"Серая шапка" - читать интересную книгу автора (Рубаев Евгений)

Глава 14

Аркадий полагал, что его дружба с Бриттовым позволит ему вольготно вести себя на АПЛ. Всё оказалось не так. Очень дружелюбный на берегу, капитан на борту своей лодки был очень жёсткий человек, можно даже было сказать, служака. Всё он делал по уставу и по дополнительным инструкциям ВМФ. С виду, по впечатлениям оставшихся после походов в ресторан и совместных распитий на берегу, Бриттов казался «рубахой-парнем», но на деле он не допускал никакого амикошонства. Он дал распоряжение боцману, тот согласно «табелю о рангах» поселил Аркадия в одной каюте со старшим оператором атомного реактора Сергеем. Аркадий такого соседства страшно пугался, всё боялся, что сосед подвергнет его какому-нибудь облучению. Тот страшно веселился по этому поводу и успокаивал его:

— Не ссы! У меня вон молодая жена и двое детей! Так жена пока убегать не собирается! — и весело смеялся при этом.

Аркадий с видом нытика отвечал ему:

— Тебе хорошо, у тебя уже двое детей, а для меня этот процесс ещё предстоит! А какой процесс, если ты меня потравишь своим стронцием?

На кормёжку, правда, Аркадия определили с офицерами, в кают компании. На лодке, несмотря на воспетое «братство», питание происходило у офицеров и матросов раздельно. Еда была из одного котла, но у офицеров это делалось как-то более культурно и чинно. Аркадий, в силу природной расхлябанности, явился как-то на завтрак заспанный и в подаренной Сергеем тельняшке. Ему старпом Жора корректно сделал замечание:

— За стол садиться всегда быть бритым, в опрятной форме и поприветствовав присутствующих!

Аркадий эту науку усвоил. Боцман подарил ему чистую суконную тужурку и он с гордостью носил её. Ходить ему особо было некуда. Во многие, — даже в большинство — отсеков его не пускали. Мичманы не знали, кто он по званию. А по команде: «Офицер в отсеке!» — все должны вставать. В случае с ним — была неувязка.

По лодке также ходил слух, что «журналюгу прислали выведать, а потом будет сокращение штатов и урезание финансирования»! Аркадий сам уже уверовал, что он знаменитый журналист, вошёл в роль бесповоротно и даже делал какие-то судорожные записи. Если бы эти записи нашёл и прочитал особист, он бы подумал, что это зашифрованные сведения о секретах АПЛ. До такой степени эти записи были нелепые. Аркадия это не смущало. За годы своих скитаний он привык к разным ролям и адаптировался к обстановке очень быстро. Он часами лежал на верхней шконке, расположенной над шконкой Сергея, и даже ничего не читал. Он придумал себе версию, как его будто бы посадили в тюрьму, и он лежит в камере. Эту игру он придумал, чтобы не огорчиться, что после окончания «срока» все получат зарплату, а ему редактор наверняка ничего не даст! Вздохнув, Аркадий утешал себя: «Ничего, хотя бы кормят бесплатно — и то дело!»

Тем временем лодка Бриттова пошла на всплытие с дифферентом десять-две­надцать градусов. Решили «подышать» и связаться со штабом флота. Вся бодрствующая смена вышла на палубу пообщаться с волей. Район плавания был море Уэдела. Эту красоту мало кто видел, даже бывалые подводники. Было раннее утро. Вода искрилась, небо было ясное. Лодка шла на турбинах, шла легко, без дрожания корпуса, словно летела, и этот полёт доставлял ей удовольствие! Курс судна был ровно двести градусов, скорость под двадцать узлов. Бриттов с Сашкой и другими старшими офицерами стояли на ходовом мостике и наслаждались, что они моряки, что они в дальнем походе и мечта их детства сбылась! Вдруг снизу с палубы раздались удивлённые крики. Матросы хорошо увидели то, что сверху трудно было заметить: прямо по курсу судна на поверхности океана, перед взорами моряков, возник вращающийся круг на водной поверхности. Диаметр его был сотни, а может тысячи метров! По команде командира вахтенный штурман сделал выверку места положения судна. Он навёл секстан, проверил точное время судового хронометра и сделал доклад Бриттову. Сказал, что в данный момент АПЛ находится в центре стрима течения Гумбольдта. Не сговариваясь, старшие офицеры сразу назвали это явление — воронкообразный прогиб водной поверхности океана — «рингом». Застопорив обе турбины, моряки заметили, что лодка продолжает движение по кругу, по часовой стрелке. Первый помощник сказал:

— Всё ясно!

— Что тебе ясно? — подхватил Бриттов, — докладывай!

— Если бы мы находились в Северном полушарии, то ринг вращался бы в левую сторону.

Любой тезис в такой обстановке подхватывается. Быстро принесли из недр лодки куски пенопласта и стали кидать его в воду. Бриттов скомандовал:

— Самый малый вперёд! Курс двести десять градусов!

Когда лодка отошла от места сбрасывания кусков пенопласта, то стало совсем явственно видно, что вода в ринге движется по кругу. Старшие офицеры стали высказывать мнение, что с этим явлением необходимо разобраться. Кто-то вспомнил:

— Помните? На прошлом боевом патрулировании, когда мы шли в море Росса, дело было ночью, мы встретили светящиеся круги под водой?!

— Что за круги?  — спросил офицер из новеньких.

— Светящиеся белые лучи, выходящие из одной точки. Длина их под водой была по нескольку сот метров! А если наш курс совпадал с ними, то луч как бы проходил сквозь лодку.

— Может, это косяки светящихся рыб? — вновь спросил новенький.

— Скорость движения лучей для рыб уж очень высокая! В десятки раз выше, чем даже барракуда плывёт! Создаётся чувство, что концы лучей, кажется, загибаются от скорости! — и неожиданно добавил, — И жуть такая же…

Бриттов сразу отреагировал на последнюю фразу, он произнёс:

— Офицеры! Наша задача производить боевое патрулирование, а не научными исследованиями заниматься! И если, капитан-лейтенант, вы говорите о вращении, необходимо говорить не «скорость», а «частота» вращения!

— Вот я и говорю — «чистота»… — промолвил незадачливый офицер.

Невзирая на необъятную мужественность моряков, которая квадратично удваивалась от мысли, что на тебя смотрят боевые товарищи, по спинам под меховыми куртками у них шёл холодок ужаса. Этот пронизывающий ужас был не сравним ни с чем, как впрочем, необъясним был и его генезис. Чувствуя под ногами мощь своего корабля и локоть товарищей, ни один из подводников никоим образом не выдали своих чувств. Однако, скабрёзных шуток в отношении этого явления тоже не допускали.

Куски пенопласта продолжали своё движение. Бриттов дал команду застопорить ход. Постепенно подводный корабль был вновь увлечён в этот хоровод, теперь образованный ещё и кусками пенопласта. Старшие офицеры стали совещаться. Командир высказал мысль, что всю информацию по данному явлению необходимо засекретить. Вахтенному штурману он отдал приказ никаких записей в вахтенный журнал не производить. На предложения товарищей по службе, что стоило бы погрузиться и понаблюдать с подводного положения за данным явлением, Бриттов ответил, что таких инструкций от Штаба Флота он не имеет. По радио докладывать о наблюдении этого явления он тоже не намеревался, в соответствии всё с теми же инструкциями…

…Командиру фэна Арсу поступило донесение, что судно наземных жителей застопорило ход ровно над тем местом, где стоит Фэн. Команда Арса разбиралась по заданию командования с морскими гадами, которые собрались в окрестностях заборника планктона уже в угрожающих количествах. Вся эта пищевая цепочка кружила над фильтрами, угрожая в любую минуту забить весь планктонозаборник. Лучшие умы Порта находились в бились над решением задачи не допустить скопления всей этой морской живности, начиная с малых свободноплавающих червей, приплывших в место скопления планктона, до огромных кракенов. Концентрация планктона у жерла всоса увеличивалась, вот вся живность и устремлялась в это место.

Когда поступило сообщение о присутствии на поверхности океана корабля, обстановку, напряжённую из-за присутствия гигантских, в несколько десятков тонн, медуз, ещё осложнил приплывший в одночасье гигантский октоптус. Он хватал своими когтистыми щупальцами с присосками кракенов величиной с хороший катер и прятал их у себя в необъятном клюве, набивая ненасытную утробу. Арс давно отдал команду разгонять всю эту нечисть электрическими, волновыми и ультразвуковыми импульсами, и дело близилось к успешному концу, но присутствие чужого корабля не позволяло производить дальнейшие отпугивающие импульсы. Вот поэтому и приплыл этот неизвестно откуда взявшийся октоптус. Это меняло дело, так как тот смотрел глазами, величиной с огромные параболические антенны, на фэн, как на конкурента его охоты. Посвященные дали команду и из шлюзов фэна вышел дисколёт. Он был оборудован устройством оптической невидимости. Но через минуту оператор дисколёта доложил, что эта система вышла из строя. Цель дисколётчикам была поставлена краткая. Определить оценочно, по возможности, намерение подводного корабля людей и навести на его командиров «волны ужаса», чтобы те отправились дальше по своим делам…

…Бриттов и его команда с удивлением обнаружили, что из под воды с шипением вырвался удивительный летательный аппарат и бесшумно стал кружить над АПЛ. Формой он был как шляпа модницы. Края шляпы были опущены, а тулья низкая и абсолютно сферическая, обтекаемая. Размеры аппарата определить было трудно, можно было с уверенностью сказать, что величиной он больше цирковой арены, сравнивать было не с чем. На Земле таких объектов не бывает. В ту же секунду с центрального поста управления, ЦПУ, доложили, что все навигационные приборы и системы связи вышли из строя. Бриттов из окружающих его офицеров срочно образовал штаб, они коллегиально пришли к выводу, что это могут быть происки натовских вооружённых сил, которые на их АПЛ испытывают новое оружие, воздействуют на управление лодкой. Бриттов дал команду дать самый малый ход в режиме ручного управления, но с места происшествия не уходить. При повторном вираже «шляпы» он дал команду: «Боевая тревога!»

Все на лодке забегали и стали готовить оружие к боевым действиям…

…С дисколёта доложили, что корабль — атомная подводная лодка русских. И что на ней прозвучала команда «оружие к бою». Посвященные переглянулись и посмотрели на Арса, тот чётко доложил:

— Согласно инструкции я должен покинуть район плавания АПЛ!

Но в это мгновение случилось непредвиденное: октоптус, до конца решивший, что фэн намеревается лишить его объектов охоты, схватил корабль Арса за хвостовое оперение. Движитель фэна был старого типа, механический, и все возможности по его передвижению были парализованы. Оператор внешней безопасности от внезапности атаки слегка растерялся и в соответствии с инструкцией дал слишком мощный разряд током. Октоптус, очевидно, посчитал, что это электрический скат ему угрожает, и с удвоенной силой сдавил оперение фэна. Оператор дал ещё более мощный разряд. Щупальце октоптуса парализовало, хотя это не мешало ему свободными щупальцами хватать оглушённых разрядом восьмижаберных и пряморотых акул и отправлять их в свой ненасытный клюв.

Посвящённый дал команду создать отвлекающий эффект для команды АПЛ — произвести на лодке лёгкий диверсионный подрыв. Это действие оператор произвёл с помощью дистанционного воздействия волновым генератором…

…В этот момент на АПЛ, который лежал в дрейфе, произошёл, как доложил командир боевой части, самопроизвольный подрыв топлива двигателя боевой ракеты. Лодку Бриттова потряс взрыв, люк шахты боевой ракеты сорвало с крепления и отбросило далеко в море. Из шахты повалил густой интенсивный столб дыма, вздымающегося в лазурное небо. Прозвучал сигнал пожарной тревоги. Отсек боевых ракет был аварийно герметизирован от остальных, люк для прохода между отсеками наглухо закрылся. В зоне пожара остались два матроса. Следом из четвёртого отсека, в котором располагался атомный реактор, пришло донесение, что рукава кабелей управления реактором повреждены и охлаждение всей системы нарушено! Инструкция требует срочного принятия мер по остановке рабочего реактора. Бриттов скомандовал, чтобы правый реактор был остановлен. Команда приступила к выполнению работ по остановке. В автоматическом режиме это сделать не удалось. Аварийная команда занялась глушением реактора вручную. Тем временем Бриттов был занят проблемой, которая противопоставила его сразу всей команде. Из отсека, в котором остались два матроса, доносились стуки морзянкой, что в области шлюза опасности нет, и они настойчиво просили их освободить. Все, включая лучшего друга старпома Азева Жоры, просили Бриттова дать команду открыть отсек. Открыть хотя бы на секунду, для спасения матросов. Бриттов даже не объяснял просителям, что вся лодка и жизни всех членов экипажа будут подвергнуты смертельной опасности. Он просто отвечал:

— Инструкции запрещают вскрывать горящий отсек!

Тем временем в помещении реактора становилось всё жарче. Дышать там было абсолютно нечем из-за повреждения кабелей питания вентиляторов притока воздуха. В помещении атомного реактора охлаждения не осталось никакого, а температура в отсеке была уже за семьдесят градусов. Температура в самом реакторе превысила шестисотградусную отметку. Если температура будет расти а дальше, то реактор при температуре выше тысячи градусов просто превратится в атомную бомбу мощностью пару мегатонн, причём, на боевом взводе! В отсеке реактора при аварии, по инструкции, работать людям, даже в защитных костюмах, более чем десять минут запрещено. Сергей пробыл там более получаса и его заменил вахтенный оператор. Судя по его эмоциям, остановить реактор и ему не удавалось. Температура в системе поднялась уже выше семисот градусов. Сергей готовился вновь идти на глушение, он был в защитном костюме и собирался с духом. Это был его долг! На беду, для зарядки кислородно-изолирующего прибора, в котором ему надлежало работать, оставалось только лишь два картриджа. Это хватало для работы лишь на несколько минут! Сергей вошёл в помещение реактора, оператор жестами объяснил ему результат своих работ и оставил, по команде Сергея, его одного, так как регламентное время у него вышло. Как только он вышел из отсека, люк с громким шумом автоматически закрылся — сработали датчики перегрева. Автомат изолировал опасный отсек. Все, кто находились в третьем, соседнем отсеке принялись пытаться вручную отпереть отсек. Один мичман, старший по команде, непрерывно докладывал командиру по аварийному переговорному устройству во второй отсек, где находилась штурманская рубка, состояние проводимых работ. Бриттов дал команду: «Любыми средствами открыть четвёртый отсек!»

Но все усилия были тщетны! В этот момент температура аварийного реактора, дошедшая до восьмисот градусов, стала падать. Это Сергею удалось вручную заглушить реактор. Теперь он, находясь в кислородно-изолирующем приборе с иссякающим картриджем, стучал подвернувшейся железкой в закрытый люк. С другой стороны его товарищи пытались запертый люк открыть и выпустить его. Это им не удавалось никакими способами! Постепенно стук Сергея стихал, а затем прекратился вовсе…

Во втором отсеке собрались все офицеры. Бриттов кратко сообщил:

— У нас потери личного состава. Всего три человека. Связи со штабом ВМФ нет. На море надвигается шторм. Уровень радиации внутри лодки растёт.

Второй штурман доложил:

— Шахту ракеты, с которой сорвало люк, закрыли временно трюмным брезентом. Волна перехлёстывает через палубу лодки и ракетный отсек всё равно заливает водой.

Старпом доложил:

— Поступление воды в ракетный отсек — самое опасное для АПЛ на ближайшее время. Помпы по откачке воды не работают, электропитания на борту нет.

Бриттов взвесив все аргументы дал команду:

— На аккумуляторах идём малым ходом «домой». Курс двенадцать градусов. Через сутки мы должны пересечь морской путь. По нему наши траулеры идут в Южную Америку и в Антарктиду на промысел рыбы. При подходе к морскому пути включить аварийную рацию на «SOS». Траулеры нас должны услышать. Они помогут. Всю бодрствующую смену команды вывести на палубу для снижения вероятности облучения…

…Фэн от парализованного октоптуса освободиться не смог. Посвященные выдали команду:

— Выпустить два дисколёта!. Октоптуса умертвить, щупальце рассечь! — и неожиданно главный Посвященный добавил: — АПЛ, участника инцидента, догнать и затопить!

Арс, да и все командиры из Руди, опешили и онемели. Арс посмел задать вопрос:

— Какой резон топить АПЛ, они стали жертвой случая! Они нам не мешали!

— Без комментариев! — не открывая безгубого рта, сказал главный, и немного погодя добавил: — Они могли нас видеть!

— Ну и что! — стал горячиться Арс, — ну и что! Мало ли кто чего видел!

— Командир! Соблюдайте субординацию! — оборвал его безгубый главный. — Мы их фиксировали, они нас видели на протяжении года уже два раза, это много! Затопить!

Операция по освобождению фэна прошла молниеносно. Два дисколёта несколькими лучемётами искромсали мёртвого октоптуса и также быстро вернулись через шлюзы. Лица Руди, участвующих в операции, были весьма счастливы, их ожидали очередные алюминиевые медали. Фэн быстро разогнал морскую нечисть, гадов, которые больше фэна напугались октоптуса. Они хватали на ходу клочья октоптуса и всё, что вываливалось из его прорванного брюха, и уплывали прочь от планктонозаборника. Фэн бесшумно, под водой, на большой глубине, двинулся следом за АПЛ Бриттова…

…Боцман доложил Бриттову, что поправлять трюмный брезент на изуродованной шахте боцманская команда уже давно не может. Матросов смывает волной за борт. Их товарищи на страховке уже устали вытягивать их за фал. Дальнейшие работы по герметизации лодки бессмысленны. Бриттов рявкнул:

— Это мне решать, мыслимы или бессмысленны! Стармех, доложите о динамике роста уровня воды в ракетном отсеке!

— Уровень забортной воды растёт ускоряющимися темпами. Дифферент на нос три градуса. Отбалластироваться не можем, помпы не работают! — сурово доложил старпом, — необходимо бортовое электропитание!

— Сам знаю, что необходимо! Запустить левый реактор!

— Но пожар в загерметизированном отсеке продолжается!

— В инструкции о запрете пуска резервного реактора во время пожара ничего не сказано!

«Он, наверное, вызубрил все инструкции наизусть!» — восхищённо подумал старпом Жора.

По прошествии нескольких часов реактор был запущен. Но это живучести лодке не прибавило. Рукава кабелей питания откачивающих помп были, очевидно, перебиты взрывом. Ракетный отсек освободить от воды не удавалось. Бриттов неожиданно скомандовал:

— Обе турбины малый вперёд, курс четырнадцать градусов!

Корпус АПЛ задрожал. Лодка пошла малым, а затем и средним ходом на север. Бриттов скомандовал:

— Курс одиннадцать градусов. Дать сигнал «SOS»!

— Есть сигнал «SOS «! — ответил радист по внутреннему переговорному…

…На фэне все переглянулись. Арс произнёс:

— Они пошли средним ходом под турбинами!

— Куда пошли? — кукольным голосом проверещал главный Посвящённый.

— В Мурманск, в Мурманск пошли! — восхищённо прокричал Арс.

— Остановить! — проверещал главный, не размыкая трещину вместо губ.

Посвящённый, оператор, произвёл волновой импульс, узко направленный на произведение повреждений в управлении реактора АПЛ землян.

Дежурный оператор доложил из реакторного отсека Бриттову:

— Температура реактора необоснованно растёт! В ручном режиме снизить температуру тоже не могу!

— Остановить реактор!

На этот раз остановка реактора произошла в штатном режиме. Теперь почти вся команда коротала время на палубе, на корме АПЛ, лежащего в дрейфе. Хотя шторм стал немного утихать, как говорят моряки — образовалось «окно», дифферент лодки был большой. Передние кнехты лодки обдавало волной. Боцман, испросив разрешение, загодя заготовил толстенный буксировочный канат. Матросы укрепили его за передние кнехты, завели и укрепили за скобы надстройки. Стали ждать. Вдруг крики радости огласили океан. На горизонте показался силуэт корабля.

— Наши! Наши!!! — кричали восторженные моряки.

Когда корабль подошёл на двадцать кабельтовых, в бинокль определили по опознавательным знакам, что это американец. Бриттов дал команду:

— По аварийной рации передать: «В помощи не нуждаемся!»

Радисты команду выполнили. Эсминец подходил до десяти кабельтовых, больше не решался. Аркадий, видя американцев так близко первый раз в жизни, усиленно думал:

— Вот она свобода! Вот она! Рукой подать! А там — лимузины, Бродвей, шикарные девочки! Масса удовольствий и развлечений!

Не понимая, что он делает, он шагнул через леера и оказался в воде. Плавал он очень хорошо. В голове его пульсировало:

— Лишь бы американцы заметили, там они уже спасут, вышлют шлюпку. Не должен же я, гражданский человек погибать от радиации в расцвете лет!

На АПЛ раздалось:

— Человек за бортом!

Бриттов скомандовал:

— Шлюпку не спускать, кинуть спасательный жилет!

Жора, как отвечающий за идеологическую часть, прошептал:

— Дай я его с винтовки сниму! Он преднамеренно прыгнул за борт и плывёт к американскому эсминцу, он изменник Родины!

— Отставить! — сказал Бриттов, — Никто не давал тебе права судить человека, тем более, что он гражданский человек. А по инструкции мы отреагировали, жилет бросили ему!

— Тебе только бы инструкцию соблюсти! — бурчал Жора.

— Капитан третьего ранга! Соблюдайте дисциплину, вы должны быть примером для личного состава! — рявкнул Бриттов.

Их спор перекрыли выкрики:

— Дельфин, дельфин!

— Как бы не так… — пробурчал опытный боцман.

Волны вспарывал плавник большой белой акулы. Через мгновение несчастный скрылся с глаз наблюдавших его моряков…

…Арсу доложили, что у наземных жителей «человек за бортом». Арс отреагировал и предложил Посвященным:

— Его необходимо срочно телепортировать!

— Чего телепортировать?.. — проверещал птичьим голосом Посвященный, — требуху акулы телепортировать? Мы справились по реестру. Это будет ненужный, никчемный Руди! Ради его персоны сложную систему реинкарнации задействовать не рационально!

Во время этого разговора Рэд стоял рядом и всё слышал. Его раздирало множество чувств. Было у него мальчишеское возмущение, что его брат вроде как главный на корабле, а этот — командует! Было какое-то непонятное чувство, что с гибелью этого парнишки он потерял как бы часть себя. Было неприятное чувство, вызванное прозрением, что Руди — вроде как крепостные крестьяне у этих упырей. И много других чувств, в которых он не мог сразу разобраться. Он просто, делая вид, что перенимает опыт судовождения, внимательно слушал всё, что «произносят» и делают Посвященные. А дали они такую команду:

— Надо вынудить команду АПЛ перейти на эсминец, который предлагает им помощь. Ведь альтернативы у них нет!

Здесь высказался старпом Бэд:

— Господа! — Обратился он как бы ко всем, но его речь была направлена Посвящённым. — Есть один нюанс, преодолеть который ни физическим, ни моральным воздействием невозможно!

— Что это за причина такая? — прочирикал голосом без интонаций главный Посвященный. — Назовите её!

— Дело всё в тот, что при принятии помощи, гибнущей АПЛ, согласно правилам, придётся спустить свой флаг.

— Ну и что? В чём дело, пусть спустят флаг!

— В том-то и парадокс! Дело в том, что это АПЛ из России!

— Ну и что?! Какая разница, как поделились эти люди?! Русские, не русские. Правила-то одни, международные!

— Дело в том, — опять продолжал Бэд, — что русские никогда не спускают флаг! Не было ещё ни одного случая, чтобы русские спустили на судне свой флаг. И я уверен — такого случая не будет никогда!

Посвященные опешили и что-то стали совещаться на не слышимом никому языке между собой. Наконец, «самый умный» Посвященный задал вопрос:

— Это что религия такая? Или они боятся наказания? Их посадят в тюрьму на Родине?

— Нет. Они не боятся наказания, они о нём не думают ни доли секунды! Это выше религии! Так повелось столетиями, что русские моряки свой флаг не спускают. Даже если у них кончается боезапас и весь ресурс, они идут на таран, на последнем обороте гребного вала, но с поднятым флагом!

— Очень интересная у них история, — вдруг заинтересовался главный посвящённый, — расскажите подробно, это нам надо знать!

— Насколько я понимаю, это началось триста лет тому назад. Тогда вместо флагов был ростр на носу корабля. Так вот, русские у побежденных кораблей отрубали эти ростры и предоставляли в столице напоказ. У них до сих пор стоят ростральные колонны с носами побеждённых кораблей. Ещё можно отметить промежуточный случай. Был крейсер у них. Его окружила целая эскадра неприятеля и предложила сдаться. Они приняли бой с целой эскадрой. Орудия кораблей били целый световой день. Крейсер победил несколько кораблей противника, но у самого крейсера боезапас кончился, а главное, все канониры были контужены. Пленение было неминуемо. Тогда они сами пустили крейсер на дно. Но с поднятым флагом! Прошло сто лет, и сто лет жители страны, на глазах города этой страны был бой, учат в школе детей на этом примере героизму. И памятник поставили этому крейсеру. В общем… Не спустят они флаг!

— М-да… — сказал главный Посвященный, — дело в цейтноте! Пусть жарятся в своей радиации. Будем наблюдать!

Неспокойный по характеру первый помощник Арса Бэд бойко спросил Посвящённых:

— Так, а зачем нам нужен этот экипаж?

— Экипаж нам не нужен! — проквакал один из Посвященных, — у нас есть данные, что на АПЛ есть приборы, которые зафиксировали нас. Сфотографировали, зарегистрировали на сонары и прочее… АПЛ надо затопить! Будем ждать, когда они эвакуируются.

Арс скомандовал, чтобы фэн лёг в дрейф…

…На АПЛ Бриттова, на палубе, прошло среди моряков оживление. В створе эсминца показался ещё один силуэт корабля. Он ходко приближался к месту событий. Радист, не соблюдая устава, закричал:

— Командир! Есть, есть связь по аварийной рации! Это наш, большой автономный траулер, БАТ!

— Ура-а-а! Ура-а-а!!! — кричали матросы и мичманы.

Прогнозы радиста подтвердились, через какое-то время огромный БАТ стоял на траверсе в одном кабельтове от АПЛ Бриттова. Матросы пытались переговариваться, свернув картон рупором. Командиры им не мешали в этом, всё равно ничего из-за свиста ветра и работы машин БАТА слышно не было. Бриттов и капитан траулера приняли решение: АПЛ будут буксировать до Мурманска. Из команды лодки никто не пожелал перейти на борт БАТа. Все твердили одно и то же:

— А вдруг я здесь понадоблюсь? Кто заменит меня на моей БЧ? — все готовы были сразиться, если чужой эсминец приблизится к их АПЛ!

Началось изнурительное линеметание и перетаскивание сначала фалов, а затем уж буксирного каната. Благо что погода позволяла, качало не сильно. И вот наступил момент. БАТ взял через свой портал двумя ваерами буксирный канат, который заранее подготовил боцман, через чекели — этакие такелажные скобы, изготовленные из очень прочной стали. Начали буксировку малым ходом. Нос АПЛ от натяжения ваеров через портал приподнялся над водой. После опробования системы буксировки увеличили ход, но и волнение на море нарастало! Бриттов сообщил через рацию БАТа в свой Штаб Флота, что он взят на буксир траулером, который запеленговал его при включении рации от бортовой сети во время запуска второго реактора. Сообщил также, что пожар в ракетном отсеке продолжается, он локализован, но горение топлива идет от окислителя двигателей ракет. А также, что усиливающаяся волна продолжает заливать шахту ракеты через сорванный люк. Командование одобрило действие команды и решения Бриттова. Тот во время принятия сообщения наблюдал в бинокль за эсминцем недружественной страны, который преследовал их, не выпуская из вида. Не знал Бриттов, что его под водой преследует ещё один недружественный объект!..

…В ходовую рубку фэна сообщили:

— Они опять идут!

— Куда идут? — задал нелепый вопрос, не разжимая рта-трещины, главный Посвященный, обращаясь к Арсу.

— В Мурманск! — вновь ответил тот кратко.

— АПЛ должен быть затоплен! Это решение должно быть выполнено неукоснительно! — проверещал Посвящённый

— Но там же почти вся команда! — пробовал возразить Арс, — согласно генерального решения мы не должны воздействовать на команду, если они не свидетели! Я давал присягу!

— Расширить пробоины у них в носовом отсеке, увеличить течь, вынудить их перейти на траулер!

— Есть! — кратко ответил Арс и передал распоряжения по эстафете.

— Если кто-то из членов команды АПЛ начнёт догадываться о чём-либо, закупировать им память, всем догадливым! — бушевал Посвященный, вереща своим жестяным голосом.

— Есть! — чётко отвечал командир.

…По корпусу АПЛ прошли какие-то мелкие толчки. Все подозрительно и злобно стали смотреть на идущий сбоку американский эсминец. Через несколько часов нос АПЛ стал совсем зарываться в воду, а ещё спустя некоторое время он уже резал волну корпусом надстройки. Бриттов дал команду: «Готовиться к эвакуации!»

Моряки зашумели, гомонили, что может всё ещё обойдётся! Бриттов скомандовал:

— Я приказал «готовиться», а не эвакуироваться!

Ему было не до полемики. Со штаба ВМФ через траулер шли непрерывные радио. Суть всех их была одна: «Команде АПЛ не покидать! Бороться за живучесть судна! Объявить водяную тревогу! Ликвидировать пробоину!» И так далее…

Бриттов готов был объявить «шлюпочную тревогу». Но моряки всем своим видом показывали, что они его не одобряют…

…На фэне Посвященные не находили покоя. Никто из команды никогда не видел их такими обескураженными. Наконец, главный Посвящённый не выдержал и дал команду:

— Сдетонировать двигатели ещё трех, нет, пяти ракет у АПЛ! Пусть нос ему оторвёт!

Рэд, которого все на время перестали замечать, рванулся из ходовой рубки. Он прокрался в каморку, где хранились серые шапки. Там впопыхах вместо одной схватил две из пачки сразу две и зажал их в руке, потом прошмыгнул к «секретной комнате» — замок на его радость поддался — и проник в неё. В его голове созрела мысль:

— Смоюсь домой! И пусть они мне память выжигают! Зато я не окажусь причастен к гибели моряков!

Когда он увидел, что шапок у него в руке две, его решение круто изменилось. Нет, не Арса вызволять он решил! Он молниеносно запер дверь комнатки на электронный замок и повесил на болванку этого устройства одну серую шапку. Затем он на подсознании разобрался с пультом управления оружием фэна. Везде мелькали указатели: «Блок.» и «Разблок.». Он даванул на гашетку «Блок.», а на «Разблок.» накинул вторую серую шапку и крепко сжал её рукой! В голове его пульсировало:

— Будь что будет! Если есть один процент, что они спасутся, значит я оправдан! Наши не сдаются! — звучало в его ушах.

Эту фразу перекрыл резкий голос Арса:

— Рэд, открой! Не дури! Выходи, тебе ничего не будет. Мы запишем твою выходку как учебную тренировку!

Рэд, зажмурив глаза, крепко держал серую шапку на гашетке «Разблок.»…

…АПЛ всё больше набирал воды в носовые отсеки. Ваера натянулись, как струны, хотя при начале буксировки они даже давали слабину. На БАТе стармех, как его здесь зовут — «дед», докладывал капитану траулера:

— Кэп, балласт весь перекачали. В кормовых танках чисто! Дифферент на корму угрожающий!

Капитан и без него видел это. Даже не глядя на приборы тангажа было видно, как палуба в ходовой рубке накренилась на корму. Даже ходить с борта на борт было неловко.

Дед — старший механик — продолжал бормотать капитану свои жалобы. Капитан БАТа и без него все знал, но жалобы Деда ещё ярче иллюстрировали картину, происходящую в машинном отделении БАТа. Главный двигатель, или как во все времена зовется — «машина», надрывался всеми своими двадцатью четырьмя цилиндрами. Топливные насосы высокого давления давно были поставлены в режим полной подачи топлива, но эта «полная подача» не успевала сгорать в цилиндрах, поэтому из трубы БАТа, как из старинного парохода, валил дым, который шлейфом уходил за горизонт. Некоторые цилиндры по очереди, а то и по два-три, выходили из строя, не выдерживая чрезмерной нагрузки буксировки и встречного, который развернулся не вовремя, ветра. Ветер тоже сильно мешал ходу, упираясь в корпус судна, особенно в его высокую надстройку.

В машинном отделении мотористы бок о бок с вахтенным вторым механиком трудились над очередным аварийно отключенным цилиндром. Вентиляция не справлялась. Влажность воздуха была сто процентов при температуре финской сауны. Не спрашивая капитана, Дед давно перевел команду машинного отделения на двухчасовые вахты. Отдыхающие от вахты мотористы, выйдя из шахты главного двигателя, уже не отмывались, а просто не раздеваясь лежали на шконках, жадно глотая принесенный коком компот из сухофруктов.

В будние дни команда мотористов то ли в шутку, то ли всерьез враждует с палубными матросами, которых окликают: «Рогали!» Те не отмалчиваются и орут: «Маслопупые!», и бросаются в погоню. Маслопупые со смехом скрываются в машинном отделении, куда рогали соваться при таком диалоге опасаются. В остальное время, конечно, рогали в машину ходят. Ну, там — подточить что-либо на наждачном круге или послушать байки, которые не слышали. И все, в общем-то, обедают в одном салоне. Но такое разграничение по кастам — рогали и маслопупые, существует. Теперь же, видя, как мотористы буквально угорают в машине, палубные матросы заботливо и сочувственно ухаживают за ними: подают папиросы, компот и сообщают время окончания двухчасового тайм-аута. Палубные матросы в эти часы тоже не на курорте пребывали, они всю вахту перекидывали брикеты мороженой рыбы в трюмах, помогая трюмным матросам балластировать БАТ. Но мотористам доставалось крепче всех.

Волнение усиливалось. Из-за сильного дифферента водозаборники охлаждения машины стали хватать воздух. Машине не хватало охлаждения, и температура в машинном отделении все росла. Сама машина работала с перегревом, если бы не замкнутый контур охлаждения, который работал под давлением, пресная вода в рубашке охлаждения давно кипела бы.

Примерно описывая всю эту ситуацию и грядущие угрозы, Дед бормотал Кэпу без пауз. Ему казалось, что тот его внимательно слушает и внемлет. Дед думал, что еще немного — и нагрузка на его машину будет ослаблена. Однако, при всем стаже совместного хождения по морям, он плохо знал своего капитана. Это наивные Посвященные могли примитивно думать, что БАТ не выдержит нагрузки от тонущей подводной лодки, и капитан примет решение прекратить буксировку или, как минимум, лечь в дрейф, что для набравшей воды АПЛ станет смертельным. Но капитан БАТа никогда не ждал, что развязка наступит сама. Он всегда шел навстречу грозящей опасности, не оглядываясь на Деда и показывая мимикой, что он его слышит.

Капитан , подумав, прокричал в переговорное устройство:

— Второй штурман! К тебе обращаюсь, что там у нас по корме?

— А что по корме? Держим лодку ваерами, нагрузка давно уже запредельная! — ответил второй штурман невпопад.

— Я без тебя знаю, что мы там держим. По грузу что?

— Кормовые трюма упакованы брикетами с мороженой рыбой, «ледяной»!

— Боцман! Всех на подвахту! Ледяную — за борт! — проревел капитан.

Проревел так, что никто не вспомнил про заработки, премию и паи. Вскоре матросы в оранжевых рокенбуксах забегали по корме. Вдруг в этот момент траулер принял кормой страшный толчок! Это не выдержали чекеля на концах ваеров, и буксир был оборван. Капитан дал команду, и вахтенный матрос переложил машинный телеграф на «стоп-машину». Несколько матросов от этого толчка улетели за борт и их оранжевые куртки качались на волнах. За борт полетели спасательные жилеты, шлюпбалки пошли «на майна». Даже без объявления шлюпочной тревоги матросы были моментально подобраны и подняты на борт вельботов. Они непрерывно спрашивали, не слушая ответ:

— Что это было? Что это было?

Вельботы поднимать не стали, и они пошли сразу к АПЛ. Тот торчал из воды лишь кормой и частью ходовой рубки. Капитаны посовещались и единодушно решили, что вновь буксир не завести. Это надо было бы устраивать водолазные работы. Бриттов весьма отчётливо понимал, что его АПЛ гибнет, и толкает его к этому невидимая, злая сила. Не знал он главного, что они уже несколько минут назад должны были все погибнуть от взрыва, если бы рыжий паренёк, ровесник его матросов, не держал бы рукой, через серую шапочку, гашетку «Разблок.»!

По рации на БАТ со штаба Флота непрерывно кричали:

— Немедленно загерметизировать носовые отсеки, завести пластырь!

Капитан БАТа уже не передавал Бриттову всё это радио. Шторм усиливался, и вельботы с трудом справлялись с волной. Брали нагрузку в людях только вполовину допустимого. Хотя моряки с подводной лодки были измучены, их в соответствии с инструкцией окатывали с брандспойтов, для дезактивации и давали чистые тельняшки и бушлаты. С палубы они уходить отказывались.

Боцман АПЛ подошёл к Бриттову и тихо сказал:

— Я знаю, командир, когда ты покинешь лодку. Вот, я тут хранил лётную надувную шлюпочку «ЛАС-5», я тебе её дарю!

— Отставить неуставные разговоры! — проревел Бриттов.

— Так я же вам подарок на день рождения! — улыбнулся боцман.

Вскоре весь экипаж покинул АПЛ. Впрочем, лодки уже и не было видно, лишь мостик ходовой рубки выглядывал из воды. На нем, крепко взявшись за поручни, стоял капитан Бриттов. Когда вода стала заливать ему ботинки, он сел в «ЛАС-5», отвязал верёвочку и оттолкнулся веслом о поручень, который тотчас скрылся под водой. Бриттов думал, приближаясь, гребя вёслами к БАТу:

— Удивительно тихо умерли, даже водоворота не было!

На борту БАТа раздалась команда:

— Капитан на борту!

Весь личный состав подводной лодки, за исключением троих, чьи тела ушли под воду в АПЛ, построился на палубе и встал по стойке «смирно».

Наступали сумерки, на горизонте растаяли ходовые огни уходящего американского эсминца…

Фэн на крейсерской скорости шёл в сторону Бермудских островов, чтобы с меньшими затратами энергии перейти в Нижний океан. Кораблём управлял автомат. Арса вызвали в совещательную комнату. Там заседали лишь одни Посвящённые. Серебристые костюмы оттеняли зеленоватость их лиц, а может, здесь освещение было другое, но когда заговорил главный, его лицо, клином вниз, ещё сильнее позеленело. Косо посаженные широко расставленные глаза ничего не выдавали. Однако, по позеленению лица Арс решил, что главный очень зол. Вдруг Арсом овладела шальная мысль:

— Вот бы ткнуть его ножичком в бок, кровь, наверное, хлынет тоже зелёная?..

Однако, он сделал трагическое, понимающее лицо. Посвящённый, наконец, не раздвигая трещины рта, проскрежетал:

— Надеюсь, Вы понимаете, в какую ситуацию вы повергли нашу экспедицию своим безответственным поведением?! Стармех Вас доложил. Механизмы хвостовой части фэна повреждены. Корабль идёт с сильной вибрацией! — Арс подумал: «Никакой вибрации приборы не регистрируют! Вас что-то опять интригует, мудак старый!» — Посвящённый продолжал: — Фэн по приходу в порт будет списан и утилизирован. По причине, что его блокировочные системы вооружения и хвостовой движитель конструктивно несовершенны. Нет защиты от внешних воздействий. Вы, капитан Арс — пока ещё капитан, отправляетесь на отдых!

Арсу уже было всё равно, куда он отправляется, его интересовало лишь одно:

— С парнем, что держит блокировку, что будет?

— Блокировку мы освободили давно, — голос Посвящённого в первый раз изменил интонацию и последний слог он проблеял, — этого нарушителя конвенции мы коллегиальным решением отправили в Нирвану!..

…Корпус АПЛ, с телами трёх моряков внутри, с глухим стуком опустился на дно океана. Его сразу окружили рыбы гоплихты-трупоеды. Устремились к нему белые и десятиногие крабы, а так же свободноплавающие черви. Все эти, и другие прибывшие трупоеды, посчитали, что это гигантский кашалот почил в бозе и опустился к ним, для замыкания пищевой цепочки. От корпуса АПЛ ещё исходило остаточное тепло и это усиливало иллюзию. Последнее интенсивное тепло внутри лодки было от выжженных фотографических приборов и регистраторов сонаров. На этой глубине было абсолютно темно, и только рыбы фотофоры, от наведённой радиации с АПЛ, усилили свой свет. Это энергия могучего корпуса лодки передалась в жизнь!..