"В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС" - читать интересную книгу автора (Фертен Хендрик)

Глава шестая Война на западе

Немцы не стали медлить с реализацией плана «Гельб». Начало немецкой кампании на Западе было ознаменовано напутственной речью Гитлера к войскам: «Для вас настал час, когда будет решаться судьба Германии. Исполните свой долг! Идите вперед, с вами благословение немецкого народа!»

В пятницу 10 мая 1940 года массированное немецкое наступление начало продвигаться от Северного моря к южной границе Люксембурга. Погодные условия неоднократно задерживали движение войск. 19-й немецкой армией, в которую входило 22 дивизии, командовал генерал Георг Кюхлер. Его силы выступали при поддержке Люфтфлота-2, который располагался на северном фланге атакующих войск. С первыми лучами солнца в 5.30 утра по немецкому летнему времени в рассветном тумане передовые немецкие части перешли восточную границу Голландии.

Немецкие бомбардировщики вылетели на запад со своей базы в Вестфалии еще в 1.00 при ясном лунном свете. Их опытные пилоты продвигались к месту назначения, обходя голландские прожектора и огонь зениток, и достигли промежуточного пункта своего маршрута над северной частью залива Эйсселмер. Около 3.00 они развернулись в восточном направлении от этой точки и плотным строем направились через Северное море к месту бомбардировки. Час спустя бомбардировщики достигли цели и начали бомбардировку западных голландских аэродромов. Немецкие транспортные самолеты «Юнкерсы-52» с десантниками на бортах были направлены в другом направлении, к стратегически важным городам Дордрехт и Роттердам.

Почти за год до этого, 20 апреля 1939 года, на пятидесятилетие Гитлера, десантники принимали участие в крупном военном параде в Берлине, маршируя позади Верховного командования в качестве последнего достижения военно-воздушных сил Германии. Тогда мир впервые увидел эти элитные войска, одетые в разработанную специально для них униформу. На армейском жаргоне такое обмундирование называлось «прыжковыми комбинезонами», их дополняли стальные каски аэродинамической формы. На параде присутствовали многие военные атташе зарубежных стран, но они недооценили эффективность подобных войск в боевых действиях.

Этого заблуждения не избежали армии многих стран. Вопреки тому, что голландские военные эксперты видели, сколь успешными были действия немецкого воздушного десанта в Нарвике, они заключили: «Мы насадим их на вилы прежде, чем они успеют достигнуть земли!» Но что получилось на самом деле? Когда первые «юнкерсы» подошли к цели, по ним был открыт мощнейший огонь из орудий противовоздушной обороны. Это представляло значительную опасность для тяжелых медленно летящих самолетов. И, конечно, немцы не избежали потерь. Однако десантники продолжали выполнять свое задание. Первыми из самолетов выпрыгивали командиры рот, а за ними устремлялись и остальные бойцы. Последний из них всегда выпрыгивал с криком «Хорридо!» (что с немецкого на русский можно перевести как «У-лю-лю!»).

Сотни парашютов устилали землю, и она становилась похожей на луг, заросший огромными, белыми цветами. В воздухе каждый десантник был сам своим командиром, но, приземлившись, они снова собирались в организованные группы и штурмовали самые важные мосты и аэродромы. В ходе выполнения задания погибло немало отважных молодых людей из этих новых немецких войск. И хотя большинство десантников избежали подобной участи, «зеленые дьяволы», как называли немецкий десант, понесли тяжелые потери.

Одновременно с этим событием другая воздушно-десантная группа захватила мощнейший в Европе форт Эбен-Эмаэль с гарнизоном более чем в тысячу бойцов на Бельгийском театре военных действий к югу от Маастрихта. Современная военная мысль сделала этот бастион неприступным с земли. Немцы решили проблему с воздуха, использовав два секретных оружия. Первым были транспортные планеры, осуществившие переброску войск. Вторым — 50-килограммовые кумулятивные заряды, с помощью которых можно было сокрушить 25-сантиметровую броню защитных сооружений.

Немецкие воздушные десантники вылетели со своей базы под Кологне. Долетев до Ахена (немецкого города, расположенного в месте, где смыкаются три страны: Германия, Бельгия и Голландия), они вскоре бесшумно высадились на крышу форта. Штурмовая группа «Гранит» (численностью менее 100 человек!) в течение суток захватила бастион. Действуя с дьявольской отвагой, десантники сумели вывести из строя ключевую позицию обороны союзников. 1200 бельгийцев были взяты в плен. После этого стало возможным продвижение немецких войск через Бельгию к сердцу Франции.

Для достижения этой важнейшей цели было сделано много военных ходов, в том числе и не столь прямолинейных. Вспомним, к примеру, разминирование голландских мостов. Осуществление этого было неотложной задачей вермахта. Первые группы немецких саперов, одетые в униформу голландских железнодорожных рабочих, приступили к выполнению задания с наступлением темноты. В других местах было инсценировано сопровождение немецких «военнопленных» через мосты войсками «голландского сопротивления». Эта хитрость также оказалась вовремя не разгаданной голландцами.

Был и еще один трюк, который можно назвать поистине троянской уловкой. Немецкий диверсионно-десантный отряд спрятался в рейнской барже и, проплыв по течению реки Ваал, уничтожил Неймегенский мост. Нельзя сказать, что подобные методы ведения войны были честны. Однако и голландцы во время одного из эпизодов кампании, достигнув удерживаемого немецкими солдатами бункера, не придумали ничего лучше, кроме как открыть огонь по бойцам противника, которые к тому моменту уже размахивали белым флагом. Что ж, как говорят французы, «А la guerre comme à la guerre» (на войне как на войне). Таким был один из главных лозунгов того времени.

Наша семья жила тогда в новом доме в деревне Суст, и в первый день конфликта мы не замечали признаков войны. Однако еще до окончания ночи нас разбудил монотонный рев моторов самолетов, который вскоре стал таким громким, что мы сбросили с себя остатки сна. Подойдя к окну, мы смогли наблюдать в небе невиданную прежде картину. Через наш город в западном направлении тесным строем летело бессчетное количество самолетов. Поскольку они двигались с востока, мы сошлись на том, что самолеты будут атаковать Великобританию.

Наши соседи один за другим также распахивали свои окна и с удивлением смотрели в небеса, в которых медленно гасли последние звезды. Полные возбуждения, люди собирались на улицах, чтобы обсудить происшедшее друг с другом. Начали распространяться слухи и предположения. Когда рассвело, мы смогли разглядеть черную свастику на хвостах самолетов, спешащих на запад, подобно перелетным птицам. Мы с интересом наблюдали за этим зрелищем, пока не увидели отдельные истребители. Эти небольшие, стремительные машины отделялись от строя, и стало понятно, что их цель именно мы. Вскоре немецкие самолеты уже кружили над военным аэродромом «Сустерберг» в шести километрах от нас.

Вскоре мы услышали по радио подтверждение данного события. Радио «Хилверсюм» передало заявление правительства, содержавшее горячий протест против нарушения Германией нейтралитета Голландии. Королева Вильгельмина призвала голландский народ выполнять свой долг, подобно ей самой и голландскому правительству. Министр иностранных дел Голландии получил меморандум со стороны Германии с длинным списком обвинений. Но кто же был прав?

Пока немецкие бомбардировщики и эскадрильи военно-транспортных самолетов на рассвете летели к своим целям, танковые и пехотные полки готовились к своему продвижению на запад. Верховное командование Германии приказало моторизованным частям войск СС, шедшим во главе наступления, сломить сопротивление голландских пограничных войск. Полк СС «Фюрер» достиг реки Эйссел восточное Арнема немногим позже семи утра. Однако голландские полевые инженеры успели вовремя уничтожить мост. Бойцам СС оставалось только переправляться через реку на надувных плотах, которые у них были с собой. Эсэсовцы без малейших колебаний начали переправу под плотным огнем противника. Они высаживались на берег у самой воды, их дальнейшее продвижение сковывали береговые оборонительные заграждения из колючей проволоки. Бойцы СС несли тяжелые потери.

Для находившихся среди них молодых австрийцев это была первая кампания и боевое крещение. Возможно, архиепископ Мюнстерский граф фон Гален предчувствовал, сколь высокую цену заплатят войска СС за эту кампанию. Он отозвал свое согласие дать войскам свое благословение вскоре после начала боев.

Однако сопротивление голландских войск было упорным далеко не везде. На некоторых участках границы война для немецких солдат началась, подобно прогулке в майский день. Некоторые из голландских командиров узнали о начале войны только через несколько часов после немецкого вторжения. Скорость распространения новостей, несмотря на небольшие расстояния маленькой страны, оставляла желать лучшего. В результате наступающие войска во многих деревнях встречали на своем пути только фермеров, которые ехали на велосипедах доить коров. Услышав от немецких солдат «Доброе утро!», эти голландцы выглядели очень удивленными.

Когда совсем рассвело, люди стали собираться на улицах, чтобы с изумлением наблюдать за движением километровых армейских колонн. Местные жители принимали солнечные ванны, сидя на стульях перед своими домами, а немецкие войска проходили маршем мимо них. Некоторые из сельских жителей наивно принимали их за британцев. Другие по сельской простоте предлагали им хлеб и кофе, полагая, что «мальчики, конечно, устали, прошагав столь долгий путь».

Было много и тех, которые под влиянием многолетних политических кампаний против Германии неожиданно поддавались панике и начинали спешно сжигать всю антигерманскую литературу, что была у них. Это было заметно даже со стороны по дыму из печных труб, неестественному для столь теплой майской погоды. Пять лет спустя точно так же люди сжигали в печах книгу Гитлера «Моя борьба».

Немецкое наступление проходило почти без препятствий. И, за редкими исключениями, войска Гитлера стремительно продвигались вперед. Уже в первый день кампании складывалось впечатление, что плохо оснащенные голландские войска попросту разбегаются. Впоследствии голландское правительство вместе с Расследовательской комиссией, учрежденной после 1945 года, подтвердили, что поражение значительной части их войск, в частности в боях против войск СС, привело к катастрофе все вооруженные силы страны.

В ходе кампании один из голландских генералов, совершенно выведенный из себя происходящим, даже установил пулеметы и заграждения из колючей проволоки позади бараков своих бойцов, чтобы предотвратить паническое бегство «этого жалкого малодушного стада», как охарактеризовал их он сам. Случаи пораженческих настроений и пренебрежения к своему долгу со стороны бойцов отражены во многих сборниках военных донесений тех времен и профессионально разобраны Голландским институтом военных документов. В ходе анализа фактов одним из историков было обнаружено, что именно голландские войска, а не обвинявшиеся в этом немецкие солдаты, грабили ювелиров, забирая золотые изделия, во время эвакуации в приграничных районах. «Можно было увидеть голландских солдат, разгуливавших с руками, на которых висело множество часов, и с карманами, полными золотых колец». Однако сваливать всю вину за военное фиаско Голландии на ее солдат было бы нерезонно.

Результаты двадцатилетней пропаганды «сломанного оружия» со стороны правительства и прессы не могли не лишить армию воли к борьбе, и именно этим была порождена происшедшая катастрофа. Не будь подобной пропаганды, голландские солдаты при надлежащей подготовке атаковали бы врага с осознанием того, что правда на их стороне, и являли бы собой пример несгибаемого боевого духа.

Однако и в сложившихся обстоятельствах в голландской армии было несколько частей под командованием отважных офицеров. Эти части упорно противостояли врагу, несмотря на немецкие воздушные налеты и концентрированный артиллерийский огонь, что позволило задержать продвижение немецких войск. Последние, в частности, встретили отчаянное сопротивление со стороны голландских бойцов, засевших в хорошо укрепленных казематах перед входом на дамбу протяженностью в 30 километров, которая отделяла залив Эйсселмер от Северного моря и мешала продвижению немецких войск. Упорное сопротивление при обороне этого стратегически важного барьера было единственным военным достижением в трех северных провинциях. Беззащитные, подобно черепахе без панциря, полные пышной зелени обширные провинции Гронинген, Дренте и Фрисландия пали перед захватчиками. От Фрисландии до Эйсселмера голландские солдаты спасались бегством на велосипедах, автобусах, а также в частных автомобилях. Транспортные средства они присваивали у местных жителей, чтобы таким образом попытаться прорваться через узкую дамбу в провинцию Северная Голландия, до которой еще не дошла война.

Как и в случае с Польшей, союзники вскоре оставили Голландию в одиночку противостоять немецкому вторжению. Со стороны Даунинг-стрит, 10 последовали извинения, смысл которых сводился к фразе: «К сожалению, мы не обладаем ковром-самолетом». Да и вся предшествующая помощь со стороны Великобритании осуществлялась в страшной спешке, да и то в форме «групп уничтожения». Последние взорвали голландские порты, плотины и шлюзы, а также сожгли огромные резервы нефти, которыми обладала Голландия, чтобы они не достались немецкой армии. В конечном же счете помощь британцев свелась к перемещению золотого запаса Голландии и политических деятелей, чьей безопасности угрожало вторжение гитлеровских войск, в Великобританию.

Географическое положение Франции давало ей гораздо лучшие, нежели у ее британских братьев по оружию, возможности для военной помощи Голландии. Однако действия французских войск на стороне голландской армии не оказались сколь-либо эффективными. Совместная попытка взять и удержать стратегический плацдарм Мурдейкский мост потерпела крах. Объединенным войскам так и не удалось преодолеть оборону немецких десантников, захвативших этот мост. Уже вечером 11 мая деморализованные французские пехотинцы отступали через город Бреда к Антверпену в хаосе и неразберихе. Жители южных приграничных областей Голландии, к своему несчастью, очень быстро узнали пришедших им на помощь французских и бельгийских солдат совсем с другой стороны. Последние освободили их не от немецких захватчиков, а от золота и серебра. Поэтому неудивительно, что голландцы, жившие на этой территории, ждали продвижения немецкого наступления в надежде, что таким образом прекратится грабеж со стороны войск союзников. Этого не пришлось долго ждать. Танковые подразделения Гитлера с невероятной скоростью продвигались через Арденнские горы, двигаясь к побережью Ла-Манша.

Вернусь к своей семье. Наш район был окружен простыми полевыми позициями. Но они не могли защитить жителей, поскольку мы находились в зоне одной из наиболее важных стратегических линий обороны — Греббебергской стены. Соответственно властями была объявлена всеобщая эвакуация.

Поэтому вместо того, чтобы делать покупки, привычно готовясь праздновать Троицу, мы спешно паковали самые необходимые вещи (по 30 килограммов на человека), которые могли взять с собой в предстоящее путешествие в неизвестность. Около десяти тысяч окрестных жителей добирались пешком, на велосипедах и на автобусах до железнодорожной станции, где их ждали специальные поезда, которые должны были доставить их в безопасное место. Мы были уже в пути на своих велосипедах, когда нам пришлось как можно ниже пригнуть головы, услышав высоко над нами пулеметные очереди. В небе шло сражение между истребителями.

Днем раньше на войну ушел мой брат Эверт. Военные события в Роттердаме заставили его покинуть свой корабль, на котором он находился в качестве учащегося Инженерной школы. Вернувшись в Суст на мотоцикле, он взволнованно рассказывал нам об ужасах, увиденных в пути. Ему довелось проезжать мимо парашютистов, зависших среди деревьев, мимо раненых со сбитых или совершивших аварийную посадку транспортных самолетов. Однако судьба хранила его. Позднее мы узнали, что корабль, на котором он был до этого, оказался потоплен.

Наше путешествие на поезде в полутемных и переполненных людьми вагонных отделениях тянулось бесконечные часы. Мы проезжали через польдер, затопленный в оборонных целях. Почти без остановок наш состав преодолевал милю за милей на пути к провинции Северная Голландия, увозя нас от опасности. Проезжая Амстердам, мы увидели красное зарево на горизонте от горящих нефтяных баков, зажженных британцами. Конечной станцией нашего пути стал маленький сонный городок Энкхейзен прямо у Эйсселмера. Обретая здесь временное пристанище, наша семья из десяти человек была вынуждена разделиться, поскольку ни один из маленьких живописных домиков города не мог вместить нас всех. В Энкхейзене нам и суждено было провести эти военные майские дни 1940 года. Мы находились в безопасности, но на душе оставалось неспокойно из-за страшных слухов о ситуации в Сусте.

Немецким военным командованием было решено направить на штурм линии Греббе свои недавно сформированные войска СС. Всего через три дня после перехода границы эти войска сумели прорваться в сердце крепости «Голландия», которую военные эксперты страны оценивали как самый неприступный рубеж обороны. Голландские эксперты полагали, что эта твердыня задержит продвижение врага на срок около двух с половиной месяцев. После атаки один из голландских солдат оставил следующее описание немецких бойцов: «Они наводили ужас на нас в своей камуфляжной униформе, обвешанные гранатами, которые торчали из-за пояса и из сапог». Это описание можно дополнить более поздним высказыванием голландского офицера, который отмечал, что «с железной дисциплиной и беспрецедентным боевым духом эти только что сформированные современные войска, несмотря на свое численное меньшинство, обладали в сравнении с нами (голландцами) значительным превосходством на поле боя». Около 5000 голландских солдат были взяты в плен на линии Греббе, сражаясь силами двух дивизий против всего одного полка СС «Фюрер». Эти две дивизии состояли из отборных бойцов Голландии и ее колоний, которые, за редким исключением, сражались отважно и с непреклонной решимостью.

Даже в те бурные времена известия о происшедшем поразили нашу страну в самое сердце. К этому моменту королева Вильгельмина и весь ее кабинет министров поспешно дезертировали, сбежав в Англию! Призыв королевы к своему народу «выполнять свой долг, подобно ей самой и голландскому правительству» был забыт. Вильгельмина и правительство покинули страну еще за день до окончательного падения крепости «Голландия», на второй день вторжения. Во главе с мачехой действующего принца Бернарда и его женой Юлианой, а также вместе с двумя дочерьми последней — Беатрикс и Иреной, королевская семья и министры взошли на борт британского самолета.

Население Голландии было шокировано и обозлено дезертирством руководства страны. Офицеры демонстративно срывали награды со своей униформы, а солдаты ломали оружие. В данном случае оказалось благом, что новости дошли не слишком быстро до многих частей, сражавшихся на передовой. Главнокомандующий голландской армией генерал Винкельман охарактеризовал сложившуюся ситуацию как «позорную», полагая, что высшее руководство страны не имело права оставлять Голландию в такой ситуации.

Через несколько недель мы узнали о том, что король Бельгии Леопольд III, в отличие от нашей королевы, не оставил своих солдат и свой народ предоставленными самим себе после капитуляции, состоявшейся 28 мая 1940 года. Он позволил интернировать себя, следуя условиям победившей стороны, в королевский дворец Лаэкен, расположенный в пригороде Брюсселя, руководствуясь при этом своим статусом и интересами своей родины. Однако столь честное и высокоморальное поведение обернулось против него, когда после 1945 года его сделали ответственным за поражение Бельгии. Более того, он был обвинен «победителями» в сотрудничестве с немцами. Сделав Леопольда III козлом отпущения, союзники вынудили его передать престол его сыну Бодуэну I. Здесь остается только сказать: странные нравы, странная политика.

Германские войска подготовили плацдарм для себя за ночь 12 мая. С озера Цвишенах под Ольденбургом взлетело двенадцать гидросамолетов «Хейнкель-59», которые подлетели к центру Роттердама и приземлились там. Нагруженные под завязку «хейнкели» сели на воды реки Маас, протекающей через центр Роттердама, перед пораженными жителями. Такое можно было назвать только «самоубийственной миссией». Бои разгорелись вокруг наиболее важных мостов Мааса. Вскоре высадившиеся немецкие войска получили поддержку со стороны многочисленного воздушного десанта, приземлявшегося на покрытые зеленью пространства между нагромождением домов и футбольным стадионом «Фейенорд». Перед атакой десантники собрались в единую группу. Им нужно было действовать быстро. Не встречая препятствий на своем пути, они реквизировали трамвай, стоявший перед стадионом, и, до отказа набившись в него, с дьявольскими криками и ревом понеслись через пустые улицы, то и дело оглашая окрестности резкими звуками трамвайного звонка. Так десантники доехали до одного из мест боев — моста Вильгельма. Незадолго до этого еще одна десантная часть успела выпрыгнуть из «юнкерсов», доставивших их к месту назначения, и уже была готова начать бой.

Крайне упорное голландское сопротивление препятствовало продвижению основных немецких войск к центру города. Стремясь избежать ненужного кровопролития и жалея своих отважно сражавшихся солдат, генерал вермахта, командовавший задействованными в операции войсками, предложил голландскому главнокомандующему сдаться, угрожая воздушной бомбардировкой в случае отказа.

Однако трагедия Роттердама оказалась следствием далеко не одного недоразумения. Так, в ультиматуме не было указано таких необходимых вещей, как имя и ранг немецкого генерала. Поэтому в ответ на требования немцев последовал отказ голландского главнокомандующего, который не знал, что упущенные в ультиматуме формальности были следствием желания вермахта скрыть истинную численность немецких войск. Хотя подобные действия были вполне обычной практикой.

Задержка с выдвижением условий капитуляции и бюрократизм голландского главнокомандующего в конечном счете привели к катастрофе. Роковая черта была перейдена, когда время, обозначенное в ультиматуме, истекло, а голландская армия не сдалась, и немецкие бомбардировщики вылетели выполнять задание. И теперь их было невозможно остановить из-за плохо работавших средств связи.

В порту Роттердама уже несколько дней горел океанический лайнер, создавая дымовую завесу, значительно снижавшую видимость для пилотов: Из-за этого красные сигнальные огни, которые зажигали немецкие войска, чтобы избежать бомбардировки со стороны своих же самолетов, были замечены лишь немногими летчиками. В результате немецкие солдаты также не избежали обрушившихся на них бомб.

Бомбардировщики, стремясь поразить свои цели, но при этом не нанести вреда гражданскому населению, летели на крайне низкой высоте 750 метров, несмотря на сильный зенитный огонь противника. Поэтому особенно трагичным оказалось то, что в одной из частей города, где на мирных жителей не упала ни единая бомба, поврежденные бомбежкой газопроводные трубы вызвали пожары, которые стремительно распространялись среди старых и близко стоявших друг к другу зданий.

Цепь сложившихся неблагоприятных обстоятельств привела к смерти 600 невинных людей. Голландское правительство, однако, после расследования 1947 года опустилось до выступления в качестве обвинителя против Германии во время очередного суда над ней за ее военные преступления. И здесь перед нами как раз тот случай, когда очень трудно докопаться до истины, кто сильнее разрушил одну из важнейших в Голландии Роттердамскую гавань. Ведь за немецкой бомбардировкой последовали еще пять гораздо более мощных бомбардировок со стороны британцев и американцев.

Стремясь избежать разрушительных последствий дальнейших оборонных мер, которые были очевидно безнадежными, генерал Винкельман отдал приказ о немедленной капитуляции всей голландской армии. При этом он настоял, чтобы были подписаны «Условия капитуляции». Их подписание Винкельманом и генералом фон Кюхлером со стороны Германии состоялось 15 мая 1940 года в Рейсорде. В этой войне, длившейся пять дней, лишились своих жизней 2032 голландских солдата, почти 20 процентов из них погибло при обороне линии Греббе.

С окончанием войны в Роттердаме, который сполна познал тяжесть боевых действий, жители танцевали на улицах, полные счастья и облегчения. Это было вполне естественным после того, что они пережили. Через несколько недель Гитлер освободил голландских военнопленных из северной немецкой тюрьмы, позволив им вернуться домой. На родине их встречали с таким воодушевлением, словно они были победителями.

Военные операции вермахта развивались, но теперь уже были сосредоточены на Бельгии и Франции. Удача была на стороне Гитлера, и его войска прорвались через французские линии обороны. При этом основные силы немецкого наступления были представлены танковой армией, которая по своим размерам, маневренности, мощности и напору оказалась исключительным явлением на поле сражения. На пятый день вторжения танковые войска вермахта стремительно прорвались в тыл союзников, подойдя к Ла-Маншу.

24 мая немецкие дивизии получили возможность соединиться и окружить британские и французские войска у Дюнкерка. Не было сомнений в том, что и те, и другие при соответствующем приказе немецким войскам были бы уничтожены германскими частями, либо же все британские экспедиционные силы попали бы в немецкий плен. При этом следует особо отметить, что оказавшиеся под угрозой окружения формирования были основой армии союзников. Среди них было 400000 французских офицеров и бойцов. Однако случилось нечто невероятное, что позднее было названо «дюнкеркским чудом».

Для друзей и противников Германии дальнейший поворот событий оказался неожиданным и судьбоносным. Гитлер, относившийся с симпатией к Британской империи, лично остановил наступление, оставляя британцам шанс на спасение.

Огромное количество крупного и мелкого морского транспорта — шлюпок, паромов, лодок и кораблей — поспешило эвакуировать британские экспедиционные войска с места боев туда, где они будут в безопасности. При этом Гитлер хотел от Великобритании лишь того, чтобы она осознала место Германии на континенте. В дальнейшем он планировал заключить мир с этой страной и руководствовался данными мотивами, выпуская из окружения британские войска, хотя подобные действия и шли вразрез с мнением немецких генералов.

Английский военный историк Лидделл Гарт после войны писал, что у Германского рейха абсолютно не было планов войны против Великобритании. Гитлер всегда был убежден в важной роли Британской империи для поддержания мировой стабильности. При этом Германия рассматривала себя как крайне важного партнера для Великобритании. Вместе они могли бы противостоять глобальным махинациям Кремля, и Британия могла бы стать важнейшим союзником Германии в критический момент мировой истории.

После изгнания британских войск с основного театра боевых действий и капитуляции Бельгии, состоявшейся в конце мая, 5 июня началась вторая фаза западного наступления, «Битва за Францию». Очередное наступление в который раз в истории гитлеровских войск превратилось в беспрецедентный триумфальный марш немецкой армии.

Идеально согласованное сочетание ударов танков и пикирующих бомбардировщиков позволило немецким войскам продвигаться полукруговыми движениями, наподобие серпа, наступая на французские войска, пока они не были окружены и уничтожены. Немецкая концепция блицкрига полностью оправдала себя на западном театре военных действий. Недостаточная согласованность действий различных войск и другие просчеты, случившиеся во время польской кампании, на этот раз были полностью учтены и вылились в практически идеальную слаженность между немецкими воздушными силами и вермахтом. Деморализованные французы не могли сделать ничего, чтобы остановить мощное наступление германской армии. Менее чем за две недели немецкая пехота через Триумфальную арку маршем вошла в Париж.

Двигаясь к французской столице, немецкие части ежедневно проходили по грязным дорогам чужой земли, несмотря на жару, по 50–60 километров. (Для сравнения, войска Наполеона проходили в день в лучшем случае половину этого пути.) Всего через несколько дней после вторжения вермахта в Париж французский маршал Филипп Петен, национальный герой Первой мировой войны, запросил условия капитуляции. Его страна к этому времени была оккупирована немецкими войсками.

21 июля 1940 года Гитлер и его Верховное командование уже ожидали в Компьенском лесу французскую мирную делегацию. Переговоры состоялись, и мирный договор был подписан в том же самом железнодорожном вагоне, прежде принадлежавшем командующему войсками Антанты маршалу Фердинанду Фошу, где была 8 ноября 1918 года подписана капитуляция Германской империи. Однако на этот раз все обошлось без унизительного спектакля, какой разыгрывался в тот далекий осенний день. Тогда немецкие посланцы были приняты французским маршалом Фошем с бранью, как военнопленные. Однако в июле 1940 года «отважные противники» Германии были встречены с должными военными почестями, и переговоры велись в корректной форме с расчетом на дальнейшие взаимоотношения между государствами.

Замечу, между прочим, что именно маршал Фош после подписания Версальского договора сказал: «Это не мир, а сложенное оружие на пару десятилетий». Он оказался прав. Война началась снова в 1939-м, но на этот раз произошла смена ролей.

За время кампании, которая продлилась всего около семи недель, Вооруженными силами Германии были повержены три страны. Европейское побережье от Нордкапа до Пиренеев оказалось в руках Германии. Однако это не было достигнуто за счет того, что Гитлер обладал трехкратным превосходством в силах на западе, которое военные эксперты определяли как необходимое условие такой победы. Германия сражалась, обладая 136 дивизиями, против 144 дивизий союзников, а 2245 немецким танкам противостояло 3063 танка противника. Превосходство Германии наблюдалось только в воздухе, где у нее было 4000 самолетов против 3400 самолетов союзников.

С окончанием войны на западе народ Германии начал надеяться на мирную жизнь. Боевые части были вознаграждены отпусками, и не менее 35 дивизий было демобилизовано. Возвращение гитлеровских войск с западного театра боевых действий было отпраздновано триумфальным парадом в Берлине. В городе звонил каждый колокол, и неописуемый хор восторженных голосов населения сопровождал колонну автомобилей, ехавшую по ковру из цветов от станции «Анхальтер» до нового здания администрации канцлера. Немецкий народ был вне себя от радости. За короткие недели войны потери оказались незначительными в сравнении с ужасными годами Первой мировой войны, которая стоила жизни миллионам людей.

19 июля 1940 года Гитлер в очередной раз попытался начать мирные переговоры со своими британскими оппонентами, стремясь предотвратить ненужные жертвы. Но Черчилль оставался непреклонным. Война подошла к следующему раунду, в котором он намеревался биться до нокаута.

Немецкие подводные лодки одерживали одну морскую победу за другой. Британский королевский флот нес многочисленные потери. В первый год противостояния соотношение потерь было десять к одному в пользу Германии. В результате вместо концентрации своих сил на море британцы сосредоточились на противостоянии в воздухе.

Британские королевские воздушные силы совершили первые бомбардировки Германии 4 сентября 1939 года, на следующие сутки после объявления войны немецкому государству. Целью 29 бомбардировщиков, вылетевших с аэродромов в Восточной Англии, были Вильгельмсхафен и немецкие военные корабли, уничтожить которые стремились англичане. Однако погодные условия были далеки от идеальных, и десять из самолетов вернулись на свои базы, не найдя своих целей из-за дождя и густой облачности. Еще три бомбардировщика из-за ошибок пилотов едва не начали атаковать британские военные корабли, но распознали их сигналы и развернулись. Один самолет из-за ошибок в навигации ухитрился сбросить бомбы на датский город Эсбьорг, находившийся в 180 километрах рт цели.

В бомбардировке Вильгельмсхафена приняли участие оставшиеся пятнадцать машин. Однако семь из них (пять «бленхеймов» и два «веллингтона») были уничтожены мощным зенитным огнем. В конечном итоге, Вильгельмсхафену был нанесен минимальный урон. Таким образом, вылетевшим с британского побережья бомбардировщикам в поисках целей пришлось преодолеть 430 километров пути, при этом достигнуть целей сумела лишь половина машин. Для Англии подобное начало было крайне разочаровывающим, хотя потери в личном составе, по счастью, оказались невысоки. Впрочем, британцы очень быстро начали учиться на своих ошибках.

С приходом Черчилля к власти воздушная война обострилась. Лидделл Гарт отмечал, что «мир не видел столь нецивилизованной формы ведения боевых действий, к какой прибегло Военное министерство Великобритании, со времен монголо-татарского нашествия».

Немецкие авианалеты на Лондон, носившие кодовое название «Блиц», начались только после периодически повторявшихся в течение трех месяцев продолжительных бомбардировок городов Германии. Первые бомбы, выпущенные немецкими самолетами, упали на туманный Альбион в июне 1940 года.

Сдержанность Германии в боевых действиях против Англии не принесла ожидаемых плодов. Терпению Гитлера пришел конец. 4 сентября 1940 года, меняя тактику боевых действий, он объявил: «Прилетая по ночам, они (британские бомбардировщики) беспорядочно сбрасывали бомбы на населенные районы и три месяца оставались безнаказанными. Я убежден, что этому пора положить конец. Теперь мы будем отвечать на каждую ночь бомбардировок по нашей территории, ночью бомбардировок по Англии. Если британские воздушные силы сбросят две, три или четыре тонны бомб, тогда мы за одну ночь сбросим 150, 200 или 300 тонн. Если они объявят об увеличении интенсивности атак на наши города, то мы сровняем их города с землей». После этого Гитлер тайно наложил эмбарго на Лондон.

Однако в воздушной битве за Британию очень быстро стало ясно, что молодые Военно-воздушные силы Германии не обладают достаточным оснащением для ведения подобных боевых действий и, в частности, для широкомасштабных бомбардировочных авианалетов. Так, у немцев даже не было тяжелых бомбардировщиков, аналогичных британским и тем американским моделям, которые США позднее применили против Германии. Немецкая бомбардировочная авиация очень быстро осознала свои проблемы. Одной из них было то, что на бомбардировщиках и сопровождавших их истребителях размещался довольно ограниченный запас топлива, в то время как расстояние до Великобритании было значительным. Эту проблему еще предстояло решать, в то время как в Англии почти без перебоев шло производство самолетов и подготовка новых пилотов. Люфтваффе было обеспокоено несвоевременностью такой воздушной войны и не до конца проработанной концепцией ее ведения. Шансы немецких ВВС выполнить все, что ожидали от них, были чрезвычайно малы.

Тем не менее, немецкие авианалеты в конце лета и осенью 1940 года породили страх и тревогу у семи миллионов жителей окрестностей Темзы. Лондон, будучи нервным центром Военного министерства, Королевского Вулвичского арсенала и заводов, выпускавших армейское снаряжение, с его электростанцией Баттерси, торговыми доками, складами и коммерческими центрами имел крайне важное стратегическое значение. При первой немецкой бомбардировке погибло 306 жителей города.

Мы, мальчишки, часто ездили на велосипедах к соседнему аэродрому в Сустерберге, откуда эскадрильи немецких бомбардировщиков вылетали на задания в направлении туманного Альбиона. Нам нравилось смотреть на этих гигантских стальных птиц, в которых нас впечатляло совершенство их полета и то, что они представляли собой одно из новейших достижений техники. Аэродром как таковой не охранялся, и мы могли по траве подойти к экипажам самолетов. Летчики сидели в тени и играли в «Скат»[9], чтобы убить время до вылета на задание. Полосы солнечного света лежали на стеклах кабин их самолетов Не-111. Немного посмеиваясь над нами, но всегда сохраняя дружелюбие, летчики разговаривали с нами, рассказывая о том, о чем мы жаждали услышать. В непринужденной обстановке полные энтузиазма мы внимательно слушали рассказы этих героев воздуха об их боях с «сынами Альбиона».

С расширением боевых действий в воздухе британские королевские ВВС начали атаковать и небольшие аэродромы, расположенные в Нидерландах, в том числе и аэродром, находившийся в Сустерберге. В центре нашей деревни в целях противовоздушной обороны были установлены гигантские прожекторы, разрезавшие своими мощными лучами ночное небо, и тяжелые зенитные орудия калибра 88 миллиметров.

С приближением британских самолетов противовоздушные орудия приходили в действие, из их дульных срезов вырывались вспышки огня, освещая темные ночные дома. Мы отчетливо слышали, как по крышам и бетонированным площадкам стучала шрапнель, а потом на несколько минут ночь превращалась в день из-за медленно паривших в воздухе на парашютах осветительных ракет, которые сбрасывали вражеские самолеты. Мы видели вспышки от взрывавшихся вдали фугасных бомб. Наконец, кошмар завершался, и мы, мальчишки, вполне довольные, возвращались в свои постели. Однако на этом все не заканчивалось. Бог войны никак не мог насытиться, у него в запасе оставался огонь замедленного действия, и дьявольский план продолжал развиваться с наступлением дня. Многочисленные фосфорные «полоски», которые сбрасывали британцы, воспламенялись под жаркими солнечными лучами. Если такая полоска оказывалась на стоге сена или среди сложенного в кучу урожая, то он непременно сгорал. В не меньшей опасности были и мы, жившие в домах с крытыми соломой крышами.

Однако исход воздушной битвы за Британию решался не бомбардировками, а боями между истребителями. И здесь англичане обладали явным преимуществом. Хотя немецкие самолеты и превосходили машины противника в скорости, но при этом они обладали одним столь значительным недостатком, что он сводил на нет все их преимущества. Немецким истребителям хватало топлива только на то, чтобы находиться в воздухе не более 75 минут. Сопровождая бомбардировщики, немецкие истребители имели возможность действовать в небе Великобритании всего от пяти до пятнадцати минут. Этого времени однозначно было слишком мало. При этом среди британских пилотов также не было недостатка в смельчаках, и обе противоборствующие стороны сражались одинаково беспощадно. Без сомнения, именно отважные пилоты Британских королевских ВВС были спасителями своей страны. Черчилль сказал об этом так: «Никогда прежде за историю человеческих конфликтов не было, чтобы так много людей оказалось в столь огромном долгу перед немногими».