"Гильзы на скалах" - читать интересную книгу автора (Анников Евгений Николаевич)

Глава 11

Сергей и Людмила сидели в ванной. Людмила мыла голову своему мужчине, касаясь грудью его спины.

— Боже Мой! Он совсем седой. И это в тридцать три года! Возраст Христа. — думала она.

Когда случайно ее взгляд падал на страшную рану на бедре Сергея, ее передергивало. Сергей понял, включил кран и вылил целый пузырек шампуня в ванную. Пена скрыла от взгляда увечье, нанесенное взбесившейся сталью.

— Так у нас денег, на шампунь не хватит — сказала Людмила.

— Зато не надо тратить на валерьянку — ответил Сергей, и повернулся.

Увидел ее красивые, но грустные глаза. грудь на которой таяли пузырьки пены. Прижал к себе и поцеловал.

Людмила положила голову ему на грудь, обняла.

— Пойдем в спальню, я перевяжу тебя — гладя его по спине, продолжила говорить она.

— Я конечно не ваш доктор Чумаков, и никогда не перевязывала раненых мужиков, но раз я буду твоей женой, то пора учится — уже веселее добавила Людмила.

Они вылезли из ванны, смеясь, вытерли друг друга полотенцами. Сергей внезапно, резко, она даже не успела среагировать, одним движением замотал ее в полотенце. Подхватив на руки, понес из ванны в спальню.

— Сережка отпусти! Ты же раненый! — смеясь, кричала она, пытаясь освободить руки.

— Тоже мне раненый, поцарапали немного, — весело отвечал Сергей, целуя ее в шею.

Проходя через гостиную, встали как вкопанные. В кресле сидел приехавший, и как то тихо вошедший Олег Михайлович.

— Привет молодежь! — улыбаясь, сказал он.

Людмила спрыгнула с рук Сергея. Серега стоял голый. Сдернув с себя полотенце, Людмила попыталась прикрыть его наготу. Но поняв нелепость всей ситуации, прижалась к Сергею и кое-как прикрыла обоих.

— Здравствуйте, Олег Михайлович! Как Вы тихо вошли. Извините. — чувствуя свою беззащитность пробормотал Сергей.

Так вдвоем с Людмилой они бочком, бочком добрались до спальни, юркнули в нее и захлопнули дверь.

— Блин, я выглядел, как придурок, — поворачивая Людмилу лицом к себе сказал Сергей.

— А я! Стриптиз устроила — глядя ему в глаза и вставая на цыпочки переходя на шепот сказала она.

Полотенце упало. Она подалась к нему, и Сергей, обняв поцеловал ее полуоткрытый рот.

Через минуту, вместе упали на кровать. За дверью хохотал отец.

Через два месяца они поженились. Несмотря на протесты отца Людмилы и родителей Сергея, свадьба была скромной. Жук и его толстая супруга Марина были свидетелями. Единственное, что смогли добиться от молодых, родители, это свадебное платье невесты. Сергей был в парадной форме. Во время церемонии бракосочетания, работница ЗАГС, молоденькая и симпатичная девушка, не сводила восхищенных глаз с груди Сергея. На кителе, которого светились, тяжелым блеском, ордена и медали. Был скромный стол, который накрыли на даче у родителей Сергея. Присутствующих было немного.

Пригласили Алексанра Евдокименко с женой, пулеметчика СОБР «Сову» — Алексея Савина с женой Светланой. Почему-то Людмила попросила пригласить Ольгу, девушку — медсестру которую Сергей спас в 96. Во время застолья Ольга, постоянно смотрела на Людмилу, улыбалась и подмигивала ей поднимая бокал с шампанским. Людмила в ответ кивала с улыбкой. Были несколько сотрудников фирмы, где работала Людмила. Татьяна Вдовина, не смотря на приглашение, прийти не смогла. Еще слишком свежим, было ее горе.

Еще через месяц Людмила почувствовала, что беременна. Сергей собирался в очередную командировку.

В предрассветном тумане слышалось хлопанье птичьих крыльев. У гусей начался сезон птичьей любви. Раздавалось гоготание и свист рассекаемого крыльями воздуха, от пролетающих птиц. Молодой солдатик, стоя на посту, слушал любовные серенады гусей. Недавно командир представил его к награде. Каким гоголем, он вернется теперь в свои родные Салтыки, что на орловщине. Парни обзавидуются. Особенно рыжий Вовка, который отбивал девчонок, щеголяя после дембеля в своей морской форме. А теперь он, Костя Семенов, станет любимцем деревенских девчонок, придя с медалью с настоящей войны. Мечты уносили Константина в далекие дали.

Мимо пролетела пара гусей. «Вот бы подстрелить одного», — подумал Костя и снял автомат с плеча. Стал ждать. Увидев, как из тумана прямо на него вылетела очередная влюбленная пара, он вскинул оружие и три раза выстрелил в подлетающего гуся. Птица, кувыркнувшись в воздухе, упала прямо к ногам часового.

— Кто стрелял? — раздался командирский голос.

— Я, Семенов. Товарищ лейтенант, вот гуся подстрелил. Извините. Не удержался.

— Не удержался? Я тебе не удержусь, в следующий раз. Где гусь? — лейтенант подошел вплотную.

Костик показал ему убитую птицу. Две пули вошли прямо в грудь красивой птице. На клюве гуся выступила капля крови. В бусинках птичьих глаз, медленно, угасала жизнь.

— Ладно, Семенов, за хорошую стрельбу и заботу о желудке командира, объявляю тебе благодарность.

— Служу России!

И лейтенант, забрав убитую птицу, пошел по своим делам.

«Два раза попал, из трех. Хорошо стрелять научился. Точно Вовка обзавидуется, когда на охоту пойдем» — и солдат снова погрузился в свои мечты.

Последняя пуля, вылетевшая из ствола, не попала в гуся. Внешне похожая на миллионы своих сестер, она, тем не менее, имела свое, собственное мнение, о своей значимости в истории. Она считала, что должна убить — как минимум президента, а тут промахнулась в какого-то гуся. И сатанея от ярости, она устремилась вперед. Пуля пролетала над ковылями, колыхавшимися от слабого утреннего ветерка, над стадом глупых пасущихся овец, над пастухом, который присел, услышав ее свист. Покрывая за секунду не одну сотню метров, пуля летела. Летела. Через некоторое время пуля поняла, что слабеет. Неужели ей придется заржаветь, зарывшись в эту пыльную землю? Она недостойна такой участи. Ну хоть какая-то цель!

Внезапно, прямо перед собой, она увидела черную дыру амбразуры ДОТа. Это был последний шанс, и она не раздумывая нырнула в темноту бойницы.

Сергей сидел перед амбразурой и думал. Он любил эти утренние часы. Последнее время ему не спалось по ночам, и он ходил подменять уставших и сонных парней. Ближе к утру всем хотелось спать, и приход Сергея все воспринимали с радостью и благодарностью. Вот и сегодня он сменил клевавшего носом Саню Евдокименко, и тот ушел спать.

После гибели товарищей Сергей сильно изменился. Он замкнулся, стал совсем неразговорчив. За время проведенное дома, он все свободное время играл с ребятишками Вдовы. Тем более, Татьяна в своем горе, совсем забыла о детях. Мишке и Гришке сказали о смерти отца. Но не знающий, что такое смерть неопытный детский умишко, не мог понять всей глубины трагедии. Хотя Сергей чувствовал, что маленькие сердца пацанов тоже очень страдают, как у взрослых. Ребятишки стали необщительны, молчаливы, необычайно тихо вели себя дома, молча играя в своей комнате. Общаясь с Сергеем, они стали немного оттаивать и вскоре вновь приступили к своим шумным играм. Пытались завлечь Сергея в свою любимую игру в войну. Но Сергей постоянно отказывался, придумывая другие, не связанные с войной игры.

Он устал от войны и даже понарошку не хотел в ней участвовать.

Когда Людмила сообщила, что беременна, Сергей первый раз за последнее время улыбнулся и испытал приступ бурной радости.

Он схватил Людмилу на руки, и целуя ее лицо, целый час кружил по квартире. На следующий день, пока Людмила была на работе, он купил огромную охапку белых роз и раскидал их по всей квартире, а кровать завалил розовыми лепестками. И ночью они снова любили друг друга на пахнущей цветами постели.

Отряд снова стали готовить в командировку в Чечню. Сергей решил поехать в последний раз. Он так и сказал Людмиле: «Это последняя командировка.» Ставшая немного суеверной, Людмила поправила его: «Крайнюю. Не последнюю, а крайнюю».

«Последнюю!..» — весело перебил ее Сергей. Через неделю, самолет в глубине синего неба, нес их к заснеженным вершинам Кавказа…

Теперь нужно было подумать, о том, что будет дальше. Жизнь начинала меняться, скоро он станет отцом. Это здорово, когда ты можешь гордиться не только количеством убитых врагов, но и произведенной тобой жизнью. «Все таки, делать новых людей, очень приятный процесс, и в физическом плане и вот так, в осознании того, что благодаря тебе и твоего любимого человека, появится еще одна новая жизнь», — подумал Сергей и достав, из разгрузки, сигарету прикурил. Дымя сигаретой, он продолжал размышлять о том, что придется уволиться из органов, пойти учится. Ведь рядом с такой умной и окончившей два ВУЗа женщиной, как Людмила, он, с образованием в три курса университета и умеющий только воевать, выглядит нелепо. Многие из их общего окружения удивлялись, глядя на этот странный союз двух людей. Главное, Сергей еще не представлял, чем он займется на гражданке.

Заскрипела лестница, и к Сергею поднялись Громов и Жук.

— Что Серый, не спится? — спросил, вставая перед Сергеем, спиной к амбразуре, Громов. Жук что-то жевал.

— Думаю. Люда сказала, что беременна. Теперь надо жизнь менять, а как ума не приложу. Ни специальности, ни образования. — Сергей вздохнул.

— Поздравляю, папаша! И ты молчал? Слышишь Жучила, этот новоявленный отец хотел пузырь зажать, — Громов повернулся к Сашке.

— Нехорошо Серега. Мы твои друзья, а ты такую новость не сообщил! Ты, последнее время, странный стал. Ни привет, ни до свидания. Только молчишь и куришь, как паровоз. Смотри, скоро нормативы по бегу завалишь. Я понимаю, смерть ребят и все такое, но не надо раскисать. — Жук говорил, вопросительно глядя на Сергея.

— Странный говоришь. Нет. Просто понял многое. И устал, устал от всего этого. Может мне тоже, как Лапе в священники, а? В попы берут женатых, не знаете? — Сергей достал еще одну сигарету.

— Не знаю, берут ли женатых, но вот курильщиков точно не берут. — Громов взял сигарету у Сергея и сам закурил. Где- то вдалеке громыхнуло три выстрела.

— Если хочешь быть попом, придется бросать курить. Дурак ты Серега! Такую женщину, как твоя Людмила и в попадьи. Ей блистать надо, в высшем обществе. Так, что покупай здесь вышку — нефтяную и в олигархи. Будешь бабло ка……,- Громов резко оборвав фразу, дернулся от толчка и с недоумением посмотрел на Сергея. Увидев глаза друга, Сергей почувствовал недоброе. В углу рта у Андрея показалась красная точка и через мгновение кровь ударила струей.

— Андрюха! Жук, доктора, быстро! Андрюха, держись! Жук, какого черта, возьми рацию! — Серега поймал упавшего на него Громова. И выдернув из разгрузки рацию, нажал клавишу передачи: «Говорит «Декабрист» — срочно медика на НП, срочно, трехсотый, тяжелый! Док, Чумаков, быстро сюда! — Сергей орал, в голосе чувствовалось отчаяние. Жук, топая по ступеням, скатился вниз, и побежал в палатку к медику. В этот ранний час все еще спали, и радиостанция у доктора могла быть выключена.

— Андрей только потерпи, дружище. Только дождись! Не умирай! — говорил Сергей хрипящему и истекающему кровью Андрею. Весь пол вокруг них был уже ярко алым. Зажав ладонью дырку на спине Андрея, Сергей чувствовал, как кровь друга бьет сквозь пальцы. Поймав взгляд раненого, Сергей увидел глаза. Он сотни раз видел такие глаза — глаза мертвеца. «Мама!» — выдохнули окровавленные губы, и Громов затих, только пальцы левой руки продолжали скрести пыль на бетоне перекрытия. Казалось, Андрей пытается уцепиться за этот свет. Не получилось. Сергей положил тело друга на ящик с выстрелами к РПГ. Внизу послышался шум и стук сапог. На НП, тяжело дыша поднялся, заспанный Чумаков. Следом еще несколько человек.

— Что? — спросил медик. Сергей только махнул рукой. Доктор бросился к телу Андрея, начал резать обмундирование. Все в тревожном ожидании молчали. Через минуту, доктор встал и сказал: «Все. Кончено.» И забрав свой чемодан, пошел вниз. Раздался мат и все присутствующие загомонили. Двое бойцов, взяв убитого, начали спускать его по лестнице и положив на носилки понесли в палатку Чумакова. К Сергею подошел полковник Будыкин, маленький сухонький старичок, сильно похожий на портреты фельдмаршала Суворова. Полковник был начальником штаба отряда. «Как это произошло?» — спросил он.

Серега рассказал. Будыкин подумал и посмотрев в амбразуру откуда прилетела пуля сказал: — «Шальная. Там в километре или полутора мотострелки стоят. Может от них прилетела. С утра смотаемся к ним. Найду кто — посажу суку!»

Лейтенант Котельников с друзьями завтракали. Повар запек гуся в полевой печи, с яблоками и лимоном, нафаршировав гречкой и зеленью. В палатку зашел писарь и доложил, что к ним гости.

— Зови. Как раз на гуся успели, а если у них сто грамм есть. Очень хорошо, — сказал Котельников сослуживцам. Вошли Будыкин, Сергей и Жук. Увидев застолье и блюдо, они все поняли.

— Лейтенант, я тебе сейчас скажу одну вещь. Ты только косточку положи, а то подавишься, — сурово и нотками злобы начал полковник, — кто из Вас эту птичку подстрелил?

— Из нас, никто. Часовой утром. Рядовой Семенов. А что случилось? — лейтенант удивился тону, с которым к нему обратились.

— Позови своего Семенова. — садясь на табуретку уже спокойней добавил Будыкин. Вызвали солдата. Все сидели и глядя друг на друга молчали.

— Товарищ лейтенант, рядовой Семенов по Вашему приказанию прибыл! — вошел невысокий, щупленький конопатый боец.

— Солдат ты сколько раз вчера стрелял? — спросил полковник. Рядовой, услышав голос сбоку, повернулся. Увидев звезды, вытянулся.

— Товарищ полковник, извините, сразу не заметил. Три раза. Два раза попал. Вот, — и показал рукой на стол.

— Владимир Васильевич, можно я. А солдата отпустите, — Сергей перебил, хотевшего еще что-то сказать, полковника. Будыкин удивленно посмотрел на Серегу. Семенова попросили выйти. Когда солдат ушел, Сергей продолжил.

— Лейтенант, третья пуля, из автомата этого «охотника», прилетела к нам. Погиб мой друг. Он многое прошел, обстрелы, бои, даже рукопашную. Ну, чтобы так…… Ладно мы поедем, ты только бойцу не говори ничего. Это моя личная просьба.

Когда гости уехали, Котельников переглянулся с офицерами, встал, прошелся вокруг стола, размышляя над тем, что услышал. Схватил блюдо с гусем и выкинул из палатки.

— Черт! Что поели дичи? Поохотились?! Этого «охотника» на посты больше не ставить. И если хоть одна сука, еще раз, ночью огонь откроет. Лично морду набью! Так и предайте солдатам. Парни просто пожалели этого желторотика. Эх, сгубили человека! Своего сгубили! — и Котельников вышел из палатки.

Отрядный «Урал» подпрыгивал на неровностях дороги. Весь асфальт был разбит снарядами, минами и гусеницами тяжелой техники.

В кузове стоял ящик с цинком, где лежало тело Андрея Громова. На лавках вокруг ящика сидели Сергей, Жук, Саня Евдокименко и молодой лейтенант Томилин. Последний был в командировке первый раз, и в его голове еще жила романтика войны. Лейтенант напоминал Сергею — Гусарова, с его желанием получить «Героя России». Ехали в Ханкалу. Нужно было отправить Андрея домой. С погибшим, в качестве сопровождающих, ехали Жук и Евдокименко. Им предстояло вынести тяжелую ношу, сообщить родителям и жене Громова о его гибели. Дело о гибели Громова прекратили. Списали на шальную пулю. Все уже поняли, почему Сергей и полковник пожалели солдата. Только Томилин, в своей неопытности, еще возмущался по этому поводу и горел желанием отомстить.

Погрузив гроб в вертолет, обнявшись с уезжающими, долго смотрели, как «Черный тюльпан», натужно гудя двигателем, медленно набирал высоту. Когда вертолет растаял в небе пошли к машине.

По дороге на базу машина сломалась, прямо перед площадью «Минутка». Вокруг лежали груды битого кирпича и бетона, от некогда стоявших вдоль улицы, домов. Водитель открыв капот полез в двигатель. На него с матом набросился Будыкин, ездивший вместе с ребятами. Томилин стоял раскрыв рот осматривая развалины. Сергей немного отошел от машины и сел, достав сигареты, на обломки здания. Закурил. В развалинах послышался шорох. Сергей снял автомат с предохранителя и пригляделся. Два мальчишки, что-то искали в руинах. Найдя пустую трубу от гранатомета, пацаны начали играть в войну, напомнив Сергею Вдовинских Мишку и Гришку. Увидев сидящего русского, они направили трубу в его сторону. Изобразив выстрел, засмеялись и, увидев «Урал» навели гранатомет на машину.

— Дети войны, — подумал Серега. Вдруг сзади он услышал лязг передернутого затвора и крик Томилина: «Ложись! Граната!» Вслед за этим раздалась автоматная очередь.

Томилин разглядывал разрушенные войной улицы города. Вдруг он увидел, как два подростка наводят гранатомет на машину. Наслушавшись рассказов, что здесь даже дети стреляют в военных, он ни минуты не задумывался. Передернув затвор и крикнув, он выстрелил в сторону пацанов. «Не стрелять!» — услышал он крик Сергея и увидел, как тот бросился навстречу смерти, выброшенной томилинским автоматом.

Услышав лязг затвора, Серега, каким-то звериным чутьем, уловил момент, когда курок сходил с боевого взвода. На мгновение раньше, чем раздался первый выстрел, он прыгнул, закрывая собой детей. Автоматная очередь прошила его сверху вниз. Он почувствовал дикую боль, сердце будто сжали стальные тиски. Дневной свет потух в его голубых глазах. «Это все!» — было его последней мыслью.

Так он умер, второй раз…

Боль стихла также внезапно, как и началась и Сергей увидел свет. Пройдя по длинному белому коридору, он оказался в огромном светлом зале. Он почувствовал облегчение. Стало хорошо. Вдруг, из белого тумана показались тысячи человеческих силуэтов, они приближались. Стало отчетливо видно, подходящие к нему, с улыбками, люди одеты в русскую военную форму. Только форма была разной.

Петровские мундиры Преображенцев, Суворовские гренадеры, солдаты времен Балканской и первой мировой. Защитники Бреста и Сталиграда. Бойцы, штурмовавшие горы Афганистана. Впереди Сергей увидел Вдову, Аитова, Гусарова и Громова.

— Здорово Серега! Что-то припоздал ты немного, — весело сказал Алексей.

— Здорово мужики! Мы снова вместе! — и Сергей обнял всех сразу….

Поздно вечером, в день, когда погиб Сергей, в расположение отряда пришла семья чеченцев. Старик с палкой, мужчина и женщина средних лет, с собой они привели двух пацанов. Будыкин узнал в ребятах тех, кого спас Серега. В руках мужчины был сверток.

— Вот, заберите. Мне больше не нужно. И простите меня, — сказал мужчина доставая, завернутый в одеяло, автомат. Затем он попросил, чтобы их проводили к телу Сергея. Стоя на коленях, около головы убитого, старик долго шептал, что-то, в ухо покойника. Остальные, молча, стояли рядом.

Отпевали Сергея в маленькой церкви. Службу вел Лапа, принявший недавно сан, под именем отца Митрофана.

На церковном облачении, рядом с православным крестом, горели светлым огнем — боевые ордена.