"Молот Тора" - читать интересную книгу автора (Дитрих Уильям)

Глава 8

Магнус утащил меня из центра толпы, крепко обняв за плечи и обдавая парами алкогольного дыхания.

— Вам не нужно было связываться с той Бонапартовой шлюхой, — тихо увещевал меня норвежец. — Со мной вы будете в большей безопасности!

— Я даже не представлял, что тут крутятся соглядатаи ее муженька. Странно, что у него так сильны собственнические инстинкты. О боже, ведь учитывая ее репутацию…

— Глупец, люди Леклерка тут ни при чем. Тут не обошлось без датчан.

— При чем тут датчане? Почему вдруг их взволновало, кому я наставляю рога?

— Они либо церковники, либо еще хуже… Чертовски жаль, Гейдж, что вас видели со мной. Им известно, как важно ваше участие для нашего дела. Ваша жизнь в жуткой опасности.

— Кому известно? Какое дело? — возмутился я.

Ей-богу, разные фанатики слетаются ко мне, как пчелы на мед.

— Неужели они хотели спалить вас на том островке?

— Да. И если бы я не запасся новомодными шоколадками…

— Им хотелось припугнуть меня, чтобы я держался подальше от вас. И их предупреждение выглядело весьма внушительно! Вряд ли, конечно, они вознамерились напомнить нам о методах средневековой инквизиции. Но ваше сжигание послужило бы предостережением для всех нас. Не зря мне говорили о подлинности древней карты… Уверяю вас, Гейдж, ваша страна нуждается во мне так же сильно, как я нуждаюсь в ней.

— О какой карте речь?

— Интересно, много ли их прибыло сюда? И хорошо ли они вооружены?

— Честно говоря, они мне не представились. Да и вообще, у меня хватало других забот… — усмехнулся я.

— Кому здесь можно доверять? Преимущества явно на их стороне. У вас есть надежные союзники?

— Бладхаммер…

— Зовите меня Магнус.

— Магнус, не могли бы вы снять руку с моего плеча? Мы же едва знакомы.

Он с явной неохотой выполнил мою просьбу, и мне сразу стало легче дышать.

— Спасибо, вы крайне любезны. Итак. Я не знаю никаких датчан, революционеры выгнали из Франции всех церковников, и я понятия не имею ни о каких картах. Мы собрались здесь отпраздновать заключение франко-американского мирного договора, если вы помните, и я старался по возможности вести себя дружелюбно со всеми. Включая сестру Бонапарта Полину. Вероятно, меня схватили по ошибке. Они засунули мне в рот кляп, и я не смог объяснить им, кто я такой.

— Ваши новые враги не допускают никаких ошибок.

— Но я не успел завести новых врагов! — воскликнул я, настороженно оглядываясь. — Откуда у вас такая уверенность?

— К сожалению, теперь мои враги стали вашими, и они опасаются вашей славы и знаний. Вы ведь, по-моему, знаток электричества. А также исследователь тайн прошлого. Вам покровительствовал сам великий Франклин.

— Я всего-навсего служил у него секретарем.

Я начал осознавать, что хвастливые истории о моих подвигах, возможно, привлекли ко мне не только благосклонное внимание прекрасных дам, но и завистливые взгляды мерзавцев мужского пола. Пора вести себя более осторожно.

— Я бездельник, игрок и транжира, — честно признался я, — и едва ли могу вызвать серьезные опасения у кого бы то ни было.

— Гейдж, я отправляюсь в путешествие с важной миссией, и только один человек в этом мире обладает тем редкостным сочетанием талантов, которые способны помочь мне достичь успеха. И этот человек — вы, а все сказанное вами сегодня вечером лишь подтверждает мои слова. Нет-нет, не спорьте! Ведь даже сам Бонапарт уверовал в ваши таланты. Вас ведет судьба. Мои поиски важны не только для Норвегии, но и для вашей молодой страны. Вы же патриот, сэр?

— В общем, мне хотелось бы считать себя таковым. Упокой, Господи, душу Джорджа Вашингтона. Хотя мне и не довелось лично познакомиться с этим великим деятелем.

Он подался ко мне, его громкий шепот заглушил шум праздничной, подвыпившей толпы.

— Вы можете представить, что Колумб не первым открыл ваш континент?

— Там, кажется, жили индейцы…

— Знайте же, Итан Гейдж, что мои скандинавские предки достигли Северной Америки намного раньше итальянских и испанских конкистадоров. Настоящими первооткрывателями вашего континента были северные мореплаватели.

— Да неужели? Но даже если им действительно удалось найти эти земли, они их не застолбили. Поэтому их открытие не имеет никакого значения.

— Еще как имеет!

Магнус так взревел, что на нас стали оглядываться, и он, утащив меня в глубину аллеи под тенистый дуб, схватил за плечи.

— Скандинавы первыми добрались туда, нарисовали карту и спрятали там один древний артефакт, столь потрясающего могущества, что нашедший его будет управлять будущим мира! Поймите же, Итан Гейдж, что я говорю и о судьбе ваших родных Соединенных Штатов!

— А с чего это вас так волнует их судьба? — спросил я, с недоверием отнесшись к его пафосу.

— А с того, что справедливое возвращение этого артефакта моему народу станет вдохновляющей идеей для завоевания независимости и одновременно убережет вас самих от чужеземного господства. У нас есть шанс изменить ход мировой истории!

Что ж, мне уже приходилось слышать такого рода разговоры, но ни к чему хорошему они не привели. Мне доводилось бывать в Египте и Иерусалиме, где все буквально дышит историей, но все мои поиски закончились синяками, ожогами и разбитым сердцем.

— Боюсь, я не большой любитель исторических изысканий. Это трудная и грязная работенка, к тому же, как я узнал по собственному опыту, чертовски утомительная и неблагодарная.

— Но наша с вами находка превзойдет ценность любой императорской короны.

Он бросил на меня взгляд, достойный самого ловкого торговца, который упорно стремится выгодно продать свой товар.

И меня, как беззастенчивого наемника, взволновало его последнее замечание.

— И какова же ее реальная ценность? Неужели она определяется грудой золота!

— Вы же игрок, Итан Гейдж. Разве вам не хочется разбогатеть?

И вдруг предложение Бладхаммера, который блеском своего единственного глаза напоминал Писарро, заглядывающего в сокровищницу с золотом инков, показался мне весьма многообещающим.

— Больше всего меня интересует богатство знаний. Все-таки я приобщен к миру ученых. Однако если мне предложат вознаграждение, то я не откажусь от заслуженного возмещения затрат. Как говорил мой наставник Франклин: «Лучше лечь спать без ужина, чем проснуться в долгах».

— Может, вы не привыкли ужинать?

— Мои долги неизбывны. Так о каком сокровище идет речь, Магнус?

— Надо найти менее людное место для более откровенного разговора.

Словно Бонапарт, оценивающий поле боя, он окинул взглядом гостей, уже начавших возвращаться в замок и собираться по домам.

— Скоро они разъедутся, — добавил он, — а мы вновь можем подвергнуться нападению схвативших вас бандитов. Главное сейчас, постараться выбраться из Морфонтена живыми.

Когда вы насторожены, то начинает казаться, что за вами следит каждый незнакомец. То общество, что всего час тому назад представлялось мне милым и дружелюбным, теперь казалось зловещим и угрожающим. Учитывая присутствие на празднике большого числа военных, мои захватчики легко могли смешаться с официальными гостями. А мне практически не удалось разглядеть лиц бандитов. Празднество еще продолжалось, все изрядно захмелели, по залам разносились громогласные шутки и смех, и, пожалуй, неуместным там выглядел только набивавшийся мне в спутники норвежец Магнус Бладхаммер. По моим представлениям, датчане чаще всего бывали блондинами. Я с пристальной подозрительностью вглядывался в каждого блондина, но ни один из них не обращал никакого внимания на мои испытующие взгляды.

Возможно, бандиты притаились за воротами. Мой наемный экипаж будет нетрудно заметить и догнать, и тогда на лесной дороге между Морфонтеном и Парижем я стану для них легкой добычей. Можно, правда, попросить у Бонапарта эскорт, но тогда придется рассказать о приключении с его замужней сестрицей и о сокровище Магнуса. Нет, уж лучше придумать, как самому ускользнуть незаметно. Я как раз пытался разработать план побега, когда кто-то потянул меня за рукав.

— Пойдем, — прошептала Полина. — У нас есть еще время уединиться в одном из верхних будуаров!

Клянусь стрелами Купидона, эту любвеобильную дамочку, очевидно, трудно обескуражить! Меня уволокли на остров, подпекли фейерверками, римская свеча подпалила мои волосы, и я едва смог спастись, вернувшись на утлой лодчонке на безопасный берег, а она ведет себя так, словно мы решили ненадолго отложить наши любовные игры. Не представляю, в какую оргию превратилась бы целая ночь любви с этой распутницей. На самом деле я как раз мог это представить, и сие представление показалось мне устрашающим.

— К сожалению, я вынужден покинуть праздник… — И вдруг меня посетила одна вдохновляющая идея. — А скажите, не найдется ли в вашей карете свободного местечка? Мне хотелось бы избежать нежеланной встречи с теми нахалами, которые помешали нам.

— Какое очаровательное искушение! — воскликнула она, сверкнув глазками. — Но если вас увидят мои братья или знакомые военные, то до моего мужа могут дойти нехорошие вести. — Она с видом скромницы опустила глаза. — Я же старательно поддерживаю мою репутацию.

Да уж, еще как старательно.

— Я мог бы сыграть роль вашего лакея. У вас есть средних размеров лакей, у которого я мог бы прикупить наряд? Вы меня очень обяжете, если ему удастся отвлечь внимание этих мерзавцев. А в награду я отдам ему мой плащ.

Ее улыбка стала шаловливой.

— А чем, месье, вы вознаградите меня?

— Я поделюсь с вами историей, произошедшей со мной в каирском гареме, — с поклоном ответил я.

Нет нужды говорить ей, что то посещение было более обескураживающим, чем холодная ванна в выстуженной бане.

— О, я обожаю географию.

— Мне довелось побывать во множестве интересных стран, — многообещающе заявил я. — Кстати, у меня есть еще приятель…

— Месье! — воскликнула она, удивленно округлив глаза. — Вы предпочитаете menage a trois?[6]

— Нет, он будет крайне благодарен, если вы позволите ему проехать рядом с вашим кучером.

Могу поклясться, что эта красотка выглядела разочарованной: рушилась перспектива любви втроем. Но мне было некогда размышлять о глубине ее разочарования, и я быстро повел Полину через толпу, побуждая известить о нашем плане ее слонявшихся по конюшне слуг. Двое лакеев согласились временно поменяться местами со мной и Магнусом. Пока ходили за этими парнями, я забрал винтовку и томагавк, решив спрятать их в ее карете. Потом я разыскал Жана Этьена Депо, устроителя празднества, и спросил, не осталось ли от фейерверка каких-нибудь ракет.

— Разве вам не хватило того, что вы увидели на острове, месье Гейдж? — спросил он, удивленно подняв брови.

— Это было поистине великолепное ощущение, но мне хотелось бы провести один эксперимент. Возможно, мне удастся с помощью электричества сделать огненное зрелище еще более захватывающим.

— Вы что, американец, совсем не умеете нормально отдыхать?

— Как ни странно, порой это бывает очень затруднительно.

Он выдал мне добрую дюжину пиротехнических изделий — очевидно, далеко не все запасы спалили на озерном островке, — и я тщательно заполнил частью этих взрывоопасных устройств сундучок, реквизированный мною из кладовки. Рассыпав сверху немного пороха, я закрепил на крышке возле замочка новый винтовочный кремень, чтобы при ее открытии на порох попала искра. Потом я устроил своеобразное представление, с таинственным и важным видом пройдя с сундучком через расходящуюся толпу, и привязал его к заднику наемного экипажа, доставившего меня в Морфонтен. Завершив сию выразительную пантомиму, я отправился на конюшню, где поменялся одеждой со слугами Полины, предварительно проверив грубое нижнее белье на наличие блох.

— В оплату за любезность ты можешь оставить себе мой плащ, — сказал я раздевающемуся парню.

— А вы, колдун, забирайте все мои одежки, — радостно ответил он. — Значит, теперь мне надо сыграть роль янки, пройтись вразвалочку, распихивая всех локтями и глазея по сторонам?

Весьма неуклюже, прикрывшись моим плащом и шляпой, он попытался изобразить меня, продефилировав в сумерках к моему экипажу. Смею заметить, что мои осанка и походка более изящны.

Тем временем мы с Магнусом прошли к карете Полины, стоявшей в ряду прочих экипажей. На плече Магнуса болтался похожий на колчан кожаный тубус, где, как я понял, хранилась упомянутая им карта. Под мышкой он также тащил старый плащ и фетровую шляпу с широкими опущенными полями. Он уже вознамерился забраться в карету, но я остановил его.

— Вам, Бладхаммер, отведено место снаружи, рядом с кучером. Если, конечно, вы не предпочитаете трястись на запятках.

— Ваша маскировка ничуть не лучше моей, Гейдж, — пробурчал он. — Почему же вы поедете внутри, а я должен торчать снаружи?

— Потому что я играю роль личного лакея, ублажающего прихоти нашей госпожи.

— Вы с ума сошли? Разве мало еще неприятностей вы поимели из-за нее?

— В общем, достаточно, но надо же получить хоть какое-то удовольствие. Мне не удалось толком распробовать изысканные вина.

Мой ответ ему явно не понравился, но он понимал, что дальнейшие препирательства привлекут к нам ненужное внимание.

— Поосторожнее, американец, — пробурчал он. — Мы по-прежнему в опасности.

— Потому-то как раз вам и сподручнее будет ехать впереди на козлах. Вы ведь не откажетесь предупредить нас в случае чего?

Полина вышла из замка и быстрыми шажками прошла по гравиевой дорожке, придерживая у горла разлетающийся за спиной шерстяной плащ, накинутый на легкое платье. Я помог даме сесть в карету, а сам устроился на полу возле борта.

— В Париж, — приказала она, постучав в потолок, и мы с легким толчком тронулись с места, резвым шагом упряжка наших лошадей начала путешествие, которое завершится только утром, когда солнце уже зальет землю яркими лучами.

Нанятый мной экипаж укатил раньше, и я надеялся, что мои предполагаемые датские преследователи закусили наживку и погнались за ним и заманчивым сундучком.

По моим расчетам, обнаружив вместо меня какого-то лакея, они чертыхнутся, но не причинят ему вреда. В разочаровании они набросятся на мой сундучок. И тогда…

— По-моему, месье Гейдж, вам удалось сверкнуть на сегодняшнем вечере, — проворковала Полина, когда я отважился присесть на скамью.

— Я не представлял, что моя роль будет столь фееричной.

— Что за ужасные грубияны ворвались в погреб? Мне следовало попросить брата арестовать и повесить их за столь неуместное и беспардонное вмешательство. Надеюсь, вы понимаете, что мне не удалось получить желаемого наслаждения.

— Да я сам толком не понял, кто они такие. Возможно, ревнивые обожатели, покоренные вашей красотой.

— Тогда не стоит обвинять их, — с шумным вздохом произнесла она. — Лучше буду продолжать позировать для портретов.

— Вы должны позволить мне заказать один из них.

— Уверена, что вы не можете позволить себе такую роскошь, — с улыбкой заметила она, — но мне приятно, что у вас возникло такое желание. Ах, с какой потрясающей храбростью вы избежали опасности! Вам удалось поколотить этих наглецов?

— Они сбежали.

— А где же ваш приятель, он отправился с нами, как вы и хотели? — спросила она, взглянув на затянутый парчой потолок.

— В данный момент он играет роль охранника, сидя рядом с вашим кучером.

— Как благородно. Тогда мы с вами можем продолжить обсуждение древних таинств. — Она достала бутылку. — Покидая погреб, я позаимствовала у Жозефа хорошего вина.

— Ваша предусмотрительность так же великолепна, как красота.

— Путь до Парижа неблизок. Ведь мы едем именно туда?

— Будь на то моя воля, мадам, я предпочел бы взять курс на Гавр. В Америке меня ждут срочные дела.

Я уже прикинул, какое будущее меня ждет. Хотя мне совсем не хотелось покидать парижские салоны, но именно там прежде всего будут искать меня любые преследователи. Как скоро, интересно, Леклерк узнает, что я волочился за его женой?

— Тогда мы должны с максимальной пользой использовать оставшееся у нас время. — Она вновь постучала по крыше кареты. — Генри! Сворачивай на береговую дорогу!

— Слушаюсь, мадам.

— Мы наймем для вас почтовый экипаж, но только когда отъедем подальше от Морфонтена, где вы будете в безопасности. А пока достаньте-ка из этого отделения пару бокалов. У меня есть тост.

— За выживание?

— Нет, выживаю я всегда, месье Гейдж. За воссоединение!

Мы звонко чокнулись бокалами, и в тот же момент я услышал раскатистый отзвук взрыва на лесной дороге и выглянул в окошко. Вдали в темное небо взмыли две ракеты. Очевидно, захватчики догнали-таки мой бывший экипаж. И решили порыться в моем сундучке.

— Опять бандиты, — бросил я, откидываясь на спинку кареты.

— Уверяю вас, — сказала она, укоризненно покачав головой, — мой брат разберется с ними.

— По-моему, я сам уже разобрался.

— Итан! — крикнул сверху Бладхаммер. — Ты видел это? В чем, черт побери, дело?

— Прощальный салют для наших приятелей, Магнус. Будь начеку!

— Я замерз тут наверху!

— Сочувствую!

Полина откинула полу плаща, и я подсел к ней поближе.

— Нам надо избавить вас, месье Гейдж, от этого грубого тряпья. Человеку вашей славы и положения не пристало ходить в одежде простолюдина.

— О да, не обремененный этим ветхим костюмом, я мог бы куда лучше согреть мою даму, — согласился я. — Вы знакомы с огненной наукой?

— Я люблю науку так же, как географию.

Подняв юбку, она обнажила великолепный лужок, венчавший ее бедра и изящно обрамлявший вход в царство Купидона.

Мы благополучно свернули к Гавру, хотя, честно говоря, я не услышал никаких указаний по этому поводу из-за накала страстей и громогласных стонов моей спутницы.