СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ РАБОВ, ИЛИ СТРАШНАЯ УЧАСТЬ ПОКОЙНИКОВ

Эспаньоле не суждено было долго быть Маленькой Испанией — уже в начале XVII века потомков Колумба начали теснить французские и английские пираты и авантюристы. Затем французы окончательно изгнали и англичан, и испанцев, заложили собственные города Пор-Марго и Пор-де-Пе и назвали новую колонию Сан-Доминго. Они и стали главными владельцами привозимых на остров в огромных количествах африканских пленников.

Как отмечали очевидцы, условия жизни рабов в Сан-Даминго были самыми худшими во всей Вест-Индии. Поэтому, придя в себя после шока от нечеловеческой перевозки в переполненных трюмах, схоронив в первые месяцы каждого третьего товарища по несчастью в чужой земле, негритянские невольники начинали медленно поднимать головы, а потом и вовсе бросать вызов хозяевам. Уже в 1522 году произошло первое восстание, а затем они последовали одно за другим — в 1533, 1537, 1548 годах. Постоянно случались и побеги, число завоевавших таким образом временную свободу колебалось от тысячи до полутора тысяч человек.

Главная сложность восставших поначалу заключалось в том, что они просто не понимали языка друг друга, поскольку представляли около 40 различных народностей и племен. К тому же многие эти племена на африканском континенте вели между собой постоянные войны и были непримиримыми врагами. Видимо поэтому в первые годы, желая навредить кому-либо из белых, искушенные в знаниях ядов негры очень редко устраивали отравления хозяев но зато в массовых количествах — их рабов, подрывая таким образом материальное положение колонизаторов, например, губернатор Сан-Доминго из-за подобных действий потерял только за один год сто своих слуг, но никак не пострадал лично.

Однако с течением времени сама жизнь и общие враги-хозяева невольно заставили чернокожих жителей острова пойти на взаимное сближение, и у них появился свой язык — креоль — своеобразный "эсперанто" из смеси французских, индейских и негритянских слов. А вторым главным объединяющим фактором стали африканские религиозные традиции и ритуалы, у которых было много общего (пантеоны божеств, культ умерших, одержимость духами, поклонение через танец и т.д.). Одновременно они являлись совершенно неведомой и заповедной сферой для белого католического населения. И к тому же напоминали о далекой потерянной родине, давая выход ностальгическим воспоминаниям и чувствам. Многие племена считали, что их посмертный "рай" находится там, на далекой родине и, умерев в собственной вере, они не останутся на ненавистном острове, а "улетят" на потерянный континент. И еще: хозяева могли отобрать у раба все, лишить его самых последних и необходимых вещей, но они были не в силах лишить его родных богов и духов.

Африканцы быстро осознали, что они владеют огромной тайной силой, а поскольку эта сила несла характер сопротивления и в какой-то мере являлась своеобразным оружием, то в главное ядро ее естественно выдвинулась самая мощная и закрытая система воду дагомейских племен, особенно культ мертвых.

С помощью древних ритуалов можно было поддерживать и жесткую иерархию внутри всего сообщества рабов, внутри отдельных кланов и небольших групп, судить и наказывать провинившихся или предавших среди своих, приносить кого-то в жертву во имя обшей цели. Причем делать это обычно внешне незаметно для белых и без применения физического насилия.

Тут уместно обозначить мысль, которая, кажется, еще не звучала в нашем повествовании: для любой магии очень важным является психическое поле, на котором развиваются ее действия. Иными словами, колдовство действует на того, кто в него верит. И особенно, если он верит почти на генетическом уровне, из поколения в поколение, на уровне подсознания. А именно к такой категории и относились рабы, перемещенные из Африки, как мы уже видели, просто пропитанной оккультизмом.

Один из самых распространенных способов определения преступника среди негров колдунами или жрецами обычно заключался в том, что они после специального ритуала давали подозреваемым выпить особое варево из одного общего котла. И говорили, что оно подействует как яд только на виновного. После "дегустации" все пускались в пляс, а один валился замертво. Происходило это потому, что человек знал — он виноват! — и верил в неотвратимость и быстроту наказания. Может быть, одной этой веры уже было достаточно, чтобы умереть, хлебнув даже чистой воды, но колдуны отвечают — нет — жидкость из котла действительно является потенциальным ядом, но только для того, кто испытывает сильный внутренний стресс. Именно это состояние спускает какой-то тайный механизм в химической формуле.

"Свидетель колдовства" Гарри Райт рассказывает о подобном же случае. Он оказался вместе с колдуньей в одной из дальних туземных деревень, куда их пригласили на помощь: кто-то изнасиловал маленькую девочку. Когда они приехали, девочка была уже мертва. Мертва, на взгляд врача Райта. Но колдунья вдруг стала дуть в рот девочки, что-то шептать ей в ухо, и "умершая" шевельнула губами и произнесла только одно слово: "Мбуки". Колдунья тут же велела привести к ней всех подростков, носящих это имя. Их оказалось пятеро. Никто не сознался. Тогда колдунья перенесла теперь уже действительно недвижимую девочку на помост в центре деревни, выстроила перед ней подозреваемых и заставила их жевать какую-то неприятно пахнущую сухую смесь с зернами маниоки. Потом резко скомандовала: выплюнуть! Едва глянув на землю, колдунья ткнула пальцем в одного из подростков. Он тут же бросился в лес. Преступника никто не преследовал. Колдунья объяснила собравшимся:

— Видите, его маниока сухая, а у остальных мокрая. Вошедший в него злой дух, совершивший преступление, не смог ему помочь, и рот насильника оказался сухим... Вечером подросток покорно ждал колдунью в ее собственной деревне. Она побрызгала водой вокруг хижины, где сидел в полном трансе малолетний преступник, посыпала каким-то порошком и сказала, что он умрет через три дня. Все так и произошло... В данном случае, как, видимо, и во многих других, колдуньей был применен лишь прием прикладной психоло-гии возможно, на слабом фармакологическом фоне, а глав- ное —на том самом упомянутом фоне генетической веры.

Кроме этой абсолютной веры африканцы издревле испытывали и не менее абсолютный страх перед колдунами, и объяснялся он не только боязнью быть разоблаченным или обвиненным в чем-либо, но и тем наказанием, которое применит колдун. Надо сказать, что обычная смерть, которой, как мы видели, негры не очень-то и боялись, была отнюдь не самой большой карой. Гораздо ужаснее было еще по жизни или после смерти навсегда потерять свою душу и оказаться бродячим духом, обреченным на вечное бесприютное скитание, или стать безвольным и беспамятным исполнителем приказов колдуна. С помощью последнего действа, кстати, часто совершались самые жестокие и кровавые убийства, и при этом преступники даже не знали, что они сотворили...

Только в середине XVIII века Франсуа Макандаль, чернокожий беглый раб, первым перевел в, так сказать, массовом порядке направление подобных ударов мщения на хозяев. Учтя при этом, конечно, разницу в психологии. Он организовал тайную разветвленную сеть заговорщиков по всей стране, которые должны были по его сигналу разом отравить одними из самых сильнодействующих ядов белых рабовладельцев. Осуществить эту грандиозную террористическую операцию не удалось, поскольку заговор был раскрыт задолго до условного дня. Макандаля публично сожгли на костре, но он стал символом, а затем и духом-воду грозного раба-мстителя.

Поначалу колонизаторы не видели в воду особой опасности да и, видимо, не спешили приобщать рабов к собственной религии, так как при этом последние вольно или невольно становились для хозяев "братьями во Христе" и получали какие-то дополнительные права, скажем, на посещение церкви. Но затем белые поняли, что из двух зол лучше выбрать меньшее, и, официально запретив воду, стали активно насаждать среди рабов католицизм. Но, как обычно бывает, воду стала для многих еще притягательней и обрела новую силу. Ритуалы теперь проводились где-нибудь в потаенных местах, по ночам и иногда одновременно служили подготовкой к очередному восстанию.

Тогда же среди более покладистых рабов стал складываться странный симбиоз католичества и языческой веры. С одной стороны, традиция африканцев "обмениваться богами" между победителями и побежденными позволила им в какой-то мере поверить в христианство и принять его святыни, а с другой — воду получила возможность мимикрировать под католицизм и таким образом легализоваться. И в самом деле, ведь никто не мог сказать, каким богам и как молится в душе негр-раб, смиренно взирающий на пастора в католической церкви. А со временем процесс пошел в другую сторону, и в храмах воду появились почти христианские по виду алтари, где вместе с традиционными плодами и злаками нашли место открытки-изображения святых и библейских сюжетов, свечи и распятия. Более того, стало считаться, что католическая молитва, произнесенная перед началом водуистского ритуала, значительно усиливает его. Многие божества воду (их стали называть еще и "лоа") получили своих двойников в виде христианских святых. Так, Легба, упомянутый нами как посредник между богами и людьми на африканской земле, здесь обрел второе имя Святого Петра, привратника рая, но кое-кто отождествлял его и с Христом. Чернокожая богиня красоты и любви Эрзули стала еще и девой Марией, а змей Данбала (в Дагомее он был Айдо-Хведо) обрел ипостась Святого Патрика или даже Моисея, "воздвигшего змея в пустыне". По сути Данбала стал на Гаити главным божеством, но почему-то передал свое имя, чуть изменив его (Айда-Ведо), своей жене-радуге. Возглавила же весь новый пантеон воду вместо Маву-Лиза верховная сущность Гран Ме. Но она оказалась столь далека от людей на своих небесах, что не имело смысла обращаться к Гран Ме с прямой молитвой. К сонмам прежних дагомейских, йо-рубских и прочих национальных божеств и духов с годами добавились воду местного происхождения, рожденные ужасами рабства. За свою свирепость они получили общее название петро, что означает "камень". Тут надо сказать и еще об одном. Хотя чернокожие пленники практически полностью "африканизировали" Гаити, и к моменту их появления на острове остались буквально считанные единицы аборигенов, но дух араваков и карибов еще был жив на исконной земле. В воздухе, сотрясаемом теперь тамтамами, все еще витали индейские божества, и уцелевшие бронзоволикие шаманы танцевали на углях и совершали экстатические путешествия в иные миры, входя в состояние транса при помощи не ведомого неграм и белым табачного настоя. Этот волшебный настой, некоторые техники, приемы и даже отдельные характеристики духов-богов воду тоже впитала в себя.

В результате всего смешенная религия местами стала приобретать довольно любопытный вид. Российский ученый Н.Н.Кулакова пересказывает зафиксированную Дж. Лейберном ситуацию, когда "католическую часовню построили на холме, который известен как место, посещаемое Дамбалой. Отслушав мессу, люди с ветками в руках стали гуськом спускаться с холма, священник трижды произнес молитву Святой Деве, после чего молящиеся подняли ветки над головой и замахали ими так, что воздух наполнился звуком, напоминающим шипение множества змей. Под этот аккомпанемент они трижды произнесли: "Молись за нас!"

Надо заметить, что поскольку Данбала, как и положено змею, не говорит, а только шипит, считается, что сакральный язык гаитянской воду происходит именно от подобного шипения. С этим же связано и почитание в Южной Америке Данбалы в виде удава-боа. В Африке его место занимал питон, и в Бенине, в городе Вида, поныне существует знаменитый на все побережье Гвинейского залива Храм питонов.

Все, что мы перечислили выше, стало относиться к так называемой официальной, "белой" воду, претендовавшей на гражданство. А что касается другой части этой религии, ушедшей в подполье, то параллели ей в основном можно было отыскать в черной магии и даже сатанизме. Она получила свой пантеон духов ге, символизирующих смерть, страх, каннибализм и самые низменные человеческие и животные инстинкты. О ритуалах этой воду, наводивших ужас на негров, с содроганием говорили и белые.

Всколыхнувшая Европу Великая Французская революция отозвалась эхом и в Сан-Доминго — в августе 1791 года жрец воду А.Букман возглавил восстание в северной части острова. Сигнал о выступлении передавали от плантации к плантации те же самые барабаны, что использовались во время религиозных мистерий. Рабы расправились со многими собственными хозяевами, уничтожив заодно сотни неповинных плантаций кофе, сахарного тростника и хлопчатника. Во главе восставших вскоре встал Туссен Лувертюр, которого по масштабам личности и содеянного более поздние историки сравнивали то с Наполеоном, то со Спартаком. Итогом гражданской войны была отмена рабства и обретение островом конституционной свободы, но это не понравилось настоящему Наполеону, и его генерал Леклерк расправился с Туссеном частично силой, частично хитростью. Ответом стало еще более мощное восстание под руководством Дессалина. В результате французы в конце 1803 года окончательно убрались с мятежного острова, а он вернул себе первоначальное название — Гаити.

За время войны и рабы, и их хозяева потеряли по 50 тысяч населения, что было немало для столь небольшой страны. Уцелевшая горстка бывших колонизаторов попыталась было создать оппозицию, но Дессалин жестоко расправился с ней, уничтожив за одну ночь более трех тысяч человек, практически все белое население. Победитель тут же объявил себя императором и провозгласил свободу вероисповедания, за чем последовало отлучение Гаити от католической церкви на 55 лет. В 1847 году поименовавший себя президентом Сулук разрешил открыто исповедовать культ вуду, и он процветал 12 лет. Но в первый же год своего правления очередной президент Жерар вновь сделал католицизм государственной религией, коей она официально и является до сих пор.

Вообще говоря, Гаити в новейшей истории всегда была символом диктатуры, милитаризма и политической нестабильности, что, наверное, определялось давней и уже упомянутой межплеменной и межклановой рознью. А также африканскими средневековыми традициями активно "помогать" посредством ядов, магии и заговоров очередному лидеру побыстрее закончить свое царствование. Для примера можно заметить, что с времен Сулука и до начала захвата Гаити Америкой в 1915 году лишь один из 22 правителей не был убит или устранен в результате переворота. Невольно вспоминается "старая добрая" Дагомея, где именно по этим причинам всю охрану и прислугу царя составляли только женщины, где даже министры не имели права входить во дворец и общались с государем через своих заместительниц прекрасного пола. Лишь совсем недавно, в 1986 году, на Гаити пала последняя диктатура династии Дювалье, но и при этом международными аналитиками отмечается, что "положение в стране нестабильное".

Думается, подобная кровавая биография относительно изолированного государства-острова и царящая на нем политическая атмосфера, как нельзя кстати подходящая для всевозможных секретных обществ и культов, и позволили именно на Гаити окончательно сформироваться вуду (теперь начнем называть ее не воду, а этим наиболее распространенным словом). Те же факторы не способствовали паломничеству в страну, а особенно в ее глубинку, путешественников, исследователей или миссионеров и тем самым очень долгое время делали упомянутый культ закрытым для непосвященных иностранцев. Многие его тайны, в том числе самая главная, связанная с зомби, были раскрыты только в конце XX века, а какие-то, наверное, находятся за семью печатями и до сих пор. Итак, наш рассказ подошел к наиболее животрепещущей и мрачной тайне вуду. Но прежде чем мы погрузимся в ее жутковатое лоно, следует еще раз вернуться к обрядам официальной части религии, а также рассмотреть, что представляет из себя, по понятиям гаитянцев, духовное строение человека. Тем более что с африканских времен оно значительно трансформировалось и усложнилось. Это необходимо для того, чтобы лучше осознать суть ритуалов и психологию участвующих в них, а также увидеть те самые параллели, что связывают вуду с шаманизмом вообще и с сибирским в частности. У каждой религии есть свои способы вхождения в божественный экстаз. У одних это истая молитва или покаяние, у других — медитация или погружение в нирвану, а у третьих — вхождение в транс или одержимость. В вуду практикуется последнее, и, можно сказать, если другие люди обращаются к богам, то афро-гаитянские вудуисты на какое-то время "сами становятся богами". Или духами.

Патрик Лей Фермор в своей книге "Древо путешественника", увидевшей свет в 1950 году, пишет так:

"Всякий житель Гаити с раннего детства приучается к моменту воплощения, и он знает, что это чудо произойдет в toimelle (храме — В.Ф.), где сам воздух пропитан тайнами и барабанный бой почти физически воздействует на его мозг, и под воздействием барабанов, танца и божественного присутствия он погружается в состояние истерии и, как следствие, самогипноза".

А вот как выглядят подобные действа в глазах другого белого человека: "На небольшой площадке при входе в храм стояло несколько женщин. Их лица были закрыты покрывалами, и все они явно находились в гипнотическом трансе. Мне сообщили, что состояние транса продолжается три недели, и все это время женщины находятся в полной власти жрецов. Гипноз основан целиком на вере. Каждая из женщин верит, что фетиш вошел в ее тело и управляет ею... Раздалось несколько ударов барабана, послуживших командой, на которую были способны реагировать находящиеся в трансе женщины. Тамтамы стали бить все громче и быстрее. Женщины стали одна за другой издавать странные звуки, которые перешли в крик. Затем они начали танец. У меня не хватает слов, чтобы описать эффект, производимый таким танцем. В нем не было ни согласованных движений, ни определенного рисунка. Каждая из участвующих приходила во все большее возбуждение, полностью теряя всякое представление об окружающем. Казалось, они ничего не видят вокруг себя..."

Жрецы-хунганы, манипулируя ритмом барабанов и танцевальной церемонии, могут регулировать и степень погружения в транс, а также ускорять вхождение в него с помощью различных настоев и отваров, распыляемых в воздухе порошков. Главное, надо добиться того, чтобы "душа вышла из тела и уступила место в нем вуду". И не какому-нибудь, а вполне определенному, приличествующему данной мистерии и фетишам устраивающей ее общине.

Вот еще одно описание африканского ритуала, посвященного поклонению конкретному клановому божеству — шакалу:

"Танец начался (как и большинство из них) с медленного ритмичного пения. Колдун вел это пение, и хор отвечал ему, что было очень похоже на церковную службу. Члены племени, образовав круг, пили какое-то варево, приготовленное колдуном, и, по мере того, как они поглощали напиток, ритм барабана становился все быстрее. Неожиданно из тишины джунглей донесся отдаленный вой шакала. Темп напева возрос, голоса поднялись до резкого крика и, перейдя в дикий вопль, похожий на вой шакала, вдруг оборвались. Нгомбо (колдун — В.Ф.) начал медленный танец. На голове его была укреплена морда шакала, а на плечах висели шакальи шкуры, тело было изукрашено белыми полосами, ребра также подчеркнуты белой краской. Танец все ускорялся, и вот нгомбо завел песню, похожую на заклинание. Пение закончилось пронзительным криком, похожим на крик шакала, в ответ из леса раздались завывания, принадлежавшие, по-видимому, людям. Голоса выступали один за другим, и вся ночь наполнилась этими дикими воплями. Вой шакалов приближался и становился все громче. Наконец в нем можно было отчетливо различить визг женщин и рычание мужчин. Возбуждение нарастало.

В круг вошли несколько мужчин и женщин, начавших новый танец. То была самая неприятная часть ритуала.

Они рычали, бросались друг на друга и в конце перешли на четвереньки и стали, как животные, обнюхивать друг друга. Вдруг что-то темное влетело в их круг — сначала я подумал, что это кто-нибудь из танцоров, но потом понял, что это настоящий шакал. Он бегал среди танцующих, рыча и кидаясь на них. Все это закончилось дикой оргией..." Как видно из этих примеров, в состоянии глубокого транса вудуисты и отправители других схожих культов, призывая и "впуская" на какое-то время внутрь себя определенное божество, фетиш или духа, полностью с ним идентифицируются внутренне и даже внешне, приобретая соответствующую пластику, голос и свойства, буквально на глазах меняя собственный возраст и пол. В христианской практике подобное явление называется одержимостью бесами или сатаной и, естественно, воспринимается как страшное порождение зла, с которым отцы-экзорцисты тут же начинают всеми силами бороться. А здесь такая сознательно достигнутая одержимость воспринимается своего рода "благодатью божьей". Дело в том, что в вуду не существует понятий традиционной морали, и если человек по окончанию самого внешне неприятного и неприличного ритуала чувствует облегчение, внутренний подъем, — это и считается достижением блага, высшей и высокой цели. А бесконтрольный "сброс" во время транса негативной информации, выплеск в танце скопившихся эмоций и позитивное программирование подсознания и позволяют успешно добиваться "божественного очищения". Кроме того, люди на время транса временно обретают паранормальные качества — они могут самоисцеляться от серьезных болезней, ходить босиком по огню, погружать руки в кипящую воду, демонстрировать невиданную физическую мощь, что, конечно же, придает им ощущение собственной "божественной" силы. Неслучайно именно эти трансо-вые технологии и взяли на вооружение многие устроители нынешних курсов по "саморегуляции", "погружению", "открытию подсознания и невостребованных возможностей" и т.п., где все различие от методик вуду и еже с ними заключается лишь в мощных музыкальных стереоустанов-ках, заменивших живые барабаны.

Конечно, сегодня гаитянцы, особенно проводя свои ритуалы для туристов, не доходят до полного исступления, тем более в "мягкой" части веры, именуемой "рада" и олицетворяемой белыми одеждами. Обряды упомянутой "пет-ро" исполняются в красном облачении и они более эмоциональны и жестки, но тем не менее на глазах у посторонних зрителей тоже достаточно презентабельны. Хотя и те, и другие сопровождаются жертвоприношениями животных. "Отрываются" же наиболее экзальтированные жители острова, как принято сейчас говорить, "по полной программе" только на тайных ночных сборищах в особых местах, в том числе и на кладбищах. В таких укромных уголках можно увидеть и ритуальные гробы, и фетиши из человеческих останков, и "выход низменных страстей".

Автор книги "Черная магия и колдовство" Эрик Мэйпл приводит несколько примеров из оккультной практики вуду. Правда, в его описаниях они схематичны и наивны, но тем не менее несут какую-то дополнительную информацию.

"Например, чтобы воспользоваться чарами Черного Муса, надо написать на листе бумаги тринадцать раз имя врага. Бумагу покрывают слоем порошка "черный мус" (его состав держится в секрете) и в полночь сжигают. Очень важно ликвидировать из дома всю золу от бумаги, чтобы там не осталось и следов вызванных сил зла". В результате "тело или душа врага сильно пострадают". Чтобы получить возможность управлять сознанием другого человека, "достаточно смочить подошвы его обуви волшебной жидкостью, "покоряющим маслом".

Далее Мэйпл утверждает: "Несмотря на то, что в ходу у простых гаитян есть незатейливые чары для повседневного пользования и они не продиктованы злобой, большинство магических ритуалов вуду предназначено во зло, как, например, приводящееся ниже "пагубное заклинание", насылающее на живых силы мертвых. В начале сооружают миниатюрный гроб, который освящают именами дьявольской троицы — Мэтр Каррефо, Повелитель перекрестков и демонов; Гран Буа, Владыка ночной Земли и ночных лесов; Барон Симетьер, Повелитель кладбищ. Затем произносится заклинание: Зо ван-ве собо калиссо. Мэтр Каррефо, мве мем кириминал. Муа ремезье лоа-йо Гран Буа, луври байе мве Барон Симетьер, ленвуа морте.

После чего гроб отправляют по назначению, и получатель сего "подарка" умирает". Думается, на самом деле все выглядит не столь примитивно и однозначно и, конечно же, Мэйпл обрисовал лишь механическую часть ритуала, которая без сакрального магического наполнения всегда будет оставаться только бессильной и бесполезной имитацией. Итак, ранее мы упомянули, что архитектура духовной сущности гаитян несколько усложнилась по отношению к дагомейской. Так вот, гаитяне считают, что каждый человек состоит из пяти компонентов: во-первых, из физического тела; во-вторых, из духа этого тела, дарованного Дамбалой и его женой; в-третьих, из особого канала, связывающего человека с его звездой судьбы на небе; а в-четвертых и в-пятых, — с самыми важными частями — Большим добрым ангелом (жизненной силой) и Маленьким добрым ангелом (душой). Вот эти-то два "ангела" и являются самыми уязвимыми субстанциями живой личности и самыми главными предметами вожделения колдунов-бокоров.

Захватив в плен Большого ангела, колдун соответственно лишает свою жертву ее жизненной силы и заставляет медленно угасать. А к тому же ломает весь "кругооборот энергии в природе", не отпуская Большого ангела в космос, куда он должен возвратиться после смерти хозяина, чтобы стать духом-покровителем. У Маленького ангела еще больше вероятности подвергнуться опасности, так как во время сна человека он любит путешествовать, а в момент одержимости добровольно уступает место в теле вселяющемуся духу-вуду. Кроме того, в течение девяти дней после смерти хозяина Маленький ангел живет возле тела, и если его в это время поймать, то можно сделать астральным зомби и заставить выполнять свои поручения. Если же все складывается благополучно, то за девятью днями следует год "прописки" Маленького ангела в водных пучинах. Потом он должен на какое-то время поселиться в ритуальном сосуде-гови у родственников умершего и стать семейным божеством. И только после всего этого обретает свободу и живет в деревьях или камнях до следующего воплощения в новорожденном.

Как видите, биография любой гаитянской души непроста, а какие-то незначительные нарушения похоронных или сберегательных ритуалов могут усложнить и отравить ее гораздо сильнее. Поэтому все обряды над умершими выполняются неукоснительно и под бдительным оком жреца-унгана, выступающего в качестве охранника и Маленького, и Большого ангелов. Но в не меньшем внимании нуждается и тело, которое привлекает колдунов на предмет получения из него зомби — того самого зловещего "живого мертвеца". И возможность попасть в их число вызывает до сих пор самый сильный и суеверный страх чернокожих жителей острова.

"Самое худшее — глаза. И это вовсе не мое воображение. Это были глаза мертвеца, но не слепые, а горящие, расфокусированные, невидящие. Поэтому лицо было страшным. Настолько пустым, как будто за ним ничего нет. Не просто с отсутствием выражения, а с отсутствием возможности выражать. К этому моменту я уже видел на Гаити столько вещей, лежащих вне обычного человеческого опыта, что на мгновение полностью отключился и подумал, вернее, почувствовал: "Боже, может, вся эта чепуха — правда..." Так описал свою встречу с зомби Уильям Сибрук, автор книги "Таинственный остров", вышедшей в 1936 году. И это было действительно правдой. Зомби существовали в реальности и представляли собой, как бы сказали сегодня, своеобразных биороботов — бессловесных, лишенных памяти существ, безропотно выполнявших любую каторжную работу. В этом был и главный смысл их создания бокорами: зомби являлся идеальным рабом, он очень мало ел, никогда не бунтовал и никому не перечил. Оставалось лишь сразу же продать его на какую-нибудь дальнюю плантацию или стройку, где бы несчастного случайно не опознали родственники. Поэтому обычно для кандидатов в зомби подбирали рослых и сильных людей. Но иногда кто-то мог "заказать" колдуну молодую, красивую и покладистую служанку-наложницу или даже маленького ребенка, чтобы потом воспитать его в своем вкусе и сделать членом семьи. Случалось, что бокоры превращали в "ходячих мертвецов" собственных недоброжелателей или врагов своих клиентов. А иногда, говорят, они похищали души людей только для того, чтобы продать их злым духам и таким образом продолжить действие договора с черными силами. Так что над головой почти каждого гаитянина постоянно витала потенциальная опасность. Двумя годами позже Сибрука американская писательница Зора Херстон в книге "История Марии" тоже коснулась темы зомби, поведав документально и свидетельски подтвержденные истории нескольких несчастных. Название книге дал случай с девочкой Марией. Она была красива, послушна и любима родителями, и ее неожиданная смерть в 1909 году стала для родных огромным горем. Но еще больше они были потрясены, когда через пять лет побывавшие в столице Гаити одноклассники Марии вдруг увидели ее живой и сидящей у окна незнакомого дома. Хозяин дома не впустил их к себе и отказался что-либо говорить. Узнав об этом, родители бросились в столицу, но владелец дома и девушка уже куда-то бесследно исчезли. Чтобы успокоить взбудораженное общественное мнение, провели эксгумацию. В гробу Марии лежал скелет, одетый в ее платье, но он был слишком велик для похороненной девочки...

Как же человек превращается в зомби? Самые мистические и старинные версии гласили, что для этого бокор незаметно пробирается вечером к дому жертвы и через щель в двери или притворе "высасывает душу" из спящего человека, затем вдувает ее в специально приготовленную бутылку и закупоривает. Можно эту же бутылку с соответствующим обрядом спрятать под постелью умирающего, и тогда она сама "втянет" ослабленную болезнью душу. А можно, как уже говорилось, поймать Маленького ангела, когда он будет девять дней летать возле умершего. Роберт Мазелло в книге "Падшие ангелы и духи тьмы" приводит еще один способ: если у колдуна появляется такая возможность, то он незаметно подкладывает под подушку лежащего на смертном одре 21 семечко конголезского гороха и шнурок с 21 узелком, конечно, с соответствующими заклинаниями. И когда почивший покидает мир, шнурок превращается в паука, который одновременно вбирает в себя и отлетевшую душу. Таким образом она попадает под власть бокора, и стоит ему подойти к двери и постучать в нее, как новоиспеченный зомби поднимется со своего ложа и последует за колдуном. Но очевидно, что такой прием можно применить только в том случае, если умерший был одинок или его ближайшие родственники не проявили должной бдительности.

Обычно же, как сообщает Мазелло, сразу после смерти любого человека его семья призывает хунгана. Жрец приносит с собой белого цыпленка, выщипывает из него пригоршню перьев и кладет их в белый горшочек с прядью волос с головы покойного и обрезками ногтей левой руки и ноги. Собранные вместе, они воплощают душу усопшего, а горшочек, называемый по-де-тет, тщательно охраняется до момента предания тела земле или огню.

Иногда "хунгану предстояло выполнить более жуткую работу: попросив родственников держаться поодаль от покойника, он приподнимал саван и заползал под него.

Гремя амулетами и заунывно напевая заклинания, он обхватывал тело умершего, пытаясь выпустить на свободу душу, а затем поместить ее специальную бутылочку. В преданиях вуду есть упоминания о том, что покойник, прощаясь с душой, иногда поднимал голову и плечи и открывал рот. Закупоренная в бутылочке душа могла быть передана лишь близким родственникам, а иногда хранилась у самого хунгана, но ни в коем случае не должна была попасть к бокору..."

Если все же сражение за душу и тело выигрывал колдун, то после похорон он приходил на кладбище, разрывал могилу, вскрывал гроб и произносил имя умершего. Поскольку тот находился во власти бокора, то, хотя и с трудом, но послушно отзывался и приподнимал голову. В этот момент колдун подносил ему ко рту и открывал бутыль с душой-пленницей. Душа входила во внутрь тела, и человек воскресал. При этом он, видимо, уже частично терял память, но, чтобы окончательно не вспомнил своего прошлого и места, где жил, его почему-то надо было провести ночью мимо собственного дома.

Пытаясь как-то воспротивиться оживлениям на кладбище, умерших часто хоронили лицом вниз или забивали им рот землей, чтобы они не могли ответить колдуну. Иногда родственники перед погребением "для страховки" наносили трупу несколько смертельных ножевых ран или устраивали личный погост рядом с домом, под охраной. Наиболее состоятельные даже делали над могилами мощные бетонные саркофаги. Но не у всех были такие возможности, и не каждый желал поднимать руку на дорогой прах.

Та же Зора Херстон пересказывает историю, поведанную ей матерью умершего мальчика. В ночь после похорон его сестра услышала на улице пение и какой-то шум, а затем, как ей показалось, и голос брата. Ее испуганный крик поднял мать. Припав к окнам, они увидели на улице зловещую процессию, в которой с трудом шел и горько плакал умерший мальчик. Первым их порывом было, конечно, желание тут же выскочить на улицу и спасти сына и брата, но страх перед колдунами оказался сильнее. Они так и простояли в оцепенении, провожая взглядами уходящих бокоров и их приспешников. Вскоре, не выдержав потрясения, девочка сошла с ума...

Зоре Херстон можно верить, потому что она сумела даже сфотографировать настоящую зомби — Фелисию Феликс-Ментор, которая неожиданно "умерла" в 1907 году и столь же внезапно обнаружилась через 29 лет. Фелисию нашли бесцельно бродившей возле фермы ее брата "в ужасном состоянии" и тут же отправили в больницу. Буквально через несколько недель там с ней и встретилась Херстон, собиравшая материал для своей книги. "Это было чудовищно, — вспоминала писательница. — Белое лицо с мертвыми глазами. Веки — абсолютно белые, как будто сожжены кислотой. Что можно было ей сказать? И что получить в ответ? Оставалось только смотреть на нее. Но выносить долго это зрелище было невозможно..."

Если учесть что по уровню грамотности и образованности Гаити всегда занимала одно из последних мест на американском континенте, то можно поверить, что мистические версии появления зомби безоговорочно принимались на дух большинством из века в век. Но были и другие, знающие, что у колдунов помимо магии издревле существует вполне осязаемый "порошок зомби", добавив который в пищу, внеся в рану или просто рассыпав на тропинках, где ходит босоногий "кандидат в зомби", можно вызвать его быструю смерть.

И если при этом отравленный сохранял для окружающих родственников и даже врачей все признаки настоящего умершего — у него синела поверхность тела, стекленели глаза, останавливалось дыхание — то сам мнимый мертвый, к собственному ужасу, ощущал все происходящее. Он видел, как его оплакивали, укладывали в гроб и зарывали в могилу. Но при этом никак не мог помешать происходящему. И уже знал, что скоро к нему пожалует колдун. Правда, так было не со всеми, как признавались бокоры, многие не выдерживали действия порошка и умирали по-настоящему.

В урочный срок (говорят, он доходил до десяти дней) колдун появлялся на кладбище и с помощью другого порошка оживлял зомби и препровождал его к новому хозяину. Те, кто пользовались услугами "биороботов", вероятно, получали от колдунов инструкции "по эксплуатации", а возможно, и какие-то снадобья для зомби и время от времени их подтравливали. Во всяком случае было известно, что "живым мертвецам" ни в коем случае нельзя было давать пищевую соль, поскольку она хотя бы и частично, но могла восстановить их память.

Об этом свидетельствует, к примеру, история о Клавдиу-се Нарциссе, получившая совсем недавно, в 80-е годы только что ушедшего века, широкую огласку в западных газетах и на телевидении и пересказанная в книге АТорбов-ского "Иные миры".

"У Нарцисса была долгая тяжба с братьями по поводу земельных участков. Весной 1962 года он неожиданно заболел, был помещен в больницу в Порт-о-Принц, где вскоре скончался. Факт смерти был констатирован двумя ведущими медиками больницы, один из которых был американским врачом. Оплаканный родными, он был похоронен. Когда же сознание вернулась к нему, оказалось, что он находится на какой-то отдаленной ферме. Там он работал на полях от зари и до зари с доброй сотней таких же, как он. Очевидно, время от времени им в пищу подмешивали какое-то одуряющее снадобье, туманившее память. Когда однажды почему-то это не было сделано, зомби разбежались и разбрелись по острову".

Подозревая, что дома ему не особенно-то будут рады, Нарцисс не стал возвращаться в родную деревню. Но его все же увидели знакомые, сообщили в полицию, а потом доставили в семью, где он не был 18 лет. Родня сразу же его опознала, хотя и отказалась принять, и несчастного зомби поместили в приют. Снимок Нарцисса, сидящего на собственном надгробье, обошел многие издания мира.

Вскоре после этой истории, в 1982 году, на Гаити начал всерьез и основательно изучать феномен зомби американский этноботаник Уэйд Дэвис. Ему удалось встретиться с двумя бывшими "живыми мертвецами" и многими боко-рами и унганами. И тайна "порошка зомби" оказалось раскрытой. Обязательными его составляющими были растертые человеческие кости, некоторые экзотичные насекомые, пресмыкающиеся и растения, но главным компонентом являлся сильнейший нервно-паралитический яд тетродотоксин, добываемый из рыбы-двузуба (diodon his-triks). Этот яд в 500 раз сильнее знаменитого и мгновенно действующего цианистого калия, и поэтому нужна очень тонкая дозировка, чтобы привести человека в состояние клинической смерти и не убить его. Да к тому же заставить снадобье воздействовать в итоге не на весь мозг, а только на центры памяти, воли и речи.

Не менее сложным оказался и рецепт противоядия, включающий в себя как основу смесь тростникового сахара, картофеля и так называемого "огурца зомби" (datura stramonium). Интересно, что тот же тетродотоксин содержится в главном изыске японской кухни — рыбе фугу — неописуемо вкусной и столь же опасной. Дело в том, что при микроскопических дозах этот яд вызывает очень приятные физические и эмоциональные ощущения. Но при малейших нарушениях технологии приготовления фугу у гурманов появляются все шансы попасть на кладбище. И они попадают — несколько сотен японцев ежегодно. Примечательный факт: высококвалифицированным японским врачам со всех их отнюдь не гаитянской суперэлектроникой иногда бывает трудно определить, что же перед ними, — настоящая смерть или просто полное оцепенение организма, так сказать самопроизвольный синдром зомби. И были случаи, когда гурманы приходили в себя уже на тележках крематория.

Что касается оживляемых незадолго после смерти мертвецов, то примеры тому существуют и в священных писаниях, и в языческих, шаманских практиках, но, кажется, никто еще в мире, кроме гаитян и их африканских предков, не придумал усопшим такой жестокой посмертной участи.