"Выбор павшего. По следу памяти." - читать интересную книгу автора (Гущина Дарья)

Глава 17

Я повернулась и в упор посмотрела на Свята.

— Что?.. — аж попятился он.

— Свят, а это точно — не ты? — осведомилась я.

— Кто — не я? — не понял мой собеседник.

— Не ты тот колун, который тут безобразничает? — пояснила я, между делом натягивая на себя абсолютно сухую экипировку павшего и оглядываясь в поисках своего небогатого имущества.

— Бред, — харт пожал плечами. — Кась, ты точно здорова?

— Вполне, — спокойно подтвердила я. — А вот ты мне с недавних пор внушаешь известные опасения… То поблизости вертишься, то вдруг пропадаешь куда-то, а со мной в этот момент обязательно что-нибудь противное случается… Ты же — остаешься целым и невредимым. И воздействие подозрительного заклятья ты как-то подозрительно легко нейтрализовать можешь… Ну, что ты на это скажешь, ась?

Свят оторопело уставился на меня и, кажется, несколько растерялся от неожиданных обвинений.

— А зачем тогда я тебя спасал?.. — только и вопросил он.

— Чтобы втереться в доверие, — охотно пояснила я. — Никому так не доверяешь, как спасшему тебя человеку.

— А ты мне тогда зачем жизнь спасла?..

— Мало ли, — практично отозвалась я. — В хозяйстве — все сгодится.

— Отлично, — мой спутник обиженно поджал губы. — Я теперь еще и часть твоего хозяйства… С каких это пор?

— С тех самых, как ты ко мне прицепился. Кстати, вот и еще одно. Ведь зачем-то же ты решил дорогу мне показывать, и при этом — совершенно бесплатно…

— А что, нельзя?

— Но ведь какие-то мысли на мой счет у тебя были, — возразила я. — А если попробовать их проверить…

Я чуть заметно прищурилась, и моя вторая сущность послушно выскользнула из тела, начиная подбираться к новоиспеченной жертве.

— Касси!.. — в голосе Свята зазвучала неприкрытая угроза. — Не смей!..

— А почему? — я с любопытством посмотрела на него, а Райлит неохотно вернулась на привычное место. — Если тебе нечего скрывать, то и нечего бояться…

— Можно подумать, у меня других тайн нет, — фыркнул он. — Между прочим, когда вас изгнали, именно мы стали стражами мира, поэтому я столько всего знаю, чего больше никто не должен знать…

— Нас не изгоняли, мы сами ушли — это раз, — назидательно отметила я. — У нас были на то веские причины — это два. Все, что ты знаешь о тайнах мира, я тоже знаю — это три. А вот о местном хулигане ты, готова поспорить, знаешь больше моего — это четыре. Ну?

Свят на мгновение спрятал глаза, и мне все стало ясно. Вот балда, не могла сразу догадаться, что без вмешательства родной крови здесь не обошлось… Или каких-нибудь сентиментальных чувств. Или… Таких «или» может быть много, чего уж тут думать, когда есть, у кого узнать…

— Я жду, — с намеком протянула я.

— Оставь все, как есть, Кась, — глядя мимо меня, отстраненно ответил харт. — Забирай своего племянника, и возвращайтесь в прежний мир. Оберег тебя защитит, перемещаться между мирами ты умеешь… А с остальным я сам разберусь.

Нет, какой хитрый, все уже решил и распланировал, а моего мнения спросить — не надо! А если бы и спросил, я бы ничего ему не рассказала. Обойдется. Много знать — вредно для здоровья, я своим личным примером подтвердить могу. Мне и так теперь многое понятно, но убедиться в собственной правоте — не лишнее. Например, лично услышать от своего проводника рассказ о том, как умело меня все это время водили за нос и крайне изобретательно вешали лапшу на уши. Никакой пространственно-временной петли в природе не существует, так-то, граждане.

— Я дала Слово своим предкам, — любезно напомнила я. — И никуда уходить не собираюсь, пока не разберусь с этим твоим… родственником? Нет? Не угадала? Гм… Надо подумать.

Я внимательно всмотрелась в его помрачневшее лицо. Что же ты скрываешь?.. Зачем — мне и так понятно, мир никогда не любил, когда в его дела вмешиваются посторонние и, как исключение из правил, терпел лишь чужеродных спасителей. А я позволила себе вмешаться. В очередной раз. И на сей раз просто так не отстану. Когда задевают кого-то левого, я могу пройти спокойно и бровью не поведу, а когда задевают лично меня — извиняйте. А меня задели. И весьма ощутимо. Гибель моего народа и смерть Ядвиги неизвестному с рук не сойдет. Никогда.

Над нашими головами пророкотал гром. Мы стояли под холодным дождем, скрестив напряженные взгляды, словно клинки, и упрямо молчали. Никто не хотел начинать. Никто не хотел сдаваться первым. Никто не хотел проигрывать. У каждого из нас есть, о чем промолчать, и — никто не хотел делиться своими секретами и вылетать из игры раньше времени… И Бог знает, чем бы все закончилось, если бы не…

— Свят, расскажи ей. Она имеет право знать, — донесся со стороны болота тихий, слабый голос Ядвиги.

Мы стремительно обернулись, и я в ужасе зажмурилась. Господи, Господи, Господи… Да сколько же это продолжаться будет?.. Сколько… сколько же еще людей погибнет из-за меня?.. Да, из-за меня! Из-за меня, черт бы побрал эту проклятую Судьбу! Пытаются убить меня — а гибнут ни в чем не повинные люди! Почему мое сердце еще не очерствело до прежнего состояния?.. Ведь когда-то у меня его вообще не было… Ни души, ни сердца, лишь безотчетное желание защитить, уберечь… Да сколько же…

Как же она сумела выбраться из трясины?.. Почему до сих пор еще жива?.. В чем душа держалась?.. Болото съело практически всю плоть, местами добралось и до кости, отняв правую руку… Только серые глаза — мудрые, бесконечно добрые, полные невыносимой боли — жили на изъеденном до неузнаваемости лице… Я убью его. Кем бы он ни приходился харту, да и всему миру — клянусь, я убью его. А на все остальное — плевать хотела с высокой колокольни. Он труп. И труп без права на возрождение. Даю Слово.

На Свята стало страшно смотреть. Казалось, бабушка невольно передала ему всю свою безумную боль, такая мука исказила побледневшее лицо харта. Забыв о нашем споре, он со всех ног кинулся к Ядвиге, которая, будучи не в состоянии держаться на ногах, медленно оседала на землю.

Однако я его опередила, предупреждающе крикнув:

— Не прикасайся к ней! Заклятье заразно!

Мой спутник резко остановился, медленно опустился на колени рядом с умирающей и взглянул на меня чуть ли не с ненавистью:

— Ты все знала?..

— Кого ты спрашиваешь? — огрызнулась я, борясь с отвращением и спазмами в желудке. — Конечно же, знала. Я все знаю. А теперь помолчи и дай Ядвиге сказать то, что она хочет сказать!

— Не ссорьтесь, дети, — умоляюще прошелестела она, переведя взгляд с меня на внука. — Не ссорьтесь…

— Но если бы она мне сразу сказала!.. — запальчиво начал Свят.

— Я все равно уже… не жилец, — тихо ответила Ядвига, с любовью взглянув на своего внука. — Тебе ли не знать, что проклятья высшего мага… необратимы, будь он хоть хартом, хоть дейте…

Я не выдержала и отвернулась. Обратимы… Иногда… Я ведь живу… Живу и буду жить, видя, как умирают близкие мне люди… Когда-то давно мы научились с этим бороться, но ведь как глубоко память запрятала это умение, я все не могу до него добраться… Почему, почему, ну, почему же мы, при всем нашем могуществе не умеем возвращать жизнь?.. Я до боли в пальцах стиснула кулаки, сдерживая непрошенные слезы. Не могу. Не имею права оплакивать человека, пока он еще жив, иначе он потом не найдет дороги в сердце мира… Мои слезы и слезы мира — одно и то же, а если человека проводил мир — путь назад душе отрезан…

— Касси, — позвала меня Ядвига. — Касси, послушай меня, милая…

— Я… слушаю… — с трудом выдохнула я.

— Не сердись, мы… не рассказали тебе всего, — с трудом выговаривала она. — В тебе… чувствовалась огромная сила, ты избежала… ловушки болота и мы посчитали, что ты… хочешь завершить начатое… и только потому — вернулась… Мы всегда знали, где находится твой племянник… Этот путь — лишь проверка. Узнать… какой ты… стала, какие у тебя… цели… Смогла ли ты… вернуться к себе прежней или… сохранила что-то от людей… Касси, извини… Мы… несправедливы к тебе…

Непрошенные слезы обжигали мне глаза. Опять. Опять меня используют, как марионетку в популярном театре кукол… Они тоже все знали, как и Магистр Альвиона. Знали, с интересом наблюдали за мной со стороны и, как теленка на веревочке, специально водили вокруг болота… А я опять поверила в то, что мне просто решили помочь по доброте душевной… Только в Альвионе с моей сомнительной помощью пытались спасти мир, а здесь — я наткнулась на внеплановую проверку на вшивость.

Когда же я стану прежней, елы-палы?..

— Мы никогда не хотели завоевывать миры, — угрюмо ответила я. — Они и так находились у нас в руках, на кой черт нам сдалась еще большая власть? Мы его понимали, мы умели с ним разговаривать, мы управляли им… и вами. И Судьбой. Мы научились жить столько, сколько не живет никто из вас. Мы так много раз умирали, что научились чувствовать смерть и избегать ее… до поры, до времени. Мы знали и умели все, понимаете — все — и нам больше уже ничего не надо…

— Но вы на нас напали, — недоверчиво возразил Свят. — И если бы Хранители не вмешались…

— А нечего было подставлять моего брата! — сорвалась я. — Нечего было заманивать его в ловушку! Что, в нас перестали нуждаться? Наша помощь уже не была так уж необходима? Вы сами научились все уметь и понимать? Нет, не все? А-а-а, миру надоело наше могущество? Миру надоела наша неуязвимость? Надоело видеть в нас свою ошибку? Надоело чувствовать себя слабым и беззащитным, пока мы рядом? А мы-то тут при чем? Мы не просили наделять нас такой властью! Мы специально ушли в Тхалла-тей, чтобы мир перестал остро ощущать наше присутствие! Но и этого ему оказалось мало? Захотелось от нас избавиться? А это не так-то просто сделать! Мы живьем не дадимся! Пусть нас все считают лишь презренными павшими воинами, у которых нет ни души, ни сердца, которых можно не уважать, которым можно не доверять и которых невозможно любить… Но мы всегда найдем лазейку, чтобы вернуться! Найдем, ясно вам?

О-о-о, им было ясно! Им прекрасно все было ясно, но мне от этого легче не становилось. Выговорившись, я замолчала, отвернулась и отерла рукавом катившиеся по лицу злые слезы. Оба моих слушателя же находились под впечатлением от рассказа и хранили гробовое молчание. Ядвига устало смежила веки, всем своим видом выражая раскаяние, а Свят… А у того черт знает, что на душе творилось. Я и раньше его толком не понимала… На лице — неизменная полуулыбка, а глаза — внимательны и непроницаемы, поди, попробуй, разберись в нем…

Хотя, толку в нем разбираться… Надо просто вспомнить одну немаловажную деталь, которую я раньше упустила, потому как не посчитала важной. А теперь… Теперь выясняется, что именно из-за этой детали и завертелась вся карусель. И разноцветные кусочки мозаики сами собой медленно складывались в реальную картину происходящего. Села бы раньше подумала — стольких бы проблем избежала…

Но я — это я, и не могу иначе… Еж, как говориться, птица гордая, пока не пнешь, не полетит… И пока меня не подтолкнут к очередному краю пропасти, я ничего полезного не вспомню… А эти воспоминания — настолько давние, древние… Я тогда едва успела разменять вторую жизнь и только училась пользоваться памятью… Да, пожалуй, именно тогда и началось все то, что мы сейчас расхлебываем… Я хмуро посмотрела на своих собеседников и, заметив, какие усилия прилагает Ядвига, дабы заговорить, покачала головой:

— Можете ничего мне не рассказывать, я и так все знаю… И даже то, чего вы не знаете. Хотите послушать? Да ради Бога. Это ведь ваш вождь здесь шаманит, верно? Откуда я знаю? Оттуда. Я там была и все видела, правда, мне тогда лет двадцать-тридцать всего стукнуло… Но я помню. Помню, как ваш вождь сцепился с моим отцом. Из-за чего? Вернее сказать, из-за кого. Из-за женщины, разумеется. И сцепился насмерть, хотя она уже и замуж вышла, и нас с братом растила. Что случилось потом? А что обычно случается, когда воюют сильнейшие? Правильно, страдают невинные люди. В тот день, когда ваш вождь задумал убить нашего, погибла моя мама… И папа, не помня себя от горя, проклял весь ваш народ. Да, Свят, нечего на меня так смотреть, я специально раньше тебе ничего не рассказывала. Зато теперь ты можешь смело меня ненавидеть. По милости дейте харты лишились способности помнить. Он и силу у вас отнять хотел, да почему-то передумал…И зря. Теперь нам приходится разбираться с делами прошлого. Где ваш вождь откопал знания о нас или же он чудом избежал проклятья — это я позже выясню… Но — он все о нас знает и задумал отомстить… Нет, а вот чего он добивается, я не знаю, меня в такие секретные планы никто не посвящал, а подслушать не успела, очень уж мы быстро в Тхалла-тей перебрались… — я устало прикрыла глаза и наобум ляпнула: — И про то, что ты близкий родственник своему вождю, тоже можешь мне не рассказывать.

Это называется, не в бровь, а в глаз. Своими случайными предположениями я все-таки попала в яблочко. Свят заметно переменился в лице, видимо, поверив на слово, а мне уже не составило большого труда самой додуматься до остального. После пережитого в болоте потрясения мои мозги работали на удивление хорошо, головная боль таинственным образом излечилась сама собой, а память раз за разом подсовывала весьма занимательные факты. Видимо, Райлит сидение по уши в трясине тоже пошло на пользу… А, может, это заклятье перестало затуманивать наши мысли?.. Кто знает… А кто знает, тот, естественно, ничего объяснять не будет.

— Ну? Ты мне так ничего и не скажешь? — выдержав паузу, тихо спросила я.

Он молчал. Молчал и как-то странно смотрел на меня. С каким чувством? Неприязнь?.. Горечь?.. Презрение?.. Сожаление?.. Боль?.. Вот ты и показал свое истинное лицо, озорной мальчишка… Где они теперь, твои вечные шутки и шалости?.. Где она, твоя беспечная улыбка?.. Где та теплота и нежность, с которой ты когда-то давно на меня смотрел?.. Или грехи наших предков тебе дороже собственных чувств, если они, конечно, есть?.. Впрочем, это я себе все навыдумывала, наверное…

И в этой жизни, и в прошлой — я так любила принимать желаемое за действительное… А в действительном — ты всегда оставался в моей тени, всегда стоял в стороне и не решался лишний раз подойти и предложить мне что-то большее, чем помощь или дружбу, младший сын вождя хартов… Тебе всегда не хватало элементарной смелости, но я не собираюсь ждать, пока ты сделаешь первый шаг, как и не подумаю сделать его сама. Как и не собираюсь ждать вечно. У меня и без того — дел выше крыши… Прости. Может быть, когда-нибудь, однажды… Когда до тебя дойдет, что ты мне очень нужен… Может быть, когда-нибудь… но не сейчас. Прощай.

Ни на кого не глядя, я надела перевязь и закинула на плечо рюкзак. Пожалуй, лучше я сама разыщу Артема, чем еще раз с такими вот проводниками связываться. А сама я его точно разыщу. Родная кровь всегда отыщет частичку себя, так, Ядвига? Не знаю даже, благодарить тебя или нет… наверно, я просто пожелаю тебе ровной дороги туда и обратно… Ты неплохой человек, а причин не доверять павшим воинам — хватает. Проводи ее в последний путь, Свят. А вот тебе все же — спасибо… За то, что мы с тобой встретились, за то, что ты многое помог мне вспомнить. Береги себя и не лезь больше в эти неприятности. Так тяжело оставлять тебя сейчас одного, когда ты вот-вот потеряешь своего родного человека… До боли в руках хочется тебя обнять и утешить… но ведь ты же не позволишь. И никогда прежде не позволял.

И посему — здесь наши пути в очередной раз расходятся. Мне ты все равно ничем не поможешь, как и своего предполагаемого родственника — не спасешь. Даже если очень захочешь. Я все равно до него доберусь. Я все равно его прикончу. А не я, так Райлит, ей не привыкать… А уж вместе мы это как-нибудь переживем, когда вернемся домой…

Поискав глазами Мифа, я развернулась и, засунув руки в карманы, медленно побрела в наступающий рассвет, оставляя за холодной пеленой дождя свое сердце. В очередной раз. До следующей жизни.

Вода с небес лилась, не переставая, вот уже третий день кряду. Промокшая и продрогшая до костей, как последняя лягушка, я топала по тропинке, пробираясь сквозь лесные заросли. Лес я все-таки нашла, однако радовало это мало — к моим прочим неприятностям прибавилось внезапное исчезновение Мифа. А сам ли виал куда-то делся, или посчитал, что он мне больше не нужен — история знает, но молчит. С одной стороны, если он действительно ушел сам по себе, значит, мои приключения подходят к концу (а это внушало известный оптимизм), но вот если Миф по моей глупости оказался в болоте… я себе никогда не прощу.

Вообще-то о болотных происшествиях я старалась не думать, хотя и погода к депрессивным мыслям располагала, и думать-то больше не о чем… И на душе так тяжко, что отчаянно хотелось поплакать кому-нибудь доброму в жилетку и пожалеть себя, бедную-несчастную, всем миром обиженную… Поплакать, забыть недавние события, как дурной сон, закрыть томик прошедших дней на замок и запрятать его на самую-самую дальнюю нижнюю полку стеллажа памяти… Но, раз пользы от моего раскисания не будет ни мне, ни Артемычу (только колдуну, разве…), то я стояла насмерть и старательно гнала от себя горькие думы. И шла, шла, шла…

Куда? Да мы тут с Райлит сообразили на двоих и придумали выход из сложившейся ситуации. Причем, настолько выход оказался простым, что до сих пор удивляюсь, как мне эта идея раньше в голову не пришла. Покидая тело, я прекрасно видела всю округу и могла спокойно отыскивать нужный путь, а там уж пришлось волей-неволей научиться ориентироваться в пространстве. Так я добралась сначала до ближайшей подозрительно знакомой деревни, нахально втерлась в доверие к рыжему хозяину харчевни, поела наконец-то и немного пришла в себя. А после — бесплатно (и не подозревайте меня в непотребном, я опять картошку чистила!..) запаслась продуктами и снова отправилась на поиски Зеленой поляны, только теперь уже по нормальному, короткому пути. И идти-то туда… Кабы не происки проводников (царствие Ядвиге небесное…), давно бы уже и до Артема добралась, и домой бы вместе с ним вернулась. Да… что там говорить. Если бы да кабы еще ни одному делу не помогли.

Зонтика лишнего, жалко, ни у кого не оказалось. Простыть я не особо боялась, но, согласитесь, неполных трое суток мокнуть под непрерывным дождем и спать на сырой земле в компании луж — не шибко приятно. И с деревьев вечно за шиворот вода льется… Зато недостатка в воде точно не будет и от жажды я не умру.

Дойдя до опушки, я присела на пенек передохнуть и, дабы не зацикливаться на больном, зажмурилась и старательно прислушалась к звукам леса. Напевно шелестела трава, перекликались, порхая с ветки на ветку, птицы, азартно стучал по древесной коре дятел, разносился по округе задорный стрекот чьих-то крылышек… Стоп! Я удивленно открыла глаза. Стрекозы?.. В хвойном лесу? Откуда?!

Я поспешно встала, забросила на плечо тяжелый рюкзак и вышла из лесу. Ах, да, конечно… Об этом-то мне и говорили, когда пересказывали короткую дорогу до искомой деревни. И куда мне следовало идти с самого начала. К истоку ручья. А там — до Зеленой поляны рукой подать, три-четыре часа неторопливого хода, не больше. Сколько же я здесь времени потеряла, ужасть… Впрочем, потеряла ли?.. Все, что ни делается — все к лучшему.

Ручей брал свое начало из круглого озерца, поросшего ряской и нежно-голубыми кувшинками. Вокруг этих-то цветов и порхал дружный рой вышеозначенных созданий. Вы знаете, я насекомых и не люблю, и боюсь до икоты, но на этих — невольно засмотрелась… Изящные, узкие, прозрачные крылышки стрекоз издавали музыкальный стрекот, а вытянутые, изумрудно-зеленые в разноцветную крапинку тела светились изнутри, что особенно бросалось в глаза сейчас, в наступившем сумраке. И, пожалуй, эти насекомые крупнее наших раза в два, хотя мне издалека судить трудно.

Со всех сторон озеро обступал величественный хвойных лес, и лишь у дальнего от меня берега росла в городом одиночестве плакучая ива. Именно — у дальнего берега. Или просто мне никогда не встречались ивы, растущие из воды, или это — очередной сюрприз Альвейла, не знаю… Но — дерево находилось в нескольких шагах от ближайшего к нему берега и выглядело довольно внушительно. Высотой — примерно этажей в семь, шириной — с двухподъездный дом, простите за такие непоэтичные сравнения. Роскошная листва ивы, утопая в воде, полностью скрывала толстый ствол и… и что-то подозрительное, сверкающее меж густых ветвей.

Хм.

Откинув со лба мокрую прядь волос и помянув недобрым словом противный мелкий дождик, я отправилась обходить озеро, хотя поначалу намеревалась снова свернуть в лес. Ночевать-то где-то надо, уж вечер на дворе, а здесь — идеальное место для привала. Заодно — доберусь до ивы, посмотрю, что там есть интересного… Скорее всего, не из воды она растет, а на небольшом островке, которого по известным причинам сразу не разглядишь.

Пока я добиралась до ивы, стемнело окончательно, однако, видимость сохранялась неплохая. Или я успела настолько привыкнуть к окружающему полумраку, пока в болоте загорала?.. Или подсобное освещение делало свое полезное дело.

Дождь практически прекратился, и из-за тяжелых туч выглянул любопытный лик луны, посеребрив макушки деревьев и проложив неровную тропинку на поверхности озера. Присев на берегу, я полюбовалась сияющими стрекозами, которые, перелетая с кувшинки на кувшинку, оставляли в воздухе шлейф блестящей пыльцы. Сколько же чудес ты хранишь, Альвейл… Жаль, видеть и ценить их умеют лишь те, кто раньше не встречал… Или встречал, но ненадолго забыл…

Сбросив рюкзак на мокрую траву, я разулась, закатала до колен штаны и осторожно спустилась по пологому склону берега к воде. Если здесь она такая же ледяная, как в ручье, то я пас. Буду ходить грязнулей. Шутить со здоровьем — нельзя, и если пара дней под дождем на мне пока не сказывалась, то купание в холодной воде может и откликнуться чем-нибудь неприятным… Простуженным горлом, как минимум, а им рисковать нежелательно. Воин из меня — не ахти какой, Райлит лишний раз выпускать не стоит, да и мое непечатное слово — доходчивей…

Вода, вопреки опасениям, оказалась теплой, как парное молоко. Взявшись за ворот рубахи, я начала быстро его расстегивать, мимоходом вгляделась в свое отражение… И замерла. Из темных глубин озера на меня, улыбаясь, смотрела Райлит. С мокрыми, струящимися по плечам, длинными волосам и капельками дождя на щеках, опасным блеском в глазах и полурасстегнутым воротом безрукавки. Значит, мы сблизились с ней еще больше, если вместо привычной себя я вижу отражение себя прежней…

Я неуверенно протянула руку к воде и почувствовала легкое прикосновение теплой, дружеской ладони, когда Райлит повторила мой жест. Значит, это долгое путешествие действительно подходит к своему концу… Путешествие, в котором я по кусочкам собирала из осколков памяти себя прежнюю и уже почти завершила начатое… Осталось лишь несколько последних, завершающих штрихов. Я невольно взглянула на свои заметно отросшие волосы. Да, лишь несколько незначительных штрихов…

Райлит подмигнула мне и, повернувшись, указала на стрекоз. Если ты хотела сказать мне, что они — необычные насекомые, то я это сама поняла. Ни одна из ранее встреченных мною стрекоз не имела такой ненормальной окраски и не мерцала в темноте, аки светлячок. Или… или их необычность проявляется не только в расцветке?..

Подняв голову, я внимательно присмотрелась к стрекозам и быстро подметила еще одно важное их свойство. Они не беспечно порхали с цветка на цветок, они рисовали. Рисовали блестящей разноцветной пыльцой причудливые узоры. Узоры, переплетаясь, складывались в яркие, диковинные картины, а картины… А картины пробуждали во мне странные, но привычные чувства. Чувства, которые по-французски зовутся «дежавю». Я точно когда-то давно здесь уже была…

Вот ведь какая тут засада, граждане. Альвион я знала, как свои пять пальцев, да и не мудрено, раз я в нем жила. Вернее, над ним. А все остальные миры в целом и этот в частности — в прошлых жизнях лишь краем глаза видела. Отец, после смерти мамы, безумно боялся нас с братом потерять, и крайне неохотно куда-нибудь отпускал. Ну, Райта никогда не одном месте долго удерживать не получалось (и даже смерть его не привычек не изменила), и мне приходилось отдуваться и за себя, и за него. Конечно, если вдруг возникала проблема, требующая немедленно вмешательства, мою персону из дому отпускали и потому — свой ключ от порталов у меня имелся, но вот пользовалась им я крайне редко. Как и посещала приграничные миры.

А сейчас… Сейчас я начала понимать, что судьба занесла меня не в рядовой приграничный мир, а в мир, где я родилась. Где я родилась в первый раз, где я росла, набиралась опыта и копила знания. И который покинула сразу же, после нашей с хартами размолвки. А поскольку я тогда была младше даже своего племянника и лишь начинала жить, запомнила, соответственно, чрезвычайно мало. Но не зря ведь говорят о детских воспоминаниях, как о самых ярких и сильных… И теперь я точно могла сказать — два с лишним тысячелетия назад я здесь жила…

Нда…

И эти странные стрекозы не просто рисовали случайные узоры. На бархате ночного неба они, с помощью всех цветов радуги, медленно воссоздавали реальные события тех давних лет. Ведь ничто, рожденное миром, не уходит в никуда и не растворяется в пустоте… Ушедшее обязательно оставляет либо след, либо маленькую частичку себя… И пестрые полотна утерянной памяти хартов, сливаясь в единую картину прошлого, доверчиво развернулись перед моим изумленным взором.

Я не могла отвести глаз. Миражи чужих воспоминаний притягивали, завораживали, очаровывали, гипнотизировали… Я не замечала ни упавшей на лоб мокрой челки, ни прохладного дыхания ветра, ни задумчивого плеска воды, ни шелеста листвы, ни шороха травы… И выскочи на меня внезапно из ближайших кустов местный колдун — и его бы не заметила, настолько завладело моим вниманием происходящее. Я и того-то не заметила, как быстро успела с головой погрузиться в пучину древней памяти…

А стрекозы с тихим жужжанием методично ткали все новые и новые узоры, пока над озером не вырос целый город. Смутно знакомый мне город с невысокими, изящными домами, ажурными арками, ровными улицами, ухоженными парками, журчащими фонтанами, точеными башенками, витиеватыми флюгерами, резными беседками… Как же он назывался?.. Кажется… Дхаас-датей. Старый город. Общее место проживания хартов и дейте, по модели чего строился потом Тхалла-тей — Новый город.

Так вот ты какой, мой родной город…

Я невольно поднялась на ноги и шагнула в озеро. Подойти ближе, разглядеть его до мельчайших деталей, прочувствовать… Вдруг повезет увидеть людей?.. Своих родных, себя… маму… Вспомнить то, что запрятано слишком глубоко и до чего не так-то просто добраться… Может быть, именно этого мне и недостает?.. Может быть, тогда я смогу стать прежней собой?..

Теплая вода быстро добралась сначала до моих колен, потом — до пояса, до груди, до подбородка… И дальше бы добралась, не очнись вовремя от зачарованного сна Райлит и не пни меня побольнее. Пнула она, конечно, в переносном смысле этого слова, но толчок я почувствовала весьма ощутимый и, тряхнув головой, вернулась в объективную реальность. Память ведь — штука опасная, если уж начнешь вспоминать — вокруг себя ничего не замечаешь… А это — чревато неприятными последствиями.

Я вновь взглянула на призрачный город. Нет, людей не видать, а жаль, очень жаль… Интересно, какими они были, чем жили до трагедии… Какой тогда была я… Самой мне всего не вспомнить, как не старайся, увы и ах. А увидеть… хм, увидеть…

Кстати, о птичках. Куда исчез Дхаас-датей? Раньше он базировался здесь, на месте озера, ручья и части леса. Ведь не мог же он просто испариться? Магию дейте и хартов не так-то легко разрушить. Тхалла-тей хоть и немногим моложе, до сих пор стоит на месте, а от Старого города и развалин не осталось? Странно. Странно и невероятно.

Я потопталась по дну озера, осторожно пощупывая почву босыми ступнями. Дно мягкое, рыхлое, илистое. Никакого намека на древние камни или безделушки, которые обычно остаются нам в наследство от предков и всплывают на поверхность в самый неожиданный момент… Но не мог Дхаас-датей взять и исчезнуть с лица земли! Просто не мог! Если, конечно, харты после нашего ухода его не уничтожили…

Озадаченно почесав затылок, я, разгребая воду, побрела к иве. Уничтожить, допустим, они его не могли. Вернее, не смогли, даже если бы очень захотели. Наши заклятья необратимы и вечны. Но, если не уничтожить… Тогда — спрятать? Зачем? Не вижу смысла прятать никому не нужный, покинутый город. Никто, кроме нас, жить бы там не смог. Пусть себе стоит и стоит, в назидание потомкам и на радость археологам, ежели таковые здесь объявятся… И, все же, если действительно его упрятали? Где он может быть?

Дойдя до ивы, я раздвинула густые ветви и неосторожно сунулась дальше. Нет, верно Свят говорил, нельзя меня без присмотра оставлять, обязательно вляпаюсь в неприятности по самые уши… Не нарочно, конечно, но от этого не легче. Стоило мне лишь приблизиться к стволу, поднять глаза и узреть выгравированный на коре светящийся символ Дхаас-датея — скрещенные клинки дейте в очертаниях глаза харта, как я все поняла, но бежать оказалось уже поздно.

Земля под моими ногами поплыла, проваливаясь и превращаясь в воронку, и меня стремительным водоворотом утащило под воду.