"Черный коридор" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл, Бэйли Хилари)

Глава 13

Джозефине Райн приснился сон.

Она увидела себя в поле неподалеку от дома, в котором жила, когда ей было всего восемь лет. Она двигалась прочь от него, слыша за спиной веселые возгласы игравших братьев. Если бы она обернулась, она увидела бы в окне кухни мать, склонившуюся над плитой.

Легко ступая по ослепительной зелени трав, Джозефина все больше удалялась от дома, радостная и счастливая от этого солнечного утра, звонкого пения птиц, свежего ароматного ветерка.

Внезапно небо начало хмуриться. Она уже не видела дома, и даже высокие деревья возле него превратились в неопределенные размытые штрихи. Оттуда, куда она направлялась, послышался гул голосов, и она увидела надвигающуюся на нее темную массу людей. Толпа подступала сплошной стеной — словно многоголовое чудовище с тысячей топочущих ног. Она не могла бы сказать, были ли там женщины, дети, мужчины, — она видела нечто безликое и зловещее.

Голоса между тем становились все громче и громче.

Странный паралич сковал все тело Джозефины — она не могла ни пошевелиться, ни закричать.

Теперь среди неясного гомона прорезались отчетливые выкрики:

— Эй, да вот же она! Смотрите, смотрите!

В настроении толпы явно наступил перелом, и миссис Райн охватил ужас.

В толпе по-прежнему вопили:

— Вы разве не видите? Это же она! Смотрите на нее! Хватайте!

И обезумевшая толпа ринулась на нее. Теперь из темной массы вытянулись руки с готовыми вцепиться в нее скрюченными пальцами.

— Хватайте! Держите! Это она! Вот она!

— Вот она. Вот она. Вот она… — вторило безумное эхо.

Визжа и гикая, толпа все приближалась — и вот она совсем рядом…

С криком ужаса женщина очнулась. Она по-прежнему лежала в тихой спальне. Стены переливались миллиардами огоньков. Все окутывал мягкий полумрак. Миссис Райн посмотрела на часы — они показывали 11.31 утра.

Она все еще видела перед собой жуткую толпу и никак не могла избавиться от сковавшего ее тело панического страха. Наконец ей удалось сесть, и, с трудом поднявшись с постели, она вышла из спальни, тяжело шаркая непослушными ногами.

Доковыляв до кухни, Джозефина приняла таблетку антидепрессанта и немного посидела у стола, опершись об него локтями и опустив на руки тяжелую голову. Когда ей показалось, что таблетка подействовала, она сняла с полки банку с патентованным моющим средством, прошла в прихожую и нерешительно взялась за ручку входной двери. Внимательно вслушиваясь в звуки извне, она заставила себя открыть дверь и, вытянув шею, оглядела коридор.

Длинный коридор уходил от квартиры Райнов в обе стороны. Его светлые почти белые стены прорезали свежевыкрашенные в темные тона двери.

Миссис Райн с опаской выбралась наружу и принялась наносить чистящее средство на поверхность двери и быстро растирать его. С каждым мазком ее движения становились все быстрее и быстрее.

Она подумала, что чем скорее закончит работу, тем лучше. Вот еще немного — и все.

Неожиданно синяя дверь квартиры напротив начала медленно приоткрываться. Миссис Райн заметила в щели любопытный блестящий глаз и немедленно юркнула за дверь, с треском захлопнув ее за собой. Она услышала, как тут же щелкнул дверной замок противоположной квартиры.

Джозефина прислонилась спиной к недомытой снаружи двери, затем прошла в кухню.

— Негодяйка! — громко сказала она. — Дрянь какая! Все время шпионит за мной, мерзавка. Чего она добивается? Гадина!

Исчерпав запас известных ей бранных слов, она приняла успокоительные таблетки — сразу две штуки — и, рухнув на диван в гостиной, включила телевизор.

На стене возникла сидевшая за праздничным столом семья — молодые красивые родители и троица подростков-сыновей. Судя по показанной крупным планом индейке, это был рождественский обед. Остроумные реплики вызвали на губах измученной женщины слабую улыбку.

Вскоре она вновь погрузилась в сон.

Было 11.48 утра.

На этот раз — вероятно, из-за двух таблеток — сон оказался продолжительным и без сновидении.

Разбудили ее сыновья, и она жаловалась им на неприятную соседку. Мальчики не стали делать из этого секрет и тут же все рассказали благополучно вернувшемуся с работы Райну.

Тот искренне посочувствовал жене:

— Ты переутомилась, дорогая. Надо сменить обстановку. Может быть, куда-нибудь съездишь отдохнуть?

Такая перспектива испугала ее, и она робко проговорила:

— Мне все-таки больше нравится быть дома — я так люблю наш дом! А это просто нервы шалят… из-за глупой гусыни напротив.

— Как хочешь, — ответил муж, — но я постараюсь что-нибудь придумать.

Часы показывали 7.46 вечера.

— Господи, как медленно тянется время, — посетовала Джозефина.

— Ну, это кому как, — засмеялся Райн.

«Ей туго пришлось, — глядя в лицо жены, подумал Райн. — Наверное, я мало уделял ей внимания».

Теперь бессмысленно думать об этом, да и вообще — прагматик не оперирует такими понятиями, как угрызения совести. Что было, то уже кануло в вечность, и дело только в том, стоит ли повторять подобные поступки в будущем.

Ласковая улыбка тронула губы Райна, когда он вспомнил, как расцвела она, услышав о поставленной цели. Она, как и любое слабое существо, просто нуждалась в твердой и надежной опоре и вряд ли стала бы счастливее, поселившись в каком-нибудь уединенном доме вдали от города. Скорее всего, нет. Излишняя изолированность тоже совершенно невыносима.

Райн вспомнил, что в детстве — по ее словам — она любила деревенскую жизнь. Но что-то отторгло ее, и тогда возник болезненно повторяющийся сон. Навязчивый, как и у него.

Проверка контейнеров давно стала привычной работой: со временем она перестала затрагивать душу.

«Что такое Время? — вдруг подумал он. — Где начинается и где кончается оно? Где сходятся все концы и все начала? Что такое сны и суждена ли нам встреча в них?»

Эти мысли не для делового ума, усмехнулся Райн.

На первый взгляд в контейнерном зале ничего не изменилось. Об этом свидетельствуют и показания приборов. Райн зевнул и потянулся, всем своим видом подчеркивая, что никогда и не думал будить кого-нибудь из спутников. Но себя не обманешь показной беспечностью! Однако он и сейчас не изменил своего убеждения в том, что преждевременное — до прибытия на место — пробуждение внесло бы лишнюю сумятицу. И далеко не на пользу делу.

Что ж, это его крест, его испытание, его награда… Его искупление.

Окинув взглядом зал и чуть задержав глаза на спящих сыновьях, Райн запер помещение и направился в главный отсек. Там он послал на Землю традиционный рапорт с привычным содержанием о том, что на борту космического корабля «Надежда Демпси» все благополучно.

В красном журнале — после отчеркнутого чертой официального послания — появилась еще одна краткая запись:

На этот раз перед сном он принял три таблетки.

Но это не избавило его от предчувствия новых — или уже привычных — кошмаров, неизбывных в своей регулярности. Однако даже такой псевдосон необходим для сохранения работоспособности, пусть и относительной. Он должен заботиться о своем здоровье. Должен… Не додумав, в чем еще его долг, Райн заснул.

На этот раз он оказался в кабинете. Скорее всего, за окном поздний вечер. Он задернул шторы, чтобы отгородиться от всего мира, и теперь бездеятельно сидит за столом, сцепив в замок сильные короткие пальцы с обкусанными ногтями. Беспричинный страх заставляет его вглядываться в полутьму комнаты.

Джозефина скорчилась в кресле, стараясь занимать как можно меньше места. Она устроилась в гостиной, но даже не включила телевизор: ею тоже владеет страх.

В детской спят мальчики. Мать напичкала их снотворным, но, несмотря на лекарство, их сон неспокоен. Пятилетний Александр стонет во сне, выпростав из-под одеяла худенькие ручки. Двенадцати летний Руперт лежит на спине, его полуоткрытые глаза устремлены в потолок: таблетки не помогли даже плотно смежить веки.

Семья живет в постоянном ожидании несчастья: считается, что угроза исходит от каких-то посторонних людей, и беда может внезапно уничтожить хрупкий семейный уют.

Сидящий неподвижно Райн вздрагивает: ему послышался шорох со стороны окна. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, он осторожно оборачивается. Замедленные движения подчеркивают охвативший Райна ужас — так едва двигается мелкое лесное существо, стараясь не привлечь к себе взгляд хищника. Шторы на окне прогибаются внутрь комнаты, натянутые каким-то усилием извне, — Райн видит очертания ладони с растопыренными пальцами. В следующий миг ладонь уже прошла сквозь ткань, даже не повредив ее. Райн видит костлявую руку с выступающими синими венами и изуродованными артритом пальцами. Она явно принадлежит древней старухе, сохранившей, однако, страсть к роскоши и кокетству. Об этом свидетельствуют кольца с драгоценными камнями — бриллиантами и аметистом — и ярко-красный лак на ногтях. Рука изогнулась и расширила просвет между шторами — оттуда выглянуло старушечье лицо.

Хозяйка хорошо поработала над ним: тени вокруг глаз, изысканная губная помада, припудренная кожа. Но макияж не в силах скрыть изрытые морщинами щеки и вялые веки старческого лица, на котором играет ласковая улыбка.

Райн не в силах отвести глаз от устремленного на него пристального взгляда. Внезапно в костлявых пальцах появились круглые черные очки. Медленным движением старуха насаживает их на нос, и рука тут же исчезает, словно растаяв.

Тем временем выражение лица начинает меняться: ласковой улыбки больше нет — ее сменяет хищный оскал, обнаживший желтые старческие зубы.

Райна охватывает паника. Он пытается выкрикнуть какие-то оправдательные слова, но горло сжимает судорога. Наконец ему удается просипеть: «Я не хотел!».

Страшное лицо приближается…

Вырвавшись из лап кошмара, Райн вскочил с постели и стремительно помчался в главный отсек — единственное место, где есть хоть какое-то подобие жизни. Он с облегчением увидел, что здесь, похоже, все по-прежнему: деловито шелестящий компьютер, дрожащие стрелки приборов, глухой гул двигателей звездолета.

Нет, не все: возле принтера он увидел распечатку какого-то сообщения. Запись, оставленная компьютером, гласила:

Райн недоуменно прочел это еще раз.

Что же случилось? И когда?

Он не чувствовал за собой никакой вины: его действия соответствовали строгим правилам обслуживания полета, без каких бы то ни было отклонений.

И все же — что он сделал не так? Однако могло случиться и худшее — произошел сбой в работе компьютера. Это — катастрофа!

Он оторвал распечатку и, опустившись в кресло пилота, снова прочел невнятные строки, напомнившие ему послания на спиритическом сеансе.

Тем временем на экране появились слова:

Недоумевающий Райн тут же сделал запрос. Появившийся ответ внес еще большую сумятицу. На экране высветилась какая-то абракадабра:

— Да что же это такое? — пробормотал Райн. — Я должен держать подобное под контролем.

Райн достал журнал, открыл его и записал, указав предварительно дату и время:

Все еще полный растерянности, Райн уложил красную книгу в ящик стола, медленно задвинул его и, уставившись на экран, стер из рабочей памяти компьютера странные сообщения — пусть эта чушь сохранится лишь в так называемой корзине.

Он никогда не думал, что может отказать компьютер, абсолютная надежность которого считалась незыблемой истиной. Возникшая ситуация подорвала уверенность в этом и обрушилась на Райна невыносимой усталостью.

Он вышел из главного отсека и поплелся по бесконечному белому коридору в сторону своей каюты. В его мозгу пульсировала страшная мысль: «Мне конец!».

«Да, — подумал Райн, — так и будет, если я не смогу контролировать события и поддерживать порядок во всем. Исправный компьютер — моя единственная надежда».

По щекам Райна текут слезы.

Вернувшись к себе, Райн принимает три таблетки и погружается в забытье.

Он увидел во сне фабрику. Огромное, чуть темноватое помещение заполняли ряды гигантских автоматов. Судя по едва ощутимой вибрации пола, они работали. Каждый из механизмов был настроен на изготовление определенной детали, и те непрерывным потоком ссыпались в огромные ящики, подставленные под выходными желобами.

С первого взгляда стало понятно, что это полуфабрикаты игрушек фирмы «Игрушки Райна»

Здесь и лоснящиеся розовые детали кукол-голышей; и покрытые шерстью составные части ягнят, тигров и кроликов; и звонко ударяющиеся друг о друга металлические каркасы механических кукол. Одни автоматы выбрасывали из своих недр блоки питания для заводных игрушек, другие специализировались на элементах экскаваторов, нефтяных насосов, космических кораблей. Как большие мячи, скатывались по желобам изготовленные в натуральную величину головы кукол — мальчиков и девочек — с широко распахнутыми глазами и улыбкой от уха до уха. А вдали, словно огромные змеи, вползали в ящики длинные хоботы слонов.

Даже во сне Райн удовлетворенно отметил успешность своего бизнеса. Пользующаяся широким спросом продукция «Игрушек Райна» имела — в отличие от конкурирующих фирм — приставку «ИР» перед названием игрушки. И ежедневно вереница ИР-девочек, ИР-мальчиков, ИР-слонов заполняла полки магазинов и перекочевывала в детские комнаты состоятельных покупателей.

Райн наблюдал, как — по мере заполнения — один ящик сменялся другим. И не было конца этому процессу.

В цеху почти никого не было — лишь изредка появлялся служащий в белом халате и, оглядев ряд автоматов, исчезал в дальнем конце помещения. Возможно, это был один и тот же человек.

Заполненных деталями ящиков становилось все больше и больше.

Внезапно все детали взмыли вверх и разноцветным облаком зависли под потолком. Потом они пришли в движение, хаотически сталкиваясь в воздухе. Однако в этой толкотне постепенно выявился определенный смысл — детали перемещались в попытках отыскать недостающую часть того целого, которому они принадлежали. По мере завершения сборки игрушки плавно опускались на пол.

Постепенно игрушки заполнили все свободное от автоматов пространство. ИР-мальчики что-то пели тоненькими голосками, ИР-слоны мотали серыми хоботами, мохнатые ИР-ягнята путались у всех под ногами, прыгая и вскидывая головки.

На небольшой высоте, гудя двигателями и поблескивая бортовыми огнями, зависли космические ИР-корабли. А из-за пустых теперь ящиков появилась шеренга ИР-роботов.

Начали вызванивать свои буквы говорящие музыкальные кубики, стараясь перекричать друг друга: «Я буква „Р“, — верещал один из них; другой заявлял всем, что он „А“, третий — „З“»...

ИР-девочки образовали хоровод и, тоже что-то напевая, самозабвенно закружились среди всеобщей суетни. Шуму добавили залпы ракет эскадры военных кораблей.

Зрелище оживших игрушек взбодрило Райна, вызвав чувство удовлетворения: все, что он видел теперь, было плодом его неустанных забот — его творением и его гордостью.

И — что греха таить — его удовольствием. Словно подслушав мысли Райна, музыкальные кубики остановили свой перезвон и составили слово «забава».

Внезапно зрелище скрылось за завесой тьмы, и Райн погрузился в еще более глубокий сон без сновидений.

В офисе Райна — посетитель. Это чиновник из министерства промышленности. Согласно введенным отныне правилам, ни один государственный служащий — от простого клерка до члена правительства — не мог появляться в общественном месте без маски на лице. На угольно-черной ткани зияли лишь отверстия для глаз и рта. Жутковатое изобретение имело целью избавление от шантажа, попыток подкупа и прочих негативных явлений, бытовавших в чиновничьем мире.

Именно такое безликое существо и сидело теперь возле стола Райна.

Чтобы как-то снять возникшее с его приходом напряжение, Райн предложил чиновнику чашечку кофе. С отвращением сказанное «нет» показало Райну, что он совершил непростительный промах.

Райн предпринял еще одну попытку.

— Чем обязан?.. — почтительно спросил он.

Сверившись с какой-то бумажкой, человек в маске вопросил:

— Имею честь беседовать с мистером Райном?

Да, именно так, — с некоторым недоумением ответил Райн.

— Мне показалось, мистер Райн, что вам неизвестно положение в стране. В частности, что наша страна находится в состоянии войны.

— Уверяю вас, это ошибочное мнение, — запротестовал Райн.

— Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что с того момента, как Бирмингем совершил ничем не спровоцированное нападение на Лондон и разбомбил нефтяные резервуары, официальное правительство Южной Англии издало постановление о национализации предприятий частного бизнеса, если они недостаточно эффективны… — Казалось, включили воспроизводящее устройство, способное не выключаться до тех пор, пока не кончится питание. Но Райн прервал словоизвержение резким вопросом:

— Вы мне угрожаете, мистер?.. Не знаю вашего имени…

— Это всего лишь предупреждение, мистер Райн.

— Мне кажется, мы не заслужили такого отношения. В свое время мы перестроили производство, перейдя — буквально за одну ночь — с выпуска игрушек на изготовление деталей как для оборудования связи, так и для различных видов вооружения. Конечно, мы не смогли мгновенно достичь плановых результатов, но и в бездействии нас нельзя обвинить…

— Качество вашей продукции заставляет желать лучшего, — вновь включилось воспроизводящее устройство. — Вы формально подошли к нуждам общества, в то время как каждый сознательный человек должен поддержать усилия патриотических сил, направленные на построение принципиально нового типа нации. Патриотам удалось удержать нашу землю от нашествия чуждых сил, банды пришельцев отброшены за Темзу, и теперь, несмотря на французские водородные бомбы, опустошившие часть районов, наступил решительный момент привлечения к плодотворному сотрудничеству бизнесменов вашего толка, мистер Райн. А вы позволяете себе роскошь манкировать интересами общества.

— К сожалению, сырье поставляется с перебоями, — сбавил тон Райн. — В этой неразберихе до нас доходит едва половина требуемого количества.

— Вы не находите, мистер Райн, что это звучит как критика правительства? — холодно осведомился чиновник.

— Вам прекрасно известно, что я сторонник Патриотов, о чем имеется регистрационное свидетельство, — с достоинством отмел подозрения Райн.

— Это ни о чем не говорит, уважаемый мистер Райн. Ценится лишь подлинная преданность!

— Моя лояльность проверена временем! — демонстративно возмутился Райн. Ни он сам, ни его друзья никогда не симпатизировали Патриотам: стать их сторонниками заставили друзей лишь соображения собственной безопасности. — Но дело вовсе не в этом, — продолжил он. — Просто наши производственные площади позволяют выпускать в день не более десятка ракет.

— Подумайте, мистер Райан, как выправить положение. Даю вам на это неделю, — Защелкнув замки портфеля, чиновник поднялся, вытянувшись, словно восклицательный знак. — А затем вступит в силу Закон о временной реквизиции. Его действие предусматривает государственное управление предприятием до победного окончания войны.

— Закон предусматривает и смену персонала? — поинтересовался Райн.

— Государству ни к чему лишние затраты, — снисходительно проговорил безликий. — Просто у всех будет статус гражданского служащего. У вас тоже, если подтвердите свою квалификацию.

— Понятно, — кивнул Райн. — А что говорится в законе о компенсации?

— Вам не кажется, мистер Райн, что это попахивает вымогательством? В прежние времена процветали именно такие нравы. Уже доказана коррумпированность чиновников прежнего Кабинета, санкционировавшего обогащение наглых промышленников за счет гражданского обнищания. Отныне этому положен конец. Вы получите расписку с гарантией возврата вашей собственности, когда обстановка нормализуется. Так что все в ваших руках, мистер Райн. До встречи через неделю.

Неприятный посетитель удалился. Райн проводил его взглядом и задумался. Все завертелось неожиданно быстро, словно снежный ком. Пожалуй, надо посоветоваться с друзьями.

Сведения о том, что происходит в мире, просачивались к заинтересованным лицам лишь в виде сплетен и слухов. Официальные сообщения почти полностью отсутствовали. Через «пятые руки» удалось узнать, что Соединенные Штаты раскололись на отдельные враждующие между собой провинции. Дробление Объединенной Европы привело к образованию множества крошечных княжеств. Англия превратилась в лоскутное одеяло. И везде все воевали со всеми. На Россию с Востока напали какие-то племена — нечто сродни кочевникам, только откуда бы им взяться? — которые превратили Сибирь в выжженную пустыню. Как знать, что здесь правда, а что явное преувеличение. Он молил Бога, чтобы все эти потрясения обошли стороной место в глубине России под названием Сургут. Там решение проблемы выживания.

Райн потер ладонями виски и поднялся — пора ехать домой.