"Планета Скарсида" - читать интересную книгу автора (Казанцева Марина Николаевна)

Глава 15

— Я не говорил тебе, что я немного сумасшедший? — озабоченно спросил Цицерон.

Заннат огляделся. Место, в который перенеслись эти двое, очень мало подходил для жизни, даже несколько часов провести в нём было бы проблемно.

Во все стороны, до самого горизонта, который непрерывной линией отделял поверхность планеты от её неба, раскинулся нескончаемый океан, воды которого имели глубокий зелёный цвет, а по мере отдаления принимали густо-фиолетовый оттенок, и ближе к горизонту становились стальными. Небо же имело пурпурно-лиловый цвет, с которым контрастировали тонкие лимонно-жёлтые облака. Возможно, они имели такой цвет оттого, что солнце, которое просвечивало их своими лучами, было сиреневым.

Под ногами был белый песок — он покрывал всю поверхность крохотного кораллового острова, судя по тому, что в центре его располагалась маленькая и неглубокая лагуна с узким выходом в открытый океан.

— Нет, не говорил, но я тебе верю. — сказал Заннат, обойдя взглядом всё пространство и обращая внимание на своего Спутника.

— Ты, конечно, спросишь, почему мы высадились в таком пустынном месте. — продолжал осёл, не трогаясь с места, да и идти-то было некуда. — Но на этой планете суши нет — весь океан усеян такими маленькими островками. Видишь ли, здешнее население составляют подводные жители.

— Это первый мир, созданный тобой?

— Ну что ты! Мои первые миры, наверно, давно уже перестали существовать. На некоторых ты не мог бы выйти без скафандра — они просто сожгли бы тебя своей агрессивной средой. Я выбрал один из тех, в которых мы с тобой могли бы немного переждать.

— Здорово. — согласился Заннат, за неимением лучшего садясь на песок. — Купаться-то хоть тут можно?

— В лагуне можно — во всяком случае, пока.

— Дружочек, ты наверно, не догадываешься, что нам с тобой всё это время что-то надо будет кушать, где-то отдыхать. Не думаешь же ты, что я должен тратить на это Силу?

— Вот почему я и доставил тебя сюда. — слегка обидевшись, ответил осёл. — Скоро будет самое время кушать, а пока пойди и покупайся, пока это можно.

— А что будет? — спросил беспечный Заннат, скидывая джинсы и рубашку, и также разуваясь. — Тайфун не случится?

— Вот этого мы ждать как раз не станем. Время дождей ещё не настало, так что доброе солнышко ещё долго будет радовать это полушарие своей лаской. Сейчас как раз настал сезон любовных игрищ, а это зрелище, скажу я тебе!

Произнеся свою краткую, но чувственную речь, Цицерон быстренько забежал в лагуну и заколотил по поверхности воды передними копытцами. Он явно не желал продолжать разговор, даже попытался нырять — переворачивался в воде, выставляя вверх объёмный зад, и с шумом обрушивался в воду задними копытами. Нырка у него не получалось, зато Ньоро с удовольствием нырнул в этой неглубокой прозрачной лагуне с бледно-зелёной водой. Атолл удивительно походил на земные коралловые образования, а вода была чуть солоноватой.

На дне лагуны бегали мелкие рачки и торчали из песка раковины устриц. Заннат набрал целую горсть и вышел с ней на берег.

— Смотри, Цицерон! — крикнул он. — Я набрал нам с тобой еды! Не знаю, как ты, вегетарианец, но я точно закушу! Не так уж тут и плохо!

— Нет, нет! — встревожился осёл и поспешил на берег. — Выкинь это! Эти рачки и эти моллюски не годятся в еду.

— Ядовитые? — разочаровался Заннат.

— Не то, что бы так, но метаболизм иной. Это же не твоя планета, где все виды имеют отдалённое родство. Здесь совсем иная основа жизни. Пока придётся немного подождать — купайся, отдыхай, а вечером увидишь.

На этом крохотном кусочке суши делать было абсолютно нечего, поэтому Заннат целый день купался на голодный желудок, выбирался на белый песок, загорал, спал, болтал с ослом, потом снова купался. Когда сиреневое солнце перебралось к горизонту, а пурпурно-лиловое небо сгустило краски, стал приближаться вечер, первый вечер на этой планете.

— Кстати, Цицерон, — заметил Ньоро, — а ты ведь не сказал, как называется этот водный рай.

— Какая разница. — попытался пожать плечами осёл. — Ведь называется он на языке своих обитателей. Ты смог бы передать звуками речь гигантских морских пауков? Или головоногого моллюска? Или приплюснутой ванильной черепашки? Лично я называю планету Лагуна.

— Смотри-ка, вон звёзда падает. — ответил Заннат, которого в этот момент интересовали совсем не падающие звёзды, а сварливое бурчание желудка. Кажется, зря он понадеялся на осла, следовало потратить немного Силы и сотворить себе отбивную.

— Вот именно. — загадочно ответил Цицерон.

За первой падающей звездой полетела вторая, потом их полетел целый рой.

— Послушай, а мы не попадём под метеоритный дождь?

— Не! — с хитрым видом улыбнулся осёл. — Это не метеориты, это кое-что другое. Эх, давненько я ждал такого случая! Думал, уже никогда не выпадет!

— Что же это?!

— А вот сейчас увидишь! Давай, лезем в воду и сидим тихо!

Ничего не понимая, Заннат забрался в лагуну вместе с ослом и погрузился в воду по шею. Звёзды проносились над их головами, улетая далеко на запад, они снижались над поверхностью океана, а некоторые спускались к самой воде, исчезая из виду, словно тонули в тёмно-фиолетовых волнах. Теперь уже было совершенно ясно, что это явно не метеориты. Но что?

Глядя на пролетающие мимо острова крупные, едва светящиеся предметы, Заннат не заметил, как рядом с островком опустился один такой предмет. Он был похож на приплюснутое яйцо с короткими крыльями и хвостовой частью. Снаряд закачался на волнах, словно огромная чёрная утка, только без головы. Его поверхность, похожая на тёмное стекло, дрогнула и стала собираться к кормовой части, открывая плоское нутро, а вместе с ним и ряд кресел с пассажирами.

— Вот они, голубчики! — ехидно прошептал осёл.

— А кто они такие? — тихо спросил Заннат.

— Туристы! Едут сюда каждый год, чтобы пожрать местных деликатесов!

Заннат не находил в этом ничего предосудительного, тем более, что он сам был не прочь пожрать местных деликатесов. Однако, у осла было на сей счёт, очевидно, иное мнение.

Туристы между тем повылезали из своего экипажа на песок кораллового островка. Было их восемь персон. В наступающей темноте Заннат разглядел, что по меньшей мере четверо из них были гуманоидной формы, один прямоходящий тип с длинным хвостом и подозрительной мордой муравьеда. Ещё один выглядел, как карикатура на человека — он всё время прыгал, кривлялся, суетился и верещал. Ещё двое выглядели, как маленькие бурдюки с ножками, и последний был вовсе странен — он двигался, как черепаха, а на спине его изгибалась змея. Такая занятная компания высадилась на островок. Гуманоиды вытащили складную мебель, поставили её на песке на узкой косе песчаного пляжа, которая замыкала лагуну. Они вытащили из своего экипажа многие другие вещи, раскладываясь со вкусом и полным комфортом, видимо, чувствуя себя здесь хозяевами. На столах уже что-то стояло и лежало в тарелках, а гости расселись по сиденьям и отчего-то затихли.

— По-моему, у них там еда. — прошептал Заннат, оставаясь в воде вместе с ослом. — Может, попросить у гуманоидов немного еды?

— Ни в коем случае. — прошептал Цицерон. — Ещё рано.

И Заннат терпеливо остался ждать событий, гадая, что за действие разворачивается на маленьком атолле.

Некоторое время туристы лениво переговаривались на своём непонятном языке, потом внезапно настала тишина, только смачно набегала на берег мелкая волна, да шелестел лёгкий бриз.

Внезапно раздался долгий, нарастающий звук — как будто где-то в море трубили множество длинных рогов, при этом достигая удивительного унисона. Пение нарастало, усиливалось, переходя на более низкие ноты, и, наконец, смолкло. После этого в океане зажглись огни — слабые, зеленоватые пятна, как будто их источник оставался под поверхностью воды. Круги света заходили в хороводе, словно играя друг с другом. Потом плеснуло слабой волной, и она медленно покатила на белый берег. Тогда снова зазвучала переливчатая музыка.

Всё это происходило в одном месте — прямо напротив широкого края островка, в двухстах метрах от берега. Пение приобретало новые тона, окрашиваясь во многие голоса, становилось мощнее, торжественнее. В океане продолжалось подводное движение, словно там играла рыба. Волны отходили от этого круга и шли на атолл, с плеском накатывая на его берега. Заннат с Цицероном тихонько выбрались на вторую дугу — песчаную косу, и теперь сидели там тихо, наблюдая действие, что происходило в океане. Гости на другой косе тоже притихли, сидели молча и зачарованно наблюдали за картиной.

Завораживающее пение всё разрасталось, словно тысячи и тысячи голосов вплетались в него, внося в общее звучание свои детали. Круг играющих волн стал расходиться, а в его центре стало возникать нечто тёмное и огромное, и с берега было не разобрать, что именно. Оно возносилось под звуки торжественного плача, как будто тысячи морских русалок стонали от изнеможения, устав славить великое морское божество.

Вздымались и опадали в воздухе едва опалесцирующие ленты, извивались длинные толстые щупальца, плотной массой ныряли и выныривали блестящие тела, скользили крупные кольца, частой бахромой трепетали ресницы — вся эта огромная масса катила на берег, не переставая петь, а посередине неподвижной массой высоко громоздилось, как на троне, нечто величественное.

Чем более это непонятное явление приближалось к берегу, тем более захватывало и поражало экзотической красотой. Пение потрясало рассудок и заставляло молитвенно молчать, а зрелище торжественно катящего к островку кортежа изумляло своей пышностью и роскошью. Огромное животное, похожее на толстого лангуста, свернувшегося в клубок, плыло на существах, лишь отдалённо похожих на осьминогов. Это их толстые длинные щупальца беспрерывно месили воду в медленном, ровном движении. Их окружали перепончатые существа, которые непрерывно выбрасывали вверх длинные мокрые ленты, похожие на листья ламинарии. Листья с лёгким плеском опадали вниз и снова взмётывались, как флаги. Следующим кругом шли гигантские ресничные черви — они так и кипели в воде, и казалось, что их не много, а всего один бесконечно длинный червь. Плыли сонмы мелких существ, потрясающих клешнями, плыли мохнатые существа, дующие в витые раковины, плыли совсем непонятные создания, похожие на арфы, играющие сами на себе.

Вся эта великолепная кавалькада подплыла к острову и остановилась у кромки прибоя. Тогда огромное животное на вершине этого живого престола пришло в движение. Очень медленно, под непрекращающееся пение оно соскользнуло со своего места и поехало, как по живому эскалатору, на песок. Тяжело плюхнувшись на него, громада издала хлюпающий звук, который немедленно заглушило усиленное пение.

Животное воздело вверх огромные клешни и издало удивительно музыкальный звук, словно возносило хвалу небесам. Долгая нота отзвучала, и гигантский «лангуст» двинулся вперёд под многоголосое сопровождение удивительного хора. Ракообразное стало рыть яму, отбрасывая задними ножками большие пригоршни белого песка. Очевидно, всё это торжество сопровождало процесс яйцекладения, потому что когда огромная самка зарыла кладку, она под неистовый восторг своего хора направилось к воде. Там его встретили подданные, заботливо подхватили, окружили, и с величайшим торжеством вся процессия удалилась в океан.

— Это великий праздник на Лагуне. — прошептал осёл. — Священное яйцекладение королевской вантахини. Вообще-то это не яйца, а икра. Вот на неё-то и слетаются все эти браконьеры. Ты представляешь, какой грабёж сейчас идёт на всех островках!

Туристы и в самом деле зашевелились. Едва прежний порядок восстановился, и процессия ушла под воду, они пришли в движение — первым делом немедленно принялись отрывать свежую кладку. Самыми активными были гуманоиды и хвостатый с мордой муравьеда. Бурдюки с ножками только пищали, сидя в креслах вокруг столика — от них всё равно толку было мало. Маленький, похожий на мартышку, возбуждённо прыгал вокруг копающих и пронзительно верещал. Он всё время пытался влезть в дело, но всякий раз получал отпор. Черепахоподобный монстр со своей змеюкой на горбу тоже суетился и квакал, как простуженная лягушка.

Наконец, кладка была вырыта и осторожно помещена в котёл. Гуманоиды уже хотели нести лакомство к столу, как вдруг рядом прозвучал довольный голос:

— А что это вы тут делаете? — спросил осёл, приветливо махая хвостом с кисточкой.

— Да, нам бы хотелось знать. — поддержал товарища Заннат. Они подкрались незаметно и подошли совсем близко.

Их слова произвели на всю компанию совершенно необычное впечатление. В первый миг туристы замерли, потом все разом залопотали, а потом стали возмущённо наступать на незваных гостей. Кажется, они доказывали, что эта пара явилась сюда совершенно не по праву и претендует на свою долю без всяких на то оснований. Гуманоиды стали что-то горячо доказывать, указывая на свой катер, хвостатый начал возмущённо трубить своим длинным носом, обезьяныш вовсе взбесился — он бешено скакал вокруг Цицерона и всё норовил цапнуть того за ноги. Два бурдючка на стульчиках разрыдались, и лишь черепах со своей змеюкой продолжал медленно тащиться к группе.

— Чего орёте? — невозмутимо спросил Цицерон. — Попались, значит, попались.

Но гуманоиды явно не соглашались с таким оборотом дела. Они усиленно показывали на свой катер и разводили руками вокруг.

— Они желают знать, на чём мы сюда прибыли. — догадался Заннат. — Послушай, Цицерон, что ты можешь тут сделать? Видно, расхищение икры поставлено на поток. Давай миром всё решим. Они нас накормят, а мы пока помолчим про то, что видели.

— Это голод делает тебя малодушным. — буркнул Цицерон и первым направился к столикам, а вся компания с тяжёлым котлом — за ними.

Осёл нахально пересадил бурдючок с ножками на стул ко второму бурдючку — для этой пары и одного-то стула было много. Он уселся в раскладное креслице с ногами и решительно взял со стола большой кусок аппетитно выглядящей пищи.

— Нечего с ними церемониться, с мерзавцами. — буркнул он. — Садись, Заннат.

Заннат занял первое попавшееся кресло и тоже взял с блюда кусок. Это был не хлеб, но что-то похожее. Вкус Ньоро вполне устраивал. Не успел он слопать первый кусок и взяться за второй, как притащились гуманоиды с котлом. Они поставили посудину на специальную подставку и принялись перекладывать икру в посудины поменьше. Наверно, решили, что связываться с дикими туристами себе дороже — накормить их, и избавиться от них.

— Кырлымырлывырлыдырлы. — сказал один из них Заннату.

— Простите, не понял. — вежливо ответил тот и взялся за второй хлебец.

— Вовзвовзмобсгобс. — сказал второй гуманоид, очень похожий на человека, и со всякими знаками, демонстрирующими дружелюбие подал Заннату кусок хлеба с толстым слоем свежей икры.

Ощущение от поедания икры оказалось невероятным, возбуждающе-очаровательным — крупные икринки лопались на языке, оставляя чуть маслянистый, солоноватый, богатый вкус. Все за столом усердно чавкали. Маленькие бурдючки с ножками имели большие рты и ловко жрали бутерброды. Тощая мартышка лопала икру и пихала в себя хлеб, словно сто лет голодала. Гуманоиды ели аккуратно и с достоинством, и только черепах ещё тащился к столу. Он молча подполз, тронул гибким отростком на своём горбу одного из гуманоидов за ногу, тот наклонился и подал несчастному большой кусок. На маленькой змеюкиной головке разверзлось большое жерло, куда, словно в преисподнюю, улетел бутерброд. Внутри черепахи что-то улькнуло, и он раскрыл свой рот, требуя второго куска.

— Даже не жуёт. — заметил осёл.

— Откуда они такие взялись? — согласился с ним Заннат.

Гуманоиды снова подложили икры на опустевшее блюдо, и пиршество продолжилось. Бурдючки уже раздулись от обжорства, они даже тихо постанывали, но, едва перед ними на тарелочке оказывался очередной бутерброд, тут же торопливо совали его себе в глотки маленькими отросточками, заменявшими им руки. Обезьяныш обтрескался до безобразия — он отвалился на стульчике и только таращил глазёнки, провожая жадными взорами каждый кусок, что плыл мимо его рта. Лысый гуманоид с некрасиво выкаченными белками методично смаковал икру, подлизывая её с хлеба длинным бледным языком. Двое туристов, очень похожих на людей, только с длинными острыми ушами с кисточкам на концах, довольным фырканьем сопровождали каждый проглоченный кусок, они облизывались от уха до уха, показывая тонкие розовые языки. Человек от них не отставал, так же явно испытывая необыкновенное удовольствие. Черепах молча поглощал горбушки с вынутым мякишем и набитой внутрь икрой.

На столике светила маленькая лампа, похожая на патрон, в её слабом свете молчаливое деловитое обжорство походило на таинственное религиозное действие, на сакральное священнодействие. С последними кусками туристы оживлённо завозились. Человек достал из машины что-то маленькое и, держа его в ладони, вернулся к столу. Оказалось, что это было нечто вроде кинокамеры. Обжоры принялись позировать поодиночке, парами и даже целым коллективом. Бурдючки обнимались маленькими своими щупальцами и высовывали языки. Обезьяныш соорудил отвратительную мину и с ужимками сожрал перед камерой бутерброд. Потом все сели вместе, пригласив с собою и гостей и зажав во ртах по куску хлеба с богато положенными последними остатками икры. Так закончилось это безобразное пиршество, после чего туристы молчаливо принялись собирать вещи.

Бурдючки первыми забрались в катер, уселись на специально собранных для них креслицах и принялись издавать жалобные вопли. Обезьяныш, качаясь, направился к своему месту и свалился без сил на сидение. Он продолжительно и громко икал. Черепах пытался влезть, да ножки были коротковаты. Заннат пожалел инопланетянина и подсадил его через борт. Однако, бедному было никак не залезть в высокое кресло, явно не приспособленное к его анатомии. Поэтому добрый Заннат поднял тяжёлого, как камень, черепаха вместе с его змеюкой и положил в коробку, куда тот так стремился.

— Благодарю. — отчётливо сказала змеюка на горбу монстра.

— Что? — Ньоро даже опешил от изумления.

— Приятно видеть столь любезное отношение. — немного механическим голосом ответил черепах. — Вы, очевидно, изумлены, но я освоил ваш язык, пока мы приятно проводили время за усвоением еды. Таковы способности нашего народа. Наших представителей охотно берут в путешествия разные расы — мы служим переводчиками.

— Скаргарлувллав? — спросил что-то человек, занося в машину складную мебель.

— Он спрашивает: откуда вы. — перевёл черепах.

— Это неважно. — уклончиво ответил подошедший осёл. — Мы проездом.

— А на чём вы прибыли? — спросил лысый гуманоид.

— Да своим ходом. — небрежно отмахнулся Цицерон. — А я смотрю, фирма процветает. Народу всё больше и больше.

— А вы хотите с нами прокатиться? — радушно предложили ушастые с кисточками. — Места есть.

— Следующий пункт турне — планета головоногих моллюсков. — подтвердил всеобщее доброжелательство человек. Он внёс в катер опустевший котёл и сел на переднее сидение, отделённое от пассажирского помещения низкой перегородкой — он явно был пилот этого маленького кораблика.

— У нас есть как раз два свободных места. — благосклонно сообщил обезьяныш, делая при этом зверские гримасы. — Я оплатил три места, а товарищи не явились.

Все они оказались весьма неплохими ребятами.

Заннат в сомнении посмотрел на Цицерона, ему очень хотелось посмотреть, как живут инопланетяне.

— А нам что за разница? — рассудил тот, отлично понимая друга. — Мы путешествуем.

И они приняли приглашение туристов, сели на два пустых задних кресла и пристегнулись ремнями. Катер стартовал с места почти без перегрузок, но даже и такой взлёт вызвал у негуманоидных туристов взрыв негодования. Капризные ксеноиды на все лады крыли пилота, который по их мнению, слишком грубо вёл машину. Видимо, он был тут не столько участником группы, сколько служащим. Человек терпеливо выносил все выходки пассажиров, добродушно улыбался и делал своё дело. Машина вылетела за пределы атмосферы, оставив далеко внизу рассвет, наползающий на глубокие зелёные воды океана.

Корабль неподвижно висел в пустоте космического пространства, а к нему слетались маленькие шлюпки — это покидали планету прожорливые туристы, каждый год налетающие сюда и пожирающие икру вантахини.

Шлюпка аккуратно заплыла в маленький шлюз на одну машину, диафрагма входного порта закрылась. Помещение наполнилось воздухом, и машина подняла прозрачный верх. Открылась передняя дверь, и в тесное помещение шлюза вбежала ливрейная прислуга. Стонущих от обжорства ксеноидов стали осторожно вынимать из их гнёзд, укладывать в шикарные тележки и увозить в каюты. Человекообразные вышли сами, остался только пилот и черепах, которого тоже уложили на каталочку.

— Не желаете поработать в фирме инструкторами? — спросил пилот через переводчика. — Неплохая зарплата, бесплатное питание, плюс премиальные.

Это оказалось очень заманчиво — ведь всё равно они находятся в отпуске и должны скитаться, нигде подолгу не задерживаясь.

— А что? — рассудительно ответил осёл. — Я тоже очень способный к языкам. Могу работать переводчиком.

Пилот одобрил такое настроение и повёл их коридорами к главному менеджеру туристического корабля.

Открылась зрачковая диафрагма, пропуская посетителей, и все трое вошли в помещение, у дальней стены которого стоял стол, а за столом сидел бритый человек в фуражке.

— Вот они, шеф. — сказал пилот и вместе со своей тележкой проехал дальше, к столу.

— Вижу. — ответил человек за столом. — Доказательства собрал?

— Вот снимки. — ответил служащий, с лица которого исчезла добродушная улыбка. — Жрали икру, всё задокументировано.

— Так, так, значит, браконьеры? — прищурившись, спросил лысый. — Как попали на планету?

— Я думаю, они там давно торчали. — снова вступил пилот. — У них даже нет средства передвижения. Наверняка истребляли цикларуса.

— Этот явно гуманоид. — рассуждал чиновник, сравнивая физиономию застывшего от изумления Ньоро с его изображением на снимке. — А это непарнокопытное, млекопитающее, вид неизвестен. Он разумен?

— Изъясняется. — кратко отвечал пилот.

— Простите, в чём это нас обвиняют?! — возмутился Цицерон. — Это мы-то браконьеры?!

— Конечно. — ответил чиновник. Смотрите сами — все доказательства вашего преступления.

На стене позади стола высветилось крупное изображение: осёл и Заннат с бутербродами во ртах, с хлеба явственно стекает зелёная икра. И больше никого вокруг, словно они не вместе с компанией снимались.

— Это фотомонтаж! — заявил Заннат, ошеломлённый таким коварством.

— Как вы попали на планету? — начал допрос чиновник. — Где ваш корабль?

— Мы путешествуем без корабля. — со сладкой улыбкой ответил Цицерон. — Мы от внешнегалактической комиссии присланы для расследования дела о хищении икры вантахини, называемой также цикларусом. Ваша компания наносит колонии королевской вантахини ущерб, оскорбляя также и религиозные чувства благородных самок.

— Подтвердите ваши полномочия. — так же сахарно заулыбался чиновник, переглядываясь с пилотом.

— Покажите вашу лицензию. — потребовал осёл.

— Мой милый, она перед вами. — указал менеджер на стену, где действительно висела в рамке какая-то бумага.

Осёл, решительно стуча копытами, направился к ней, но подойти ближе не удалось — он налетел на какую-то невидимую преграду.

— Какая жалость. — удивлённо поднял безволосые брови чиновник. — Поле преграждает путь. Придётся вам, друзья, сначала посидеть в камере, а потом уж ваше дело расследуют в прокуратуре Галактической Федерации.

— Да? — спросил Заннат. — А отчего нам стулья не предоставили, или мы уже всех прав лишились?

В помещении внезапно возникли два кресла, в одно из них небрежно упал Заннат, а во второе запрыгнул осёл.

— Итак. — сурово сказал он. — От имени сверхгалактической комиссии я обвиняю вас в незаконном расхищении икры вантахини и нарушении естественного биоценоза планеты Лагуна. Как полномочный инспектор я предлагаю вам чистосердечно признаться в злонамеренном деянии и тогда, быть может, вам снизят тюремный срок от полутора тысяч лет до тысячи.

— Может, проще выкинуть их в космос и забыть об инциденте? — рассуждал чиновник, нисколько не удивлённый возникновением из ничего двух кресел.

— Тогда плакала наша премия. — встревожился пилот.

— И моя! — квакнул переводчик.

— Поздно. — отрубил осёл. — Я уже транслирую этот разговор на всю галактическую систему связи. Вам не удастся избежать ответственности.

— Я всё-таки лучше выкину их в космос. — слегка поморщившись, сказал чиновник и потянулся к клавиатуре на столе.

— Заннат, дай мне немного Силы, я устрою им разнос. — яростно заговорил не в шутку разозлившийся Цицерон.

— Ты же знаешь, зачем нам нужна Сила. — укоризненно ответил Ньоро. — Я не могу её тратить просто так, на каких-то мелких браконьеров.

— Это святое дело. — настаивал осёл. — Всего-то надо самую малость. Я сделаю так, что икра им не пойдёт впрок.

На второй половине помещения раздался хохот — чиновник, пилот и переводчик ржали над бродягами, которые вздумали изображать из себя важных персон.

— Нет, я всё-таки выкину их в космос. — утирая слёзы, проговорил лысый и снова потянулся к кнопке.

— Заннат, мы сейчас вылетим в безвоздушное пространство. — предупредил осёл. — А мёртвому телу Сила ни к чему.

— Вот ты и врёшь. — не согласился Заннат. — Сила говорит мне, что со мной во всяком случае ничего не случится — Живая Энергия не позволит мне погибнуть. А ты, если хочешь, становись мороженой ослятиной.

— Ты мне друг или что?! — возмутился Цицерон.

— А ты не пытайся мной манипулировать. — парировал Ньоро. — Я здесь главный.

— Ну ты и молоток. — уважительно отозвался Цицерон. — Я думал, ты бесхребетный тип, умеющий только подчиняться приказам. Вон как тобой Моррис командовал!

— Эй, хомо, так ты здесь главный, а вовсе не этот непарнокопытный нахал? — снова расхохотался менеджер.

— Если я умру, ты никогда не попадёшь в те чудесные миры, которые я знаю. — буркнул осёл.

— Зачем так печально, друг мой? — обнял его Заннат. — Ну, что ты хотел с ними сделать? Учти, убийство мне претит.

— Не скажу. — обиделся Цицерон. — Ты мне не доверяешь. А мне надо всего чуть-чуть Живой Энергии, ты даже на стулья больше потратил.

— Э, погодите-ка, — насторожился чиновник. — О чём это вы говорите? Живая Энергия? Вы кто такие?

— Слышал о додонской расе, чувак? — небрежно отозвался Цицерон. — Так вот, мы как раз от этой конторы.

Мужчины переглянулись, но не засмеялись.

— Я что-то слышал в космопортах. — заметил пилот. — Говорят, додоны вернулись, а с ними и Живая Сила.

— Враки. — не поверил чиновник. — Космолётчики всегда сочиняют небылицы.

— Мерзавцы. — печально произнёс осёл. — Вы наживаете громадные бабки на хищении икры прекрасной королевской вантахини, с самцом которой я некогда воссоздал в волшебном сне эту необычную цивилизацию. Вы даже не понимаете, что губите. Вы решили, что вантахини — это большое глупое ракообразное. Вы думаете, что её песни — это лишь случайный звуковой эффект, созданный эволюцией? А она поёт о нежном зелёном море, о подводных садах, качающихся в течении придонных вод. Она поёт об устричных дворцах, украшенных голубыми жемчужинами и красными кораллами. Она поёт своим детям о празднике жизни, о ласковом солнце, о добрых звёздах, о запахах океана, о долгой-долгой жизни священной вантахини, королевы подводного мира. Вот что вы хороните в своих жадных желудках, позорные обжоры.

— Как будто бы он сам не ел. — заметил пилот.

— Да, раз в жизни стоит попробовать икры вантахини. Раз в жизни, чтобы сохранить в памяти это чудное мгновение. Но не обжираться каждый год, запихивая в себя тысячи жизней и обирая беззащитную планету. Когда вы истребите вашего цикларуса, в океане Лагуны прекратятся естественные процессы — всё просто начнёт вымирать. Она — богиня этого водного мира. Единое существо во множестве особей.

— Мне он уже так надоел своими нотациями. — заметил менеджер. — Я всё-таки выкину их в космос.

Он решительно нажал кнопку, и зал неожиданно пришёл в движение. Заннат и Цицерон покачнулись на своих местах, потому что круглое помещение явно поворачивалось вокруг оси.

— Сколько тебе надо времени? — спросил Заннат, выделяя на кончике указательного пальца маленький огонёк.

— Всё ничего! — воскликнул осёл, подхватывая шарик Силы.

Шлюз ещё только начал открываться, как обе фигуры — человека и осла исчезли перед глазами менеджера и пилота. Но удивляться им было некогда — у них в желудках вдруг что-то стало вспучиваться, настоятельно требуя выхода на свободу. Пилот согнулся, выблёвывая на пол зелёную икру, а змеюка на черепахе прямо-таки фонтанировала содержимым пищевого тракта, заливая зелёной пеной стол и бумаги главного менеджера. На столе его замигали красные сигналы, затем раздался продолжительный вой тревоги. Кабинет продолжал вращаться, впустую разевая диафрагму выхода — никого за перегородкой не было.

На всём корабле творилось нечто ужасное — туристы, только что вернувшиеся из приятной поездки на планету Лагуна и наевшиеся икры до отвала, корчились в своих комфортабельных каютах. Они блевали, изрыгая стоящий бешеных денег деликатес всеми доступными способами. Их распирало в кишках и прочих пищеварительных органах, отчего повсюду раздавались залпы и пёрло вонью. Все туалеты были забиты страдающими поносом и рвотой ксеноморфами и гуманоидами. Это происходило повсюду: в каютах, в коридорах, в обширных игровых залах туристического лайнера. Панически орала сигнализация и завывали срочные вызовы в каюты. Медики и прислуга сбивались с толку, кидаясь от одной двери к другой. Заблёванный корабль плыл по орбите над зелёным океаном Лагуны. Совершать пространственный прыжок в такой ситуации — чистое безумие.