Зеркала русской эволюции

 На правах рекламы

Коньюктивит, катаракта, кератит и прочие глазные болезни   www.eledia.ru

Бюст Ленина на оригинальном постаменте второй половины 1920-х годов перед Высоковской прядильно-ткацкой фабрикой (город Высоковск, Клинский район Московской области) Памятники Ленину, вокруг которых была организована ритуальная жизнь советского города, разрушаются и теряют прежний смысл, оказываясь в радикально изменившемся ландшафте.

Вопрос на засыпку: сколько их было? Больших и маленьких, в полный рост и в формате бюста, из бронзы и крашенного серебряной краской гипса, украшающих главную площадь города и спрятанных на каких-то промышленных задворках? По некоторым оценкам, к исходу 1991 года на территории СССР стояло около 10 000 памятников Ленину. Другие источники говорят о 40 000 (цифра вполне сравнимая с 70 000 православных храмов, числившихся на территории Российской империи в канун 1917 года).

Вопрос номер два: сколько памятников основателю советского государства сохранилось? Судя по тому, что происходит в Москве и Питере, судя по известиям с Украины, из Прибалтики, Закавказья и Среднеазиатских республик, — не более 60–70% от исходного числа. Памятники Ленину сносят по идеологическим соображениям. Они ветшают, ломаются, приходят в негодность, списываются и разворовываются вместе со всей инфраструктурой развитого социализма. Вместе с монументальной ленинианой уходит целый пласт национальной культуры (или, если угодно, национального варварства).

Можно оценивать монументальное наследие советской эпохи с точки зрения его художественной ценности, пытаясь отделить зерна искусства от плевел культа. Но памятник Ленину является памятником культуры отнюдь не в силу своих художественных достоинств. Даже самый В ординарный Ильич, на скорую руку сляпанный из мраморной крошки или железобетона, многое скажет пытливому историку и крае веду. Массовость, распространенность, тиражируемость делают памятник Ленину идеальным знаменателем, позволяющим свести в одно уравнение имперский центр и национальные окраины, «колыбель пролетарской революции» и забытый богом поселок. Именно потому, что Ленин везде и всюду единообразен, скроен по одному шаблону, даже малейшее отклонение от канона — важный знак, сообщение, понятное тому, кто владеет культурным кодом.

 Ленин представал перед жителями Страны Советов в разных обличьях. Наиболее распространенным был Ленин в расцвете сил: Ленин-вождь, Ленин-оратор, Ленин-мыслитель. Однако существовали и другие его ипостаси. Важнейшая из них — Ленин-ребенок. Советские дети встречали маленького Ильича у ворот детского сада, в вестибюле школы, на главной линейке пионерского лагеря. Примером для старших школьников служил Ленин-гимназист (один из таких некогда широко распространенных памятников до сих пор стоит в Москве на улице Огородная Слобода). Помимо молодого и зрелого Ленина в скульптурной лениниане присутствовал еще один образ — Ленин-дедушка, расслабленно отдыхающий на лавочке или ласково беседующий с детворой. Та или иная разновидность  Ленина использовалась советским агитпропом в зависимости от целевой аудитории, функционального назначения памятника, места его установки и даже от климатических условий. Ленин в зимнем пальто и шапке-ушанке, изваянный видным советским монументалистом Сергеем Алешиным, не мог появиться в Крыму. Его ареалом были Урал, Сибирь, средняя полоса. Ленин-дитя естественным образом произрастал возле детских учреждений. Дедушка Ленин чаще всего отдыхал в городских садах и парках.

Учитывались и более тонкие материи. Так, в местах компактного проживания научной интеллигенции — закрытых советских наукоградах — и Ленин, как правило, выглядел поинтеллигентнее. Вместо народного вождя с пролетарской кепкой советских ученых вдохновлял Ленин-мыслитель. Яркий образ такого Ленина-интеллигента был создан скульптором Мерабом Мерабишвили в канун 100-летнего юбилея основателя советского государства. Ленин размашисто идет вперед, при этом взгляд его обращен в книгу, которую он держит перед собой в вытянутой руке. Памятник, удачно сочетавший черты вождя (стремительно шагает) и мыслителя (читает книгу), стоял до недавнего времени возле научного центра в Зеленограде и до сих пор сохранился в подмосковном Фрязино.

 С точки зрения функционального использования памятники Ленину можно разделить на три категории: мемориальные, «кафедральные» и «местночтимые».

Мемориальные должны были увековечить память Ленина в местах, непосредственно связанных с его жизнью и деятельностью. К памятникам такого рода относятся бюст Ульянова-гимназиста в деревне Ленино-Кокушкино, где юный Ильич отдыхал в имении своего деда А.Д. Бланка, памятник Ульянову-студенту возле Казанского университета, памятник Ленину в Шушенском, бюст Ленина возле дома на Сердобольской улице в Санкт-Петербурге, где он скрывался от Временного правительства, памятник перед Смольным и так далее. Нередко  такие памятники становились частью мемориальных комплексов — мест организованного паломничества.

Главный в городе (или, согласно нашей классификации, «кафедральный») памятник Ленину ставился на центральной площади, где отмечались революционные праздники, проводились общегородские митинги и другие массовые мероприятия. Характерным компонентом «кафедрального» памятника была трибуна. Обычно трибуна обрамляла постамент памятника, составляя с ним единый архитектурный объект. По красным дням календаря здесь проходил важнейший для советской политической  системы ритуал самопрезентации власти, призванный подтвердить ее легитимность.

«Кафедральные» памятники Ленину служили филиалами сакрального центра советской империи — Мавзолея на Красной площади. А статуи Ленина, соответственно, замещали его нетленное тело, подобно тому как изваяния фараона служили запасными дубликатами его мумии в древнеегипетских захоронениях. (Характерно, что в Москве монументальный памятник на Калужской площади получил неофициальный статус «кафедрального» лишь после того, как коммунисты утратили власть и свободный доступ к своему главному амвону — Мавзолею.) «Местночтимый» памятник Ленину использовался для церемоний, масштаб которых не требовал трибуны и места для массовых шествий. Возле памятника Ленину, расположенного на территории промышленного предприятия, мог состояться заводской митинг, возле Ленина, установленного перед зданием средней школы, — прием школьников в октябрята или пионерская линейка, возле Ленина, принадлежащего ЖЭКу, — ленинский субботник.

Обычно «местночтимый» был вторым, третьим и так далее памятником в городе. Но случались и исключения. В новосибирском Академгородке «кафедрального» памятника не было вовсе. Первый и единственный бюст Ленина располагался на закрытой территории автобазы и уже в силу этого был «местночтимым». Наличие памятника предполагало ритуальные действия, но  не только. У «местночтимого» Ильича были и другие важные задачи. Если главный («кафедральный») Ленин идеологически окормлял весь город, район, область, то Ленин второстепенный — отдельное предприятие, школу, войсковую часть. Таким образом, Ленин выступал и как верховное, и как локальное божество, покровительствующее учреждению, на балансе которого он состоял.

Памятники Ленину делались как из долговечных (камень, бронза), так и из мягких материалов (гипс, бетон, мраморная крошка). Материал  служил показателем статуса и административного ресурса заказчика. Республиканские и областные центры вкладывали в строительство «кафедрального» памятника серьезные средства. Проект должен был быть оригинальным (обычно приглашался один из ведущих советских монументалистов). Материалом для памятника служила бронза или большие монолиты гранита.

В городах областного подчинения главный памятник Ленину был также, как правило, каменным или бронзовым. Однако сама скульптура вождя зачастую была тиражной. Города и поселки районного подчинения удовлетворялись тиражным Ильичом из мягких материалов. Впрочем, даже в самом скромном городке или поселке можно иной раз встретить очень приличного бронзового или каменного Ильича, созданного по индивидуальному заказу. Все зависело от инициативы и предприимчивости местного руководства.

Хороший памятник Ленину был «дефицитом», за которым со всей страны ехали в центр разного рода снабженцы и порученцы. Главное местное «капище» должно было быть не хуже, чем у людей. А по возможности лучше. Если область не могла похвастаться хозяйственными успехами, реванш можно было взять по идеологической линии, построив внушительный памятник основателю советского государства.

«Местночтимые» памятники Ленину обычно сооружались из мягких материалов. Однако и здесь случались красноречивые исключения.  Достаточно сравнить монументальный памятник Ленину, стоящий возле заводоуправления Магнитогорского металлургического комбината, и неказистого Ильича на центральной площади Магнитогорска, чтобы понять, кто в городе хозяин.

Первый памятник вождю пролетарской революции был заложен рабочими Глуховской мануфактуры еще при жизни Ленина и открыт 22 января 1924 года — на следующий день после его смерти. Последний установлен в Архангельске в конце 1988 года. За шесть с лишним десятилетий,  разделяющих рождение и закат монументальной ленинианы, она прошла полный цикл художественного развития от «народного примитива» до академического маньеризма.

Первый, самый короткий и, возможно, самый интересный этап в истории монументальной ленинианы продолжался всего несколько месяцев — с января по май 1924 года. За это время по всей стране, потрясенной известием о смерти Ильича, было поставлено множество временных памятников и памятных знаков, отмечающих переход Ленина в разряд вечно живых революционных предков. В основном первые памятники, созданные рабочими местных фабрик и промыслов, кустарями и кладбищенскими камнерезами, представляли собой могильные камни и обелиски, украшенные траурно-революционными надписями. Но были и попытки портретного изображения Ленина.

Один из немногих дошедших до наших дней «народных примитивов» — памятник Ленину в подмосковном Ногинске. Ленин, изваянный декоратором клуба Глуховской мануфактуры, художником-самоучкой Федором Кузнецовым, суров, его рука угрожающе сжата в кулак. Надпись на постаменте гласит: «Больше доверия к силам рабочего класса. Мы должны добиться того, чтобы каждая работница могла управлять государством».

Однако особого доверия к дилетантам и самородкам пролетарского происхождения партийные чиновники не испытывали. «Большинство  бюстов Владимира Ильича не только неудачны, но попросту отвратительны, — писал близкий соратник Ленина Л.Б. Красин, — и некоторые из них за их безобразие, я бы сказал кощунственное несходство с Владимиром Ильичом, следовало бы подвергнуть обязательному и навсегда уничтожению».

Раздражение соратников Ленина вызывало не только искажение его «внешнего образа». Торговля портретами и бюстами Ленина оказалась делом коммерчески выгодным. Партия, разумеется, не могла спокойно смотреть на то, как какие-то нэпманы и кустари-одиночки делают деньги на главном партийном бренде. Было  принято решение взять изготовление и тиражирование изображений вождя пролетарской революции под жесткий контроль. Образ Ленина стал государственной монополией. Ответственность за охрану монополии была возложена на Комиссию ЦИК СССР по увековечению памяти В.И. Ленина. В комиссию входили: Ф.Э. Дзержинский (председатель), В.М. Молотов, А.С. Енукидзе, К.Е. Ворошилов и другие высокопоставленные партийцы. Для обеспечения действенного и повсеместного контроля были созданы отделения комиссии в Ленинграде, Харькове, Минске и Тифлисе, а также в Ташкенте (для Узбекской и Туркменской республик) и Новониколаевске (для Сибири и Дальнего Востока).

Впрочем, ясного понимания, каким должен быть памятник Ленину, на первых порах не было даже у членов центральной комиссии. Канон, которому в последующие десятилетия следовали сотни мастеров ваяния, еще не установился. Критерий отбора был простой: похож — непохож. Именно поэтому среди ранних памятников Ленину попадаются удивительные экземпляры, которые в более поздний период могли бы показаться глумливой карикатурой и форменным кощунством. Ярким примером такого изваяния может служить низкорослый, уродливый Ильич, установленный в 1926 году в Ленинграде перед «Невским заводом» (проспект Обуховской Обороны, д. 51). Гений революции в трактовке скульптора М.Я. Харламова выглядит мелким чиновником, этаким Акакием Акакиевичем,  идущим на доклад к начальству со стопкой исписанной бумаги. Впрочем, люди, близко знавшие покойного вождя, говорили о большом сходстве харламовского Ленина с оригиналом.

Как бы то ни было, начало систематической работы Комиссии по увековечению (май 1924 года) открыло новый этап монументальной ленинианы. Стихийное поклонение основателю советского государства было введено в жесткие организационные рамки. Желающие обзавестись памятником должны были приобрести бюст или скульптуру, рекомендованные к тиражированию комиссией. Эта ситуация породила своеобразную смычку центра и провинции,  профессионализма и народной инициативы: столичный скульптор ваял фигуру Ленина, местный умелец — пьедестал.

Рабочие железнодорожных мастерских обычно ставили Ленина на пирамиду из паровозных деталей. Символика таких композиций очевидна: «первый машинист социалистической революции» опирается на рычаги (партию) и поршни (рабочий класс), передающие двигательную силу колесным парам (колесам истории), стоящим в основании пирамиды. Часто Ленин венчал конструкции из элементов, символизирующих индустриализацию. В Сталинграде, к примеру, памятник вождю был установлен на постаменте в виде огромного болта. Рабочие подмосковного Высоковска поставили обелиск с бюстом Ленина на шестеренку. На судостроительном заводе в Астрахани Ленин — «штурман революции» — стоял на капитанской рубке, снятой с речного буксира.

Нередко основанием памятника становились «скрижали» основоположников марксизма. Так, в поселке Вознесенье Подпорожского района Ленинградской области постамент для бюста Ленина был выполнен в виде  небольшой библиотеки начинающего марксиста: внизу трехтомный «Капитал» Маркса, на нем несколько томов из собрания сочинений самого Ленина. Еще более наглядно эта тема была раскрыта в памятнике Ленину, созданном в Нижнем Тагиле по проекту учителя рисования местной школы А. Фролова. Фигура Ленина там была установлена на мраморный земной шар — символ всемирного значения Ленина. Земной шар, в свою очередь, покоился на конусообразном многограннике, образованном из развернутых книг с изречениями Ленина. Называлась эта замечательная композиция «Ленин жив в заветах». Другой художник-самоучка, мастер литейного цеха  Одесского судоремонтного завода им. Марти, Федотов, также водрузил бюст Ленина на земной шар, опутанный цепями капитала (намек на грядущую мировую революцию). Земной шар опирался на пять символических фабричных труб, установленных на стилобате в форме пятиконечной звезды. В центре звезды, между опорами-трубами, стояла наковальня с серпом и молотом.

Совершенно очевидно, что сложносочиненные монументы, характерные для творчества провинциальных мастеров в 1920-е годы, — это не просто памятники Ленину. Это развернутые картины нового, социалистического мироздания. Пьедестал в этот период был равновелик скульптуре, а иногда и перерастал ее по образной и смысловой насыщенности.

К началу 1930-х годов надобность в разработке оригинальных аллегорий нового мироздания отпадает. В культуре устанавливается одна образно-мифологическая система, главным интерпретатором которой выступает партия — художники лишь иллюстрируют ее идеи. Монументальная лениниана полностью переходит в руки профессионалов. Скульптурные изображения Ленина и постаменты лепятся по одному соцреалистическому канону. Ленин 1930–1950-х годов заметно благообразнее, внушительнее, монументальнее и скучнее Ленина 1920-х. Отличительной особенностью этого  периода становится появление многофигурных композиций, отсылавших зрителя к знакомым страницам литературной и кинематографической ленинианы. Репертуар таких произведений охватывал важнейшие моменты жизни вождя и строился по формуле Л + х, где Л (Ленин) был величиной постоянной, а х менялся в зависимости от иллюстрируемой памятником идеологемы: Ленин и Горький, Ленин и красноармеец, Ленин с крестьянами, Ленин с детьми.

Самой знаменитой и тиражируемой монументальной группой этого периода стала скульптурная версия известной фотографии — В.И. Ленин и И.В. Сталин в Горках. Существуют  два варианта этого памятника. Один был создан в 1937 году киевскими скульпторами Е.И. Белостоцким, Г.Л. Пивоваровым и Е.М. Фридманом. В трактовке этой артели оба вождя сидели рядом на скамейке. Великий Учитель внимательно слушал своего (равно)великого Ученика.

В 1949 году появилось новое изваяние Ленина и Сталина, красноречиво свидетельствующее о перемене акцентов в государственной историографии и мифологии. В версии, созданной ленинградцами Р.К. Тауритом и В.Б. Пинчуком, ослабленный болезнью Ленин сидит в кресле. Рядом твердо стоит устремленный в будущее Сталин. Вождь пролетарской революции просительно смотрит на «отца народов», передавая ему эстафету слабым жестом гипсовой руки.

К началу 1950-х годов памятник Ленину окончательно становится рутиной: стандартные постаменты, стандартные позы. Лениниана оживляется лишь в 1960-е годы — эпоху «оттепели», возвращения к «ленинским нормам партийной жизни» и романтическим идеалам Октябрьской революции. Излюбленным приемом скульпторов становятся развевающиеся на ветру революции складки ленинского пальто. При этом сам образ Ленина все более отдаляется от эталона, лежащего в Мавзолее. Именно в эти годы появляется Ленин-богатырь с могучим торсом и шеей тяжеловеса на площади Ленина в Смоленске (1967, скульптор Л.Е. Кербель) и тонконогий попрыгунчик на Московской площади Ленинграда (1970, скульптор М.К. Аникушин). 

В большом городе, где счет памятникам идет на десятки, Ленина можно обнаружить в самых неожиданных местах. Следует, однако, понимать, что вождя абы где не ставили.

Рекомендации по выбору места для памятника Ленину были выработаны еще в самом начале кампании по его увековечиванию. В массовой брошюре «О памятнике Ленину», изданной в 1924 году, говорилось: «Памятник Ленину должен занимать не только лучшее в городе место, но и место, наименее противоречащее своим видом идеям ленинизма». Таковыми считались фабричные постройки, а также «новые, благоустроенные   и величавые по архитектуре здания коммунальных учреждений». Если таковых в городе не было, фоном для памятника Ленину мог служить сад. Но не старый, дореволюционный, а непременно новый, пролетарский.

Подобно тому как пространство, окружающее церковь, почиталось сакральным, намоленным, пространство вокруг памятника Ленину обретало в глазах ревнителей нового культа особый смысловой и символический статус.

Прежде всего это было место, непосредственно обозреваемое вечно живым вождем. Взору каменного Ильича необходимо было предъявить то, как выполняются его заветы: улучшается быт рабочих, ведется борьба с неграмотностью, разворачивается социалистическое соревнование и построение социализма в целом. В свою очередь, Ленин самим фактом своего присутствия оказывал благотворное влияние на окружающие его учреждения, свидетельствовал о том, что данное место более, чем все прочие, приближается к светлому будущему. Памятник Ленину существовал в тесном симбиозе с окружающим его пространством. По мере сил власти это пространство украшали. Вокруг памятников     разбивали цветники и клумбы, расставляли флаги и высаживали голубые ели.

Ленинские памятники выпускались большими сериями. Сотни одинаковых Ильичей работы Г.Д. Алексеева, В.В. Козлова, С.Д. Меркурова, В.Б. Пинчука разбросаны по российским городам и весям. При этом каждый из них уникален. Ленин на центральной площади непохож на Ленина во дворе дома образцового быта, Ленин возле школы — на Ильича, украшающего фабричный двор. Какой из них следует убрать, какой признать достойным сохранения?    Ответ очевиден: полноценным памятником культуры может считаться Ленин в адекватном культурно-историческом ландшафте. К сожалению, эти ландшафты исчезают быстрее, чем сами памятники. Ленин, некогда стоявший в центре образцового студенческого городка, оказывается в окружении элитного жилья для новой русской буржуазии (Москва, Головановский переулок). Ленин, встречавший рабочих на заводском дворе, теперь охраняет платную автостоянку (Москва, Ионинская улица). Ленин, некогда укреплявший авторитет советской власти перед исполкомом, теперь стоит перед рекламными щитами — здание исполкома сдано в аренду (Павловский Посад). Нет зрелища более печального, более «противоречащего своим видом идеям ленинизма».

На протяжении шести десятилетий Ленин вживался в пространство города, становился центром официального поклонения и неформальных народных ритуалов. (Ритуал провинциальной свадьбы во многих местах до сих пор включает посещение главного памятника Ленину, но теперь с обязательным фотографированием на трибуне, куда в прежние времена допускалось только высокое начальство.)

Современный город выталкивает Ленина, «демонтирует» его не хуже, чем вандалы и охотники за цветными металлами.

Ленин уходит. Не надо его торопить.