"Крутой поворот" - читать интересную книгу автора (Высоцкий Сергей)

4

Василий Алабин, бывший сотрудник Управления уголовного розыска, проработал вместе с Корниловым недолго. Молодой, способный, он был назначен заместителем начальника угрозыска в Василеостровский район и, участвуя в прошлом году вместе с подполковником в задержании опасного преступника, был тяжело ранен. Больше месяца он лежал в реанимации, трижды его оперировали, и выжил он чудом. Поправлялся Василий медленно, и все уже считали, что вернуться на работу он не сможет, так и останется пенсионером. Но после двух месяцев, проведенных в Кисловодске, Алабин ожил.

Вечером, уезжая из управления к старшему лейтенанту, Корнилов поинтересовался, не возвратились ли Бугаев и Лебедев. Обоих еще не было.

Алабин сидел дома, разыгрывал партию Карпов — Портиш. Он выглядел уже не таким дистрофиком, как в первые дни после выхода из больницы, но цвет лица у него был землистый. Приходу подполковника. Василий обрадовался, засуетился, порываясь приготовить ужин, но Корнилов его остановил:

— Вася, ты же знаешь, что меня жена все равно заставит дома ужин съесть, голоден я или сыт. Так что давай по кофейку… — Он пошел следом за Алабиным на кухню, положил пакет с черешней на стол.

— Это тебе секретариат прислал.

— Чегой-то она? — удивился Василий. — Я еще вчерашнюю не съел.

— Ты, Вася, поднажми. Завтра она новую принесет. — Корнилов еще раз посетовал на свою невнимательность. Алабин даже не удивился, когда он передал ему черешню от имени Вари. Вероятно, все в управлении знают, что скоро свадьба, и Алабин считает что начальство тоже в курсе.

— У твоей Варвары, — пустил подполковник еще один пробный шар, — видать, своя теория, что лечить надо с помощью черешни.

— А чего меня лечить? — улыбнулся Алабин, выключая кофеварку. — Мне врачи уже сказали: через месяц комиссия — и шагай на службу.

— Поздравляю. Пора уже. А то ты чего-то толстеть начал.

Они сели пить кофе. Алабин вынул из холодильника половину торта.

«Видимо, тоже Варвара принесла, — подумал Корнилов, — или, наоборот, он ее тортами кормит».

Вася опять за чем-то полез в холодильник, пошарил там и, ничего не достав, захлопнул. Вид у него был немного смущенный.

— Не переживай, Василий, — усмехнулся Игорь Васильевич. — Тебе, наверное, врачи еще не разрешили, а с кофе я только коньяк пью.

— Да у меня коньяка-то как раз и нет, — слегка порозовев, сказал тот. — А водку… К кофе-то… — И чтобы замять этот неловкий разговор, стал рассказывать, как приходили к нему два старичка из совета ветеранов.

— Что они, чокнутые, что ли? Даже если б меня вчистую списали, какой я им ветеран? Заседать с ними в стариковской команде? Дудки!

— Ну это ты, Василий, зря. — Корнилову стало чуточку обидно за стариков, и он подосадовал на старшего лейтенанта. — Ветераны нам очень много помогают. Не знаешь, не берись судить!

— Лекции читают школьникам и домохозяйкам? — не сдавался Алабин.

— Да ты что ж, не знаешь, что они по оперативной части много делают? Среди них знатные специалисты своего дела есть!

— Может быть, и помогают, — нехотя согласился Алабин. — Только я-то тут при чем?

— Ты у нас уже ветеран! — сказал Игорь Васильевич. — Не у каждого же нашего работника медаль «За отвагу» есть.

— Ну, а как там наши? — засмущавшись, спросил Василий.

— Живут наши. Да чего тебе рассказывать. У тебя ведь, наверное, побольше моего информации. Только вот о последнем деле, наверное, не знаешь… — Игорь Васильевич рассказал старшему лейтенанту про аварию на сорок девятом километре.

Он пробыл у Алабина час, заехал домой, поужинал и в десять часов выехал по направлению к Зеленогорску…

Подполковник сразу увидел место катастрофы. Метрах в десяти за указателем «сорок девятый километр» был расщеплен и основательно закопчен ствол огромной сосны. На земле чернело огромное пятно, словно кто-то разлил бочку с мазутом.

Корнилов вылез из машины, посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Рассеянный, чуть розоватый свет, казалось, исходил от золотистых сосновых стволов, подчеркивая голубоватые тени, залегающие в глубине леса.

Пройдя шагов триста по обочине шоссе, Игорь Васильевич вернулся к месту происшествия, внимательно осмотрел каждый метр.

Еще на одной сосне зияла свежая рана, лохмотьями висела кора, и веером торчали щепки. Обильно сочилась, заживляя больное место, смола. «Сюда он ударился вначале, — подумал подполковник. — Его развернуло и припечатало к той сосне. Около нее он и горел. Наверное, ехал с сигаретой? Но ехал он… — Корнилов покачал головой. — Скорость, наверное, была весьма приличная!»

Неподалеку, на маленьком сухом взгорке, проросшем жиденькой травой, лежало толстое короткое бревно. Игорь Васильевич присел на него и вынул сигарету, но закуривать не стал. Пожалел дымить на таком благодатном, морском, настоянном на хвое воздухе. Шофер включил в машине радиоприемник. Тихая, неназойливая музыка поплыла среди сосен. Изредка, вздымая упругие волны нагретого за день воздуха, словно стремительные жуки, проносились мимо машины. Корнилов встречал и провожал взглядом каждую.

…Ослепить фарами старпома не могли. Совсем светло. И через полчаса еще не стемнеет. Поворот здесь хоть и крутой, но вот что странно, подумал подполковник: если кто-то поджидал старпома с булыжником в руке, Горин должен был бы его видеть. Этот человек скорее всего стоял в центре излучины, отсюда кинул камень, шофер инстинктивно зажмурился, не вывернул руль и… Машину еще пронесло метров тридцать.

Да, каждому водителю, едущему из Ленинграда, хорошо был бы виден человек, кидавший камень. С другой стороны шоссе он стоять не мог — не видел бы сам, в кого бросать. И этот человек знал, что Горин поедет здесь поздним вечером…

На ярком милицейском мотоцикле с коляской подъехал инспектор. Свернул с шоссе, поставил мотоцикл рядом с «Волгой». Спросил что-то у шофера. Тот кивнул на Корнилова. Подполковник взглянул да часы. Было ровно одиннадцать. Прошло всего десять минут, как он здесь, а казалось — часы.

Старший лейтенант Коноплев пересказал Игорю Васильевичу все, что увидел, прибыв на место аварии. Подполковник, вспомнив его справку, прочитанную в деле, мысленно похвалил Коноплева за то, как точно и четко она была составлена.

— Вы помните, Коноплев, кто был здесь, когда вы приехали?

— А как же, товарищ подполковник! В протоколе указаны четыре водителя…

— Это я читал. Но, может быть, кто-то торопился уехать. Да всех и невозможно в протокол внести.

— Нет. К моему появлению только четыре машины стояли…

— Каких-нибудь пьяных пешеходов не видали поблизости?

— Людей в это время немало гуляет. Особенно молодежи. Но пьяных… Ну, таких, чтобы в глаза бросались, не видел. — Старший лейтенант задумался, словно пытался еще что-то припомнить. Лицо у него было круглое, обожженное морозами и солнцем, загорелое. Только у самых волос на лбу светлела полоса. От шлема.

— А что вдруг такой интерес к аварии? — спросил он. — Прокуратура тут была, вы теперь. Если не секрет?

— Врагов погибший себе много нажил. Вот и проверяем. А вы-то сами что думаете?

Старший лейтенант пожал плечами.

— Несчастный случай — ясное дело. Ведь у него скорость-то какая была?! Да что! Гнал как леший. Да я ж его сразу на заметку взял. В Солнечном дежурил — смотрю, идет с превышением. Я в Зеленогорск позвонил. А то, что он загорелся… — Инспектор на секунду задумался. — Редко, но бывает. — Он вздохнул. — Я тут на трассе всякого насмотрелся.

— Давно в ГАИ?

— В январе второй червонец разменял. Как с армии демобилизовался, так в органы… А этот случай простой. Может, кто впереди выскочил… Вы вот на пьяного пешехода намекали. Вынырнет внезапно из кустов на проезжую часть… Это дело обычное, но в таком разе тормозил бы погибший. А тормозного следа-то нету? Нету, товарищ подполковник. — Он смешно развел своими крупными ладонями.

— Вам видней. Теперь уже время прошло…

— Не было его. После того как пожар потушили и «скорая» пришла, я перво-наперво посмотрел. Не было. Покойник так с налету и вбухался. Может, с рулем что…

— С рулем полный порядок. Экспертиза проверила.

— Ну зазевался, асфальт мокрый. И понесло.

— Все правильно говорите, старший лейтенант. Только откуда камень в салоне?

Коноплев огорченно потер щеку.

— Да, про булыжник мне говорили. Я-то ведь не заметил. Его после отыскали, когда весь автомобиль распатронили. Булыжник непонятный, товарищ подполковник. С собой-то кто ж в машине его повезет? Одна грязь от него.

— Ну ладно, — сказал Корнилов. — Можете ехать. Я тут еще посижу немного. Если что в голову интересное придет — позвоните.

Старший лейтенант уехал.

Какой-то пожилой мужчина, оглянувшись по сторонам, перешел дорогу. Мужчина внимательно посмотрел на Корнилова, на машину, стоящую поодаль, и пошел по дороге в глубь леса, туда, где среди деревьев виднелось несколько дач.

— Товарищ, — негромко позвал подполковник. — Вы не смогли бы уделить мне несколько минут?

— Я? — удивился мужчина. — Пожалуйста. — Он подошел к Корнилову. Посмотрел на него вопросительно.

— Подполковник Корнилов из уголовного розыска, — представился Игорь Васильевич. — Присаживайтесь, не стесняйтесь.

— Очень приятно, — машинально отозвался мужчина. — Иван Александрович Панов. Преподаватель экономики. Кого-нибудь ищете? У нас тут дача, от дачного треста. Мы уже несколько лет снимаем. Ничего, спокойно.

— Не курите? — предложил ему сигареты Игорь Васильевич.

Панов закурил.

— У вас тут авария произошла…

— Да, неприятная история, — отозвался Иван Александрович, — водитель погиб. Вечером сильный ливень прошел, дорога мокрая, а они ведь гоняют как шальные.

— Ливень-то за полтора часа до аварии пролился, — сказал Корнилов. — А здесь залив рядом. Ветерком все-таки обдувает асфальт. Сохнет быстрее.

Панов неопределенно пожал плечами.

— Вы сами, Иван Александрович, не видели, как это произошло?

— Нет. Я уж с прогулки домой пришел. — Он смущенно улыбнулся. — Я, знаете ли, закоренелый пешеход. Каждый день прохожу не меньше пятнадцати километров. Иван Петрович Павлов ходил, знаете ли… — Он махнул рукой. — Ой, да вы, конечно, все это знаете. Ну вот…

— А вы в тот вечер куда ходили?

— У меня маршрут один: сорок девятый километр — Зеленогорск и обратно.

— Машин много было?

— Нет. Как раз обратил внимание, что шоссе почти пустое. Как сейчас. Ну вот, когда я услышал удар, а затем взрыв, — продолжил наконец свою мысль Иван Александрович, — то оделся и выбежал… И сын выбежал за мной. Студент. Машина горела. Там были уже люди. Стояло несколько автомобилей. Люди тушили огонь. Из огнетушителей. Мы с сыном сбегали за лопатами, пытались гасить землей, Очень быстро приехала милиция. Стали доставать водителя… Я ушел.

— Иван Александрович, а номера автомобилей, которые стояли рядом с местом аварии, вы не запомнили?

Корнилов хотел уточнить, всех ли водителей, приехавших первыми, запомнил автоинспектор.

— Нет, не помню, — сказал Панов. — В таких случаях главное внимание пострадавшим.

— Да, да, — согласился подполковник и задумался на секунду. — Вы, значит, услышали сначала удар и сразу взрыв.

— Не сразу. Взрыв чуть позже. Ну через минуту… Но удар был очень сильный. Гулкий. Я сказал: что-то случилось. Мы стали одеваться, и тут взрыв.

— А тормоза?

— Что тормоза? — не понял Панов.

— Скрипа тормозов не слышали? Они же так резко скрипят.

— Тормозов я не слышал, — покачал головой Иван Александрович.

— А когда вы бежали из дому к месту катастрофы, никто не шел вам навстречу? Никого не видели?

— Никого. Дорога была пустая. — Панов посмотрел на заросший травой проселок, словно вспоминал, и повторил: — Нет, никого не встретил. А вы думаете, кто-то неожиданно перебегал шоссе?

«Вот эту же мысль и инспектор мне подсказывал, а самому она мне почему-то не пришла в голову! — досадуя на себя, подумал Игорь Васильевич. — Камень меня все время отвлекает».

— Может быть, — сказал он, — или какой-нибудь хулиган камень бросил.

— Вы думаете, и такое возможно? — В голосе Панова чувствовались скептические нотки.

— Иван Александрович, а соседи ваши, из других дач, не приходили? — Корнилов кивнул на почерневшую сосну.

— Нет, они спать рано ложатся.

Подполковник поблагодарил Панова, и тот ушел. Вид у него был несколько озадаченный. Неожиданно он вернулся с полдороги и сказал:

— Вы на меня только, пожалуйста, не обижайтесь, но хочу дать один совет. У вас лицо немножко отечное и бледное. Ходите побольше пешком. Станете настоящим пешеходом — восемьдесят лет гарантирую.

— Спасибо. Попробую, — усмехнулся Корнилов и долго смотрел вслед удалявшемуся прыгающей походкой Панову.

Небо чуть поблекло, исчез розоватый отсвет, все вокруг словно поголубело. Но было еще вполне светло. Игорь Васильевич нашел сухую длинную палку и очень внимательно, дотошно ворошил этой палкой всякий Хлам на том месте, где горела «Волга» старпома: мелкую гальку, шишки, черные маслянистые тряпки, обрывки каких-то бумаг, крупу автомобильного стекла. Почва была здесь песчаная, сухая, с редкими травинками. Подцепив одну из тряпок, Корнилов почувствовал, что она тугая и тяжелая. Он попробовал растрепать ее и вдруг увидел что-то яркое. Нагнувшись, он осторожно двумя пальцами взял ее и развернул. Это был обгоревший японский зонтик. Женский складной зонтик с крупными красными цветами на розовом поле. Игорь Васильевич принес его к машине, завернул в газету.

— Есть поживка, товарищ подполковник? — пожилой шофер смотрел на зонтик с любопытством.

— Есть, — удовлетворенно ответил Корнилов. — Теперь надо только узнать, имеет ли он какое-нибудь отношение к машине. И к делу.

Когда возвращались в Ленинград, Корнилов спросил шофера:

— Дмитрий Терентьич, ты сколько лет машину водишь?

— Да уж скоро двадцать пять, — ответил тот с гордостью.

— Ты мне вот что скажи: если тебе какой-то обалдуй камнем в стекло запустит? Запустит так, что ты невольно глаза зажмуришь, — твоя первая реакция?

— На тормоз, товарищ подполковник. Тут уж нога сама сработает. Иначе крышка.

— Вот-вот! — согласно кивнул Игорь Васильевич. — А в протоколе осмотра указывалось на отсутствие тормозного следа…

Проехали Лисий нос, Лахту. Вдали в белых сумерках светились огни города.