"Гость из бездны" - читать интересную книгу автора (Мартынов Георгий Сергеевич)

5

В арелете, мчавшемуся вперёд, было жарко и душно.

Волгин отодвинул стекло, но сильный ветер заставил тут же задвинуть его. Тогда Волгин остановил машину.

Она закачалась на волнах. Море было хмуро и неспокойно. Но это не смущало Волгина — в любую минуту он мог подняться в воздух.

Сколько же времени он спал?

Часов у Волгина не было. Они давно вышли из употребления — люди узнавали время с помощью телеофа. Для этого достаточно было слегка нажать на его верхнюю крышку. Автоматический голос называл час и минуту. Всё происходило совсем так же, как в двадцатом веке, когда по телефону набирали цифру «8», только телеоф всегда находился в кармане, вполне заменяя часы.

Волгин узнал, что уже половина одиннадцатого.

Значит, он спал более пяти часов. Он хорошо помнил, что вернулся к арелету около пяти утра.

Где же он?

За пять часов арелет на полной скорости мог уйти очень далеко. Правда, по воде он двигался медленнее, чем в воздухе, но всё же неизмеримо быстрее самых быстроходных глиссеров.

Прежде чем заснуть, Волгин направил машину к Кронштадту. Она давно миновала его, автоматически обогнув остров. Куда же помчалась она дальше?

Волгин знал, что предоставленный самому себе арелет в воздухе летел прямо по заданному направлению. Но на воде он вёл себя как любая лодка. Ветер и течение могли изменить курс.

«Неужели меня занесло в Балтийское море?» — подумал Волгин.

Он не мог определить, где север, а где юг. Солнца не было видно за тучами. В Ленинграде для Волгина поддерживалась ясная погода, а здесь, очевидно, было место, куда направляли облака.

Они нависали низко. Значит, подняться и сверху попытаться увидеть землю было бесполезно. Куда же направить арелет?

Волгин не испытывал никакого волнения и нисколько не боялся. В его распоряжении находилась надёжная и умная машина.

Его только тревожила мысль о Мэри и Владилене. Они должны были очень беспокоиться.

«Надо сообщить им и заодно посоветоваться».

Он снова вынул телеоф и тут только вспомнил, что не знает номера ни Владилена, ни Мэри. Ему не приходилось первому связываться с ними, они сами вызывали его до сих пор.

Ему говорили, что любой индекс и номер можно узнать у справочной. Но как вызвать её? Этого он тоже не знал.

«Не беда! Я сообщу Люцию, а он передаст им», — успокоил себя Волгин.

Телеоф был в полной исправности, но проходили минуты, а Люций не откликался. И тогда Волгин вспомнил то, что мог сообразить сразу. Работая в своей лаборатории, отец имел привычку прятать телеоф в ящик стола, чтобы чей-нибудь случайный вызов не помешал производимому опыту. Конечно, Люций в лаборатории и не может услышать тихого гудения прибора.

«Неприятная история», — подумал Волгин.

Он решительно поднял машину в воздух. Повернув её на сто восемьдесят градусов, он полетел наугад.

Для арелета любой берег Балтийского моря находился не очень далеко. Через несколько минут Волгин должен был достигнуть земли. А там всегда попадётся какой-нибудь дом, в котором есть люди, и всё будет в порядке.

Его не удивляло, что Мэри и Владилен не вызывают его. Наверное, они делали это всё утро и, не получая ответа, вообразили бог весть что. Вероятно, сейчас в Ленинграде множество людей занято поисками пропавшего арелета.

Волгин хмурился, думая о тревоге, вызванной им. Не следовало уплывать в море, будучи сильно утомлённым. Кронштадт можно было осмотреть когда угодно. Никто не мешал ещё на день отложить отлёт из Ленинграда.

За весь вчерашний день Волгин ничего не съел, и голод давал себя чувствовать. Но в любом доме Волгина, конечно, накормят. «И никому это не будет ничего стоить», — думал он с улыбкой. Внизу показался остров. Подлетев ближе, Волгин понял, что ошибся, — это был не остров, а судно, очень большое, неподвижно стоявшее среди моря. На нём не было ни мачт, ни труб, и потому оно и показалось сперва небольшим островком.

На палубе виднелось много людей. Они махали руками, словно подавая сигналы пролетающему арелету. А может быть, просто приветствовали его.

Волгин решил, что верно последнее, и пролетел мимо. Но через несколько секунд с палубы судна сорвался арелет и быстро догнал Волгина. Человек, сидевший в машине, энергично делал выразительные жесты, могущие означать только одно, — он требовал, чтобы Волгин вернулся назад.

В чём дело? Вряд ли этот человек мог знать, что в вишнёвом арелете находится именно Волгин. А если и знал, то почему требовал возвращения?

Волгин подчинился. Вероятно, были серьёзные причины не позволить ему лететь дальше.

Вслед за маленьким одноместным арелетом он опустился на палубу судна.

Подошёл высокий пожилой человек, одетый в непромокаемое платье, будто из кожи. Выражение его сурового лица было хмуро. Как только Волгин отодвинул стекло, этот человек сказал довольно резко:

— Куда вы летите? Разве вы не знаете, что здесь нельзя летать на арелете?

Он замолчал, пристально вглядываясь в лицо Волгина. Хмурое выражение сменилось крайним удивлением.

— Что такое? — сказал он. — Уж не Дмитрий ли вы Волгин? — Он улыбнулся, блеснув белоснежными зубами так добродушно, что сразу потерял весь свой суровый вид. — Так вот вы где оказались. А в Ленинграде не знают, что и думать о вашем исчезновении. В чём дело? Куда вы направились?

Человек двадцать членов экипажа судна столпилось возле арелета.

— Вот это так подвезло! — наивно и весело сказал кто-то.

Волгин вышел из машины.

— Я очень голоден, — сказал он. — Надеюсь, вы меня накормите?

— Но как вы сюда попали?

Волгин рассказал о своём приключении. Общий смех был ответом на его слова. Волгин и сам смеялся. Ему стало хорошо и спокойно среди людей, видимо, искренне к нему расположенных. Эпизод был исчерпан, через несколько минут Мэри и Владилен узнают где он находится, и перестанут волноваться. Все успокоятся.

— Но почему вы не назвали первый попавшийся индекс и номер? Всегда мог найтись владелец этого номера и ответил бы вам.

— Не сообразил.

И снова все рассмеялись.

В их смехе не было ничего обидного для Волгина. Точно так же они посмеялись бы, случись подобное нелепое происшествие с кем-нибудь из них.

Человек в кожаном платье оказался командиром судна.

— Идёмте в каюту, — сказал он, — Я вас накормлю, и надо сообщить о вашем местонахождении.

Волгин ожидал, что на этот раз Мэри и Владилену изменит их всегдашняя выдержка и они, по крайней мере, выскажут своё возмущение. Но ошибся.

— Когда тебя ждать? — спросила Мэри, как ни в чём не бывало.

Её голос был спокоен и ровен.

— Сейчас я узнаю.

Командир судна на вопрос Волгина ответил, что отсюда до Ленинграда минут восемь полёта.

— Ждите меня домой через полчаса, — сказал Волгин. — Раз я уж попал сюда, то немного побуду…

— Ты хотел лететь в Москву не позже одиннадцати, — заметила Мэри.

— Что поделаешь! Не сердитесь на меня.

Мэри засмеялась, и разговор закончился. За завтраком Волгин узнал причину своего «задержания».

Судно было филиалом ленинградской станции погоды. Одним из трёх. Ещё два точно таких же судна стояли по углам большого треугольника, в самой середине Балтийского моря, южнее бывшего Рижского залива.

Время от времени нужно было разряжать накапливавшей атмосфере электричество — излишки используемого для практических целей. Для этого и предназначались суда. Мощные установки на них притягивали, концентрировали в одном месте грозовые тучи с огромной площади, и в центре треугольника разражалась чудовищная по своей силе гроза. Ни один арелет не смел приблизиться к этому месту. Увидев на море судно станции, пилот тотчас же поворачивал обратно и облетал опасное место на почтительном расстоянии.

— Вы летели прямо в центр треугольника, — сказал командир судна (он же был старшим инженером станции). — Сперва мы подумали, что пилот машины заснул. Но когда арелет не послушался сигнала опасности, мы поняли, что вы не спите. Не обижайтесь, Дмитрий, но я решил, что в машине летит безумец.

— Так и должно было быть, — ответил Волгин. — Иначе вы не могли подумать. Но что бы произошло, если бы я всё-таки пролетел дальше? Ведь я мог лететь выше облаков или в самих облаках.

— Выше опасности нет. А в облаках машина не укрылась бы от наших локаторов. В ста километрах отсюда происходит разряд. Ваша машина сгорела бы в огне молний.

Волгина интересовало, как поступают на станции в случае опасности для кого-нибудь, и он спросил снова:

— Хорошо. Но если бы я всё-таки полетел дальше, как бы вы поступили?

Инженер улыбнулся.

— Наша станция, — сказал он, — прямо связана со всеми энергетическими установками, расположенными в круге радиусом в две тысячи километров. Это наш район. Установки для концентрации туч требуют огромного расхода энергии. Когда происходит разряд, в наших руках управление всеми энергетическими станциями. Если бы мы увидели, что вы не сворачиваете с пути, пришлось бы разом отключить подачу энергии по всему району. Ваша машина опустилась бы на воду. Так же и все остальные, которые находятся в нашем районе, совершили бы вынужденную посадку.

Волгин протянул руку своему собеседнику.

— Спасибо за моё спасение, — сказал он смущённо. — И извините меня за то, что чуть было не причинил большой неприятности.

— Но вы ведь не сделали это, — добродушно сказал инженер.

— Мог сделать.

— Нет, не могли. Вы человек военный и, значит, дисциплинированный.

Слово «военный» он произнёс по-русски. В современном языке такого слова не было.

— Вы знаете наш язык? — удивился Волгин.

— Нет, не знаю. Но я слушал выступление Мунция, который рассказал о вас всем людям, и запомнил это слово. Оно похоже на слово «война». Его легко запомнить.

Волгин первый раз слышал о таком выступлении своего «деда».

«Что ж, естественно, — подумал он. — Они должны очень интересоваться мною».

— А откуда у вас слово «война»? Ведь у вас давно нет войн.

— Оно известно из курса истории.

— И всё же, — сказал Волгин задумчиво, — вы неправильно поняли Мунция. Я не был военным по профессии. Я стал им только во время войны. Вероятно, я задерживаю вас? — прибавил он, вспомнив, что сейчас на судне рабочая пора.

— Да, лучше мне вернуться наверх, — с обычной откровенностью ответил инженер. — Я хотел бы поговорить с вами о многом.

— Как-нибудь в другой раз. Я рад буду, если вы навестите меня. Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.

— Меня зовут Дмитрий, как и вас.

Они вышли на палубу.

Все взгляды тотчас же устремились на Волгина, но люди не подходили к нему.

Он вспомнил чью-то фразу, что его появление на судне — удача для экипажа. Конечно, они все интересовались им и не надеялись увидеть вблизи. То, что произошло, это действительно счастливый случай: не каждый день появляются на Земле воскресшие люди.

— А нельзя ли, — спросил Волгин у своего спутника, — увидеть район грозы, то место, куда я летел?

— Пожалуйста. Пройдёмте на пост наблюдения.

Они спустились по другой лестнице и вошли в полукруглую каюту, посередине которой стоял тоже полукруглый стол. Он был сплошь заполнен бесчисленным количеством кнопок и приборов. На потолке ровно горели или непрерывно мигали разноцветные лампочки.

У стола в напряжённых позах сидели три человека. Они оглянулись на вошедших, но тотчас же снова повернулись к стене, где находился очень большой экран. Очевидно, работа не позволяла отвлекаться.

Волгина оглушил неистовый грохот. Было совершенно непонятно, почему этот шум не слышен не только на палубе, но и у самых дверей каюты.

Он тотчас же понял, что грохот — раскаты грома, могучего и почти непрерывного грома, идущего от места, где бушевала гроза, — в ста километрах отсюда.

Экран казался отверстием в стене. В его глубине творился хаос из воды и огня. Гроза, являвшаяся суммой всех гроз, собранных с площади диаметром в четыре тысячи километров, не имела ничего общего с самыми сильными грозами, которые приходилось когда-либо наблюдать Волгину. Это было падение на землю, в море сплошной массы огненной лавы. Молнии сливались друг с другом, и потоки воды были окрашены в жёлто-красный цвет.

«Как много электричества в воздухе!» — подумал Волгин, вспомнив слова своего тёзки, что всё это только излишки атмосферного электричества, остающиеся от полезной работы.

Волгин даже вздрогнул, вспомнив, что совсем недавно летел прямо в этот хаос и если бы не персонал станции…

Ему хотелось ещё раз выразить свою благодарность за спасение, но говорить здесь было совершенно невозможно.

Инженер дотронулся до плеча Волгина и знаком предложил выйти отсюда. Волгин последовал за ним.

Как только дверь закрылась, грохот прекратился, сменившись полной тишиной. Звукоизоляция была совершенной.

— Теперь я понял, какой опасности подвергался, — сказал Волгин. — Ещё раз спасибо!

— Увидев грозу, — ответил инженер, — вы свернули бы в сторону. Но всё же приближаться к её району очень опасно. Бывает, что группы молний выходят из повиновения и уклоняются в сторону. Что ещё хотели бы вы увидеть?

— Если можно, хотел бы посмотреть, что представляют собой ваши установки для сбора туч.

— Вот этого как раз и нельзя, — в голосе инженера слышалось сожаление. — Входить в помещение, где они расположены, во время их работы — не менее опасно, чем лететь в полосу грозы. Они будут работать ещё долго.

— Тогда я покину вас. Будем надеяться, что мне ещё представится случай осмотреть их.

— Если не у нас, то на любой другой станции. Мне хотелось бы, чтобы вы прилетели к нам.

— Обещаю, что прилечу, — сказал Волгин.

Он чувствовал, что люди, находящиеся на судне, ждут от него какого-нибудь знака внимания. Кроме того, ему хотелось лично поблагодарить того человека, который догнал его на арелете и вернул обратно. И он сказал командиру, что хотел бы познакомиться с членами экипажа.

— Все наверху, — ответил тот, — кроме трёх, которых вы видели на посту.

— Им вы передадите мой привет.

С каждым работником станции Волгин обменялся крепким дружеским рукопожатием. Трое из них не удержались и обняли Волгина.

Так произошло его первое близкое соприкосновение со своими новыми современниками. С этого момента Волгин сбросил наконец стеснявшее его чувство обособленности. Он стал обычным человеком, таким, каким был всегда, — любящим людей и их общество.

Он сел в свой арелет, и инженер Дмитрий объяснил ему то чего Волгин ещё не знал, — как пользоваться указателем направления. Он и раньше видел маленькую светящуюся зелёную точку на крохотном щитке, но ни разу не спросил, что это такое.

По указанию инженера Волгин соединился с Мэри и попросил её дать пеленг. Зелёная точка сразу вспыхнула.

— Теперь летите прямо, — сказал ему командир судна. — Арелет сам приведёт вас к тому месту, где находится телеоф вашей «сестры», а следовательно, и она сама. Когда вы будете близко, зелёная точка превратится в красную. Тогда смотрите вниз и выбирайте место посадки.

— До свидания, друзья! — сказал Волгин.

Он видел на всех лицах грустные улыбки, и ему стало вдруг жалко покидать этих людей.

Арелет плавно поднялся.

Вскоре станция исчезла из виду.

Зная, что машина летит правильно и что его вмешательства в управление ею не требуется, Волгин отдался своим мыслям.

Он думал о карманном телеофе. В этой маленькой коробочке, такой невзрачной с виду, помимо телефона и часов, находилось ещё и пеленгационное устройство для арелетов. Что ещё может в ней заключаться?..

Сможет ли он понять когда-нибудь всю чудовищную технику этого века? Технику, столь отличную от прежней.

«А ведь и прежнюю-то технику я почти не знал», — с тревогой думал Волгин.

Зелёная точка превратилась в красную, когда арелет был уже над Ленинградом. Посмотрев вниз, Волгин легко нашёл свой дом. Опускаясь, он с удивлением увидел на веранде Люция.

Неужели он бросил работу и примчался в Ленинград, узнав об исчезновении своего «сына»? Какой же переполох учинил он своим легкомыслием!

Волгин готов был выслушать любой выговор от своего «отца». Хорошая головомойка была вполне заслужена.

Опустив арелет у самой веранды, Волгин вышел из машины.

Люций, Владилен и Мэри бросились ему навстречу.

Но они и не думали упрекать Волгина. Совсем другая причина заставила их нетерпеливо ожидать блудного сына и брата.

И то, что Люций тут же сообщил ему, было так неожиданно, так волнующе необычайно, что Волгин сперва не поверил. А когда убедился, что ему говорят правду, почувствовал буйную, всепоглощающую радость. И, не в силах сдержать ликующий восторг, схватил Мэри и пустился с нею в дикий танец.

Люций и Владилен смеялись. Они радовались за Волгина, понимали и разделяли его чувства.