"Выбор Ричарда Сеймура" - читать интересную книгу автора (Дарси Эмма)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ли еще не приходилось организовывать такую большую вечеринку, и поначалу она очень волновалась. Но все шло хорошо – гости пребывали в прекрасном настроении, наслаждаясь общением и угощением. Звездой вечера был их с Ричардом четырехмесячный сын, а повод для праздника – его крестины. Это был еще и праздник высвобождения: воля Лоренса была исполнена, и теперь каждый мог сам выбирать свой жизненный путь.

Ли подозревала, что именно по этой причине ее сестры находились в хорошем расположении духа и приняли ее приглашение на вечеринку. Она уже не надеялась, что когда-нибудь они смогут сблизиться, но радовалась, что в их отношениях исчез откровенный антагонизм, пусть даже причиной этого послужило рождение мальчика, позволившее всем четверым получить свою долю отцовского наследства.

Прошел год со дня смерти Лоренса Дюрана. С течением времени его коварное влияние на судьбы близких ослабло, и они стали смотреть на окружающий мир своими собственными глазами. Во всяком случае, Фелисити и Ванесса выглядели вполне искренними, приветствуя Ли.

– Чудесный дом, Ли, – заметила Фелисити, не скрывая восхищения. – Очень неожиданное сочетание цветов.

Ли не уловила насмешки в словах сестры, хотя та всегда была приверженцем классического стиля.

– И вид из окна просто потрясающий, – добавила Фелисити.

Ли было очень приятно вот так дружелюбно разговаривать с ней. Не менее приятным получился разговор и с Ванессой.

– Великолепный малыш, Ли. Правда, из-за него я чувствую себя глупой курицей, потому что хочу такого же. – Она кокетливо глянула на сопровождавшего ее мужчину. – Ты способен стать отцом, Джордан?

– Если ты выйдешь за меня замуж, я стану твоим персональным банком спермы, – ответил тот. Но за скабрезностью ответа Ли увидела его искреннее желание.

– О боже! Он загнал меня в угол, ты не находишь, Ли? Я, может быть, и соглашусь выйти за него, но только когда удостоверюсь, что он будет таким же сумасшедшим папашей, как Ричард.

Наблюдая за шутливой перепалкой сестры и ее спутника, Ли надеялась, что у них все сложится хорошо.

А Ричард действительно был сумасшедшим папашей. Ли не могла не согласиться с Ванессой, наблюдая, как ее муж с сыном на руках обходит гостей. Даже не верилось, что этот мужчина умело правит огромной финансовой империей. Сейчас он был олицетворением счастливого отцовства. Он, не стесняясь, демонстрировал обожание и гордость и от окружающих не ждал ничего иного. Впрочем, не обожать малыша было просто невозможно, настолько очарователен тот был. Ли улыбнулась, понимая, что в ней говорит материнская гордость за своего красивого и милого сыночка.

Удостоверившись, что все идет как надо, Ли направилась к мужу, но тут ее окликнула Кэролайн.

– Уделишь мне минутку, Ли? – спросила она.

Удивленная Ли машинально ответила:

– Да, конечно. Что ты хотела?

– Поговорить. – Обычная ироничная усмешка искривила ее губы. – Если ты, конечно, можешь на несколько минут выйти из роли счастливой матери и супруги.

– Я бы с удовольствием подышала свежим воздухом. Давай выйдем в патио, – пригласила Ли.

Кэролайн заметно расслабилась.

– Спасибо, Ли. С удовольствием.

По дороге Кэролайн прихватила с подноса стакан апельсинового сока и бокал шампанского. Сок она протянула Ли.

– Тебе – исключительно витамины, мне – немного допинга, – прокомментировала она в своей неизменной ироничной манере.

Ли удивилась, зачем той нужен допинг, но вслух просто поблагодарила за предусмотрительность. Она кормила сына грудью, поэтому не пила даже самого некрепкого алкоголя. Они уселись на скамейку, в молчании потягивая каждая свой напиток, но Ли чувствовала, что сестра очень напряжена. Наконец, не глядя на Ли, Кэролайн заговорила:

– Я должна извиниться перед тобой. Я вела себя по-свински по отношению к тебе и теперь сожалею об этом. Ты оказалась умнее и мужественнее всех нас, решившись пойти собственным путем. Можешь не верить, но я рада, как у вас с Ричардом все сложилось. Меня оправдывает то, что мне все время казалось, будто меня ущемляют, мною пренебрегают, в то время как я заслуживаю всего самого лучшего.

Ли глубоко вздохнула, понимая, насколько трудное, но искреннее признание сделала сестра.

– Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше, – мягко ответила она.

– О да! Я многое переосмыслила, если ты это имеешь в виду, – последовал ответ, окрашенный привычным сарказмом. – Я перестала мучиться оттого, что наш дорогой усопший папочка в упор не хотел видеть моих способностей, и решила пойти своим собственным путем.

– Каким? – с неподдельным интересом спросила Ли.

– Юриспруденция. Я с удовольствием вонзила бы зубы в гранит этой науки. Тем более именно юристы, как правило, преуспевают в политике. А я хочу попасть в коридоры власти, потому что люблю власть. Ради нее я была готова выйти замуж за Ричарда, но теперь понимаю, что будет лучше, если я всего добьюсь сама.

Да, Алисия была права, когда сказала, что из всех дочерей Кэролайн больше всех похожа на отца.

– Ты знаешь, мы все только выиграли оттого, что Ричард выбрал тебя, – задумчиво произнесла Кэролайн. – Это освободило всех нас… позволило без страха сделать свой выбор. – В первый раз с начала разговора Кэролайн повернула голову и посмотрела на Ли. – Впрочем, Ричард все равно не выбрал бы ни одну из нас, – с печальной самоиронией сказала она. – Для него всегда существовала только ты. Ведь так?

– Так, – без тени сомнения признала Ли.

– Знаешь, а ведь это любовь. Теперь я понимаю это. И не только с твоей стороны, но и с его тоже. Вам суждено было быть вместе.

– Я тоже так думаю.

Кэролайн кивнула.

– Мне так странно наблюдать за вами. Это так ни на кого не похоже – искренне, без напряжения, доброжелательно. Ты не будешь возражать, если я как-нибудь загляну в частном, так сказать, порядке, чтобы побыть с малышом? – с надеждой спросила она. – Я хотела бы… – Насмешливая улыбка сменилась просительной. – Если ты дашь мне хоть полшанса, я могла бы стать… твоей подругой.

– Добро пожаловать в любое время, Кэролайн, – тепло и искренне пригласила Ли.

Облегчение явственно отразилось на лице сестры.

– Спасибо, Ли. А малыш действительно великолепен. Сердце тает, когда я вижу его улыбку. Кто выбирал имя? Ричард?

– Нет, я.

– Отличный выбор! Александр… Александр Великий!

Ли рассмеялась.

– Чтобы быть любимым, ему вовсе не обязательно быть великим. Пусть он будет счастлив таким, каков он есть. Именно этого мы с Ричардом хотим для него.

– Что ж, он всегда может рассчитывать на одобрение и поддержку тетушки Каро.

– Спасибо, – с чувством произнесла Ли, зная, какой глубокий подтекст таится в сказанном. И этот разговор, и этот смех были как очищение, как шаг к более тесной связи между ними.

– Вы, двое, над чем хихикаете?

Ли и Кэролайн обернулись и увидели направляющуюся к ним по садовой дорожке Надин.

– О том, как нам в прошлом не хватало одобрения, – сухо ответила Кэролайн.

Надин шутливо вытаращила глаза, останавливаясь возле них.

– Зачем портить прекрасный вечер неприятными воспоминаниями? – Она повернулась и указала куда-то в глубь дворика. – Это ты придумала расставить тут керамические горшки?

– Да. Но это только часть коллекции, которую я успела сделать для украшения патио.

Надин снова повернулась к сестре, глядя на нее с нескрываемым любопытством.

– Мама говорила, что ты увлекаешься гончарным делом, но я не ожидала, что у тебя настоящий талант. Кроме того, ты так удачно их разместила…

– Спасибо.

– Знаешь, я никогда не думала, что ты можешь в чем-то преуспеть, Ли. Считала тебя никчемной, но ошиблась.

Говорить прямо и без обиняков было в стиле Надин, но Ли не обиделась.

– Мне приятно слышать это от тебя, – только и сказала она.

– Можешь считать, что получила мое одобрение своих горшков и дизайнерского таланта. Это так… к слову об одобрении.

– Это очень любезно с твоей стороны, Надин.

Кэролайн прыснула.

Хмуро посмотрев на сестру, Надин сказала:

– Между прочим, я не шучу. Мне действительно нравятся работы Ли. На полученные в наследство деньги я планирую открыть бутик эксклюзивных подарков и сувениров. Если не возражаешь, я бы выставила там несколько твоих работ, Ли? Заключим сделку?

– Заключим, – с готовностью согласилась Ли. – И я хочу извиниться за то, что была твоей «головной болью», когда была маленькая.

– Да уж, ты была отвратительным ребенком. Вечно я попадала во всякие истории по твоей милости. Но самое большое свинство – это то, что ты увела Ричарда. Он мне действительно очень нравился. Чем ты его взяла?

– Это называется любовью, – ехидно ответила за Ли Кэролайн.

– Надо понимать, – со вздохом согласилась Надин. – Иначе что могло превратить такого шикарного мужчину, как Ричард Сеймур, в раба женщины и ребенка? Кстати, о ребенке…

Их прервал требовательный детский крик. По дорожке к ним шел Ричард, шепча что-то успокоительное сыну, но тот и не думал прислушиваться к его словам. Как бы ни уютно он чувствовал себя, прижатый к широкой отцовской груди, сейчас Александру требовалась мама, поэтому он выгибался дугой и заходился в крике.

Ли вскочила и бросилась им навстречу.

– Что случилось? – спросила Кэролайн.

Ли обернулась к ней с усмешкой:

– Время кормления. Как только Александр почувствует, что голоден, он больше ни о чем думать не может.

Ричард поспешно протянул малыша матери.

– Да, его пора кормить, а это единственное, что я не могу делать, – пояснил он Кэролайн и Надин.

Малыш немедленно прекратил вопить и засопел, тычась Ли в грудь.

– Видите? Он почувствовал запах молока, – совершенно всерьез стал объяснять Ричард очевидное.

Обе молодые женщины рассмеялись и стали поддразнивать Ричарда по поводу ограниченных возможностей отца. Он парировал с доброжелательным юмором, а Ли тем временем направилась в мастерскую, чтобы покормить там сына. Здесь специально поставили кресло-качалку и пеленальный столик, чтобы Александр мог быть с ней, когда она работает. Сюда не доносился шум празднества, было тихо и уединенно.

Для нее стало большой неожиданностью обнаружить в мастерской Алисию.

– Решила немножко передохнуть от веселья, мама?

– Да нет. – Алисия смущенно улыбнулась. – Захотелось взглянуть, что ты сделала в последнее время. Пора кормить?

– И очень срочно.

– Ничего, если я останусь?

– Конечно, оставайся.

Ли устроилась в кресле-качалке и приготовилась к кормлению. Как только малыш блаженно зачмокал, она сосредоточила внимание на матери, которая, обойдя мастерскую, вновь замерла у голубой вазы, которую выделила еще в свой первый визит.

– Ты не продала ее, – заметила Алисия, касаясь вазы рукой.

– Мама, она тебе нравится? Хочешь, я подарю ее тебе?

– Нет, что ты! Я уверена, ты сохранила ее, потому что она имеет для тебя особое значение. Я не могу принять…

– Считай, что это моя благодарность за помощь в организации праздника.

– Правда? – Алисия повернулась к Ли, глаза ее лучились радостью. – И ты без сожаления расстанешься с ней?

– Абсолютно. Я хранила ее только потому, что это была моя первая удачная работа с новым видом глазури. Если она тебе нравится…

– Она прекрасна! Я влюбилась в нее с первого взгляда.

– Тогда она твоя.

– Спасибо, Ли. Я буду бережно хранить ее. Под умиротворенное чмоканье Александра они обсудили последние работы Ли, выставленные на полках. За прошедший год между Ли и матерью установились теплые, дружеские отношения. Алисия с удовольствием консультировала Ли по вопросам домоводства. Она редко приоткрывала завесу над своей несчастливой семейной жизнью с Лоренсом, но ненавязчиво интересовалась жизнью Ли. Иногда Ли казалось, что Алисия примеряет на себя жизнь дочери – как бы счастливо могла она жить при других обстоятельствах.

Алисия со снисходительным интересом пронаблюдала, как Ли умело поменяла сыну памперс. Александр снова был само очарование, он размахивал ручками, улыбался и пускал пузыри.

– У него черные волосы, – заметила Алисия.

– Ничего странного, и у меня, и у Ричарда они тоже черные, – быстро ответила Ли.

– Но он больше похож на тебя, Ли. Его глаза слишком темные, чтобы со временем стать синими. Люди будут говорить о нем как о внуке Лоренса, но на самом деле он только мой внук, не так ли? – Алисия наклонилась и пощекотала животик Александра. Тот засмеялся, и бабушка нежно улыбнулась ему в ответ. – Даже немного странно, что в этой семье наконец-то появился мальчишка. И при этом непохожий на Лоренса. – Алисия вздохнула и просительно улыбнулась. – Знаешь, я не была хорошей матерью, но, если бы ты позволила, я бы постаралась стать ему бабушкой…

– Ты и есть его бабушка, – заверила Ли и, взяв Александра на руки, протянула его матери. – Что ж, бабушка, отнеси-ка внука его отцу.

– И чей же это такой славный мальчик?.. – немедленно заворковала Алисия над малышом, выходя из студии.

Ли только головой покачала от изумления. Как же время изменило их всех! Оглядываясь назад, она понимала, что то, о чем она даже боялась мечтать, свершилось – мрачная тень Лоренса больше не довлела над всеми ними.

Прибрав на пеленальном столике и подготовив его для следующего переодевания, в приподнятом настроении Ли вернулась к гостям… и окаменела, увидев Алисию с ребенком на руках, разговаривающую с Клер Сеймур.

Нервы Ли натянулись до предела. Все ли в порядке? Может, стоит вмешаться? Где Ричард? Ее взгляд метался по толпе в поисках мужа. В ее мозгу проносились видения одно хуже другого.

Она по-прежнему совершенно не знала матери Ричарда. За последнее время напряженность между ними несколько ослабела, после того как он серьезно поговорил с Клер. Это случилось на следующий же день после сцены в ресторане. Перед встречей с матерью Ли долго уговаривала его не применять угроз, заставляя ее хранить молчание.

– Будь с ней откровенен, Ричард. Расскажи, каково было тебе и каково мне. Объясни ей, что Лоренс не стоил того, чтобы из-за него считать жизнь неудавшейся, а сердце разбитым. И теперь, когда его не стало, не стоит причинять боль ни в чем не повинным людям. Ведь мы не сделали ей ничего плохого.

Но сейчас, глядя на Клер, разговаривающую с Алисией, женой Лоренса, на разводе с которой Клер когда-то настаивала, Ли боялась, что старая рана, нанесенная когда-то ее гордости, может снова открыться.

Сердце Ли колотилось в груди от страха, когда она наконец увидела мужа. Его заслонил официант с подносом, но она успела заметить, что он спокойно стоит всего в двух метрах от беседующих женщин. Учащенный пульс Ли стал понемногу успокаиваться – Ричард был не просто спокоен, он с улыбкой наслаждался зрелищем.

Значит, все в порядке, сразу же решила она. Иначе Ричард непременно вмешался бы. Должно быть, ему удалось убедить свою мать, что прошлое – в прошлом.

Почувствовав облегчение, она через зал поспешила к мужу, стремясь быть с человеком, который, она знала, сделает все, что только в человеческих силах, чтобы его семье ничего не угрожало. Давно прошли те времена, когда она сомневалась в нем. Ричард ежедневно, ежечасно доказывал ей, что она не ошиблась, доверившись ему.

Каким-то непостижимым образом он почувствовал ее приближение. Его взгляд, обращенный к Ли, был полон любви и нежности, наполняя все ее существо безмерным счастьем.

Ричард протянул руку, обнял ее за талию и привлек к себе. Прильнув к нему, Ли еще раз подумала о том, какое счастье – принадлежать этому мужчине, ее мужу, властелину ее сердца и души.

Он нежно поцеловал ее в лоб и потерся щекой о ее волосы.

– Похоже, наши уважаемые матушки нашли общий интерес, – прошептал он насмешливо.

– Наш сын только выиграет от этого, да?

– Да, – согласился Ричард.

Ли положила голову на плечо мужа и стала уже спокойно наблюдать, как Алисия и Клер склоняются над внуком с умиленным выражением на лицах.

Неизвестно, что заставило их одновременно поднять головы и посмотреть в сторону своих детей, которые, обнявшись, стояли неподалеку и смотрели на них со странным выражением. Шестое чувство? Возродившийся, пусть и запоздало, материнский инстинкт?

Две матери застыли, глядя на своих сына и дочь.

В глазах Ли стояли слезы, но она не заплакала. Она подняла голову и посмотрела Ричарду в лицо. Когда их взгляды встретились, она поняла, что он чувствует то же самое – чудо, на которое оба они уже не надеялись, случилось. Чувство отверженности, с которым они прожили много лет, исчезло.

– Это случилось, – прошептал Ричард.

– Благодаря нашей любви, – ответила Ли.

– И умению отдавать.

Высший смысл любви – отдавать. Они уже знали ЭТО и надеялись, что и их близкие поймут эту истину. Потому что любовь – это дар, и он не должен быть истрачен впустую или отвергнут. Это самый бесценный дар, который только люди могут преподнести друг другу.