"Камень звёзд" - читать интересную книгу автора (Бэрд Элисон)

22 К ВОСТОКУ ОТ СОЛНЦА, К ЗАПАДУ ОТ ЛУНЫ

«Что за поразительный сон», — подумал Дамион.

Он потянулся, зевая.

— Йо? — позвал он, не открывая глаз. — Проснись, Йо, ты опять храпишь! А знаешь, какой мне странный сон приснился? Как будто из рассказов Эйлии…

Голос его осекся, когда открылись глаза. Минуту он пролежал неподвижно, таращась в потолок. Белый, с декоративным плетением листьев и цветов. Они с Йомаром лежали на аккуратных белых кроватях в просторной комнате с большими окнами, и в эти окна широко лился свет предзакатного вечера. Дамион сел и увидел, что одет в просторную белую тунику, а на правой руке у него — едва заметный бледный шрам.

И тут он заметил за окном горный хребет.

Где и когда он уже видел такие горы? Вытянутые в высоту, с остроконечными вершинами без признаков льда и снега, они подстегнули память как хлыст. Он выскочил из кровати и подбежал к окнам. Они были открыты, веял ароматный ветерок. Это не была — не могла быть — Тринисия. Дамион оглядел гладко стриженные лужайки, тенистые деревья, клумбы, скамейки. Растительность была буйная, перистая, как в тропиках.

А за белыми стенами поднимались верхушки деревьев и крыши других зданий.

Высунувшись в окно, Дамион увидел еще одну загадку. Низко в краснеющем небе в просвете закатных облаков наблюдалось еще какое-то атмосферное явление. Как будто радуга, широкая дуга изгибалась от самого горизонта, пропадая в розовато-золотых облаках, но это не могла быть радуга, потому что она была не цветная. Она была бледная, серебристо-белая, и поблескивала сверкающей пылью, будто усаженная бриллиантами. Дамион в затруднении снова посмотрел на что-то смутно напоминающую горную цепь — единственное в этом странном пейзаже, что казалось знакомым. Покрепче ухватившись за раму, он высунулся из окна дальше.

И тут увидел дворец.

Он был чуть слева, за крышами и деревьями, стоял на крутом холме. И ошибки здесь быть не могло: это был многобашенный дворец из его видения.

— Куда нас к нечистому занесло?

Дамион повернулся на голос и увидел Йомара. Мохарец проснулся и сидел, мотая встрепанной головой и морщась со сна. Одет он был в такую же тунику, как Дамион, и поперек груди — бинт из белой ткани.

— Где это мы? — переспросил Йомар. Дамион ответил не сразу.

— Думаю, — сказал он, — что не иначе как в Элдимии.

— В Эл… где? — нахмурился Йомар. — Я последнее, что помню — как дрался на крыше с зимбурами. Как мы сюда попали?

Дамион решил не говорить о крылатых созданиях, поскольку все еще не был уверен, были они на самом деле или померещились затуманенному болью сознанию, и ответил уклончиво:

— Сам не знаю. Я потерял сознание почти сразу же после тебя.

В этот момент открылась дверь, в проеме появилась миниатюрная фигурка в белом и остановилась, улыбаясь. Это была Ана, но она сильно переменилась. Больше не гнули ее к земле возраст и усталость, и она шла почти прямо, и трости не было.

Платье на ней было из мягкой тонкой ткани, а волосы снова аккуратно увязаны в пучок.

— Мне показалось, что я слышу голоса, — сказала она радостно.

Тут с громким мяуканьем в дверь проскочила Серая Метелка. Кошка вспрыгнула на кровать Йомара и замурлыкала.

— Куда это нас занесло? — спросил Йомар.

— В гостиницу, — ответила Ана. — Вас сюда принесли для исцеления.

— Да нет, в какую страну? Это что, эта ваша другая страна — Элдимия?

— Разумеется. Здесь нам ничто не угрожает, Йомар. Твоя рана не болит, не беспокоит тебя?

Йомар ощупал свою грудь через бинт.

— Рана… да, помню. Стрела попала… но как мы очутились в Элдимии? И где она вообще в этом мире?

— Элдимия, — медленно ответила Ана, — вообще не в этом мире.

Они уставились на нее, не находя слов, а она присела на край кровати Йомара, поглаживая кошку.

— Дорогие мои, это очень трудно объяснить… Видите ли, нас перенесли за пределы известного вам мира и доставили в другой.

— То есть мы на Небе? — спросил Дамион почти шепотом. Губы Аны тронула легкая улыбка.

— В некотором смысле — да.

— На Небе? — прищурился Йомар. — Так что ты хочешь сказать, что мы мертвы? Та стрела убила меня там, в развалинах?

Ана рассмеялась.

— Мертвы? Дорогой мой Йомар, как это может быть? — Она положила ладонь ему на руку. — Ты слишком телесен для духа, а для трупа — слишком разговорчив. Нет, Йомар, мы не умерли. Мы были тяжело ранены, и всем нам грозила смертельная опасность, но Стражи Камня спасли нас. Они, наконец, дали себя убедить, что мы — спутники Трины Лиа и имеем право на Камень Звезд. По моей просьбе они перенесли нас в Элдимию вместе с самоцветом.

Они оба таращились на нее, а она встала и подошла к ближайшему окну.

— Это может оказаться трудным для вашего понимания, но я постараюсь объяснить все, что смогу. Элдимия лежит в Ином Мире: это область за краем мира, между солнцем и луной. Мир, как вы знаете, кругл, и потому вы могли бы сказать, что у него нет ни края, ни конца, но все же этот край существует. Край света, его внешняя граница и предел его влияния, находится на орбите луны. Далее лежит безвоздушная пустота, а за ней планеты — так называемые Высшие сферы, куда давным-давно проникали элей с помощью магии. Планеты же, обратим внимание, никак не принадлежат к какому-нибудь царству духов. Они — часть нашей материальной вселенной, и потому смертный может до них добраться, не перенеся смерть.

О таких вещах говорил Велессан Странник. Многое в его рассказах неверно, но это не его вина. Его ум находился под влиянием современной ему космологии — семь небес, пять стихий и так далее. Чужие земли, мелькнувшие в его видениях, он отнес к легендарным хрустальным сферам, о которых слышал с самого детства: небесные царства, обители бессмертных духов. Но на самом деле они просто находятся на планетах. Во Второй сфере, как он ее назвал, он видел не посмертный рай, а реальную страну в реальном мире.

Ана показала рукой на сад, на крыши и деревья, залитые послезакатным светом.

— Здесь обитают элей, покинувшие ваш мир в прошедшие века, вместе с народами множества других рас. Здесь, в городе Мирамаре, на острове-континенте Элдимия, на планете Арайния, которую вы называете Утренней звездой.

Наступило долгое молчание. Наконец Дамион задал вопрос:

— А как мы сюда попали?

— Как я вам уже говорила, нас принесли сюда херувимы, назначенные Стражами Камня. Они согласились, что Трина Лиа явилась, наконец, и потому они имеют право передать Камень в ее руки. Но она была перенесена в Элдимию, и, таким образом, чтобы она вступила во владение Камнем, необходимо было доставить его сюда. Херувимы, как и драконы, обладают способностью перемещаться между планетами, входя в Эфирную плоскость. Когда они увидели наше бедственное положение, то не бросили нас, но принесли сюда через Эфир. Поскольку мы — спутники истинной Трины Лиа, нам было позволено сюда войти.

«Херувимы, — подумал Дамион. — С крыльями орлов и телами львов, слуги Прежних, Стражи Света».

— Я их видел на крыше храма, — сказал он почти про себя. — Я думал, это бред… но что с остальными? Лорелин здесь? И что сталось с Эйлией?

— Обе они в Элдимии. Но они пока не в безопасности, — добавила Ана, будто встрепенувшись. — Настоящая битва все еще впереди. Камень у нас, но Лорелин во власти Мандрагора. Он ее держит во дворце Халмириона.

— Мандрагор! — Голос Йомара стал беспощадным. — Я о нем и забыл. Когда я до него доберусь…

— С Мандрагорой тебе биться нельзя, — произнесла Ана с непривычной для нее твердостью. — Он куда опаснее, чем ты можешь себе представить. Царь Халазар со всеми своими людьми — ничто по сравнению с ним. Пусть он на Элендоре прикинулся вашим союзником, но именно он истинный враг, тот великий князь, с которым нам предопределено биться. — Печаль промелькнула на ее лице и снова исчезла, как тень от облака. — Теперь я должна идти. Король Тирон, отец Трины Лиа, и те немереи этого мира, что верны ему, хотят бросить вызов Мандрагору, и я должна быть с ними. Потому что для победы над ним нам понадобятся все наши силы.

— Погоди минутку! Я тоже пойду! — вызвался Йомар.

— И я, — добавил Дамион. — Мы уже оправились от ран.

— Нет, эта битва не для вас, друзья мои, — ответила Ана. — Она ведется тем оружием, которым вы не владеете. Мне очень жаль, но я вынуждена просить вас остаться здесь.

С этими словами она повернулась и вышла, оставив их тупо таращиться ей вслед.

Когда Эйлия оказалась перед дворцом в сгущающихся сумерках, он выглядел еще внушительнее.

И если бы его чудовищные ворота не были распахнуты в явном приглашении, Эйлия так и не решилась бы войти.

Она миновала передний дворик, отметив конюшни по обе его стороны. И здесь стояли самые разнообразные роскошные кареты: теплый свет ламп блестел на позолоте, стекле и тонкой полировке дерева, из стойл доносились фырканье и топот лошадей. И при этом — ни одного человека. Мраморные широкие ступени поднимались к величественному входу, двери которого были отворены так же широко, как и ворота.

«Как будто я вхожу в рассказанную мною сказку», — подумала Эйлия с восторгом.

Вестибюль был облицован белым мрамором, а потолок изукрашен позолотой круговых узоров из цветов и листьев, зверей и птиц. И никого не видно, даже привратника или слуги. Минуту Эйлия постояла, набираясь решимости. Направо и налево уходили два коридора, а прямо вперед и вверх — величественная лестница с мраморными статуями, держащими огромные канделябры. Она вела на площадку, потом разделялась на две и уходила на второй этаж. Большое круглое окно в стене на площадке обрамляло вид на башни и деревья. Наверное, оно выходит во внутренний двор.

— Эй, есть кто-нибудь? — с беспокойством спросила Эйлия.

Голос ее отразился от стен и замолк.

«Куда могли все деваться? Не могу поверить, что из такого огромного дворца все отлучились сразу. Ведь оставили бы хотя бы одну-двух служанок?»

Эйлия, все больше обеспокоенная как собственным долгим одиночеством, так и подавляющим величием обстановки, начинала тосковать по виду человеческих лиц.

Но нельзя сказать, что ей не хотелось идти дальше в этот дворец. Выбрав наудачу левый коридор, она устремилась по нему. Шаги ее в тишине отдавались очень громко, и все равно никто не вышел ее окликнуть. Мраморные статуи глядели из стенных ниш белыми пустыми глазами. Ей показалось, что слышится далекая музыка струнных инструментов, но так тихо и далеко, что Эйлия подумала, не померещилось ли ей. Коридор привел к двустворчатым позолоченным дверям, а потом свернул направо, и Эйлия, заглянув туда, увидела марш ступенек, ведущих к другой паре дверей. Она решила сперва попробовать первые двери, толкнула одну из них, вошла и огляделась.

Это была церковь, но во много раз больше церкви Королевской Академии. Стены белого мрамора согревало множество горящих ламп, потолок расписан был облаками в голубом небе, а в святилище стоял не портал с резными воротами, не образ бородатого бога Аана в хитоне, но женщина в синем платье на круглом пьедестале. Лицо ее было безмятежно, белокаменные черты его застыли в вечно юном покое, золоченые волосы волнами спадали к ногам. В мраморных руках женщина держала гирлянду живых цветов, у подола ее платья играли изображения детей и животных, а на голове сияла корона звезд. Эларайния, богиня Утренней звезды.

Где же это все находится? Это у нее видения далекого прошлого, как у Дамиона? Но он говорил, что в своем сне ничего не мог коснуться, а здесь все было реальным на ощупь. Эйлия протянула руку, положила ладонь на ближайшую скамью. Дерево — прочное, твердое.

И слишком пусто было в этой церкви: ни жрецов, ни молящихся. Была здесь лишь гулкая тишина, как бывает в святилищах, и она казалась гуще оттого, что Эйлия была одна. Но ведь цветы на руках статуи свежи, и лампы зажжены перед приходом ночи. Кто-то здесь был, причем недавно.

Она решила пойти ко вторым дверям. Они тоже оказались открыты. За ними находился просторный пиршественный зал с длинными рядами темных деревянных столов и возвышением у дальней стены. Там стоял высокий стол и несколько кресел, и одно из них было величественно, как трон. Зал украшали знамена и гобелены, высокие окна забраны цветным стеклом, и в ближнем к Эйлии конце расположились хоры для менестрелей. На столах стояли вазы со срезанными цветами, а также чаши со свежими фруктами: ананасами, гранатами, нефритово-зеленым виноградом и другими, которых Эйлия не узнала. Скульптуры из сахарной ваты, изображавшие замки, лебедей и корабли, перемежались подносами разноцветных сладостей и высокими графинами с темными наливками или винами. При виде этой роскоши живот у девушки свело от голода. Кажется, вечность прошла от последней трапезы, состоявшей из размоченных корабельных сухарей, но она не решалась украдкой взять что-нибудь с блюд.

«Как в волшебной сказке. Стоит мне только прикоснуться, как распахнутся двери, и ворвется людоед, или страшное чудовище, или черный рыцарь…»

Она оглянулась на дверь, наполовину ожидая, что кто-нибудь из этих волшебных гостей сейчас явится, не ожидая повода. Но никого не было.

И тут снова заиграла музыка, на этот раз громче — и ближе. В стене за помостом Эйлия заметила полуотворенную дверь, и эти звуки доносились оттуда. Девушка медленно пошла к помосту. В таком величественном месте, даже безлюдном, ощущалось какое-то достоинство, и Эйлия чувствовала, что должна вести себя уважительно. Поэтому перед ступенями помоста она замялась в нерешительности, но музыка тянула ее к себе своей красотой, своим обещанием человеческого общества. Если, конечно, эти музыканты — люди. Заглянув осторожно за дверь, девушка увидела винтовую каменную лестницу, ведущую вверх. Музыка катилась по ней водопадом.

Очевидно, над этим залом должен быть еще один, где сейчас происходит веселье. Эйлия поспешила наверх. И — да, теперь слышались людские голоса, далекий говор! Подавив почти истерический вскрик облегчения и нетерпения, девушка бросилась вверх по каменным пролетам. Увидеть снова людей, кого угодно!

Ступени заключались внутри колонны резного камня, а на площадке открывалась выводящая из колонны дверь со стеклянными панельками, как окошки. Эйлия шагнула за порог и оказалась в каком-то широком коридоре. Он почти сразу сворачивал за угол, а на другой стороне кончался стеной с окном.

Но на полпути к нему открывалась другая дверь в большую комнату или зал, и там было полно народу.

Вдруг Эйлию обуяла застенчивость — такое величие исходило от этой комнаты, как и от пиршественного зала внизу. Она заглянула осторожно в дверь. Зал был роскошен так, что поверить невозможно, весь изукрашен золотыми листьями. Но так же поразительны были и находящиеся в нем сейчас люди, собравшиеся перешептывающимися группами. Они были убраны в самые драгоценные ткани, шелк и парча блестели повсюду. Руки и шеи этих людей украшали драгоценные камни, горящие каждый своим огнем, и по всему залу будто танцевали блики света, огоньки фей всех возможных цветов. И все же куда величественнее были сами эти люди; их черты напоминали элейские статуи в Лиамаре. «Элей! — подумала девушка. — Это они! Значит, действительно есть в мире элей…»

Но были и другие люди, более обыкновенного вида, одетые попроще и стоящие возле стены. «Значит, вот где все слуги — они пришли посмотреть на то, что здесь происходит! Значит, это невероятно важно!»

Как ни тянуло Эйлию к людям, она не решилась ворваться в это величественное собрание. Эти люди, блестящие своей утонченностью, наверняка представители благородной крови, собравшиеся ради какого-то важнейшего случая. Она заметила, что они часто оглядываются на двери, очевидно, ожидая чьего-то появления. И она вздрогнула, представив себе переполох, который она бы вызвала, появившись так, непрошеной гостьей в рваном и обтрепанном с дороги наряде. Она подалась назад, радуясь, что никто не заметил, как она глазела из-за двери.

С конца коридора донесся звонкий крик глашатая:

— Она грядет, Владычица Света грядет! Дочь Небес, Трина Лиа!

«Трина Лиа?»

Эйлия бросилась назад к лестнице, выглядывая из окошка. Из-за угла появилась любопытная процессия. Во главе ее шли женщины, одетые в белое и с покрывалами на лицах, неся серебряные подсвечники. Конечно, это сивиллы, как в прежние времена. И этот древний орден тут тоже существует.

Четверо этих женщин несли синий балдахин со звездами. Под ним шла фигура в спускающемся до пола покрывале, и сначала видны были только контуры ее, размытые столбом туманного света: женская фигура, высокая и стройная, в развевающихся белых одеждах. На лбу ее сверкала диадема, а вокруг вилась золотая мантия — нет, это ее длинные золотисто-белокурые волосы спадают до колен. Женщина подошла ближе, и Эйлии стало видно ее лицо. Она ахнула и бросилась в коридор.

— Лорелин? Лорелин!

— Эйлия!

Вуаль отлетела в сторону, и Лорелин предстала в жемчужно-белом платье, с расплетенными косами. Так величественна она была, что Эйлия только могла глазеть, разинув рот. Процессия остановилась, сбитая с толку. Свита, группа благородного вида кавалеров и дам, обменивалась озадаченными взглядами и тихо переговаривалась.

— Лорелин, это правда ты? — воскликнула Эйлия. — Ты и есть принцесса?

— Так они говорят, — ответила девушка, махнув рукой в сторону свиты. — Похоже, что Ана была права.

— Тогда это твой дворец? Но где мы, Лорелин? Где это все находится?

— Мы в Элдимии. Ана и в этом была права.

Элдимия! Значит, она все-таки существует, как и Тринисия. Сколько же времени прошло с отлета с Элендора и до появления здесь? У Эйлии голова шла кругом.

— Но ты-то как сюда попала? — выпалила Лорелин, хватая Эйлию за руки. — Меня привез сюда Мандрагор на летающем драконе — он выполнял его команды, и мы летели на спине верхом! Мы летели через какую-то там Эфирную плоскость — странное такое место, все заполнено светом. Мандрагор мне объяснял, но я все равно не смогла понять, надо будет тебе его самого спросить. Он великий чародей, Эйлия, и он все-таки на нашей стороне. Мне жаль, что я его подозревала. Он собирается мне здесь помочь, научить править.

— Меня тоже привез сюда его дракон, — сообщила Эйлия. — Наверное, он приучен сюда летать. Только я мало что помню об этом полете.

Она не стала упоминать о похожей на сон остановке на Луне — Эйлия сама не была теперь уверена, что это так и было.

— Мы теперь в другом мире, и он совсем другой, — говорила Лорелин. — И этого я тоже не понимаю! Но вот они мы, и здесь нам придется оставаться, полагаю — разве что ты уговоришь Мандрагора отправить тебя домой.

— В другом мире? — повторила Эйлия.

Она увидела теперь Мандрагора в свите; он был одет в темно-синий камзол и чулки, а за спиной у него развевалась черная мантия с оторочкой алого шелка. Колдун и девчонка-островитянка глазели друг на друга: впервые она увидела Мандрагора, пораженного неожиданностью.

— Это что еще? — повернулся он к стоящему рядом с ним человеку. — Я дал строгий приказ, чтобы никого не пропускали через главные ворота, помимо выборных представителей.

— Ни один человек с такой внешностью не входил через внешние ворота, господин, — прозвучал почтительный ответ. — Я не знаю, как она могла сюда попасть, если не была уже здесь перед тем, как выставили охрану.

— Но ты же одна! — продолжала Лорелин разговор с Эйлией, не обращая внимания на Мандрагора. — Что сталось с Дамионом и Йомаром и со старой Аной? И с кошкой?

Мандрагор решительно шагнул вперед, опустил вуаль на лицо протестующей принцессы и подтолкнул ее вперед вместе с царственным балдахином.

— Продолжим, — бросил он коротко свите. — Люди ждут.

И все подчинились ему как в трансе — неожиданное отклонение от торжественного протокола будто сбило всех с толку. Мандрагор остался позади, глядя на Эйлию.

Одного взгляда в его прищуренные глаза было достаточно. Проглотив все свои возражения, Эйлия повернулась и бросилась обратно к лестнице.

Дамион и Йомар в молчании шли по улицам города. Они переоделись в чистую новую одежду — рубашки и штаны из мягкой ткани, которые дала им хозяйка гостиницы. Она и ее помощницы мало говорили с гостями, но смотрели на них с явным любопытством и даже с некоторым трепетом. Дамиону трудно было не смотреть на них в ответ — хозяйка была элейкой: очень высокой, с тонкими чертами лица, с распущенными рыжевато-каштановыми пышными волосами за спиной. Кажется, по ремеслу она была целительницей, и она ушла из дома вместе с Аной и еще несколькими людьми, в основном элеями, хотя был среди них миниатюрный каанец с длинной белой бородой и еще высокий темноволосый мужчина, которого Дамион узнал по своему видению, когда ему явились дворец и принцесса-младенец. Ана назвала этого человека королем Тироном.

— Он не то, что ваши наследственные монархи, — объяснила она. — Он был коронован как консорт матери Трины Лиа, королевы Эларайнии, и титул его чисто почетный, как и у нее. Реальной власти у него нет. Но его очень любит здешний народ.

Человек этот мало переменился по сравнению с видением Дамиона, если не считать серебра на висках, которые могли побелеть не от старости, а от горя и скорби.

Дамион и Йомар подождали, пока Ана и ее спутники ушли, потом тоже пошли прочь из гостиницы. Сговариваться им не надо было: каждый читал мысли другого по глазам. Они, вопреки предупреждению Аны, шли во дворец — предложить свою посильную помощь. Каждый из них надел свою перевязь с мечом, и эти перевязи привлекали любопытствующие взгляды прохожих. А сами они глазели в изумлении на все, что видели. Мирамар, кажется, вдвое, если не больше, превосходил по величине Раймар в Маурайнии, но выглядел более упорядоченным и спокойным. Не было здесь ни нищих, ни мусора в сточных канавах, ни вонючих темных переулков. Были фонтаны, зеленые парки, обсаженные деревьями улицы, изящные дома и особняки. Доминировал мрамор, в основном, белый. Окруженные колоннами дворики давали приют садам, которые излучали аромат цветов и деревьев. Господствовало над городом здание под белым куполом, превосходившее по размеру Высокий Храм в Раймаре. Дамион смотрел на башни, взлетающие к небу как вызов привязавшей их к себе земле. Рука смертного не могла возвести такой город: он должен был вырасти сам, как растет лес, рощами живого камня, стекла и хрусталя, прорвавшихся цветами колоколен, куполов, башен. Они с Йомаром прошли под высокой триумфальной аркой, покрытой алебастром и инкрустированной узором разноцветных драгоценных камней. Сапфиры, изумруды, бирюза, гранат, халцедон — Дамион слышал, как эхом отдаются у него в голове эти слова. Такие камни украшали Небесный Град в Писании. Не от этих ли зданий возникли предания о нем?

Разглядывая лица на улицах, Дамион снова и снова поражался красоте элеев, которых в городе была, кажется, половина всего населения. Все были одеты по моде ушедших веков: мужчины в камзолах и панталонах, женщины в длинных развевающихся платьях. Как будто он снова погрузился в свое видение прошлого Тринисии, но на этот раз элей его видели, он мог смотреть им в глаза и обмениваться любезностями, проходя мимо. Повсюду разыгрывались интригующие сцены. В одном парке люди собрались послушать бородатого старика — поэта? пророка? философа? — вещавшего что-то по-элейски. В другом группа детей играла со странным мохнатым зверем, чем-то средним между собакой и обезьяной, а вокруг танцевали люди под музыку странствующего менестреля. Вообще атмосфера была какая-то праздничная: яркие флаги и вымпелы на улицах, в воздухе звон голосов и раскаты смеха.

— Отчего вы такие мрачные? — спросила одна женщина из толпы, приблизившись к ним — в танце с гирляндами цветов на руках. — Разве вы не слышали? Трина Лиа вернулась к нам с небес, чтобы снова жить в Халмирионе!

— А можно ли увидеть Лор… то есть Трину Лиа? — спросил Дамион.

Женщина покачала головой:

— Только эмиссаров и носителей высших титулов допускают войти — ну, и, конечно, короля Тирона. Говорили, что недавно он прошел по улицам к Халмириону. Еще говорят, что v принцессы множество свирепых врагов, и ее стража должна быть бдительной. Но вы не бойтесь: она в надежных руках. Потому что с ней, как говорят, чернокнижник, повелитель Эфира, и владеет он несравненной магией, и может странствовать куда пожелает, даже за пределы мира. Он ее и привез сюда из изгнания на Синей звезде.

Синяя Звезда… Дамион посмотрел в ночное небо. Между окрашенными серебром облаками сверкала синяя точка, больше и ярче любой звезды. Дома, в Маурайнии, он бы назвал ее Вечерней звездой. Но этой звездой не была планета Арайния: та была повсюду вокруг него, город, и горы, и земля, по которой он ступал. Это значит, что Синяя звезда…

Дамион поглядел на яркий синий свет, озарявший улицы, и поежился. Он уже заставил себя как-то поверить в то, что рассказала Ана — что город и местность, где он находится, принадлежат иному миру, и что смертный может выйти за пределы своей родной земли и ступить в иную планетную сферу. Люди, которые ходили, болтали и веселились вокруг, были потомками тех, кто неведомым искусством пересек пустоту между мирами и поселился на Арайнии. Это до него еще доходило, но остальное… поверить, что Синяя звезда — его родной мир, что Тринисия, Маурайния и Зимбура, все их города и леса, пустыни и поля, океаны и архипелаги, монастырь, где он вырос — все, что он когда-то называл словом «мир», сжалось в эту далекую и маленькую точку света…

— Ты не слушаешь! — упрекнул его Йомар.

— Что? — рассеянно переспросил Дамион.

— Что с тобой? — рявкнул Йомар. — Как будто тебя сильный солнечный удар хватил. Ты что, в самом деле поверил во всю эту муть насчет планетных сфер? Пусть это другая страна, но мир все тот же, наш.

Дамион ничего не сказал. Это не был, и не мог быть его родной мир. Во-первых, странное ощущение легкости, будто он весит меньше, чем раньше, и теперь и ходить, и бегать, и подниматься по лестнице стало куда проще. Потом этот разреженный воздух — как в горах, да только они здесь на уровне моря. И небо: на Элендоре луна была в первой четверти, а здесь она круглая, полная и непривычного цвета — с оттенком светло-синего. А звезд таких ярких он вообще никогда не видел. Анатарва пылала теплым желтым светом, звезды в Единороге синим и белым, красная звезда Утара в Модриан-Валдуре горела как тавро. Созвездия тоже были не весенние, а осенние, начало осени. Между крупными звездами виднелись многочисленные мелкие, которых Дамион вообще никогда до того не видел. Необычная белая дуга на небе тоже присутствовала: облака начинали расходиться, и видно было, как она тянется от восточного до западного горизонта. Блестящая протяженность ее казалась твердой, с отчетливыми краями, которые не расплывались и не бледнели.

И сами элей, давно исчезнувшие из известного ему мира…

Однако спорить с Йомаром не было времени. Мохарец был раздражительнее, чем обычно: быть может, мысль о пребывании в чужом мире его пугала, и он ее отвергал, чтобы сосредоточиться на ожидающей их схватке. Драться — в этом он понимал. Это он умел делать лучше всего другого.

Теперь они видели, что холм, на котором стоит дворец, находится за городской чертой в окружении лесного массива, как частный парк за белой стеной. А в золотых его воротах стояли люди в сине-серебряных ливреях.

— Нам туда не попасть, — произнес Дамион при виде этого зрелища.

Белые зубы Йомара блеснули в его прежнем веселом оскале:

— Ты так думаешь? А стена не слишком высокая, и ни шипов, ничего такого у нее наверху! Часовые тоже только у ворот. Эти люди понятия не имеют об охране зданий. Перелезем легко: если найдем бочку или что-нибудь такое, на что встать, я тебе влезу на плечи, а потом втяну тебя за собой.

— А что там внутри? — спросил Дамион. — Дозорные? Собаки?

«Драконы и трехголовые чудовища?» — добавил он про себя. Кто может знать, что там затаилось в этих безобидных с виду стенах? Может, потому и нет шипов и вооруженных часовых, что их не надо…

Йомар пожал плечами; глаза его свирепо и весело сверкнули. Теперь, когда у него был план действий, обескуражить его было невозможно:

— Ау нас мечи.

Он зашагал вперед, и Дамион следом. Они шли навстречу белым стенам и тому, что ждало их внутри.