"Киропедия" - читать интересную книгу автора (Ксенофонт)

Глава II

В это время явились и послы от индийского царя,[178] которые привезли с собой деньги, и сообщили Киру, что царь их велит передать ему следующее: «Я рад, Кир, что ты поставил меня в известность о своих нуждах; я хочу быть твоим гостеприимцем[179] и посылаю тебе деньги, а если ты еще в чем-нибудь нуждаешься, сообщи мне об этом. Моим послам поручено исполнить любое твое приказание». Выслушав это послание, Кир сказал:

— В таком случае я прошу вас всех оставаться там, где вы разбили свои шатры, стеречь деньги и жить в свое удовольствие. Но трое из вас пусть отправятся к нашим врагам под видом послов, явившихся от индийского царя для переговоров о союзе. Разузнав там все, что враги говорят и делают, сообщите об этом как можно скорее мне и вашему царю. Если вы справитесь отлично с этим поручением, то я буду благодарен вам за это еще больше, чем за то, что вы привезли с собой деньги. Ведь наши лазутчики, переодетые рабами,[180] не могут разузнать и сообщить больше того, что известно каждому. А люди, подобные вам, зачастую могут разведать даже самые сокровенные замыслы врагов.

Индийцы с удовольствием согласились и, после дружеского приема у Кира, уже на следующий день собрались и отправились в путь, пообещав непременно разузнать как можно больше вражеских секретов и в кратчайший срок вернуться обратно.

Тем временем Кир вел широкую подготовку к войне, действуя во всех отношениях как человек, замысливший отнюдь не малое дело. При этом он не только заботился о выполнении решений союзников, но и старался внушить им всем дух взаимного соревнования, чтобы все они стремились выглядеть лучше других вооруженными, старались показать себя лучшими наездниками, искуснейшими метателями копья и стрелками из лука, прилежными и трудолюбивыми воинами. Чтобы добиться этого, он часто водил их на охоту и отличал лучших в том или ином отношении. Равным образом если он видел, что командиры отрядов также стараются, чтобы их воины были лучшими, то он и этих командиров поощрял, одаряя похвалой и угождая им, чем только мог. А когда он устраивал какое-либо жертвоприношение и справлял праздник, то и в этом случае он проводил состязания во всех видах военных упражнений, какие известны людям, и победителям раздавал великолепные призы, так что все войско было охвачено радостным возбуждением.

Наконец, у Кира было уже почти все подготовлено из того, что он хотел взять с собой в поход, кроме осадных машин. Персидские всадники были доведены числом до десяти тысяч; количество серпоносных колесниц, которые оборудовал сам Кир, было доведено до ста, и равным образом было доведено до ста количество тех колесниц, которые решил оборудовать по типу Кировых сузиец Абрадат. Кир уговорил также Киаксара переделать мидийские колесницы и изменить их тип с троянского и ливийского[181] на нынешний, персидский; их число также было доведено до ста. Затем были определены лучники к верблюдам — по два на каждый. В результате всего этого подавляющая масса воинов прониклась уверенностью, что войну они уже выиграли и что силы врагов не заслуживают того, чтобы принимать их в расчет.

Таково было настроение в войске, когда явились из вражеского стана те индийцы, которых Кир послал на разведку. Они рассказали, что вождем и командующим всех вражеских сил избран Крез, и что всеми союзными царями принято решение, чтобы каждый явился на войну со всем своим войском и внес огромную сумму денег, которые должны быть использованы для найма воинов где только возможно и для раздачи подарков кому понадобится. Уже навербовано множество фракийцев, вооруженных длинными мечами,[182] и плывут на помощь египтяне,[183] числом, как рассказывали, до ста двадцати тысяч, все вооруженные продолговатыми, прикрывающими ноги щитами, длинными копьями, какими они пользуются и поныне, и мечами.[184] Кроме того, ожидается войско киприотов и уже явились все киликийцы, фригийцы из обеих Фригий, ликаонцы, пафлагонцы, каппадокийцы, арабы, финикийцы и вместе с правителем Вавилона ассирийцы.[185] Равным образом принуждены следовать за Крезом ионийцы, эолийцы и почти все другие эллины, живущие в Азии.[186] Крез даже отправил послов в Лакедемон для переговоров о союзе.[187] Вражеское войско собирается у реки Пактола,[188] а затем оно намерено выступить в Фимбрары,[189] которые и поныне служат сборным пунктом для подвластных персидскому царю варваров, которые населяют приморские области (Сирии);[190] туда же велено всем доставлять продовольствие для продажи воинам. Примерно то же самое рассказывали и пленные. Ведь Кир позаботился и о захвате языков, от которых он рассчитывал получить нужные сведения. Посылал он также и лазутчиков, переодетых рабами, (под видом перебежчиков).[191]

Когда воины Кира услышали об этих новостях, их охватила вполне понятная тревога. Они расхаживали теперь тихие и молчаливые, на лицах их не было заметно радости, они собирались кружками и повсюду было полно людей, ведущих расспросы и переговаривающихся друг с другом.

Как только Кир услышал о страхах, распространившихся в войске, он тут же созвал командиров отрядов и вообще всех, чье уныние могло, по-видимому, принести войску вред, а бодрость, наоборот, — пользу. Он велел гиперетам не препятствовать, если и другой кто-либо из вооруженных воинов захочет подойти и послушать предстоящий разговор. Когда все собрались, он сказал так:

— Доблестные союзники, я созвал вас лишь потому, что заметил, как некоторые из вас, когда пришли вести из стана врагов, стали проявлять все признаки чрезвычайного испуга. По-моему, это просто странно: оттого, что враги собираются для похода, иные из вас впадают в панику, а что нас собралось гораздо больше, чем тогда, когда мы побили их в первый раз, и что с помощью богов мы подготовились сейчас гораздо лучше, чем прежде, — это все не придает вам никакой уверенности. Скажите же мне, ради богов, как бы вы тогда поступили, — вы, которых нынче обуял страх, — если бы вам кто-либо донес, что те самые силы, которые теперь находятся в нашем распоряжении, идут походом против нас? И при этом, — продолжал Кир, — вы услышали бы сначала, что те самые, которые прежде победили вас, снова выступают в поход, воодушевленные победой, которую они тогда одержали. Если бы вы узнали далее, что воины, которые тогда свели на нет все усилия лучников и метателей дротиков, снова идут на вас и с ними другие, подобные им, но гораздо более многочисленные? Мало того, вы узнали бы, что подобно своим пехотинцам, которые тогда, выступив в тяжелом вооружении, побили нашу пехоту, всадники их идут против нашей конницы, тоже переменив оружие: они оставили луки и дротики, а вместо этого каждый взял одно крепкое копье и намерен скакать вперед и драться врукопашную. Кроме того, вы услышали бы, что с ними идут колесницы, которые не будут стоять, как прежде, повернувшись и изготовившись для бегства. Кони, запряженные в эти колесницы, одеты в броню, возничие стоят на них, словно в деревянных башнях, и тела их, возвышающиеся над кузовом, сплошь закрыты панцирями и шлемами, а по окружности у осей приделаны железные серпы, чтобы можно было гнать эти колесницы прямо на вражеские ряды. Вдобавок вам стало бы известно, что у них есть еще и верблюды с посаженными на них воинами. При виде одного такого верблюда не устоит и сотня коней. Помимо этого, они везут с собой башни, с которых они смогут прикрывать своих воинов, а вас расстреливать и мешать вам вести бой с их пехотою.

Так вот, если бы кто-нибудь вам донес, что все эти силы находятся в распоряжении врагов, то как бы вы тогда поступили, — вы, которых теперь обуял страх? А между тем вы всего-навсего узнали, что командующим вражеских войск выбран Крез, который оказался трусливее даже сирийцев: эти последние бежали, побежденные в битве, а Крез вместо того, чтобы помочь союзникам, умчался прочь, лишь только заметил, что они терпят поражение. Кроме того, стало известно, что даже сами враги не считают себя достаточно сильными для борьбы с вами; они нанимают теперь других, поскольку те, очевидно, будут сражаться за них лучше, чем они сами. Но если кого-нибудь, несмотря на все это, силы врагов все же устрашают, а наши собственные — кажутся ничтожными, то таких людей, заявляю я вам, воины, лучше просто отослать к неприятелю: будучи там, они принесут нам гораздо больше пользы, чем находясь здесь. Когда Кир кончил свою речь, встал перс Хрисант и сказал так:

— Не удивляйся, Кир, что некоторые из нас помрачнели, услышав подобные известия. Не от страха они пришли в такое состояние, а от огорчения. Ведь это все равно, — продолжал он, — как если бы ты хотел и уже собирался позавтракать, а тут вдруг сообщают о деле, которое надо выполнить до завтрака, — никто, я думаю, не был бы обрадован таким известием. Точно так же и мы рассчитывали теперь понежиться в роскоши, а когда услышали, что осталось еще одно дело, которое надо выполнить, все сразу помрачнели, но не от страха, а потому что хотели, чтобы и это дело давно уже было сделано. Тем не менее, поскольку теперь нам предстоит борьба не только за Сирию, где много хлеба, где есть овцы и плодоносные пальмы,[192] но и за Лидию, где много вина, много смокв, много масла,[193] где плещется море, по которому доставляется больше добра, чем ты можешь себе вообразить, — сознавая это, мы более не сокрушаемся, но, наоборот, загораемся новой отвагой, стремясь поскорее отведать и этих лидийских благ.

Так сказал Хрисант, а все союзники восприняли его слова с удовольствием и одобрением.

— В таком случае, воины, — снова заговорил Кир, — я думаю, надо как можно скорее двинуться на врагов, чтобы по возможности первыми достичь того места, где для их войск заготовляется провиант. Кроме того, чем быстрее мы совершим наш поход, тем меньше готовых войск мы застанем у врагов, тем больше всего им еще будет недоставать. Я, по крайней мере, держусь такого мнения, а если кто-нибудь думает, что есть какой-либо иной образ действия для нас, более надежный или более легкий, то пусть выскажется.

После этого многие высказались в поддержку мнения Кира, что надо как можно скорее двинуться в поход на врагов. Никто не возражал и тогда Кир вновь выступил с такой речью:

Доблестные союзники, наши души, тела и оружие, которым нам предстоит сражаться, давно уже с помощью богов приведены в надлежащую готовность. Теперь нужно заготовить припасы на дорогу для нас самих и для наших четвероногих помощников не менее чем на двадцать дней. По моим подсчетам, нам предстоит идти более пятнадцати дней по местам, где мы не найдем никаких припасов, ибо они здесь частью собраны и увезены нами, а частью — врагами, насколько это было в их силах. Поэтому прежде всего надо заготовить достаточное количество хлеба, потому что без него мы не сможем ни сражаться, ни вообще жить. Что же касается вина, то каждому следует взять с собой столько, сколько необходимо, чтобы постепенно привыкнуть обходиться одною водою. Ведь на значительной части пути нам неоткуда будет раздобыть вино, и потому, даже если бы мы запаслись большим его количеством, нам все равно его не хватит. Поэтому для того, чтобы мы, оказавшись без вина, не стали бы неожиданно жертвами какой-либо хвори,[194] надо сделать так: начнем нынче же запивать наш хлеб водой; поступая уже теперь таким образом, мы не подвергнем себя слишком большой перемене. Ведь всякий, кто питается ячменным хлебом, всегда ест эти лепешки, размягчив водою; тот, кто питается пшеничным хлебом, также ест этот хлеб, смочив водою; ну, а все, что варится, всегда приготовляется с большим количеством воды. Словом, если мы будем пить вино только после еды, то душа наша по этой причине будет испытывать наслаждения ничуть не меньше. Затем надо будет постепенно уменьшать и эту послеобеденную порцию вина до тех пор, пока мы незаметно для себя не привыкнем пить одну воду. Ведь постепенное изменение условий позволяет любой натуре выдерживать коренные перемены. Этому учит нас и божество, которое, чтобы мы могли перенести перемену, дает нам возможность постепенно перейти: от зимы — к жаркому лету и от лета — к суровой зиме.[195] Нам следует взять с него пример и, постепенно приучая себя, дойти до того состояния, которое нам все равно надо достигнуть. Затем, вместо подстилок возьмите на такой же вес необходимых припасов; ведь их излишек никогда не помешает. Не бойтесь, что, лишившись своих ковров, вы будете спать с меньшим удовольствием; если так случится, я готов буду принять ваши упреки. Напротив, если у кого есть лишняя одежда, то она будет весьма кстати и здоровому и больному. В качестве закуски надо взять с собой все, что есть острого, пряного и соленого; эти вещи вызывают аппетит[196] и их надолго хватает. Когда же мы вступим в неразоренные земли, где наверняка можно будет раздобыть зерно, тут уже сразу надо будет обзавестить ручными мельницами, с помощью которых можно будет намолоть для себя муки. Эти мельницы — самые легкие из орудий, служащих для приготовления хлеба.[197] Следует запастись также и теми средствами, в которых люди нуждаются при болезни. Вес их ничтожен, а между тем, если случится такая беда, без них не обойдешься. Надо взять с собой также ремни. Ведь все и на людях и на лошадях привешивается по большей части ремнями. Когда они перетираются и рвутся, приходится стоять без дела, если только нет запасных гужей.[198] Затем, тому, кто умеет выстрогать копье, хорошо бы не забыть взять с собою скобель. Хорошо также захватить с собой напильник. Ведь тот, кто натачивает острие копья, одновременно оттачивает и душу свою, ибо у кого копье наточено, тому как-то стыдно оказаться трусом. Следует также прихватить с собой побольше досок для починки колесниц и повозок, потому что при частом использовании многие из них непременно выходят из строя. Для всего этого надо взять с собой также необходимые инструменты. Ведь нужные мастера не будут нам попадаться повсюду, между тем очень немного таких, кто не смог бы сам починить что-либо, чтобы хватило по крайней мере на день. Следует взять также на каждую повозку по заступу и кирке, а на каждое вьючное животное — по топору и серпу. Эти орудия и каждому в отдельности полезны, и часто они приносят большую пользу всему войску.[199] Вам, командиры вооружейных воинов, следует проверить у своих подчиненных запасы необходимого провианта. Нельзя допустить, чтобы у кого-нибудь не хватало чего-либо, ибо нехватка эта обернется против нас самих. А что по моему приказу надлежит разместить на вьючных животных, это проверьте вы, начальники обозной прислуги, и тех, кто отлынивает от погрузки, заставьте полностью уложить багаж. Далее, вы, начальники дорожных рабочих, возьмите у меня списки тех, кто за непригодностью исключен из числа метателей дротиков, стрелков из лука и пращников. Исключенных из числа метателей дротиков надо будет на время похода снабдить рабочими топорами, бывших лучников — кирками, а бывших пращников — заступами. С этими инструментами пусть они идут, разделенные по илам,[200] перед повозками, с тем чтобы, если понадобится где-либо исправить дорогу, вы сразу могли ввести их в дело, и чтобы я сам в случае необходимости знал, откуда мне взять людей для такой работы. Я возьму с собой также кузнецов, плотников и кожевников, всех в возрасте, пригодном для военной службы, и всех с необходимыми инструментами, чтобы, если возникнет у войска нужда в мастерах такого рода, все они были под рукой. Эти мастера будут освобождены от участия в боевом построении, однако, исполняя за плату для любого желающего искусную работу, они будут делать как раз то, что надо.[201]

Возможно, и кое-кто из купцов последует за войском с намерением что-либо продать.[202] Так вот, если он попадется на продаже чего-либо в те первые дни, на которые воинам велено взять провиант, то он лишится всего, но когда пройдет этот срок, пусть продает что угодно. Более того, кто из купцов предоставит для продажи больше товаров, тот удостоится даров и почести и от союзников и от меня лично. А если у кого-либо из купцов, как он считает, не хватает денег на закупку товаров, то пусть представит мне людей, которые его знают и поручатся, что он отправится с войском, и тогда он получит от нас все необходимое. Таковы мои распоряжения. А если кто знает еще что-нибудь полезное, пусть мне укажет на это. Вы все теперь идите и собирайтесь в дорогу, а я совершу жертвоприношение по случаю нашего выступления. Как только знамения окажутся благоприятными, мы подадим сигнал. Всем воинам надлежит тогда в установленный час явиться к своим командирам вместе с положенным запасом необходимых вещей. Что же касается вас, командиры, то пусть каждый наведет порядок в своем отряде и потом сходитесь к моему шатру, чтобы каждому узнать о своем месте в строю.