"Встречник, или поваренная книга для чтения" - читать интересную книгу автора (Кривин Феликс Давидович)Любовь — это пониманиеНа свете жил один король, он был не гений, не герой, хотя был многих званий удостоен, но разговаривать привык с людьми на ты, с собой на вы. «Мы…» — говорил, и прочее такое. Король еще не старым был, и он однажды полюбил бесхитростную девушку Наташу. — Наташа, — говорит король, — сегодня двери нам открой, сегодня, говорит, — ты будешь наша. Наташа задрожала вдруг, и на лице ее испуг, и щеки зарумянились стыдливо: — О, государь мой, как мне быть? Я вас готова полюбить, но не могу я… с целым коллективом. Король ответил, пошутив: — Мы уважаем коллектив, и мы готовы с ним считаться даже. Но в твой гостеприимный дом сегодня мы одни придем. — А сколько вас? — сконфузилась Наташа. Король внезапно замолчал и сразу как-то заскучал. И проворчал: — С тобой не сваришь каши… Сегодня ночью дверь закрой! — сердито приказал король и полюбил смышленую Дуняшу. Говорил мужчина даме: — Есть закон теплообмена. И тепло, что между нами, исчезает постепенно. Но другой закон угоден даме был. Она сказала: — До сих пор еще в природе ничего не исчезало. И мужчина вдохновенно поддержал подруги мненье: — Это верно. Во вселенной всё, как в камере храненья. Где-то там, за неба краем, кто-то вспыхнет с новой силой… Для того и остываем, чтобы им тепла хватило. Жил на свете султан по прозванью Карем. У султана Карема имелся гарем: шестьдесят четыре персоны, все крикливы, ленивы и сонны. Настоятель гарема, красавец Селим, называвший гарем не «гарем», а «горим!», умолял султана Карема отпустить его из гарема. Он учиться хотел. Но султан отвечал: — Что такое, Селим? Почему заскучал? Ты, что предан работе всецело, оставляешь любимое дело? Каждый хочет учиться, — добавил Карем, — но не это от нас ожидает гарем. Об учении думать не время: посмотри, что творится в гареме. А в гареме такое, что бедный Селим наводил бы порядок до самых седин. Но собрал он сознательных женщин и нарек их советом старейшин. Эти мудрые женщины, знавшие толк в чувстве долга и в том, чего требует долг, неусыпно и неустанно направляли желанья султана. Только тех отбирал для супруга совет, кто имел и заслуги, и выслугу лет, кто был сдержан, уравновешен, в мыслях скромен и в страсти безгрешен. И султан загрустил от порядков таких: — Что-то стал ты, Селим, затирать молодых. Правда, старость почтенна, но все же ты дорогу давай молодежи. А Селим уж и рад продвигать молодежь, только где молодую такую возьмешь, чтоб она подошла по заслугам и годами была, как старуха? И все чаще султан уходил в кабинет, говоря, что для радостей времени нет, что в его, государевой, власти не свое, а народное счастье. Но заметил, заметил дотошный совет: он впускал посторонних к себе в кабинет. Стоит только окну раствориться, как в окошко сигает девица. Что тут можно добавить? Гарем под рукой, а супруг изменяет гарему с другой. Тут — открыто сказать не пора ли? — возникает вопрос о морали. Был с султаном серьезный, большой разговор. Пригласили его на персидский ковер и просили его объясниться: что он делает с этой девицей? От такого вопроса увяла трава. Что-то мямлил султан, подбирая слова, и о чем-то смущенно просил он… Но любовь придала ему силы. — Я люблю эту женщину! — крикнул Карем. — И любить ее буду до гроба! И султан распустил нелюбимый гарем, а Селима послал на учебу. |
||
|