"Яйцо птицы Сирин" - читать интересную книгу автора (Кравченко Сергей)

Пролог 1536 Москва Сказка



В сумрачной спальне двое. Мальчик лежит на высокой резной кровати.

Женщина сидит в кресле у изголовья.

Вечернее время течет медленно, свеча горит ровно.

— Расскажи мне, Феня, о птицах.

— Птицы, батюшка, бывают разные, — начинает женщина, — голуби, воробьи, вороны. Голуби на Русь мудрость и веру принесли. Вот слушай:

«Восходила туча сильная, Туча сильная да грозная, Пала книга Голубиная, И не малая, не великая: В долину она сорока сажень, Двадцати сажень в поперечину. И к той книге ко божественной Соходилися, соезжалися Один сорок царей со царевичем, Другой сорок князей со князевичем, Да сорок попов, сорок дьяконов, Много люду, народу мелкого, Христианского, православного. Но никто к той книге не подступится, Никто к Божьей не притронется...»

— Не-е, я эту сказку знаю…

— А что ж ты в ней знаешь?

— А вот: «Ерусалим-град — всем градам отец, кроме царства Московского»!

— Ох, ты, — истинный царь! Самый корень тянешь! — улыбнулась женщина ласково и грустно.

— Лучше, Феня, о русских птицах сказывай, — мальчик лег на бок.

— А русских птиц, Ванюша, бывает всего три — Сирин, Алконост да Гамаюн, они нам, русским людям, самые главные.

«Мамка» Аграфена, сестра фаворита царицы Елены боярина Оболенского-Стриги поправила подушку, подоткнула одеяло у ног мальчика и стала медленно, туманно выводить сказку, почти петь.

— Птица Сирин, как дева крылата. Поглядит на тебя — залюбуешься, Запоет тебе — задивуешься, А крылом взмахнет — за собой сведет... — Как русалка? — Как русалка. — А друга-то птица — Алконост. Как падут на Русь годы грозные, Да найдут на град люди черные, Да нахлынут на брег воды темные, Да и муж жену побивать начнет, То снесет Алконост яйцо малое, Яйцо малое — золоченое. И зароет яйцо да под горенку, Да под лесенку и под спаленку, Так и муж с женой поцелуются, Помилуются да помирятся, Не на шесть часов — на шесть месяцев, На шесть месяцев со неделею. А зароет яйцо во сырой песок, Во сырой песок моря бурного, Так и море то успокоится, Успокоится да разгладится, И уляжется не на шесть недель, А на шесть годков с половиною. А зароет яйцо посередь двора, Да у терема государева, Так минует Русь лихо черное, Не на век минет, а на шесть веков!..

— Не хватит яиц, — сонным голосом пробормотал Ваня.

— Как, не хватит? — встрепенулась Аграфена.

— На всех не хватит, — на мужа, на жену, на море, на царя, на Русь, на меня да на тебя. Или тебе не нужно?

— Нужно, сударь, нужно! — задумалась девушка, пришлось ее в бок толкнуть:

— А Гамаюн?

— Гамаюн птица веселая, про нее на ночь сказывать нельзя, не уснешь.

— Ну, скажи, хоть немножко, как ее вызвать?

— Ее не зовут. Она на Руси всегда рядом, невидимо летает. Как где выпьют меда сыченого да вина зеленого, так и запоют да запляшут. Это Гамаюн чудит. Он и пьяного развеселит и трезвого обнадежит. Пока Гамаюн по-над Русью летит, земля наша стоит. Стоит, не клонится.