Олег Новиков: «В литературе не могут быть одни Улицкие»-Общество

На правах рекламы

Схемы точек для лечения заболеваний в домашних условиях. www.eledia.ru

Темы: издательство, книги, культура, писатели

 Интервью с гендиректором издательства «Эксмо» Олегом Новиковым

Летом на городских рекламных билбордах можно было увидеть футболиста Сергея Игнашевича с книгой в руках. Подпись гласила: «Читать книги так же важно, как читать игру». Полузащитник «Зенита» Сергей Семак — опять-таки с книгой — утверждал с плакатов, что «побеждает тот, кто быстрее думает». Таким способом книжное издательство «Эксмо» рекламировало чтение. Генеральный директор издательства Олег Новиков рассказал Елене Мухаметшиной, что хорошо бы еще поместить на плакаты бизнесменов, что Донцова — это культурное явление в полном смысле слова и что если не победить пиратство, то книжный рынок просто умрет.

Как в течение следующих пяти лет изменится книгоиздание?

Если вы имеете в виду электронные книги, то они все-таки тоже книги. И чтение электронных книг — тоже чтение. Одно не нужно противопоставлять другому. Скорее электронные книги могут повысить доступность чтения в целом. Книги дорожают из-за цен на материалы, полиграфию, не хватает книжных магазинов, особенно в регионах, снижается доступность, падают тиражи. А с развитием интернета и снижением себестоимости электронных книг доступность книги будет расти.

Другое дело, что все книги в электронный формат все равно не перейдут. У многих бумажных книг есть дополнительные достоинства — это и цветные иллюстрации, и тактильные ощущения. Учебниками удобнее пользоваться на бумаге. В перспективе электронные книги могут занять до 30% рынка. И это не значит, что объем бумажных книг уменьшится на 30%, скорее просто вырастет рынок. Есть и другие технологии. Print on demand: через пять лет во всех книжных магазинах будут стоять устройства для печати книг по требованию. К тому же я оптимист и считаю, что через пять лет пиратство в онлайн-чтении удастся победить. Потому что в противном случае профессия писателя умрет.

Как удастся победить пиратство?

У рынка просто нет альтернативы. Сейчас масштабы пиратства некритичны, но с такими темпами оно станет серьезной угрозой. Есть несколько способов. Во-первых, обеспечить качественное предложение: сегодня пиратские библиотеки предлагают 150 000 наименований в доступе, а легальные ресурсы — только 30 000. Пример качественного предложения: iPad провоцирует на покупку книг в Apple Store. Во-вторых, активизировать обращения в судебные инстанции и правоохранительные органы. Сегодня «Яндекс» активно дает ссылки на все пиратские ресурсы и не собирается это прекращать. И, в-третьих, проводить законодательные инициативы, связанные с упрощением процедур выявления и ограничения пиратских ресурсов с помощью провайдеров и правоохранительных органов.

Вы отслеживаете пиратские издания, которые выпускают по книгам «Эксмо»?

Да, но у нас пока не хватает компетенции, поскольку мы активно начали этим заниматься только в нынешнем году. Сейчас готовятся несколько исков к владельцам ресурсов — как на территории России, так и за ее пределами. Наиболее активные пираты — это сайты «Либрусек» и «Флибуста».

Как судиться с «Либрусеком», если он зарегистрирован в другой стране?

В конце концов даже в Эквадоре, где он зарегистрирован, есть судебная система. Хостинг-провайдер находится в Голландии. На территорию России он попадает через российских интернет-провайдеров, и ссылки на него идут в том же «Яндексе». С тем или иным успехом подавать претензии можно ко всем.

Писатели, наверное, неохотно соглашаются передавать вам электронные права?

На сегодняшний день это обязательное условие при заключении договоров с авторами — покупка в том числе и электронных прав. Сейчас практически все наши авторы передали нам свои электронные права. С иностранными авторами ситуация сложнее — только треть авторов дали согласие. Кто-то из писателей, как Харуки Мураками или Джоан Харрис, занимают принципиальную позицию и на это не идут.

Вы стали рекламировать чтение. Это не пустая трата денег?

Примерно 2% населения страны каждый год перестают читать. По данным ВЦИОМ, только 23% россиян активно читают. Книга конкурирует с телевидением и интернетом — и проигрывает. Но мировой опыт по реализации программ поддержки чтения практически во всех европейских странах и в США показывает, что эту тенденцию можно менять. В Англии остановили падение интереса к чтению государственной программой, в которой участвовали и известные спортсмены. Мы для рекламы чтения используем футболистов.

Потому что Игнашевича и Семака сложно представить с книжкой?

Посыл в том, что если уж и спортсмены связывают свои достижения не только со своими физическими достоинствами, но и со своим культурным уровнем, то это о многом говорит. Наша социальная реклама хотя бы заставит задуматься. На мой взгляд, было бы неплохо привлечь к рекламе чтения успешных бизнесменов.

Что еще делать? Создавать среду, что-то вроде магазинов «Республика»?

Создавать предложение и обеспечить возможность чтения. Это количество и качество книжных магазинов, и ассортимент, и информационный поток о новинках. Нужен рост литературной критики, которая сегодня, к сожалению, не определяет интересы читателей — во многом потому, что окончательно ушла в маргинальную плоскость и обслуживает интересы только узкой аудитории потребителей интеллектуальной литературы. Ведь читатели читают разные книги.

Но Дарью Донцову и без критики будут читать, в отличие от Максима Кантора.

Отнюдь. Как по закону рекламы: даже негативная информация работает. Мы регулярно рассылаем новинки в СМИ, но про подавляющее большинство книг журналисты писать не соглашаются. Особенно это проблема для начинающих авторов. Литературная критика сегодня практически не участвует в создании популярности чтения.

Чем отличается картина с издательским бизнесом в России от США и Европы?

Более низкими ценами на книги при той же стоимости материалов и полиграфии. Это создает более низкий уровень рентабельности и более критичную ситуацию с оборотами. Но если книга будет стоить, как на Западе, она потеряет читателя. В целом же Россия входит в число ведущих стран по выпуску наименований книг, впереди только США, Китай и Великобритания. А вот по количеству книжных магазинов мы отстаем: у нас один книжный магазин на 70 000 жителей, у них — на 10 000–15 000.

Молодые писатели публикуются в интернете. Зачем им нести книгу в издательство, где ее не опубликуют, а если опубликуют, то заплатят очень маленький гонорар?

А опубликовав книгу в интернете, они вообще ничего не получат. В интернете молодые писатели зарабатывают себе известность. Для нас интернет — достаточно действенный инструмент поиска, позволяющий находить молодых писателей. Так мы нашли Татьяну Соломатину. Сейчас у нас порядка 500 новых авторов в год при выпуске 10 000 наименований книг. Мы хотели еще более активно привлекать молодых писателей, но из-за кризиса себя ограничили.

В России по-прежнему охотнее читают детективы?

Сегодня остросюжетная литература — это приблизительно 25% продаж в целом по рынку. И доля ее продолжает падать за счет развития новых литературных ниш — растут продажи профессиональной, прикладной литературы: сад-огород, кулинария, строительство, учебники. Хотя самым популярным российским автором остается Дарья Донцова.

Вы с гордостью всегда говорите, что в России больше всего читают своих писателей. Но стоит ли гордиться Донцовой?

Я считаю, что Донцовой гордиться стоит. Она не просто открыла новую для российского книжного рынка нишу, но и удерживает в ней абсолютное первенство более десяти лет. Второй Донцовой так и не появилось, несмотря на то, что все десять лет не утихают споры о качестве ее произведений. В Америке наиболее популярный автор — Паттерсон, тоже не сверхинтеллектуальная литература. И развлекать людей не считается зазорным. Я рад, что в нашей стране российских авторов читают больше, чем иностранных.

То есть пусть лучше читают российских второсортных авторов, чем иностранных второсортных авторов?

Вопрос не совсем корректен. Я считаю, что пусть лучше читают разные книги, чем не читают вообще. Как бы мы это ни отрицали, Донцова — культурное явление. Именно культурное, а не потребительское. В конце концов мы же гордимся тем, что наши люди смотрят российское кино. Что, несмотря на существование Голливуда, у нас есть российское кино, на которое люди ходят в кинотеатры.

Одно дело – «Остров», другое дело – «Гитлер, капут!».

А если они смотрят американский блокбастер, то это лучше, чем «Гитлер, капут!»? У нас по крайней мере есть возможность выбора. Не может быть высокой литературы, если нет основы — массовой литературы. В литературе не могут быть одни Улицкие. Есть литературный процесс, и тут работает эффект масштаба. Тогда появляются новые самобытные писатели, которые и становятся частью национальной культуры.