"Игра теней" - читать интересную книгу автора (Уильямс Тэд)

Глава 14 Преследование

Кто-то дергал его за волосы.

Феррасу Вансену снились луга, залитые солнцем. Но даже в эти сладостные видения прокралась тревога — он заметил, как в траве мелькнуло что-то темное и опасное. Через несколько мгновений он поднял голову, пытаясь вернуться к реальности.

— Господин! — прокаркал Скарн и, вцепившись клювом в волосы Вансена, вновь что есть силы потянул их. — Проснись, господин! Мы в опасности.

Вансен с горечью подумал о том, что страх преследует его во сне и наяву. Ворон скакал вокруг, неуклюже хлопая крыльями.

— Что случилось? — пробормотал Вансен. — С чего ты взял, что мы в опасности?

— Сердцем чую, — прокаркал ворон. — До меня доносится запах кожи и железа. А еще я слышу какие-то звуки. Сейчас они стихли.

Длинная зловещая тень упала на капитана королевских гвардейцев, закрыв слабый свет затухающего костра. Стряхнув с себя остатки сна, Вансен вцепился в рукоять меча. Но тень замерла.

В следующее мгновение капитан понял, что это тень Джаира. Волн сумеречного племени сделал рукой требовательный жест. Глаза его, неотрывно устремленные на Вансена, почти светились.

«Отдай».

Слово прозвучало в голове Вансена так отчетливо, словно лишенный рта монстр произнес его вслух.

«Отдай».

— Он хочет, чтобы ты вернул ему меч, — пояснил проснувшийся принц Баррик. — Выполни его просьбу.

— И не подумаю!

— Верни ему меч. Он знает этот край. А мы здесь чужаки.

Вансен не двигался с места, переводя взгляд с принца на красноглазого демона. Наконец он сделал шаг вперед и извлек меч из-под плаща. Воин из страны теней вцепился в рукоять и выхватил меч из ножен. Оставив ножны в руках капитана, Джаир, бесшумный и стремительный, как ветер, скрылся в зарослях, окружавших их маленький лагерь.

— Это чистой воды безумие, — пробормотал Вансен. — Ваш безносый приятель убьет нас обоих.

— Не убьет. — Баррик снял сапоги, вытер ноги краем своего грязного потрепанного плаща и вновь обулся. — Он очень зол. Но не на нас.

— Позвольте узнать, с чего это он разозлился?

Скарн, прислушиваясь к разговору, приводил в порядок перья. На груди у него виднелись крошечные осколки яичной скорлупы. Чтобы ни происходило вокруг, ворон больше всего беспокоился о том, как набить свою утробу.

— Эти Высшие безумны, — тихонько заметил он. — Они слишком долго жили в Черных башнях, глазели в зеркала и слушали голоса умерших. Тут любой свихнется.

— О чем ты? Похоже, вы все спятили! — возопил окончательно выведенный из терпения Вансен.

— Джаир сердится, потому что ворон ощутил присутствие врага раньше его самого, — хладнокровно пояснил Баррик. — Он думает, что потерял бдительность.

— Но почему…

Капитан королевских гвардейцев не успел договорить. С дальней стороны холма донесся звук, каких Вансен никогда прежде не слышал. То был пронзительный визг, словно вырвавшийся из громадной трубы чудовищной формы.

— Помоги нам всемогущий Перин, что там такое? — выдохнул капитан гвардейцев.

— О господин, боюсь, это приближаются длинноголовые или кое-кто похуже! — отозвался ворон.

— Джаир найдет тех, кого почуяла эта птица, — сказал принц Баррик.

Он осматривал свои сапоги с таким невозмутимым видом, будто собирался совершить прогулку по внутреннему двору родного замка.

Вансен вскочил на ноги.

— Если он преследует врага, мы должны ему помочь.

Схватка с какими-то неведомыми созданиями отнюдь не привлекала капитана. Он не сомневался, что враг, затаившийся в зарослях, окажется еще отвратительнее Джаира. Ведь Вансен собственными глазами видел, как демоны утащили его товарища Коллума Дайера.

— Тише! — Баррик вскинул руку, прислушиваясь. Этот мальчишка, ставший похожим на оборванного уличного сорванца, по-прежнему излучал властность, присущую отпрыску королевского рода. — Это Джаир. Он зовет нас.

— Зачем? Разве он…

— Он цел и невредим, — ответил Баррик на невысказанный вопрос капитана. — Но он по-прежнему сердится.

— Ваше высочество, а вдруг он хитростью заманит нас в ловушку? Я знаю, вам это волшебное отродье не внушает опасений. Но вспомните, он получил свое оружие. И сейчас самое удобное время, чтобы с нами разделаться. Вокруг темно, в этом лесу ему известны все дороги и тропинки.

— Если бы он хотел нас убить, он мог это сделать в любую из предыдущих ночей, — нахмурившись, возразил Баррик. — Сейчас он не просто сердится. Он тоже испуган. — Принц покачал головой. — Я больше его не слышу. Мы должны поторопиться.

Даже не взяв факел, чтобы осветить себе путь, Баррик двинулся в том направлении, откуда доносился визг. Вансену оставалось лишь выругаться, выхватить из костра горящий прут и поспешить вслед за ним.

Дождь смыл дымовую завесу, затянувшую небо. Но мантия, как называл ее Джаир, оставалась на месте. Даже сейчас, в середине ночи, сквозь тесное переплетение ветвей проникало тусклое свечение, словно вечные сумерки пропитали небо, как масло, и теперь медленно сочились вниз. Под деревьями царил густой мрак, слабый свет факела не мог его разогнать. Догоняя принца, Вансен не раз споткнулся о корни и дважды упал. Баррик протянул руку и помог ему встать.

— Быстрее, — бросил он.

«Не хотелось бы торопиться во время такой приятной прогулки, ваше высочество», — мысленно огрызнулся Вансен.

Над их головами раздалось хлопанье крыльев. Скарн, перелетая с ветки на ветку, передвигался быстрее, чем люди. Как всегда, старый ворон распространял вокруг себя запах влажной земли и гниения. Вансен ощутил этот запах даже прежде, чем услышал скрипучий голос Скарна.

— Нагните голову, господин, — предупредила птица.

И действительно, Вансен едва успел пригнуться, чтобы избежать удара колючей еловой ветви.

«В конце концов, от ворона тоже есть польза, — решил он. — А к мерзкому запаху можно притерпеться».

Джаир появился из-за деревьев так внезапно, что капитан гвардейцев невольно вздрогнул. С клинка, который сжимал в руке воин сумеречного племени, стекала кровь, одежду покрывали темные пятна.

Джаир сделал знак следовать за ним и двинулся в сторону небольшой рощи. Вансен повиновался, по-прежнему готовый к тому, что безликий монстр заманит их в ловушку. Он смотрел только на Джаира, опасаясь вероломного нападения, и потому едва не наступил на первый труп. Дрожащими руками он поднес факел к распростертому на земле телу и отшатнулся, пораженный жутким зрелищем.

Капитан королевских гвардейцев повидал немало трупов, но ничего подобного не встречал. Мертвое тело было так изломано и изогнуто, словно не имело костей. Голова убитого была чрезвычайной вытянутой, а грубая темная кожа делала это существо совсем не похожим на человека. Руки мертвеца оказались невероятно длинными и, судя по всему, имели гораздо больше суставов, чем у людей. Впрочем, толком разглядеть труп в темноте было трудно, поскольку Джаир превратил его в кровавое месиво. Тем не менее длинная голова с выдающимся хрящеватым носом, напоминавшим птичий клюв, осталась целой и вызывала содрогание своим видом. Лоб диковинного создания напоминал человеческий, но глубоко посаженные глаза могли принадлежать ящерице.

Странно было видеть на этом чудовище боевые доспехи и кольчугу, надетую поверх кожаной куртки. То, что монстр был одет по-человечески, показалось Вансену столь отвратительным, что он едва сдержал приступ тошноты.

В нескольких шагах от первого лежал еще один труп. Его длинный череп был срублен почти наполовину, залитые кровью когтистые руки раскинуты, словно монстр пытался отразить смертельный удар.

— Помоги нам всемогущий Перин, что это за твари? — запинаясь, пробормотал капитан гвардейцев. — Они гнались за нами?

— Я вижу их в первый раз, но Джаир утверждает, что это длинноголовые, — откликнулся Баррик. — Их было трое, один скрылся. Поэтому Джаир так сердится. Он говорит, что раны лишили его ловкости и проворства. Иначе он убил бы всех троих.

— Длинноголовые, — прокаркал ворон. — Они не просто бродяги, должен я вам сказать. Они кому-то служат. Об этом говорит их одежда.

Джаир наклонился и острием меча повернул голову одного из убитых, чтобы все могли рассмотреть отметину у мертвеца на щеке: уродливое клеймо, по форме напоминавшее лист терновника.

— Джикуйин, — медленно проговорил Баррик. — Мне кажется, Джаир произнес именно это имя.

Ворон испустил короткий испуганный вопль.

— Джек Чейн? Значит, они служат Джеку Чейну?

Неуклюже хлопая крыльями, ворон взгромоздился на плечо Вансену, и тот едва не потерял равновесие.

— Надо бежать отсюда, господин! — прокаркал ворон. — Бежать как можно быстрее!

— Насколько я понял, нам угрожает неведомый Джек Чейн, о котором было столько разговоров, — процедил капитан гвардейцев, переводя взгляд с принца Баррика на безмолвного Джаира. — Но я думал, что его владения остались в стороне.

Принц ответил не сразу.

— Джаир говорит, нам придется спать по очереди, — произнес он. — Мы должны все время быть начеку. И держать оружие наготове.

Дорогу по-прежнему окружал непроходимый лес, да и сама она так заросла травой и кустарником, что порой становилась неразличима. Лошади то и дело спотыкались о древесные корни, а огромные лужи делали путешествие еще более неприятным. Однако вскоре деревья расступились, и на горизонте появились серые проблески неба, похожие на застиранное ветхое белье, вывешенное для просушки. Даже дождь стих, превратившись в мелкую морось. Но все это ничуть не улучшало настроения принца Баррика.

«Нам что-то угрожает? — спросил он у Джаира. — За нами гонятся жуткие головастики?»

«Будь осторожен», — предостерег воин из страны теней.

Он протянул руку и указал вперед, где на дороге возвышалось поросшее кустарником нагромождение камней. Баррик натянул поводья, заставив свою диковинную лошадь по имени Стрекоза замедлить шаг и объехать препятствие. Джаир вновь уставился вдаль, и взгляд его казался отрешенным, как взгляд статуи на носу корабля.

«Нам что-то угрожает?» — повторил свой вопрос Баррик.

«Нам угрожает смерть, — последовал безмолвный ответ. — Или кое-что похуже. Одному из длинноголовых удалось уйти».

Упоминание о длинноголовых вызвало у Джаира приступ отвращения, который Баррик ощутил так отчетливо, словно на него пахнуло дурным запахом.

«Но ты убил двоих. А нас трое. Вансен — опытный воин, я тоже неплохо владею мечом. Почему мы должны бояться какого-то длинноголового?»

«Запомни, человек солнечного мира, эти твари никогда не охотятся поодиночке».

Разговор о длинноголовых явно приводил Джаира в едва сдерживаемую ярость.

«Они очень хитры. И имеют обыкновение действовать стаями».

«Ты говоришь, они охотятся?»

«Да, они доставляют рабов своему повелителю Джикуйину. Или добывают для него пропитание. В любом случае те трое, что встретились нам, отбились от большого отряда. Наверное, их послали в разведку. Я так же уверен в этом, как в том, что в небе над нами сияет Белый Корень».

Баррик невольно вскинул голову, но не увидел никакого Белого Корня — лишь слабое свечение, проникающее сквозь туман. Джаира он понимал с трудом; охваченный тревогой, воин из страны теней выражался еще более туманно, чем обычно, и не пытался приспособить собственные понятия к понятиям принца.

«Что ты предпочтешь: попасть в рабство или быть съеденным? — прозвучало у него в голове. — Неплохой выбор, не правда ли?»

«Кто такой Джикуйин? — не отвечая на насмешливый вопрос, спросил Баррик. — Ты все время говоришь о нем. А я по-прежнему ничего о нем не знаю».

«Ворон зовет его Джеком Чейном. Джикуйин обладает могуществом, древним могуществом, и теперь, когда Кул-на-Квар утратил так много…»

Баррик вновь не сумел ухватить мысль своего собеседника. В его сознании промелькнул туманный образ, непостижимым образом соединивший понятия «сияние», «музыка» и «язык».

«Разумеется, Джикуйин сознает свою силу, — продолжал Джаир. — Иначе его песнь не звучала бы за пределами его владений, на свободных землях».

Баррик окончательно сбился с толку. К тому же у него отчаянно ныла рука — здешняя сырость не шла ему на пользу — и болело ребро, поврежденное при падении. Но молчаливый Джаир проявлял необычную словоохотливость, и Баррик, не желая упускать возможности узнать хоть что-нибудь, продолжал расспросы.

«Ты говоришь, он обладает могуществом. Но в чем заключается его могущество? Он тоже король, как тот слепец, о котором ты рассказывал?»

«Нет. Древнее могущество не имеет ничего общего с королевской властью. Джикуйин — отпрыск богов, хотя и незаконный. Таких отпрысков было множество, но в годину Великой Крови мы одержали над ними победу. Некоторые из них оказались слишком умны или слишком сильны, они нашли убежище в пещерах или на высоких горах. Джикуйин — один из них».

«Так он потомок богов? И он нас преследует?»

У Баррика внезапно зазвенело в ушах, перед глазами все поплыло, лес вокруг превратился в бесформенную зеленую массу. Принц судорожно вцепился в поводья, чтобы не упасть с седла. Когда головокружение прошло, он почувствовал, что Джаир придерживает его за пояс.

— Все хорошо, все хорошо… — громко произнес Баррик и лишь потом заметил, что Вансен и ворон смотрят на него во все глаза.

Принц думал, что они с Джаиром оставили спутников далеко позади, а те, оказывается, ехали совсем рядом. Казалось, во время приступа дурноты время для Баррика остановилось, дав Вансену возможность нагнать его.

«Если этот… пресловутый Джек Чейн охотится за нами, не лучше ли повернуть назад?» — продолжил безмолвный разговор Баррик, окончательно придя в себя.

«Не думаю, что он охотится именно за нами, — ответил Джаир. — Он не послал бы в погоню простых длинноголовых, если бы знал, что им предстоит встреча с таким противником, как я».

Слова Джаира были исполнены гордости и высокомерия, но в них чувствовалась также и печаль.

«Джикуйин никак не мог узнать, что я получил… тяжкое увечье».

«Но разве ты получил тяжкое увечье?»

Воин сумеречного племени не успел ответить, а Баррик уже почувствовал, что его собеседника охватили горечь и стыд. Принц не видел лица Джаира — впрочем, оно было бесстрастным, как всегда, — но понял, что это неприятная тема.

«Когда преследователи набросились на меня, я упал. Упал и ударился головой о камень. Они нанесли мне несколько сильных ударов. После этого я… ослеп».

Признание Джаира привело Баррика в полное недоумение. Но вскоре он догадался, что в понятие «слепота» собеседник вкладывает какой-то иной, непонятный смысл.

«Почему ты говоришь, что ослеп? Ты же прекрасно видишь?»

«Только глазами».

Пока Баррик ломал голову над новой загадкой, их вновь нагнал Феррас Вансен. Впрочем, приблизиться к ним вплотную капитан не мог, ибо его конь испытывал трепет перед лошадью из страны теней и даже на стоянках старался держаться от нее как можно дальше.

— Ваше высочество, вы здоровы? — с тревогой осведомился капитан гвардейцев. — Я видел, вы едва не упали с седла.

— Оставь меня в покое, — отмахнулся Баррик, не желавший прерывать увлекательный безмолвный разговор ради шумной грубой болтовни с этим… простолюдином.

«Может, он и простолюдин, но он отправился с тобой в опасное путешествие, хотя это вовсе не входило в его обязанности, — напомнил принцу внутренний голос, принадлежавший ему самому, а не Джаиру. — Он прекрасно знал, что в этом проклятом месте добра не жди. Но все же не оставил тебя в одиночестве».

Баррик перевел дыхание.

— Я не хотел… — пробормотал он. — Я прекрасно себя чувствую, капитан Вансен. Вам не о чем волноваться. — Заставить себя извиниться перед капитаном королевских гвардейцев принц никак не мог. — Мы с вами поговорим позднее.

Вансен кивнул и придержал своего коня, позволяя лошади принца снова уйти вперед. Ворон, нахохлившийся на луке седла, проводил юношу сосредоточенным изучающим взглядом — так, бывало, придворный лекарь Чавен смотрел на Баррика, когда юношей овладевала вспышка необузданной ярости. Поймав взгляд птицы, Баррик внезапно ощутил приступ острой тоски по дому, по знакомым вещам и знакомым лицам.

«Ты сказал, что ослеп, — вернулся он к прерванному разговору. — Что ты имеешь в виду? Ведь глаза твои отлично видят».

Джаир не торопился с ответом.

«Меня не случайно зовут Штормовой Фонарь, — наконец прозвучало в голове у принца. — Мне дали это имя, ибо прежде я был наделен способностью проникать взглядом сквозь темноту и свет, а также видеть то, что находится вдали, за пределами обычного зрения. У меня есть третий глаз, внутренний глаз. Если бы он по-прежнему был открыт, я никогда не позволил бы длинноголовым подойти к нам так близко. А сегодня ночью я узнал об их приближении от какого-то старого ворона! Не думал дожить до такого позора. Не думал, что смогу ослепнуть».

В его словах было столько тоски и ярости, что Баррик снова ощутил признаки головокружения. Принц старался прямо держаться в седле, не желая, чтобы Вансен вновь докучал ему расспросами.

«Третий глаз закрылся, потому что ты ударился головой о камень?»

«Да. Я стал почти беспомощным и беззащитным. Вынужден прятаться и дрожать от страха, подобно лесной стихии, когда в солнечном мире ее настигает Белый огонь».

Слова Джаира вновь поставили принца в тупик, но чувства, обуревавшие воина сумеречного племени, были вполне понятны — Баррик слишком хорошо знал, что такое досада и отчаяние.

«Может быть, рана на голове заживет и твои способности вернутся?» — предположил он.

«Не думаю. Рана уже зажила, по крайней мере, заросла плотью. Но третий мой глаз по-прежнему мертв».

Баррик сочувственно вздохнул.

«Значит, такова воля богов, и не надо сетовать на нее, — изрек он, безотчетно повторяя то, что часто твердила ему Бриони. — Возможно, нам стоит найти укромное место, отдохнуть и подождать, пока твои раны полностью заживут? Не слишком ли мы рискуем в этих местах, по твоим же собственным словам, полных опасностей?»

«У нас нет выбора, — последовал ответ. — Мы не можем терять время. Иначе мы опоздаем».

«Опоздаем? Почему?»

«Я… я должен доставить по назначению одну вещь. Моя повелительница поручила мне как можно скорее отвезти эту вещь в Кул-на-Квар. Если я опоздаю или вообще не доеду, это повлечет за собой неисчислимое множество смертей».

«О чем ты говоришь?»

«О том, что прольются реки крови — и моего народа, и твоего, юный житель солнечного мира».

Мрачная уверенность, которую ощутил Баррик, не позволяла усомниться в истинности слов Джаира.

«Погибнут все, кто остался в твоем замке, и еще многие, очень многие. Мне поручено это предотвратить».

— Ничего не понимаю, — морщась от боли в затекших ногах, пробурчал Феррас Вансен. Вот уже несколько часов путешественники ехали без единой остановки. — От кого мы удираем, хотел бы я знать?

— От длинноголовых, — проскрежетал Скарн, Он так низко пригнулся к холке лошади, что походил на уродливый темный нарост. — Ты же видел их собственными глазами, господин. Правда, мертвых. Но можешь не сомневаться, живых осталось больше чем достаточно.

— И почему они за нами гонятся? В чем мы перед ними провинились?

— Ни в чем, господин. Но они должны доставлять рабов и мясо своему повелителю, Джеку Чейну.

— Этот проклятый Джек Чейн не сходит у тебя с языка. Объясни наконец, кто он такой.

— Это не поддается объяснению. Он один из Древних. Лучше не говорить о нем вслух.

— Но где мы, ты можешь сказать? И куда направляемся?

— Мне это неведомо, — ответил ворон, закрыл глаза и опустил голову, всем своим видом показывая, что дальнейшие расспросы бесполезны.

Феррас Вансен прекрасно сознавал, что утратил всякое представление о целях и маршруте путешествия. От его воли и желаний не зависело ровным счетом ничего. Джаир получил назад свое оружие, он отдавал распоряжения, выбирал маршрут, а всем прочим оставалось лишь безропотно ему подчиняться. Восстать против такого положения вещей Вансен не мог, ибо чувствовал себя до крайности неуверенно в этой проклятой стране, где однажды едва не лишился жизни. Он не думал, что когда-либо вернется сюда, но судьба распорядилась иначе. Теперь он скачет по заросшей лесной дороге, не имея понятия, куда она его приведет. Капитан королевских гвардейцев не сомневался лишь в одном: они все дальше углубляются в сумеречные земли. И даже если он решит покинуть принца, повернуть назад нет никакой возможности — в одиночку ему не найти обратного пути в край солнечного света.

«И зачем только я принес клятву верности этим надменным, упрямым, безумным Эддонам?» — с досадой думал капитан.

Путники проскакали полдня и наконец остановились, чтобы напоить лошадей. Вансен, спешившись, наблюдал, как его лошадь жадно пьет из мутного ручья, пересекающего дорогу. Заросли были здесь не особенно густыми, впереди лежало холмистое открытое пространство, которое можно было окинуть взглядом даже в тусклом сумеречном свете.

Скарн тоже пил, спустившись по течению немного вниз, ибо лошадь Вансена испуганно заржала, стоило ворону пристроиться рядом с ней. В нескольких ярдах от них обоих утоляла жажду серая кобыла Баррика. По обыкновению, она не издавала ни звука. Ребра коня Вансена ходили ходуном, шкура потемнела от пота, а диковинная кобыла по-прежнему не выказывала ни малейших признаков усталости.

«Неужели эта лошадь настолько сильнее и выносливее моей? — задавался вопросом капитан стражников. — Или все дело в том, что она родом отсюда, а мой конь здесь чужой?»

Джаир наблюдал за лошадьми, стоя чуть поодаль. Баррик даже не дал себе труда спешиться, он сидел в седле и смотрел на дорогу, петлявшую меж деревьев. Никогда прежде Вансен не видел таких диковинных деревьев — листья их, казалось, посеребрил иней. Что касается дороги, она производила самое обычное впечатление и мало чем отличалась от человеческих дорог, в меру грязных, в меру заросших, в меру каменистых.

— Ваше высочество! — негромко окликнул принца капитан королевских гвардейцев. Ему казалось, что деревья вокруг замерли, прислушиваясь к незнакомым звукам человеческой речи. — Ваше высочество, когда мы сделаем привал? День — если это можно назвать днем — уже клонится к концу. Ваш приятель-демон, как видно, не нуждается в пище, но вам, да и мне тоже, необходимо подкрепить силы. Должен сказать, что все припасы кончились и, прежде чем приступить к трапезе, нам придется добыть себе еду.

— Джаир не хочет останавливаться, пока мы не пересечем этот… как его… Шепчущий поток, — равнодушно ответил принц.

— Это что еще такое?

— Река Джаир говорит, длинноголовые не любят воду. Они не умеют плавать.

— Отрадно слышать, помоги нам всемогущий Перин! — невольно усмехнулся Вансен. — Что ж, отдохнем, переправившись через реку. Но где мы добудем пропитание, ваше высочество?

— Я найду вам еду, — предложил Скарн.

— Спасибо, мы справимся сами, — поспешно отказался Вансен, уже получивший представление о вкусах ворона.

Капитану приходилось и до этого голыми руками ловить птиц и кроликов, и он не сомневался, что обойдется без помощи говорящей птицы.

— Но если ты найдешь что-нибудь действительно съедобное — например, яйца, — мы не откажемся от твоего угощения, — прибавил он и, вспомнив о всеядности ворона, решил уточнить: — Я говорю про птичьи яйца.

«Выбор у нас небольшой, — подумал Вансен. — У меня нет с собой лука, так что я не могу подстрелить даже белку, не говоря уж об олене или каком-нибудь другом крупном животном».

Он тут же вспомнил, что за все время пути они не встретили зверя крупнее ворона — разумеется, если не считать убитых преследователей и длинноголовых. Когда капитан поделился своими наблюдениями с Барриком, тот лишь пожал плечами.

— Хотел бы я знать, чем питается ваш друг демон? — спросил Вансен. — Мы наслаждаемся его обществом вот уже десять дней, а я ни разу не видел, чтобы он ел. Правда, у него и рта нет! Но должен же он хоть как-то принимать пищу?

— Понятия не имею, что он ест. Он ведь из волшебного племени, сродни феям и эльфам. Когда я был маленьким, няня рассказывала мне, что эльфы питаются цветочным нектаром и звездной пылью, — сообщил принц, и по губам его скользнула грустная улыбка. — Джаир говорит, что его еда это не наша забота, — добавил он, услышав безмолвную речь сумеречного воина. — Надо продолжать путь.

В этот день путешественники не нашли другой пищи, кроме нескольких горстей водянистых бледных ягод, которые ворон и Джаир сочли безвредными для жителей солнечного мира. Ягоды, на удивление Вансена, оказались довольно сладкими, но при этом обладали странным привкусом дыма. Скарн предложил ему съесть кусочек древесного гриба, уверяя, что это отбивает чувство голода, и изголодавшийся Вансен последовал совету ворона. Никогда еще он не пробовал ничего более отвратительного, хотя, как завсегдатай таверны «Сапоги барсука», не был избалован гастрономическими изысками. Сверху гриб был склизким, словно Вансен ел выловленную из пруда лягушку, однако внутри оказался сухим и безвкусным, как пыль. И все-таки, сделав над собой усилие, капитан проглотил мерзкое угощение; голова у него слегка закружилась, однако сосущая боль в желудке успокоилась. Убедившись, что ворон не солгал, Вансен предложил кусочек гриба принцу, и тот после безмолвного совещания с Джаиром не отказался.

Они ехали быстро, изредка делая короткие остановки для отдыха. Все время моросил холодный дождь, а когда он хотя бы ненадолго прекращался, у путников сразу улучшалось настроение. Лесные заросли заметно поредели, и временами Вансену казалось, что деревья вот-вот расступятся и сменятся открытыми равнинами. Наконец он заметил вдали свинцовый блеск воды и понял, что это и есть река Шепчущий Поток, о которой упоминал Джаир.

— По-моему, дорога стала намного лучше, — заметил капитан, обращаясь к ворону. — Будем надеяться, она будет такой и дальше.

Скарн несколько раз подпрыгнул на луке седла и захлопал крыльями.

— После Шепчущего Потока лес закончится, и мы поедем через долины, — сообщил он. — Там тоже надо быть начеку. От древесных червей добра не жди.

— Что еще за древесные черви на нашу голову?

— Это громадные жуткие твари, господин. Некоторые называют их драконами, но больше они похожи на деревья, точнее сказать, на толстенные бревна. Они лежат неподвижно, как бревна, и выжидают, чтоб какой-нибудь горемыка приблизился к ним. И тогда они бросаются на жертву, как пауки на муху в паутине. О, да я вижу, господин, вы о них слышали, — заметил ворон, вглядываясь в побледневшее лицо Вансена. — Значит, вам известно, что от них лучше держаться подальше.

— Я… помоги нам боги… однажды я, кажется, видел одного из этих… древесных червей, — запинаясь, пробормотал капитан.

Вопль Коллума Дайера, исполненный смертного ужаса, зазвучал у него в ушах. Неужели ему вновь предстоит встреча с чудовищами, одним своим видом лишающими человека мужества?

— А другой дороги здесь нет? — спросил капитан. — Такой, где эти… древесные черви… не водятся?

— Не волнуйтесь, господин. Древесные черви — невероятная гадость, спору нет, но они встречаются редко, — заверил его ворон. — К тому же Джек Чейн куда опаснее любого из них.

Подбодрив капитана, ворон нахохлился и погрузился в молчание.

Прошел еще час или около того, однако путешественники так и не добрались до реки. Джаир с видимой неохотой разрешил остановиться на ночлег и разбить лагерь на вершине холма, откуда открывался вид на неглубокое ущелье. Скарн отыскал для принца и капитана еще немного ягод, а также несколько темно-синих цветов, лепестки которых, по его утверждению, утоляли голод. Вансен проглотил несколько горьковатых лепестков, лег и накрылся плащом, предвкушая сон. На душе у него по-прежнему было тяжело, однако минувший день не принес никаких неприятных событий, чтобы усилить его тревогу.

Он очнулся от сна так же внезапно, как и в прошлую ночь, но на этот раз его разбудил не ворон, а Баррик.

— Вставай! — прошептал принц. — Они на вершине холма, прямо над нами!

— Кто? — выдохнул Вансен, нащупывая рукоять меча.

Впрочем, он уже знал ответ. Вскочив на ноги, капитан подошел к испуганной лошади и, поглаживая ее по холке, устремил взгляд на поросшую лесом вершину. Среди деревьев мелькали факелы, пламя их казалось особенно ярким в бесконечных сумерках, какие-то тени быстро двигались вниз.

— А где наш безносый приятель? — прошипел капитан, почти уверенный в том, что они с принцем стали жертвами предательства.

— Здесь, рядом со мной, — ответил Баррик. — Он говорит, надо скорее спускаться к подножию холма, а когда окажемся в долине, во весь опор мчаться к реке. Джаир уверен, что мы будем в безопасности, если переправимся через Шепчущий Поток.

Сверху донесся пронзительный скрежет, напоминающий гоготание гигантского гуся с луженой глоткой; никакое другое животное, не говоря о человеке, не могло бы издать подобный звук. Кожа Вансена покрылась мурашками и заледенела от ужаса.

— Едем! — воскликнул Баррик.

Джаир, уже сидевший на лошади, помог принцу взобраться в седло.

— Они уже знают, что мы проснулись! — крикнул юноша, обернувшись к Вансену. — И они идут сюда.

— Да кто они такие? — возопил капитан. — Что у них там, собаки? Или волки?

Ответа не последовало.

— Не забудь обо мне, господин! — проскрипел ворон, тяжело вспархивая на спину испуганного жеребца.

— Устраивайся лучше сзади! — распорядился капитан.

Поскольку во время скачки придется пригибаться к шее лошади, Вансен не желал, чтобы ворон заслонял ему обзор.

Душераздирающий вопль повторился снова. Вансен двинулся вниз по склону вслед за принцем. В тусклом сумеречном освещении он едва различал лошадь с двумя седоками, мелькавшую меж деревьями. Ветви хлестали по лицу капитана с таким остервенением, словно он чем-то вызвал их гнев.

— Это вовсе не собаки, господин! — донесся сзади голос ворона, вцепившегося когтями в пояс Вансена. — Не зря мы называем длинноголовых еще и «нюхачами». Собаки им без надобности, они сами наделены отличным чутьем.

Очередной вопль разбил ночную тишину. На этот раз он раздался совсем близко.

— А еще у них очень громкие голоса, — без всякой необходимости пояснил ворон.

Визг и крики теперь неслись со всех сторон. Вансен видел, что огни факелов приближаются, стремительно двигаясь вниз.

«Мне остается лишь молиться о том, чтобы лошади не споткнулись в этом проклятом лесу и не переломали ноги», — с содроганием подумал он.

— Скажи-ка, а бегают эти твари быстро? — не оборачиваясь, спросил он у ворона. — Сумеют они догнать нас, когда мы окажемся в долине?

— Нет, господин, они не слишком проворны, однако способны выследить нас, где бы мы ни скрылись, — последовал ответ. — Представь себе, они могут учуять гнездо на вершине высоченного дерева.

— Слева! — на скаку прокричал Баррик.

Вансен только открыл рот, собираясь спросить у принца, что тот имел в виду, как прямо перед ним возникла огромная тень. То был колоссальных размеров камень, выступающий из скалистого остова холма, как сломанная кость. Капитан натянул поводья и резко повернул, объезжая неожиданное препятствие. Крутая узкая тропа, открывшаяся за камнем, вела прямо вниз.

Ветки так же ожесточенно хлестали Вансена по лицу, но в душе у него загорелся огонек надежды. Разумеется, в долине всадники сумеют обогнать свору утробно завывающих чудовищ и домчаться до реки. А потом, если Джаир прав и эти твари боятся воды…

Уродливые лица длинноголовых мелькали меж деревьями, огни факелов разгоняли сумрак, воздух дрожал от воинственных воплей. Вансен уже намеревался вытащить из ножен меч, но тут ветка хлестнула его по лицу так сильно, что едва не вышибла из седла. Капитану пришлось еще ниже пригнуться к шее лошади и сосредоточиться на дороге. От Баррика и Джаира его отделяло всего несколько ярдов. Но лошадь из страны теней значительно превосходила его коня и силой, и размерами. Несмотря на то что темной кобыле приходилось нести на себе двух седоков, она вырвалась вперед. Вансен отчаянно пришпоривал своего скакуна, не желая оставаться в одиночестве посреди враждебного сумрака.

Через несколько мгновений капитан с ужасом убедился, что преследователи ухитрились его опередить — факелы мелькали уже в маленькой рощице у самого подножия холма. Длинноголовые выходили из-за деревьев. Как ни странно, лошади Баррика они словно не замечали, явно намереваясь преградить путь жеребцу Вансена. Капитан вцепился в рукоять меча, умоляя богов ниспослать его клинку разящую силу. Как видно, повелитель Небес Перин услышал его молитву: сверкающее лезвие рассекло воздух и обрушилось на голову ближайшего преследователя.

Меч вошел в череп с таким трудом, словно голова чудища была каменной. Длинноголовый упал, выпустив из рук факел. Перед Вансеном с устрашающим воплем возник еще один враг. Однако серый конь, закаленный в сражениях, смело двинулся на длинноголового и сшиб его с ног. До Вансена донесся отвратительный хруст костей под лошадиными копытами. Путь снова был свободен. Изломанная линия факелов осталась сзади, и Вансен помчался во весь опор, стараясь нагнать своих спутников.

Он уже почти спустился вниз, лошадь продиралась сквозь заросли кустарника не обращая внимания на колючки, царапавшие ее шкуру. Спасительная долина, над которой серел прямоугольник сумрачного неба, была совсем близко. Оглянувшись назад, Вансен убедился, что от факелов его отделяет не менее дюжины шагов и это расстояние увеличивается. Капитан собирался окликнуть Баррика, как вдруг увидел огни в дальнем конце долины. Казалось, на землю упало несколько десятков горящих звезд.

— Ловушка! — возопил Вансен. — Мы попали в ловушку!

Капитан гвардейцев знал, что Баррик не придержит лошадь и даже не обернется, если Джаир не разрешит ему. Оставалось лишь надеяться, что отряд длинноголовых не особенно велик и силен и Вансен со спутниками сумеют дать им отпор и прорваться к вожделенной реке.

Расстояние в сотню ярдов, разделяющее всадников и длинноголовых, неуклонно сокращалось.

«У этих тварей не только луженые глотки, но и много хитрости», — отметил про себя Вансен.

Судя по всему, длинноголовые окопались и выжидали, пока добыча помчится прямо на них. Огни факелов взметнулись в воздух — видимо, сумеречные твари бросали их в сторону всадников. Воинственные вопли так резали уши, что Вансен боялся оглохнуть.

Огни были уже совсем близко, и Вансен разглядел, что за каждым из факельщиков стоит три-четыре длинноголовых. Лошадь Баррика на всем скаку врезалась в темную массу; сквозь визг и завывания врагов до него долетел гневный голос принца. Мгновение спустя преследователи окружили лошадь капитана гвардейцев. Он без устали размахивал мечом, разя все, что вопило и двигалось.

У некоторых длинноголовых были щиты. Вансену удалось продвинуться всего на несколько шагов, и тут же враги потеснили его обратно. Его меч звенел, скрещиваясь с бесчисленными клинками, наставленными на него со всех сторон. Капитан разглядел, что у противников нет ни мечей, ни копий, однако каждый имел на вооружении боевой топор, короткую пику или дубинку. Одно из этих созданий, оглушительно заверещав, метнуло свою дубинку в капитана. Вансен отразил удар мечом, но при этом потерял равновесие и едва не вылетел из седла.

Осознав, что к реке не прорваться, Феррас Вансен судорожно вцепился в поводья. Лошадь испуганно заржала и подалась назад. Капитан озирался по сторонам, отыскивая способ вырваться из окружения. Но длинноголовые, чьи уродливые силуэты смутно угадывались во мраке, заполонили долину.

«Где принц?» — с содроганием спрашивал себя капитан.

Разглядеть что-нибудь в этом хаосе не представлялось возможным. Скорее всего, враги уже стащили принца с лошади. Но может быть, Баррику и Джаиру все же удалось прорваться к реке?

В следующее мгновение Вансен увидел сумеречного воина: нанося сокрушительные удары, тот защищал Баррика от наседавшей со всех сторон своры длинноголовых. Удивительной лошади нигде не было видно — вероятно, она погибла или умчалась прочь, оставив седоков на произвол судьбы. Вансен вонзил шпоры в бока своего скакуна и двинулся на выручку принцу и воину страны теней. Только тут он вспомнил, что за спиной у него сидит ворон, который напомнил о своем существовании испуганным карканьем.

«Если мне предстоит погибнуть, птице нет необходимости разделять мою участь», — решил Вансен.

Схватив тяжелого, неуклюжего ворона, он швырнул его в заросли, темневшие у воды.

Воинственные крики, сотрясавшие воздух, сделались еще громче — из леса на открытое пространство долины вырвался новый отряд размахивавших факелами длинноголовых. Чудовищно непропорциональные силуэты, резкие изломанные движения — все это казалось видением из страшного сна.

Вансену все-таки удалось прорваться к своим спутникам. Баррик поднял на него остекленевшие, невидящие глаза. Джаир, чей меч покраснел от крови, даже не повернул головы, отражая натиск врагов.

— Мы окружены со всех сторон! — крикнул Вансен, с трудом сдерживая охваченного паникой жеребца, норовившего встать на дыбы.

Длинноголовые, вышедшие из леса, явно не считали нужным торопиться, однако они с каждой минутой приближались. Вансен и его спутники оказались в центре неумолимо сужавшегося круга. Капитан напрасно искал в рядах неприятеля хоть какую-то брешь. Охотники знали свое дело и не собирались давать добыче ни малейшего шанса.

Численное превосходство врагов казалось подавляющим — их было не меньше пятидесяти. Вансен понял, что ему остается один лишь выход: умереть в бою. Он не собирался покорно ждать, пока его заколют, как измученного вепря, окруженного беспощадными охотниками.

Вдруг он с недоумением осознал, что враги остановились. Вместо того чтобы наброситься на добычу, длинноголовые взирали на попавшую в окружение троицу с холодным любопытством. Маленькие глазки посверкивали под выступающими бровями, открывались и закрывались беззубые рты, как у выброшенных на берег рыб. Два разведчика, которых Джаир убил прошлой ночью, были вооружены и одеты куда лучше, чем их собратья. В большинстве своем длинноголовые сжимали в руках неуклюжие дубинки, одеждой им служили жалкие лохмотья, обрывки кольчуги кожи. Впрочем, этих тварей было так много, что с тремя противниками они справились бы и голыми руками.

Впервые на памяти Вансена Джаир, воин сумеречного племени, показал, что способен объясняться не только мысленно. Он издал звук, отдаленно похожий на предостерегающее шипение змеи. Звук этот оказался таким громким, что перекрыл неумолчное бормотание длинноголовых. Джаир угрожающе вскинул меч. Вансен понял, что он намерен дорого продать свою жизнь и унести с собой как можно больше врагов. В том, что воин из страны теней выполнит свое намерение, капитан королевских гвардейцев не сомневался. Не сомневался он и в том, что в конце концов бесстрашный Джаир будет повержен и убит. Та же участь ожидала принца Баррика и самого Ферраса Вансена.

— Джаир, не надо! — что есть мочи закричал капитан. — Баррик, остановите его! Похоже, они не собираются нас убивать!

Безликий воин сделал шаг вперед. Вансен протянул руку и схватил его за воротник плаща. Джаир Штормовой Фонарь обладал поистине невероятной силой, ибо, пытаясь освободиться от хватки Вансена, едва не вытащил капитана из седла.

— Опомнись, безумец! — прошипел Вансен, не разжимая пальцев. — Ты погубишь себя и нас! Разве ты не видишь — они не собираются нас убивать.

Баррик после секундного колебания тоже бросился вперед и схватил Джаира за руку. Сотрясаясь от ярости, сумеречный воин устремил на принца негодующий взгляд. Глаза его метали молнии. Но в следующее мгновение он опустил свой залитый кровью клинок. Длинноголовые подошли ближе и, тихонько подвывая, начали разоружать пленников.

— Сопротивление бесполезно, — бросил Вансен, повернувшись к принцу. — Лучше попасть в плен, чем погибнуть в бессмысленной схватке. Пока мы живы, у нас остается надежда.

— На что надеяться? Нас ожидают только пытки, — ровным бесстрастным голосом произнес Баррик.

Тут кто-то из длинноголовых грубо толкнул принца, и тот полетел землю. В следующее мгновение рядом с Барриком оказался Вансен, которого заставили встать на колени. Длинноголовые проворно закрепили цепи вокруг запястий капитана, накинули ему на шею петлю из толстой жесткой веревки. То же самое они проделали с Барриком и Джаиром.

Один из длинноголовых выступил вперед, издал властный крик и потянул за веревку, привязанную к шее Баррика, заставляя принца встать. Когда он потянул за шею Джаира, тот, вращая безумными от ярости глазами, попытался сопротивляться. Вансен сделал рукой успокаивающий жест, и воин сумеречного племени мгновенно сник и послушно последовал за захватчиками. Длинноголовые странно зашипели, что, судя по всему, заменяло им смех. Все они распространяли запах болотной сырости и еще какой-то отвратительный аромат, кислый и резкий, как уксус.

Захватчики потащили пленников к тому самому холму, откуда они спустились совсем недавно. Феррас Вансен содрогнулся, услышав душераздирающее ржание своей лошади. Он понял, что длинноголовые принялись резать несчастное животное.

«Этим тварям нужны рабы или мясо, — подумал он, чувствуя в душе странную гулкую пустоту. — Лошади годятся только на мясо и обречены на смерть. А нам уготована участь рабов. Но мы живы. По крайней мере, пока».