"Тень Чужого" - читать интересную книгу автора (Левин Георгий)

Часть седьмая «Последнее дело. Наёмники. И снова бой! Жестокий и кровавый Тень и Чужой, его ведут»

И она как наколдовала. Звонок моего телефона с московским номером раздался неожиданно и некстати. Стола на лестнице вытирала люстру. Вначале решила, перезвонят. Слезать было лень. Ведь потом придётся лезть назад! Я не дурочка! Всё просчитала! Но он звонил не переставая. Вот докопались! Со злостью швырнула тряпку. Слезла. Взяла телефон. Нажала кнопку. Набрала в лёгкие воздуха. Приготовила мат и поднесла трубку к уху.

Воздух и мат застряли в моём горле. В трубке услышала густой мужской голос. Но причиной был не голос этого человека. Причиной была его фамилия. Он мне представился.

Ни его фамилия, ни он не мелькали на страницах газет и с экрана телевизоров. Но в кругу клиентов нашей фирмы о нём говорили шёпотом. Он был россиянином. Но его бизнес на 80 % был за рубежом. Под его гарантии западные банки давали кредит. В среде наших клиентов такого о себе не мог сказать никто. Хотя они и считались крупнейшими бизнесменами России. Аккуратно выпустила воздух и перевела дух. Ответила на приветствие и сразу выпалила:

— Здравствуйте! Но, извините! Вы наверно ошиблись номером?

Мужчина ответил сразу:

— Увы! Виктория Андреевна нет. Я не ошибся. Номер мне Ваш сообщил один человек. Ему Вы без шума нашли и вернули дочь. У меня ситуация хуже. Хотел бы встретиться с Вами и переговорить. Даже самому странно сказанное. Обычно просят об аудиенции у меня. А сейчас прошу я. Давно уже такого не было. Прошу Вас мне не отказывать. Сегодня я в Амстердаме заканчиваю дела и завтра вылечу в Москву. Если Вам удобно встретимся завтра вечером. Позвоните и назначите время. Когда Вам удобно. Мой номер телефона у Вас высветился. Спасибо, что согласились.

Связь прервалась.

А я ещё минут 5 слушала гудки отбоя в наушнике телефона. С трудом приходила в себя.

Очнувшись. И заметалась. Мне нужно было срочно в аэропорт. Ближайшим рейсом должна была вылететь в Москву. Вот и суетилась.

Аэропорт привычно гудел. В кассе мне сообщили, что билетов эконом класса на Москву нет. Но Аэрофлот изобрёл новый вид билетов, бизнес класса. Стоили они в два раза дороже. Сделаны места этого класса были просто с русской выдумкой. В передней части салона шторкой на верёвке отгородили два ряда кресел. Вот и получился бизнес класс. Для утешения напитки в нём подавали на протяжении всего полёта. Билеты бизнес класса были всегда. Я и взяла. Через два часа самолёт взлетел и взял курс на Москву.

Москва встретила меня хорошей погодой. Это была приятная неожиданность. Такси домчало меня до двухкомнатной квартиры дочери. Там и перевела дух. А то спешу, спешу.

Душ, снял напряжение и усталость. По дороге закупила продуктов. Коньяк остался на квартире с прошлого посещения. В квартире сына было тихо. Открыла потайные двери. Вошла в его берлогу. Квартирой назвать это помещение можно было только из-за наличия стен, окон, дверей, потолка и пола. А так только берлогой. Не застланная постель. Разбросанная одежда и засохшая корка хлеба в отключенном холодильнике.

Вздохнула. Принялась берлогу преображать в квартиру. Убирала. Слаживала вещи. Включила холодильник и щедро поделилась продуктами. Честно отдала всё! Только приготовила себе два бутерброда. Какой матери полезет что-то в рот? Если видит у ребёнка одну засохшую корку хлеба в доме? А я обычная не нормальная мать. Успела всё закончить. Тут и появился сын.

— Ура! Конец диете! Приехала кормилица!

Закричал он ещё с порога. Когда увидел меня. Но бросился к холодильнику. Схватил кусок хлеба и колбасы. А только затем бросился ко мне. Строго отстранила его.

— Ты мне скажи! Бардак я понимаю. А корку хлеба нет! Я тебе три тысячи рублей высылаю каждый месяц. Не хватает?

Сын обнял меня. Осыпал крошками хлеба. Ухитрялся говорить и жевать.

— Мамуль! Машина, девочки и гульки требуют не только сил, но и денег. Вот и улетают они. Не успеваю и оглянуться. Ты не переживай! Я приспособился. Когда деньги есть? Накапливаю жир. Заканчиваются деньги? Учусь и живу за счёт накопленного жира. Ведь все гении в учении голодали. Вот и не отстаю. А когда совсем становится голодно еду к деду с бабой. Они накормят и с собой дадут провианта. Да ещё и денег подбросят. Прячась друг от друга. Вот и выкручиваюсь! Скажи! Я у тебя умный?

Я едва не заплакала. Достала из кармана кошелёк дала ему 500 долларов. Он обрадовано запрыгал по комнате.

— Мамуль! Приезжай чаще! Но не на долге время. А то колобком стану!

Так душевно просидели до темноты. Сказала, что приехала по делам. Сколько дней пробуду в Москве? Пока не знаю. Сейчас еду к знакомым.

Сын в отличие от дочери матери верил и не подозревал её. Ни в чём!

Простилась и ушла…, в другое парадное. Музыка за стенкой играла ещё долго. Ребёнок праздновал.

Утром встала. Выпила чашку кофе. Съела два запасенных бутерброда. В 14.30 позвонила по данному мне номеру. Ответили сразу. Знакомый густой голос осведомился, где меня забрать. Сказала и через 40 минут стояла на условленном месте. Подъехала «шестёрка». Водитель распахнул двери и спросил:

— Виктория Андреевна?

— Да!

Ответила. Скрывая своё разочарование. Думала за мной приедут ну как минимум на 600 «Мерседесе»! А тут? Шедевр российского автомобилестроения. Было немного обидно. Но взяла себя в руки. И принялась рассматривать водителя. Крепкого мужчину лет 50–52. Одет он был не броско. Обычно. В толпе не отличишь. Принимали меня очень просто. Без оркестра. Без пламенных речей и эскорта мотоциклистов в парадной форме. А я старалась и нарядилась! Так по моему разумению едут на приём к правителям и миллиардерам. И вот облом!

Или меня захватили враги? И сейчас везут в подвал на пытку? А я с пустыми руками! Ни ампулы с ядом. Ни гранаты. Вот попалась! И тут же для себя решила! Если в этот раз вырвусь? Больше так не опростоволошусь! Без гранаты из дому больше не выйду. Это если вырвусь. А нет? То умру как партизанка! Не скажу им ни слова! Даже своего имени.

Наверно это всё читалось на моём лице. Отвлёклась от своих мыслей и заметила в салонном зеркале. Водитель с ухмылкой смотрит на меня. Надела маску безразличия и строгости. И посмотрела ему в глаза. Мужественно и твёрдо. А он рассмеялся:

— Ну, Виктория Андреевна! Даёте! Читал ваше личное дело. Собирал все слухи о Вас. Фотография в Вашем деле старая. Вы на ней в форме. Вот и думал! Сейчас придёт такая солидная тётя с пудовыми кулаками. А Вы? Как девчонка! Ещё и играетесь. Даже не верится, что эти хрупкие руки могут свернуть шею здоровому мужику и не одному. Могут нажать спусковой крючок и всадить пулю в лоб. И что самое странное? Вы командуете мужиками! И давно! Честно сказать? Удивили!

Моё игривое настроение пропало. И я серьёзно посмотрела на него.

— Может Вы и правы! Я не так выгляжу. Не так себя веду. Но давайте оставим меня в покое и посмотрим на Вас. К Вам в машину сел человек. А Вы? Даже не представились! Как и присуще воспитанному человеку. Но рассказали мне, что читали моё дело и изучали. Как я ем? Как сплю? Где и с кем? Здорово! Хотите запугать? Раз читали моё дело? Знаете откуда я и где училась. Поэтому на всякие запугивания просто плюю. Не могу сказать, что я супермен! Но постоять за себя сумею. Даже проигрывая пару шей сверну. А там как Бог даст! Простите за нравоучение. Но Вы знаете, что я права!

Ожидала всего. Что человек надуется. Замкнётся. Просто окинет презрительным взглядом и перестанет обращать на меня внимание. Но всё было не так.

Мужчина раскатисто рассмеялся.

— Ну, Виктория Андреевна! Вот теперь верю! Что Вы командуете мужиками. Что Вы провернули те дела. О некоторых я смог узнать. Есть в Вас стержень! Признаю Вашу правоту. Прошу меня извинить! Занимаемое положение испортило. Поэтому предлагаю мир и начнём всё с чистого листа.

Зовут меня Иван Иванович. Это не псевдоним. Я родился в глухом сибирском селе и у нас пол села Иван Ивановичей. А вторая половина Пётр Петровичи. Ибо в нашем селе жили уже тогда всего две семьи в семи домах. Это всё, что осталось от большого старообрядческого поселения. Молодёжь подрастала и уходила.

Лет пять назад бывал в родном селе. Дороги к нему заросли. Крыши домов обвалились. Умерли старики. Умерла жизнь. Вот такая судьба моей Родины.

Дальше всё просто. Генерал-майор ФСО. Начальник охраны известного Вам человека. Исправился? Мир? Или дать конфетку?

Он опять заразительно рассмеялся. Улыбнулась и я.

— Ладно! Мир! На счёт конфетки сами напросились. Будете должны.

Он кивнул головой. Говорить было не когда. Мы приехали. Вернее въехали в арку и повернули налево. Ленинский проспект дом 42. У второго парадного Иван Иванович припарковал машину, Открыл дверцу с моей стороны и помог выйти. Настоящий галантный мужчина! Не смотря на то, что генерал!

Вход в парадное преграждала прочная металлическая дверь с кодовым замком. Иван Иванович набрал несколько цифр. Открыл дверь и пропустил меня вперёд. Я вошла в обычный подъезд семидесятых годов. Чистенький. Но не привычный. В парадном перед старым лифтом прохаживался молодой человек. Под его пиджаком угадывался пистолет. А на небольшом столике стоял дипломат. Этот дипломат был мне знаком. Одно лёгкое движение и дипломат открывался. Его крышки падали и в руках оказывался взведенный АКС. При виде генерала он замер по стойке «Смирно». Мы прошли к дверям лифта. Иван Иванович нажал кнопку вызова. Приехал старенький лифт и гостеприимно открыл перед нами двери.

Мы, вошли. Иван Иванович нажал кнопку этажа. Лифт тихо заскользил. Ухаживали за ним на совесть. Лифт остановился. Двери открылись. Мы вышли на лестничную площадку. Двое молодых парней перекрывали площадку сверху и снизу. О том, кто едет? Им сообщил охранник снизу. Но у них была инструкция. Они следовали ей. На площадку выходили двери четырех квартир. Свернули направо. Подошли к крайней двери. Иван Иванович в звонок не звонил. Он взялся за ручку двери и потянул её на себя. Дверь открылась. Иван Иванович пропустил меня и зашёл вслед за мной. Прикрыл дверь.

С интересом осмотрелась и замерла. Я попала в квартиру моего детства. Тогда мы жили в военном городке. И у нас была точно такая квартира. Ковровые дорожки. Старая вешалка. Старая тумбочка и зеркало над ней. Лампочка под абажуром. Старые поблекшие от времени обои. Детство спокойное и беззаботное снова было со мной. Уже прожитая жизнь ушла. В прихожей стояла девочка. И у неё вся жизнь была впереди.

В прихожую из кухни вышёл мужчина. Старые трикотажные брюки, тапочки. Футболка и фартук. Таких теперь нет. Такой был когда-то у моей мамы. Волевое лицо аккуратная причёска седых волос не гармонировала с его простой одеждой. Это лицо узнала. Мужчине было за шестьдесят. Но выглядел он хорошо. В руках держал полотенце. Улыбнулся нам и сказал густым голосом:

— Приехали? Чудесно! У меня всё готово! Одевайте тапочки. Мойте руки и прошу к столу!

Иван Иванович стоял вытянувшись.

— Разрешите идти!

— Иван! Ты не на плацу, а у меня в гостях. Я хочу, что бы ты присутствовал при нашем разговоре. Так, что проходи. Или откажешься от моего обеда? Пожалеешь! Давай! Отказ не принимается.

Говорил человек спокойно. Но в его голосе звучали властные нотки. Сам он их не слышал. Сняла обувь. Одела тапочки. Проследовала в ванную. Вымыла руки. Прошла в столовую. Иван Иванович шёл за мной.

Столовая тоже была из того старого времени. Мебель, ковровые дорожки, старый буфет, старые стулья вокруг накрытого стола. На окне старые шторы и занавески. Здесь время замерло. Оно просто остановилось. Хозяин квартиры и Иван Иванович в него вписывались. Я была чужеродной. Человеком другого времени. Сейчас мне бы косу до пояса! Ситцевое платье, белые носочки и чёрные туфельки с круглым носком без каблуков на перепонке. Тогда бы и я здесь была своей. Но это было не возможно. И я выбросила эти мечты из головы. Прошла к столу. И чуть не открыла рот от изумления.

Ожидала увидеть на столе всё, что угодно. Икру, балыки, разные деликатесы, а увидела…

Крупно порезанную селёдку украшенную луком. Рядом стояли блюда с отварной картошкой, огурцами, помидорами, пирожками. Накрытая супница и завёрнутая в полотенце кастрюля. Стол украшала запотевшая бутылка «Столичной», кувшин клюквенного морса, три рюмки и три столовых прибора. Мой рот наполнился слюной. Сглотнула её. Вместе с хозяином квартиры и Иван Ивановичем присела к столу. Съеденные два бутерброда в моём желудке много места не занимали.

Иван Иванович открыл водку и налил её в рюмки. Хозяин предложил тост:

— За знакомство!

Мы выпили. А дальше я налегла на закуски. Отведала всего. В супнице был наваристый гороховый суп с копчёными рёбрышками. А кастрюле макароны с мясом. Известные как «макароны флотские». Ели молча. Да и мой набитый рот был не способен произнести ни звука. Иван Иванович от меня не отставал. Желудок был полон. Но макароны доела.

— Спасибо! Наелась на неделю! Готовят у Вас чудесно! Повариха золотая!

Сказала я откладывая салфетку и с тоской поглядывая на стол. Еды ещё осталось достаточно. Но я была не в состоянии проглотить даже крошку.

Хозяин квартиры улыбнулся.

— Вы наверняка читали, что в старое время хозяин усаживал нанимаемого работника с собой за стол. Смотрел, как он ест. Если ел хорошо? То хозяин его нанимал. По этим показателям, Вы на работу приняты. Ну а на счёт поварихи? Тут Вы ошиблись! Готовил повар! И он перед Вами. Это я! Люблю готовить! В этой квартире делаю это всегда. К сожалению, бываю здесь редко. Сейчас Иван сварит Вам и себе кофе, а мне приготовит чай. А мы пока поговорим. Познакомимся. Расскажу Вам то, что Иван знает. К основному разговору он успеет.

Иван Иванович вышёл на кухню. А хозяин удобно устроился и начал свой рассказ.

… Я видел Ваше изумление, когда Вы вошли в эту квартиру. Это не рисовка и не хождение в народ. Такие вещи никогда не понимал и не принимал. Это гавань моих счастливых воспоминаний. Для приёмов есть квартира в «сталинской» высотке и на Кутузовском проспекте. Особняки на Рублёвском шоссе, в Лондоне, Париже, Берлине. Но эта квартира моей молодости. Моей не сложившейся жизни. Здесь всё как было более 30 лет назад. Поддерживать такое состояние не просто. Вещи стареют. Приходят в негодность. Их заменяют на такие же вещи. Иллюзия? Самообман? Наверно. Но мне так нравиться и я могу себе это позволить.

Иван уже 30 лет работает со мной. Он пришёл ко мне молодым лейтенантом и с тех пор всегда рядом. Вы третий человек, который кроме меня и его узнает обо мне всё. Этому есть причины. Вы поймёте их позже. Но расскажу по порядку.

Родился я в 1935 году. Отец был пограничником. Мать в 18 лет вышедшая замуж за курсанта школы пограничников. Ездила с ним по заставам огромной страны. Условия жизни были не комфортные. Если говорить мягко. Жили в мазанках, сараях. Но она никогда не жаловалась. Была счастлива. В 1940 году отца направили на годичные курсы РККА рабоче-крестьянской Красной армии. В 1941 году в конце мая он их закончил. Ему полагался отпуск. Но тогда все отпуска в пограничных частях были отменены. Получил назначение начальником погранзаставы на Западную границу. Он сразу и убыл к месту службы. Мы с мамой поехали на Белорусский вокзал проводить его. Даже не подозревая, что видим его в последний раз. Таким он и остался в моей памяти. В зелёной фуражке с рубиновыми «шпалами» на зелёных петлицах. Высокий, крепкий, молодой мужчина с русыми волосами. К сожалению фотографии ни его, ни мамы не сохранились. Уже позже сумел достать из архивов небольшую пожелтевшую фотографию из его личного дела. Много сил и усилий я направил на то, что бы разыскать его могилу и могилу матери. Власти у меня было много. Но, увы! Все старания были напрасны. Причину объясню позже. Вот и остались у меня от родителей только то, что сохранила память шестилетнего мальчика. На заставе есть памятник погибшим пограничникам. Есть и его имя. Но это не его могила. Я был там дважды. Когда-то давно. Поклониться мог памятнику человеческой памяти, а не могиле где покоится его прах. Простите! Я уже не молод и воспоминания реальны. Затягивают.

К отцу мы с матерью должны были приехать в августе. 22 июня разделило не только нашу жизнь. Но и жизнь всего народа всей нашей страны, Теперь жизнь состояла из двух частей жизни. Первая часть жизнь до начала войны. Вторая часть жизнь после её начала. На белое и чёрное. Вестей от отца не было. О его судьбе мы ничего не знали. Его офицерский аттестат помогал нам жить.

Зима 1941 года была морозной и снежной. В домах единственным источником тепла были «буржуйки». Я шестилетний мальчишка искал всё, что могло гореть для этого монстра. Мать устроилась в госпиталь. Она часто не приходила ночевать. Не имела сил. Работала по 16–20 часов. Но так работали все. И я оставался дома один. Топил «буржуйку» кипятил воду и пил этот кипяток с хлебом. Так и жили. Однажды мать пришла с работы, а утром не смогла встать. Она вся горела. Я ничего ещё не понимал и не знал. Что делать? Старался её укутать. Поил кипятком. На третий день пришла замотанная пожилая женщина. Врач из госпиталя. Она осмотрела мать. Послушала её. Сделала укол. Оставила мне таблетки. Рассказала когда их давать. Погладила по голове. Вздохнула и ушла. Вечером матери стало лучше. Она пришла в себя. Попыталась встать. Но не смогла.

Спали мы на одной кровати возле печки. Укутывались всем что было.

Утром я попытался разбудить мать. Она была холодной. Набросал на неё всё, что было в квартире. Растопил печку. Но мать так и осталась холодной. На следующий день пришла врач. Она и вызвала милицию. Меня забрали и отвезли в детский дом. Куда отвезли мать? Где её похоронили? Узнать так и не смог. Так у меня началась сиротская жизнь. Детский дом эвакуировали. И меня перевели в другой детский дом.

Рассказывать об этих годах? Плакаться? Глупо. Такая же судьба и жизнь была у многих моих сверстников. Все мы дети войны прошли через это.

В 1946 году в конце октября прибежала воспитательница. Она сказала:

— Скорей пошли к тебе приехали!

Это было время обеда. Голодное время. Но я забыл о еде. Побежал за ней.

Здесь отвлекусь. Объясню причину своего поведения.

Все дети в детдоме жили одним. Выдумывали истории, что их родители живы и скоро заберут их. Не был исключением и я. Но проходили годы. Всё оставалось без изменений. А вера жила в нас. Сейчас тоже ничего не изменилось. Тот детский дом есть и сейчас. Я опекаю его. Содержу. Его называют образцовым. Меня удивляет одно. Откуда сегодня берутся сироты? Тогда всё понятно. Была война. А сейчас? Но это моё не понимание. Эти дети и сегодня как мы тогда выдумывают такие же истории. И ждут. Когда за ними придут. И главное родители их живы! Сироты при живых родителях? Это реалии нашей жизни. Вернусь к рассказу о том дне.

В тот день я бежал за воспитательницей с радостно колотящимся сердцем. Вбежал в кабинет директора и замер. У окна стоял незнакомый мне худощавый мужчина с аккуратной причёской седых волос в военном френче без погон. Когда вбежал я громко хлопнул дверью. Он повернулся и подошёл ко мне. Протянул руку и назвал меня по фамилии:

— Здравствуй! Вот я тебя и нашёл! Ну, ты брат и спрятался.

Вместе мы прошли к столу и сели на стулья. Нам никто не мешал. Директор вышла. И мужчина начал свой рассказ.

… В далёком 1941 году он служил замполитом на заставе. Западная граница жила тревожной жизнью. В начале июня на заставу прибыл новый командир. За короткий срок бойцы и офицеры заставы полюбили этого требовательного и строгого командира. Вне службы этот человек был совсем другой. Душа коллектива! Он играл на гармошке. Хорошо пел. Играл в волейбол, футбол. Заботился о бойцах. Замполит с ним подружился. Командир часто бывал в семье замполита. Играл с его дочерьми. Это был мой отец.

Утро 22 июня застава встретила в окопах на боевых рубежах. Четыре дня немецкий полк пытался прорвать оборону заставы. Связи с командованием не было. Кончались боеприпасы. В строю оставались 11 пограничников. Командир заставы имел ранение в плечо, ногу и бок. Два ранения были касательные. Третья пуля застряла в боку. Хирурга не было. И финал был понятен всем. Замполиту повезло! Осколок гранаты сорвал кожу с его головы. Отделался легко. Сержант и восемь бойцов тоже имели лёгкие ранения. Это были все, кто мог держать оружие и сражаться. Ещё было восемь тяжелораненых и девять женщин с детьми. Семьи пограничников. Эвакуировать их не успели. Машины на заставе были повреждены. Но был десяток коней и четыре телеги. Патронов осталось по диску на автомат и одна коробка с пулемётной лентой. Да три гранаты.

Мой отец подозвал замполита.

— Мы не продержимся и часа. Нужно уходить. Приказываю тебе взять раненых, женщин, детей и уходить. Я останусь и прикрою ваш отход.

Замполит возмутился и отказался.

Мой отец больше не приказывал. Он просто сказал ему:

— Ты должен идти и вывести женщин, детей, раненых. А главное вынести знамя заставы и доложить командованию. Мы до конца выполнили свой долг! Я не ходок. Через час мои раны дадут о себе знать. А людям нужна защита. Тяжелораненые не в счёт. Вот такая брат ситуация! У меня к тебе одна просьба. Позаботься о моей семье. Жене и сыне. Прошу тебя! Уходи и помоги людям.

Политрук сдался. Уходили не прощаясь. Большую часть патронов и две гранаты оставили начальнику заставы. С ним остались двое. Сержант и один боец. У сержанта при первом артобстреле заставы погибли жена и трое детей. От его дома осталась глубокая воронка. Боец получил осколки снарядов в обе ноги. Жгуты наложили. Но фельдшер сказала, что если он ближайшие два часа не попадёт на операционный стол к хирургам. Шансов выжить, у него нет. Все понимали. Это не реально. Понимал это и боец.

На телеги погрузили раненых, женщин с детьми и двинулись на восток. Отойти успели километра на 3. На покинутой заставе раздались глухие очереди «Максима». Его поддерживали два автомата. Стрельба затихала и вновь разгоралась минут двадцать. А затем два глухих взрыва и тишина…

Обоз остановился, Бойцы сняли фуражки. Короткая команда замполита и обоз тронулся в путь. Три месяца блуждали по немецким тылам. Пока вышли к своим войскам. Вышли не все. Пятеро тяжелораненых умерли. Не выдержали дороги двое детей и три женщины погибли. Оборванные голодные остальные еле держались на ногах. Но вынесли знамя заставы! Вышедшие бойцы были одеты в обрывки военной формы и зелёные фуражки.

А дальше война. Ранение. Госпиталь и бесконечные запросы. Только после войны он догадался искать меня по детским домам и вот нашёл.

На мгновение установилась тишина. Человек закончил свой рассказ. Посмотрел на меня. Спросил:

— Ты пойдёшь со мной? Я дал слово твоему отцу!

Слёзы душили меня. И я просто кивнул. Мы так и ушли из детдома. На улице нас ждал ЗИС. Это было в Свердловске.

Замполит закончил войну начальником политотдела дивизии. А сейчас работал в секретариате ЦК. ЗИС довёз нас до аэропорта и первый раз в жизни я летел самолётом в Москву.

Так попал в эту семью. Жили мы на улице Тверской в четырёх комнатной квартире впятером. У них было две дочери. Одна моя сверстница. Вторая на 4 года младше.

В 1947 году главу семьи приютившей меня рекомендовали на должность первого секретаря обкома партии. Мы переехали в город название его знают теперь все. Это был город Грозный. В нём я прожил до 1954 года. Учились я и сёстры в обычной городской школе. В школу нас никто не возил. Учились мы, как все. Переживали и боролись за знания и оценки. Жена моего опекуна работала в больнице. На работу ездила городским транспортом. Да опекун получал паёк! Ещё какие-то положенные ему льготы. Но его дочери и я этих льгот не имели и жили как все. Своими заботами и трудом.

В начале 1991 года в одной из газет я прочёл статью. Там один журналист описывал жизнь партийных лидеров и их детей. Бесконечные пиры, элитные школы, машины возящие жён по рынкам и магазинам. В общем, такая богемная жизнь.

Я вырос в этой среде. Сам принадлежу к партийно-государственной службе. За всех говорить не буду. Люди есть люди. Со своими слабостями и амбициями. Но я помню человека приютившего меня. Он стал видным членом ЦК. Работал с Косыгиным. Я сейчас работаю с президентом. И вижу совсем другую жизнь.

Рабочий день по 12–14 часов без выходных. Отпуск заключается только в смене места работы. Рядом семья жена, дети на них нет времени. Наспех проглоченная еда. Без ощущения вкуса. Досадные приставания врачей работа даже при постельном режиме. Если голова может соображать. И остальные прелести. Жизнь на виду не очень радостна. Человек, приютивший и вырастивший меня, умер за письменным столом. Не выдержало сердце. И он был не один такой.

Обливать их грязью считаю не достойным людей. Недаром на Руси всегда была пословица. «Об умерших людях говорят или хорошо, или ничего». И это народная мудрость. Но не всем она понятна. Жаль!

С тех пор газет не читаю. Так проще. Оправдываться? Глупо.

Вернусь в то время.

В 1950 мне шёл 15 год. Была зима. После занятий я возвращался из школы. У нас было комсомольское собрание. Поэтому возвращался поздно. Детвора каталась с горки. Саней тогда особо не было. Катались просто. На ногах или оседлав кусок фанеры или картона. Горка находилась у проезжей дороги. Периодически взрослые гонял детей с этого опасного места. Было несколько несчастных случаев. Но дети всегда были детьми. Запретный плод был сладок. Вот и возвращались всегда на эту горку. Этот день не был исключением. Я шёл спокойно смотрел по сторонам. Вот и заметил. Три девочки 4–5 лет и мальчик лет 7 оседлали кусок фанеры. Оттолкнулись и помчали по льду раскатанной горки. Все радостно визжали от восторга. А на дорогу выезжал самосвал. Дети неслись прямо под колёса самосвала. Раздумывать было некогда. Я бросился вперед. В падении дотянулся до детей и сбил их в снег. Стукнулся душевно. В больнице меня обработали. Замазали раны и царапины. Взяли в гипс руку. Перелом был серьёзный. Три дня меня продержали в больнице. Изводили вопросами:

— Голова не болит? Не кружится? Тебя не тошнит? В глазах не темнеет?

В конце концов, отпустили. Я гордо таскал свой гипс. Как медаль и награду за доблесть. В школу всё равно ходил. В этом отношении мои опекуны мне и своим дочерям спуску не давали. Однажды утром меня встретил невысокий худой человек. Наш дворник. Он убирал снег с тротуара. Увидел меня. Оставил свою работу и подошёл ко мне.

— Здравствуй! Меня зовут Идрис! Это моих детей ты спас. Спасибо! Человек я простой. Добро умею помнить. Возьми! Это чётки моего деда. Когда-то он был имамом. Если тебе когда-либо понадобиться помощь моего народа? Ты только покажи эти чётки любому чеченцу. Он тебе поможет. Если он чеченец!

И он протянул мне вот эти чётки.

Хозяин квартиры положил на стол около меня чётки. Старые, потёртые из прозрачного, золотистого камня они имели какие-то обозначения на боках шариков. Я взяла чётки и рассматривала их.

Иван Иванович уже давно принёс кофе мне и себе. Он сидел с бесстрастным лицом. В нашей беседе не участвовал. Хозяин квартиры пригубил чашку с чаем. Положила чётки на стол и тоже пригубила свой кофе.

Хозяин квартиры поставил свою чашку и продолжил рассказ:

— Нравы и культуру чеченцев я, знал. Отказаться от подарка? Значило обидеть этого человека. Поблагодарил его. Взял подарок. Эти чётки и храню с тех пор. Пока мы жили в Грозном я часто встречал того человека. При встречах всегда уважительно здоровался с ним. Жизнь нас развела. С момента отъезда из Грозного я там никогда не бывал. Дальнейшей судьбы этого человека и его семьи не знаю.

После окончания школы попытался поступить в училище пограничников. Хотел, как и отец охранять рубежи Родины. Это была моя заветная мечта. Оказалось не судьба! Медицинскую комиссию не прошёл. Военное детство наградило меня разными болезнями. Вот и остался со своей не осуществлённой мечтой. После этого провала очень переживал. Год отработал на ремонтном заводе. Это был 1953 год. Горевал о смерти Сталина. Как и многие другие. Сейчас об этом не принято говорить. Но это страница моей жизни. Вырвать? Забыть её? Я не могу! А врать не хочу.

В августе 1954 года я поступил в институт народного хозяйства имени Плеханова. На факультет планирования. Поселился в общежитии. Но прожил в нём не долго. Моего опекуна перевели в Москву в ЦК.

В декабре 1954 года вся семья переехала в Москву в трёхкомнатную квартиру на Шаболовке. Туда я и переехал. Там мы и жили все вместе три года. Потом опять переезд. В четырёх комнатную квартиру в «сталинской» высотке. Мой опекун стал начальником организационного отдела ЦК.

Так протекала моя жизнь. Старшая дочь моего опекуна поступила ещё в Грозном. В университет. После переезда в Москву она перевелась в институт имени Плеханова. Там учился и я. Но она перевелась на факультет управления предприятий народного хозяйства. Младшая дочь поступила в МГИМО. Московский Государственный институт международных отношений. Шли годы.

Закончил институт. Поступил в аспирантуру. Успешно закончил её. Защитился. Стал кандидатом экономических наук.

Мне предложили выбор. Остаться на кафедре преподавателем. Или идти работать в Министерство экономики. Я выбрал второе.

В Министерство пришёл не с пустыми руками. Имел ряд работ признанными специалистами. Людьми с громкими именами.

Дальше была обычная жизнь чиновника. Вернее не жизнь, а работа. Она была на первом месте. Ей было отдано всё. В 31 год уже был начальником отдела. Консультировал первых лиц государства. С моим мнением считались. На личную жизнь не оставалось ни времени, ни сил. Младшая дочь моего опекуна заканчивала МГИМО. Вышла замуж за своего однокурсника. Он получил назначение в наше посольство в Италии. Она уехала с ним. Старшая дочь работала. Также как и я. Мы жили в одной квартире. Разговоры и сплетни гуляли за нашими спинами. Что бы их прекратить нашли выход. Сыграли скромную свадьбу. В этом браке не было любви. Просто два замотанных человека создали семью и продолжали работать. Не было у нас и детей. Так и жили.

В моём отделе появилась девушка. Она была моим референтом. Работать ей приходилось, как работал я со всеми вытекающими прелестями. Что она чувствовала или придумала себе? Так и не знаю. На эту тему мы никогда не говорили. Но случилось, как случилось. Мне было 32 года. Молодость я уже пропустил. В душе был измотанным стариком. Она не была красавицей. Обычная девушка 24 лет.

Тот случай был единственный. Мы продолжали работать вместе, ни о чём не вспоминая. Прошло три месяца. Она подала заявление на увольнение. Работник она была хороший. Вот и попросил её объяснить причину ухода. Тогда и узнал об её беременности. Никаких претензий она мне не предъявляла. Просто объяснила, что хочет ребёнка. Ибо проходят годы, а семьи у неё нет. Сказать, что я хотел ребёнка? Жаждал отцовства? Не могу. Об этом даже не задумывался. Разводится с женой? Не собирался. Девушка об этом и не заикалась. Отвечать за свои поступки я привык с детства.

Впервые совершил административный проступок. Девушке выделили эту квартиру. Ещё устроил её в Мосгорисполком. Через положенное время она родила сына. Я пытался помогать ей. Она мою помощь отвергала. Говорила, что хотела ребёнка вот и имеет. Годы шли. Мальчик рос. Меня он знал, как друга погибшего отца. Часто расспрашивал о нём. Я и выдумывал. С годами проснулись отцовские чувства. Познал то, чего жизнь лишила. Так и проходили годы.

Парень закончил школу. Поступил на факультет журналистики Московского университета. Он был на третьем курсе. Когда его мать умерла. Наша тайна ушла с ней. К этому времени я занимал высокий пост. Звонок моего помощника и парня приняли корреспондентом в газету «Правда». Я не скрывал, что этот парень находится под моим покровительством. Поэтому в газете ему была «зелёная» улица. Хочу быть объективным. Парень был хорошим журналистом. Себя не жалел. Его всё время тянуло в горячие точки. Он хотел быть там, где опасно и рвался туда любыми путями.

Пять лет тому случилось горе. Умерла моя жена. И я остался один. Мой возраст заставляет такие вещи воспринимать философски. Но честно скажу Вам это страшно. Жизнь прошла! А что осталось? И я был благодарен Богу, что так случилось и у меня есть сын. Хотя он о том, что он мой сын не знает. Главное это знаю я! Так я и жил. Переживая за него. Мысль о том, что моя империя имеет наследника. Мирит меня с тем, что жизнь моя прожита и впереди только неизбежная смерть.

Чеченская война привлекла и захватила сына. Времена изменились. Его репортажи печатали в крупных газетах и журналах Запада. Он представлял известные западные издательства. До этого ему везло. Но месяц назад его и группу журналистов захватили боевики. Через фонд защиты журналистов я пытался его выкупить. Конечно не одного! А всех похищенных. Но в Чечне безвластие и каждый человек с автоматом сам себе хозяин.

Мои средства и влияние позволяют многое. Набрать армию лучших бойцов. Перевернуть всю Чечню. Двинуть в бой армии. Останавливает одно. Военная операция приносит горы трупов, а не желаемый результат. Поэтому для освобождения сына я решил обратиться к специалистам.

В жизни привык знакомиться с людьми, которых беру на важные работы лично. Делам и бумагам не доверяю. Доверяю своему опыту. Пока он никогда меня не подводил. До Вас я беседовал с тремя кандидатами. Они из разных структур. Офицеры «Альфы», спецназа ГРУ, «Вымпела». Лучшие бойцы. Но есть специфика. Иван ведь тоже хорош. Но он подготовлен и мыслит как охранник. Он не остановится и оставит раненого товарища. Спасая охраняемого человека. Закроет своим телом. Но найти похищенного человека? Отыскать его след? Не может. Так же это не могут и те с кем я беседовал. Они могут провести силовую операцию. Освободить захваченного заложника. И всё! Поэтому я выбрал Вас. Вы провели подобную операцию без огласки и удачно. Нашли и освободили. Конечно. В более комфортных условиях, а не на территории охваченной войной. Но верю! С этим Вы справитесь. Подключать официальные структуры я не хочу. Мою тайну знали два человека. Я и Иван. Теперь её знаете Вы. Вам предоставляется полная свобода действий. Любые средства и помощь государственных структур. Но у меня есть два условия. Первое. Что среди разыскиваемых людей мой сын не должен знать никто из привлечённых Вами людей. Второе. С Вами пойдёт Иван. Не для того, что бы за Вами следить. Нет. Он обеспечит Вас всем необходимым содействием всех органов и структур. На случай не предвиденных случайностей. Он будет Вашим охранником и дублёром. Там стреляют. Всё может случиться. Это все мои условия.

У меня был один вопрос. Его и задала:

— Скажите! Почему Вы рассказали мне всё? Даже не спросили моего согласия? Откуда у Вас такая уверенность, что я возьмусь за Ваше дело?

Он посмотрел мне в глаза.

— Просто Вы похожи на меня. Забери у меня моё дело? И я завою. А у Вас забрали Ваше дело. Понимать и чувствовать это я умею.

Больше вопросов у меня не было. Все вопросы обеспечения должна была решать с Иваном Ивановичем. Хозяин квартиры передал конверт с фотографиями сына и чётки мне. Затем простился. Только сейчас стало заметно, что это обессиленный больной человек. Который старается бодриться.

Иван Иванович отвёз меня до квартиры моего обитания. Мне нужно было подумать. Он оставил номер своего телефона. Простился и уехал. Зашла в квартиру. Переоделась и села за стол. Думать. Голова пухла от мыслей. Но толку было мало.

Часы показывали 19.10. Решение посоветоваться с Александром созрело внезапно. Быстро оделась и покинула квартиру. Поймала частника. По дороге заехали в «Детский мир» и в универсам. Магазины работали до 22.00. Нагруженная пакетами через час зашла в квартиру Александра и Светланы.

Семья была в сборе. Светлана забралась с ногами на диван. Что-то рисовала. Екатерина Николаевна возилась на кухне. Александр и Лана играли с младшей дочерью. Меня встретили радостно. Давно не виделись, и встреча была бурной. Попили чая. От обеда ещё не отошла и попытки накормить, меня стойко отбивала. В девять часов детей с боем отправили спать. Александр позвал меня. Мы пошли в кабинет. Он закрыл двери и уселся напротив меня.

— Рассказывай! С чем пожаловала. А то сидишь как на иголках.

Я и рассказала. Без подробностей только о задаче. Александр задумался.

— Да! Дело не простое. Освободить людей на охваченной войной территории? Очень нелегко. Тут ты права! Людей из нашей команды брать не резон. Опыта боевых операций у них нет. А там с автоматами ходят профи. Полягут наши парни. И толку не будет. Сделаем так. На работе я возьму отпуск. Светлане всё объясню. Это решено! Вот тебе список. Раз власть на нашей стороне! Узнай их адреса. Переговорим с ними. Они были в моей команде в Афганистане. Парни не молодые парни. Но обучены были хорошо. Тряхнут старыми костями. Ещё и форы дадут молодым.

Мои слова о том, что дело опасное и ему лично участвовать в нём не нужно. Александр просто не слушал. Отдал мне листок бумаги с фамилиями. И просто вытолкал меня.

— Давай! Действуй! Время дорого!

Приехала на свою квартиру. Набрала номер телефона Иван Ивановича. Трубку он снял сразу. Зачитала ему список и объяснила, что нужно. Было 23.15. Он выслушал меня и положил трубку.

Утром в 9.00 в дверь квартиры позвонили. Я открыла. Крепкий парень передал мне объёмный пакет. Приготовила кофе и бутерброды. Позвонила Александру. Около 10.00 он уже звонил в дверь моей квартиры. Вместе вскрыли пакет.

Список был отпечатан. Против каждой фамилии значился адрес и в графе «Примечание» были короткие фразы «Приложение» и стояли номера от 1 до 12. Только напротив трёх фамилий вместо адресов было напечатано «Умер» и стояли даты.

Я и Александр разбирали бумаги. Жизнь не ласково обошлась с командой Александра. Двое отбывали заключения. Копии их дел прилагались. Сидели они по делу. Примкнули к криминалу. Вымогательство, рэкет были доказаны. Дела были честно рассмотрены судом. При приговоре учли и их былые заслуги. Пятеро работали в охранных фирмах. Четверо просто выживали. Как могли. Один нигде не работал. Как жил? Можно было гадать. Ещё в пакете была записка от Ивана Ивановича.

" Виктория Андреевна!

В Вашем распоряжении ЯК-40. Стоит в аэропорту «Внуково-2». Все бумаги на проходной оформлены на Вас. Сопровождающий самолёт обеспечит Вас транспортом и содействием властей в указанных в списке городах.

Будут вопросы? Звоните. В любое время.

И. И.

Удачи!»

Походные наборы или как говорят «тревожный чемодан» были готовы. Александр отпуск оформил. Светлана знала, что он уезжает. Мы сели в машину Александра и поехали в аэропорт.

Въезд в аэропорт «Внуково-2» находится с Киевского шоссе. Если ехать из города в сторону области. Доехали быстро. Аэропорт «Внуково-2» правительственный. Охраняется соответственно парнями в костюмах. Двое и вышли. Едва мы подъехали к воротам проходной. Я назвала свою фамилию. Но парень попросил предъявить документ с фотографией. Мой паспорт осмотрел внимательно. Сличил мое лицо с фотографией паспорта. Отошёл и доложил по рации. Ворота открылись. Из проходной вышел ещё один охранник. Он попросил Александра пересесть. Сам сел за руль. Нам объяснил, что отвезёт нас к самолёту и отгонит машину на стоянку.

Минут 10–15 мы ехали. Везде стояли знаки ограничения скорости движения. И вот машина остановилась на дальней стоянке. Самолёт стоял с открытым пассажирским люком. Около него стоял мужчина лет 42–45. Мы вышли. Мужчина подошёл к нам. Доложил, что экипаж на месте и ждёт указаний о маршруте. Это и был наш сопровождающий. Александра машина тут же уехала. Маршрут движения уже продумали.

Листок с нашими записями Александр отдал сопровождающему. Поднялись на борт. Люк закрыли. Взревели прогреваемые двигатели. А мы разместились в переоборудованном салоне. В хвосте стояли десяток кресел. Впереди стол, четыре больших кресла и диван. Вся обшивка из кофейного цвета кожи. Отделан салон был коричневой фанерой. В общем красиво. Из кабины пилотов вышёл наш сопровождающий. Показал нам встроенный большой холодильник забитый холодными закусками. Водой и соком. И кое-чем из напитков покрепче.

Самолёт взлетел.

Три дня длилось наше путешествие. Четыре городка. Три городишка. Три посёлка и две зоны в российской глубинке посетили мы. Везде жили люди. Жили люди, как получалось. Хорошо. Плохо и очень плохо. Как и остальной народ нашей страны. Где-то жизнь бурно. Разрасталась. Где-то едва теплилась. Где-то умирала. Посмотрела на это всё и поняла. Городок, где жила я не самое худшее место.

В восьми местах нас встретили спокойно. Мужчины выслушали Александра и без слов собирались в дорогу. Они были хмуры. Но полны решительности. Секрет их хмурости был понятен. Дома оставались семьи. Не лёгкая жизнь ожидала их.

Вместе с билетами на поезда вручала им по пачке 100 долларовых купюр и контракт. Обозначенная в нём сумма составляла ещё 9 таких же пачек. Лица светлели. Эту сумму при их теперешних доходах они не заработали бы и за 15 лет. О семьях можно было не беспокоиться.

Все понимали опасность предлагаемой работы. Но в контракте был пункт. В случае гибели или увечья кормильца, семье будет выплачиваться сумма в триста долларов ежемесячно каждому члену семьи. Детям до 18 лет. Жёнам пожизненно. Контракт заключался от имени международного фонда защиты журналистов. Это было больше того, на что они жили сейчас.

В девятом городке нужного нам человека мы нашли в ларьке около железнодорожной станции. С угодливой улыбкой на лице он обслуживал клиентов. Двух сопляков. Александр посмотрел на него. Мгновение подумал и сказал:

— Пошли! Мы ошиблись! Нужного нам человека здесь нет. А этот нам не нужен!

О посещении десятого места и двух зон расскажу подробно.

Сначала мы посетили зоны. Они были одинаковы. Ободранные ворота. Такие же коридоры и комнаты. Всё знало лучшие времена. Теперь просто доживало или выживало. Ожидало нового времени. Наш сопровождающий обладал большими полномочиями. Не успевал самолёт приземлиться, как к трапу подъезжала чёрная «Волга». Глубинка жила старыми мерками. «Волгу» сопровождала машина ГИБДД. С включенным проблесковым маяком. И мы неслись со скоростью. Какую позволяли. Разбитые в выбоинах дороги. Ворота первой из посещенных зон открылись при нашем приближении. Начальник зоны подполковник встретил нас стоя навытяжку. Мы прошли в его кабинет. Он суетился. Предлагал нам кофе. Мы отказались. Поблагодарили. Он и наш сопровождающий покинули кабинет. Начальник доложил. Осуждённого сейчас доставят. Мы присели на стулья. Приготовились ждать. Но двери мгновенно открылись. Два прапорщика пропустили здорового мужчину лет 42. Сами застыли на пороге. Не знали. Что делать дальше? Выручил их начальник учреждения. Схватил их за воротники кителей и оттащил прочь. Виновато посмотрел на нас. На вошедшего здоровяка вся эта суета впечатления не произвела. Он посмотрел на Александра и весело рассмеялся.

— Ба! Командир! А у нас на «киче» переполох! Приехали какие-то тузы из Москвы. Все и стоят на ушах. Не думал командир, что Вы такой «шишкой» стали. Знал бы кто приехал? Для встречи потребовал бы новый сюртук. Обносился за четыре года.

Александр повернулся ко мне:

— Это Виктория Андреевна «Баламут»! Бывший прапорщик. Отличный стрелок. В совершенстве владел ножом и приёмами рукопашного боя. «Баламутом» он был и тогда! Когда носил форму.

Мужчина расплылся в улыбке.

— Господи! Такая женщина! А я без цветов! Простите! Подождёте? Сбегаю бурьяна надёргаю! Его в зоне много.

Александр на его речь внимания не обратил. Он смотрел на мужчину.

— Как сидится? Не спрашиваю! Нового ничего не расскажешь. «Такая женщина» майор и она попросила меня рекомендовать ей хорошего бойца. Для участия в опасном деле. Я и рекомендовал тебя. Можешь согласиться или отказаться! Я тоже в этом деле. Ну, как?

— Командир! Ну, Вы даёте! Мне здесь коптеть ещё шесть лет. Повезёт? Выпустят через два года. Вот и приходите! С Вами пойду куда угодно. Жизнь скучна!

Весело ответил мужчина. Александр улыбнулся.

— Твои беды и дела я знаю. От тебя требуется только «да» и эти ворота откроются перед тобой. Уцелеешь или нет? О судимости забудут. Да ещё и получишь 100 000. Не рублей! А зелёных бумажек с американскими президентами. 10 000 тысяч авансом. Погибнешь? Деньги выплатят. Кому укажешь.

Мужчина стал серьёзным.

— Командир! От такого царского предложения не отказываются.

Контракт подписал не читая. Пачку рассматривал удивлённо. Билет на поезд погладил. Александр подошёл к двери кабинета и открыл её. Начальник учреждения и наш сопровождающий зашли в кабинет. Александр кивнул сопровождающему. Тот повернулся к начальнику учреждения.

— Оформляйте документы на освобождение. Приказ Вам передадут по факсу сейчас же. Этого товарища доставите в город в паспортный стол. Я сейчас позвоню начальнику. Исполняйте!

Взял трубку телефона. Набрал три номера. Коротко переговорил. Мы покинули кабинет. На прощание Александр повернулся к ставшему серьёзным мужчине. Уже бывшему зеку.

— Не опаздывай! На вокзале в Москве тебя встретят. До встречи!

И мы уехали. Наш путь лежал во вторую зону. Ехать туда было по местному бездорожью часа три.

От трассы до зоны было километров 12. Но если трасса была в выбоинах. Эта дорога была без выбоин. Но и без дороги. Когда её ремонтировали последний раз? Можно было только гадать. Если обладать этим даром. Но у меня и у моих спутников этого дара не было. Да было и не до этого. Всё внимание и силы уходили на одно. Удержаться и не стукнуться лбами. С задачей справились! Но вымотались как после суток пути.

Здесь все было, как и на предыдущей зоне. Такое же ободранное и неприглядное. Только не было суеты местного начальства. Ворота распахнулись и мы въехали. Здание администрации находилось рядом с проходной. Она была встроена в двухэтажное здание дома свиданий заключённых с родственниками.

Вышедший из проходной офицер, проводил нас в кабинет начальника. Начальника учреждения. На языке зеков «хозяина». Он был человек не молодой лет 58–60 с погонами полковника. Нас он встретил спокойно. Без стоек «смирно» и виляния хвостом. Такая не зависимость удивляла и вызывала уважение. Причина была очень простой и банальной. О ней узнала позже.

Полковник посмотрел на нас и спокойно сказал:

— Проходите! Все приказы я получил. Два часа назад пришёл последний приказ. Он подтверждает Ваши полномочия. После беседы с отбывающим наказание заключённым Вы уполномочены принять решение о его немедленном освобождении. Я изложил всё правильно?

Наш сопровождающий кивнул головой. И полковник продолжил:

— Его сейчас приведут. Я уже приказал. Хочу сказать Вам откровенно. Мне уже бояться нечего. Приказ о моём увольнении уже в областном управлении. Возраст и выслуга есть. Поэтому и говорю прямо. Я буду очень рад! Если Вы его освободите. На пенсию уйду спокойно и с чистой совестью. Всем здесь не по себе пока этот человек здесь на зоне. Нет! Он не нарушает режим. Не бузит. Держится отдельно от криминалитета и от активистов. Образцовый заключённый! А его бояться все. И охрана, и сидельцы, и «смотрящий» и я. Да и я! Смешно? А мне нет! Я читал его дело. Участие в ограблении сбербанка четыре трупа! Но он не стрелял и не убивал. Это подтвердили все свидетели и его подельники. На следствии он ничего не скрывал. Вину свою признал. Но большой срок получил! Дело было громкое. Четыре трупа один из них сержант милиции. Вот и дали срок по полной программе. От души.

Два года назад в больничке на зоне была попытка бунта с захватом заложников. Она эта попытка длилась 12 минут! Никто ничего и понять не смог. В больничке лежал этот осуждённый. Он простудился и лежал с высокой температурой. У нас знаете не курорт. Сквозняки и холод. Моя дочь работает фельдшером в нашей больничке. Её муж тоже работает в нашем учреждении здесь больше работать негде. Так вот она была среди захваченных заложников. «Блатные» издевались над заложниками 8 минут. А потом он встал. Его шатало от температуры. Подошёл к ним и тихо сказал:

— Отпустите персонал больницы!

«Блатные» подняли его на смех. И бунт закончился. Этих девятерых уголовников еле откачали. Четверо ходят. Пятерых отправили на зону для инвалидов. Никто так и смог рассказать о случившемся. Вот и всё. И с тех пор его бояться все. А он молчит. И только иногда как посмотрит!

Вот так! Мы и живём. Идёшь на работу и гадаешь. На чьей стороне он сегодня? Может он решит побег организовать? Если бы сбежал? Никто из нашего персонала и охраны искать его и по приказу не пошёл бы. Предпочли бы быть уволенными или осуждёнными за невыполнение приказа. Простите! Буду в коридоре ждать Ваших распоряжений.

Полковник и наш сопровождающий вышли. В кабинете установилась тишина. Стук в дверь прозвучал как удар грома. Дверь открылась. Конвойный отскочил в сторону и в кабинет вошёл…

Я была разочарованна. После рассказа полковника ожидала увидеть двухметрового гиганта с пудовыми кулаками. А порог кабинета переступил худощавый мужчина с остриженной головой и грубыми чертами лица. Он был не много выше меня ростом. Облик этого человека был очень далёк от облика нарисованного моим воображением, что я растерялась. Эта растерянность на моём лице была заметна и ребёнку. Но на меня внимания никто не обращал. Оба мужчины безмолвно смотрели друг на друга.

Первым нарушил молчание Александр. Он сделал шаг навстречу вошедшему человеку. Протянул руку и сказал:

— Здравствуй «Костолом».

Вошедший человек не шевельнулся. Он молчал и продолжал смотреть на Александра. Потом произнёс:

— И тебе не противно подавать руку зеку?

Александр покачал головой:

— Я подаю руку своему товарищу и брату. С ним вместе я делил опасность и последний сухарь. Всё остальное это проза жизни. Она никогда не встанет между нами!

Вошедший мужчина неуверенно пожал протянутую руку. Но Александр не отпустил его. Он притянул его к себе и обнял. Так они постояли несколько мгновений. Потом прошли и сели. Я не мешала. Сидела молча. В том, что связывало этих людей. Мне места не было. В глазах сидевшего мужчины стояли слёзы.

— Анна очень заболела! Ей нужна была операция. Сделать её могли только в Новосибирске. А у нас не было денег на поездку и жизнь там. Эти пообещали мне дать денег. Только нужно было сходить в сберкассу. Я и пошёл с ними. А они открыли стрельбу и начали валить людей. Потом мне было всё равно. Анна умерла. Сын сменил фамилию. Мать старуху жалко!

И он, замолчал. Слеза скатилась по его щеке. Молчал и Александр. Молчание уже угнетало. Александр это понял:

— Есть возможность всё изменить. Как ты на это смотришь?

Мужчина пожал плечами.

— А зачем? Анны не вернуть! А мне? Где помирать всё равно. Значения не имеет.

— Но ведь есть мать! Сын! Есть доброе имя офицера орденоносца. И есть возможность всё исправить. Пошли со мной! Ты мне нужен!

Произнёс Александр и требовательно посмотрел в глаза человека. Тот ответил не раздумывая:

— Я с тобой! Только съезжу на могилу Анны. Её похоронили без меня.

Контракт он подписал не читая. Билеты взял. А на деньги посмотрел и отодвинул. Александр взял их и вложил в его руку.

— Бери! Отдашь матери! Пусть поставят памятник на могиле Анны.

Мужчина кивнул головой и взял. Дальше всё пошло, как и в прошлой зоне. Только полковник всё слушал и кивал. Его счастливое лицо говорило о многом.

А у нас остался ещё один адрес. Мы и направились по нему.

Уральский городок вырос вокруг медеплавильного комбината. На нём работало процентов 60 % всех жителей городка. Но сейчас, как и большинство гигантов индустрии стал не нужен. Работало несколько цехов. Остальные рушились. Растаскивались. Жизнь городка поддерживал большой железнодорожный узел. Да три мелких заводика. Народ выживал кто, как мог. Это было типично для России тех лет. Нас встретили. Машина привезла нас на рабочую окраину. Завод строили в конце 60 годов. Поэтому дома были знаменитыми детищами Генсека Хрущёва шедеврами домостроения тех лет. В своё время они свою задачу выполнили. Приютили миллионы семей. И были памятником той эпохи. Но, уже старым. Они и стояли облезлые с отпавшей заделкой швов между фасадными плитами. У одного такого дома мы и остановились. Наша чёрная блестящая «Волга» была инородным предметом для здешних мест. Мы тоже выглядели пришельцами. Хорошая одежда в этом месте смотрелась дико. Оставили нашего сопровождающего в машине. Провожаемые любопытными взглядами сидевших у подъезда старушек мы вошли в подъезд. Ободранный и загаженный он производил не приятное впечатление. Да и запах был убойный. Понимаю всё! Времена не лёгкие и денег на ремонт домов нет. Это понятно. Но не понятно другое. Ведь в этих домах живут люди! В моём городке тоже стояли такие же облезлые дома. Проблемы были те же. Но в домах, убирали сами жильцы. Было чисто. Многое зависит от людей! Можно жить бедно. Оставаясь человеком, а можно жить и свиньёй. Это моё мнение. Но оно к делу не относится.

На третьем этаже мы обнаружили нужную нам квартиру. Номера на ней не было. Но, нам повезло! На остальных двух квартирах номера были. Вычислили! Александр нажал кнопку звонка. За дверью что-то задребезжало и этим всё закончилось. Никаких других звуков за дверью не раздавалось. Александр нажал кнопку звонка ещё раз. Потрогал ручку двери. Она и открылась. Нашему взору открылся неприглядный вид однокомнатной квартиры.

Через маленькую прихожую мы вошли в комнату. Обстановка была скромной. В углу комнаты лежал матрац. Посредине стоял стол на нём пустой грязный стакан. На единственном стуле сидел человек и гипнотизировал пустой стакан. На нас внимания он не обращал. Просто не замечал. Но тишину он вдруг нарушил. Задумчиво произнёс:

— Звонили в дверь? Странно! Давно уже никто не звонит. Почудилось!

Но вот мы попали в поле его зрения. И он закричал:

— Чего ввалились? Такой толпой! Не видите? Жилплощадь для собраний не подходит! Совсем народ одурел! Прилезли толпой в дюжину человек и ничего хозяину не наливают!

Прикинула. У него в глазах мы не двоились! А были размазанной толпой. Посмотрела на Александра и спросила:

— Зачем нам этот алкаш? Думаешь, он своим дыханием и видом разгонит всех противников?

Александр рассмеялся.

— Алкаш? Это у него оттяжка! Такой он в жизни. Периодически срывается. Но с пулемётом выделывает такое? Что эти его отрывы ему прощали и тогда. Ладно! Подожди! Сейчас приведём его в выходное из штопора состояние. По старой методе.

Человек услышал звуки наших голосов. Смысл ему был не доступен. Он присмотрелся и радостно воскликнул:

— Ой! Командир! Как Вас много и все на одно лицо. А с тобой? Ба! Да это же ангел! Всё кранты! За мной пришли! Слушай командир! В трубу дудеть будешь? Ведь это вызов на суд Божий? Ладно! Понял! Пришла моя очередь. Момент! Сейчас приготовлюсь. Дашь 2 минуты?

Он встал из-за стола и направился к нам точнее к стенке за дверью. Там на гвоздике висел китель с погонами прапорщика и брюки. На ходу мужчина раздевался. Снятую одежду он бросал на пол. С гвоздя снял и натянул на себя брюки. Одел китель. Китель был украшен двумя орденами Красной Звезды справа и десятком медалей слева. Мужчина подошёл к матрацу и улёгся на него. Закрыл глаза. Сложил руки на груди. И при этом не переставал говорить. Говорил сам себе. Но обращался к нам:

— Извини командир! Рубашку, сапоги и ботинки захватили враги. Но главное! Мундир и штаны я сохранил. С трудом. Давай труби! В церкви я видел все святые босые. Босому человеку перед босыми людьми стоять не стыдно. Ой! Погоди не труби! Слушай ангел! А у тебя свечки случайно нет? Ведь положено в руках держать? Нет? Впрочем, не надо! А то накапает на китель! Да и пожар может возникнуть. И у меня будут ожоги. Обойдусь! Труби командир!

Он замер на своём матрасе. Александр улыбнулся. Достал из кармана пиджака бутылку водки и два пластиковых стакана. Скрутил пробку с бутылки и плеснул водки в два стаканчика. Не забыл и стоявший на столе стакан. Лежащий на матрасе человек встрепенулся. Звук льющейся жидкости услышал. Его нос зашевелился. Улавливая запах. Его левый глаз открылся. Он посмотрел в нашу сторону.

Александр взял пластмассовый стаканчик. Указал мне на второй.

— Помянём раба Божьего! Выпьем и я протрублю! Давай ангел!

Выпить мы не успели. С матраца раздался обиженный голос:

— Не правильно это командир! И ты ангел не прав! За мою душу пьёте! В мой стакан налили. Пропадёт добро ведь! Взяли бы меня в компанию! Вот душа бы возрадовалась!

Александр сделал маленький глоток из своего стаканчика.

— Ты чего нас укоряешь? Разлёгся! Бубнишь! Тебе налили? Налили! Хочешь? Пей! Не хочешь? Не пей! В рот тебе заливать никто не будет!

И тут случилось удивительное. Без помощи рук человек взлетел с матраса. Ещё в воздухе перевернулся. Приземлился у стола. Схватил стакан. Опрокинул его содержимое в рот. Резким движением вырвал стаканчик из моих рук и опорожнил его.

— Извини ангел! С незнакомыми людьми я не пью! Тем более за свою душу.

Голос его был нормальный и взгляд осмысленный. Я даже подумала, что до этого он притворялся. Но эти догадки оставила для себя. А человек нормальным голосом говорил Александру:

— Ну, командир уважил! Давай не тяни! Наливай по поясок.

Александр покачал головой:

— Не угадал! Сам же сказал! Труби командир! Вот я и протрубил!

— Ясно! Не нальёшь!

Подвёл итог мужчина. Вздохнул. Снял китель и брюки. Аккуратно повесил их на гвоздь. Оделся в своё тряпьё. Окинул взглядом квартиру и пошёл на выход. Мы пошли за ним. Входную дверь в квартиру он просто прикрыл. Александр поинтересовался:

— Не боишься? Вдруг кто-то зайдёт? Китель и штаны уведут! Орденов и медалей жалко.

Мужчина улыбнулся и махнул рукой:

— Не уведут! Один раз попробовали.

На моё удивление человек был трезв и вменяем. Разыгрывал?

По дороге в аэропорт заехали в магазин. Купили одежду нашему спутнику. В парикмахерской аэропорта его постригли. Он вымылся в душе раздевалки грузчиков. И преобразился. Александр его не оставлял.

Мне он объяснил:

— Буля нужно караулить. Через три дня его можно оставить на берегу водочного моря. Последствий не будет. Я его заберу с собой.

Самолёт взлетел. Взял курс на Москву. На его борту навстречу неизвестности летела наша тройка.

В аэропорту «Внуково-2» к трапу самолёта подъехала машина Александра. За её рулём сидел молчаливый парень. Простились с экипажем и сопровождающим мы втроём сели в машину. У въездных ворот в аэропорт парень вышёл из-за руля. Простился с нами. Александр сел на его место. Ворота открылись и мы выехали.

Александр довёз меня до квартиры приютившей меня. Помахал рукой и уехал со своим спутником. Спутник угрюмо смотрел в окно машины. Если так тяжело отходить от водки? Зачем её пить? Не понимаю!

Утром, за мной заехал Иван Иванович. В машине сидел смуглолицый мужчина.

— Майор Румаев! Из моей команды. Владеет чеченским, арабским. Знает местную обстановку. Он идёт с нами. Если Вы не возражаете?

Представил он своего спутника. Я сама уже об этом думала. Нам будет нужен человек владеющий местным языком. Знающий менталитет и культуру чеченцев. Иван Иванович опередил меня. Он решил этот вопрос. Приятно работать с человеком, который тебя понимает. Кивнула головой и представилась майору.

Выехали за город. Направились в сторону Можайска. Вскоре свернули с трассы на неширокую дорогу. Её преграждал шлагбаум. Зелёный армейский «УАЗ» стоял на обочине. У шлагбаума стояли трое солдат с автоматами. Номер машины Иван Ивановича наверняка знали. Нас пропустили без вопросов. Ещё минут 10 мы ехали по лесной дороге. Вскоре остановились перед зелёными воротами с большой красной звездой. Это был единственный проход в заборе из железобетонных плит. Плиты поверху обвивала колючая проволока. Въехали на территорию. Подъехали к длинному двух этажному кирпичному зданию. Иван Иванович повернулся ко мне:

— Виктория Андреевна! Это тренировочная база для специальных подразделений. Список группы у администратора. Она выдаст ключи от комнат. Сегодня в течение дня встретят и доставят остальных членов команды. Я сейчас поставлю машину. Мы с майором подойдём. Вечером если Вы не возражаете? Обсудим организационные вопросы.

Я вышла из машины и пошла в здание. Администратор пожилая женщина выдала мне ключ от комнаты на втором этаже. Показала где столовая. Дала план территории. На нём были обозначены здания, тренажёры, специальные площадками. Поблагодарила её и поднялась в комнату. Открыла дверь и осмотрела своё жилище. Кровать, ковёр на полу, стол, четыре стула, встроенный шкаф. Рядом с входом ещё одна дверь. Она вела в комнатку обложенную плиткой. В ней размещался унитаз. За шторкой душ, умывальник, полка с зеркалом. В общем нормально.

В шкафу висели два комбинезона. Фланелевый спортивный костюм, комнатные тапочки, резиновые тапочки, кроссовки и кожаные армейские ботинки. Носки, футболки, полотенца лежали на полках.

Спустилась в столовую. Отобедала. Пища была обычной без деликатесов. Но это ведь не курорт? Вернулась в комнату взяла бумагу и принялась набрасывать, что нужно. Скрупулёзно учла всё! Кроме танков. Опыта боевых действий в горной местности у меня не было. Фантазировала, как могла. Сказали денег на экипировку не жалеть? Я и не жалела.

Александр подъехал минут через 20 после обеда. Его спутник понуро шёл рядом. Подъезжали машины. Они подвозили членов нашей команды. Размещались. Обедали. Разговаривали. Организационный день!

В 15.00 Александр и Иван Иванович пришли ко мне в номер. И мы сели обсуждать мой список. Его забраковали. Спасибо хоть не обсмеяли. Друзья, товарищи! Мужской шовинизм во всей красоте продемонстрировали бедной девушке. Ладно, переживу! Если по делу. Оказалось, по делу.

Иван Иванович знал много. Особенно из западного военного снаряжения. Конечно! Погулял по миру! Не то, что я! Даже вспомнить стыдно.

Он и предложил не ломать голову, а идти проторенной дорогой.

Уточнили размеры всех. Составили следующий список:

1. 15 комплектов для специальных операций в горной местности.

2. 15 рюкзаков с каркасами.

3. 6 винтовок с лазерными прицелами и глушителями.

4. 15 «УЗИ»

5. 15 «Браунингов» с насадками.

6. 15 специальных ножей.

7. 15 пневматических устройств, для стрельбы лезвиями.

8. 4 арбалета.

9. 6 ручных пулемётов.

10. 2 гранатомёта.

11. 30 гранат ручных. Столько же световых и шумовых.

12. 1 пулемёт с вертящимися стволами.

МИ-8 и К-50. Первый для высадки и подбора группы. Второй для прикрытия. И огневой поддержки.

Этот список удовлетворил всех. Хотя и вызвал вздохи. На бойца приходилось около 50–60 килограммов снаряжения, оружия и боеприпасов. По горам с таким грузом сильно не побегаешь. Но хороший бой выдержишь спокойно против не одной сотни противником. Что нас там ждало? Можно было только гадать! Вот и готовились серьёзно. Задача стояла не простая! Освободить похищенных людей и вернуться живыми. Много хотели? А что делать! Ведь мы все люди! Да и дома нас ждали. Но не всех. Но это к делу не относится. Люди и судьбы бывают разными. Жизнь под копирку может быть только внешне. А внутри…

Следующий день начался в 6.00 бегом. На моё удивление мужики бежали не плохо. Потели, задыхались, но не остановился никто. Характер команда имела. Затем как обычно.

Тир маты. Маты тир. И без сил упавшее на кровать тело. Увы! Это было моё тело. Следующие 3 дня были не легче. Вечером четвёртого дня тоже не порадовал. Уже видела в мечтах свое тело в постели. Не получилось! К зданию подъехал крытый армейский грузовик. Трое солдат быстро выгрузили из его кузова ящики с иностранной маркировкой. Грузовик развернулся и уехал. А нам пришлось вместо отдыха таскать эти ящики на склад в подвал здания. Подъём в 6.00 остался без изменения. Вот повезло!

В этот день везение подъёмом не закончилось. Пришлось разбирать эти ящики в перерывах. Между тиром и матами, матами и тиром. Досталось и следующему дню. Не обделили!

Всё заказанное нами по списку было доставлено. Оперативно сработали!

Третий день мы встретили в новой одёжке. С новым оружием. Всё оружие имело заводские номера. Это говорило о том, что оно приобретено у изготовителей официально. Кому провернуть такое дело по силам? Угадали? Думаю да!

Такой экипировки не видела и не слышала. Каждый комплект был упакован отдельно. На каждую упаковку был наклеен лист бумаги на английском языке. На нём значился размер комплекта. Перечень входивших в него вещей. Количество. Была и аннотация. «Данный комплект экспериментальный. Разработан он на основе новейших технологий. Предназначен он для специальных операций в горной местности. Надела это снаряжение и поняла. Написанное было правдой!

На тело одевается комбинезон. Его ткань не пропускает влагу. Сохраняет постоянную температуру тела. При диапазоне температур от + 40 до — 35.

Поверх комбинезона одевают бронежилет. Он напоминает рубашку водолазного костюма. С утолщениями на груди и спине. В описании указывались его параметры. Цифры были впечатляющие! Наш тяжёлый бронежилет высшего класса защиты был раз в десять тяжелее! А класс его защиты был намного скромнее. Специальные ботинки с высокими берцами. Перчатки без пальцев были снабжены плавающими шипами. Свободная куртка и шаровары специальной раскраски под растительность горной местности. Комплект наколенников и налокотников с ремнями. Разгрузочный жилет с карманами для запасных магазинов и обойм. С крепёжным устройством для пистолета или пистолета-автомата. Две кобуры крепились к бедрам. Рюкзак с каркасом. Глубокий шлем с забралом из пуленепробиваемого прозрачного пластика.

И всё это напичкано электроникой. Забрало шлема имело экран. На него выводились изображения с электронного бинокля, прибора ночного наблюдения и радара. Встроенная рация и громкоговоритель. Датчики на напульсниках контролировали состояние человека. Его пульс и сердцебиение. Зелёный свет обозначал всё нормально. Красный свет. Имеются отклонения от нормы ранения и так далее. Белый свет. Отсутствует биение сердца и пульс. Было и ещё одно устройство. О нём можно и промолчать. Но расскажу! Напульсники и датчик на сердце соединялись с устройством. Оно состояло из 200 граммов «С- 4» и взрывателем. Исчезновение сигнала о работе сердца и пульса разносило тело и снаряжение на атомы. В этом устройстве были два предохранителя. Случайно отключить их было не возможно.

В инструкции было указано «система уничтожения установлена по требованию заказчика». Мы разговоров на эту тему не вели. Что творили с захваченными пленными? Знали! Это устройство не обсуждали. Но приняли с благодарностью. В западных уставах говорится:

«…в случае угрозы смерти военнослужащий обязан сохранять свою жизнь. Сдаться и выполнять все требования противника».

У нас этих уставов не было. С пленными противник обращался зверски. Отрезали головы. Забивали до смерти. Подвергали пыткам. Об этом знали. Правда это или нет? Проверять? Желания ни у кого не было. Вот и радовались возможности решить свою судьбу самостоятельно. Устройство имело и кнопку ручного управления. Вся, электроника питалась от аккумуляторов. Имелись солнечные батареи для подзарядки. В инструкции было указанно. «Заряженные аккумуляторы с подзарядкой от батарей обеспечивают работу с полной нагрузкой в течение 7 200 часов». Это нас устраивало.

Мой комплект после размера имел обозначение «W». У остальных стояло обозначение «M». Объяснялось это просто! В английском языке это начальные буквы обозначения принадлежности к полу. Как известно мужская и женская особи имеют и внешние различия. Эти же различия и обуславливали покрои наших комплектов. Всё! С восторженным описанием чудесного импортного облачения заканчиваю. Увлеклась! Извините.

Мой восторг улетучился и сам. Едва одела на себя, всё оружие и рюкзак с запасами. Сделать пару шагов по ровной местности ещё смогла. Но бежать? Была не в силах. О передвижении по горной местности не мечтала. Просто села и начала разоблачаться. Точнее облегчаться. И начала с рюкзака.

После моего пересмотра он стал в три раза легче и уменьшился в объёме. А рядом с ним возникла куча продуктов и боеприпасов.

Затем перешла к оружию. Его тоже уменьшила. Оставила нож, пистолет «Макарова», «УЗИ», снайперскую винтовку. Три магазина к «УЗИ», одну обойму к «Макарову» и шесть обойм к винтовке. Это разместила в карманах разгрузочного жилета. Так смогла даже попрыгать! Ведь женщина не лошадь? Или Вы другого мнения? Лучше молчите!

Другие члены команды поступили иначе. Они уменьшили запасы продуктов. Но оружие и боеприпасы оставили полностью. У них была другая ментальность и другой жизненный опыт. Ему и следовали.

Так и тренировались. Привыкая к новой одежде и оружию. «Буль» в свой многоствольный пулемёт влюбился сразу. Это оружие делало в его руках фантастические вещи. Остальные тоже не пасовали. Роли в команде были распределены давно. И они к ним просто вернулись. Наша троица влилась в их коллектив и заняла свои места. Они были второстепенны для боя. Но мы не обижались. Так было всегда. Новички должны доказать свою пригодность для команды.

Закончился 15-й день нашей тренировки. Вечером занятия закончили раньше. Сложили и упаковали снаряжение и оружие.

Увы! Этого времени было мало! Мы не сбросили прошедшие годы. Не стали суперменами. Это было не возможно. Но немного восстановили былую форму. Сработались. Время не ждало. Заканчивался второй месяц с момента исчезновения нужного нам человека. Два месяца в руках похитителей? Это огромный срок! Иногда длиной в целую жизнь. Это было понятно.

Поужинали. Легли спать. Утром в пять часов за нами прибыл автобус. Он увёз нас на военный аэродром. Армейский ИЛ- 62 летел в Чечню. На его борту нашлось место для нас и нашего груза. Начался наш путь в неизвестность…

Место нам выделили на территории вертолётного полка. Эта точка была не далеко от места. Там последний раз видели пропавшую группу журналистов. Молчаливый человек с армейскими погонами майора передал нам все собранные материалы розыска пропавших журналистов. Его армейская форма обмануть меня не могла. К какому ведомству он принадлежал? Поняла сразу! Но это к делу не относилось. Эти мысли пронеслись в голове. Не задерживаясь. В нашей группе розыск пропавших людей ложился на меня. Остальные были боевой единицей. Помочь мне ничем не могли.

Открыла папки. Углубилась в бумаги. Их было много. Искали добросовестно. Спрос был строгий. След уходил в горные районы и там терялся. Это было объяснимо и понятно. В больших посёлках и городках агентурная сеть была. Она работала. А горные аулы жили другой жизнью. Они к властям относились настороженно. Народ весь был на виду. Агентурная сеть отсутствовала. Поисковые группы добиться ничего не могли. Отряды сепаратистов базировались в горах. Группы поиска несли потери. Результата не было. Закрыла папки. Задумалась. Пригласила майора, Иван Ивановича и два часа беседовала с ним. Узнала много интересного и нового.

Майор не только родился в этих местах. Он знал историю и менталитет своего народа. Здесь всё было не так просто и однозначно. Как писали в газетах и показывали по телевидению.

Было две Чечни равнинная и горная. Равнинная промышленная и земледельческая часть Чечни была более светской. И многонациональной. Точнее двух национальной республикой русские и чеченцы. К русским относились все национальности.

По переписи 1989 года в городах проживали 41 %, жителей республики. Средняя цифра по СССР проживающих в городах людей составляла 73 %. ЧИАССР производила 90 % высококачественных авиационных масел СССР. Изготавливала нефтеаппаратуру и насосы. В 1991 году «Грознефтеоргсинтез» перерабатывал 15 миллионов тонн нефти. 80 % рабочих предприятий составляли люди, относившиеся к группе национальностей русские. В этих местах влияние духовенства в отличие от горных районов было минимальным. Да и ислам здесь был не простой.

Исламской Чечня стала только при имаме Шамиле в середине XIX века. Попытка введения имамом норм шариата в полном объёме чеченцы восприняли очень негативно. Тому было объяснение.

На окраинах исламского мира давно возникли суфийские братства. В Чечне они появились в конце XVIII века. Суфизм впитал в себя и переработал многие местные поверья. И понятие рода. Эти понятия сильно изменились за 200 лет.

Род был нужен для защиты жизни. Возделыванию земли в суровых условиях гор. Посягнуть на эти устои? Значило перечеркнуть жизнь горца. Поэтому суфизм был понятен и близок. Меняющаяся жизнь меняла многое. Но жизнь в горах сохраняла всё нажитое веками. И до сих пор слово духовенства в аулах было законом.

Сегодняшняя обстановка в Чечне этому только способствовала.

Большинство деятелей стоявших у истоков движения за независимую страну Ичкерию были люди не верующие. Корни, у них были. Но в основном это были партийные, комсомольские и военные деятели разделявшие учение и догмы коммунистов. Они возродили многие мифы и легенды народа. Подогрели былую боль и обиду за сталинские репрессии. Но объявили газават неверным и призвали в свои ряды наёмников и неистовых. Те и принесли свои понятия на землю Чечни. Эти понятия шли вразрез с вековыми традициями. Поэтому и отношения сложились особые. Большинство местного духовенства к пришельцам и наёмникам относились негативно. Паства тоже не любила их. Ибо они вели себя на территории Чечни, как на земле врагов особо не церемонясь.

Майор рассказал мне и много другого. Но я рассказала только о том, что подтолкнуло меня к одной мысли. Её и воплотила в жизнь.

Приютившая нас воинская часть стояла возле поселения. Это был большой посёлок. В нём была мечеть. Туда и направилась.

В воинской части нам выдали обмундирование. Замаскировали от чужих глаз. Как оно сидело на мне? Говорить не стоит. Кто определял размеры? Особо голову не забивал. Он руководствовался простой истиной.

«Большое это не малое».

Вот и получилось, что подобранный мне размер был по документам самый маленький. А в жизни висел на мне. Моих усилий и познаний в швейном деле было не достаточно, что бы привести обмундирование в надлежащий вид. Поэтому махнула рукой. Ходила, как сбежавшее с огорода пугало. В таком виде и подошла к мечети. Майор из подразделения Ивана Ивановича рассказал мне о правилах поведения в мечети. Вот я и следовала им.

Подошла к мечети и остановилась у двери. Вокруг мечети крутилось человек 10–15 мужчин разных возрастов. Они открыто не смотрели в мою сторону. Но внимательные взгляды на себе чувствовала. Наука была усвоена мной в те далёкие годы. Искусству обнаруживать чужое внимание обучили отлично. Это умение сохранила. Ошибиться не могла. Но вида не показывала. Обратилась к одному из мужчин:

— Здравствуйте! Передайте настоятелю мечети. Прошу о встрече с ним.

Мужчина ничего не ответил. Вошёл в мечеть. Пробыл там не долго. Вернулся в сопровождении мужчины с чёрной бородой в чалме и в широком одеянии муллы. Вышедший мулла внимательно посмотрел на меня. Кивнул своему сопровождающему и подошёл ко мне.

— Здравствуйте! Слушаю Вас!

Ответила на приветствие. Протянула ему чётки. Они были получены мною от заказчика в Москве. Мула внимательно осмотрел чётки и знаки на бусинах. Поднял на меня взгляд. Поклонился и уважительно сказал:

— Вас проводят на задний двор мечети.

Кивнул одному из мужчин. Взял чётки и скрылся за входной дверью мечети. Проводник не спеша шёл впереди меня. Мы обогнули мечеть. Подошли к двери задней пристройки. Проводник открыл дверь. Пропустил меня вовнутрь и закрыл дверь за моей спиной. Мула уже ждал меня в коридоре. Он пошёл впереди указывал дорогу. У одной двери остановился. Постучал и открыл её. Пропустил меня вперёд. Вошёл вслед за мной. Закрыл дверь и застыл на пороге. Я осмотрелась.

Большая комната. Два вытянутых окна. Пол устилал толстый ковёр. Посредине комнаты стоял столик. Возле него лежали подушки. На столике лежали чётки. Их дала мулле. У окна стоял мужчина в белой одежде и чалме. Он повернулся к нам. Здесь увидела, что это глубокий старик. Белая борода сливалась с белой одеждой. Его чалма имела вплетения из зелёной ткани. Майор объяснил мне, что это обозначает. Этот человек совершал хадж в Мекку и среди мусульманского духовенства занимал не последнее место.

— Здравствуйте! Проходите! Присаживайтесь!

Пригласил он. Внимательно осмотрел меня. Поздоровавшись, Я поздоровалась и поблагодарила его. Сняла у порога кроссовки прошла к столу и села на подушку. Без помощи рук. Есть ещё порох! В пороховнице. Как и положено, в присутствии человека такого духовного чина хранила молчание. Он должен был заговорить первый.

Молчание затягивалось. Старик смотрел на меня. Усмехнулся и произнёс:

— Вы не нашей веры. Сурово следовать нашим законам Вы не должны. Знаете и уважаете нашу веру? Уже хорошо! Это Ваша вещь? Как они к Вам попали?

Он указал на чётки, лежавшие на столе. Я покачала головой:

— Я знаю! Женщина не может входить в зал мечети и говорить со святым. Но так сложились обстоятельства! Эта тайна и эта вещь были доверены мне. Когда-то один человек спас детей Вашего единоверца. В благодарность тот подарил ему эти чётки. Сейчас у этого человека здесь пропал сын. Это всё, что осталось от его семьи. Пропавший человек работал здесь журналистом. Писал правду. Не оскорблял Ваш народ. Был без оружия. Хранитель этого дара послал меня. Он просит помощи и возвращает этот дар.

Старик задумчиво прошёлся по комнате. Я хотела встать. Но он жестом руки остановил меня. Вернулся к окну и застыл в раздумье. Стояла тишина. Его мыслям никто не мешал.

Старик повернулся ко мне.

— Всё в жизни не просто. Особенно сейчас. Эти чётки принадлежали человеку из братства и для нас дороги как святыня. Ты посланник! По законам суфизма это может быть кто угодно. Женщина, ребёнок. Закон велит помочь и это обязанность любого верующего чеченца. Я с благодарностью принимаю их. И принимаю на себя ответственность оказать услугу пославшему тебя человеку. Его вера и имя не имеют значения. Иди! И да поможет тебе Аллах!

Встала. Поблагодарила. Обулась у порога и вышла. Мулла вышёл за мной. Мы прошли через двор. Вышли к входу в мечеть. Мулла сказал несколько фраз на чеченском языке мужчинам у мечети. Передал им сплетенные из белой и зелёной, ткани повязки. Те приняли их. Поклонились мулле. Двое подошли ко мне. Один постарше обратился ко мне:

— Мы Ваши проводники. Живём в стоящем на углу доме с зелёной крышей. Когда выступаем?

— Спасибо Вам! Выступаем завтра на рассвете. Встретимся на окраине посёлка у колодца.

Попрощались и разошлись.

Я вернулась в расположение воинской части. Объявила, команде:

— Выступаем на рассвете. Собирайтесь!

Вопросов не было. Команда разошлась готовиться в путь. Вместе с Иваном Ивановичем пошли к экипажам закреплённых за нами вертолётов. Договорились о связи. Наметили точки с удобными площадками для посадки вертолётов. Всё ненужное снаряжение, продукты погрузили в МИ- 8. Вертолёты были заправлены. Находились в десяти минутной готовности к вылету. С командованием сигналы и свободный маршрут были согласованны. Позывные и наши и вертолётов проходили под грифом «А». Команду из Москвы подразделения всех ведомств получили строгую. Под личную ответственность старших военачальников ведомств.

На рассвете удивлённые часовые провожали взглядом странные фигуры со странным оружием. Пятнадцать фигур промелькнули и исчезли в предрассветной мгле. А часовые долго смотрели им вслед. Это я придумала! Так романтика. Наш вид напугал проводников-чеченцев. Они долго не могли придти в себя. Но приказ их духовного лидера погнал их вперёд. Даже если мы были шайтанами в их понимании.

Уже через час пути дорога стала подниматься в горы. Мы покидали предгорья Чечни. Углубляясь в горы. Там хозяйничали боевики. Наш путь пролегал через аулы и сёления. И здесь была своя власть и свои законы. Наше странное обмундирование и оружие вызывали интерес. Но вопросов не задавали. Проводники с повязками шли впереди. Оружие опускали немедленно. На наши вопросы отвечали охотно.

В розыскном деле было много рапортов. В них докладывали о проделанной работе. Всю местность осмотрели с вертолётов и прочесали поисковыми группами. Местных жителей опросили. Но следов пропавших журналистов не обнаружили. Работали серьёзно. Я была готова к сложным и долгим поискам. Ошиблась. Первые же встреченные нами чабаны охотно помогали нам. Они дружно, вспоминали всё. Говорили нам у кого можно получить подробную информацию. Находили и приводили этих людей. С такой помощью следы находились легко! Я понимала, чем вызвана эта помощь. Увы! Не любовью и сочувствием. Но нам нужен был результат. А средства? Годились любые. Результат получили скоро. Нам подробно описали группу боевиков захвативших пленников. Это была группа наёмников. Состояла она из тридцати человек. 9 арабов, 8 индусов, 11 иранцев и двое чеченцев. Проводников. Большой отряд таких наёмников стоял в этой местности. Местные жители их недолюбливали. Они были мусульманами традиционного течения. Сторонники жёсткого газавата. И при проведении боёв особенно с имуществом и жизнями местных жителей не церемонились. Угоняли мужчин. Заставляли уходить далеко от родных мест. Горцам это не нравилось. Эти единоверцы были им не понятны. Все эти внутренние разногласия нам бы не помогли. Если бы не послание духовного лидера оказать любую помощь. Его несли наши проводники посланники святого.

По следу группы похитителей мы шли, как будто он был начертан на земле, камнях, в воздухе. Прошедшее время нам не мешало. Передвигались комфортно. На привал останавливались в аулах, селениях. Здесь наш ждал стол и спокойный отдых.

В первый привал хотела выставить пост. Но мне объяснили, что это лишнее нас оберегают все ибо таков приказ муфтия. И если нужно примут бой. Умрут! Но нас защитят. Убедили меня крепко. На ночь даже караулы не выставила. Утром встала и убедилась что это действительно так. Местные чабаны всю ночь дежурили вокруг аула. Такое внимание меняло планы. Связалась с вертолётами и отменила команду на доставку в контрольную точку продуктов. Нас кормили. Взятый запас так и был не тронут.

На третий день пути к обеду подошли к горному аулу. Он был не большой и разбросан по горным террасам. Встретившие нас старейшины сообщили нам. У них стоит группа боевиков. Они занимали дом на окраине аула. Он был выделен им для постоя. Аул снабжал их продуктами. По фотографиям опознали пропавших журналистов. Указали и где их содержат. Старая овчарня приютила пленников.

Наши проводники простились и ушли. Свою миссию они выполнили. Старейшины тоже ушли. Мы охватили полукольцом двор и строения где дислоцировались боевики. Принялись наблюдать. Уже наступил вечер. Ночь вступала в свои права. Обычно в аулах на ночь собак отвязывали. Они караулили покой жителей аула. Но сейчас в ауле на постое стояли чужие люди. Собаки на них лаяли и бросались. Наёмники с ними не церемонились и нескольких застрелили. У чабана собака друг и помощник их берегут. Поэтому собак убрали на пастбища. Это нам было на руку.

Иван Иванович, Александр и я собрались на совет. Планов и идей было много. Их рассматривали и отвергали. Бойню устраивать не хотелось. Тихо снять часовых и освободить пленников не получалось. Александр сказал:

— Наёмники это не солдаты срочной службы и это не чабаны с оружием в руках. Это профессионалы. Наверняка выставят посты. Подстрахуются и другими вещами. Да и возможность нападения ими рассматривалась. Они здесь чужие. Вот и будут начеку. Каждый знает своё место и свои действия в случае нападения. Бой они вести умеют и в обстановке ориентируются мгновенно. Противник не простой и грамотный. Рассчитывать, что их можно захватить врасплох? Глупо и наивно.

Не согласиться с этим было нельзя. Говорили и спорили долго. А в споре рождается истина. Вот и родили план.

Плотным огнём оттеснить боевиков. Забрать пленников и уносить ноги. Начать бой решили на рассвете. Это самое коварное время. Люди ещё не проснуться. Взяли в расчёт тактику наёмников. При внезапном нападении они в бой стараются не втягиваться. Сначала отрываются. Изучают обстановку, а потом атакуют. Это давало время освободить пленных и оторваться. На этом плане и остановились.

Ночью спали по очереди. У меня не получилось. Сами понимаете! Опыта боёв не было. Что это такое? Знала по книгам. От жизни такие познания далеки. Так и не сомкнула глаз до утра.

Серая мгла сменила ночь. До рассвета оставалось ещё около получаса. Мы перегруппировались. Пулемётчики выдвинулись вперёд. Снайперы и я в их числе разместились в тылу пулемётчиков. Определили сектора обстрела. Три человека были выделены для освобождения пленных. Всё наметили, распределили и приготовились. В назначенное время открыли огонь. И всё пошло не так.

Александр был прав! Наёмники ориентировались быстро. Четыре пулемёта ударили огнём нам в ответ. Были они веером по секторам. Плотно и кучно. Наши пулемётчики в отличие от наёмников по мишеням стреляли. Но в бою уже не были давно. От свиста пуль отвыкли. А наёмники уже не один год постоянно бывали в боях и стычках. Вот по этим причинам наш огонь и захлебнулся. Я едва услышала свист пуль и вжалась в землю. Закрыла глаза.

Передатчики нашей команды настроенные на общую частоту доносили отдельные слова и выражения известные во всём мире как «русский мат». Они передавали общее настроение и состояние всех. Не сладко было не мне одной. И вдруг перекрывая этот фон эфира, раздался крик:

— Духи! Вы доставали меня в Афгане! Теперь опять пришли за мной! Ну, получите!

Я выбросила из этой речи крепкие слова. Их было не мало. С земли поднялась фигура «Тихони». Приклад пулемёта был зажат под его правой рукой. Сошки венчали ствол. Он веером пуль прошивал воздух и шёл вперёд. Боевики растерялись на секунду. Действия нашего товарища были не логичны. Их огонь утих. Но секунда прошла. Два автомата ударили очередями по шлему.

В инструкции было указано. Шлем выдерживает удар пули выпущенной с расстояния в пять метров. Вид оружия не указывался. Насчёт автоматных очередей не говорилось. Что испытал «Тихоня»? Можно гадать. Узнать уже, никто не узнает.

Визуально всё было так.

«Тихоня» выпустил из рук пулемёт. Двумя руками сдёрнул шлем с головы. Этого боевики ждали. Выстрелы гулко хлестнули в моих наушниках и голова «Тихони», Игоря Силина буквально взорвалась. Тело рухнуло на землю.

— Берегись! Сейчас рванёт!

Раздался крик в наушниках. Сработал рефлекс. Я откатилась в выемку за камнем. Земля дрогнула и качнулась. Сильный удар отключил звук в наушниках. Мгновение стояла тишина. И вдруг всё взорвалось громом выстрелов. Команда обезумела. На боевиков обрушился шквал огня. Все вскочили. Стреляли и бежали вперёд. Я тоже что-то орала и бежала вперёд.

Боевики прекратили сопротивление. Они пытались бежать. Их осталось человек 8. Так показалось мне. До зарослей кустарника добежали и скрылись в них человека 2–3. Преследовать их мы не стали.

Александр «Буля» и ещё двоих пулемётчиков оставил прикрывать наш тыл. Мы пошли назад к дому. Проходя воронку на месте взрыва. Мы снимали шлемы. Это было всё, что осталось от Игоря Силина. Сначала не поняла причины взрыва. Взглянула на стоящих рядом товарищей и увидела зелёные огоньки светодиодов на их рукавах. У всех были активированы взрыватели самоуничтожения. Кроме меня. Быстро нажала кнопки и активировала свой взрыватель. Было страшно. Чувствовать себя ходячей бомбой? Ощущение не сладкое. И не лёгкое.

В наушниках раздался голос:

— Ого! Вот это находка. Командиры в овчарне сюрприз!

Было жаль погибшего товарища. Но время поджимало. Звуки выстрелов и взрыва в горах слышны далеко. Даже если боевики не сообщили по рации о нападении? Помощь к ним всё равно уже направлена. А нам ещё предстоял путь до площадки. Где нас мог подобрать вертолёт.

Простились с местом гибели товарища и побежали к овчарне. Зрелище было не приятное. Оно шокировало всех.

На полу овчарни на старой соломе лежало и сидело восемь человек. Воняло так, что содержимое желудка просилось наружу. Не буду квалифицировать запахи. Нагнетать ощущения. Все пленники были в обрывках камуфляжа. Один лет 25 уже был перевязан. Бинты укутывали его голову и руку. Двое бойцов заканчивали промывать раны и бинтовать лежавшего без сознания мужчину лет 30. Трое мальчишек лет 19 сидели рядом. Правее расположились двое мужчин 40 и 45 лет. Сидевшего рядом с ними человека узнала сразу. Это был тот человек, которого мы искали. Все имели синяки и кровоподтеки. Старые и свежие. На полу валялись обрывки верёвок и старые мешки. Стояло ведро с очистками, заплесневевшим хлебом. Как их содержали и кормили? Было понятно. Особой фантазии и не требовалось. Всё было перед глазами. Бывшие пленники с удивлением рассматривали наше обмундирование и оружие.

Тишину нарушил Иван Иванович:

— Пора уходить! Приготовьте носилки!

Майор Ивана Ивановича и ещё двое бойцов выбрали две жерди и взяли две накидки. Быстро соорудили носилки. Уже перевязанного раненого бывшего без сознания уложили на них. Четверо взялись за жерди. Остальные могли идти сами. Возбуждение и радость обретённой свободы придавала им силы. И мы устремились прочь. Наш путь лежал в долину. Там была площадка. Откуда нас мог забрать вертолёт. Время встречи и координаты площадки были переданы вертолётчикам.

Кто ходил по горам? Тот знает путь вниз сложнее и тяжелее пути наверх. Один не осторожный шаг и костей не соберёшь. Тем не менее мы торопились не жалели сил. Что погоня за нами уже идёт? Не сомневались. Мы находились в глубине района контролируемого боевиками. Разгромили их группу. Такой наглости они не простят. Следуя за нами, они имели более выгодную позицию для стрельбы. Стрелять сверху вниз проще. Чем наоборот. Все это хорошо понимали. Поэтому старались изо всех сил.

Сначала нам везло. Боевики базировались далеко от места боя. И они не знали нашей численности и намерений. Им приходилось гадать. Что это? Войсковая операция или рейдовая группа?

Но они твёрдо знали, что есть авиационное прикрытие. А с вертушками сильно не повоюешь. Распотрошат. Поэтому им приходилось двигаться осторожно. Но они были не связаны ранеными и обессиленными. К двум часам дня раздались выстрелы. Пока преследователи стреляли издалека не прицельно. Выстрелы известили нас. Преследователи на хвосте. Наше продвижение к точке подбора ещё больше замедлилось. Пятеро пулемётчиков прикрывали тыл. Они отходили медленно прикрывали друг друга.

Преследователи приближались. А нам предстояло нелёгкое дело. Пройти полого спускающуюся ложбину. В её конце и была точка подбора. По ложбине предстояло пройти почти 5 километров. Наша операция имела просчёт. О прикрытии с воздуха мы не подумали. Плакать и быть себя по голове? Было поздно. Уцелеть? Двигаясь по открытой ложбине под огнём с возвышенностей. Шансов не было. Это понимали все.

Четверо бойцов с носилками, Иван Иванович, майор и четверо освобождённых пленных продолжили путь в ложбину. Наша группа из восьми человек остановились у большого камня в начале спуска и смотрели им вслед. Предстояло принять тяжёлое решение.

Без прикрытия шансов уйти не было ни для кого. Шансы прикрытия остаться в живых были равны нулю. За ошибку предстояло платить. Кто-то должен был сделать это ценой своей жизни. Стояли и молчали. Избегали смотреть в глаза друг другу. Александр оставлял выбор за мной. В такой ситуации была впервые и тоже растеряно молчала. У командира есть право. Отправить на смерть любого, что бы спасти остальных. Отдать такой приказ? Не могла. Мы были частными лицами, ввязавшимися в войну. К такому была не готова.

Затянувшуюся тишину нарушил «Буль»:

— Ладно! Чего стоять? Погибать всем? Зачем? А мне кроме водки терять не чего. Давайте патроны и уходите!

Молча, мы отдали ему патроны. И тут раздался голос «Костолома»:

— Я с тобой «Буль»! Должен же кто-то составить тебе компанию? А мне всё равно пора к жене! Жить без неё тоска! Позаботьтесь о матери! Я был не очень хорошим сыном и отцом! Пусть простят меня! Передайте это сыну! Я на него не сержусь!

Он снял с руки старые «командирские» часы. Отдал их мне. Двое наших товарищей ушли, занимать позиции. Они шли не оглядываясь.

Степан Котов и Андрей Верба.

Мы провожали их взглядом. С трудом сглатывали слёзы. Они уходили в вечность и дарили жизнь остальным. Нас осталось шестеро. Стоять было глупо. Это понимали все, и мы устремились вниз в ложбину. Догонять ушедших раньше.

Через минут пятнадцать сзади раздались выстрелы. Они утихали и усиливались. Горное это повторяло их. Создавало сплошной фон. Бой шёл около получаса. Эти звуки подгоняли нас. Заставляли напрягать все силы. Отгоняли мысли. Место подбора группы приближалось. До него нам осталось пройти ещё около километра. Глаза оббегали небо. Всё высматривали наши вертушки. Если они опоздают? Погибнем все. И наши товарищи, прикрывающие наш отход, погибнут напрасно.

Два взрыва известили о том, что нас стало ещё на два человека меньше. Звуки взрывов отвлекли нас. Горное это повторяло их многократно, оно и скрыло звук двигателей подлетающих вертолётов. Пилоты были опытные. В обстановке разобрались быстро.

МИ-8 дал несколько залпов с реактивных подвесок и пошёл на посадку. Его место занял К-50. Его пушки и пулемёты стреляли не переставая. Взрывы поднимали в воздух сотни каменных осколков. И они дождём сыпались вниз.

Я впервые видела этот ад. Изумлённо застыла на месте не в силах отвести взгляд. Боевикам доставалось по полной программе. Две ракеты с их стороны устремились к К-50. Но он легко уклонился. С земли раздавались и выстрелы. Я видела вспышки. Для брони «летающего танка» это были безобидные щелчки. На них внимания не обращали. Вспышки выстрелов и пусков «Стингеров» лётчики засекли. Море огня накрывало эти места.

В себя пришла от резкого толчка в спину. Это Александр толкнул меня, приводил в чувство:

— Чего застыла? Жизнь надоела?

Я устремилась к вертолёту. В дверь влетела птицей и забилась в хвост. Остальные грузились не менее шустро. Вот вскочил последний боец. Механик закрывал двери уже взлетающего вертолёта. Вертолёт выпустил остаток зарядов с реактивных подвесок в сторону гор. Взревели двигатели. Они уносили нас прочь от этого скорбного места. Вскоре к нам присоединился и К-50. Двигатели ревели на полную мощь. Из них выжимали всё. А я сидела и пыталась осознать, что спаслась из этой переделки. Да! Боевого командира из меня не вышло. Поняла главное! Для этой роли не годилась. Но об этом не жалела.

На базе нас уже ждали. Два санитарных УАЗ подъехали к вертолёту. Едва он приземлился, и винты перестали вращаться.

Двоих раненых доставленных нами погрузили в один из них. Он сразу уехал. На его место подъехал джип. Встал рядом со вторым УАЗ. Два врача осмотрели ребят и журналистов. Сын нашего заказчика остался с нами. Двух журналистов увёз джип. Трёх молодых солдат увёз второй санитарный УАЗ.

Я позвонила заказчику. Сообщила, что мы вернулись и его сын с нами. Пока шли осмотры доставленных нами людей. Мы переоделись. Наше снаряжение и оружие было предназначено для войны. Оно на ней и оставалось. А мы погрузились в вертолёт и улетели на аэродром лётной части. Там в стороне от боевых МИГ и СУ стоял уже знакомый ЯК- 40. Нас прилетело 15 человек. Улетало 13. По войсковым меркам это нормальные потери. А по человеческим?

Утешало одно. Нашли того кто пропал! Заплатили за это жизнями троих? Увы! Просто ничего не даётся. И всему есть своя цена. Это понимали все. Самолёт взлетел и взял курс на Москву. Война и смерть остались позади.

Три воронки от взрывов служили отметинами безымянных могил наших товарищей на этой земле. Их тела взрыв разнёс по окрестностям. Они слились с природой. Зарастут воронки взрывов. Время сгладит их след с лица земли. Останется только наша память и боль. А жизнь будет продолжаться дальше, как и много веков назад.

16 стаканов наполнили водкой из запасов холодильника. Три стакана накрыли кусками хлеба. Выпили молча. Молчали всё время пути до Москвы. С тоской смотрели на три стакана накрытые хлебом. За нами оставался долг. Долг живых перед мёртвыми товарищами, его решили отдать не откладывая. Кто знает? Доведётся ли нам встретиться ещё или нет?

Самолёт зашёл на посадку. Колёса ударили о бетон плит посадочной полосы, самолёт покатился по ней. Наш путь закончился. Смолк двигатель и мы вышли. К трапу самолёта подъехал «Мерседес — 600». Два джипа с проблесковыми маяками стояли в стороне. Вышедший охранник открыл заднюю дверь. Из машины вышёл заказчик. Ожидание и тревога изменили его не в лучшую сторону. Я подошла.

Он протянул мне руку.

— Спасибо! О Ваших погибших товарищах я знаю. Скорблю вместе с Вами. Распоряжение я уже дал деньги их семьям будут перечислять. Как указанно в контрактах. Карточки счетов в дипломате вместе с оставшейся суммой.

По его знаку охранник достал из машины дипломат и вручил его мне. Освобождённый журналист подошёл к заказчику. Они обнялись. Не знаю как остальные? Но я сразу увидела, насколько эти двое похожи. Замерли на мгновение и разжали объятия. Заказчик обратился ко мне:

— Вашим людям заказаны и оплачены номера в гостинице «Россия». Пусть отдохнут, побродят по Москве. Если нужен будет транспорт и билеты на проезд к месту жительства. Вы позвоните.

— Спасибо! Но мы должны съездить к семьям погибших. Сообщить о гибели. Это наш долг!

Заказчик посмотрел на меня и кивнул.

— Иван Иванович и его сотрудник попросили неделю отпуска. Самолёт в Вашем распоряжении. Иван Иванович всё организует. Отдыхайте.

Он обошёл всех. Каждому пожал руку и сказал слова благодарности. Простился со всеми. Он и сын сели в машину. Она в сопровождении джипов уехала к въездным воротам.

Больше я с ним не встречалась. Прошло, более года и в газете прочла некролог. Под соболезнованиями стояли подписи многих известных людей. С фотографии смотрел улыбающийся человек. Он был моложе того человека, которого знала. В газете «Коммерсант» прочла небольшую заметку. Известный журналист оставил журналистику и возглавил осиротевшую империю. Фамилия журналиста была мне знакома. Это всё произошло позже. Вернусь к тем дням.

Александр, Иван Иванович и майор уехали по домам. Вместе с оставшимися товарищами села в микроавтобус «Мерседес» заехала в гостиницу «Россия». Отдала ребятам деньги. До этого договорились, что вылетаем через день. Микроавтобус остался у гостиницы в распоряжении ребят. Я поймала частника и поехала к родителям. Сын заскочил вечером. Потискал меня. Получил 5 000 долларов и умчался. Крикнул на прощание, что очень рад видеть меня чаще. А с такими подарками так каждый день!

Я укуталась в плед и села в беседке. Мама хлопотала у плиты. Готовила мои любимые блюда. Отец помогал ей. Я сидела и смотрела на них. Думала и грустила:

— Как быстро бежит время! Вот и вы постарели мои родные. Не пощадили годы всех нас! Я тоже изменилась! Взрослые дети! Прошедшая жизнь!

Последняя поездка заставила меня на многое смотреть другими глазами. Ни что не проходит бесследно! Так и закончился этот день.

Утром спала до упора. Пока не надоело. Потом гуляла по окрестностям. Отдыхала. Приходила в себя от войны и смертей. Вечер провела с родителями у телевизора. Просто молчала. Наслаждаясь тишиной и покоем. За чаем засиделись далеко за полночь. Легла спать поздно. Но к 12 часам была готова. Иван Иванович, майор и Александр заехали за мной. Забрала свой дипломат. Попрощалась с родителями. Мама всплакнула на прощание. А я подумала:

«Плакать мама нужно было раньше! Когда я ввязалась в это дело. Теперь нужно радоваться. В отличие от троих погибших товарищей. Я живая!»

Но маме этого не сказала. Просто поцеловала её. И мы уехали в аэропорт «Внуково — 2». Благо он был рядом.

Приехали мы позже всех, вся команда уже была на борту самолёта. Самолёт взлетел. К 15.30 мы были в уральском городе. Нас ждал микроавтобус «Газель» и начался наш скорбный путь.

Семья Силина проживала в трёхкомнатной квартире. Старуха мать, жена, измученная худая женщина и двое детей. Девочки 13 и 15 лет. Очень скромная обстановка и очень скромная одежда. Видно было, что жили от зарплаты до зарплаты. Если платили! А так пенсия матери. Тоже если платили. Времена были не лёгкие. Деньги и жизнь крутились там далеко. А здесь выживали.

Нас встретили настороженными взглядами. Воров и властей не боялись. Взять у них было нечего.

Мне было тяжело, но деться было не куда. Першило в горле. Откашлялась и с трудом произнесла:

— Ваш сын, муж и отец погиб выполняя задание. Он погиб исполнив свой долг. Операция была секретной. Он погиб как герой! Но не будет орденов, речей и статей в газетах. Он был бойцом тайной войны. Она шла, идёт и будет идти. Тайная не объявленная война. Мы похоронили его. Но и после смерти он остался бойцом той войны. Где его могила это тайна. Поэтому простите! Сказать большего не можем. Примите наши соболезнования. Мы скорбим о его гибели и будем помнить о нём вместе с Вами. Но вы не будете забыты и брошены. О вас будут помнить и заботиться

Из дипломата достала 9 пачек стодолларовых купюр и положила на стол. Затем достала карточку.

— Это карточка вашего номерного счёта. На него для матери и жены пожизненно будут перечисляться по 300 долларов ежемесячно каждой. Девочкам на этот же счёт будет перечисляться по столько же до 18 лет. Всё, что я сообщила вам это государственная тайна. Он сделал для Родины всё, что мог!

Все четверо плакали. Мы все стояли, в скорбном молчании склонив головы. Я знаю, что врала! Но так им пережить своё горе будет легче. Простившись, мы покинули их.

Городок, где жили мать и сын, Степана Котова был в часе езды.

Иван Иванович позвонил местным властям и приказал доставить сына Степана в небольшой домик на окраине. Там проживала мать. По генеральской привычке в подробности не вдавался. Звонок из Москвы главе администрации был. Вот те и постарались. Мы вошли в дом и увидели результат. Два милиционера настороженно сжимали в руках автоматы. Бдительно следили за старухой и парнем. А те сидели за столом. Ничего не понимая. Наш приход разрядил обстановку. Иван Иванович предъявил милиционерам удостоверение и отправил их.

Старуха сидела безучастно. Ей было под восемьдесят. Парень увидел нас и сразу стал воинственным:

— Отец опять что-то натворил? Мы его не видели и ничего не знаем.

Александр от этих слов взорвался:

— Да, натворил! Выполнял секретное задание и погиб! Подорвал себя и врагов! Теперь ты знаешь!

Парень был не виноват, что так сложилась жизнь. Положила руку на плечо Александра и сжала его. Александр замолчал. Я прошла к столу. Слёзы котились по щекам старухи. Она похоронила невестку. Теперь погиб сын. Утешать её было бессмысленно. Парень смотрел на нас растеряно.

— Извините моего товарища! Он давно знал капитана Котова. И очень переживает. Мы очень сожалеем! Но Степан Котов погиб. На смерть он пошёл сознательно. Прикрывал отход группы. Нас бы не было здесь! Если бы он не пожертвовал собой. Он просил нас передать вам его сыну свои часы на память о себе. Это была его последняя просьба! Мы выполняем её. Это последние почести памяти геройски погибшего капитана Котова. К сожалению! Его место гибели государственная тайна. Он погиб как герой. Простите!

Я достала из дипломата часы и положила на стол. Рядом положила деньги и карточку. Уже привычно напустила тумана, таинственности так им было легче. Преклонение перед героизмом живёт во всех. Объяснила за деньги и банковскую карточку.

Больше говорить было не о чём. Горе перебороть человек должен сам. Простившись, мы ушли. У нас был ещё один адрес. Наш путь лежал в маленький рабочий посёлок.

В 19.15 звонила в дверь квартиры, где проживала семья Андрея Вербы. Это был другой дом. Он стоял далеко от однокомнатной квартиры. Где я и Александр нашли «Буля». Открыла нам крепкая женщина. Про таких говорят:

«Гренадёр в юбке».

За её спиной стояла девочка лет 13 и мальчик лет 10. Я только открыла рот и успела произнести:

— Вы жена Андрея…

Дальше говорить мне женщина не дала. Посмотрела на меня и моих спутников она бросилась в атаку.

— Какая жена? Это он вам сказал? Что этот алкаш натворил? За квартиру не платит или денег назанимал? В любом случае вы пришли напрасно! Я уже четыре года тому с ним разведена. И алиментов на детей он все эти годы не платит. Я убираю в трёх местах! Что бы как-то прокормить детей. Всё уходите!

Женщина кричала не останавливаясь. Не давала вставить и слова. Но дышать надо? Вот она и остановилась. Перевести дух. Я поспешила вклиниться в разговор:

— Мы товарищи Андрея…

Женщина уже перевела дух и снова перебила меня:

— Товарищи? Алкаши! Хотя одеты хорошо. А ты их баба? Уходите! Глаза выцарапаю…

Здесь я не выдержала и закричала во всё горло:

— Молчать! Откроешь рот. Заклею!

Женщина испугано затихла. Закрыла рот руками. В глазах её стоял страх. Выдержала паузу и заговорила нормальным голосом:

— Давайте пройдём в квартиру. Или у Вас весь дом должен быть в курсе всех Ваших дел?

Женщина отступила вглубь квартиры. Мы вошли. Входивший последним майор Румаев закрыл входную дверь. И я продолжила:

— Прапорщик Верба не смог вписаться в новую жизнь. Не нашёл в ней места. Но Вас и детей он любил. Поэтому сделал то, что умел. Пошёл на войну и там погиб. Контракт предусматривал определённые выплаты семье в случае…

Здесь меня опять перебили. До сознания женщины дошла часть сказанного мной. Она обняла детей и заголосила:

— Ой! Сиротинушки вы мои! На кого он нас покинул! Ой, горюшко, то какое! Как жить теперь будем? Осиротели мы! За что ты нас наказал так Господи? Чем мы провинились перед тобой?

Её слёзы и горе были искренними. Даже не верилось, что только что она кляла и ругала Андрея. Вот это настоящая русская баба! С украинскими корнями. В общем, все мы славяне! И я снова вклинилась:

— … его гибели.

Открыла дипломат. Достала 10 пачек стодолларовых купюр. Андрей аванса не получал. И кредитку. Все положила на стол. Объяснила всё по кредитке. Женщина замолчала. Она изумлённо смотрела на деньги и кредитку. А я продолжила, обращаясь уже к детям:

— Ваш отец погиб как герой! Он выполнял очень важное задание нашей страны! Мы будем его помнить! Пока живы. Помните и вы! Он был смелым и сильным человеком. И вашим отцом! Счастья вам и удачи!

Девочка внимательно смотрела на меня взглядом взрослого человека:

— Где могила отца? Мы сможем посетить её?

Этим детям предстояло жить с этим знанием. Знанием того, что отец погиб и его могилы нет. Где покоится его прах? Не известно! Но жизнь распорядилась так. Здесь ничего не изменишь и не исправишь. Детей было жаль! И я вновь соврала:

— Он погиб далеко от ваших мест. В другой стране. На другом континенте. Вы уже большие и можете знать. Ваш отец был из секретных бойцов! О них не пишут и не говорят. Их могилы без имён. Он был воином нашей Родины. Воином тайной войны. Это нелегко для жизни и страшно в смерти. Сегодня люди живут мирно, не зная ужасов войны. В этом есть и его заслуга. Помните и любите его. Это всё, что могу тебе сказать! Понимаешь?

Девочка серьёзно кивнула головой. Теперь остальные подробности дорисует её фантазия. Забудутся неприятности и бытовые невзгоды. В памяти останется отец боец не видимой войны. Погибший во имя жизни других людей! Жить с памятью об отце герое легче. А материально он их обеспечил. В их краях выплачиваемое им пособие сумма фантастическая. Ещё и 100 000 долларов! Жить теперь они смогут без нужды. Это было циничное утешение. Но такова жизнь. Сладкой, она не бывает. Недаром говорится:

«Жизнь человеку послана как испытание!»

Наверно так и есть!

Простившись, мы покинули этот дом. Оставили их с горем и с деньгами. Цинично? Думаю, нет! Жизненно? Да!

Доехали до аэропорта и знакомый ЯК- 40 унёс нас в ночь. Совершили две посадки. Наши товарищи уходили нагружённые пакетами подарков их ждали дети и жёны. И прежняя жизнь.

Увидимся ли мы ещё? Сказать трудно. Может да. Может, нет. Но в наших воспоминаниях мы будем вместе. Будем рядом. Как в том бою. А с годами воспоминания становятся всё реальней всё жизненней. Это мне предстояло проверить. Жаль! Что уже так скоро. Жизнь пролетела. Молодость ушла. Даже заметить не успела.

В Москве во «Внуково- 2» приземлились под утро. И самолёт покинула последняя четвёрка. Иван Иванович, его майор и Александр поехали по домам. Их ждали семьи. А я была свободная как птица. Домой к дочери, рассчитывала вылететь сегодня. Что бы убить время проникла в квартиру Вадима на улице Вавилова. Северного человека не было. Слой пыли указывал, что он торчал на своём Севере. Проверила тайники. Кое-чего не хватало. Но основное добро было на месте. Два маячка были нарушены. Отметила это в голове и оставила для размышлений в дороге. Установила везде дополнительные маячки. Покинула квартиру. Прошлась пешком.

В «Трансагенстве» на Ленинском купила билет и поехала в аэропорт «Домодедово». Там позавтракала в ресторане. Успела выпить и кофе. Тянула время. Дождалась! Объявили посадку на мой рейс. Прощай Москва! Здравствуй родной дом природа и тишина провинции. Прилетал бы поскорее Вадим! Было бы с кем поругаться! Всё решено! Заведу себе попугая и обучу его бранным словам. С таким настроением и приехала домой.

Дочь встретила меня подозрительным взглядом. Но я его проигнорировала. Тогда она ехидно сообщила:

— Мама! Звонил Влад. Выдавать тебя я не стала. Сказала ему, что ты уехала по делам в Барнаул и будешь к вечеру. Но покрываю тебя в последний раз! Ты пропадаешь в Москве или где-то в другом месте. Это твоё дело! Но на старости лет уже должны быть мозги. И в голове кроме гулек нужно иметь и другие мысли.

Вот паршивый ребёнок! Обозвала старухой и шляйкой! А я её грудью кормила! Ну, погоди!

Через два дня приехал Влад. Я на обиду на дочь плюнула. Но в долгу не осталась. Часто поглядывала на дочь и восхищалась смуглой, загорелой кожей Влада. Показывала свою белую кожу человека. Давно не видевшего южного солнца. Дочь фыркала яко кобыла. Но присмирела. Загар Влада был очень заметен. Это её убедило. Что и здесь не всё чисто. Так и жили.

Август с «чёрным» четвергом пришёл неожиданно. По всем программам телевизора показывали толпы народа толпившиеся у офисов банков. Люди пытались спасти свои сбережения доверенные ими банкам. А те денег не выдавали. Ссылаясь на «дефолт». Отбивались как от мух. Показывали балансовые отчёты своих банков. И объясняли людям одно обстоятельство. Денег нет! Рушились жизни, разбивались мечты. Люди лишались всего накопленного. Семейные трагедии, инфаркты, инсульты, самоубийства. Были процентами на пропавшие деньги.

Меня это не взволновало. Дефолт так дефолт. Думать о нём и стонать? Ну, его! Особо не печалилась. Толку от денег для меня было не много. Лежат да лежат. Около 400 000 тысяч у меня было спрятано дома. Да и так это было как наличие марок у филателиста. Радует глаз да толку нет. Поэтому инфарктов, инсультов и просто головной боли у меня не было. Пропали и пропали. Даже плакать не собиралась. Позже выяснилось. Спокойной была не напрасно.

Два звонка на мой московский мобильный телефон были от банкиров банков, где лежали мои деньги. Они уверили меня, что мои деньги не пропали! Они находятся на счетах банков респондентов. Мои карточки активированы. Я могу ими пользоваться. За границей.

Издеваются? Кто меня за эту границу вывозит? Да и зачем меня за границу? Мне и здесь в пределах границ хорошо! Хорошо! Верите? А я стою перед фактом. Хорошо! Хорошо! Сказать тысячу раз? Не нужно? Уже верите! Ну, спасибо!

Дочери дала 10 000 долларов спасла её бизнес. Конечно, она поганка…

Но дочь родная! Жалко…

Влад периодически вешал мне на уши лапшу и исчезал. Прочла его записи и узнала. Куда и зачем? Он исчезал. Досталось бедному по полной программе. Но я честно горжусь им! Из всех трудностей он вышёл достойно. Как офицер и как человек. А сегодня это не просто и удаётся не всем.

Год прошёл в отъездах и приездах Влада. О его делах я не знала.

Поэтому сильно не переживала. Была спокойна. С жизнью бизнес-леди смирилась. Хотя временами с души воротило. Лето осень и зима прошли. Страна отходила от дефолта, а я смирялась с новыми условиями жизни.

Но это обманывала себя. На самом деле переживала доставшийся мне боевой опыт. Повторения его не хотела. Свист пуль над головой и светящийся светодиод взведенного взрывателя охладили мой пыл. Я была благодарна Богу, что он сохранил меня.

Из истории других народов знала легендарных амазонок, Орлеанскую деву вот и всё. Русская история более богата. Командиры партизанских отрядов в войну 1812 года, офицеры русской армии элитных гусарских полков. Командиры, комиссары, гражданской войны, офицеры Красной Армии в Отечественной войне, космонавты. Это сотни женщин! Они по духу не уступали мужчинам. Но я к ним не относилась. Наверно это правда, что у каждого своё предназначение и свой путь.

Я была хороша в своей роли. Следить, обыскивать, собирать компромат, вести переговоры, убеждать, то есть в роли оперативника. Но не бойца-боевика. Увы, увы! С этим вопросом определилась окончательно. Как говорят пора переходить на мирные рельсы.

Я и перешла. Честно впряглась в работу. Каждый день с утра приходила в кафе и уходила поздно вечером после закрытия. Моталась, улыбалась, ублажала, пахала как каторжная. Вживалась в образ и в жизнь нормального человека. Без боевого прошлого и четырёх счетов в банках за границей. Даже смиренно платила оброк местным бандитам. Сказали муж, платы! Я всё и выполняла. Настоящая восточная женщина. Гульчатай! Послушная, молчаливая и покорная. Та-та-та.

Время шло. Прошлая жизнь стала далёкой и не реальной. Но в один из дней мне открылась одна истина. Человек может отказаться от всего. Губной помады, духов, кремов. Но не от своей сущности. Второго я. Сформированного его, жизнью. Проснулась я и осмотрелась вокруг. Былая любознательность и азарт снова захватил меня в свои сети. Ну и начала.

Сначала занялась местными бандитами. Завела папку оперативной разработки и прилежно пополняла её. Фотографии крутых парней нашего городка. Связи, адреса, мест обитания, подпольные квартиры. Транспортные средства, распорядок дня. Эти материалы давали полную картину их жизни. Работала добросовестно с азартом. Картину собрала полную. Даже докопалась до связей в Барнауле.

Затем моё внимание переключилось на Влада. Больше не было никого. Городок был маленький. О чиновниках взяточниках знали все. Знали и таксы. Здесь тайны не было. Поэтому этим не интересовалась. Вот и остался Влад.

Как-то он навешал мне лапши на уши и улетел в Москву. Ну и я не отстала. В свою очередь навешала лапши дочери. В этот раз она была занята своими проблемами. У неё была середина романа с сыном Андрея. Ей было не до меня. Любовь и бизнес занимали все её внимание и время. Номер прошёл без сучка и зацепки. Собралась и улетела.

Места возможного обитания Влада знала. Поэтому старушка нашла его очень быстро. Потом она и одна миловидная женщина то на джипе, то на «девятке» стали его тенью. Правда они по очереди входили и выходили в одну квартиру. И никогда не встречались. Интересно?

Но это мелочи. Их никто не видел. Основное выяснила и стройку в Ясенево, где Влад ходил как хозяин в окружении крепких мужчин. Мои расспросы рабочих и прораба установили, что хозяевами всего являются люди около Влада. Для меня вопроса, кто здесь хозяин не возникало. Название фирмы выяснила. Старые мои помощники обменяли мои зелёные бумажки на копии всех данных по фирме и её деятельности. Даже счета и их состояние.

Да! Мой муженёк-инвалид оказался богатеньким «Буратино»! Посеянные им пять золотых дали большие всходы. А я его жена! И являюсь светской леди? Теперь заживу новой жизнью!

И я представила её.

… Подъезжает 10 метровый лимузин. Чёрный? Нет! Белый! Вокруг суетятся полсотни охранников, сотня корреспондентов и фотографов. Тысячи зевак. Открывается дверь автомобиля и из него выпрыгивает…

Нет! Это не солидно. Выплывает девушка! Ну ладно, ладно! Пусть женщина. Ослепительной красоты. Понятно это сверкают бриллианты! Увешивающие её руки, ноги, голову, шею. Всю! С ног до головы. Или с головы до ног? Какая разница? Главное все восхищаются ей. А она…

Это мечтала, когда сидела в кресле аэропорта. Ожидала посадки в самолёт. Скажу сразу! Картина мне не очень понравилась. Ведь такое внимание будет везде! В доме и в спальне. В душе и в туалете. Нет, это не по мне. Мне бы попутешествовать за границей, полежать на песочке их пляжей. Как это уже сделали тысячи людей. Походить по Парижу и Лондону. Посмотреть на Лувр, Эйфелеву башню, Тауэр. А остальное всё? Это обычная глупость голодного нищего. Утомительный атрибут светской жизни. Пустая суета! Этот вердикт вынесла, когда приехала в свой дом к дочери. Операция была проведена успешно! Любознательность удовлетворена покой охватил меня. Конечно ненадолго.

Влад отлучался не часто. Дома бывал долго. Ещё раз слетала в Москву. Проведала родителей, сына и конечно стройку. Сын оканчивал бывший институт теперь Академию управления хозяйства. Кажется, не ошиблась? Названия менялись часто. Могла и не уследить. Как и любой молодой человек мечтал перевернуть мир благодаря полученным знаниям. Учился хорошо. Но то, что учёба отличается от жизни? Ещё не понял. Я слушала его внимательно с открытым ртом. Иронии он не понял. Выливать на него ведро холодной воды не хотела. Любой нормальный родитель считает своих чад гениями. Это нормально.

Ну и наведалась на строительство. Оно уже закончилось. Здание было солидным и красивым. Внизу два магазина. Огороженный двор у проходной помпезная вывеска с названием российско-израильской фирмы на двух языках и двое мужчин среднего возраста атлетического телосложения у шлагбаума.

Старенькая бабушка была одета чисто и бедненько. Скромно жалась у шлагбаума. Подъехал «Мерседес». Его окно открылось. Сидевший в нём человек в дорогом костюме протянул бабушке крупную купюру. Его глаза выражали сочувствие и грусть. Видно было, что старуху ему жаль. Пенсии платили не регулярно и таких бедных стариков и старушек хватало. Были и такие кто эту нищету превратили в доходный бизнес. Оно и понятно! Демократия! Высокие идеалы и слова. А смысл один. Живи, как хочешь. Выживай, как можешь.

Я сердечно поблагодарила человека. Его узнала! Это был Генеральный директор и один из учредителей фирмы. Его запомнила ещё в прошлый раз. Он тогда стоял навытяжку перед Владом докладывал ему. Так ведут себя перед главным хозяином. Кому не только служат за кусок хлеба пусть с маслом и икрой. Но и подчиняются по службе. Как старшему по званию не хозяину, а командиру. Это было странное отношение к человеку. Ни одной из фамилии коего среди учредителей и руководства фирмой не значилось. Ломать над этим голову не хотела. Всех учредителей фирмы знала по фамилиям и в лицо. Вот и улетела домой в свой городок. Тихий городок, спокойный и без загадок. Просто рай!

Дождалась и радости. В один из дней приехал Влад. И обрадовал меня! Сообщил, что уволился с московской фирмы. И будет устраиваться на работу в нашем городке. Теперь мы будем жить как нормальная семья! Из этого поняла не всё. С какой московской фирмы он увольняется? И кем собирается устраиваться в городке? Городских палачей уже давно не было. Отменили в средние века. Инквизиции у нас тем более не было. На этот вопрос он мне позже ответил. На первый вопрос ответа так и не узнала.

Если Вы читали его рассказ и помните этот момент. Он пишет, что я назвала его шпионом? А он мне доказал, что он не шпион. Но это он немного приукрасил. Насчет доказательств я бы не возражала. Не подумайте ничего плохого. У нас всё было нормально. Мы даже целовались! Раз или два в месяц. Вот так! Но это к делу не относится. Тогда я спросила его:

— Учителем? Какой ты многогранный! Может ты миллионер?

Он достал кошелёк и продемонстрировал мне свою наличность. 300 долларов и скромную сумму в рублях. И сказал с сожалением:

— Увы, нет! Поэтому и иду учителем в школу.

Я от души его обняла. Жалела. Бедненький! А корешки кредитных карточек в кошельке торчали! Глазастая я девушка и это мой недостаток. Но муж сказал, что он беден? Значит беден! И точка! Помнила своё восточное происхождение. Правда, я классная жена?

Вот так всё было на самом деле.

В школу он устроился. Действительно! Меня мучил один вопрос. Детей он будет учить оперативной работе? Или проведению силовых акций? Эти вопросы тоже остались без ответов. Ибо в свободное время он помогал в кафе. Подметал, чинил электрику, сантехнику. Как настоящий учитель! Педагог не сумевший устроиться в престижную частную школу. Уже имеющий возраст и не нужный нигде и никому. В стране с демократией. Обычный частый случай. Я ему не мешала. Хочет играть такую роль? Бога ради! Участник народного театра! Нашла себе другое более интересное занятие. Наблюдала за развивающимися отношениями дочери и сына Андрея. Что дело идёт к появлению новой семьи? Сомнений не было! Вот и развлекалась. Выдумывала варианты для Влада. Наш дом был не маленький. Но для трёх человек. Для одной семьи. Вадим его строил по принципу не выделяться. Не подумал, что взрослая девушка может выйти замуж. Молодые всегда любопытны. Появятся у них от этого любопытства дети. И что? Где нам с ним жить? В гараже? В шалаше во дворе?

Ответы придумывала за него. Со злой радостью ожидала момента, когда ему это сообщат. Поставят его перед свершившимся фактом. Сам он ничего не замечал. Мужчина!

Время шло.

Сын защитился. Ему предложили поступить в аспирантуру и работать на кафедре. Но честолюбивые мечты переполняли парня и он отказался. Направил своё резюме нескольким большим фирмам и банкам. Гордо заявил мне:

— Я буду выбирать из тех, кто предложит лучшие условия!

Ну и получил первую пилюлю от жизни. Ответ пришёл только с двух мест. Они сообщали, что он им очень подходит. Но, к их сожалению им нужны специалисты с опытом работы. С остальных мест вообще не ответили. Сын расстроился.

Я могла позвонить в банки и фирмы, которые обслуживались нашей охранной фирмой. Они не отказали бы. Взяли бы его на работу! Даже если бы сын был просто ничем. Могла бы дать ему денег на его прожекты. Они всё равно лежали на моих счетах бесполезным грузом. Но Влад часто говорил, что мои дети ему родные и дорогие. Вот и решила проверить. Разыграла безутешную мать. Обратилась к мужу. Он меня и утешил.

— Пусть приезжает к нам. Пристроим!

После этих слов обиделась сильно. Сын ведь не жена декабриста? Ладно, я здесь из-за здоровья дочери. Тут никуда не деется. А так? Все рвутся в Москву! А он? Хочет сына переселить в глубинку! Совсем на старости лет головой тронулся! Отец называется. Надулась основательно. Но давление не ослабила. Через день Влад сдался. С безразличным видом он сообщил:

— Я как-то в Ясенево видел здание одной фирмы. Пусть сын подойдёт туда попробует.

Выдерживала свою роль строго. Вот и спросила:

— А ты там кого-то знаешь?

Подпольный миллионер Корейко пил кефир сидел на чемодане с миллионами и ответил мне с сожалением и скорбью в голосе:

— Увы, нет!

Но я даже не обиделась. Его звонок Генеральному директору этой фирмы отследила. С роли не сбилась! Тяжело вздохнула и позвонила сыну.

Любовь Орлова, Вера Васильева по мастерству игры им не уступала. Надо было идти в актрисы. Жаль опоздала! Такой талант сгубила!

Сын перезвонил вечером следующего дня. Счастливый и радостный он сообщил, что его приняли. Рассказывал о своей работе в крутой фирме. И её его гений поднимет до мировых уровней. Я была счастлива.

Расцеловала Влада, дочь, сына Андрея и подвернувшуюся под руки кошку дочери. Ошеломлены были все. Особенно кошка. Её приучала к дисциплине и порядку. Своими методами. Она их и меня не любила. А здесь потеряла бдительность и расслабилась. Радость моя улеглась. Быстро восстановила статус и отношения. Кошка поняла это сразу.

Жизнь вернулась в своё русло. Русло жизни сонной провинции.

Местные бандиты периодически наглели. Я старалась считать слоников и верблюдов сдерживала себя. Желание преподать им урок «мордобоя» изводило меня. Считать слонов и верблюдов не помогало. Перешла на более сложное. Считала до десятка тысячи. Страх того, что придётся считать до миллиона? Могу и сбиться! Постоянно преследовал меня. Он легко читался на моём лице. Они трактовали этот страх по своим понятиям. Как им было удобно. Считали это страх перед ними. Ну и упивались своим могуществом и силой. В такой борьбе и проходила моя жизнь.

Немного развлёк меня вид лица Влада. Когда дочь объявила о том, что она с Андреем подала заявление в ЗАГС и через 3 месяца их распишут! Нас они приглашают на свадьбу. Счастье светилось на моём лице. Это было прекрасным контрастом с задумчивым лицом Влада. Он хмуро смотрел на наш дом. Пережёвывал радость сообщения. Я ему помогла! Говорила ласковым голосом:

— Вот здорово! Они женятся! Детки пойдут! 2–3 деток будет нормально. Конечно! Им в нашем доме будет тесновато! Но ничего. Живут же пять человек в однокомнатной квартире! И даже детей рожают! А у нас есть гараж! Два надувных матрасика! Вот и нам уголок на старость. Много ли нам надо! Сердце можешь не беречь. Раньше помрём! Дочке и внукам мышьяком нас травить не придётся.

Влад досадливо от меня отмахивался. А дочь смотрела с обидой и непониманием. Она ждала поздравлений и радости. А здесь? Не понятно что. Она заплакала и убежала в свою комнату. Я пришла в себя. Перестала дурачиться и побежала за ней. А Влад, так и остался стоять с задумчивым видом. Вот и отвела душу! Обидела ребёнка.

С этим чувством вины и жила целую неделю. Была тише воды, ниже травы. На всех смотрела виноватыми глазами. И на кошку. Это чувство вины быстро прошло. Жизнь поползла по старому руслу. Но ненадолго. Покой нам только снился.

Сказать, что не предвидела дальнейших событий? Было бы не правдой. Понимала! Раньше или позже? Но столкновение с нашими отморозками неизбежно. Они наглели от своей безнаказанности. Упивались своей силой. А мы могли гнуться до определённого предела. Хотя и не думала, что столкновение будет таким кровавым. Даже не предполагала.

В этот день часа в четыре выпившая компания местных мафиози ввалилась в кафе. В это время народа бывает не много. Они заняли три столика и ещё около часа увеличивали процент алкоголя в своём организме. Так бывало и раньше. Особого внимания на них не обратила. Днём до 18.00 в зале работала одна официантка. Я и дочь помогали ей обслуживать посетителей. Официантка была занята в другом зале. Компания требовала официантку. Вот и подошла к ним. Здесь и начались приключения.

Главный мафиози поднял на меня взгляд. В его глазах плескалась выпитая водка. Мозги отсутствовали и до этого. Ну и начал свой кураж:

— Жиреешь овца! Шерсть нарастила! Пора стричь! А то платишь нам крохи! Подачку даёшь и смеёшься. С тебя штраф за наеденную морду! 15 штук зелени!

Он схватил меня за ворот блузки. Она такого обращения не выдержала. Пуговицы посыпались на пол. Явили взору окружающих мой белый, ажурный французский бюстгальтер. «Половинки». Остальная компания радостно заржала. Редкие посетители поспешно рассчитывались и убегали прочь. Персонал вспомнил о срочных делах на кухне. Бежал туда не менее шустро. Это была обычная реакция народа на скандал. Желающих вмешаться не нашлось. А отморозок продолжил свою речь. Он веселил свою компанию.

— Что бы ты была сговорчива и поворотлива мы заберём тебя с собой. Отдохнёшь у нас! Хотя нет! Старовата ты! Может так случиться, что тебе придётся показать нам стриптиз. И что мы увидим? Нет, старуха! Мы пойдём другим путём. Возьмём твою курочку. У тебя есть три дня! Выплатить штраф. Уложишься в срок? Вернём твою курочку. Помятую, но не использованную. Затянешь с деньгами? Курочкой попользуемся! Это и будет процентами на штраф. Возьмите её курочку! А ты пошла вон!

И он оттолкнул меня. В этот момент двое его подручных схватили дочь. Она вырывалась, пыталась кричать. Они зажали ей рот и грубо скрутили руки.

На обиду и размышления у меня ушли мгновения.

«Ну, говнюк! За «старуху» выбью все зубы! За рукоприкладство поломаю все пальцы. По одному! Стоп! Научить этих отморозков правилам хорошего тона проблемы не составит. Кости у них обычные! Но это начать войну. Возникнут проблемы. Их родня гвалт поднимет до небес! Это пережить можно. Охранная фирма обслуживала банкиров и владельцев крупных фирм в Москве. Люди эти имеют прочные связи с властью. Поставить на уши местную власть они смогут одним звонком. Скандал замнут. Но жить здесь нам будет сложно. Куда и за что? Уехать у нас есть. Квартир хватает! Стоят пустыми квартиры родителей, генералов, однокомнатная и двухкомнатная в Москве. Они готовы принять нас когда угодно. Денег достаточно для любой жизни. Но врачи менять климат дочери не рекомендовали. Вот и решай! Как поступить?».

Краем глаз ещё в начале скандала увидела Влада. Он вошёл в зал. Обрадовалась! Свой бронепоезд перевела на мирные рельсы и сдала в металлолом. Вот пусть и принимает решение Влад. Глава семьи всё-таки! А я его жена с восточным уклоном. Приняла такое решение. Картинно изогнулась, зашаталась и упала на пол. Со стороны выглядело, что упал мешок с этим. Ну, понятно с чем! Но мои инструктора по рукопашному бою гордились бы мной. Упала сгруппировавшись. Подтянула ноги, сжалась в пружину готовую мгновенно распрямиться и ринуться в бой. Решение оставила за Владом. Скосила глаза и продолжила наблюдать за ним.

Он скользящим движением переместился в сторону двух быков державшим дочь. Перегруппировался. Перенёс вес тела на правую ногу. Этот двойной удар в прыжке знала. Быкам успела посочувствовать. От такого удара сознание покидало человека надолго. Смотрела на лицо Влада. Фиксировала выражение и приготовилась к действию. Внезапно его лицо расслабилось. Он замедлил движение. И я мгновенно поняла. Влад взвесил всё и решил действовать иначе. Бой на нашей территории отменялся. Сразу расслабилась, лежала на полу и старательно хлюпала носом. Превратилась в зрителя. Просто наблюдала за развитием событий.

Один из быков сидевший возле главаря лениво встал и двинулся навстречу Владу.

— Ба! Глава семейства пожаловали. Господин учитель! С точки зрения нашего дела ты нам не интересен. Но мы за справедливость! Жена собой пол натирает. А ты не удел. Непорядок! Вали к своей старухе!

Театрально произнёс он монолог. Неспешно размахнулся и направил свой кулачище в грудь Влада. И здесь я едва не сбилась с роли! Смех и восторг рвались из меня. Влад играл бесподобно. Скользнул навстречу кулаку громилы, он втянул грудь и погасил удар. Изогнулся, подпрыгнул вверх и с переворотом мягко опустился рядом со мной. Картинно подрагивая руками. Это было бесподобно! Любой режиссер боевика за такое исполнение трюка расцеловал. Конечно! Что это игра видела только я. Быки видели другую картину.

Их подельник так стукнул мужика! Что тот взлетел в воздух и тряпкой упал на пол. Они засвистели, захлопали, радостно заржали. На нас внимания не обращали. Они уходили и радостно обсуждали всё увиденное. Двое тащили дочь. Взревели двигатели машин. Банда с захваченной заложницей уехала. Зрителей не было. Но я продолжала играть свою роль и дальше.

Вадим без помощи рук одним движением взвился на ноги. Попытался помочь мне. Но я играла другую роль. Роль женщины разочаровавшейся в своём мужчине. Он не сумел защитить меня и дочь! От глумления бандитов. И был презираем мной!

Неуклюже встала. Проигнорировала его протянутую руку. Наградила его презрительным взглядом. Придерживала полы разорванной кофточки и направилась прочь. Села в свою «девятку» и уехала домой.

Свою машину припарковала так, чтобы не загородить проезд для «шестёрки» Влада стоявшей у дома. Зашла в дом. Из термоса кофеварки налила себе кофе. Взяла кусок сыра и закрылась в спальне. Сканер прятала под шкафом. Два тайника с оружием из арсенала Влада были в этой спальне. Их было немало по всему дому. В кухне, столовой, гараже, на чердаке, в коридоре, под лестницей на второй этаж, даже во дворе. Чего там говорить? Оружия в доме было прилично. На локальную войну хватило бы для взвода.

Вскрыла первый тайник. Посмотрела на два «УЗИ» и «Парабеллум-15». Мощное оружие для боя. Но шумное и громоздкое. Подумала. Всё взвесила. И этот тайник закрыла. Открыла второй. Его содержимое мне понравилось больше. Тонкий бронежилет, «ГЛОК» с глушителем, «Браунинг» 38 и 22 калибров, «Берета» 38 калибра. Оружие компактное и удобное. Подумала. Взяла бронежилет, оба «Браунинга», глушитель к 38 калибру. По две обоймы к каждому. Как у хорошего хозяина у Влада всё оружие было смазано консервирующей смазкой и завёрнуто в вощёную бумагу. Старая тряпка и щёлочь у меня были под рукой. Сразу взяла из гаража. Расстелила тряпку и принялась приводить оружие в рабочее состояние. Очищать от защитной упаковки. Протирать патроны. Занималась делом и контролировала обстановку.

Хлопнула входная дверь. Пришёл Влад.

Громко повернула ключ в замке двери в спальню. Ещё на один оборот закрыла дверной замок. Проигнорировала слабую попытку Вадима проникнуть в спальню. Пару раз всхлипнула под дверью и вернулась к прерванной работе. Вадим прошёл на кухню и возился там. Закончила работу. Набила обоймы патронами. Вставила по одной обойме в рукоятки пистолетов. Передёрнула затворы. Послала патрон в патронник и включила предохранители. Звуковой сигнал на сканере отключила. Наблюдала за экраном сканера и одевалась в комбинезон «хамелеон». Под него одела бронежилет. Затянула его по своей фигуре. На поясе комбинезона были полуоткрытые кобуры и кармашки для запасных обойм. Разместила в них оружие и запасные обоймы. Закончила экипировку и попрыгала. Ничего не звенело и не стучало. В целлофановый пакет сложила промасленную ветошь. Обрывки обёрточной бумаги. Это нужно было выбросить подальше от дома. Шапочку с маской для лица, баллончик с составом для обработки рук и широкий плащ положила на стол. Пригубливала чашку с кофе и откусывала сыр. Голова была свободна. В этих действиях по принятию пищи она не участвовала. Вот и принялась размышлять. Влад мог избрать три варианта действий.

Первый вариант. Позвонить своим людям в Москву. Они бы прилетели быстро. Денег у них хватало. Зафрахтовать чартер труда не составляло. Второй вариант. Позвонить местным друзьям Вадиму и Андрею. Мужики бывалые! При запасах Вадима могли перевернуть весь город. Третий вариант был самый трудный. Сыграть в героя одиночку. Экран сканера вёл себя спокойно. Понятно! Влад выбрал третий вариант!

Вся подготовка оперативника основывается на действии минимум парой. Одиночным действиям не обучают. В камикадзе не готовят. Поэтому решение Влада считала глупым и рискованным. Вообще это подозревала сразу. Поэтому и приготовилась. Становиться вдовой во второй раз не хотела. Возраст уже был не девичий. Ну и привыкла к нему. Можно было бы сказать и точнее. Но громких слов стеснялась. О чувствах говорить не люблю. Это личное! Поэтому и определила себя в напарники. Других кандидатур не было. Оставалось ждать и прикрывать. Это умела.

Влад ходил по квартире. Включил телевизор. Ждать в доме смысла не имело. Прихватила плащ и шапочку-маску. Покинула комнату через окно.

Дом Влад нашпиговал датчиками движения, емкостными датчиками и скрытыми камерами. Всё это было направленно против внешнего врага и включалось на ночь или когда все покидали дом. Было понятно, что сейчас он ничего включать не будет. Ему самому нужно не заметно покинуть дом.

Деревья и кустарники возле дома и по периметру забора ограждающего территорию разрослись. Укрытие нашла хорошее. Оно позволяло наблюдать за домом. Собак у нас не было. Соседи тоже живых сторожей не завели. Вот руководствуясь этими знаниями обстановки в своём укрытии расположилась комфортно. Умению сидеть в засаде и ждать меня научили ещё в молодости. Вообще это дело не лёгкое. Но навыков не растеряла и умения не потеряла. Дискомфорта от ожидания не испытывала. Ждала спокойно.

В 19.20 фигура Влада выскользнула из гаража. Он тихонько прикрыл створку гаражных ворот и прокрался к своей машине. Снял её с тормоза. Включил нейтральную передачу коробки скоростей. Он покатил её к воротам. Откатил в сторону от дома. Сел в машину завёл двигатель и тихонько поехал по дороге.

Проводила его взглядом. Вскочила в свою «девятку». Соблюдать тишину мне было не нужно. Завела двигатель и поехала за ним. Из поля зрения его машину не теряла, но и не приближалась близко.

Городок наш состоял из десятка прямых улиц. Городок и все дворы изучила хорошо. Лучше Вадима. Потерять его не боялась. Да и куда он ехал? Предполагала. В одном из дворов Влад остановил машину. Вышёл из неё. Осмотрелся. Взял из багажника сумку монтёра и фуражку. Одет он был как обычный рабочий.

Пока он собирался время не теряла. Пристроила пластиковый пакет с промасленной бумагой и ветошью в мусорный контейнер. Обработала руки жидкостью из баллончика. Жидкость застыла. Покрыла руки плёнкой. Снятая с рук она лишалась температуры тела и моментально разлагалась. А так прикрывала руки как тонкие перчатки. Отпечатков пальцев при такой защите не оставалось. И тест на пороховые следы на руках после стрельбы результатов не давал. Стрелять не собиралась. Но готовой должна была быть.

Влад уже собрался. Закрыл машину и направился через арку в следующий двор. Дом стоял буквой «П» открытой частью выходил к дороге. Влад вошёл во второе парадное. Этот адрес знала! На третьем этаже он открыл электрический щиток и начал в нём ковыряться. Прятаться в подъезде смысла не имело. Выход и него был один. Я вышла во двор и устроилась на детской площадке. Такая себе привычная всем фигура старушки в старом плаще. Не запоминающийся пейзаж нашего времени.

Минут через 35 ко второму парадному дома подкатила вполне приличная машина марки «БМВ». Все отморозки обожают эту марку. Гордо расшифровывая название как «боевая машина вымогателей». Умом не отличаются. Но иногда бывают объективными и честными.

Из пассажирской дверцы вылез шкаф. Это был тот отморозок, который стукнул Влада. Шкаф степенно пошёл ко второму парадному и вошёл в него. В машине остался водитель. Открытое окно служило ему пепельницей и плевательницей. Водить курил и щёлкал семечки одновременно. Универсал!

Подъезд дома был прямо перед глазами этого универсала. Его нужно было нейтрализовать исключить из участия в нашем спектакле. Этим я и занялась. Подошла к открытому окну машины и сладким голосом произнесла:

— Щенок! Дай бабушке тысячу долларов и гаванскую сигару!

Намерения у меня были мирные. Пистолет с глушителем я направила на него с одной целью напугать его. Скотчем намеривалась спеленать его. Заклеить рот и глаза.

Есть вещи, которые делаешь автоматически. Не замечая и не задумываясь. Началось всё по плану. Сунула ему в лицо пистолет. Но на всякий случай сняла его с предохранителя. Весь мой план строился на том, что я имею дело с нормальным парнем. Испугался, замотался и жив остался! Но забыла, что отморозки нормальными не бывают.

Он это подтвердил. Посмотрел на дуло пистолета и полез к полочке под приборной панелью. Полез не за конфетой. Его рука вернулась с потёртым «ТТ» и дуло смотрело мне в лицо. Дальше уже не думала. Просто нажала курок. Едва слышный хлопок и его голова откинулась на сиденье. Входное отверстие было не большоё, а выходное…

Лучше не говорить. Гильза упала на землю. Я поднимать её не стала. Пистолет придется всё равно выбрасывать. Вторую пулю всадила уже телу в сердце. Это было лишним. Но все знали, что контрольный выстрел должен быть. Так работают профессионалы! Кто и когда придумал эту чушь? Не знаю! Но этому верили все и органы в первую очередь.

В транс и шок от сделанного дела я не впала. Открыла дверь машины. Закрыла стекло и выключила радио. Гильзы так и остались на земле. Сама вернулась к песочнице детской площадки и продолжила наблюдать окружающую обстановку.

Вот из подъезда вышёл Вадим. Не спеша осмотрелся и пошёл в пятый подъезд. Играл роль работяги по виду электрика. Даже если заметят и запомнят? Замучатся искать. Я роль имела свою. Вот и метнулась на третий этаж второго подъезда. Откуда вышёл Влад. Дверь в известную мне квартиру была закрыта. Для меня это была не преграда. Открыла её за секунду. Закрыта она была только на защёлку замка. За столом и у стола лежали двое. Два мои штриха дополнили картину. Две гильзы упали на ковёр. Закрыла входную дверь на защёлку. Вышла из подъезда и неспешно покинула этот двор.

Уже стемнело. Свет фонарей не заливал дворы домов. Да и светящихся окон, было не много. Лампочки и электроэнергия были в разделе дефицита.

Сидела в своей машине. Ждала Влада. Вот его «шестёрка» с включённым ближним светом двинулась из двора. Я последовала за ней. Дорога вела на окраину городка в сектор старых частных домов. Точнее хибар. Дорога была обычной грунтовой. Сейчас не было дождей и по ней ещё можно было ехать. Только представила себе её состояние! Когда шли дожди. И ужаснулась.

Машина Влада медленно ползла впереди. Ему было хорошо! Он ехал с включённым ближним светом. А я тащилась сзади в абсолютной темноте. Практически на ощупь. Это был кошмар! Но вот машина Влада остановилась метрах в семистах впереди. Её габаритные огни погасли.

Мои привыкшие к темноте глаза заметили просвет справа. Туда и свернула. Это был проезд между рядом хибар. Так сказать местная улица. Покинула машину. Надела на голову комплект ночного обзора. Хорошо хоть взяла его с собой. Прибор шёл в комплекте с комбинезоном «хамелеон». Он известен под названием «Сова». На зелёном фоне вырисовывались очертания окружающего мира. Жить стало легче.

Влад уже уходил от своей машины подсвечивал себе фонариком. Соблюдала дистанцию и следовала за ним.

Мы шли вдоль леса. Сюда выходили заросшие территории участков. Прошли заросшее тиной озерцо. Свернули на заросший участок. Подошли к неухоженному старому домику. В нём бушевала жизнь. Сквозь открытое окно лился свет и доносился звук работающего телевизора. Быстро сняла «Сову». Света из окна хватало. Во дворе стояла машина.

Влад заглядывал в окна. Обошёл дом. Я прочесала местность по большому кругу. Всё было спокойно. А Влад уже входил в дом. Подошла к открытому окну. Осторожно заглянула. Двое сидели в кресле и смотрели телевизор. На пороге возник Влад с пистолетом в руке. Отпрянула от окна. Отошла вглубь двора и затаилась. Наблюдала за окружающей обстановкой. Страховала.

Минут через 5–7 он покинул дом. На его плече лежала дочь. Он двинулся прочь. Проскользнула в дом. Дополнила картину контрольными выстрелами. Но только в одной комнате. Во второй с завешенным окном стрелять было глупо. В лежавшее на полу тело всадили пять пуль. Его мозги забрызгали всё вокруг.

Выскользнула из дома. Направилась к своей машине. По дороге забросила разобранный пистолет. Сняла с рук плёнку высохшего пенного состава. Подождала пока проехал Влад. И поехала домой. Но более короткой дорогой. Поставила машину. Вбежала в дом. Залезла в спальню и быстро переоделась в ночную рубашку и халат. Свет не включала. Села на кровать и приготовилась ждать.

Шаги Влада прокравшегося на второй этаж услышала только потому, что ждала. Прошмыгнул он как мышка. Ну а потом в дом вбежала дочь! Топала как слон. И я разыграла неожиданную радость встречи. На шум спустился Влад. Играла по своему сценарию. Спустившегося Влада игнорировала. Дочь плакала, а я её успокаивала. Влад подавал реплики и играл по своему сценарию. Единственным искренним человеком в этом спектакле была дочь. Спать легли под утро.

И встали поздно. Начало общего шоу под названием «Криминальные разборки» пропустили. Попали уже в разгар его. И началась неделя местных кошмаров.

Вместе со всеми коммерсантами городка участвовала в акции местных властей. Под лозунгом «Поможем нашим органам материально». Как и весь городок следила по местному телеканалу за ходом следствия.

В кафе-ресторане телевизор работал всё время. Клиенты рассказывали леденящие душу подробности. Общий смысл был такой. Итальянская мафия и «Якудза» прибыли в наш город и решили захватить его. Но местная мафия вступила с ними в бой и победила. Своих убитых эти два преступных клана вывезли, а герои-победители остались. Приняли удар на свою грудь!

Я охала и ужасалась вместе со всеми. Страшно! Как ни крути.

Местные остатки банды ушли в подполье. Думаю, съехали в шалаши у китайской границы. О том кто это делал? Прятался в шалаше до них. Они точно не знали. Но по истечении недели всё пошло на спад. С молчаливого согласия властей. Фонд «Поможем нашим органам» использовал все собранные средства и тихо умер. Отчитываться за израсходованные деньги никто не собирался. Повторить ещё раз сборы? Было заманчиво. Но следствие зашло в тупик. Следов не обнаружили. Жадные коммерсанты денег больше могли не дать и так выдавили с трудом. Федеральный центр материально помогать тоже не хотел. Вот и успокоились. А жизнь продолжала возвращаться на круги своя.

Прошла ещё неделя.

День клонился к вечеру. Было около 17.00. Это был обычный рабочий день. Я сидела у окна пищеблока и смотрела на природу. Звук подъехавших машин привлёк моё внимание. Лениво посмотрела в ту сторону и тут же вскочила. Сонливое состояние пропало. На площадку перед кафе въехал «Мерседес» в сопровождении джипа. А за ними следовали знакомые машины наших бандитов. Остаток банды вылез из подполья. Машины въехали на стоянку у ресторана.

Влад крутился где-то в сараях на хозяйственном дворе. Искать его времени не было. Приехавшие покидали машины и кучной толпой направлялись к входным дверям. Больше ни секунды не колебалась. Через кухню покинула кафе-ресторан. Пригнула в свою машину и помчалась домой.

Там действовала быстро. Надела бронежилет. Натянула комбинезон. На секунду задумалась. Бандитов было многовато. Поэтому вооружилась солидно. Разгрузочный жилет выглядел эффектно. Два «УЗИ» по два магазина на каждый. Снайперская винтовка с лазерным прицелом. Два лазерных устройства наведения для автоматного огня. И «Берета» с двумя обоймами. Было тяжеловато. Но Влад был без оружия! Так думала. Арсенал был предназначен и на него. Накинула сверху плащ и улиткой помчалась назад. Засела в кустах. Позицию выбрала так, что бы держать под обстрелом всю территорию перед зданием и стоянку машин.

Устроилась удобно. Приготовила винтовку и лазерные устройства. Один «УЗИ» положила под рукой. О возможных последствиях бойни даже не думала. Понимала, что придётся всё бросать и бежать. Жалко было. Но жизнь дороже!

Малочисленные посетители увидели приехавших бандитов. Поспешно покинули заведение. Приключений никто не хотел. Тем более о недавних событиях знали все.

Персонал забился на кухне. В зал вытолкали молодую официантку. Я никого не осуждала! Непростая жизнь диктовала свои правила. Не следовать им было глупо. Стать инвалидом или трупом было легко. Много ума не требовалось.

От сараев хозяйственного двора шёл Влад с каким-то шнуром в руках. Мы начали пристройку к дому. Вот он и был задумчив. До свадьбы дочери оставался месяц. Забот хватало. Вот и расслабился. На машины бандитов на площадке перед нашим кафе-рестораном внимания не обратил.

Я пыталась привлечь его внимание. Свистела, чирикала. Но или очень натурально подражала птицам? Или он просто не услышал моих потуг? Не знаю! Он продолжил свой путь и вошёл в помещение.

Здесь я чертыхнулась. Цветные витражи не позволяли видеть, что происходило в зале. Отложила винтовку и приготовила «УЗИ». Рассчитывала очередью разнести витрины и открыть обзор зала. Ждала шума или какого-то другого сигнала или действия. Пока всё было спокойно. Я терпеливо ждала приготовившись. Время тянулось. Неизвестность угнетала. Но я умела держать себя в руках.

Через некоторое время из дверей кафе-ресторана посыпались наши местные бандиты. Их ударами ног и рук подгоняли пятеро приехавших людей. В их руках были пистолеты. Они выстроили наших отморозков у стены здания кафе. Пятеро душевно награждали стоявших бандитов оплеухами. Те покорно стояли безропотно сносили удары.

Я ничего не поняла. Операция правоохранительных органов? Внутренняя разборка? И их собрались расстреливать? Стенку испортят изверги!

Спросить было не у кого. Отложила «УЗИ». Взяла в руки винтовку. Включила лазерный прицел. На всякий случай включила лазерный прибор наведения автоматного огня. Красные точки заплясали на телах стоявших. Жертв и палачей. Они их заметили и застыли. Из двери вышёл крепкий рослый мужчина. На него навела винтовку. Пятно лазерного прицела замерло на его груди. Мужчина обратился к стоявшим бандитам. Они смотрели на него и красное пятнышко на его груди видели все. За дверью заметила стоявшего Влада. Дальше началось не понятное. Минут через 10 в спешке все стоявшие бросились к машинам. Отталкивали друг друга и лезли в них. Особенно усердствовали бандиты местного разлива. Дымились покрышки. И машины уносились прочь. До трупов и стрельбы дело не дошло. Это меня радовало.

Рассказала об этом для уточнения. Влад рассказывал об этом моменте и написал:

«Там слышался писк каких-то пичужек».

Это меня он сравнивает с пичужкой? Он очень не прав. Уж на пичужку я не похожа точно! Габариты не те.

Дальше ждать было нечего. Собралась и уехала домой. Дома переоделась. Спрятала в тайники оружие. Пусть лежит! Жизнь заставляет бороться за себя. И мне привычней делать это этими средствами. К ним привыкла. Благодаря науке постигнутой мной в то уже далёкое время.

Дальше жизнь пошла своим чередом. Тихая и сонная жизнь провинции русской глубинки.

Достроили дом. Сыграли свадьбу. Молодые жили в нашем доме. Но они с дочерью жили своими интересами. Сын приехал на свадьбу сестры. Подарок преподнёс ей и нам. Известил нас между поцелуями, что скоро свадьба у него. Дети выросли и пошли своим путём. Смотрела на всё это и начала задумываться.

«Может нам с Вадимом стоит вернуться в Москву? Квартира моих родителей, генеральская и две записанные на сына и дочь стояли пустые. Пусть, любую займёт сын! Всё равно места хватит. Дочь уже прижилась здесь. Денег у нас много. Покупай дом в Испании, Турции, на Кипре. Путешествуй и живи. Очень заманчиво! Попробовать?»

С этими мыслями-мечтами и жила. Понимала! В жизнь их не воплотить. Жалко было до слёз. Но поживём. Посмотрим. Отступать не умела.

С местной бандой встретилась нос к носу только раз. Они нас избегали. Дома рассказала всё об этой встрече. Но иначе.

А дело было так. Я нашла себе новую игру. Ловила местных бандитов! Настойчиво и с выдумкой. Но они были бдительны. Уклонялись от встречи с таким искусством и выдумкой, что даже их немного уважала.

Стоило им только заметить мою машину и всё! Они не останавливались ни перед чем. Выскакивали на встречную полосу. Убегали через подсобки магазинов. Бросали машины и бесстрашно прыгали через заборы. Сломя головы разбегались в разные стороны. Уклоняться от встреч в маленьком городке это задача не лёгкая. Но они не сдавались. А я всё больше входила в раж. Настойчиво преследовала их. Увы! Бегать за ними не могла. Не потому, что сил не было. Дело было проще! Народ мог этого не понять. Решили бы, что у меня СПИД или думали бы, что я прокажённая. А парни спасаются от меня. В нашем маленьком городке об этих болезнях ничего не знали. А выдумывали такое! Что и братья Гримм придумать не могли.

Но азарт толкал меня. Вот и была настойчива. Однажды получилось! Подстерегла двоих и загнала их в угол. За их спиной была витрина магазина. Впереди я. Деваться им было некуда. Спокойно приближалась к ним. Радостно улыбаясь. Они колебались не долго. Переглянулись и мужественно пригнули в витрину. Бежали прочь обильно орошали все кровью. По пути вынесли двери чёрного хода и скрылись. Увидела такую прыть и растерялась. Потом закипела. От злости хотела проколоть шины, брошенной ими машины. Но ножа у меня не было! Просить у прохожих? Не поймут!

Представьте! К Вам обратилась бы на улице девушка с такой просьбой. Представили? Ну и Ваша реакция? Понятно! Вот поэтому эту мысль и отбросила. Повернулась и уехала. А дома наивно хлопала глазами и рассказывала сказку.

Так жила! Строила планы. Развлекаясь.

Придумала причину беспокойства. Где будет жить сын? И отправила Влада в Москву. Приехать к нему обещала в конце недели. Выждала четыре дня и улетела в Москву. Прошлась по местам возможного нахождения Влада. Его обнаружила на генеральской даче.

Квартира на улице Вавилова стояла пустой. В этот момент и поняла. Свой бронепоезд он тоже сдал в металлолом. Можно было начинать продвигать свои мечты! В стенном шкафу нашла в газете тетрадь Влада. Она была закончена. Моя тетрадь была у меня с собой. И решила тоже закончить свои записи. Тетрадь оставлю здесь. Если кто-то её найдёт? Он узнает правду обо мне. Не со слов Влада! А правду рассказанную лично мной! Пристроилась на подоконнике и пишу эти последние строки.

Не хочу отставать от Влада. Ведь мы оба уже история ушедшего государства ушедшей страны. Молодые пришедшие нам на смену. Наши дети пишут новую историю нового государства. Новой страны. И вот, что могу сказать:

… Я закрыл эту вторую тетрадь. Вот коленца жизнь выбрасывает. Будь здоров! Свела под одной крышей две боевые машины старой страны и её системы. Они страница истории нашей страны. Такая же страница нашей истории и моя жизнь. Подумал и понял! Плакался напрасно! Я тоже делал историю. Строил БАМ. Работал в Норильске. Жил жизнью страны был её частицей. Был историей. Она у нас не простая. Есть чёрное, есть светлое радостное. Это жизнь. И помнить её надо. Понимать и гордиться. Не повторять ошибки. Просто жить со своей историей со своим народом.

Эти люди среди нас. Чужие они нам? Нет! Если помнить, что историю не переписывают в угоду кому-то. А просто знают и принимают.

Остаётся только проститься. В газете уже точно ничего не осталось.

Эти тетради буду хранить. Перечитывать. И так же буду ходить в церковь. Но молить Бога буду за две души и ставить буду две свечки. Во здравие Влада и Виктории. Даже если это не их имена. Бог знает истину и он разберётся!

Прощайте…