"Исповедь убийцы" - читать интересную книгу автора (Певзнер Керен)

Глава 4. МАФИЯ БЕССМЕРТНА!

На работу я чуть не опоздала. Хотя я сама себе госпожа, но порядок есть порядок, если я пишу на двери, что начинаю прием в 8.30, то должна как штык сидеть, иначе всех клиентов распугаю. Накормив и отправив Дашку в школу, Дениса – на работу, я начала собираться сама. Я хотела надеть свои любимые голубые «Ливайсы», но их нигде не было. Я точно помнила, что повесила их сушить на веревку и выглянув в окно, поняла, что джинсы бесследно пропали. Остальные тряпки висели как висели, а вот их не было. Может быть они упали вниз? Я посмотрела вниз, но ничего там не увидела. Времени раздумывать не было, и я, натянув на себя первую попавшуюся шмотку, бросилась к выходу.

На работе была сплошная рутина. Я перевела несколько документов, смоталась в Тель-Авив без всяких происшествий, там зашла в Бюро по связям, к нотариусу, с которым я работаю, в Земельное управление. В общем, все шло, как по маслу. Это была награда за мои прошлые мучения. Теория «Зебра» или «Жизнь моя – тетрадочка в полосочку» набирала обороты. После густой черной полосы начался робкий белый просвет.

В коридоре меня уже ждал клиент. Пока меня не было, он общался с Додиком. Увидев меня, Додик радостно воскликнул:

– О, наконец-то, а мы тебя ждали!

Мужик был похож на лягушку. У него были толстые губы, вытянутые до середины щек. На лысину он зачесывал волосы с противоположной стороны, но они соскальзывали и висели сбоку, обнажая то, что должны были скрывать. Одной рукой мужик опирался на мощную трость, в другой держал папку. Так и хотелось добавить: с ботиночными тесемками, но это был бы уже перебор. Классики бы мне не простили. Галстук лопатой, веселенькой расцветки с горошком, полулежал на объемном животе.

– Проходите, садитесь, – сказала я ему.

Он степенно уселся в кресло для посетителей.

Я ждала.

– Ну-с, – важно начал посетитель, – госпожа Валерия, я его принес.

– Что именно? – поинтересовалась я.

– Как что? – удивился мужик, я же звонил вам третьего дня.

Знал бы он, в каких событиях я принимала участие за эти три дня, он бы не спрашивал.

– Меня зовут Натан Мордухаев, – сказал клиент, – и я написал роман!

Он торжественно положил папку на стол.

Я опасливо дотронулась до папки:

– Это роман? О чем?

– О русской мафии! – веско произнес Мордухаев.

Вот только этого мне не хватало. Безумный графоман – это что-то новенькое в моей практике. Хотя, Валерия, вспомни о своем минусе в банке, – сказала я себе, – для тебя сейчас все работы хороши.

– И о чем мы с вами говорили третьего дня? – осторожно спросила я.

– О переводе. Вы сказали, что возьметесь за перевод.

Я открыла папку. Там было около четырехсот страниц компьютерного набора. На первой – крупным шрифтом было выведено:

«Натан Мордухаев. МАФИЯ БЕССМЕРТНА! Остросюжетный роман.»

– Оригинальное название, – заметила я.

– Да, – согласился он,– очень точно отражает суть романа.

Я пролистала папку. Текст изобиловал словами «который», «потому что», «он вдруг сказал». Я понимала, что если его так и переводить, то любой ивритоязычный читатель обвинит меня в незнании языка. А опыта переделки у меня не было вообще. Хотя нет, однажды ко мне приходил один писатель и просил составить краткую аннотацию на иврите его романа, изданного где-то в Урюпинске. Он хотел получить субсидию в министерстве по делам репатриантов. Так я корпела над этой работой дня четыре, а результат был сто шекелей. Впрочем он остался доволен. И я тоже. Все-таки, лучше дипломы переводить.

Я закрыла папку и посмотрела на Мордухаева:

– Вы кому-нибудь показывали его? – я ткнула пальцем в папку.

– Да, – важно кивнул он головой, – мои друзья очень хвалят. И супруга.

Ну конечно, как же не хвалить. Муж писатель, на компьютере работает, а не козла во дворе забивает. Мне бы тоже понравилось.

– Я имела в виду, специалистам показывали?

– Я показывал Роман, – он так и сказал, с прописной буквы, это слышалось в его интонациях, и тут посетитель назвал фамилию журналиста из одной русской газеты, – он двоюродный внучатый племянник моей жены.

Я слышала о нем. Это был писец-многостаночник. Подвизался в местной русской «желтой» прессе, редактировал, в основном клубничку, столь почитаемую репатрианской публикой старшего и очень старшего возраста, не читавшей таких опусов в своей прошлой жизни. Один из его псевдонимов был Хулио Хуренито. Но закон рынка есть закон. Если клиент желает – будут ему и белка, будет и свисток. Племянник, кстати, не сам придумывал всю эту дребедень, а вооружившись ножницами, вырезал подходящие статьи из русских газет, благо самолеты из России летают к нам регулярно.

– Да, я слышала о нем, – подтвердила я. – И что же он вам сказал?

– Он сказал, что эта тема будет интересной израильтянам и что если перевести мое произведение на иврит и предложить в местное издательство, то с руками оторвут, – он улыбнулся и его губы растянулись еще шире.

– Эротики нет? – я сурово нахмурилась. – У меня дома дочка-подросток, на трех языках читает.

– Есть, – клиент покраснел и потупился. – Глава двадцать вторая.

Я быстро перелистала страницы, продолжая озабоченно хмуриться. Двадцать вторая глава называлась «Оргия». Первый абзац выглядел так: «Гости пили алкоголь, танцевали неприличные танцы и вступали в беспорядочные половые связи.»

Я наклонилась к папке, изо всех сил стараясь удержаться от смеха, и спешно перевернула страницу.

«…Он силой напоил несчастную водкой, после чего овладел ею в присутствии подручных, пользуясь беспомощным состоянием жертвы и своим извращенным воображением…»

Я захлопнула папку и некоторое время сидела, уперев взгляд в стол и мужественно борясь со спазмами истерического хохота. Похоже, Мордухаев принял краску, залившую мое лицо, за целомудренный румянец моралистки. Во всяком случае, когда я, наконец, смогла взглянуть на него, выглядел писатель смущенно и даже пристыжено.

– За эротику плата особая, – сказала я. – Трудно поддается переводу.

– Я согласен, – с готовностью сказал Мордухаев, – сколько я вам должен всего?

– Перевод будет меньше примерно на четверть, – ивритские слова короче русских, выходит… – я назвала сумму, позволяющую нам с Дашкой жить три месяца совершенно спокойно и даже кое-что себе позволить. – Если хотите справиться в другом месте, я могу дать координаты. Хотя я не могу поручиться за их качество.

Последние слова я произнесла, глядя прямо в глаза Мордухаеву, всем своим видом выражая кристальную честность и высокий профессионализм. Кажется, он клюнул.

– Нет-нет, – остановил он меня, – мне рекомендовали именно вас. Я могу заплатить, у меня хорошая инвалидная пенсия, да и жена немного подрабатывает – за старушкой смотрит.

– Хорошо, тогда давайте сейчас аванс – треть суммы, и два отсроченных чека. Перевод будет готов через два месяца.

– А раньше нельзя? – жалобно спросил Мордухаев

– Нет, – сказала я, – к сожалению, у меня много работы, но я постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Хорошо, – согласился он и принялся выписывать чеки.

Потом тяжело поднялся, опираясь на свою трость, церемонно попрощался и вышел из кабинета.

Я смотрела на папку со смешанными чувствами. С одной стороны – это был легкий заработок. С другой – если эта бредятина появится в израильской прессе, а я почему-то в этом не сомневалась, то мнение о «русских», бытующее в среде продавцов лепешек и владельцев магазинчиков, основных читателей такого жанра, еще более укоренится. Ну и что, они и так думают, что мы – через одного, – сплошные мафиози, а разубеждать – себе дороже. Я с детства была уверена, что в споре рождается не истина, а озлобление.

Я порылась в сумке. Моя любимая ручка не находилась. С раздражением я высыпала содержимое сумки на стол и ужаснулась: что только я не таскаю с собой.

Я как-то уже говорила, что я Телец по зодиаку, а они – народ обстоятельный и запасливый. Я терпеть не могу одалживаться и поэтому никакая сумка не выдерживает того количества полезных вещей, которые я ношу с собой. У меня можно найти маникюрные ножницы, запасные колготки, клей и иголку, таблетки от головной боли и вздутия в животе. У меня в сумке есть даже презерватив: в случае, если меня кто-нибудь утащит и будет насиловать, я попрошу его надеть, чтобы не подзалететь. Это я так шучу.

Помимо постоянных полезных вещей, сегодня в сумке были старые распечатки из банка, рекламки, которые я хотела на досуге просмотреть, и два пригласительных билета на международную выставку. Билеты две недели назад дал мне Денис, я о них совершенно забыла.

От изысканий меня отвлек Додик – он зашел ко мне сразу после Мордухаева. Додик хихикал:

– Ну? Какого клиента я тебе поставил, а? Мне полагаются комиссионные, он выразительно потер пальцами.

Типично маклерская черта, они же живут на эти проценты.

– Я что, тебя нанимала? – удивилась я. – Если кто-нибудь ко мне придет квартиру покупать – я тоже к тебе пошлю. И, заметь, комиссионных не потребую.

– Ну и балаган у тебя, – заметил он, глядя на кучу, вываленную на стол.

– Ручку искала. Ага, вот она, – я схватила свой «Пайлот», притаившийся между рекламками.

– А я машину купил, – неожиданно сказал Додик,– вон она под окном, на стоянке стоит.

Мы выглянули в окно. Додик показал на новенький зеленый «Форд». Причем, когда мы вместе стояли и смотрели, я машинально прикоснулась к нему, как обычно бывает в тесных местах. Додик мгновенно отскочил от окна и в его взгляде промелькнул затаенный страх. А может быть, мне это просто почудилось.

Обычно, у мужчин на меня другая реакция.

Я вспомнила, что однажды, когда мы со всех отделов сидели вместе в маклерском бюро (там самая большая комната в нашем здании), праздновали Хануку и объедались пончиками, Додик, мечтательно сказал:

– А я куплю машину с ручной коробкой передач.

– Почему? – возразила ему секретарша нотариуса, – автомат удобнее.

– Нет, я заменю набалдашник. Закажу литой, из прозрачного плексиглаза с розочкой внутри, посажу в машину красивую девушку в мини юбке, – тут он исподлобья взглянул на меня, – и, когда буду переключать передачи, дотронусь до ее коленки, как бы случайно.

– Тогда тебе придется ездить с ней на пятой скорости, – хохотнула я, иначе не дотянешься.

Странный парень, вроде язык подвешен хорошо, в компьютерах разбирается, а такой робкий. Наверно комплексует из-за своих ушей. Уши у него были большие и для его субтильного сложения выглядели великоватыми. Все та же секретарша– хохотушка не раз говаривала:

– Вот идут трое – Додик и его уши.

Странно, никто никогда не называл его полным именем – Давидом.

– Ну, я пошел, – виновато сказал Додик.

– Спасибо тебе за клиента, Давид, мне сейчас очень нужны деньги.

– Я хочу тебе рассказать… – начал было он.

– Не сейчас, у меня много работы, потом, хорошо? – я старалась, чтобы это не выглядело бестактно.

Он, понурив голову, вышел из кабинета.

Кажется, выгонять его из кабинета у меня вошло в привычку. Вчера выгнала, сегодня тоже. И этот «Форд». Странно, что мужики находят в этой машине? Американская, ну и что? У Дениса вон тоже «Форд», только не этого года, а постарше и цвет более глубокий, бутылочный, а не фисташковый, как этот.