"Ашерон" - читать интересную книгу автора (Кеньон Шеррилин)

Глава 4

3 ноября, 9532 до н. э.

С тех пор, когда я последний раз видела своего брата, Ашерона, прошло целых девять лет. Девять лет, и каждый день я думала о нем. Как он, чем занимался? Как проходило его лечение?

Когда Эстес навещал нас, я всегда отводила его в сторону и расспрашивала об Ашероне.

— Он в прекрасной форме и он здоров, Рисса. Я дорожу им, ведь Ашерон член моей семьи. Я даю ему все, что он только захочет. И буду рад передать, что ты волнуешься о нем.

Тем не менее, его ответ меня никогда не удовлетворял. Несколько раз я просила отца послать за Ашероном. По крайней мере, привести его домой на каникулы. Как принц, он должен находится на родине. Но, не смотря ни на что, он оставался в стране, которая была постоянно с нами на грани войны. Хотя Эстес и был послом, но если бы мы начали войну, Ашерон, как греческий принц, был бы убит.

И отец каждый раз отказывал мне.

В течение многих лет я писала Ашерону, и обычно он мне отписывал. Его письма были всегда очень скупыми, почти без деталей. Но и то немногое, о чем он писал, было, мне дорого.

Поэтому, когда несколько недель назад мне пришло письмо, я не думала, что в нем содержится что-то необычное.

Пока я читала.

Самые почитаемые и возвышенные приветствия Принцессе Риссе.

Простите меня за самоуверенность. Простите мне мою дерзость. Я нашел одно из ваших писем, адресованных Ашерону и с большим риском для себя решил написать вам. Я не могу сказать вам, какое зло ему причинили, но если вы и вправду любите своего брата так, как утверждаете, тогда я прошу вас приехать и встретиться с ним.

Я никому не рассказала о письме. Оно даже не было подписано. Я знала, что это была ложь.

Но я не могла поколебать ощущение, что это не так, что Ашерон нуждался во мне.

Несколько дней я колебалась до тех пор пока не могла больше все оставлять все как есть.

Взяв с собой телохранителем Бораксиса для защиты я ускользнула из дворца, сообщив служанкам, что уехала в гости к тете в Афины. Бораксис считал меня полной идиоткой, которая едет в Атлантиду из-за письма, которое даже не подписали, но мне было все равно.

Если я нужна Ашерону, значит, я должна ехать.

Не прошло и нескольких дней, как я очутился возле дома моего дяди в столице Атлантиды. Большой блестящий красный корпус еще больше пугал, чем наш дворец на Didymos. Это было, как если бы она была предназначена не для чего иного, чем внушать страх и трепет. Конечно, как и наш посол, было бы полезно Эстес произвести впечатление на наших врагов так.

Намного более продвинутый чем моя греческая родина, королевство острова Атлантиды блестело и пылало. Было больше деятельности вокруг меня, чем я когда-либо видела прежде. Это была действительно шумная столица.

Глотая страх, который чувствовала, смотря на Бораксиса. Он был более высокий чем большинство мужчин, с грубыми темными волосами вдоль его спины, он был огромный. Смертельный. И он был лоялен ко мне, к моей ошибке, даже при том, что был слугой. Он защищал меня, так как будто я была ребенком, и я знала, что могу положиться на него.

Он бы никогда не позволил мне навредить.

Напомнив, себе об этом, я поднялась по мраморной лестнице, к золотому входу. Слуга открыл дверь, прежде чем я достигла ее.

— Моя госпожа, — сказал он дипломатично, — могу я помочь вам?

— Я прибыла увидеть Ашерона.

Он поклонился и сказал мне следовать за ним внутрь. Я нашла это странным, что слуга не спрашивал у меня мое имя или какие дела меня связывают с братом. Дома никто бы не разрешил попасть к королевской семье без полной проверки.

Допустить кого-то неизвестного в нашу резиденцию было преступлением, наказуемым смертью. Все же этот человек ни о чем не думая вел нас через дом Дяди.

Как только мы достигли другого зала, пожилой человек передо мной повернулся назад, чтобы посмотреть на Бораксиса.

— Охрана будет присутствовать с Вами во время встречи с Ашероном?

Нахмурившись после вопроса.

— Я предполагаю, что нет.

Бораксис резко вздохнул. В его глубоких карих глазах было беспокойство.

— Принцесса…

Я взяла его за руку.

— Со мной все будет в порядке. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

Он не был обрадован моим решением да и честно я тоже, но конечно никакого вреда не причинят мне в доме моего дяди. Таким образом, я оставил его и продолжила спуск вниз.

Пока мы шли, больше всего меня поразило в доме дяди то, каким устрашающе тихим он был. Даже шепота нельзя было услышать. Никто не смеялся. Никто не говорил.

Только наши шаги раздавались в длинном, темном коридоре. Черный мрамор простирался, насколько я могла видеть, отражая наши изображения. Мы проходили через богатство вырезанных обнаженных скульптур и экзотических цветов.

Слуга привел меня к комнате на противоположной стороне дома и открыл дверь.

Я вошла и заколебалась, поскольку поняла, что это спальня Ашерона. Несколько странно для него было привести меня сюда, не зная что я его сестра. С другой стороны, возможно, он знал. Это многое бы объяснило.

Да, наверное, это так. Он, должно быть, понял, видя наше сходство. За исключением божественных серебряных глаз Ашерона, мы были похожи.

Расслабившись, я осмотрелась. Это была исключительно большая комната с маленьким очагом. Перед ним было два дивана с ограждением между, напоминая о наказаниях, но это не имело никакого смысла. Возможно, это было как что-то уникальное именно для Атлантиды. Я слышал всю свою жизнь, что у людей здесь была причудливая таможня.

Сама кровать была довольно маленькой для комнаты такого размера, с четырьмя высокими стойками и вырезанными на них птицами. На каждой стойке была перевернута голова птицы так, чтобы клювы были направленный наружу как крюки, для поддержания балдахина, которого не было.

Как и холл, ведущий к комнате, стены были из черного мрамором, который отражал мое изображение. И насколько я поняла в комнате не было ни окон, ни балкона. Единственный свет исходил от настенных подсвечников. Это делало комнату темной и зловещей.

Очень странно…

Три слуги делали кровать Ашерона, и четвертая женщина наблюдала за ними. Надзирательница была хилой женщиной, невысокого роста, ей можно было дать лет сорок или около того.

— Сейчас не время, — сказала она человеку, который провел меня через дом. — Он все еще готовится.

Мужчина закусил свою губу.

— Вы предлагаете, чтобы я сказал Джерикосу, что заставил ждать клиента, в то время как Ашерон бездельничает?

Но у него не было времени, чтобы поесть, — женщина настаивала. — Он работал все утро без единого отдыха.

— Приведите его.

Я нахмурилась после этих слов. Кое-что было очень неправильным здесь. Почему был бы моему брату, принцу, работать?

Женщина повернулась к двери на противоположной стороне комнаты.

— Подожди, — сказала я, останавливая ее. — Я найду его. Где он?

Женщина со страхом в глазах посмотрела на мужчину.

— Это — ее право, — сказал он твердо. — Позвольте леди делать то что она хочет.

Женщина отступила и открыла дверь в вестибюль. Проходя мимо, я услышала, как мужчина отпустил слуг.

Снова очень странно…

Нерешительно, я вошла в комнату, ожидая найти брата — близнеца Стикса. Высокомерного мальчишку, который думает, что он знает все о мире. Оскорбляющий, хвастливый подросток, который был угрюм и испорчен, задающийся вопросом, почему я беспокою его столь глупыми поисками.

Я была абсолютно не подготовлена к тому что я увижу.

Ашерон сидел в большом водоеме для купания. Он облокотился безупречной голой спиной, склонив белокурую голову, как будто устал даже сидеть, моя себя. Его длинные волосы, свисающие вдоль плеч, были влажными, но не мокрыми.

Мое сердце вздрогнуло, я продвинулась вперед и обратила внимание на сильный аромат апельсинов в воздухе. Маленький поднос скудной пищи, установленный на полу, был не тронут.

— Ашерон?

Он замер на мгновение, затем ополоснул свое лицо в воде. Оставил бадью, и быстро вытерся, как будто не был возмущен фактом, что я застала его в ванне.

Аура его силы витала в воздухе, когда он вытирал свое тело короткими, быстрыми движениями. После полотенце было отброшено к другим, сложенным в небольшую стопку.

На мгновение, я была захвачена его юной, мужской красотой. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы прикрыть себя.

Все, что было на нем — это золотая полоса, вокруг его шеи, которая держала маленький кулон. Более толстая полоса окружала каждый его бицепс наверху руки и в локте с другой полосой вокруг обоих запястий. Цепь меньших кругов соединяла каждую полосу по длине его рук. И золотая полоска с маленьким приложенным кругом вокруг каждой лодыжки.

Поскольку он приблизился ко мне, я была ошеломлена тем, что я видела. Он был близнецом Стикса в физических взглядах, и все же они отличались друг от друга.

Стикс перемещался быстро. Подвижно.

Ашерон был медленным. Последовательным. Он походил на тень, каждое движение которой было поэтической симфонией мускула, сухожилия и изящества.

Он был более худым чем Стикс. Намного более стройный, как будто мало ел. Но даже в этом случае, его мускулы были чрезвычайно хорошо сформированы.

У него все еще были те жуткие серебряные глаза, но я только бросила взгляд на них прежде, чем он опустил глаза к полу к моим ногам.

Было также что — то еще. Ощущение безнадежности окружало его. Это было то же ощущение, которое я видела бесчисленное количество раз у крестьян и нищих, приехавших собрать милостыню у ворот дворца.

— Простите мне, моя леди, — сказал он мягко, его голос, был обольстительным и тихим, поскольку он говорил между сжатыми зубами. — Я не знал, что Вы приехали.

Его цепи зазвенели в тишине, когда он двигался позади меня как обольстительное привидение, помогая открепить плащ возле моей шеи.

Ошеломленная его действиями, я и не думала возражать, пока он снимал плащ и бросал его на пол. Только когда он приподнял мои волосы назад от шеи и наклонился, чтобы поцеловать обнаженную кожу, я убежала от него.

Что ты делаешь?

Он выглядел столь же озадаченным, как я себя чувствовала, но, тем не менее, пристально смотрел на меня.

— Я не был проинформирован о том, за что Вы заплатили, моя леди, — сказал он спокойно. — Я предположил глядя на Вашу внешность, что Вы предпочли бы меня нежным. Я ошибся?

— Я была полностью сбита с толку его словами так же как фактом, что он продолжал молчать. Почему он так говорит? — Заплатила за что? Ашерон, это — я. Рисса.

Он нахмурился, как если бы не помнил мое имя. Он потянулся ко мне.

Я отошла и подняла плащ с пола.

— Я твоя сестра, Ашерон. Ты не помнишь меня?

Его злой взгляд на мгновение встретился с моим.

— У меня нет сестры.

Я растерялась, пытаясь осмыслить его слова. Это был не тот мальчик, который писал мне фактически каждый день, мальчик который рассказывал мне о своем досуге.

— Как ты можешь так говорить после всех подарков и писем, которые я посылала тебе?

Его лицо расслабилось, как будто он, наконец, понял.

— Ах, это игра, в которую хотите играть со мной, моя госпожа. Вы хотите, чтобы я был вашим братом.

Я разочаровано посмотрел на него.

— Нет, Ашерон, это не игра. Ты мой брат и я пишу тебе почти каждый день, и ты, в свою очередь, пишешь мне.

Я чувствовал, он хотел посмотреть на меня и все-таки этого не делал.

— Я неграмотный, моя госпожа. Я не могу играть в вашу игру таким образом.

Дверь позади меня распахнулась. Вошел низкий, крупный мужчина в длинной одежде. Он читал пергамент и не обращал внимание на нас.

— Ашерон, почему ты не на своем… — его голос замер, когда он увидел меня.

Его пристальный взгляд опасно сузился.

— Что это? — он ворчал, взглянув сердитыми глазами на Ашерона. — Вы берете клиентов, не уведомляя меня?

Я видела страх на лице Ашерона.

— Нет, деспот, — сказал Ашерон, используя могучей термин для владельца. — Я никогда не сделал бы такого.

Ярость застилала губы человека. Он схватил Ашерона за волосы и вынудил его преклонить колени на каменном полу.

— Что она делает здесь тогда? Вы отдаете себя бесплатно?

— Нет, деспот, — сказал Ашерон, сжимая кулаки, как будто пытаясь сдержаться и не тронуть человека, который вырывал его волосы. — Пожалуйста. Я клянусь, что я ничего не сделал неправильного.

— Отпустите его! — Я схватила руку человека и попыталась оттащить его от брата. — Как вы смеете нападать на принца! Я потребую вашу голову за это!

Мужчина засмеялся мне в лицо.

— Он не принц. Так ведь, Ашерон?

— Нет, деспот. Я — ничто.

Мужчина позвал охранников выпроводить меня.

Они немедленно прибыли в комнату.

— Я не уйду, — сказал я ему, бросив на охранника надменный взгляд. — Я — Принцесса Рисса Дома Arikles Didymos. Я требую видеть своего Дядю Эстеса. Сейчас. Немедленно.

Впервые, я увидела, что понимание отразилось в глазах мужчины.

— Простите меня, Принцесса, — сказал он примирительным тоном. — Вас проведут в приемную вашего дяди.

Он кивнул охранникам.

Потрясенная его высокомерием, я развернулась, чтобы уйти. В отражении черного мрамора увидела, как он что-то шепчет Ашерону.

Лицо Ашерона бледнело.

— Идикос обещал, что я не буду видеть его больше.

Мужчина дернул за волосы Ашерона.

— Вы сделаете то, что Вам говорят. Теперь встаньте и подготовьтесь.

Охранники закрыли дверь и вывели меня из комнаты. Провели меня обратно через весь дом, пока мы не пришли в маленькую приемную, которая была б абсолютно пуста если бы не три маленьких дивана.

Я не понимала происходящего. Если бы кто-то трогал меня или Стикса тем способ, каким тот мужчина коснулся Ашерона, мой отец убил бы их немедленно.

Никому не разрешалось говорить с нами без уважения и почтения.

— Где мой дядя? — Спросила я охранников, когда они начали отступать.

— Он в город, Ваше Высочество. Он вернется в ближайшее время.

— Пошлите за ним. Немедленно!

Слуга поклонился и закрыл дверь.

Через короткий промежуток времени, скрытая дверь открылась около очага. Это была надзирательница, которая была в комнате Ашерона, когда я приехала, старшая женщина, она была заинтересована в его благополучие.

— Ваше высочество? — спросила она нерешительно. — Это действительно вы?

В этот момент я поняла кто она.

— Это вы мне написали?

Она кивнула.

Я вздохнула с облегчением. Наконец-то кто-то кто может объяснить мне что происходит.

— Что здесь происходит?

Женщина прерывисто вздохнула, как будто то, что она собиралась сказать, причиняет ей глубокую боль.

— Они продают Вашего брата, моя Леди.

Мой живот сжался от ее слов.

Что Вы имеете в виду?

Она теребила руки в рукаве платья.

— Сколько вам лет, моя Леди?

— Двадцать три.

— Вы девственница?

Я была оскорблена тем, что она осмелилась задать такой интимный вопрос.

— Это не ваша забота.

— Прости меня, моя госпожа. Я не хотела обидеть. Я просто пыталась узнать, поймёте ли вы, что они делают с ним. Вы знаете о tsoulus?

— Конечно, я… — Абсолютный ужас охватил меня. Это был Атлантский термин, который не имел никакого реального греческого перевода, но я знала это слово. Это были молодые мужчины и женщин, прошедших подготовку в качестве сексуальных рабынь для богатых и знатных. В отличие от проституток и иже с ними, они были очень тщательно подготовлены и изолированы с самого раннего возраста.

Такого же возраста как мой брат, когда его увезли из дома.

— Ашерон — tsoulus?

Она кивнула.

У меня закружилась голова. Этого не могло быть.

— Ты лжешь.

Она покачала головой: нет.

— Именно поэтому я писала, чтоб вы приехали, моя госпожа. Я знала, что вы не поверите, если не увидите сами.

И я до сих пор не верила. Это было невозможно.

— Мой дядя никогда не допустит такого.

— Твой дядя тот, кто продает его. Как вы думаете, он заплатил за этот дом?

Мне стало плохо от новостей и все во мне отказывалось верить в то, что было действительно очевидным.

— Я тебе не верю.

— Тогда пойдемте, если вы смелы, и увидите все сами.

Я не хотела, и все же последовала за ней в коридоры дома. Мы шли бесконечно, пока не достигли вестибюля, где Ашерон купался.

Она приложила палец к губам предостерегая меня соблюдать тишину.

И тогда я услышал их. Я могла быть девственна, но я не был наивна. Я подслушивала другие совокупления раньше.

Но хуже чем звуки удовольствия были крики боли, я слышала брата. Мужчина повреждал Ашерон, и он получал удовольствие в боли.

Я начала отходить от двери и натолкнулась на женщину.

Она говорила тихо.

— Остановите их, моя леди, и Ваш брат пострадает способами, каких Вы себе и вообразить не можете.

Ее слова, шепчущие, прошли сквозь меня. Моя душа кричала, чтобы я остановила это. Но женщина была права во всем. Она знала моего брата и дядю намного лучше, чем я.

Последнее что я хотела бы увидеть это как он страдает еще больше.

Наконец то, после, казалось бы, вечности, настала тишина.

Я услышал, как тяжелые шаги пересекли спальню, потом дверь открылась и закрылась.

Замерев, я не могла дышать. Я не могла пошевелиться.

Женщина открыла дверь в его комнату, чтобы показать Ашерона, прикованного цепью к кровати теми кругами. Они в его запястьях и лодыжках крепились к клювам птиц, которые украсили четыре стойки.

А я глупо думала, что они были крюками для балдахинов.

— Я не был проинформирован о том, за что Вы заплатили. Я предположил по Вашей внешности, что Вы хотели бы меня нежным. Я ошибся?

Те слова вспомнились мне, пока я наблюдала, как женщина открепила его.

Я не могла отвести взгляд от него, лежащего там голым. Травмированным. Кровоточащим.

Мой брат.

Слезы заполнили мои глаза, поскольку я помнила его таким, каким видела его в прошлый раз. Его пухлое лицо было повреждено, но не как это. Теперь его губы были расколоты, опух левый глаз, окровавлен нос. Были красные отпечатки рук и ушибы, формирующиеся на большей части его тела.

Никто не заслужил этого.

Я пошла вперед и в то же самое время дальняя дверь открылась. Надзирательница подзывала меня жестом выйти из комнаты.

Испуганная, я промчалась в тени, где меня могли услышать, но не могли заметить.

Послышались проклятья

— Что случилось здесь? — Я узнала голос Дяди Эстеса.

— Все хорошо, Идикос, — сказал Ашерон, его голос, грубый, полный боли. Кажется, он поднялся с постели и упал.

Я ожидала, что мой дядя будет сердит на человека, который повредил Ашерон. Но это было не так. Его гнев был направлен на брата.

— Ты не являешься ничем стоящим, — Эстес рычал. — Посмотри на себя. Ты не стоишь и свинцовой платы.

— Все хорошо, Идикос, — Ашерон настоял голосом, столь бесстрастным, что это выворачивало мой живот. — Я могу убрать мой…

Принесите блок и накажите, — сказал Эстес, прерывая его.

Я услышала протест Ашерона, но вместо слов, его голос был приглушен, как будто что-то препятствовало этому.

Я хотела кинуться в комнату и приказать им останавливаться, но не могла заставить ноги повиноваться мне. Я была слишком испугана, чтобы войти.

Я услышала звон цепей, врезающихся в плоть.

Ашерон издал приглушенный звук боли.

Избиение длилось очень долго, но наконец, стало тихо. Я сползла к полу, оплакивая его. Держа кулак во рту, заставляя сквозь слезы молчать, попыталась думать о том, что должна сделать. Как я могу остановить это?

Кто в мире поверит мне? Эстес был самым любимым братом моего отца. Мое слово против его ничего не значит. Никто не поверит.

— Поместите его в коробку, — сказал Эстес.

— Насколько? — спросил его другой мужчина.

Раздался полный отвращения вздох Эстеса.

— Даже с его способностью заживлять раны быстро, это займет, по крайней мере, день, чтобы он снова чувствовал себя достаточно хорошо для участия в развлечениях. Найдите Ореса и заставьте его заплатить за наши потери. Отмените встречи Ашерона и оставьте его внутри там до завтрашнего утра.

— Что относительно еды? — спросила надзирательница.

Эстес прорычал:

— Если он не может работать, он не может есть. Он не получит еды сегодня.

Я услышала как дверь открылась и снова закрылась.

— Теперь, где моя племянница?

— Она в гостинной, — ответил мужчина.

— Когда я пришел ее там не было.

— Она сказала, что пошла в город, — быстро исправилась надзирательница. — Уверена, она скоро вернется.

— Сообщите мне, когда она вернется, — Эстес зарычал. — Скажите, что ее Ашерон далеко, гостит у друзей.

Мужчина покинул комнату.

Я сидела на полу, глядя на купальный пруд. Глядя на зеркальные стены этой комнаты.

Как много клиентов мой брат развлекал? Сколько дней он жил с тем, чему я только что стала свидетелем?

Ему уже было девять лет. Конечно, с ним не все время обращались так, как сейчас, не так ли?

Сама мысль претила мне.

Вернулась надзирательная. Я видела ужас в ее глазах и задавалась вопросом, имею ли я такой же взгляд.

— Как долго они делали это с ним? — Спросила я.

— Я работаю здесь уже почти год, моя госпожа. Это началось еще до моего прихода.

Я старалась думать о том, что я должна сделать. Я женщина. Ничто в этом мире мужской силы. Мой дядя не хотел слушать меня. Впрочем, мой отец не стал бы меня слушать.

Он никогда бы не поверил что его брат, делает такие вещи. Так же, как я не мог поверить что дядя, которого я всегда любила и обожала может делать такие вещи.

Тем не менее, нельзя отрицать этого.

Как мог Эстес приезжать в наш дворец и выпивать со мной и Стиксом, зная, что, в то же самое время, он продавал мальчишку, который был так похож на Стикса?

Это не имело смысла.

Единственное что я знала, так это то что я не могу бросить Ашерона здесь. Только не так.

— Вы можете провести моего охранника в эту комнату, не будучи замеченными? — Я спросил ее.

Служанка кивнула.

Она оставила меня, и я ждала в своем углу слишком напуганная, чтобы двигаться.

Когда она вернулась с Бораксисом, я, наконец, нашла в себе мужество встать.

Бораксис нахмурился, помогая мне встать на ноги.

— Всё хорошо, моя госпожа?

Я тупо кивнула.

— Где Ашерон? — Спросила я у служанки.

Она повела меня в его спальню.

Снова я увидела кровать, которая была все еще смята и окровавлена. Отведя глаза, я последовала за ней к двери.

Когда она открыла ее, Ашерон был внутри, стоя на коленях на твердой подушке, с грубыми шипами, которые впивались в колени, вызывая боль. Внутренняя комната была настолько крошечной, что становилось понятно — она не была построена ни с какой другой целью кроме как быть наказанием для него. Он был гол, его ушибленное тело кровоточило. Браслеты были объединены позади спины, но что привлекло мое внимание больше всего, так это его ступни.

Они были почерневшими от синяков.

Теперь я понял, звук, который слышала. Как лучше наказать кого-то, когда не хотят, чтобы на теле были видны повреждения? Никто не может видеть ступни ног.

Как можно тише, телохранитель и я вынесли его из комнаты. Был странный ремень застегнул вокруг его головы. Когда служанка сняла его, я поняла, что он удерживал большой колючий мяч под его языком. Свежая кровь вытекала из уголков его рта.

Я сжалась, когда она вытянула его прочь, и он зашипел от боли.

— Положите меня назад, — сказал он сквозь стиснутые зубы, когда служанка освободила его руки.

— Нет, я забираю тебя отсюда.

Тем не менее, он крепко сжал зубы.

— Мне запрещено уходить, моя госпожа. Никогда. Пожалуйста, вы должны положить меня обратно. Бывает только хуже, когда я борюсь с ними.

Мои сердце разрывалось от его слов. Что они сделали с ним, что он даже боялся пытаться оставаться?

Он пытался вернуться в его комнату для пыток, но я остановила его и заставила его вернуться обратно.

— Я не позволю больше причинять тебе вред, Ашерон. Клянусь тебе. Я заберу тебя домой.

Он посмотрел на меня так как если бы это слово было чуждо ему.

— Я должен оставаться здесь, — заявил он. — Для меня не безопасно выходить на улицу.

Я проигнорировала его и повернулась к служанке.

— Где его одежда?

— У него ничего нет, моя леди. Ему не нужно ничего для того, для чего они используют его.

Я вздрогнула от ее слов.

— Пусть будет так. — Я обернула его своим плащом и с помощью Бораксиса понесли его из дома, в то время как Ашерон постоянно протестовал. Мои ноги и руки дрожали в страхе, что мы будем обнаружены в любой момент Эстесом или одним из его слуг.

К счастью женщина знала возможные пути из дома на улицу.

Так или иначе, мы сделали это. Бораксис ехал с водителем, в то время как Ашерон и я сидели внутри. Одни.

Вместе.

Я не дышала, пока дом Эстеса не исчез, мы были вне городских стен, теперь через мост и по дороге к докам.

Ашерон сидел в углу, смотря наружу через маленькое окошко и молчал.

Его глаза были мертвы. Безжизненны. Как будто он слишком часто видел ужасы.

— Тебе нужен врач? — Спросила я.

Он покачал головой.

Я хотела успокоиться и успокоить его, но не была уверена, что есть хоть что-нибудь на земле, что могло бы сделать это.

Ехали в полной тишине, пока не достигли маленькой деревни. Мы решили остановится в постоялом дворе, пока кучер заменял лошадей. Я арендовала комнату, где могли вымыться и спокойно отдохнуть.

Бораксис нашел одежду для Ашерона. Она была несколько мала для него и груба, но он не жаловался. Просто взял ее и оделся в арендованной комнате.

Я ждала Ашерона в узкой прихожей, когда увидела, как он, хромая, вышел ко мне из комнаты. Мое сердце болезненно сжалось от мысли о том, как болели его изувеченные ноги, однако он не высказывал ни слова жалобы.

— Давай, Ашерон, мы должны есть, пока мы можем.

В его взгляде отразилась паника. Он отвел взгляд.

— Что не так?

Он не ответил. Он лишь пониже натянул свой капюшон на голову, как бы ограждая себя от мира. Опустив голову вниз, он обхватил себя руками и последовал за мной вниз, в маленькую столовую.

Я выбрала столик в конце зала, возле очага.

— Как мне следует заплатить за еду? — тихо спросил Ашерон. Его лицо было полностью скрыто капюшоном.

Нахмурившись, я посмотрели на него:

— У тебя есть деньги?

Он выглядел настолько же сбитым с толку моим вопросом, как и я его.

— Если он не работает, он не ест. В этот день он не заработал свою еду. — Мне стало не по себе, поскольку я помнила, что сказал Эстес. Слезы душили меня.

Он думал, что я хотела, чтобы он…

— Я заплачу за нашу еду, Ашерон, деньгами.

Выражение его лица тронула моё сердце.

Я села. Ашерон обошёл вокруг стола и опустился на пол справа сзади от меня.

Я сердито посмотрела на него через плечо.

— Что ты делаешь?

— Прости меня, моя госпожа. Я не хотел никого обидеть вас. — Он отодвинулся назад на коленях еще на несколько дюймов.

Совершенно ошеломленная, я повернулась, чтобы смотреть на него.

— Почему ты на полу?

Он выглядел очень разочарованным.

— Я подожду Вас в комнате.

Он двинулся чтобы уйти.

— Подожди, — сказала я, взяв его за руку. — Ты не голоден? Мне сказали, что ты ничего не ел.

— Я голоден, — сказал он стиснув зубы.

— Тогда сядь.

Он снова опустился на пол.

— Что он делает? — Ашерон, почему ты на полу, а не сидишь за столом со мной?

Его взгляд был пуст, робок.

— Шлюхи не сидят за столом с порядочными людьми.

Его голос бы спокоен, словно он повторял что-то, что ему говорили так часто и долго, то это потеряло для него всякий смысл.

Но эти слова словно резали меня пополам.

— Ты не шлюха, Ашерон.

Он не стал спорить, но я видела не согласие в его бледных, вращающихся глазах.

Я протянула руку, чтобы прикоснуться к его лицу. Он замер.

Я опустила руку.

— Давай, — тихо сказала я. — Сядь за стол со мной.

Он сделал, как я сказала, но выглядел ужасно смущенным, так, словно боялся, что кто-то стащит его за волосы в любой момент. Снова и снова он натягивал капюшон, будто пытаясь защитится.

В тот момент я осознала, что есть второй способ наказывать людей так, чтобы не оставалось видимых следов. Сколько же раз они рвали волосы на его голове?

Слуга подошел за нашим заказом.

— Что бы ты предпочел, Ашерон?

— Как вы пожелаете, Идика.

Идика. Слово атлантов, которым рабы называли своих хозяев.

— Что ты предпочитаешь?

Он покачал головой. Я заказала еду и стала наблюдать за ним. Его взгляд бы устремлен в пол, руки обвивались вокруг тела.

Он кашлянул и я увидела нечто странное у него во рту.

— Что это? — спросила я.

Взглянув на меня, он вновь опустил взгляд в пол.

— Что вы имеете ввиду, Идика? — Спросил он, сжав челюсти.

— Я твоя сестра, Ашерон, зови меня Риса. — Он не ответил.

Вздохнув, я вернулась к теме разговора.

— Что у тебя во рту? Позволь мне взглянуть на твой язык.

Подчиняясь, он раскрыл свои губы. Вся линия по центру его языка была украшена маленькими золотыми шарами, которые мерцали на свету. Я никогда не видела ничего подобного за всю мою жизнь.

— Что это? — спросила я, нахмурившись.

Ашерон закрыл рот и по тому как он шевелил губами и челюстью, я могла бы сказать, что он трет шариками об нёбо.

— Erotiki sfairi.

— Я не поняла этот термин.

— Сексуальные шарики, Идика. Это делает мое облизывание более стимулирующим для тех, кого я обслуживаю.

Я, наверно меньше удивилась бы, ударь он меня. Так беспечно он рассуждал о вещах запретных в том мире, который знала я.

— Они тебе не мешают? — Я не верила, что задала такой вопрос.

Он покачал головой.

— Я только должен быть осторожным с зубами, чтобы они не зацепились за них.

Так вот почему он стискивал зубы, когда говорил.

— Удивительно, что ты вообще можешь говорить.

— Никто не платит шлюхе, за разговоры, Идика.

— Ты не шлюха! Несколько голов повернулось в нашу сторону, и я поняла, что говорила громче, чем нужно.

Мои щеки горели, но на лице Ашерона не было никакого смущения. Он просто принимал это как должное, так будто это ничего не значило, и он не заслужил ничего лучшего.

— Ты принц, Ашерон. Принц.

— Тогда почему ты бросила меня?

Его вопрос поразил меня. Не только сами слова, но и та сердечная боль в его голосе, когда он произнес их.

— С чего ты взял?

— Так мне сказал Идикос.

Идикос. Обращение раба к хозяину.

— Ты имеешь в виду Эстеса?

Он кивнул.

— Он твой дядя, а не твой идикос.

— С кнутом не поспоришь, госпожа. По крайней мере, не долго.

Я судорожно сглотнула от его слов. Нет, что же они с ним сделали.

— Что он говорил тебе?

— Король хотел меня убить. Я живу только потому, что сын, которого он любит, умрет, если умру я.

— Это не правда. Отец говорит, что он отослал тебя, потому что боялся, что кто-то попытается причинить тебе боль. Ты его наследник.

Ашерон продолжал говорить, не глядя на меня.

— Идикос сказал, что я — обуза для своей семьи. Недостоин, чтобы находится рядом с любым из Вас. Именно поэтому король отослал меня и сказал всем, что я мертв. Я гожусь только для одного.

Мне не обязательно было спрашивать для чего.

— Он тебе солгал. Мое сердце обрывалось под гнетом правды. — Так же, как он лгал мне и Отцу. Он сказал нам, что ты здоров и счастлив. Хорошо обучен.

Как он мог находить в этом юмор?

Я отвела от него взгляд, когда слуга принес нам еду. Начав, есть, я заметила, что Ашерон не сдвинулся с места. Он только уставился голодными глазами на пищу перед ним.

— Ешь, — я сказала ему.

— Вы не дали мне мою часть, госпожа.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда Вы едите, то во время обеда, если я вам понравлюсь, и в зависимости от того, как сильно, вы определяете, сколько пищи я могу съесть.

— Понравишься мне как… нет, не надо. Не отвечай мне. Я не уверена, что хочу знать. Я вздохнула, затем жестом указала на его миску и чашку.

— Все это твое. Можешь есть, что захочешь и сколько захочешь.

Он нерешительно посмотрел на все это, затем взглянул на пол позади меня.

Теперь, я поняла, почему он становился там на колени.

— Ты обычно ешь на полу, не так ли?

Как собака или другое животное.

Он кивнул.

— Если я особенно угодил, — сказал он мягко, — то Идикос иногда кормит меня с рук.

У меня пропал аппетит от его слов.

— Поешь спокойно, мой маленький брат, — сказала я, голосом, дрожащим от сдерживаемых слез. — Поешь столько, сколько захочешь.

Я потягивала свое вино, пытаясь унять дрожь, и наблюдала, за тем как он ест. У него были прекрасные манеры, и это снова поразило меня, как медленно он ел. Как сдержанно двигался.

Каждый его жест был красив. Отточен.

Все это было предназначено для обольщения.

Он двигался как шлюха.

Закрыв глаза, я хотела закричать на несправедливость всего этого. Он был первенцем. Он был тем, кто наследует трон, а оказался здесь…

Как они могли так с ним поступить?

И за что?

Из-за его глаз, непохожих ни на какие другие? Глаз, заставляющих людей чувствовать себя неуютно?

В этом мальчике не было ничего угрожающего. Он не был похож на Стикса, который, как известно, избивал и запирал людей чем-то ему не угодивших. Один бедный крестьянин был избит, лишь за то, что пришел во дворец босиком, так как не мог позволить себе иметь обувь.

Ашерон не подшучивал надо мной, и не насмехался над другими. Он никого не осуждал, не заставлял окружающих чувствовать себя ничтожеством.

Он просто сидел, и тихо ел.

Вошла какая-то семья и села за стол возле нас. Ашерон перестал есть, заметив мальчика и девочку. Мальчик был несколькими годами, моложе его, а девочка примерно его возраста.

Взглянув на его лицо, я поняла, что он никогда не видел всю семью, сидящую вместе за столом. И изучал их с любопытством.

— Я могу спросить, госпожа?

— Конечно.

— Вы и Стикс также обедаете с родителями?

— Они и твои родители тоже.

Он молча вернулся к еде.

— Да, — сказала я. — Мы иногда с ними обедаем. Но только не Ашерон. Даже когда он был дома с нами, его не допускали к семейному столу.

Больше он ничего не говорил. И не смотрел на семью. Он просто поел со всеми своими безупречными манерами.

Я с трудом проглотила несколько кусков, но, в конце концов, поняла, что больше не голодна.

Я вернулась с Ашероном в нашу комнату, чтобы подождать, пока возница накормит лошадей, и они смогут отдохнуть. Уже темнело, и я не была уверена, сможем ли мы сегодня вечером продолжить свой путь.

Я села на маленький стул и закрыла глаза, чтобы отдохнуть. Это был долгий день. Я только прибыла в Атлантиду этим утром и не ожидала столь быстрого возвращения. Не считая странного похищения брата у моего дяди. В настоящее время, все, что я хотела, это спать.

Я почувствовала присутствие Ашерона перед собой.

Открыв глаза, я увидела его снова голым, в одних цепях.

Я, нахмурившись, смотрела на него.

— Что ты делаешь?

— Я должен Вам за еду и одежду, госпожа. — Он стал на колени у моих ног и стал поднимать подол моего хитона.

Я вскочила, перехватив его руку.

— Я твоя сестра Ашерон, твоя родственница, ты не можешь так ко мне относиться. Это неправильно. Это недопустимо между членами семьи. Это невозможно.

Он с недоумением нахмурился.

И тогда я поняла, вспомнив его слова.

— Эстес… делает это… — Я не знала что сказать.

— Я плачу ему каждую ночь за то, чтобы он защищал меня.

Мне никогда в жизни не хотелось так кричать, и плакать, и все же, мои глаза были странно сухими — столько гнева и отвращения поднялось во мне к тому, что сделали с моим братом. О, если бы я могла оторвать руки своему дяде…

— Оденься, Ашерон. Ты ничего не должен мне платить.

Он оставил меня и сделал, как я просила.

Оставшуюся часть вечера я наблюдала за ним, в то время как он тихо сидел в углу, не пошевелив ни единым мускулом. Очевидно, этому он тоже обучался. Сколько ужасных открытий принес мне сегодняшний день.

Какой ужасной должно быть была, его жизнь.

Мой бедный Ашерон.

Я сказала ему, как рад будет отец, встретив его дома. Как счастлива будет видеть его мать.

Я рассказывала ему истории нашего дворца и то, какой большой будет его комната.

Он молча слушал, в то время как его глаза сказали мне, что он не верит ни единому слову, что я говорила.

Шлюхи не живут во дворцах.

Я могла ясно читать его мысли.

И если честно, сама начала сомневаться в своих словах.