не глядя, как незначительное препятствие…».

Пещера утонула во мраке, лишь посередине слабо светилось заклинание. Тео прикрыла глаза и потянулась мыслями к Дереку… ничего. Пустота. И тишина.

Ольсен, Уэйн… Мальти, Дирен, Эфоль, Род.

Никто не отозвался. Ни намека на связь.

«Сейчас… – сказала себе магичка. – Сейчас я, не тратя время на жалость к себе или ненависть к Кендрику, начну думать, как выбраться. Не магией, так словом. Ты сделал большую ошибку, что сохранил мне жизнь, Кен. Я освобожусь, рано или поздно. И убью тебя».

Время странно растянулось. Ни дня, ни ночи – только темнота пещеры.

Тео оставалось только думать, осмысливать, анализировать… или уходить в забытье, что-то вроде сна.

Она думала об учениках. Гринер был пятым по счету… И все опять закончилось плохо. Хуже некуда.

Первым был Дагоберт, сын барона. Он не захотел становиться магом, и, по счастью, Тео узнала об этом его решении раньше, чем рассказала слишком много. Маги не заставляли становиться учениками, тем, на кого указала Судьба, предоставлялся выбор… Дагоберт предпочел жизнь наследника барона, рассчитывая получить титул отца, его земли… Через три года после того, как он отверг предложение Тео, посчитав его шуткой свихнувшейся сказительницы, его задрал кабан на охоте.

Тео не знала, было ли это наказанием за то, что юноша сошел с пути, уготованного ему судьбой, или просто совпадением. Следующий кандидат – Джон, сын лесоруба, наоборот, был готов стать кем угодно, лишь бы удрать от родни и топора, ожидающего его вскорости, от профессии, передававшегося от отца к сыну. Он не пережил трансформации, меняющей тело мага. Изменением руководил Гвен. Он не назвал Тео причин, только сообщил, что Джон погиб быстро, без мучений.

Третьей ученицей была Хильда. Ее пришлось украсть из родного горного селения – жители Сех-Кеага, как и все горцы, не любили магов. Она была хороша. Очень хороша… Но, после обретения Цвета ушла к Черным. Ее наставницей стала Урсула, и, поскольку с той у Тео отношения были хуже, чем неприязненные, Тео больше со своей бывшей ученицей не виделась. Магички жили в Лионе, тихо, почти ни во что не вмешиваясь, закрывали Проколы; и когда Хильда стала полноправным магом, то пошла в пару к Урсуле. Тео видела обеих на Совете магов, тогда, в лесу. Они показательно проигнорировали Серую.

Четвертый… Кендрик.

Был ли он всего лишь очередной неудачей? Или чем-то особенным?

Скорее, второе…

Тео встретилась с Кендриком двадцать два года назад, на празднике Горящего Древа в столице. Он был простым подмастерьем пекаря, с длинными руками и ногами, с глазами, горящими огнем амбиций, которые реализовать в его тогдашнем положении было невозможно.

За предложение Тео он ухватился, как утопающий – за проплывающую мимо корягу. Он учился со страстью, поглощая все, что давалось, и даже больше. Иногда Тео пугала его сосредоточенность на цели, иногда – восхищала. Тогда она была в паре с Родни, но особо близких отношений между магами не было – только деловые. Сообщение от Белых, перемещение к месту Прокола, зачистка, закрытие дыры в реальности. Кендрик, к радости Тео, стал Серым – она устроила впечатляющую гулянку в честь ученика. Думала, что наконец-то, черная полоса кончилась, у нее появился настоящий ученик, верный, умный.

Но затем с Кендриком начало твориться что-то странное.

Он то зарывался в книги по горло, то пропадал неделями. Тео считала ниже своего достоинства следить за ним, и только случайность позволила ей узнать, что Кендрик использует серую магию плетения в собственных целях.

Пятнадцать лет назад в Лионе наметился раскол. Старому королю, Ноэлю, оставалось недолго – на этом сходились все врачи и знахари. Болезнь должна была забрать его в течение нескольких месяцев. На трон претендовали два его сына – Тристэн и Шаррон. Тристэн был старше, но имелись основания полагать, что он родился до официальной женитьбы короля, и, следовательно, был незаконным сыном.

Знать разделилась на два лагеря, примерно поровну. Столица бурлила, тут и там возникали стычки между сторонниками принцев; Тео направилась в Турен по просьбе Ольсена, поскольку, как он выразился, «Урсуле с Хильдой все равно, да и вмешательство, по общему решению, – теперь твоя задача». Тео прибыла в столицу, оценила обстановку… И схватилась за голову. Вот-вот должна была разразиться кровавая борьба за трон. Либо страна утонет в насилии, либо магичка найдет достойного преемника и поможет ему стать королем, причем таким способом, который не вызовет ни вопросов, ни возмущения противоположного лагеря.

Прямое воздействие исключалось. Нельзя ведь было просто выйти на площадь и объявить свой выбор. Который, кстати, Тео остановила на Тристэне, как более разумном, опытном, и к тому же – он пользовался поддержкой отца. Но последнее – не вечно, Ноэль был слаб и уже начинал терять влияние на своих вассалов.

Тео обратилась к серой магии. Незначительные поступки, последствия… Главным узелком в плетении был некий Седрик Лавель, сын графа, его единственный наследник. Он собирался жениться на Мэрвин Лаговаль, дочери очень богатого купца. Сначала это было браком по расчету – деньги и титул готовились слиться в обоюдовыгодном экстазе. Но молодые люди полюбили друг друга… или думали, что полюбили. А жениться им было ни в коем случае нельзя.

Нити судеб сплетались таким образом, что Седрик, заполучив богатства семьи Лаговаль, использовал бы их для поддержки Шаррона, которому был предан со всем пылом юности. Уж чем там младший принц задурил Седрику голову, Тео не знала, да ее это и не интересовало. Главное было – расстроить свадьбу. Затем достаточно было бы всего нескольких воздействий, пары разговоров – и подготовленная ею сеть легла бы на события, как влитая – Шаррон бы остался ни с чем, законность рождения Тристэна была бы доказана, и Ноэль самолично бы возложил корону на голову старшего сына, дав ему свое благословение.

И множество людей остались бы живы.

Поэтому свадьбе нельзя было состояться.

Тео не спешила. Она проверила чувства Седрика – они, хоть и были поверхностны, но вместе с тем очень горячи. А вот Мэрвин…

Тео устроилась в дом к девушке экономкой, быстро стала компаньонкой молодой госпожи, подобрав к ней ключики – девушка была глупа, капризна и самолюбива. Достаточно было расхваливать ее внешность, обсуждать наряды со знанием дела и быть некрасивой, чтобы на ее фоне сама Мэрвин блистала в компании молодых людей, охочих до приданного.

Убедившись, что Мэрвин уж всяко не любит Седрика, а только лишь строит воздушные замки, начитавшись глупых книжек, да подчиняется воле отца, Тео сделала первый ход. Он же должен был стать и последним в этом плетении.

Тео направилась в портовый район Турена, нашла там широко известную в среде наемников таверну под названием «Плошка», и устроилась в уголке, прикрывая лицо веером. Она искала лучшего наемного убийцу в столице – Жерома Два Мига. Прозвище свое он получил, естественно, за то, что убивал своих жертв быстро – они успевали моргнуть лишь два раза.

Хозяин таверны, облагодетельствованный тремя золотыми, показал Тео кивком головы на коренастого мужчину, вошедшего в дверь. Наемник щеголял золотой серьгой в ухе и белой рубахой с распахнутым воротом. Магичка кивнула. Хозяин подошел к наемнику, что-то тихо сказал, и Жером направился к столу, где сидела дама в темном платье.

Тео знала, что впечатление о ней наемник составил почти тут же. Одежда ее была дорогой, но не новой. На лицо миловидна, но в том возрасте, когда на румяна и помаду возлагают больше надежд, чем на собственные прелести… И, судя по кольцам на руках, дама не бедна.

– Я к вам по делу, сударь Жером, – сказала Тео, стараясь, чтобы голос звучал взволнованно.

– Все приходят по делу. – Кратко отозвался наемник и сел напротив магички. Он заказал пиво и рис с рыбой.

Тео шаловливо стукнула его веером по руке и прощебетала:

– Я угощаю.

Жером тут же сменил заказ, не моргнув глазом – взял жареного мяса и вина, хлеба, сыра и зелени. Тео оценила его невозмутимость. Замялась показательно, подбирая слова, пытаясь вынудить его начать разговор первым. Но наемник просто ужинал, молча, нисколько не смущаясь.

– Мне надо кое-кого… ранить. Я скажу, где он будет… проходить, как выглядит. Это несложно…

– Я хочу знать, кто он. – Сказал Жером, как отрезал.

– Но я думала, это вовсе не обязательно… – Тео снова прикрыла лицо веером.

– Не хочу получить кота в мешке. Я должен знать, иначе сделки не будет.

– Ох, ну что вы за человек… – Тео недовольно вздохнула. Вообще-то, ей не составило бы труда сразу выложить карты на стол, но тогда образ, созданный ею для Жерома, был бы подпорчен.

Наемник пожал плечами, продолжая жевать. Отпил вина.

Тео расправила складки юбки, нервно поправила браслет… Пусть видит, что она сомневается. Что ей вся эта ситуация непривычна.

– Ну, я не знаю… – протянула она и, достав мешочек с деньгами, звякнула им о стол. Удастся ли ей воздействовать на его жадность? Сумма в кошеле была приличная.

– Я когда-то был солдатом, миледи. А у солдат есть свой кодекс чести. – Жером уставился на нее тяжелым взглядом, от которого у обычного человека мурашки бы пробежались по позвоночнику. – И, хоть я стал наемником, есть вещи, за которые не возьмусь, сколько бы мне не платили.

– Ах, ну неужто вы его боитесь? – Тео очаровательно улыбнулась, игриво блеснув глазами. – Он и вполовину не такой хороший фехтовальщик, как вы.

К ее тайному удовольствию, наемник и на грубую лесть не поддался. Только плечом передернул. Он нравился ей, но дело есть дело.

– Можете думать, как вам угодно, миледи. Мне важно знать, кто он такой, и точка.

– Хорошо же. – Она изобразила раздражение, хлопнув веером по колену. – Это младший сын графа Лавеля. Надеюсь, его отец не спасал вам жизнь и вы не влюблены в его сестру.

– Нет, – коротко ответил наемник и протянул руку за мешочком с деньгами. Но Тео ловко его отдернула.

– Еще одна просьба. Постарайтесь поранить ему лицо. Не до увечья, но так, чтобы красавцем его уже никто не мог счесть.

Пускай он думает, что она делает это из ревности. Седрика ранят, ровно настолько, чтобы он не смог поехать на встречу с Шарроном послезавтра. Лицо – тоже часть плана. Мэрвин вряд ли согласится на свадьбу, увидев, каким стал ее жених. Не такая у нее натура, она не способна на глубокое чувство, не видит и уж тем более не ценит его душу; а смазливых аристократов вокруг пруд пруди, подцепит себе еще одного. Может, прольет несколько слезинок, но больше, для создания романтической атмосферы вокруг себя. Несчастная любовь, и все такое.

Тео буквально видела линии событий, чувствовала их кожей. Вот Мэрвин, окрыленная осознанием собственного надуманного милосердия, мчится к жениху. Приникает к его постели, видит израненное лицо… Где же длинные ресницы? Где мужественный, и одновременно нежный профиль? Ах! – падает она в обморок, несется к папеньке, а тот, не в силах выносить истерические слезы, расторгает помолвку…

«Как в плохом романе, – подумала Тео. – Слюнявом и одновременно жестоком к бедному парню… но и ему лучше будет, встретит хорошую девушку, способную полюбить его такого, как есть… Обязательно встретит, потому что иначе – его зарубят охранники Тристэна, когда Шаррон устроит переворот и заявится в королевский замок, чтобы совершить братоубийство…».

Дальше она не видела, но ей хватило того, что явилось ей в переплетении нитей судеб. Явилось – и схлынуло, как волна, унеся с собой конкретные картины будущего, оставив лишь уверенность в том, что она поступает правильно.

Жером скривился, но кивнул. Эдакий род компромисса: приходится потакать обозлившейся бабе свести счеты с ее бывшим любовником, но зато и убивать никого не надо. А платит она, как за три смерти. С Седриком наемник знаком и впрямь не был, никаких препятствий к исполнению заказа он не видел.

Тео отдала Жерому кошель. Сейчас наемник выйдет, она – следом, чуть погодя.

Дождавшись намеченного времени, Тео оставила на столе еще один золотой, и, пряча лицо за веером, вышла из таверны. В районе порта было опасно, будь она обычной дамой, ее бы вмиг оставили без золота и украшений, впрочем, вряд ли польстившись на увядшие прелести ее личины. Жером, судя по всему, решил, что охранник ее ждут снаружи.

Тео сделала несколько шагов по улице, освещенной только одиноким факелом на стене дома, до которого идти еще было прилично, но тут услышала странный хрип откуда-то из проулка.

По спине пробежал холодок – нет, не страха, а ощущения… неправильности происходящего. Она сжала веер крепче – в один из его сегментов было вшито острое и тонкое лезвие, – и пошла на звук. Хрип становился все тише, перемежаясь бульканьем.

Через секунду Тео поняла – такие звуки издает человек, которому перерезали горло. Не заботясь о легенде, она засветила огонек в ладони, кинулась вперед, путаясь в юбках… И увидела, что у стены, почти напротив входа в таверну, лежит Жером. Горло его было раскроено от уха до уха, темная кровь залила шею, грудь, отчего белая рубашка казалась черной.

В тот самый момент, когда Тео встретилась взглядом с глазами наемника, полными искреннего удивления, он умер.

Тео, ошарашенная, попятилась к двери таверны и остановилась только тогда, когда спиной уперлась в дерево.

«Этого не может быть… просто не может. Я же видела, как он выйдет отсюда и выполнит заказ… – мысли лихорадочно метались в голове. – Еще никогда раньше… разве только…».

Она проверила все свои действия. Мелочи, движения, взгляды, количество сидевших в таверне, время суток, настроение наемника и даже качество вина. Все сходилось. Но все пошло не так.

Оставалось только одно объяснение.

«Вмешательство».

Это случалось редко, и всегда – по ошибке. Никогда – сознательно. Маги чувствовали, когда кто-то плетет, и не вмешивались. Но здесь… явно кто-то намеренно помешал, изменил события, а, значит, их последствия.

Тео посмотрела в будущее… и с ужасом обнаружила, что оно меняется. Седрик женится на Мэрвин. Едет к Шаррону. Принц нападает на брата.

Тут в спину ее толкнула дверь – кто-то пытался выйти. Тео пробормотала извинения, в ответ ее грубо послали. Не обращая ни на что внимания, она побежала по улице в сторону богатых кварталов, где жила семья Лаговаль. Она должна была успеть…

Но не успела.

Седрик и Мэрвин уехали к ее тете в соседний город, Галео. Там поженились. Там же проходила встреча Шаррона с соратниками, в замке принца.

Магичка металась по Турену, пытаясь ухватить нити событий, и почти каждый раз опаздывала. А если ей и удавалось изменить какие-то последствия, то тут же происходило что-то новое, приближающее предательство Шаррона и гибель семьи законного наследника.

Последнюю попытку она сделала той ночью, когда Шаррон напал на замок брата.

Подъехав к опущенному мосту, Тео увидела, как на той стороне реки, опоясывающей остров, где стояла твердыня Эшель, взять которую можно было бы либо после многомесячной осады, либо с помощью предательства, полыхают деревянные пристройки. На фоне огня хорошо были видны беспорядочно мечущиеся черные фигуры. Мимо проскакал отряд воинов – магичка, только взглянув на нашивки на их куртках, поняла, что это подмога не для Тристэна. Шагнула вперед в нерешительности… что делать? Убивать захватчиков магией? Бить в спину – немыслимо, и еще более дико – раскрыть себя, явить магию людям. Один из воинов отстал от отряда, развернулся и поскакал к ней.

«Если нападет – убью», – подумала Тео.

Всадник чуть покружил, крепко держа поводья гарцующего жеребца, потом скинул капюшон, открыв взгляду пшеничного цвета волосы и правильное, красивое лицо.

– Кендрик? – воскликнула Тео.

– Здорово, правда? – отозвался ее подмастерье. – Исторический момент, наставница! Начало правления магов за ширмой лионских королей.

– Ты сошел с ума?

– Наоборот – прозрел! – Кендрик засмеялся. – И что за дурацкая привычка все необычное объявлять сумасшествием?

Он повернулся к замку, отсветы огня, перекинувшегося на деревянные перекрытия и небольшую часовню Утера, мазнули по лицу мага.

– Ты со мной? – спросил Кендрик, не отрывая глаз от зрелища гибели людей и замка.

– Зачем? – Тео отступила на шаг назад, приготовилась связать ученика магически… – Добивать раненых?

– Наблюдать, как судьба входит в положенное ей русло… – Кен повернулся к Тео, оскалился в улыбке. – Не надейся спеленать меня по-тихому. Без боя я не дамся, а тебе ведь запрещено демонстрировать людям магию?

Тео опустила руку. Кендрик покачал головой, как бы удивляясь тому, что наставница не испытывает восторг от того же, что и он, и поскакал к замку.

«Созываю Совет. Срочно» – послала Тео мысль всем магам, до кого смогла дотянуться.

На Совете мнения разделились. Серые большей частью были за то, чтобы собрать группу и, схватив безумца, попробовать его вразумить. Но Мальти сумел склонить общее мнение на сторону Белых, которые высказались единодушно – почти все. Связаться с Кендриком мысленно, узнать, что он делает и зачем… и, если он не образумится, уничтожить.

Тео не знала, о чем именно говорил Мальти с ее учеником. Только маг побелел, как полотно, и сурово обвел всех взглядом.

– Сумасшедший маг – самая страшная напасть, которая только может произойти. – Сказал он. – Кендрика необходимо остановить. Пойдет Тео.

Магичка тогда приняла слова Мальти, как должное – кому же исправлять этот просчет, как не ей. И тяжкую ношу – убийство собственного ученика и воспитанника, – приняла со смирением, как наказание за ошибку. Только много позже она задумалась – а не было ли решение Белого продиктовано опасением, что Кендрик может переубедить магов, отправившихся уничтожить его? После того, как она вернулась, коротко доложив, что дело сделано, Мальти еще некоторое время присматривался к ней – не захватила ли и ее та странная зараза, что взбудоражила ум Кендрика?

Тео замкнулась, много пила, рассорилась с Родни. Но Проколы отправлялась закрывать без споров и не выказывала желания вмешиваться в мирские дела сверх меры. Потом в ее жизни появился Дерек, и партнерство, и дружба.

Она хотела забыть о Кендрике, и это ей удалось.

До той поры, пока он не объявился, украв Копье.

Тео размышляла и об этом сильном артефакте. Что-то такое ей говорил Ольсен, намекал очень туманно – Мальти путался, рассказывая о том, как была обнаружена пропажа. И Кендрик, каким бы не был самородком и талантом, не смог бы вскрыть защиту артефакта без помощи старшего мага – ему не хватило бы знаний. Возможно ли, что Мальти был заодно с Кеном? Но какой в этом смысл?

И связи Кендрика с Орденом Близнецов тоже занимали Тео. Словом, ей было о чем поразмышлять в темноте пещеры – она даже горько смеялась, говоря себе, что бывший ученик сослужил ей добрую службу, предоставив время для раздумий.

Она думала о Дереке. Дориане. И… о Рике. Странно, но большую часть времени она вспоминала барда – его смех, проникающее в самое сердце пение, храбрость и хитрость. Перебирала в памяти его шутки. Вспоминала тот момент, когда он поцеловал ее в таверне – может, Дерек был прав и она упустила настоящий, редкий шанс полюбить сильно и искренне? Теперь было поздно что-то менять.

Если верить Кендрику, она заключена в ловушке на долгие годы. Ни одного изъяна Тео не заметила в светящемся лабиринте, а она пыталась их найти все то время, которое не проводила за размышлениями. Маги живут долго… Двести лет, иногда больше. Возможно, срок ее заточения будет меньше – потому только, что Кендрику удастся развалить Вердленд, разрушить все то, что Тео и ее предшественники строили многие годы – и он, сообщив об окончательной своей победе, убьет ее, не видя больше смысла в том, чтобы держать у себя.

Примерно через пару недель (точно сроки Тео определить не могла, не имея возможности наблюдать за солнцем, а внутренние часы постоянно сбивались с ритма) Кендрик явился к магичке снова.

В кресло усаживаться не стал, бродил у границы заклинания, заложив руки за спину, и рассказывал последние новости. Король вернулся в столицу, тут же казнил барона Боклэра, отпраздновал победу над Лионелем и на срочном Совете отобрал земли у баронов и графов, а их самих заключил под стражу.

– Какой молодец Дориан, не так ли? – улыбаясь, спросил Кендрик.

Тео кивнула. Ее бывший ученик уже похвастался, что дает указания королю, которые тот выполняет из страха за жизнь Шезары. Это смутило Тео. С одной стороны, она понимала опасения Дориана, но это так не походило на него…

– И что совет? – спросила она.

Еще в первый день Тео решила, что, если Кендрик явится снова, она не будет отмалчиваться. Каждое его слово могло подсказать что-то важное… Он не дурак, и за речами следить будет, но иногда невинные на первый взгляд оговорки могут сказать многое.

– О-о-о-о, ты бы видела. Поджали хвосты и сидят по своим комнатам, трясясь от ужаса. Боятся короля, боятся Розы, боятся плахи…

– Большая часть из них вовсе не трусы, – возразила Тео.

– Нет, но Дориан в гневе и правда был страшен. К тому же они надеются, что он передумает.

– А он передумает?

– Пока не знаю… – Кендрик хитро посмотрел на бывшую наставницу. – Посмотрю, как плетение пойдет. Ты же знаешь, когда так много кусочков, и нити так запутаны, сложно сказать наверняка.

– Знаю.

Тео отметила – Кендрик был в простой одежде, поверх которой одел балахон с капюшоном. И что-то ему не нравилось… что-то произошло.

– Есть о чем беспокоиться? – поинтересовалась она, втайне надеясь, что причина нервозности Кендрика – ее напарник.

– Вовсе нет. – Быстро ответил Кендрик. – Мелкие погрешности можно поправить.

Он замолчал, пристально глядя на Тео. Изучал выражение лица – но безрезультатно, в этом Тео была уверена. Ведь магия лишила ее способности двигаться. Оставались глаза, но прятать за ними истинные чувства она научилась давным-давно.

– Вот я думаю… – протянул Кен. – Рассказывать тебе, или нет… Дело в том, что у меня есть маленький секрет, который способен раздавить тебя, как букашку. С одной стороны, очень хочется на это посмотреть. С другой… Нет, пожалуй, приберегу его напоследок. Будет эффектнее.

– Тебе всегда нравилось пускать пыль в глаза.

Кендрик чуть дернул щекой – подавил вспышку ярости. В каком-то смысле Тео сейчас находилась в более выигрышном положении – Кен был весь как на ладони, она же висела в воздухе с мертвенно-неподвижным лицом.

– Как проходит внедрение Ордена в Лионе? – Тео решила перевести разговор на другую тему, вдруг Кендрик решит, что выдает мимикой слишком много и уйдет.

– Неплохо… неплохо. Рад, что ты спросила.

– Меня мучает один вопрос…

– Мучает? Хорошо. Какой?

– Лионель. Как ты нашел его? Ведь считалось, что он мертв.

– О-о-о, вопрос на тысячу золотых. Что же, немного времени у меня есть, как раз на страшную сказку. Дело в том… с твоего позволения, я сяду. – Кендрику все же потребовалось кресло, чтобы вещать с него, расслабленно положив ногу за ногу. Внешне расслабленно. Тео знала – когда ему требуются подпорки, какие-то предметы, или жесты, чтобы почувствовать себя уверенней… значит, он на самом деле ощущает свою уязвимость.

Кендрик снова сотворил себе кресло, или иллюзию оного (сев на воздух), и продолжил:

– Я почему решил тебе все рассказать… ты ведь удивлена?

– Не верю просто. Неужели ты, как злодей из сказки, решил поведать свои планы захваченному герою? – Тео постаралась, чтобы в мысленном голосе ее прозвучал сарказм. Кажется, удалось. – Одно это доказывает, что ты собрался врать.

– Из сказки? – Кен рассмеялся. – Сравнение неуместно. В сказках герои узнают от злодеев их планы за минуту до того, как спастись. В нашем случае… – он вскочил с кресла и подошел к Тео очень близко. – Ты тут находишься уже долго. Если бы ты смогла что-то сделать, то уже давно бы освободилась, я не прав? Так что я делюсь с тобой своими «планами» и воспоминаниями только потому, что абсолютно, категорически уверен, что заклинание нерушимо. А так и есть… И, может, это странно, но я просто не могу отказать себе в удовольствии видеть твою реакцию, когда ты узнаешь все новости. Так что…

Он вернулся на место и снова сел.

– Продолжу… Давным-давно, как ты знаешь, Шаррон напал на своего брата, и вырезал всю его семью. Ты там была, и видела, как это начиналось. Много позже, когда я уже вертел королем Шарроном Вторым, как хотел, он признался мне, что его мучает совесть. И еще сказал, что не помнит, как убивал самого младшего своего племянника. «Всех помню, – сказал он мне. – Каждое лицо, выражение глаз, запах горящего дерева, крики и мольбы – а парнишку не помню». Я задумался… И расспросил старых солдат: из тех, кто тогда помогал Шаррону завоевывать трон, в живых осталось только двое. Затем отправился к крепости Эшель. Король повелел разрушить ее до основания, а землю засыпать солью, так что я особо не надеялся найти какие-то следы. Да и лет прошло немало. Но на берегу реки нашел зацепку – прогнившую лодку с «остатками страха». Вернулся к одному из старых вояк и вытряс из него правду. Солдат пожалел маленького мальчика, спрятал его в сарае и убедил, когда все уедут, переплыть Гарону и спрятаться на другом берегу. Потом нашел его и отвез… к кому бы ты думала?

– Боклэру.

– Верно. А барон наш, умница властолюбивая, от парнишки происхождение не скрывал, воспитывал как принца – мало ли когда понадобится. Все ж Боклэр был, хоть и дальним, но родственником Шаррона. Ждать пришлось долго, но я терпеливый…

– Одно из твоих положительных качеств, – ровно произнесла мысль Тео.

– Несомненно. Тем более, что у меня дел и с самим Шарроном по горло было, и с Орденом Близнецов… Но Лионель подрос. Настало время вручить ему что-нибудь значимое и отправить возвращать себе престол.

Тео, если б дышала, затаила бы дыхание. И изо всех сил постаралась не показать Кендрику, насколько волнует ее вопрос Копья и того, как ее бывший ученик его заполучил… История Лионеля, конечно, познавательна, но сейчас уже не имеет никакого значения. А вот предательство среди магов…

Но Кендрик тему артефакта затронул весьма косвенно:

– И вот, добыли мальчику Копье. Отправили разорять лионские деревни под флагом Вердленда… Знаешь, поначалу ведь план был совсем другим.

– Столкнуть лбами Вердленд и Лион?

– Молодец, – притворно восхищенно присвистнул Кендрик. – Я бы сказал, что такой умный именно в тебя, но твое участие в моем обучении сводилось к глупым выходкам, жестоким шуткам и дурацким заданиям.

Тео показалось, или голос Кена действительно дрогнул от тщательно скрываемой обиды? Возможно, он… неужели все это – от того, что ему хотелось больше признания? От недостатка внимания? Тео отвела взгляд в сторону, чтобы Кен не увидел в ее глазах искры понимания. Она подумает над этим потом.

– Многие маги так испытывают учеников… – начала Тео, но Кендрик прервал ее.

– Да плевать. Если эти «многие» считают, что так можно научить магии, они идиоты.

«Магии – нет. – Подумала Тео. – А вот самоиронии, ответственности, альтруизму – да. И тому, чтобы у ученика вместо чувства собственной важности появилось чувство собственного достоинства».

– Но неважно. – Кендрик тряхнул нервно головой, не отдавая себе отчет в том, как это выдает его. – Мы сейчас не о системе обучения. Как я говорил… вернее, как ты угадала, столкнуть Вердленд и Лион. Чтобы оба королевства истощили свои силы в войне, потом посадить Лионеля на трон в Лионе, а в твоем разлюбезном Вердленде дать добро баронам, чтобы они начали захват власти. Под эгидой возвращения «истинной» религии Богов-Близнецов, конечно – чтобы избавиться от Древа.

– Но что-то пошло не так… – сказала Тео. Она заметила, как искривились губы Кендрика при упоминании Вердленда, и слово «разлюбезный» тоже не прошло мимо ее ушей.

– Все так. – Кендрик заулыбался. – Немного по-другому, конечно, но – как я уже говорил, плетение меняется в процессе. Ты же сама мне говорила об этом – забыла? Дориан должен был погибнуть в войне с Лионом, но Роза ему помогла… Не беда. Дориан сейчас справляется не хуже баронов.

– А Орден Близнецов ему помогает… – продолжила мысль Тео.

– Да что ты так уцепилась за этот Орден, – Кендрик фыркнул. – Ты что, имела на него какие-то свои планы?

«Осторожно… – сказала себе Тео. – Надо увести разговор в сторону, иначе он заподозрит… Рик. Нельзя, чтобы Кендрик о нем узнал».

– Планы? – Тео тоже фыркнула, насколько позволяла мысленная речь. – Конечно, были. Выдавить их подальше от людей, чтобы они занимались своими темными и грязными делишками в пустошах и на голых скалах.

– Глупо. – Кен самодовольно усмехнулся. – Такой удобный инструмент… Если правильно заточить.

Тут на лицо его словно набежала тень. Тео подметила это, подумав, что, возможно, как раз со Стрелками у Кендрика сейчас почему-то не ладится. Но почему? Неужели Дерек придумал что-то, чтобы свалить Орден Близнецов? Странно… Не в его духе.

– Заговорился я тут с тобой. А мне, между прочим, пора. Надо проверить, как там Его Величество, понаблюдать…

Кендрик встал, потянулся… щелчком отправил кресло неизвестно куда – Тео успела заметить маленькие синие искорки в воздухе. Это значило, что Кен не создавал иллюзию, а открыл портал, откуда и куда перенес это кресло. Это позволяло предположить две вещи – у него есть дом, откуда он может брать предметы, и… второе Тео удивило. Кен был Серым, энергии у него было не то чтобы мало… но и не много. Расходовать ее на такие мелочи, как эффектное появление вычурного стула? Либо Кен хочет произвести впечатление на нее гораздо больше, чем ей казалось и чем сам предполагает, либо у него куда больше энергии, чем у стандартного Серого.

А ведь в то время, когда он был ее учеником, энергетически он ничем не выделялся.

Тео вежливо ответила:

– Надо так надо. До встречи.

А сама подумала, что в следующий раз надо будет вывести Кендрика на разговор о том, как тот выжил после их боя.

Капель где-то в дальнем конце пещеры отмеряла секунды. Тео научилась пребывать в состоянии среднем между забытьем и бодрствованием, считала удары капель и, когда Кендрик появился снова, знала почти наверняка – прошла неделя. Может, чуть больше.

Маг был преувеличенно весел, когда вышел из портала. Но внимательный взгляд заметил бы и складку между бровей, и тени под глазами, и медлительность. Кендрик появился уже со стулом в руках – простым, без украшений. Сел лицом к Тео и широко улыбнулся, затем закинул ногу за ногу. Одет он был по-походному.

«Он явился, чтобы посмотреть на мое унижение, – подумала Тео. – Значит, ему позарез нужно подняться в своих глазах… Значит – дела у него идут не ахти».

Но внешне и тоном мыслей она никак не выдала охватившую ее радость.

– Приветствую, бывший ученик.

– И тебе не болеть, бывшая наставница. Вот, зашел проведать, как ты тут.

– Не жалуюсь. Дует только… А у тебя как дела?

Кендрик сменил позу – теперь он скрестил руки на груди. Защищается, поняла Тео.

– Замечательно. Немного дольше, чем я рассчитывал, но… с чего начать? С Лиона? Хотя там скучно. Эльвар восстанавливает столицу, усиливает влияние на своих вассалов…а Орден усиливает влияние на него. Но в Вердленде… Дориан скоро решит построить Храм Розы. Не сам, конечно, решит.

– Под твоим чутким руководством.

– О, да. А потом пообещает Ордену Близнецов перейти в их религию. Умно?

– Гениально.

– Что-то не слышу энтузиазма в твоих мыслях.

– Наверное, потому что все это как-то, как ты выразился, «скучно». Не впечатляет. – Ответила Тео. – А вот то, как ты выжил после того, как я убила тебя – вот эта загадка не давала мне покоя все то время, что я не имела счастья тебя лицезреть.

Кендрик медленно встал. Лицо его словно окаменело. Он смотрел прямо в глаза Тео, словно ища что-то… Магичка взгляда не отводила.

– Скажи… – Кендрик облизал губы. – Если бы я сейчас освободил тебя… ты бы меня убила?

– В ту же секунду, – честно ответила Тео.

Кендрик, казалось, даже расслабился. Он услышал, что ожидал. Чего хотел. Он повернул стул спинкой к магичке и сел на него верхом.

– Пожалуй, тут я нарушу сказочный канон и не стану говорить тебе, как выжил. Мне… скажем так – мне помогли.

«Мальти?! Но…как?» – эта мысль первой появилась в голове у Тео. Можно было сколько угодно убеждать себя, что спасение из расплавленного камня невозможно, но вот, перед ней сидит живое доказательство.

– Почему же ты не вернулся? Не ударил исподтишка. Не вызвал на бой…

Кендрик молчал, натянуто улыбаясь. Тео догадалась – он боялся проиграть. Мог ли вернуться, притворившись, что признает вину, а потом нанести удар, когда не будут ждать? Если предположить, что Мальти ему помогал, то Белый мог бы сделать вид, что проверил Кена на искренность, и… Нет, поняла Тео. Дело в другом. Кен не смог бы, встретившись лицом к лицу с ней, притворяться. Кинулся бы сразу – хоть голыми руками душить. Но почему именно такая месть? Почему – Вердленд?

– Ты долго готовился… – осторожно подбирая слова, Тео постаралась приблизиться к интересующему ее вопросу максимально мягко. – Это даже вызывает во мне… определенное восхищение.

Кендрик махнул рукой, как бы говоря – не стоит, пустяки.

– И как Серый ты продвинулся.

– Я умел больше других учеников, при таком же количестве лет обучения, еще тогда – до того, как Совет послал тебя уничтожить «непослушного мальчишку».

– О, нет. Они не считали тебя мальчишкой. Опасным безумцем – да.

Кендрику это, как показалось Тео, понравилось.

– И что они сказали?

– «Самая страшная напасть, которая может произойти», – процитировала Тео.

– Да ладно… не верю, – довольно засмеялся Кендрик.

– Можешь проверить на правдивость…

«Вот сейчас… внимательно следить за глазами…»

– Ради такого… – Кен лукаво прищурился и чуть сжал пальцами спинку стула. – Вряд ли ты врешь, а даже если и так, мне приятно осознание того, что ты специально для меня придумала такую лесть.

«Он не может. – Тео возликовала глубоко внутри. – Не может увидеть ложь из-за заклинания!»

– Если тебе так удобнее… Но это правда. Думаю, они тебя боялись.

– А ты?

Тео решила попробовать соврать. Самую чуточку.

– Нет. Жалела…

На самом деле она боялась. Того, что Кендрик откажется сдаться и ей придется убить ученика; того, что она не сможет этого сделать, того, что сможет… И больше всего – того, что он окажется прав. Не безумец, но тот, кто первым увидел положение вещей, как оно есть.

Тогда, в пещере, ее страхи рассеялись, стоило ему заговорить о верховенстве магов над людьми. Она знала – чувствовала всей душой, что дорога эта полна ненависти и гнили.

Кендрик тем временем пытался совладать со злобой, мелькнувшей все же на красивом лице.

– Жалела… то есть, по-твоему, я был достоин только жалости.

– Возможно, я была неправа.

– Ты так легко отказываешься от своих принципов. И эмоций. Хотя тебе, наверное, не привыкать. Столько учеников – и все неудачные. Один умер, другая ушла, еще один отказался от магии…

«Откуда он знает?!»

– Я отбился от рук и вот теперь последний погиб. Тоже чувствовала жалость, когда увидела горстку пепла?

– Наверное… – Тео с трудом заставила себя мыслить спокойно. Впервые за все время их с Кеном бесед она почувствовала, что теряет контроль. – Наверное, это не то слово. Не жалость, а сожаление…

– Не вижу разницы.

Кендрик порывисто встал, опрокинув стул. Открыл портал, и уже почти вошел в него, как остановился. Стоя спиной к Тео, даже головы не повернув, произнес:

– Подумай на досуге, что именно в тебе не так, раз все твои ученики либо умирают, либо становятся изгоями.

И исчез в синих искрах.

Тео прикрыла глаза, стараясь утихомирить разбушевавшиеся мысле-эмоции.

Кен видел все так, как подсказывало его оскорбленное самолюбие. Самое важное в этом разговоре – то, с какой горечью он сказал о себе… и с каким равнодушием – о Гринере.

Тео не давала покоя мысль – почему Кен, имея возможность убить Гринера и тем самым нанести самую ужасную, незаживающую рану своей бывшей наставнице, не тронул ее нового ученика? Теперь она поняла. Кендрик искренне верил, что ей плевать на учеников – на него в частности, а, значит, на всех. Если бы он знал, какую боль причинит ей, убив Гринера – юноша не выбрался бы живым из того домика лесника. Но Кендрик метил в цель, которую считал самой большой любовью Тео – в Вердленд.

Он считал, что ничего не значит для нее… и ревновал к целому королевству. Как же он ошибался… Но теперь поправить ничего нельзя. Он искорежен ненавистью, подточен ревностью и жаждет только полного ее уничтожения. Через, как он думает, самое драгоценное ее детище – Вердленд.

Тео стало невыносимо горько. Кендрик метил в королевство и ни во что не ставил ее привязанность к ученику… Но Гринера все равно убил. Мимоходом, как пешку.

Ей захотелось заплакать. Но лицо ее оставалось недвижимым, и ни одной слезинки не скатилось из

Глава 7

Гринер встревожено вскинул голову – в дверь кабинета постучали. С трудом сообразил, что заснул, сидя за столом.

– Кто там? – спросонья не смог вспомнить, как именно король должен интересоваться, кто стоит за дверью. Вряд ли как-то особенно.

– Шольц, Ваше Величество.

– Заходите.

Гринер потер глаза. Вчера он до глубокой ночи метался по своим покоям, пытаясь заснуть. Его раздирало на части осознание собственной вины и обида на Дерека – почему тот бросил его? И Дориан молчал. Гринер чувствовал его присутствие, так что точно знал, что король не исчез; просто не отвечал юноше, то ли в воспитательных целях, то ли ужаснувшись в очередной раз содеянному Гринером.

Вошел дворецкий. Он нес на подносе горячий чай, запах которого добрался до ноздрей даже через плотно прикрытую крышку чайника, хлеб, масло и мед.

– Благодарю вас, Шольц.

Король огляделся по сторонам и старый слуга, догадавшись, в чем дело, степенно произнес:

– Таз с водой для умывания в приемной комнате, сир.

Гринер ополоснул лицо, вернулся в кабинет. Шольц ждал указаний, но Гринер отпустил его, и принялся ковырять ножом масло. Есть не хотелось.

«Это наказание за то, что я сделал? – в десятый раз он задал себе этот вопрос. – Или Дерек наблюдает и ждет, что я предприму… Проверка?»

Но в глубине души юноша знал, что Черный был искренен, когда освободил его от ученичества. Никто за ним не присматривает, он один и разгребать то, что натворил, должен сам.

«Но я… не могу…»

Гринер заставил себя съесть немного хлеба с маслом, запил чаем.

«Куда мне тягаться с Кендриком… он опытнее меня. И сильнее… и… – Тут Гринер застонал от бессилия. – Что делать?»

Дерек прошелся по городу, собирая слухи. Пророчество делало свое дело – люди ждали прихода магов. Похоже, Мальти и впрямь провернет Возвращение раньше срока… Плохо это или хорошо, Дерек пока не понял. Вернее, если верить Тео, это по-любому плохо. Но магу уже не терпелось начать действовать.

Он зашел в Храм Древа. Хотел повидаться с Риком, но потом передумал – было тяжело даже представить, как он будет качать головой в ответ на взгляд барда: нет, про Тео ничего не известно. Ни где она… ни что с ней. Поэтому он лишь справился о послушнике Вальдо. Ему сказали, что тот в порядке, немного поранился, но уже выздоравливает.

Маг отправился в дом на Широкой. Оттуда – порталом к поместью Тео, вернее, тому что от него осталось. Расчистив снег на одном из камней, сел и какое-то время просто смотрел на лес. Думал о Гринере, Тео и долге. Затем поднялся и принялся расчищать все вокруг, уничтожая следы нападения. Почистил дно возникшего озерца, камни, из которых был построен дом, сложил горой; убрал пепел, выровнял вспаханную заклинаниями землю. Выжал себя почти полностью, до последней капли магии, нужной, чтобы открыть портал к Мальти.

И лишь под конец, когда уже собрался сотворить Дверь, оглянулся… и его настигла страшная догадка.

– Нет… – пробормотал он. – Это не могила. И не надгробие. Я не прощался с тобой, Тей… Просто… прибрал к твоему возвращению.

Тряхнув головой, Дерек вошел в портал.

Несколько дней после визита Дерека Гринер ходил по замку, безучастный ко всему. Подданные шушукались за спиной, но спросить о причине внезапной меланхолии короля не смели. Все хорошо помнили, как он обошелся с Советом.

Но вскоре разговоры среди знати становились все громче. Все недоумевали – почему Его Величество держит баронов и графов взаперти без объяснений? Что он с ними собирается делать? Некоторые даже говорили, что уж лучше бы король вывел их на площадь и казнил, так хоть какая-то определенность появилась бы. Другие возражали, что эта определенность пугает их больше, чем королевское молчание.

Некс и Томас по мере сил следили за королем. Наконец, Ферфакс убедил капитана, что пора поговорить с Его Величеством.

Они пришли к королю вечером, после того как узнали, что он заперся изнутри в своих покоях и не открывает даже слугам, принесшим обед. Безутешный Шольц самолично просил Ферфакса вмешаться, правда, он имел в виду то, что Томас мог бы уговорить короля поесть хоть чуть-чуть.

Некс отослал стражников и постучал в дверь.

– Уходите! – раздался голос короля.

– Это капитан-префект, Ваше Величество, и Томас.

Дориан молчал, Некс с напарником все не уходили. Наконец король тихо сказал:

– Минуту.

Послышались шаги и звук отодвигаемого засова.

– Проходите. – И снова шаги.

Его Величество явно пребывал в крайне подавленном состоянии. Он сидел у камина, распластавшись в кресле, с видом таким помятым, что сомнений не было – спал он не в кровати, а тут же, в приемной.

– Что еще? – буркнул он недовольно.

– Сир… – Некс кивнул Томасу, и тот прикрыл за ними дверь. – Вам необходимо нас выслушать.

– А я и не мешаю. Говорите.

– Ходят слухи, сир… ваше решение по поводу Совета. И остальное… Люди не могут понять, к чему все это. И они… не то, чтобы прямо…

– Не мямлите, Джером.

– Ходят слухи о вашей невменяемости, сир.

Дориан устало потер лоб и хмыкнул:

– И в этом, наверняка, виновата моя заморская жена?

Некс с Томасом переглянулись.

– Нет, Ваше Величество. Люди шепчутся, что причина Вашего странного поведения – Роза.

– Сначала жена, потом Роза… Мне следует приказать болтунов повесить за измену? Или что? Ну, скажите мне, Джером, Томас? – Король, нагнувшись, подхватил кочергу и помешал угли в камине. – Дрова кончаются. Передайте, чтобы принесли еще.

– Конечно, сир… – Томас придержал за рукав Некса, собиравшегося что-то сказать. – Шольц беспокоится, что вы ничего не ели несколько дней. Приказать подать ужин?

Король задумался над вопросом Томаса, будто это было очень сложно решить… махнул рукой.

– Пусть принесут.

– И где же эти маги, когда они так нужны, – не сдержался капитан.

Король странно посмотрел на него, хмыкнул снова. Потом захихикал. А затем, не сдерживаясь, громко захохотал.

Некс и Ферфакс переглянулись еще раз, но теперь в их взглядах было не удивление – ужас.

– Скажи, Томас… ты играешь в шахматы? – внезапно король прекратил смеяться и серьезно посмотрел на помощника капитана.

– Да, сир. – Ферфаксу стоило больших усилий ответить спокойно, будто не звучал только что безумный смех.

– Скажи мне… – Дориан поднялся с кресла, подошел к Томасу почти вплотную. – Ты смог бы выиграть, если бы у тебя было всего три фигуры, а у твоего противника – полный набор?

– Зависит от противника, сир.

– Он умен… твой противник умен, Томас. Ты тоже не дурак, но у тебя – всего три фигуры.

– Зависит от фигур, Ваше…

– Неважно каких! – король сорвался на крик. – Три фигуры! Смог бы выиграть?

Томас не понимал, что именно хочет услышать король. Тот выглядел нездорово – румянец на щеках, глаза блестят, губы нервно подрагивают. Ферфакс призвал все свое самообладание и ответил:

– Нет, сир. При равных способностях враг возьмет числом. То есть… противник.

Нексу и Томасу почти одновременно пришла в голову мысль… что король не сошел с ума, но находится под гнетом каких-то страшных обстоятельств. Томас решил действовать осторожно и попытаться выведать у Дориана, в чем дело… не зря ведь король заговорил о шахматах. Это почти то же, что и война. Или… это все бред сумасшедшего.

– Нет… – прошептал король. Вскинул отчаянные глаза на Некса. – А ты смог бы выиграть?

Капитан почувствовал, что горло пересохло. Сглотнул, но это не помогло, потому ответил хрипло:

– Ваше Величество… – Он тоже пытался понять, что хочет услышать Дориан. И, поскольку догадаться не мог, ответил настолько честно, насколько смог: – Если все обстоит так, как Вы описали… возможно, стоит придумать новые правила, по которым меньшее количество фигур является преимуществом.

Король застыл. Он все смотрел и смотрел на капитана, а тот не отводил взгляда. От выражения лица Дориана у Томаса мурашки побежали по спине.

– Джером, а ты… ты умный. – Король повернулся к Ферфаксу. – Прикажи принести дров и еды. Побольше. И того, и другого. Постарайся убедить знать, что с Советом я решу вопрос очень скоро. Это так и есть. И… Завтра утром я жду вас обоих у себя.

Капитан и секретарь поклонились и вышли из покоев короля. Звука задвигающегося засова они не услышали.

Некс прошел по коридору, махнул рукой одному стражнику, чтобы возвращался на пост, другому передал приказ короля. Ни слова не говоря Томасу, спустился на первый этаж, плотнее запахнув плащ, вышел во внутренний двор навстречу ветру. И подставил лицо мелкому снегу.

– Как ты догадался, что говорить? – спросил Ферфакс после паузы, становясь рядом.

– Я и не знал. – Все еще хрипло ответил Некс. – Просто… мы играли с Догайном … когда он был тут префектом, а я – его подчиненным… Мы играли с Биллом в шахматы. Сначала он выигрывал десять из десяти. Потом пять из пяти. Потом одну из десяти… А потом, в один прекрасный день, когда я прижал его, оставив лишь со слоном и королем, обскакал мои фигуры, как в шашках. Довел короля до края доски и довольно сказал: «Дамка!»

Ферфакс молча положил руку на плечо другу.

– Я не знаю, что там творится у Его Величества… – продолжил Некс. – Но явно что-то, чем он не желает или боится поделиться с нами. Надеюсь, я, хоть и случайно, подсказал ему решение.

– Я тоже надеюсь. – Сказал Томас. – Заговорщики мы никудышные, но ты молодец. Случайно – но молодец.

Дерек вышел из портала в подвале дома Мальти в Геддарте. Приоткрыл люк, проверяя, нет ли кого в кухне. Со дня на день должна была вернуться семья Белого, и тогда местом для совещаний, как объявил Мальти, станет дом Уэйна. Ненадолго, поскольку время Возвращения близилось… но пока приходилось быть осторожнее – мало ли, вдруг кто-то вернется раньше.

Слугам, живущим сейчас в доме, Мальти явно отводил глаза, или вовсе заставлял забыть, что они видели странные вещи. Дерек не одобрял подобных действий. Впрочем, раньше любой из магов возмутился бы, узнав про такое частое воздействие на разум простых людей, однако сейчас все слушались Мальти, и не спрашивали о причинах. Белые, Серые, Черные… Все они, охваченные одной мыслью, одной страстью – предстоящим Возвращением, – были слепы даже к откровенным нарушениям неписанного кодекса магов. И Дереку приходилось молчать.

«Что еще придется мне проглотить ради моей миссии по вызнаванию планов?» – подумал Дерек, недовольно хмыкнув.

Он поднялся по ступеням, прикрыл крышку люка. И направился в столовую. Из магов там была только Вирена, она устроилась у камина, и, занятая вязанием, выглядела очень по-домашнему. Она тепло улыбнулась Дереку.

– Как дела? – спросила она, поглядывая на спицы.

– Все идет, как надо. Люди готовы. – Коротко отозвался маг и присел на кресло, стоящее напротив Вирены. Протянул руки к огню – в столице было холодно.

– Это хорошо… пятнадцать, шестнадцать… тьфу ты. Четырнадцать, пятнадцать…

Дерек задался вопросом – почему Вирена, прожив на свете так долго, так и не научилась вязать, оставшись на уровне начинающей? Сам он многое умел – в какой-то момент, став магом и получив долгую жизнь, он обнаружил, что времени у него слишком много, чтобы просто прожигать ее при дворе Лиона, время от времени закрывая Проколы. И принялся обучаться всему, что ему было интересно. Тео так вообще, по его мнению, не смогла бы назвать профессию, в которой не знала хотя бы азов. Она могла построить лодку и корабль, выковать меч и сшить платье… Воспоминание о напарнице больно кольнуло у сердца.

– Когда… начинаем? – Дерек снова заговорил с Белой, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

– Мальти скажет. – Не проявляя повсеместного энтузиазма, ответила Вирена.

Дерек отмечал, что из магов, подготавливающих Возвращение, только эта Белая вела себя безмятежно, и Уэйн. Причем Вирена просто молчала на совещаниях, мирно вязала, лишь изредка вставляя замечание-другое. А вот Уэйн вообще почти не появлялся. Он приходил в дом Мальти трижды – первые два раза поздно вечером, и о чем-то спорил с самоназванным лидером магов, в третий свой визит он, хмурый и уставший, проигнорировав приветствие Дерека, отвел Гвена в сторону и что-то долго тому втолковывал. Затем, судя по выражению лица, не получив ожидаемого ответа, ушел.

«Может, Уэйн за нас? – Подумал Дерек. Под «нами» он подразумевал себя и Ольсена, который, похоже, был на особом счету. Никто его в группу «возвращенцев» не звал, уговаривать не пытался… – Если да, почему Ольсен мне ничего не сказал?»

Маг пока не представлял себе, что будет делать, когда Возвращение произойдет. Учить? Сражаться? Как отреагирует на появившихся в стране магов король?

Король… Гринер. А, если точнее – Кендрик, поскольку именно он руководил королем. Дерек понимал, что информация о том, что в Вердленде, по сути, заправляет мятежный маг, может существенно изменить планы Мальти. Но молчал. Во-первых, он был уверен, что Белый тут же понесется в столицу, чтобы пленить короля, а при таком раскладе предсказать поведение Кендрика не представлялось возможным. Во-вторых, Ольсен однозначно дал понять, что Мальти доверять нельзя. Значило ли это, что Белый заодно с Кеном? Дерек не знал, но предпочитал слушать и наблюдать, пока не делая выводов.

Постепенно маги в окружении Мальти стали относиться к Дереку с меньшим подозрением. Черный не мог вспомнить, когда вообще был такой или подобный раскол среди магов. Он подумал, что, возможно, когда те решали, покидать им людей или нет, было нечто подобное… Но тогда маги разделились на две группы, и обе хотели прийти к соглашению, которое устроило бы обе стороны. А сейчас… большинство было за Мальти. Один маг остался в стороне, еще один никак, похоже, не мог решить, чью сторону принять. Сам Дерек был шпионом, по сути… И один маг был изгоем.

Тео. Только она решилась выступить против всех.

Дерек посмотрел на огонь, жадно лижущий поленья в камине, и неосознанно сжал кулаки.

Тео почувствовала, как открылся портал. Она ждала появления Кендрика последние три дня с особым рвением. Надеялась, что не ошибается… боялась, что ничего не выйдет. Но страстно желала, чтобы изменилось хоть что-нибудь.

Если не выйдет, Кендрик ее убьет.

Маг выглядел устало – хуже, чем за все свои появления, вместе взятые. Он раздраженно прищелкнул пальцами, сел в появившееся кресло и уставился на Тео.

– Доброе утро. – Вежливо произнесла магичка. – Или вечер?

– Тебе какая разница… – отрывисто бросил Кендрик.

– Просто любезность. У тебя настроение поругаться?

Кен хохотнул, но потом на лицо его снова вернулось недовольное выражение.

– Так ты называешь… поругаться? Я не ослышался? О, ты, наверное, думаешь, что у нас тут посиделки такие… общаемся, ругаемся. Миримся? Мы ненавидим друг друга. Ты бы меня убила, дай только волю – а я испытываю наслаждение, втаптывая тебя в грязь. Очень… по-семейному, да?

Тео мысленно «пожала плечами». Кендрик прикусил губу, затем спохватился и лицо его разгладилось.

– Наверное, я чересчур долго не говорил тебе какой-нибудь ошеломляющей правды, наставница.

– Да, все время была скучная ложь.

– Хочешь разозлить меня? Наверное, думаешь, что я совершу ошибку… захочу тебя убить, а для этого разомкну заклинание… – Кендрик встал с кресла, скрестил руки на груди. – Это ведь глупость. Даже если я сниму узы, ты будешь без энергии. Я смогу скрутить тебя так, что из пор кожи выступит кровь.

– Я уже дрожу. Хотя нет, не дрожу, я же недвижима.

Тео смотрела в глаза бывшему ученику с усмешкой, вызовом… Но тот внезапно глубоко вдохнул и сел обратно в кресло.

– Кое-что расскажу тебе. – Сказал он спокойным… и предвкушающим голосом. – О твоем ученике. Гринере.

Тео внутренне приготовилась услышать любую грязь, но то, что сказал Кендрик…

– Мы ведь общались с ним. Во сне. С того самого дня, как я нашел его в хижине лесника. И я обучал его, наставлял. Перетянул на свою сторону.

– Ты лжешь, – холодея, сказала Тео.

– О, нет. Та защита, что вы над собой соорудили, не закрывала его от меня… во сне. Старая магия, почти забытая. Твой ученик сначала не доверял мне, но потом… я ведь умею убеждать.

Тео не хотела верить. Но Кен, самодовольно улыбаясь, стал рассказывать. Какие вопросы Гринер задавал, о чем рассказывал, думая, что ничем не выдает себя… С ужасом магичка понимала, что ее бывший ученик говорит правду.

– Я бы сделал его своей правой рукой, тогда, после битвы на равнине Эльды. Если бы он справился. Но он оказался слаб. Не думай, будто он в последнюю минуту проявил героизм или что-то такое, нет – он просто оказался слишком глуп и слаб. Видимо, ты повлияла на него гораздо сильнее, чем я думал… Но, опять же, это не твоя заслуга. Просто… ну кем он был? Кухонным мальчишкой? Естественно, что он впитывал твои бредни, как губка. Не потому, что был предан, а потому что не знал другой истины, кроме твоей. А, узнав настоящую силу и власть, испугался.

Тео почувствовала, что с трудом сдерживается. Огромным усилием воли она сдерживала себя, не давая… не время. Не время. Грань была очень тонка, но если ошибиться с моментом…

– Так что все твои попытки заполучить нормального ученика провалились. Этот был, пожалуй, самым никудышным… И, убивая его, я думал о том, что…

«Пора».

Внезапно Тео изогнулась, запрокинула голову и издала вопль – такой, будто с нее заживо снимали кожу. Кендрик поперхнулся посреди своей выспренней речи, замер…

– Что? – прошептал он.

Тео все кричала… а затем от нее во все стороны хлынул свет. Яркий, алый, застилающий глаза, свет. Он иглами пронизывал пространство, ломая паутину заклинания, разрывая ее на части… Кендрик стоял, не в силах двинуться, а Тео начала мерцать посреди кокона из энергии.

– Не может быть… – маг закрыл рукой глаза – сияние, исходившее от магички, слепило его. Он отчаянно, истерически вскричал: – Прекрати! Остановись!

Свет достиг самых дальних уголков пещеры – теперь вся она переливалась алыми отблесками. Повисла секундная тишина – а затем, как показалось Кендрику, сам воздух стал звоном, разрывающим уши.

Кендрик застонал и упал на колени. Дрожа, отнял пальцы от глаз… красного света больше не было. Все снова залила темнота, теперь абсолютная. Маг встал, попятился… Правой рукой он нащупал стул и выставил его перед собой, как щит.

– Тео…

И тут он услышал дыхание. Тяжелое, горячее – оно прокатилось по пещере, как раскаленная волна. Кендрика накрыл такой ужас, что он забыл о том, что может открыть портал. Он помнил только то, что справа от него есть коридор в скале… и, спотыкаясь, побежал туда, чувствуя, как за спиной разворачивается на звук его шагов что-то огромное, темное… и полное ярости.

– Гори, ученик… – раздался низкий голос, вибрирующий, рычащий.

С треском взрезая воздух, к Кендрику понеслась струя пламени. Она растекалась, ширилась, выжигая воздух и все живое. Камни под ногами нагрелись так, что их жар маг чувствовал даже сквозь подошвы. Волосы сгорели почти сразу. В свете огня Кендрик увидел спасительный коридор. Нырнул туда… и только потом понял, что двигаться быстро не сможет. Что сам себя загнал в ловушку.

Обдирая кожу об острые камни на стенах расщелины, он рванулся вперед. Ослепительное пламя заполнило все вокруг, испепеляя кожу, плоть, глаза… выхода Кендрик не видел, но продолжал из последних сил двигаться, двигаться…

Тео остановилась только тогда, когда камни в расщелине раскалились докрасна. Оглядела коридор… Ничего, даже пепла. Так и должно быть после драконьего огня.

Она с трудом развернулась и отодвинулась к центру пещеры. Издала низкий, протяжный рык… стон боли. Драконья сущность рвала ее на части изнутри. Она требовала – пищи, пищи…

Та энергия, о которой знал Кендрик – Белая, Черная, Серая… Он их учел, вплел в свою ловушку-заклинание и действительно, та высасывала силы из магички, капля за каплей, не давая накопиться. Но Кендрик не знал, что есть и другая магия… которая увеличивалась медленно, но верно. День за днем. Пока Тео не призвала свою другую половину.

Драконица подняла голову, принюхалась. Ей стоило больших усилий сдержаться, обратиться к разуму – тело было готово биться о камни, ища выход. Щель, через которую пытался убежать Кендрик, была слишком мала для драконицы.

«Вполне возможно, я, освободившись, сама замуровала себя…»

Тео учуяла слабое дуновение ветра. Свежего воздуха, и шел он сверху. Встав на задние лапы и вытянув шею, она уперлась носом в небольшую щель в потолке пещеры. Провела длинным языком по поверхности камня, еще раз принюхалась… Слабое место. Должно поддаться.

Изогнув мощную, мускулистую шею, драконица ударила носом, на котором торчали костяные наросты, в камень над собой. Послышался легкий треск. Она ударила еще раз, и еще… кровь заливала глаза, разум метался на грани безумия, желая одновременно свободы, простора, пищи – красного, свежего мяса, – и избавления от боли. Потолок постепенно разваливался на части, отколовшиеся куски падали вниз, издавая скрежет, когда скользили по драконьей чешуе. В образовавшуюся дыру хлынул поток чистого воздуха. Драконица глотнула его и с удвоенной силой принялась рушить свод пещеры.

Сколько прошло времени, прежде чем отверстие стало достаточно большим, чтобы влезть в него, Тео не знала. Все спуталось, в голове шумело, мелькали какие-то образы, разум застилало туманом голода. Она выбралась на поверхность, в огромных глазах отразились звезды. Вокруг возвышались горы – суровые, островерхие. Их белые шапки морозно сверкали в свете луны.

«Ворчуны…»

Драконица зарычала. Развернула крылья. Окунула морду в снег, слизала остатки крови языком.

«Мясо… мясо… сначала… поесть… потом… лететь…»

Человеческая сущность едва ли могла контролировать драконью в таком положении. Тео до этого момента ни разу не превращалась, основательно не подкрепившись, всегда следила, чтобы энергии было достаточно… Она не была уверена даже в том, что сумеет разрушить ловушку Кендрика, и все поставила на удачу.

Драконица сделала несколько пробных взмахов крыльями. Затем поднялась в воздух и полетела на запад, в сторону склонов, где люди пасли овец.

Ольсен вставал рано утром, занимался садом, домом. Словом, хозяйством – хотя именно хозяином этих мест он себя не ощущал. Гостем – возможно.

Деревьев было столько, что без работы маг никогда не оставался, тем более что в эту долину не приходила зима. Только осень, прохладная и спокойная. Сейчас большинство сада плодоносило – яблони, сливы, груши, абрикосы. Ольсен собирал их – сам, без магии, отчего этот труд растягивался во времени и позволял пофилософствовать с самим собой, затем варил варенье. Разменяв вторую сотню, Ольсен почувствовал, что его восприятие времени изменилось. Дни мелькали, но их однообразность не смущала, не пугала. Маг знал, что скоро ему суждено уйти за Грань – так же, как его учителю и тем, кто прожил больше двух сотен лет. Эмоции стали проще, мысли – глубже.

Ольсен умылся водой из колодца, расчесал бороду и волосы. Позавтракал просто – хлебом, который пек сам, медом из своих же пасек и маслом, которое сбивал из молока также сам. В хлеву жили две коровы, четыре козы и куры. Коровы были старые, молока уже не давали – просто бродили по долине, доживали свой век. Молоко и некоторые другие продукты Ольсен покупал в большой деревне милях в двухстах от гор, перемещаясь порталом туда раз в две недели.

Закатав рукава простой рубахи, маг взял большое полотнище из плотного льна и направился в сад. Расстелив полотно под деревом, потряс ветки, проверяя, легко ли падают плоды. Яблоки со стуком посыпались за землю, но часть их осталась висеть, хотя плоды уже налились под солнцем и посверкивали красными боками. Придется лезть наверх, и срывать руками… Ольсен ухватился за нижнюю ветку дерева, подтянулся и сел на нее верхом. Возраст не лишил его всей силы и гибкости, во всяком случае, он мог себя сравнить с пятидесятилетними стариками. Маг уже присмотрел следующую ветку, на которую можно было встать, как вдруг повернул голову и прислушался.

Кто-то приближался. Ольсен спрыгнул на землю, отошел от дерева и прикрыл рукой глаза от солнца, высматривая на небе… да, крохотную черную точку. Она постепенно увеличивалась. Маг чуть попятился, чтобы обзор был лучше.

Драконица летела неуверенно, рывками. Приблизившись к земле, она неуклюже попыталась развернуться и зависнуть в воздухе, чтобы сесть удобнее, но, выгнув крылья, неожиданно рванулась вперед… Врезалась в землю, вспахав ее своим огромным телом и поломав с десяток деревьев.

Ольсен, не сдержавшись, охнул. Побежал к драконице, насколько мог быстро. Морда у нее была в крови, но серьезных ран на теле и голове вроде бы, на первый взгляд, не было. Маг приблизился к драконице, провел рукой по шкуре, стараясь понять, нет ли внутренних повреждений. Нахмурился.

Та явно была здорова телесно, но энергии магической не хватало для обратного превращения.

Драконица приоткрыла глаз, обращенный в сторону Ольсена и прохрипела:

– Наломала дров…

Сознание ее стало стремительно ускользать, но Ольсен успел ухватить его. Одновременно он делился своей энергией с драконицей, повторяя мысленно одно и то же слово: «Превращайся».

Минуту спустя на вывороченной земле лежала Тео. Ольсен подхватил ее на руки и быстро пошел к дому.

Дерек бесцельно бродил по дому Мальти, размышляя, чем бы заняться. Его бесило то, что периоды действий, необходимость которых представлялась ему сомнительной, перемежались часами ожидания, когда делать было абсолютно нечего. Но Мальти строго наказал – никакой самодеятельности, и обо всем докладывать ему.

Дерек почти уже решил засесть в библиотеке с книжкой, хотя там их было немного, все больше про выделку шкур и пряжу, и еще несколько романов про мытарства принцесс, как вдруг получил короткую мысль от Ольсена:

«Срочно ко мне».

Обрадовавшись, что, похоже, ему найдется какое-то дело, Дерек открыл портал. Не сразу к Ольсену, естественно, чтобы отследить было невозможно – но через четыре перехода и полчаса он появился в благоухающем спелыми плодами саду. Одновременно ветер принес запах цветущих деревьев. Дерек вздохнул полной грудью, улыбнулся и направился в сторону дома старого мага.

Дверь была приоткрыта. Дерек постучал по внутренней ее стороне, вошел, и, услышав голос Ольсена из глубины дома, пошел туда. Ольсен как раз только вышел из своей комнаты, вытирая руки полотенцем. Перегораживая проход Дереку, прислонился к косяку и пристально взглянул на Черного.

– Не смей будить, ясно? Хоть по потолку бегай, но тихо.

От этих слов сердце Дерека почему-то екнуло. Он резко отстранил Ольсена и вошел в комнату, беглым взглядом окидывая стол, окно, таз с грязной водой, баночки на столе… и кровать. На кровати лежала Тео – бледная, с закрытыми глазами, укрытая толстым шерстяным одеялом.

Дерек застыл, не сводя взгляда с напарницы. Прерывисто вдохнул. Ольсен стал рядом и положил ему руку на плечо.

– Что с… ней? – спросил Дерек.

– Спит. Восстанавливается. Выжгла себя почти полностью. – Ответил Ольсен. – Хотя в тот раз, когда она закрыла Прокол собой, было хуже, так что – выкарабкается. Причем скоро. Но сейчас ей нужен полный покой.

– Она…?

– Прилетела сюда в облике дракона. Из последних сил. Чуть позже – и потерялась бы в безумии, либо сгорела, пытаясь превратиться обратно.

Дерек с удивлением ощутил, что щеки у него мокрые. Вытер лицо поданным Ольсеном полотенцем, подошел к кровати и вгляделся в лицо Тео. Ни кровинки, и дыхание едва слышно, но… жива.

– Можно я…?

– Легонько.

Дерека немного смутило, что Ольсен сразу понял, о чем он спросил. Черный наклонился и коснулся губами лба Тео.

– Спасибо всем богам, – прошептал он.

Дерек и Ольсен вышли из комнаты. Ольсен положил Тео в своей спальне, поскольку ее старая комната, оставшаяся с тех времен, когда она обучалась у Серого мага и жила при нем же, сейчас была занята банками с вареньем, стоящими на полках в три ряда. Что неудивительно – шутка ли, больше сорока лет прошло.

Маги сели на кухне, Ольсен подвесил чайник над огнем и принялся нарезать на стол хлеб и ветчину, которую обменял в Вешних Ручьях на грушевое варенье. Дерек сидел, плотно прижав руки к столешнице – они дрожали. Радость и облегчение, нахлынувшие на него, заставили сердце биться, как сумасшедшее.

– Она что-нибудь рассказала?

Ольсен покачал головой.

– Может, я поделюсь с ней силой?

– Ни в коем случае. – Маг поднялся, выставил на стол вездесущий мед, варенье и масло. – Она и так нарушила перегородки в энергетической сущности, они хрупкие, как стекло. Зальешь чуть больше – и она умрет.

– Она все потратила? Во время боя с… Кендриком? Но тогда почему два месяца…

– Я знаю не больше тебя, Дерек. Она очнется, думаю, завтра – и тогда спросим. – Ольсен посмотрел на Черного тяжелым взглядом. – Никаких вливаний силы, я больше скажу – никакой магии при ней вообще. И ей какое-то время после выздоровления тела придется пожить, как обычному человеку.

– Сколько?

– Месяц. Может, больше. А о превращении в дракона… лучше вообще забыть на год.

– Главное, она жива.

Ольсен согласно кивнул. Дальше они просто молча пили чай. Затем говорили обо всяких пустяках – о пчелах, варенье и погоде, вспоминали какие-то старые веселые случаи. Пока Дерек не затронул тему Возвращения.

– Мальти держит всех под колпаком, – хмуро сказал Черный. – И все, как ни странно, слушаются. Скажи, как было, когда решили уйти?

– Хлопотно. – Коротко ответил Ольсен. Потом, подумав, добавил: – Я тогда только-только стал полноправным магом. Споров было много, но такого, чтобы кто-то один решал за всех… не было.

– Ты ведь не доверяешь Мальти. – Это не было вопросом.

– Он… я ничего конкретного не знаю. И властолюбивым человеком его тоже бы не назвал. Возможно, он делает то, что делает, из самых лучших побуждений. В конце концов, нам предстоит трудное время с этими Проколами, и нужен кто-то, способный собрать всех вместе. Но… секреты никогда до добра не доводят, Дерек. Особенно когда что-то скрывают от своих.

– Возможно ли, что Мальти помог Кендрику с Копьем? Ты говорил, он путался в словах, когда…

– Даже если так, всего мы не знаем. Для того я тебя к ним и послал, помнишь? Ты пока узнал немного. И не торопи события, все произойдет в свое время. Расскажи-ка лучше, что видел и слышал.

Дерек пересказал события последних недель, поведал свои догадки насчет Гвена и Уэйна, описал, как люди относятся к грядущему Возвращению. Ольсен только кивал. Потом похлопал Дерека по плечу, перегнувшись через стол.

– Расслабься. Не буду говорить, что все позади, но, по крайней мере, ты не потерял ее. Теперь все будет легче. Или не все – но многое.

Дерек улыбнулся. И впрямь, нервы были почти на пределе в последнее время. Но сейчас внутри будто что-то отпустило. Он хотел бы остаться у Ольсена и сидеть у постели Тео, ожидая, когда она очнется, но понимал, что его хватятся у Мальти. Да и помочь тут он пока не может.

– Я посмотрю на нее еще – перед уходом?

– Конечно.

Дерек пошел в спальню, Ольсен начал убирать со стола посуду. Зайдя в комнату, Черный бесшумно поднял табуретку, стоящую в углу, поднес ее ближе к кровати, поставил. И сел, не сводя взгляда с подруги. Одеяло накрывало ее по грудь, и руки лежали поверх него. Тонкие, белые, безжизненные – словно обратное превращение иссушило ее не только магически, но и физически. Дерек протянул руку, чтобы коснуться ее, но замер.

Тео пошевелилась. Чуть приоткрыла глаза. Посмотрела на Дерека, сначала как во сне, но потом явно узнала. Слабо пошевелила пальцами – и Дерек вложил в ее ладонь руку.

– Дер… – прошептала Тео. – Как ты?

Маг чуть не засмеялся. Почти умирает, а спрашивает, как он. Не сдержав улыбки, Дерек ответил:

– Все хорошо.

– А как… – Тео запнулась. – Как Рик?

– Тоже нормально. Служит при Древе.

Тео облегченно выдохнула и, закрыв глаза, снова провалилась в сон. Дерек еще какое-то время посидел рядом, с нежностью глядя на нее, затем осторожно высвободил свою руку, встал и вышел из комнаты.

Дерек, прежде чем вернуться обратно к магам, задержался в саду у Ольсена. Сев на траву, он повернулся лицом к высоким горам, видневшимся за долиной, и постарался успокоиться. Привести себя в состояние равновесия – иначе первый же Белый из группы Мальти поймет, что он счастлив, и захочет узнать причину. Так что Дерек какое-то время сидел и насильно вводил себя в то же настроение, в каком пребывал до сегодняшнего утра. Подавленное, по большей части безразличное, нерассуждающее… Хотя бы внешне. Это стоило ему некоторых усилий, но он справился. Однако открывать портал не спешил.

«Рассказать Рику? – думал маг. – Он ведь страдает… но по нему будет видно более явно. Сумеет ли он сдерживать себя?»

Дерек спрашивал себя и о том, почему Ольсен сразу сообщил ему о том, что Тео нашлась и жива. Что бы старик не говорил о вреде секретов, сам он ими не брезговал. Мог бы скрыть возвращение Тео, чтобы Черный не выдал себя… Но потом Дерек понял – Ольсен сказал ему правду, зная, что в равновесии, без тяжкого груза на душе, Дерек сможет сделать гораздо больше.

«Значит, и Рик сможет то же самое, чем бы он там ни занимался. К тому же… я бы возненавидел того, кто из хитроумных соображений, плетя какие-то свои интриги, скрыл бы от меня новости о человеке, которого я люблю. Решено… скажу Рику».

Дерек поднялся, отряхнул штаны и открыл портал в Тэнниел.

Рик, укрывшись в своей келье, использовал свободное время, чтобы разрабатывать руки, тренькая на разбитой когда-то и криво склеенной лютне. Он попросил одного из послушников купить ему инструмент, наплетя что-то о том, что ему необходимо восстанавливать гибкость пальцев для письма, а лучшее средство для этого – игра на струнном инструменте. Дал тому немаленькую сумму и, копаясь в саду, молил Близнецов, чтобы этому дурню не попалась на рынке какая-нибудь ручная арфа или четырехструнный барбет. Послушник принес старую лютню, склеенную кое-как, так что звуки, которые она издавала, вызывали в Рике горький полуплач, полусмех. Но, с другой стороны, большего ему сейчас и не требовалось, ведь своими неловкими пальцами он бы и из лучшего инструмента не смог бы извлечь что-нибудь стоящее. Сейчас главное было – восстанавливать навык. Лютня звучала ко всему еще и глухо, что Рика вполне устраивало: так его не услышат и он сумеет избежать лишних вопросов. Позанимавшись пару дней и набив себе на кончиках пальцев волдыри, Рик заметил, что на передней части лютни когда-то был цеховой знак. Когда он рассмотрел инструмент более тщательно, то хохотал, не в силах удержаться, не меньше часа, так что ему в стенку застучал сосед и очень вежливо попросил заткнуться.

Это была та самая лютня, которой он засветил по голове убегающему бродяге тогда, в порту. Он потом собрал обломки и свалил их в комнате для занятий, в Академии. Видимо, кто-то подобрал их, собрал лютню… и наверняка, сообразив, что толку от нее никакого, отнес на рынок в надежде продать хоть за медяк.

Наверное, кто-то из учеников. Рик хихикал, поглаживая бок лютни. Он представил себе, что она, должно быть, прошла через множество рук, и каждый ее покупатель надеялся, что на ней можно играть… И вот теперь она вернулась к самому первому владельцу. Такая ирония судьбы привела Рика в восторг.

День за днем он тренировался – либо в послеобеденное время, когда предположительно, он должен был смиренно молиться, либо ночью, пробравшись в пустующую кухню. Иногда он играл и в келье, но тогда подкладывал под струны тряпку.

Прошел уже почти месяц с того дня, как ему сломали пальцы. Неделя, как он каждую свободную минуту тратил на упражнения. Лишь очень внимательный и оптимистичный музыкант заметил бы прогресс в его мастерстве, вернее, в начале восстановления. Рик сбивался, дышал на закоченевшие пальцы, снова играл, сдавленно стонал от боли… давал роздых рукам и играл, играл…

Сейчас он мог пробежать пальцами по струнам, вызывая лад звуков – от самой низкой, до самой высокой. Медленно, запинаясь, но мог. Почувствовав, что на сегодня уже достиг своего потолка, Рик спрятал лютню в сундук, стоящий под кроватью, и, смотря на руки, согнул и разогнул пальцы. Боль была уже не острой, почти терпимой. Храмовый лекарь советовал не доводить до сильной боли, но он говорил это о письме… можно ли его слова применить к игре на лютне? Рик не хотел рисковать. Если б не это, он бы играл, прерываясь только на сон.

Он вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Кельи не запирались, но Рик мог не волноваться о том, что кто-то влезет к нему и найдет инструмент. Во-первых, ничего особенного в лютне под кроватью не было, бард скрывал свое умение скорее из перестраховки. И во-вторых, никому тут и в голову не пришло бы лазить по чужим кельям. И это разительно отличалось от того, как обстояла личная жизнь в Храме Близнецов. Там шмон устраивался еженедельно, обычно неожиданно. И порицанию, а то и наказанию подвергались послушники, у которых находили книги, не относящиеся к вере, одежду кроме храмовой, любые личные предметы, портреты родных, украшения… да все, что могло придать послушнику индивидуальность. Рик там, правда, был на особом счету – о его даре музыканта старшие жрецы знали и собирались использовать, так что всячески пестовали в нем этот дар.

Пройдя по широкому, с громадными окнами без стекол, выходящими во двор, коридору, Рик спустился по чисто выметенной каменной лестнице на первый этаж. Кивнул жрецам, проходящим мимо, и направился к саду. Совсем немного работы на сегодня. Только копание в земле – Винес уехал с утра пораньше следить за расчисткой участка, где король повелел строить храм Розы. Жрец в последние дни редко обращался за помощью к Рику, все больше раздувался от гордости и бегал в обнимку с планами строительства, хоть и не понимал в них ничего.

– Послушник Вальдо, рад видеть,– поприветствовал Рика старый жрец, Бенедикт, заведовавший удобрением сада. – Что у вас сегодня?

– Немного, – улыбнувшись, ответил Рик. – Подвязать тут и там, прополоть, осмотреть.

– А, ну-ну…

Старик был добродушен и благостен, словно все время находился «под сенью Древа». Бард от него слова плохого не слышал ни о ком. Даже о послушнике Ронни, который, как выяснилось, продавал снадобья из аптеки храма торговцу на рынке, хотя они должны были раздаваться бесплатно больным людям, Бенедикт сказал только: «Бедная, слабая душа…». Рик уважал жреца за незлобивость, и все же не понимал, как Орден Древа, относясь столь мягко и попустительски к явным нарушениям, до сих пор выживает в мире, где, как считал Рик до недавней поры, только расчет и жестокость имели значение. Бард многому научился у жрецов Древа. И отнюдь не только тому, как ухаживать за травами.

Рик заканчивал осмотр целебных растений, когда к нему подбежал младший послушник.

– Вас там… ожидают, во дворе, – сбивчиво объяснил паренек.

Рик, благодаря своему положению при Винесе, довольно быстро заслужил звание старшего послушника. И возраст его личины тоже играл определенную роль – поэтому младшие относились к нему с уважением.

– Он представился? – спросил Рик, бережно укладывая в деревянную коробочку лист, покрытый белым пушком. Какое-то неизвестное заболевание, он собирался отдать лист жрецу Орсону, который, по мнению многих, в растениях смыслил лишь чуть меньше самого Создателя.

– Сказал, что старый друг.

Рик сделал над собой усилие, чтобы лицо не перекосилось в гримасе ненависти. Неужели Амберли набрался наглости заявиться сюда лично, при свете дня? Ему дорого это обойдется. Старший Ворг – да-да, не Аммет, который еще мог смягчиться и только всыпать плетей, – узнает о том, что Крыс нарушил правила. Нельзя, чтобы Вальдо связывали с кем-то, кто вхож в Храм Близнецов.

Рик захлопнул коробочку, примяв болезненный лист. Охнул, быстро откинул крышку. И сокрушенно вздохнул.

«Я сам виноват… позволил злости взять надо мной верх. Хотел бы я быть, как жрец Бенедикт…»

– Я подойду, спасибо. – Сказал послушнику Рик и, убедившись, что какой-то кусочек листа все же не поврежден, протянул парню коробочку. – Будь добр, отнеси это жрецу Орсону. Пусть посмотрит, что за напасть. Скажи, я приду к нему чуть позже.

Рик вышел из внутреннего сада, по пути захватив плащ. Под землей здесь, так же, как и в Храме Близнецов, пролегали трубы с горячей водой, а вот за пределами уютного сада было холодно. Закутавшись плотнее в шерстяную ткань, Рик вышел во двор… и, завидев высокую фигуру, на миг пожалел, что это не Амберли.

Ступая твердо, вдавливая каждую ногу глубоко в снег, Рик пошел к магу. Сжал челюсти так, что скулы свело.

«Если он скажет, что она умерла…»

Приблизившись к Дереку, Рик кашлянул. Тот обернулся и сердце у Рика упало – маг был мрачнее тучи.

– О Боги, нет… – прошептал Рик.

Но Дерек удивленно приподнял брови, а затем, будто спохватившись, заулыбался:

– О, ты про мое лицо? Ты наверняка подумал, что… Ох, я идиот. – Дерек понизил голос, глаза его сияли. – Она жива.

– Что? – тупо переспросил Рик. По телу медленно разливалось тепло, начинаясь где-то в сердце. Ощущения были такие, словно он все это время был заморожен, а теперь оттаивал.

– Жива. Покалечена, но жива и скоро встанет на ноги.

– Покалечена?

– Не в обычном смысле. Цела, только выжгла всю магию. Будет восстанавливаться месяц или около того… она сейчас у своего учителя.

– Жива… – повторил Рик. – Где она была?

– Не знаю. Она пока без сознания, очнулась на несколько секунд и… спросила о тебе. – Маг внимательно и как-то по-особому приязненно посмотрел на Рика. – Я сказал что с тобой все в порядке, и она заснула.

– Я могу… могу увидеть ее? – Облачко пара изо рта тут же улетело в небо, подхваченное порывом ветра.

– Когда она окрепнет, думаю, да. Через неделю примерно. Я сам перенесу тебя к ней, обещаю.

Дерек улыбался, глядя, как на глазах светлеет лицо барда. «Неужели я был таким же, пока не узнал… – подумал маг. – Скованным льдом горя, опустошенным?». Он пообещал Рику встречу с Тео, засомневавшись лишь на секунду. Что будет через неделю? Совершат ли маги свое Возвращение, или только будут готовиться? Он не знал, но решил выполнить обещание во что бы то ни стало. Дерек положил руки на плечи барду, сжал их.

– Теперь все будет легче. Или не все, но многое,– повторил он слова Ольсена.

– Да. – Рик улыбнулся ему в ответ, но на миг глаза его потемнели. – Тот маг… Кендрик. Он жив?

– Думаю, нет. – Ответил Дерек. – Тео вернулась истощенной, думаю, у них была битва. Раз жива она, значит, Кендрик мертв.

– А я расставил на него ловушку… – пробормотал бард. Оглянулся по сторонам – но заметенный снегом двор был пуст. – Когда узнал, что Тео пропала.

– Ты о чем? – Дерек тоже огляделся. Затем приобнял барда за плечи и потащил к скамье, стоявшей у стены. Рядом росло старое дерево, то ли вишня, то ли клен, по голому дереву не понять. Летом тут наверняка густая, прохладная тень, потому и поставили скамью. Дерек усадил на нее Рика, который снова ушел в себя и стал метаться взглядом по двору. Стал перед ним, нависая сверху. – Ну-ка, объясни.

Бард коротко рассказал, как отправился в Храм Близнецов, как говорил с Воргом а потом с Амметом. Вынув руки из под плаща, показал Дереку. Глухо пояснил, отчего у него кривые пальцы.

– Это у вас такое наказание… за самовольство?

– И за это тоже. Давай не будем вдаваться в детали, ладно?

– Ладно. Продолжай.

Выслушав барда, Дерек задумался. Затем присел рядом.

– Сделанного не воротишь, как говорится. Но вреда ты не нанес, и даже хорошо, что заронил зерно сомнения в Орден. Пусть трижды подумают, прежде чем начать что-то делать. Скоро ведь… – Дерек запнулся, решая, можно ли доверить Рику то, что знал. Но потом решил, что вместе они испытали достаточно много, и бард явно изменился после того, как стал с ними путешествовать. – Скоро свершится Возвращение. Я не знаю точно, как это будет. Но следует учитывать – в королевстве возникнет третья сила. Мощная.

– Почему третья?

– Король и Древо – это одна. Орден Близнецов…

– Погоди. – Рик вспомнил, что вскользь заметил Амберли неделю назад. – Король не с Древом. Вернее, он пытается играть на две стороны. – Заметив, что Дерек поджал губы, Рик, тем не менее, продолжил: – Неприятная весть, я знаю. Дориан тайно посетил Орден Близнецов и обещал Стрелкам перейти в их религию и склонить к этому жителей королевства, насколько возможно. Сразу после того, как побывал тут и сказал, что хочет построить храм Розы во славу Древа. Ты… не знал?

– Не знал. – Дерек уставился на снег.

– Ты бы поговорил с ним. Что-то странное с королем творится, и эта выходка с Советом…

– С Дорианом я разберусь. Позже.

– А мне что делать? Теперь, когда месть потеряла смысл, мне незачем торчать тут, у Садовников.

– А что бы ты хотел? – спросил маг.

Рик задумался. Посмотрел на руки. Прикрыл глаза, стараясь заглянуть в самые потаенные уголки души.

– Знаешь, это странно… Но, пока Тео не выздоровеет, я хотел бы остаться здесь. Они… – Рик усмехнулся. – Никогда не думал, что скажу такое, но они милые и добрые люди. И мне здесь спокойно. Если не считать необходимости встречаться с Амберли и шпионить для своего бывшего Ордена.

– Вот и оставайся. Тем более что… я уверен, что ты сможешь помочь мне с королем. И с теми проблемами, которые он наворотил. К тому же скоро объявятся маги. Сам понимаешь, ситуация будет напряженная, по крайней мере, какое-то время. Так что останься. Знаю, я не имею права просить тебя об этом…

– Пустяки. Останусь.

– Спасибо.

Они еще немного посидели молча, наконец Дерек встал.

– Ну, мне пора. Буду навещать тебя, но уже тайно, ночью. Не удивляйся, если я как-нибудь заскочу в окно.

– Я не нервная девица, чтобы пугаться ночных гостей, – ухмыльнулся Рик. – Удачи.

– И тебе.

Они коротко обнялись, и Дерек взметая сапогами снег, покинул двор.

Он вышел из храмовой калитки и развернулся в сторону улицы, ведущей к замку. Хоть он и обещал Гринеру, что прекращает любое общение с ним, но весть о том, что Кендрик мертв, существенно меняла ситуацию. Возможно, еще не поздно повернуть все вспять. Освободить Совет, разобраться с Орденами… Когда впереди показались ворота, ведущие во Внутренний город, Дерек ускорил шаг.

Но тут у него в голове раздался голос Мальти:

«Дерек! Ты срочно нужен здесь. Пора!»

Черный встал как вкопанный, выругался. Сделал пару шагов к воротам, потом стукнул себя по бедру в ярости.

«Мать твою так, как не вовремя!»

И бегом двинулся к ближайшему проулку, готовясь открыть портал.