"Октябрь" - читать интересную книгу автора (Яковлев Александр Степанович)

XVI

Думали отдохнуть, но нельзя было. В длинной комнате со сводчатыми потолками, сплошь заставленной кроватями, с надписью на дверях «пятая рота» шел жаркий спор. А сюда отправили спать. Прислушался Иван. Многие говорили, что нас окружила измена. Требовали ареста каких-то генералов и кому-то грозили смертью.

Другие говорили, что надо немедленно сдаться — бессмысленно продолжать бойню.

— Все равно не победим. Все войска, идущие с фронта к нам на помощь, присоединяются к большевикам и сражаются против нас же… Надо сдаться…

И гневным криками отвечали этому оратору:

— Никогда. Лучше умереть! Позор!

И за все дни боя Иван впервые усомнился: может быть, на самом деле эта бойня не имеет смысла? Все войска присоединяются. Весь рабочий люд на той стороне. Может быть, и правда там тоже, у тех людей? В поисках ее, этой правды, Иван забрался в этот лагерь. Казалось, здесь она… А на самом деле… Где она?

Душа замутилась.

Ясы-Басы говорит: никто не знает правды.

Неужели он прав?

Иван ходил словно отравленный.

Спать уже не хотелось, и он был рад, когда Сливин, все такой же точный и четкий, предложил ему пойти на новый пост — в Кремль, куда выбирали только самых надежных.

Из орудий стреляли уже отовсюду. И с Ходынки, и с площади Страстного монастыря, и с Горбатого моста, и из Замоскворечья. Раскаты орудийной пальбы, как похоронные звоны, висели над Москвой.

По улицам дружинники шли быстро, почти бежали: знали, что стреляют из орудий именно сюда, к училищу и в Кремль.

Зеленоватые огни разрывающейся шрапнели вспыхивали над Кремлем и на мгновение ярко освещали дворцы и церкви. Гремел гром, и железный дождь осыпал и куполы, и дворцы, и тихие, примолкшие монастыри.

В Кремле было пустынно, будто все вымерло. Только присмотревшись, Иван заметил одинокие серые фигуры часовых у всех дверей.

Горели редкие одинокие фонари.

В казармах дружина ненадолго задержалась и уже отсюда рассыпалась по местам. Шли по двое. Ивану достался пост у подножия Ивана Великого, у нижнего входа в ризницу. Ризница уже была пробита, и теперь боялись ставить людей там, наверху, внутри здания.

С Иваном был на посту молоденький юнкер, старавшийся держаться строго, но каждую минуту заговаривавший.

Крепко прижавшись к каменной стене, оба стояли сначала молча. Все тротуары вокруг были засыпаны битым стеклом и сорванной штукатуркой.

Николаевский дворец и Чудов монастырь уже стояли обезображенные.

— Да, бывало, в школе нас учили, что только пасынки России не поклоняются Москве и Кремлю, — задумчиво заговорил юнкер, — а теперь, смотрите, какое запущение. Да.

И, помолчав, заговорил скороговоркой:

— Нашлись. Может быть, Иван-звонарь доживает последние минуты…

Юнкер, нервно подрагивая, прошелся взад-вперед вдоль стены.

«И этот со стишками», — сердито подумал Иван, посматривая на юнкера.

— Читали? — опять заговорил юнкер, останавливаясь около Ивана. — Большевики заявили, что ни перед чем не остановятся, все разрушат.

— И разрушат, — согласился Иван. — Я знаю, они пойдут на все.

— А что это за люди? Я еще никогда не видал настоящего большевика… Солдаты, ну это так, дребедень, они такие же большевики, как я архиерей.

Иван вспомнил Петра Коротина, его смелый, решительный голос.

— Решительные люди. Упорные.

— Посмотрите, что это происходит в церкви? — указал юнкер на Чудов монастырь, где мелькали за окнами свечи и темные фигуры людей.

— Монахи служат.

— Гм… Нашли время. Их могут убить.

Но свечи в церкви разгорались. Два монаха, еле видные в темноте, поспешно вышли из полуразрушенных дверей и стали разметать Ивановское крыльцо, все засыпанное обломками.

Юнкер побежал через площадь к ним.

— Что это за приготовления? — спросил он у монахов.

— Мощи святителя Алексея выносим, — отрывисто ответил монах.

Через пять минут из дверей показалось шествие. Юнкер и Иван сняли фуражки. Черные монахи с зажженными свечами в руках, с тихим пением вынесли светлый гроб.

— Святителю отче Алексие, моли бога о нас, — тихо пели монахи.

Бах-ах-бах! — ахнули орудийные выстрелы. И рядом где-то над крышами шипела шрапнель.

Гроб пронесли от крыльца в провал черных ворот. Скрылись, как странное видение. Юнкер, надевая фуражку, опять прислонился к стене рядом с Иваном.

— Значит, дело плохо, если даже мощи несут в старую могилу.