Глава 36 1564-1584 Москва — Дунайское княжество Авторское отступление 3: Странное сочетание дат

Извините, предлагаю прерваться, хоть, говорят, это вредно для здоровья. Я хочу отвлечь ваше внимание на несколько случайных, занятных совпадений, которыми так богата История. Опытные исследователи знают, что в мире ничего случайного не бывает, и именно в тех местах, где мнимые случайности сплетаются в гордиев узел, нужно рубить. Вернее, копать. Сама по себе нижеизложенная связка достойна отдельного литературного исследования, но здесь мы пока ограничимся перечислением настороживших нас исторических фактов, отмечая их пространственно-временное соседство. Вот эти факты.

1. В марте 1564 года московский монах Иван Федоров оттискивает первый лист российской печатной книги. И мы с вами думаем, что происходит это среди мартовской оттепели. Черта с два! Это происходит в дни, когда ни один нормальный человек не то что типографскими технологиями не рискнет похваляться, но вообще прикинется слепо-глухо-немым, «по рюсску nicht undrstand und don't verstehen». Потому что:

2. С 1560 года идут сплошные казни, не проходит дня, чтобы с кого-нибудь не содрали кожу. Народ толпами отправляется на эшафот по групповым делам. Заплечное мастерство совершенствуется на глазах ошарашенной публики, ремесло палача — единственная прогрессирующая технология. И 1564 год — апофеоз казней. Их количество перерастает в качество и к концу года вырождается в идею опричнины. А вы говорите, книжку напечатали? Сами, по воодушевлению? Ну-ну. Если бы эта книжка была не «Апостол», а «Наставление по усекновению изменных членов», я бы еще поверил.

3. А с января 1565 года государь съехал из Москвы почти на 6 лет. Его как бы нету. Где он на самом деле пребывает, никто не знает. Будто бы в Александровской слободе.

4. На другом конце света белого, на берегах Дуная, молдавский боярин Стефан «Мызга» Воевода в 1566 году бьется насмерть с прогнившей верхушкой княжества. Его естественно сдают, он бежит в Трансильванию и поселяется в Карпатах. Где точно, никто не знает. К чему этот факт? Потом подумаем.

5. Тем временем наш Иван Васильевич отстраивает опричнину и в начале 1570 года громит Новгород. Возвращается в Москву, заказывает Малюте Скуратову массовые казни до конца сезона, а сам от скуки не находит другого развлечения, как снарядить на вывоз телегу с рукописными библейскими раритетами. Среди прочего в повозку укладывается уникальный Ветхий Завет Владимира Красно Солнышко, привезенный из Херсона Крымского после личного крещения нашего равноапостольного князя. Этот бесценный груз просто так трясется прочь из Москвы по бандитским дорогам в западноукраинское логово князя Константина Острожского, приютившего от московской инквизиции, а затем обобравшего нашего первопечатника Федорова. Ветхий Завет Острожским не издается, улетучивается без следа, так что наша церковь теперь больше не верит в его бывшее существование.

6. В том же забавном 1570 году чуть южнее маршрута ветхозаветной телеги на месте исчезнувшего народного заступника Стефана Воеводы объявляется новый молдавский монарх — «господарь». И как его зовут? Никогда не догадаетесь! «Иван Лютый»! Поезжайте на Украину, плюньте через левое плечо, и вы обязательно попадете в человека, отказавшегося ради желто-голубых побуждений от любых намеков на чуждое языкознание. Этот прозелит «риднойи мовы» сразу скажет вам, как звали на вновь обретенном языке москальского царя Ивана Грозного. У него получится что-то типа «Ыван Люты». Забавно, не правда ли?

7. Ну, Иван Лютый, был, конечно, не жилец в молдавско-украинских краях. Его предают в 1571 году, и он то ли благополучно гибнет при невыясненных обстоятельствах, то ли бежит в Трансильванские Карпаты. Что их всех туда тянет?

8. А что в это время наш лютый Ваня поделывает? А его в Москве тоже не видать с мая 1571 года, когда крымский хан сжигает Москву, добиваясь почти миллионных жертв среди погорельцев. Грозный откуда-то переписывается с ханом, соглашаясь отдать ему города Поволжья с малейшим намеком на исламизм. Неплохие, между прочим, города: Астрахань, Казань, Рязань. А что, бери, нам теперь не жалко...

9. И, наконец, последнее дело. По линии ОБЭП или Счетной Палаты. Когда через 25 лет после Грозного поляки берут Москву, начинается переучет царских и митрополичьих сокровищниц. Ну, что у митрополита все разворовано, это ладно. Рога единороговые кому-то понадобились, это пустяк. Но и в царских кладовых объемы награбленного в Новгороде, Пскове, Смоленске, Ливонии и др. и пр. решительно не сходятся с наличностью. То есть, отсутствуют вовсе. Поляки недоумевают, но не долго. Их высаживают из Кремля, быстро расследуют оккупационные безобразия, списывают на посполитых все покражи и казнят для порядку кое-кого из своих. Куда же гроши подевались? Впрочем, на Руси это вопрос риторический. То есть, смешной.

Итак, мы фактов набросали, а как они у вас в дальнейшем лягут и переварятся, это ваше личное пищеварительное дело.