"Выбор страсти" - читать интересную книгу автора (Крэн Бетина)

ГЛАВА 2

На ходу сорвав с вешалки поношенную бархатную накидку, Блайт через парадную дверь выскочила в прохладное туманное утро. По мощенным булыжником улицам уже началось движение: туда-сюда сновали слуги, выполняя различные поручения хозяев, чиновники спешили на службу, одни торговцы распахивали двери своих магазинов, проветривая помещения, другие развозили в тележках товар, стараясь при этом держаться поближе к богатым особнякам. Блайт уверенно прокладывала себе дорогу в людской толпе, отвечая на приветствия рассеянным кивком головы.

Вероятно, всякий, кто видел, как она выскочила из дома и зашагала по направлению к докам, заметил отсутствие на ее голове старенькой, уже давно вышедшей из моды шляпки. Однако вряд ли кто-нибудь догадывался о состоянии Блайт. Лишь персиковый оттенок ее гладкой кожи и чрезвычайно быстрая походка свидетельствовали о бушевавшем внутри нее огне.

Блайт считалась очень порядочной молодой женщиной. Одевалась она довольно скромно, роста была чуть выше среднего. Ее темно-каштановые волосы отливали красивым рыжевато-золотистым блеском, который не могла погасить даже слишком строгая прическа. Лицо Блайт имело форму сердечка. Высокие скулы изящно переходили в нежные щеки, плавно спускавшиеся к твердо очерченному подбородку с ямочкой посередине. Кораллового цвета полные губы были, по обыкновению, плотно сжаты. Тонкие руки придерживали на груди простенькую накидку, которая скрывала широкие плечи, тонкую талию и округлые бедра. Длинные шерстяные юбки вились вокруг стройных крепких ног, привыкших к пешим прогулкам.

Но самым примечательным во внешности Блайт Вулрич был золотистый цвет ее глаз. Он приводил в неописуемый восторг искателей приключений, ему страшно завидовали скряги. Порой в глазах Блайт светился холодный блеск монет, а иногда они пылали жаром предзакатного солнца. Обрамленные густыми ресницами, эти глаза доставляли их обладательнице немало хлопот. В прежние времена Нана Вулрич частенько подзывала к себе маленькую Блайт и подолгу всматривалась в ее золотистые глаза с тем, чтобы потом критически заявить:

– Будем надеяться, они все-таки потемнеют.

Откровенно говоря, Нана никогда не одобряла ни нелепый цвет глаз своей внучки, ни бесстыдный рыжеватый оттенок ее пышных волос. «Оттенок шлюх» – так она его называла, утверждая, что он достался Блайт от ее очень белокурой, очень «французской» матери, которую Нана также не одобряла. Признаться, Нана даже обрадовалась возможности снова взять в свои руки бразды правления, после того как ее красивая невестка оказалась «настолько глупа», чтобы умереть, оставив пятилетнюю дочурку и обезумевшего от горя мужа.

С тех пор в доме Вулричей воцарился закон добродетели. По мере того как Блайт взрослела, она должна была неукоснительно соблюдать строгий распорядок дня и вырабатывать в себе такие качества, как сдержанность, способность к самоотречению и ответственность. Она рано стала самостоятельной, а вскоре и вовсе превратилась в единственную опору для всей семьи. Блайт пришлось научиться шить, поскольку Нана терпеть не могла этого занятия; она научилась быстро считать, так как цифры вызывали у Уолтера головную боль. Блайт сама стирала свою одежду и растапливала камин у себя в спальне, потому что служанки всегда были загружены работой. Мало-помалу она научилась экономно вести домашнее хозяйство, что оказалось немаловажно, поскольку уже тогда появились первые признаки надвигающегося разорения. Да, пожалуй, именно ответственность за других стала главным предназначением Блайт в этой жизни, ибо, как верно подметила Нана, у внучки оказались вполне подходящие для такой миссии плечи.

Мнение бабушки о том, как должна быть сложена порядочная леди, оставило неизгладимый след во впечатлительной душе Блайт. Со временем она научилась маскировать соблазнительную женственность своей фигуры и прятать под ресницами дерзкий блеск необычных глаз. Впрочем, это сослужило ей хорошую службу. Во всей Филадельфии не было незамужней женщины, считавшейся более порядочной, чем Блайт.

Она оказалась одной из немногих, которой во время девятимесячной оккупации Филадельфии англичанами удалось сохранить девственность и незапятнанную репутацию. Когда «красные мундиры» строем вошли в город, многие добропорядочные жители спешно покинули его, не желая мириться с вторжением англичан. Оставшиеся женщины были или ярыми монархистками, или явно пытались извлечь выгоду от присутствия англичан, раскрывая им свои объятия в прямом и в переносном смысле. Блайт стала заметным исключением из общего правила. Она буквально разрывалась на части между домом, где лежала больная Нана, магазином и товарным складом. Ее, разумеется, чрезвычайно раздражали назойливые интенданты с их сальными шуточками и грязными намеками. Вскоре Блайт прозвали «самой неприступной и холодной леди» во всем городе. И англичане, и те, кто принял их сторону, перестали иметь с ней дела, благо, вокруг было полно женщин, всегда готовых услужить непрошеным гостям.

Утренняя прогулка несколько остудила воинственный пыл Блайт. Однако не успела она войти в обшарпанное помещение фрахтовой компании Вулричей, как навстречу ей бросился Дуглас Каррик – клерк, многие годы проработавший в компании – и огорошил известием о том, что последний фургон с товарами не достиг места своего назначения. По словам кучера, неделю спустя добравшегося до ближайшего аванпоста, на них напали индейцы, правда, они оказались очень светлокожими и к тому же чертовски хорошо говорили по-английски.

О Господи, только этого ей не хватало! Разве можно переварить такое сообщение, особенно на голодный желудок?! Блайт надеялась, что после ухода англичан состояние ее дел заметно улучшится. Однако в городе возникла целая сеть магазинов, а благодаря спекуляции «расплодились» мелкие лавочники. Бывшие поставщики и покупатели мгновенно приспособились к новым условиям, и дела торговой компании Вулричей пошли из рук вон плохо.

Блайт подавила подступающие слезы, стараясь не дать отчаянию окончательно сломить себя. Неприятности сыпались на нее как из рога изобилия. Пропавший фургон должен был доставить товары для магазина, ведь на складе давно уже совсем пусто – так пусто, что даже мышам нечем поживиться. Да и в магазине дело обстояло не лучшим образом: полупустые полки не только не привлекали, а, наоборот, отпугивали покупателей. Над семейством Вулричей нависла угроза полного разорения.

Вскоре появилась заспанная продавщица Мери, и Блайт отправилась вместе с ней в магазин, чтобы навести там порядок и расставить по своим местам жалкий товар. Повязав видавший виды передник, она с ожесточением принялась за работу, надеясь таким образом отвлечься от мрачных мыслей. Но не тут-то было. Каждый взмах щетки, каждое движение влажной тряпки напоминали Блайт об упадке, в котором находился теперь некогда процветающий бизнес Вулричей. Казалось, в магазине осталась одна пыль. Не успели они закончить уборку, как пыль появилась снова… Вот во что превратилось бывшее состояние Вулричей!

Блайт закрыла глаза и утомленно прислонилась к полкам возле двери, ведущей в помещение склада. Из пустого магазина до нее донеслись приглушенные голоса, и она сразу же узнала их.

– … уже несколько месяцев нет новых товаров, – громко прошептала Дора Франкел, совершенно не заботясь о том, что ее могут услышать. – Не знаю, зачем я вообще сюда захожу, наверное, только из сочувствия бедному Уолтеру.

– Может, ты хочешь сказать «бедной Блайт»? – довольно различимо прозвучал в ответ шепот тучной Бьюлы Хендерсон.

Бьюла Хендерсон и Дора Франкел были самыми известными сплетницами в Филадельфии. Они регулярно обходили все магазины, собирая пикантные подробности о «покупательских» пристрастиях той или иной знатной горожанки и несказанно раздражали лавочников тем, что сами практически никогда ничего не покупали.

– Бедная Блайт, – понизила голос Дора. – Мне кажется, все беды идут от ее воспитания. Весь город знает, что она засиделась в девках: скоро двадцать, а у нее ни жениха, ни приданого. Разумеется, раньше Блайт была слишком хороша для местных парней, а сейчас, когда Уолтер разорился… Ей давно следовало бы окрутить какого-нибудь английского офицера, как это сделала моя Сара. Однако Блайт такая старомодная и своенравная. Строит из себя королеву…

«Ну, нет, с меня довольно, – решила Блайт. – Эти драные кошки стоят себе посреди моего магазина и сплетничают как ни в чем не бывало, обвиняя меня во всех несчастьях семейства Вулричей! Хватит, сейчас я им покажу!

– Блайт совершенно забыла, как должна вести себя настоящая леди, да, совершенно забыла, – поддакнула в этот момент Бьюла Хендерсон. – Стоит только взглянуть на ее руки, и любой это сразу поймет. А одежда?! Блайт одевается словно поденщица в каком-нибудь богатом доме. Создается впечатление, что у нее нет ничего получше.

Гнев Блайт мгновенно улетучился. Она уставилась на свои грубые, покрасневшие от работы руки и, вспыхнув от стыда, торопливо спрятала их под передник. Слова Бьюлы глубоко задели ее гордость. Ведь у нее действительно не осталось хорошей одежды: Блайт давно продала все более или менее приличное. К тому же у нее просто не было времени, чтобы делать себе замысловатые прически или украшать свою одежду вышивкой. Ее так давно не приглашали на приемы… Блайт глубоко вздохнула, чувствуя, как закипают на глазах горячие слезы: ей больше не хватало времени быть истинной леди.

Вот уже год, как Блайт окончательно оставила надежду когда-нибудь выйти замуж. Ей уже наверняка никогда не испытать волнения невесты, готовящейся к свадьбе. Не будет ни подвенечного платья, ни восхищенных взглядов, ни нежных вздохов в темных аллеях старого сада. Судя по всему, судьба уготовила Блайт совершенно иную, одинокую жизнь, наполненную лишь чувством долга.

У нее внутри вдруг опять появилось какое-то странное ощущение, но теперь это больше напоминало урчание голодного желудка.

Ярость охватила Блайт с новой силой.

– Леди, вы желаете что-нибудь купить? – с вызовом спросила она, появляясь перед двумя сплетницами.

Уперев руки в бока, Блайт скользнула глазами по Бьюле Хендерсон, затем уставилась прямо в лицо Доры Франкел, со снисходительным видом щупающей белый муслин. Оставив в покое материю, рука Доры судорожно вцепилась в свою все еще пустую хозяйственную корзинку.

– Нет, пожалуй, у вас не найдется подходящей ткани для подвенечного платья, – вкрадчиво произнесла Дора. – Моя Сара, как вам известно, скоро выходит замуж за лейтенанта Ричарда Гревелла… британского гренадера.

– В таком случае передайте ей мои соболезнования, – нахмурилась Блайт, затем неожиданно для себя выпалила: – Я уверена, вы непременно найдете достаточное количество ярдов нужной вам ткани где-нибудь в другом месте.

Дора сразу стала пунцовой, поскольку ее дочь, Сара Франкел, славилась своими внушительными размерами в ширину. Дверь магазина негодующе захлопнулась, и Блайт снова осталась одна. В ушах у нее все еще звучали обрывки случайно услышанного разговора: «… засиделась в девках… ее вина, совершенно забыла, как себя вести…»

Господи, что это с ней? Почему она приняла эти слова так близко к сердцу? Блайт всегда славилась умением держать себя в руках. Нужно немедленно собраться, нельзя давать волю чувствам! У нее всегда это получалось, получится и на этот раз.

Блайт решительно отбросила мрачные мысли и расправила плечи. В этот момент пустой желудок вновь требовательно напомнил о себе. – Цыц! – приказала она и ему.

В полдень Блайт отправила Мери отнести немного продуктов в дом Вулричей. Дуглас Каррик, по обыкновению, обедал в своем убогом жилище, поэтому Блайт на время осталась совершенно одна. Устало опустившись в старое кожаное кресло, она потерла закрытые веки, стараясь избавиться от навязчивых колонок цифр, то и дело возникающих у нее перед глазами, затем со вздохом оглядела залитый солнечным светом кабинет отца. Вдоль стен стояла громоздкая конторская мебель: поближе к окну примостился секретер, рядом возвышались шкафы с выдвижными ящиками, набитыми бумагой и документами; к ним примыкал шкаф поменьше, соответственно, с маленькими ящичками. На стене, возле двери, висел документ, выданный еще деду Блайт и подтверждающий его право основать собственную торговую компанию. Этот документ был вставлен в рамочку и успел изрядно пожелтеть от времени. Посреди комнаты, как раз напротив окна, стоял добротный стол орехового дерева, который видел лучшие времена и был свидетелем процветания дома Вулричей.

Блайт размяла онемевшие плечи. Господи, сколько всего еще нужно сделать! Но сейчас ей больше всего на свете хотелось горячей еды и благословенной тишины. Цифры, мелькавшие у нее перед глазами, постепенно исчезли, зато вместо них стали возникать картинки аппетитных дымящихся блюд. Блайт отдала бы сейчас все, что угодно, за бифштекс или горячий пирог с мясом, за кусочек английского сыра «чеддер» или ломоть яблочного пирога, не говоря уже о ее любимом карамельном десерте с подслащенным тертым кокосом.

При мысли об этом рот Блайт сразу наполнился слюной, а голова понуро опустилась на грудь. Она не могла больше думать ни о чем другом. В конце концов Блайт сморил сон, и она уснула прямо в кресле, в котором сиживали и ее отец, и ее дедушка, и прадедушка.

Но вскоре что-то растревожило сон Блайт, что-то не очень приятное. Это оказался… запах лука. Да, пахло именно луком. Этот неприятный запах, смешанный с перегаром, вызывал в ее мозгу только одну ассоциацию. Окончательно проснувшись, Блайт увидела прямо перед собой мясистое лицо с узкими щелочками карих глаз: опираясь мощными руками о подлокотники кресла, над ней склонился Невилл Карсон. Его крепкие, обтянутые бархатом ноги прижимались к ее коленям, лицо кривилось в похотливой ухмылке.

– Спишь за штурвалом, моя дорогая Блайт? Вряд ли таким образом ты продашь много товара. Женщины только одной профессии могут зарабатывать, даже когда они спят.

Невилл засмеялся, пахнув на Блайт очередной порцией лукового смрада, затем скользнул жадном взглядом по ее стройной шее и произнес:

– Боже, так бы тебя и съел.

– Судя по всему, ты уже пообедал, – пробормотала Блайт, стараясь почти не дышать.

С отвращением сморщив носик, она помахала перед собой рукой, отгоняя пары тяжелого дыхания.

– На самом деле, моя дорогая, я надеялся насладиться твоими чарами.

– Дай мне встать! – потребовала Блайт. Улыбка Невилла стала жестче, однако не слетела с его лица. Он выпрямился и отступил назад ровно на столько, чтобы позволить Блайт подняться с кресла. Не успела она это сделать, как Карсон схватил ее, словно в тиски, и, не давая опомниться, прильнул толстыми влажными губами к ее нежному рту. Блайт отчаянно замолотила кулачками по его широкой груди и замотала головой, пытаясь вырваться.

Наконец ей удалось освободиться от жадного рта Карсона и глотнуть немного воздуха.

– Как ты смеешь!..

На этот раз Карсон впился губами в шею Блайт, и ей на секунду показалось, будто он действительно собирается ее съесть.

– Прекрати!

Блайт с силой оттолкнула его от себя и пятилась назад до тех пор, пока не оказалась прижатой спиной к стене между шкафом и секретером.

– Не будь смешным, Невилл, немедленно прекрати! – требовательно проговорила она, изо всех сил сдерживая напор его широкой груди.

Карсон лишь похотливо хохотнул в ответ и, желая подчеркнуть, насколько смехотворны эти усилия, буквально пригвоздил Блайт к стене.

С виду Невилл Карсон казался несколько рыхлым, но по предыдущему опыту Блайт уже знала: под мясистой оболочкой этого наглеца скрывалась недюжинная сила. Оставалось надеяться, что эта стычка, как, впрочем, и все другие, закончится для него еще одним разочарованием.

Блайт замерла, уповая на то, что Карсон все же не осмелится овладеть ею тут же, на полу кабинета, хотя сейчас он, как никогда, был близок к этому. Охваченный безумным желанием, Карсон, не мигая, смотрел в ее необыкновенные золотистые глаза. Каждую ночь он видел их в своих беспокойных снах, и это вконец измотало его. Карсон твердо решил, что еще до первого снега увидит эти глаза наяву, когда Блайт будет лежать под ним, в его постели. Он посмотрел на изящно изогнутые полуоткрытые губы девушки и плотоядно облизнулся, затем, не долго думая, приник к ним. Его пропахший луком язык властно раздвинул ее губы. Этого Блайт выдержать уже не могла: ее просто-напросто вырвало.

У Карсона, разумеется, напрочь отпало всякое желание добиваться каких-либо более интимных отношений. Он был вполне нормальным мужчиной, с естественными мужскими потребностями, но его гастрономические пристрастия стали главной причиной, по которой утонченные женщины Филадельфии всячески избегали общения с ним. Блайт не была исключением. Но, откровенно говоря, не только запах лука стоял между Карсоном и предметом его вожделений.

Невилл Карсон принадлежал к числу тех людей, которые всем, что имели, были обязаны только самим себе. Он жаждал завоевать уважение высших слоев общества почти так же, как богатства и власти. Желания плоти обычно находились у Карсона на третьем месте, но в присутствии Блайт они затмевали все остальное. Он хотел бы стать владельцем торговой и фрахтовой компании Вулричей, но, пожалуй, еще больше мечтал обладать прелестным телом Блайт Вулрич. Поскольку одно желание не исключало другое, Карсон собирался приложить все усилия для достижения заветной цели. Он всегда славился своим умением доводить до конца любое начатое дело. Его терпение было поистине безграничным. Но, оказывается, и безграничное терпение однажды может лопнуть.

– Проклятие! – воскликнул Карсон, отпрянув от Блайт, которая зажала рукой рот и поспешила встать так, чтобы между ними находился письменный стол.

Сжав кулаки, Карсон с ужасом смотрел на нее, испытывая наверняка в этот момент невероятное унижение. Блайт даже побледнела, увидев, как он яростно ударил кулаком о кулак. «Господи, хорошо, что это произошло на голодный желудок, – подумала она, – иначе…»

– Я просто плохо себя чувствую и пыталась предупредить тебя…

Карсон оперся руками о крышку стола и угрожающе подался вперед.

– Ты возомнила себя слишком умной, Блайт Вулрич, считаешь себя недотрогой. Но я думаю иначе, – с этими словами он схватил со стола испещренные цифрами листы бумаги и потряс ими перед ее носом: – Вот! Они подтверждают это и говорят, что женщине место в постели мужчины, а не в кабинете. Ты разорена, однако слишком упряма, чтобы признать это. Ты потеряла свой последний фургон с товаром, а в твоем магазине нет ничего, что стоило хотя бы шиллинга.

Итак, Карсон рылся в ее бумагах и разгуливал по ее магазину, прежде чем разбудить своими домоганиями. Но это же равносильно тому, что быть изнасилованной во сне!

– Тебя это совершенно не касается! Какое тебе дело до того, как идут у меня дела и что лежит на полках моего магазина?!

– Я сам решаю, что меня касается, а что нет, и считаю: торговая компания Вулричей меня очень даже интересует, – при этом Карсон попытался через стол схватить Блайт за руку, но она увернулась. – Я собираюсь завладеть этой компанией, а также – нравится тебе это или нет – и тобой впридачу. Знай: еще до весны ты станешь миссис Карсон. Я одену тебя как принцессу и заезжу, как кобылу.

Глаза Карсона плотоядно блеснули.

– Никогда! – вне себя от ярости выкрикнула Блайт.

Впервые Карсон так открыто угрожал ей. Тем не менее она не стала скрывать своего презрения.

– Слышишь, никогда! – повторила Блайт.

– Наоборот, это должно произойти как можно скорее. Я был с тобой слишком мягок, теперь я это понимаю.

Темные глаза Карсона разгорелись, словно угольки. Он обогнул стол и весь напрягся, готовясь к решительному броску.

– Если ты пораскинешь мозгами, то поймешь: я могу быть очень великодушным мужем. – Карсон зловеще понизил голос. – Меня, например, можно будет уговорить не прятать под замок твоего сумасшедшего папочку.

– Он не сумасшедший! – возразила Блайт, лихорадочно обдумывая путь к отступлению.

– А за особое внимание с твоей стороны, – продолжал Карсон, упиваясь ее беспомощностью, – меня можно будет убедить не выбрасывать на улицу эту старую каргу, именуемую твоей бабушкой. Видишь ли, твой безумец-папаша несколько месяцев назад заложил ваш драгоценный дом, а тот джентльмен, у которого находится вексель, сейчас попал в крайне затруднительное положение. Помочь ему выбраться из этого положения – для меня вопрос нескольких дней.

Воспользовавшись замешательством Блайт, Карсон одним прыжком оказался возле нее и схватил за плечи. Гневный блеск его глаз предупреждал, что на этот раз он не откажется от удовлетворения своей похоти, будь то на полу этого кабинета или где-нибудь в другом месте.

– Ты мерзкий, отвратительный тип! – отбиваясь, кричала Блайт. – Я презираю тебя!

Но Карсон только еще крепче вцепился в нее и попытался опрокинуть на стол, наваливаясь на Блайт всем своим грузным телом.

– Ты моя, – проговорил он, тяжело дыша ей в ухо и кладя свою пухлую руку на ее грудь.

Затем Карсон вновь попытался поцеловать Блайт, а когда она все-таки увернулась от его омерзительных губ, больно стиснул ее нежную плоть.

– Считай, что тебе повезло, потому что я собираюсь жениться на тебе после того, как…

– Мне повезет еще больше, если я прежде умру, – задыхаясь, ответила Блайт, пытаясь поднять колено.

Карсон помог ей в этом, а потом резко отвел колено в сторону и грубо потерся о нее.

– О, не сомневайся, я еще оседлаю тебя, моя гордячка. Единственное, что ты можешь сделать, – это попытаться отговорить меня использовать «шпоры»!

На этот раз ему удалось прижать Блайт к столу и завладеть ее ртом, но она успела высвободить свою правую руку. Повинуясь чисто животному инстинкту, Блайт вцепилась в мясистую шею насильника как раз в тот момент, когда он пытался стянуть с ее плеча платье. Взвыв от боли, Карсон на мгновение ослабил хватку. Одновременно раздался шум открываемой двери, и на пороге кабинета возник Дуглас Каррик, который как вкопанный застыл на месте.

– Мисс Блайт?!

Обычно грустные глаза Каррика сейчас готовы были вылезти из орбит при виде распятой на столе его работодательницы и кем: Невиллом Карсоном!

– Боже всемилостивый! Мисс Блайт! – снова воскликнул Каррик, бросаясь ей на помощь, однако убийственный взгляд Карсона опять пригвоздил его к полу.

Карсон прекрасно понимал, что клерк не представляет для него особой угрозы, но все же решил отступить, чтобы избежать скандала. Зажав ладонью расцарапанную шею, он отпустил Блайт и отошел в сторону. Ничего, у него еще будет время с ней расквитаться!

Блайт рывком села, все еще не веря в столь неожиданное освобождение.

– Убирайся, Невилл! Убирайся и оставь меня! Тебе никогда не достанется ни наш дом, ни наша компания. Я лучше сожгу все дотла!

Карсон бросил на Блайт жуткий взгляд, от которого у нее мороз пробежал по коже.

– Ты еще пожалеешь об этом. Клянусь Богом, у меня непременно будет то, что я захочу. Я сделаю так, что ты проклянешь тот день, когда ответила отказом на мое великодушное предложение.

С этими словами негодяй бросился вон из комнаты, едва не сбив с ног бедного Каррика.

Блайт вздрогнула от грохота входной двери и в изнеможении сползла на пол. Ее всю трясло, бросало то в жар, то в холод. Только теперь она наконец-то осознала весь ужас случившегося и того, что могло бы за этим последовать.

Впрочем, все шло именно к этому. Невилл Карсон преследовал Блайт с первого дня своего появления в Филадельфии, то есть почти два года. Поначалу ей не слишком досаждали его ухаживания, но с каждым днем он становился все наглее и настойчивее, а в тоне Карсона все чаще звучали мстительные нотки. Сегодня Блайт перешла все границы. Надо же, ее стошнило прямо во время поцелуя! Господи, сохрани! Ей крупно повезет, если Карсон не зарежет ее спящей!

– Мисс Блайт? С вами все в порядке? – осторожно спросил Каррик, слегка дотрагиваясь до руки Блайт.

– Я… я в порядке, – с трудом уняв дрожь, выдавила она из себя явную ложь. – Слава Богу, вы появились очень вовремя. Впредь не пускайте даже на порог этого омерзительного типа! Никогда! Вы слышите? Чтобы ноги его больше здесь не было!

– Да, конечно, мисс, – затряс головой худющий, похожий на аиста, преданный клерк, затем, нацепив очки, принялся разбирать бумаги, тщетно ломая голову над тем, как спасти положение.

Блайт взяла себя в руки, твердо решив бороться до конца. Она не позволит больше унижать себя Невиллу Карсону, каким бы богатым, могущественным и мстительным он ни был. От этой мысли ей вдруг стало страшно. Господи, ведь Карсон действительно будет мстить! Ее жизни теперь угрожает опасность, и никто не в силах ей помочь! Что же делать?!

До предела изнуренная ужасными событиями этого дня, Блайт медленно сняла с дверного крючка передник и безжизненным голосом прошептала:

– Мери еще не вернулась?

– Еще нет, мисс, – ответил клерк, хмуро взглянув на ее бледное лицо. – Вы уверены, что с вами все в порядке?

Прошло какое-то время, прежде чем Блайт поняла, что ее о чем-то спросили.

– Что? О да… я в полном порядке.

Каррик недоверчиво покачал головой и снова уткнулся в свои расчеты.

– Каррик, – негромко окликнула его Блайт.

– Да, мисс? – клерк оторвался от бумаг, уставившись на нее сквозь поцарапанные стекла очков.

– У нас не найдется чего-нибудь съестного? Каррик заморгал и грустно покачал головой.

– Думаю, нет.

Блайт опустила плечи.

Казалось бы, чем могло привлечь одну из крупнейших торговых компаний Филадельфии небольшое заведение «Гафф и Гартер»? Тем не менее глава этой компании – Невилл Карсон – неизменно появлялся здесь каждый день ровно в полдень. Временами он заходил сюда ближе к вечеру, поскольку считал, что человеку, ведущему столь деятельный образ жизни, непременно следует расслабляться за кружкой эля. Именно для этого и предназначены подобного рода заведения, расположенные обычно в самых людных местах.

Сегодня Карсон заявился со своим компаньоном по имени Дикки и, по обыкновению, уселся за столик в углу. Немного погодя в таверну вошли двое. Один из них поинтересовался, где найти Карсона. Пухлая подавальщица с любопытством осмотрела посетителя с головы до ног, лаская его взглядом, и молча указала на нужный им столик. Вскоре перед Невиллом Карсоном, с жадностью поглощавшим свой обед, появились два незнакомца и выжидательно уставились на гору тушеной говядины и лука, лежавшую на столе. Карсон все еще негодовал по поводу своей неудачи с Блайт Вулрич, но, взглянув на мужчин, сразу понял, что они пришли по делу, и тут же взял себя в руки. Он никогда не позволял чувствам вмешиваться в дела, сулящие выгоду.

– Мистер Карсон, если не ошибаюсь, – густым баритоном проговорил тот, кто повыше.

Карсон не спеша опустил вилку с нанизанным на нее куском мяса и искоса взглянул на незнакомца.

– Да, я Карсон, – ответил он, отметив про себя, как превосходно одет этот джентльмен, не то, что его спутник.

Стоящий перед ним мужчина был стройным, широкоплечим, с точеными чертами лица. Да, такие, как он, быстро завоевывают сердца несговорчивых наследниц, и вообще подобные красавцы нравятся женщинам. Достаточно взглянуть на подавальщицу: она просто не сводит с него восхищенных глаз. Невилл Карсон сразу же невзлюбил незнакомца.

– А вы кто будете, сэр?

– Меня зовут Гидеон, а это капитан.

Забыв на время о говядине с луком, Карсон внимательно оглядел обоих мужчин. Да, второй, похоже, действительно морской офицер: повязка на глазу и все прочее…

– Чем могу служить, джентльмены?

Так называемый компаньон Карсона, а по сути дела мелкая сошка, Дикки, тут же весь обратился в слух. По многолетнему опыту он отлично знал: вежливый и обходительный Невилл Карсон намного опаснее Карсона-грубияна.

– Возможно, мы именно те, кто окажет вам услугу, – встрял в разговор кряжистый капитан в туго обтягивавшем плечи офицерском мундире.

Однако быстрый взгляд красавца заставил его замолчать.

– Нам сообщили, что «Карсон» – самая крупная фрахтовая компания в Филадельфии, – вновь зазвучал сочный голос Гидеона. – У нас есть предложение, которое, возможно, заинтересует вас.

– Предложение?

Смежив веки, Карсон какое-то время обдумывал слова незнакомца, затем взмахнул рукой, и Дикки в мгновение ока раздобыл еще два стула. Когда джентльмены наконец уселись, Карсон поднял кружку с элем и, прежде чем выпить, поинтересовался:

– Какое предложение?

– Очень выгодное, – холодно улыбнулся тот, кто назвался Гидеоном.

Карсон снова с неприязнью подумал, что многие женщины наверняка с ходу попадаются на удочку этому проходимцу.

– Корабль, груженный отличным товаром: шелк, фарфор, перец, индиго, тюки с хлопком и шерстью, скобяные товары…

– А откуда у вас этот… превосходный товар? – вкрадчиво спросил Карсон и начал медленно пить эль, не спуская при этом глаз с Гидеона.

От него не укрылось, что тот ответил не сразу.

– Товар отнят у англичан.

– У вас каперское свидетельство? – осведомился Карсон и уткнулся в тарелку, возобновляя прерванную трапезу.

Что-то подсказывало ему, что свидетельства, дававшего право нападать на неприятельские корабли, у них нет.

– Естественно, – последовал незамедлительный ответ.

«Естественно!» – фыркнул про себя Карсон, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. Наконец по его лицу расползлась приторная улыбка.

Вытерев подбородок тыльной стороной ладони, он вкрадчиво произнес:

– Я, разумеется, был бы рад сотрудничеству с такими деловыми джентльменами, но, к сожалению, у меня на складе практически нет свободного места. Я только что принял товар с трех таких же, как ваш, кораблей. Боюсь, мне придется отказаться от столь заманчивого предложения. Но… – Карсон замолчал, приложив к носу указательный палец, словно что-то припоминая, – я могу направить вас к тому, кто, наверняка, примет ваше предложение. У него толстый кошелек и огромный интерес к такому товару.

Гидеон и капитан обменялись явно разочарованными взглядами, а улыбка Карсона стала еще шире.

– Я говорю о торговой компании, которой владеет Вулрич. Мы недавно беседовали с ним, сегодня утром.

– Они разгружают суда, имеют фургоны, складские помещения? – сухо спросил Гидеон.

– Да, – кивнул Карсон.

Заметив, как при этом испуганно съежился Дикки, он нашел под столом руку своего напарника и, резко ущипнув ее, приказал тому молчать.

– Но хочу вас предупредить. Вулрич действительно сколотил огромное состояние, но он не из тех, кто сорит деньгами. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Такие, как Вулрич, не желают тратить свои деньги, даже если это сулит им еще большую прибыль. Поэтому вам придется поторговаться как следует. Ну, а если ничего не получится или останется кое-какой товар… приходите ко мне. Пожалуй, я смогу купить у вас немного.

В глазах Гидеона промелькнул какой-то странный огонек. Поднявшись со стула, он в знак благодарности протянул Карсону руку. Тот пожал ее, не вставая, и тот час же принялся уплетать свой любимый лук.

Не сказав больше ни слова, Гидеон вместе с капитаном направились к двери. Подавальщица проводила красавца голодным взглядом, буквально тая от улыбки, которой он наградил ее перед уходом. Карсона даже всего передернуло от злости.

– Но мистер Карсон… – начал Дикки, потирая свою пострадавшую руку, – ведь нам тоже нужны новые товары. У нас вполне хватает места на складе. Зачем вы отправили их к Вулричу?

Карсон грозно взглянул на компаньона и тяжело задышал, распространяя вокруг запах лука.

– Они еще вернутся, – заверил он, – и непременно примут мои условия, после того как Блайт Вулрич даст им отпор.

Мстительная улыбка исказила его полное лицо. Как славно придумано! Своим появлением эти джентльмены только раздразнят Блайт, а столь необходимый ей товар в конце концов все-таки окажется у него!

– Но ведь у Вулричей нет ни фургонов, ни денег, чтобы приобрести товар, – гнул свою линию Дикки.

– Совершенно верно, – затрясся от смеха Карсон. – Единственная оставшаяся у них ценность – это то, что находится у Блайт между ног.