"Планета Скарсида" - читать интересную книгу автора (Казанцева Марина Николаевна)

Глава 13

Горы на краю материка представляли собой курящиеся лёгким дымком вулканические жерла. Они усеивали собой длинную побережную полосу. Синеватый цвет вулканического камня, мутная атмосфера, сухие останки растительности, похожей на перекати-поле — вот вся картина этой угрюмой даже для Псякерни местности.

Едва прибыв на место армия квази расположилась лагерем в предгорьях. Враги прятались в хорошо замаскированных норах, отыскивать которые было себе в убыток. Там они наверняка засели с запасами еды и воды. Так они делали и раньше, когда проигрывали. В прошлые войны квази отыскивали такие входы, которые обычно маскировались под камнями, под зарослями, и, натолкав в дыру побольше сухих веток, поджигали их. Чем больше таких входов находилось, тем успешнее была операция. Тогда псы выскакивали и начиналась битва. То же самое коты рассчитывали проделать и в этот раз. За тысячелетия войны они уже выучили наизусть все места таких входов. Поэтому эти убежища собакоиды использовали уже в последнюю очередь. Обычно туда сгоняли всякую бедноту, что не имела собственного дома или не работала на хозяев.

Поэтому, прибыв на местность, коты первым делом стали собирать перекати-поле, которое при горении давало особо мерзкую вонь.

— Выйдут, куда денутся! — с энтузиазмом говорил Кунжут, наблюдая издалека, как разведчики отыскивают норы.

Моррис был настроен несколько иначе, но помалкивал про себя, потому что понимал, что дела пойдут совсем не так, как было раньше. Он подозревал, что собакоидов вообще в норах не было. Он несколько раз делал попытку разузнать, где прячется основное войско врага, но всякий раз его Сила натыкалась на глухую защиту. Пробивать её не имело смысла, потому что главным противником Морриса были не псы, а Фортисс. Наконец, он почувствовал наступление момента и сказал вождям:

— Возвращайте котов в строй. Сейчас начнётся.

Боевая труба провыла команду, и поджигатели вернулись в строй, весьма довольные своей работой. Сейчас отовсюду начнут вылезать кашляющие собакоиды и, вытирая слезящиеся глаза, станут просить пощады. Некоторые, впрочем, попытаются сражаться. Но это уже будет совершенно деморализованное войско. Так было всегда.

— Бывали, правда, случаи, когда и нашим приходилось тут прятаться от собакоидов. — толковал Культяпкин. — Ну, когда они нам тоже намыливали. Тогда тут в норах такие драки разгорались! Один раз засаду устроили нам. Наши ребята притащились сюда зализывать раны и ждать конца войны, а их тут встретили катапульты. Тогда Пират и потерял свой глаз.

Войска квази выстроились на границе гор и стали потрясать оружием, добытым у врага, криком и оскорблениями вызывая противника на бой. До сих пор это было не сражение. Сражение, это когда ты и твой враг — один на один, в открытом бою! Это совсем не то, что уничтожать противника издали всей кучей! Война — это хорошая добрая драка! Это здорово — дать ему в зубы или выбить глаз! Когда он визжит и удирает! Свалить одного и взяться за другого! Помочь товарищу в беде! Враг прёт на тебя, а ты смеёшься! И побеждаешь!!

Моррис не уловил момент, когда они появились. Синевато-серые, они сливались цветом шкур с камнями. Без всяких доспехов, без летающих досок, с одними копьями, обычными копьями — не теми, что кидают огонь!

Когда квази поняли это, они взревели от восторга, только вожди удержали их от того, чтобы войска тут же не бросились в бой.

— Стоять! — крикнул Кунжут. — Пусть все выйдут! Пусть двигаются к нам! Мы встретим их!

Коты громко завопили от восторга. Собакоиды молча собирались в плотные ряды. Они вытекали откуда-то из-за конусов вулканов, строились шеренгами.

— О! О! О! О! — оглушительно орали квази, грохоча огненными копьями о землю.

Войско собакоидов множилось, их уже было несколько тысяч — меньше, чем котов, и это приводило последних в неистовство. И вот псы двинули по склону вниз — медленно и плотно. Эта молчаливая серая масса стекала с гор ровно держа край. Они двигались шагом, но даже издалека были видны их мрачные жёлтые глаза — глаза смертников. Они дошли до края каменистой равнины и остановились, подняв копья.

— Вперё-ооод! — закричали одновременно Кунжут и Пират.

Вся армия квази сорвалась с места и понеслась на досках, устремив на врага копья. Ещё несколько секунд, и они достигнут дистанции, с которой возможно поражение огнём. Копья собакоидов были против огнемётов — просто длинные палки.

— Вперёд, вперёд! — задыхаясь от волнения, бормотал Культяпкин, вцепившись в поручни платформы, зависшей над полем.

Огромная пёстрая толпа неслась широкой полосой к склонам гор, где каменно застыли враги.

«Ещё мгновение.» — подумал Моррис, весь уйдя во внимание.

Ещё секунда и удар.

Перед летящим войском квази вдруг задрожала почва. Нечто мощное рвалось из глубины. Вздыбились гигантские пласты породы, вывернулись глыбы, и вверх рванула огромная стена огня.

Передний край нападающих смялся — квази, боящиеся пламени, бросились врассыпную, повернули на всей скорости обратно, а задние ряды напирали на них. Произошло невиданное столпотворение. Смешались воедино бойцы, их доски и оружие. И только потом раздался резкий гул. Всё это заняло не более секунды, как в следующий миг огонь полёг над землёй и устремился к собакоидам, поверх огненной рекой пронеслась по инерции масса квази — они беспорядочно вертелись на своих досках и так же бессмысленно палили в воздух.

Лавина огня пошла на псов — это Моррис, готовый к неожиданностям среагировал мгновенно: он направил оружие врага против него. Опалённые передние ряды полегли, а задние с криками схватились с котами. Завязалась битва, которой и жаждали коты. От злости и потрясения у них развился аппетит на бой, и они косили собакоидов только так.

Внезапно вершины гор потряслись, и стали обрушиваться. Камни покатились вниз, потом взмыли над поверхностью и полетели, как летают птицы. Они летели низко — как раз на высоте, на которой носились квази. Вся эта масса должна была шквалом пролететь над псами, которые словно по команде, упали наземь, и поразить котов. Но тут в этой каменной реке что-то изменилось — камни упали наземь и продолжали катиться по крутым склонам, набирая скорость. Они врезались в задние ряды собакоидов, отчего раздались крики — пронзительные крики раненых псов, и торжествующие — котов. Остатки камней пролетели в долину и остановились.

В следующий момент все квази попадали наземь — их доски более не действовали. Враг Морриса потратил Силы, чтобы лишить их заданных свойств. В следующий миг утеряли огонь огнемёты — коты оказались вооружены обыкновенными палками.

— Отбой! — крикнул своим Кунжут, и Пират тоже приказал отступать.

Первая схватка закончилась, и противники разошлись.

Волна котов схлынула со склонов и помчалась обратно через долину к своему лагерю, а собакоиды остались на местах, оттаскивая раненых и убитых. Следующая атака не за горами.

Они были разочарованы и расстроены. Даже огонь, вырвавшийся из-под земли их так не расстроил, как потеря оружия. Коты думали, что они теперь так и будут бить врага его же оружием. Они потрясали бесполезными палками и требовали от Морриса, чтобы он немедленно вернул оружию дееспособность. Это было как раз то, чего он не хотел делать — Габриэл желал сохранить своё преимущество над Фортиссом, поскольку тот потратил гораздо больше энергии. Кроме того, ему было совершенно ясно, что эта битва напрасна, она есть преддверие чего-то нового. Что-то не давало Моррису покоя, снова зудело в сознании. Что-то упущенное.

— Вам не нужны огнемёты. — сказал он котам. — Любое оружие, способное убивать, сгодится в дело. Это может быть что угодно, хоть те же камни. Достаточно придать им немного Силы, как они полетят из ваших рогаток и будут поражать цель.

Но им этого казалось мало — они хотели шикарного боя: с досками и огнемётами. Коты утратили вкус к таким простым вещам, как рогатки. Но Моррис был непреклонен. В конце концов, вожди велели своим бойцам пойти и подобрать те камни, что во множестве скатились в долину.

С платформы, плавающей на высоте метров двадцати, было видно всё, что происходит на стороне противника. Собакоиды вдруг встали, словно по команде и взяли копья на изготовку. Они мерно шагали по склону, сохраняя ровной линию. Это медленное молчаливое движение было просто страшным. Как будто у них не было потерь, как будто многие из них не были опалены огнём. Как будто у них в лапах мощное оружие, а не просто палки. Этот чёткий шаг завораживал, эти горящие ненавистью глаза устрашали. Псы словно знали, зачем идут, и что будет дальше.

Среди квази-котов произошла маленькая быстрая кутерьма — они быстро построились и приготовились к наступлению. Они двинули вперёд, и расстояние между армиями стало медленно сокращаться. Узкая полоса свободного пространства, посреди которой проходил рубеж — та глубоко вспаханная колея, откуда вырвался огонь, вывороченные камни и вспоротая земля. Две армии медленно сходились на этой линии.

На высоте примерно двадцати метров парила платформа, откуда Моррис наблюдал за ходом действия. Не армии котов и псов, вооружённых простыми палками, его интересовали — он ждал появления чего-то нового. Что-то назревало.

Внезапно собакоиды остановили своё движение. Они застыли перед самым рвом, вытянувшись на задних лапах, словно на параде. Коты приблизились к препятствию и собрались форсировать его, как вдруг тоже замерли и тоже вытянулись во весь рост.

Из-за крутой горы выступила гигантская фигура. Тёмно-синий великан антропоидного типа шагал огромными шагами к войску псов. Он имел мощные руки, прямые ноги, человечий торс с могучей грудью. Его большое тёмное лицо походило на морду химеры, а с головы приплюснутой формы спадали густой массой длинные чёрные прямые волосы, доходящие до пят. То был Фортисс — огромный, словно Колосс Родосский. Он шагал по склону, и казалось, что его поступь выбивает дрожь из камней. Он возвышался над землей подобно чудовищному дереву. Его горящие чёрным огнём глаза обшаривали землю, словно искали букашек, которых он хотел бы раздавить своими гигантскими ступнями.

Войска квази замерли на месте, глядя на фантастическую фигуру, а собакоиды даже не пошевелились — они всё так же мрачно смотрели на своих врагов, словно торжествовали.

Моррис один знал, что этот великан не что иное, как фантом — это просто голограмма. Он один видел настоящего Фортисса — тот был ростом чуть выше человека. Вот почему гигантские шаги Синкрета, которыми он мог бы покрыть всё расстояние в два шага, не приближали его к цели — тот словно шёл на месте. Настоящий Фортисс шёл не быстрее человека. Но это медленное приближение выглядело поистине ужасным. Словно следующий шаг гиганта обрушится на войско квази.

— Это Бог. — сказал хриплым голосом Культяпкин. — Мы прогневили Бога.

Мягкий звук падения на пол платформы дал знать, что старый архивариус лишился чувств.

Моррис ещё не понял, что произошло, как армия котов внезапно пала наземь, покидав свои копья. Они валялись на земле и корчились от ужаса, кричали и стонали. Вой стоял над долиной.

— Это Бог! — кричали они. — Мы выступали против Бога!

Вот теперь Моррис вдруг ясно понял, что он упустил. То, что никак не желала связать его память, вдруг чётко связалось.

Те каменные рисунки на скалах, что показывал ему Культяпкин, запечатлевшие легенду о сотворении Скарсиды. Высокая фигура с длинными волосами и едва наметившимися чертами лица — она изображала, как он знал, додона. В древнем сказании говорилось, что Пришелец был тёмной масти. Так трагически совпали эти неясные описания и изображение с тем чудовищем, которым предстал перед квази-котами Фортисс. Он даже при своём обычном росте был страшен, а в виде великана… Можно представить, что сейчас ощущали квази.

Синкрет остановился прямо за своей армией и, взирая с высоты своего роста на павших ниц врагов, издал продолжительный низкий рёв, а в следующий миг поколебалась земля под ногами квази.

— Прости нас, великий Бог! — рыдали в один голос тысячи голосов. — Мы согрешили против тебя!

— За кем вы шли?! — голосом бури прогремел Фортисс. — Вы поверили обманщику!

Вой был ему ответом.

— Он обещал вам эти земли?! Это ложь! — пророкотал Синкрет так, что горы зазвенели. — Псякерня гибнет.

В этот миг земля издала стон и стала проваливаться вокруг собравшихся тысяч. Из трещин стало вырываться пламя и чёрный дым. Сбившиеся в большую кучу коты стонали от ужаса, а собакоиды стояли недвижимой массой.

— Я обещал моим верным отдать во владение Скарсиду. — ревел Синкрет, заглушая грохот трясущейся земли. — Я их отправлю жить на ваши земли, а вы погибнете за то, что поверили лжецу!

Фортисс расхохотался — как будто смерч пронёсся над землёй.

— Он мог бы переправить вас на вашу планету! — далеко разносился гулкий голос. — Он мог прекратить эту войну и навечно развести планеты. Он не сделал это, потому что он использовал вас, жалкие коты! Он обманул вас! Моррис — обманщик!

— Скажите, это правда? — раздался позади Морриса слабый голос Культяпкина.

Что было ответить на этот вопрос? Ведь это действительно было правдой. Он мог бы развести два солнца и направить их по разным путям, тем самым прекратив войну. Он мог дать квази-котам такое оружие, что оно смело бы их врагов напрочь. Он и сейчас мог бы спасти остатки войска, переправив их на Скарсиду. Он мог бы просто сам уничтожить их врагов и подарить им всю планету. Мог, и не захотел. В глазах котов он был предателем, обманщиком, который использовал их, как использовал собакоидов Фортисс. Но те верили ему, потому что он обещал им последнюю битву, в которой покажет им своё могущество, а коты будут валяться и молить о пощаде. Что он и делал. Синкрет тратил Силы на этот спектакль, вынуждая своими издёвками врага к безрассудству.

— Почему вы не спасёте их, Моррис? — с рыданиями умолял Культяпкин. — Скажи, Инга, почему он не отвечает?

Инга молчала, а Моррис не мог обернуться, чтобы посмотреть ей в глаза. Что бы он ни увидел в них, оно не поможет ему.

На глыбах вывороченной земли возникла человеческая фигура в чёрном. Квази не видели этого — они лежали и сидели на земле, закрыв лапами глаза от непереносимого зрелища разгневанного Бога. Зато взгляды псов устремились на Морриса, когда он внезапно оказался близко от них. Широкие челюсти с мощными зубами слегка открылись, словно почувствовали вкус мяса. Глаза собакоидов мерцали мрачным торжеством.

— Ты обещаешь своим псам Скарсиду? — громко спросил Моррис, и звук его голоса растёкся над землёй.

— Да, обещаю. — ответил Фортисс, по-прежнему возвышаясь над рядами.

— Они там будут жить и размножаться?

— Да. — грохнул залпом голос.

— Тогда скажи им: кого похоронил обвал в каменистой пустоши в центре материка?

От этих слов собакоиды дрогнули, ряды пришли в движение. Они начали оглядываться, задирать головы, что-то спрашивать друг у друга.

— Ваших самок и детей! — крикнул Кунжут, приподнявшись над землёй. — Мы видели их трупы.

Псы закричали и кинулись к великану. Внезапно голограмма испарилась, и на склоне горы осталась фигура ростом метра в два — к ней и бежали с рычанием и проклятиями псы. Но не успели.

Огонь вышел из рук Синкрета и угодил в толпу собакоидов. Пламя вспыхнуло сразу — оно охватывало животных и переносилось дальше. В одно мгновение всё войско сгорело, а Фортисс остался стоять среди пепла.

— Вот так я наказываю неверных. — гулким голосом сказал он, глядя на котов.

Те молчали, не зная, что сказать и что делать. Бог оказался слишком страшен — как вымолить его милость?

— Моррис, ты можешь нас перенести на Скарсиду? — спросил Кунжут, подползая к Габриэлу сзади.

Тот промолчал.

— Понятно. — горько ответил вождь. — твой враг — наш Бог. Ты нас обманул, Моррис.

— Он не Бог. — глухо ответил тот. — Я знаю вашего создателя, я его видел.

— Я даю тебе возможность спасти своих друзей. — снисходительно заметил Синкрет. — Ты можешь перенести их на Скарсиду. Это наша с тобой война, Моррис. Не надо было вмешивать сюда других. Ну что ж, спасай.

Коты робко поднялись с земли и подошли к тому, кого совсем недавно считали всемогущим. Он был не Бог, но многое было в его власти. Они обступили его и стали тянуть лапами за брюки, трогали руки, заглядывали в глаза. Как дети, которые умоляли о спасении.

Фортисс смотрел, и его тёмные глаза смеялись.

Моррис стоял, глядя перед собой, словно не чувствовал вокруг никого и не слышал слов, что говорили ему. Он быстро просчитывал в уме: сколько Силы потребовалось бы, чтобы переправить на Скарсиду почти двадцать тысяч. Выходило много, слишком много. Если он поддастся чувству, он проиграет битву.

Фортисс сделал чуть заметный жест, и от него с грохотом обвалилась часть долины — она ушла глубоко, а оттуда с рёвом вырвалось пламя. Множество котов рухнули в огненную бездну. Оставшиеся закричали. Часть жалась к Моррису, а часть кинулась к Синкрету.

Одним движением он испепелил их, как ранее испепелил своих солдат. Жестокие его глаза с насмешкой смотрели на противника — он забавлялся.

— Я говорил тебе, Моррис: сдавайся. — сказал Фортисс. — Предложение остаётся в силе: сдавайся, и я их пощажу. Оставшиеся будут жить в мире. Они вернутся домой, и больше не будет войны.

— Моррис… — умоляюще обронил Кунжут, с мучением в глазах глядя на того, кто был им другом и защитником.

— Это наша война, Фортисс. — хрипло произнёс тот. — Давай сражаться только друг с другом.

Ответом был обвал земли, унёсший тысячи. Теперь Габриэл стоял на небольшом клочке камня, где к нему прильнули онемевшие от ужаса коты. Вождей не было — их поглотила пропасть.

— Ты можешь спрятать их где угодно. — с усмешкой сказал Фортисс. — Это не поможет. Я всё равно их найду. Последний раз, Моррис: сдавайся.

Залп вмял Фортисса в гору. Его тело пропороло собой бок каменной громады, глубоко втиснув Синкрета в недра вулкана. Гора вздрогнула, обвалив вершину, и раскололась. В расходящиеся прорехи стала изливаться магма. Потом грохнуло, и в небо взлетели раскалённые камни.

На том месте, где стоял Моррис, больше никого не было. Не было так же и оставшихся котов — сотни две пропали бесследно, а клок земли, устоявший среди огня, медленно оседал вниз. Мгновением позже в это место ударила вылетевшая из горы молния и разнесла клочок в брызги.

Над мёртвой планетой шла битва двух гигантов. Фортисс не умер, пролетев в гору и угодив в расплавленную магму. Нечего было и ожидать, что он попадётся на такой простой ход: он был защищён. Эту защиту и пытался взломать Моррис. Просто послать Силу, чтобы пересилить Синкрета не имело смысла: по правилу равности действия и противодействия, которое никто не отменял, чтобы уничтожить Силу, надо затратить равную Силу. В таком случае последний перевес предугадать было невозможно: малая капля Силы, оставшейся у врага, решила бы исход, а Моррис помнил, что он вышел против Фортисса с половинным запасом Сил. Это и побуждало его лавировать, придумывая всякие обманные маневры.

Они обменивались ударами, проверяя защиту друг друга. Масса энергии ударяла в невидимый панцирь и отражалась, уходя в сторону — это наносило планете огромные раны. Живая Энергия это не взрывчатка — попадая в материю в чистом виде, она проедала её, распыляла, растворяла. Поэтому материк скоро оказался весь изрыт глубокими кратерами, из глубины которых уже вздымалась магма. Горели подземные хранилища каменного угля. Планета обретала вид первобытной дикости. Откуда-то стали просачиваться океанские воды, попадая в воронки — тогда вздымались чудовищные облака пара. Весь южный край материка превращался в месиво, среди которого мелькали в погоне друг за другом две фигуры.

Живая Энергия, посланная на уничтожение, окутывала Морриса тонким невидимым слоем и словно грызла его защиту, отыскивая уязвимый участок — свойство, которое забыл придать ей хозяин. Она перебирала все возможные и невозможные, мыслимые и немыслимые варианты воздействия. Она сама по себе была лаборатория эффектов. Она мыслила и знала бесконечно много — точно также, как и её противник. Моррису не надо было задавать конкретных свойств своей оболочке, не надо было учитывать все факторы, о которых он просто не знал — он просто задал Силе свойство абсолютной защиты, и она выедала его ресурс, отражая атаки. Чтобы уменьшить расход, он непрерывно перемещался в пространстве — то возникал на земле, то мелькал в дымном небе. Он уходил, а Фортисс преследовал. Интуиция говорила Моррису, что старое правило тут не работает: нападение тут не лучшая защита.

Со стороны казалось, что двое людей играют в какую-то игру — они бесшумно перемещались среди горящего ада и взрывающейся земли, фонтанов огня и дождя из кипятка. Процесс, будучи запущен, развивался по нарастающей. Южная часть материка погружалась в первобытный хаос.

Моррис уяснил себе тактику противника: Фортисс, нападая, предпочитал обрушивать на врага поток энергии, буквально утопляя его в Силе. Моррис вырывался, мгновенно переносясь в пространстве, а Сила преследовала его, как гончий пёс, посланный по следу. Так, перенеся много головокружительных прыжков, он посылал тонкий пучок Силы, и та незаметно искала в оболочке врага уязвимое место. Мгновенный прокол наносил Фортиссу резкий удар, от которого тот оборонялся. Физические характеристики полей оказались бесконечно разнообразными, и Силы всё более углублялись в реалии полей, отыскивая слабость. О законах, которые тут действовали наверняка не узнает никто и никогда — это знание Живой Энергии о самой себе.

Фортисс был в ярости. Он думал, что его превосходство в Силе даст ему преимущество, что Сила сама по себе способна творить чудеса и побеждать в любых условиях. Он был и оставался Синкретом, и действовал так же, как и ранее, то есть ломал врага всей мощью. Он ненавидел противника, особенно ненавидел Морриса, который предал его Владыку — нагло, подло обокрал. Синкрет гонялся за лёгкой чёрной стрекозой, которая его дразнила и ускользала. Моррис насмехался над ним, говорил ему издевательские слова, вспоминал его промахи и ошибки, напоминал о давней тупости, о том, как его, Синкрета, провела хитрость обыкновенного смертного. Ответом было молчание и мощные залпы Силы.

В какой-то момент Моррис замешкался, словно что-то потерял вокруг себя. Кажется, его силы иссякали. Поле человека на мгновение приоткрылось, и Моррис как будто хлебнул внешнего воздуха, отчего закашлялся и схватился за горло. В тот же миг Фортисс послал удар силы, который должен был свернуть защиту врага.

Против обыкновения противник не прибег к перемещению — наверно, мало оставалось Энергии. Он остановился и посмотрел на Синкрета широко раскрытыми глазами, словно ещё смел надеяться на пощаду.

— Сдавайся, Моррис. — надменно сказал Фортисс и обрушил на человека двойной силы удар.

Ответ был ужасен. Энергия, посланная на уничтожение оболочки врага, отразилась от чего-то невидимого и вернулась к пославшему её. Поле, окружающее Синкрета, вдруг завибрировало и моментально свернулось, оставив хозяина без защиты. Ядовитая атмосфера гибнущего материка, огонь из растревоженных недр, тысячеградусное жало глубинных испарений тут же уязвили Синкрета. Он вскрикнул и мгновенно закутался новой защитой, залечивая и затягивая свои раны той же Силой. Как он ошибся, что случилось? Лишь мгновением позже Сила дала ему знать, как именно враг обманул его.

Моррис подловил его, прикинувшись растерянным и жалким. Фортисс и раньше попадался на эту обманчивую человеческую мимику — он плохо понимал людей. Синкрет презирал все эти человеческие хитрости и гримасы, он верил только в силу. Обрушить, оглушить, растоптать и смять — вот метод! Одним ударом оборвать всё то множество мелких уколов, которыми доставал его смертный. Казалось, этой ничтожной твари конец — ещё немного и она перестанет суетиться. Поэтому когда на лице Морриса отразился явный страх, Синкрет мгновенно удвоил силу удара — одним шлепком! Избавиться от этой жужжащей мухи!

Невидимый поток сокрушительной мощи, посланный на победное уничтожение, наткнулся на отражающее поле. Одно лишь свойство было задано небольшому щиту, поставленному строго перпендикулярно направлению движения Силы, только одно: отразить. Моррис подменил один объект нападения другим, сменил цель: себя на своего врага. Сила повиновалась. Она вернулась к Фортиссу и уничтожила его оболочку. Он зря потратил энергию. Все эти промашки, которые допускал Синкрет, всё более уравнивали их запасы, уменьшая первоначальное преимущество Фортисса.

Он слишком много потратил на то, чтобы произвести на слабую человеческую букашку впечатление, чтобы сломить его моральным фактором. Та пытка, что он устроил Габриэлу у места последней схватки псов и квази, должна была заставить последнего в своём нелепом, расточительном гуманизме попытаться спасти котов, перенести их на Скарсиду. Эта операция лишила бы Морриса многих Сил, тогда он стал бы более доступным. Но мерзавец выдержал и не поддался на провокацию — он вынес все проклятия, что слали ему умирающие квази. Зря говорил Рушер, что Моррис очень изменился — он всё тот же: бесчестный, холодный, расчетливый эгоист и предатель. Игрок.

Ещё несколько мелких трюков, проделанных над обозлённым Синкретом, позволили Моррису провернуть одну крупную афёру. Он был так вдохновлён этой неравной битвой, что походил на увлечённого сложной партией талантливого пианиста. Он ждал момента, чтобы поднести врагу сюрприз, которого тому должно хватить надолго, потому что Моррису тоже требовался отдых. Если бы не Сила, которую он вливал в себя, ему бы не хватило ни выдержки, ни скорости, ни остроты ума.

Едва придя в себя, Синкрет снова устремился на врага, но вокруг него стало происходить что-то странное. Разбитая земля, мутный воздух, линия горизонта отчего-то стали искажаться. Потом всё поплыло, словно смешиваясь. Растеклись очертания, и над южной частью материка задрожало что-то огромное, круглое. Оно висело над тем, что ранее было частью суши, южной частью материка, над пустым провалом, у которого не было дна. Оттуда должна была подниматься магма, но не поднималась — там была тьма. Над тьмой висела без опоры сфера, по поверхности которой проплывали размытые тени — то тёмные, то красные. В этой сфере скрылся Фортисс.

С платформы, плавающей далеко к северу материка, всматривалась вдаль девушка, одетая причудливо — в лисьи хвосты и короткий топик. Она держалась за поручни и пыталась что-то разглядеть в мутной пелене, что стлалась южнее. Там блистали вспышки, рвалось что-то яркое, но до платформы долетал только приглушённый гром.

Земля, над которой плавала платформа, курилась дымами сизых и чёрных цветов. Прямо на глазах проваливалась почва, а из дыр вырывался огонь. Ему не хватало кислорода, поэтому горение сменялось на тление — повсюду, куда ни кинь взгляд, медленно прогорала почва.

Инга не заметила, как Моррис вернулся: просто посреди платформы бесшумно возникла фигура в чёрном. Человек сразу заметил ничком лежащее на полу маленькое тело — это был Культяпкин. Старичок-квази выглядел каким-то плоским и был неподвижен.

— Он умер. — ответила Инга на безмолвный вопрос. — Давно уже. Сердечный приступ.