"Проклятие Янтарной комнаты" - читать интересную книгу автора (Берри Стив)ГЛАВА XXXVШтодт, Германия Понедельник, 19 мая, 10.15 Вейленд Маккой вошел в пещеру. Холодный сырой воздух окутал его, и темнота скрыла утренний свет. Он изумился древней шахте. Ein Silberbergwerk. Серебряный рудник. Когда-то сокровище Священной Римской империи, эта земля теперь была истощена и покинута. Убогое напоминание о дешевом мексиканском серебре, которое обанкротило большинство рудников Гарц в 1900 году. Вся эта местность впечатляла. Группы холмов, покрытые соснами, чахлый кустарник и альпийские луга, все такое красивое и суровое и вместе с тем пропитанное каким-то мистическим духом. Как сказано Гете в «Фаусте»: «Где ведьмы проводят свой шабаш». Когда-то это было юго-западным уголком Восточной Германии. Это была запретная зона, и посты пограничной охраны буквально заполонили лес. Теперь не было ни минных полей, ни пограничников с дробовиками, ни служебных собак, ни колючей проволоки. Wende, воссоединение, положило конец изоляции всего населения и открыло новые возможности. Одну из которых он сейчас использовал. Он спустился по широкой шахте. Спуск был отмечен каждые тридцать метров стоваттной лампой, и электрический шнур прокладывал дорогу наружу к генератору. Поверхность скалы была отчетливо видна, пол был посыпан щебнем — работа предварительной группы, которую он послал внутрь на прошлой неделе, чтобы расчистить проход. Это была легкая часть. Отбойные молотки и воздушные пушки. Не нужно было волноваться о давно обезвреженной нацистской взрывчатке — туннель был обнюхан собаками и обследован командой взрывателей. Отсутствие чего-либо даже отдаленно связанного со взрывчаткой вызывало его беспокойство. Если это на самом деле та пещера, в которую фашисты помещали произведения искусства из берлинского музея кайзера Фридриха, то она почти наверняка должна быть заминирована. Тем не менее ничего такого не было найдено. Только скалы, песок и тысячи летучих мышей. Мерзкие маленькие ублюдки населяли ответвления основной шахты во время зимы, и из всех земных видов именно этот охранялся. Что объясняло, почему немецкие власти так колебались в отношении выдачи ему разрешения на проведение раскопок. К счастью, летучие мыши покидали шахту каждый май и не возвращались до середины июля. Драгоценные сорок пять дней на исследования. Это все, что позволило немецкое правительство. Его разрешение предписывало покинуть шахту, когда эти твари вернутся. Чем глубже он уходил в гору, тем больше становилась шахта, что также доставляло беспокойство. Обычно туннели сужались, в конце концов становясь непроходимыми, шахтеры копали, пока не оказывалось невозможным рыть дальше. Все шахты были неким завещанием, созданным веками горного дела. Каждое поколение старалось улучшить прежнюю разработку и обнаружить жилу не открытой ранее руды. Но, несмотря на всю свою ширину, размер этой шахты беспокоил его. Она просто была слишком узкой, чтобы вместить что-либо такое же большое, как добыча, которую он разыскивал. Он подошел к своей рабочей команде из трех человек. Двое стояли на стремянках, другой под ними, каждый сверлил в скале дыру под углом в шестьдесят градусов. Кабели подавали воздух и электричество. Два генератора и компрессора стояли на пятьдесят метров позади, снаружи на утреннем воздухе. Горячие бело-голубые светильники освещали место действия и заставляли рабочих обливаться потом. Сверла остановились, и люди вынули затычки из ушей. Он тоже вынул беруши. — Есть мысли, насколько мы продвинулись? — спросил он. Один из людей стащил с лица защитные очки и вытер пот со лба. — Мы продвинулись сегодня примерно еще на фут вперед. Невозможно сказать, сколько еще сверлить, и я боюсь, что придется поработать отбойным молотком. Другой человек достал кувшин. Медленно он заполнил высверленные отверстия размягчителем. Маккой подошел ближе к каменной стене. Пористый гранит и известняк мгновенно впитали коричневый сироп из каждого отверстия, едкий химикат расходился, расщепляя камень. Другой человек в защитных очках подошел с кузнечным молотом. Один удар, и скала развалилась на куски и крошкой осыпалась на землю. Теперь было прорыто еще несколько дюймов вперед. — Медленно идет, — сказал он. — Но это единственный способ, — произнес голос позади него. Маккой повернулся и увидел доктора Альфреда Грумера, стоящего в пещере. Он был высоким, с длинными руками и ногами, карикатурно худым, с седеющей вандейковской бородкой, обрамляющей тонкие, как ниточка, губы. Грумер был местным экспертом раскопок, обладающим степенью в истории искусств Университета Хайдельберга. Маккой познакомился с Грумером три года назад во время своей прошлой экспедиции в рудники Гарц. Этот человек обладал знаниями эксперта и был жаден, два качества, которыми он не только восхищался, но и которые искал в своих деловых партнерах. — У нас кончается время, — сказал Маккой. Грумер подошел ближе. — У нас есть еще четыре недели согласно разрешению. Мы пробьемся. — Если есть к чему пробиваться. — Там есть пустое пространство. Звуки радара подтверждают это. — Но как, черт возьми, далеко в этой скале? — Трудно сказать. Но там что-то есть. — И как это туда попало? Вы сказали, что звуки радара подтвердили наличие множественных металлических объектов значительного размера. Он махнул рукой назад в сторону светильников: — Эта шахта едва вмещает троих людей. Тонкая усмешка пробежала по лицу Грумера: — Вы предполагаете, что это единственный вход? — А вы предполагаете, что я бездонный денежный мешок? Рабочие поменяли сверла и начали сверлить новые отверстия. Маккой отошел назад в шахту, за светильники, где было прохладнее и тише. Грумер последовал за ним. — Если мы не достигнем каких-либо результатов до завтра, к черту это сверление. Взорвем динамитом. — В нашем разрешении другие требования. Маккой пробежался рукой по своим влажным черным волосам. — К черту разрешение. Нам нужны результаты, и быстро. У меня команда телевизионщиков ждет в городе, это стоит мне две тысячи в день. А у этих толстозадых бюрократов в Бонне нет кучи инвесторов, которые прилетят сюда завтра и захотят увидеть найденные ценности. — Это нельзя брать штурмом, — сказал Грумер. — Не говоря уже о том, что ждет нас за этой скалой. — Там, должно быть, большая пещера. — Там она и есть. И в ней есть кое-что. Он смягчил свой тон. Вины Грумера не было в том, что раскопки продвигались так медленно. — И от этого чего-то у нашего радара был множественный оргазм, а? Грумер улыбнулся: — Это поэтическая форма. — Вы лучше надейтесь на это, или нас обоих поимеют. — Немецкое слово, обозначающее пещеру, — Hohle, — сказал Грумер. — Ад обозначается словом Holle. Я всегда думал, что это сходство не без определенного смысла. — Как, черт побери, интересно, Грумер. Но эти сантименты сейчас немного не вовремя, если вы улавливаете мою мысль. Грумер выглядел невозмутимым. Как всегда. Еще одна черта в этом человеке, которая выводила его из себя. — Я пришел сюда, чтобы сказать, что к нам посетители, — сказал Грумер. — Еще какой-нибудь репортер? — Американские адвокат и судья. — На нас уже начали подавать в суд? Грумер опять усмехнулся одной из своих снисходительных усмешек. Маккой был не в настроении. Ему следовало уволить этого раздражающего его осла. Но контакты Грумера в министерстве культуры были слишком ценные, чтобы обходиться без них. — Не начали. Эти двое говорят о Янтарной комнате. Его лицо просияло: — Я так и подумал, что вас это может заинтересовать. Эти двое утверждают, что у них есть информация. — Пустозвоны? — Нет, они так не выглядят. — Чего они хотят? — Поговорить. Он взглянул назад на скалистую стену и визжащие дрели. — Почему бы и нет? Здесь все равно ни черта не происходит. Пол повернулся, когда дверь в крошечную рабочую бытовку открылась. Он увидел человека с внешностью медведя гризли, бычьей шеей, мощным торсом и лохматыми черными волосами, входящего в выбеленную комнату. На выпяченную грудь и руки была натянута хлопковая футболка с надписью «РАСКОПКИ МАККОЯ», напряженный взгляд черных глаз сразу оценил ситуацию. Альфред Грумер, с которым он и Рейчел познакомились несколько минут назад, прошел следом. — Герр Катлер, фрау Катлер, это Вейленд Маккой, — сказал Грумер. — Я не хочу показаться грубым, — сказал Маккой, — но у нас сейчас наступил критический момент и у меня нет времени, чтобы просто болтать. Так что чем могу помочь? Пол решил сразу приступить к делу: — У нас были очень интересные несколько последних дней… — Кто из вас судья? — спросил Маккой. — Я, — сказала Рейчел. — Что адвокату и судье из Джорджии понадобилось посреди Германии, чтобы беспокоить меня? — Мы ищем Янтарную комнату, — сказала Рейчел. Маккой хихикнул. — А кто не ищет? — Вы, должно быть, думаете, что она рядом, может, даже там, где вы копаете? — сказала Рейчел. — Я уверен, что вы, двое орлов юриспруденции, знаете, что я не собираюсь обсуждать с вами никакие детали этих раскопок. Мои инвесторы требуют соблюдения конфиденциальности. — Мы не просим вас ничего разглашать, — сказал Пол. — Но вы можете посчитать интересным то, что случилось с нами за последние несколько дней. Он рассказал Маккою и Грумеру все, что произошло с момента гибели Петра Борисова и до момента, когда Рейчел вытащили из шахты. Грумер уселся на один из стульев. — Мы слышали об этом взрыве. Того мужчину так и не нашли? — Некого было искать. Кнолль к тому времени уже давно скрылся. Пол объяснил, что он и Панник узнали в Вартберге. — Вы так и не сказали, чего хотите, — сказал Маккой. — Вы можете начать с кое-какой информации. Кто такой Иосиф Лоринг? — Чешский промышленник, — сказал Маккой. — Он умер около тридцати лет назад. Были разговоры о том, что он нашел Янтарную комнату сразу после войны, но ничего так и не было подтверждено. Еще один сюжет для романа. Грумер сказал: — Лоринга знали из-за его собирательной страсти. Он владел обширной коллекцией. Одной из крупнейших в мире частных коллекций янтаря. Я так понимаю, что его сын и сейчас владеет ею. Как ваш отец мог узнать о нем? Рейчел рассказала о Чрезвычайной комиссии и роли ее отца. Она также рассказала им о Янси и Марлин Катлер и оговорках ее отца касательно их смерти. — Как зовут сына Лоринга? — спросила она. — Эрнст, — сказал Грумер. — Ему, должно быть, сейчас восемьдесят. Он все еще живет в семейном поместье на юге Чехии. Не так далеко отсюда. Что-то было такое в Альфреде Грумере, что Полу не нравилось. Этот морщинистый лоб? Глаза, в которых отражалась мысль о чем-то другом, пока уши слушали? Некоторым людям нельзя доверять. — У вас есть переписка вашего отца? — спросил Грумер у Рейчел. Пол не хотел показывать ему, но подумал, что этот жест будет демонстрацией их доброй воли. Он залез в свой задний карман и достал листки. Грумер и Маккой изучали каждое письмо в молчании. Когда они закончили, Грумер спросил: — Этот Макаров мертв? Пол кивнул. — Ваш отец, миссис Катлер… Кстати, вы двое женаты? — спросил Маккой. — Разведены, — сказала Рейчел. — И путешествуете вместе по Германии? Рейчел изменилась в лице: — Это относится к делу? Маккой взглянул на нее с любопытством: — Возможно, нет, ваша честь. Но вы двое единственные, кто отвлекает меня своими вопросами этим утром. Значит, ваш отец работал на Советский Союз, разыскивая Янтарную комнату? — Он интересовался тем, что вы здесь делаете. — Он сказал что-либо определенное? — Нет, — сказал Пол. — Но он смотрел сюжет Си-эн-эн и хотел получить выпуск «Ю-Эс-эй тудей». Следующее, что мы узнали, — это то, что он изучал карту Германии и читал старые статьи о Янтарной комнате. Маккой подошел и плюхнулся в дубовое кресло. Пружины заскрипели под его весом. — Вы думаете, что мы, возможно, в правильном туннеле? — Петр знал что-то о Янтарной комнате, — сказал Пол. — И Макаров тоже. Мои родители, я думаю, тоже знали что-то. И кто-то, возможно, хотел, чтобы все они замолчали. — У вас что-то есть доказательство, что они были целью для той бомбы? — спросил Маккой. — Нет. — Пол задержал взгляд на лице собеседника. — Но после смерти Макарова я начинаю верить, что было что-то большее, чем я думал. И Петр считал так же. — Слишком много совпадений, да? — Можно и так сказать. — А что с туннелем, куда вас отправил Макаров? — спросил Грумер. — Там ничего нет, — сказала Рейчел. — И Кнолль думал, что тупик образовался от взрыва. По крайней мере, он так сказал. Маккой усмехнулся. — Есть какие-нибудь объяснения, почему Макаров отправил вас по ложному следу? Рейчел пришлось смириться с тем, что у нее нет объяснений. — Но что с этим Лорингом? Почему мой отец был настолько обеспокоен, что попросил Катлеров навести справки о нем? — Слухи о Янтарной комнате широко распространены. Их так много, что трудно определить их правдивость. Наверное, ваш отец проверял еще одну ниточку, — сказал Грумер. — Вы знаете что-нибудь об этом Кристиане Кнолле? — спросил Пол у Грумера. — Nein. Никогда не слышал это имя. — Вы приехали, чтобы поучаствовать в поисках? — вдруг спросил Маккой. Пол улыбнулся. Он почти ожидал приглашения присоединиться. — Едва ли. Мы не охотники за сокровищами. Просто пара людей, влезших не в свое дело. Мы были поблизости и подумали, что стоит проехаться и посмотреть. — Я провожу раскопки в этих горах уже многие годы… Дверь сарая широко распахнулась. Ухмыляющийся мужчина в грязной спецовке сказал: — Мы пробились! Маккой вскочил со стула. — Господи всемогущий! Позвони команде телевизионщиков. Скажи им, чтобы ехали сюда. И никого внутрь не пускать, пока я там не побываю. Рабочий убежал. — Пошли, Грумер. Рейчел кинулась вперед, преграждая Маккою путь к двери: — Разрешите нам пойти. — Какого черта? — Ради моего отца. Маккой колебался несколько секунд, затем сказал: — Почему нет? Но не вздумайте путаться под ногами. |
||
|