"Одна лишь ты" - читать интересную книгу автора (Валенти Джастин)

Глава 15

Дженнифер бесцельно бродила по роскошным апартаментам в отеле «Ритц-Карлтон», снятым на выходные дни для встречи с Тони. Окна выходили на Паблик-гарден, но даже дивный вид не улучшил настроения Дженнифер. Одиночество и пустота угнетали ее, и она уже сожалела о том, что решила провести здесь без мужа выходные дни. В таком огромном гостиничном номере хорошо и приятно быть вдвоем с любимым человеком. А вот ходить одной из угла в угол, не зная, чем себя занять и как избавиться от тягостных мыслей, крайне неприятно.

Итак, то, чего она больше всего боялась, согласившись снова работать с Патриком Латтимором, произошло. Он влюбился в нее, мечтал о близости, и Дженнифер, к своему стыду и ужасу, испытывала к нему почти такие же чувства. Она… любила его и хотела быть с ним. Но как же так? Она счастлива в семейной жизни, любит Тони, предана ему, они — прекрасная пара, вызывающая зависть многих! Любит ли?

Внезапно в ушах Дженнифер прозвучали слова Патрика: «…Я заранее знаю, что ты мне ответишь, Дженни! Я долго боролся с чувствами к тебе и с самим собой, но… Я люблю тебя».

Итак, слова сказаны. Хотя Дженнифер просила Патрика замолчать, говорила, что не хочет и не может слушать его, умоляла не мучить ни себя, ни ее, он продолжал говорить о своих чувствах, даже попытался поцеловать Дженнифер в губы. Каких неимоверных усилий ей стоило отстраниться и не допустить этого! Да, когда Патрик приблизил к ней лицо, она только чудом сдержалась и не прильнула к его зовущим губам.

«Один лишь ты… — мысленно повторяла Дженнифер. — Один лишь ты…»

Вот если бы Тони все-таки, уладив дела, приехал в Бостон! Все стало бы на свои места. Дженнифер чудесно провела бы время с мужем и забыла о Патрике. Но об этом оставалось только мечтать. Она вдруг подумала, что в телефонном разговоре с Тони следовало проявить настойчивость, тогда, возможно, он бы прилетел к ней. Надо было придумать какую-нибудь убедительную причину… Но какую? Сообщить, что Патрик Латтимор объяснился ей в любви и теперь она не знает, что делать? Полная чушь!

Какое-то наваждение, безумие… Чтобы не испытать снова те ужасные душевные муки, которые терзали ее восемь лет назад, необходимо свести к минимуму общение с Патриком. Спектакль почти готов, финальный дуэт они сочинили, возможно, Мило и дирижер одобрят его и не попросят внести изменения. Вот если бы голос Мередит восстановился и она прилетела бы в Бостон! Тогда Патрик все время проводил бы с женой и забыл о Дженнифер.

Поддавшись мгновенному импульсу, Дженнифер набрала номер Мередит в Нью-Йорке. Трубку взяла Лисса и была очень удивлена и обрадована, услышав голос Дженнифер. Девочка сообщила, что у нее все в порядке, рассказала о своих делах и уже хотела попрощаться, но Дженнифер взволнованно проговорила:

— Лисса, дорогая, передай, пожалуйста, маме, что все мы очень о ней скучаем. Надеемся, что, как только к маме вернется голос, она сразу приедет к нам и начнет работать!

Поговорив с маленькой Лиссой, Дженнифер почувствовала себя немного лучше, даже настроение поднялось. Однако она все так же ходила по комнате, смотрела в окно, и вскоре на нее снова навалилась тоска. Даже если Мередит и приедет, это ничего не изменит.

Один лишь ты, Патрик. Один лишь ты…

Субботняя репетиция была назначена на девять утра, и Дженнифер решила тщательно к ней подготовиться. Она нарядно оделась, сделала макияж и, глядя на свое отражение в зеркале, постаралась зафиксировать на лице радостное выражение. Пусть коллеги думают, что Дженнифер, проведя вечер и ночь с мужем, счастлива и довольна жизнью.

Придя в театр, она сразу начала обсуждать с режиссером дуэт, сочиненный для финальной сцены. Мило, к ее радости и облегчению, сказал:

— Дуэт вы с Патриком написали хороший. Даже очень хороший. Вот только во втором куплете надо кое-что переделать.

— Что?

— Не пугайся, совсем немного, — улыбнулся Мило. — Сейчас Гейл начнет репетировать, и ты сама поймешь, что именно. А в целом — просто замечательно!

Патрик, хмурый, бледный, с темными кругами под глазами, уже сидел за роялем и даже не взглянул на Дженнифер. Опустив голову, он наигрывал какую-то мелодию, потом все-таки бросил на Дженнифер быстрый взгляд и холодно проговорил:

— Давай репетировать.

Гейл и Раф начали исполнять дуэт, и Дженнифер сразу догадалась, что имел в виду режиссер. Да, вот в этом месте надо кое-что изменить. Но как? Ни одна строчка ни приходила на ум, а в голове назойливо крутилась фраза из спектакля: «Люблю ли я его?»

«Нет, я его не люблю и не буду любить! — мысленно убеждала себя Дженнифер. — Между нами ничего нет и быть не может!»

Однако когда она украдкой взглянула на Патрика, ее сердце гулко забилось, а к горлу подступил комок. Он, в бледно-голубой рубашке и светлых летних брюках, сидел к ней в профиль, и прядь пшеничных волос упала на его печальное лицо. Патрик был так красив, так обаятелен! Дженнифер мучительно хотелось прижаться к его губам.

Внезапно она почувствовала головокружение, ноги стали ватными, на лбу выступила испарина.

— Я… пожалуй, сяду… — Пошатываясь, Дженнифер побрела к стульям.

— Тебе нехорошо? — встревожился Мило и попросил ассистента принести стакан холодной воды.

— Вот к чему приводят бурные встречи с любимым мужем, — усмехнулся Раф.

— Перестань, как тебе не стыдно! — укоризненно воскликнула Гейл, и Раф смущенно потупился.

Патрик молча сидел за роялем и, казалось, не замечал того, что происходило вокруг. Дженнифер, выпив воду, поблагодарила ассистента. Головокружение прошло, но слабость осталась, и она чувствовала, что ей необходимо выйти на свежий воздух.

Гейл переводила удивленный взгляд с Дженнифер на Патрика, а потом, не выдержав, спросила:

— Вы поссорились? Что-то случилось?

Дженнифер покачала головой, а Патрик сухо ответил:

— Ничего не случилось. Просто мы устали, потому что вчера напряженно работали над дуэтом.

— Да, вы молодцы! — оживленно вступил в разговор Гари Строуг. — Дуэт получился прекрасный! Красивая, динамичная музыка, вдохновенные стихи. Сейчас внесем кое-какие изменения, и все будет замечательно! Патрик, Дженнифер, давайте работать!

Но работа не клеилась, Дженнифер не могла заставить себя сосредоточиться и переделать несколько строк. Репетиция продолжилась, и Дженнифер казалось, что ее все отвлекает. Она сказала Патрику, что пойдет прогуляться и подышать свежим воздухом.

Дженнифер бывала в Бостоне прежде и неплохо ориентировалась здесь. Доехав на метро до Норт-Энд, она направилась в Итальянский квартал. Ей почему-то казалось, что именно там она приведет в порядок мысли, забудет о Патрике и начнет думать только о Тони.

День выдался жаркий, душный, и в воздухе пахло надвигающейся грозой. Дженнифер медленно шла по Салем-стрит, машинально разглядывая выставленные в витринах магазинов аппетитные колбасы, маслины и разнообразные сыры. По пути ей попалось маленькое кафе, где варили эспрессо. Она решила заглянуть туда и немного отдохнуть.

Выпив кофе, Дженнифер пошла дальше, несмотря на первые крупные капли дождя. Сгустились тучи, небо почернело, раздались удары грома, и начался ливень. Погруженная в свои невеселые мысли, Дженнифер опомнилась лишь тогда, когда ее туфли насквозь промокли. Сняв их, она пошла дальше босиком.

В холле отеля «Ритц-Карлтон» посетители с удивлением и нескрываемым любопытством смотрели на Дженнифер. Босиком, в мокрой, прилипшей к телу одежде, со спутанными волосами, упавшими на лицо, она выглядела как жертва кораблекрушения. Однако портье любезно поздоровался с ней и вручил ключи от номера. Ничего удивительного: постояльцев, снимающих апартаменты за четыреста долларов в сутки, принимают радушно в любом отеле, как бы они ни выглядели.

Дженнифер поднялась в номер, приняла душ, высушила одежду и заказала по телефону обед. Потом немного посмотрела телевизор, пролистала газеты и легла отдохнуть, но мысли о Патрике не давали покоя, и заснуть ей так и не удалось. В голове звучала одна-единственная мысль:

«Я хочу быть с Патриком. Все, что мне надо сделать, — это сказать "да"».

Дженнифер неудержимо тянуло к нему, и бороться со своими чувствами не было сил. Но как сказать Патрику «да», если у нее есть муж, а у него — жена? Став любовницей Патрика, она не только предаст Тони и память о счастливых годах совместной жизни, но и дурно поступит по отношению к Мередит. А ведь ни Тони, ни жена Патрика не заслужили предательства!

Внезапно Дженнифер решила позвонить мужу в Палм-Бич. Может, разговор с ним остудит ее пыл и приведет в порядок мысли? Приятный, медовый голос Тони с едва уловимым акцентом всегда так нравился Дженнифер. Набрав номер, она услышала сонный голос мужа.

— Тони, я разбудила тебя?

— Нет, я просто прилег отдохнуть. Сегодня, как ни странно, выдался спокойный день, дорогая.

Вкратце рассказав Дженнифер о своих делах, Тони спросил:

— У тебя какие-то проблемы, дорогая? Нет? Тогда давай прощаться, а то я еще не обедал.

Теплого, задушевного разговора с мужем, увы, не получилось. Более того, повесив трубку, Дженнифер ощутила досаду, даже злость. Значит, Тони легко и быстро уладил все свои проблемы в Палм-Бич, однако не прилетел к ней в Бостон! А ведь она так просила его сделать это! Так хотела, чтобы он был рядом с ней! Чем же сейчас заняться? Снова бродить по роскошным апартаментам, не находя себе места? И Дженнифер решила уйти из отеля, но не гулять в одиночестве по улицам Бостона, где в любой момент можно столкнуться с кем-нибудь из коллег, а отправиться в Кембридж.[5] Ей всегда нравилось посещать университетские городки, наслаждаться их неповторимой атмосферой, бродить по узким улочкам и вспоминать о своих студенческих годах. В те времена жизнь казалась Дженнифер проще, понятнее, она с оптимизмом и надеждой смотрела в будущее.

Доехав на метро до Кембриджа, Дженнифер поднялась наверх и сразу увидела небольшой кинотеатр. Там шел старый фильм «Касабланка». Дженнифер много лет назад несколько раз смотрела его. Купив билет, она прошла в темный зал. Фильм начался десять минут назад. Дженнифер прекрасно помнила содержание картины, но ей хотелось отвлечься от печальных мыслей, затеряться среди зрителей и, глядя на чужую любовную историю, забыть о своей. В фильме рассказывалось о том, как замужняя женщина без памяти влюбилась в женатого мужчину. Ее муж прекрасно относился к ней, любил, заботился, баловал, но…

Финал фильма потряс Дженнифер до глубины души, и она беззвучно заплакала: героиня принесла любовь в жертву семейному долгу и осталась с мужем. Зажегся свет, зрители, шумно поднявшись с мест, толпились у выхода. Дженнифер тоже начала пробираться к дверям и вдруг столкнулась с… Патриком. Пораженная, она застыла на месте. Неужели он тоже здесь, в Кембридже, в том же кинотеатре?

Патрик, растерянно посмотрев на нее, обвел взглядом зрителей.

— А где Тони? — тихо спросил он.

«Господи, что же ответить? — лихорадочно думала Дженнифер. — Где Тони? В мужской комнате? Остался в отеле? Ждет на улице?»

Так ничего и не придумав, она опустила голову и попыталась пройти мимо Патрика, но он крепко схватил ее за руку.

— Подожди. Нам надо поговорить.

— Патрик, отпусти меня. Нам не о чем говорить.

— Нет, Дженни, ты ошибаешься. Я не могу просто так отпустить тебя, если мы здесь случайно встретились! Не уходи, прошу тебя! — Помолчав, он тихо спросил: — Тебя ждет Тони?

— Нет.

Дженнифер показалось, что, услышав ее ответ, Патрик с облегчением вздохнул.

— Если ты приехала сюда одна, давай заглянем куда-нибудь и выпьем кофе.

Он взял Дженнифер под руку и повел к выходу. В небольшом кафе поблизости обычно собирались студенты, но сейчас, в летнее время, оно пустовало. Дженнифер и Патрик сели за столик у дальней стены и взглянули в глаза друг другу.

— Патрик…

— Дженнифер…

И оба нервно рассмеялись.

— Говори ты, — попросила Дженнифер.

— Я хотел спросить… Где Тони? С ним все в порядке?

— Да, у него все хорошо, — ответила Дженнифер и неожиданно призналась: — Дела вынудили его остаться в Палм-Бич. Он не смог прилететь в Бостон.

Лицо Патрика просияло. Дженнифер ожидала дополнительных вопросов, но Патрик молчал, и тогда она заговорила сама:

— Патрик, пойми, между нами ничего не может быть. Я много думала об этом. Мы… не должны быть вместе!

— А ты думаешь, я не говорил себе то же самое? Думаешь, не убеждал себя в этом?

Дженнифер опустила голову.

— Что бы ты сейчас ни сказала, я знаю одно: духовно мы очень близки, понимаем друг друга с полуслова, нам хорошо вместе работать. Разве это не так?

— Так, — еле слышно отозвалась Дженнифер.

— Но признайся, нас связывает и нечто большее!

Наступила долгая пауза. Потом Дженнифер, нахмурившись, сказала:

— Мне никак не удается изменить строки в дуэте. Я пыталась заниматься этим целый день, но ни одна мысль так и не пришла в голову.

— Ты расстроена?

— Да.

Патрик сосредоточенно помешивал ложечкой кофе.

— В последнее время я только и думаю о нас с тобой, Дженни. Вспоминаю нашу студенческую жизнь, совместную работу над первым мюзиклом и… ту единственную нашу с тобой ночь. Скажи, ты тогда… была в меня влюблена?

Дженнифер молчала.

— Прошу тебя, не делай вид, будто между нами ничего не было, не притворяйся, что ты забыла об этом! Ведь тогда мы были близки, Дженни!

— Да, но были близки так мало… Вспомни, ведь потом ты попросил меня уйти в спальню.

— Я вел себя как последний кретин! До сих пор не могу себе простить… Дженни, но ты не ответила на мой вопрос.

— Была ли я тогда влюблена в тебя? — тихо промолвила Дженнифер. — Наверное. Но какое это имеет значение?

— Огромное! А сейчас… Что ты чувствуешь? Хоть искорка былой любви сохранилась в твоей душе?

— Не знаю, Патрик. Я запуталась в своих чувствах.

— Я тоже. Понимаешь, если бы ты нравилась мне только как женщина, все было бы просто и понятно. Возможно, мы слегка пофлиртовали бы — и все. Но с тех пор как ты снова появилась в моей жизни, меня охватило настоящее глубокое чувство к тебе. Ты очень много значишь для меня, мне легко и вместе с тем трудно находиться рядом с тобой. Я думаю только о тебе. Ты полностью завладела моими мыслями и чувствами, Дженни. И в том, что мы с тобой сейчас оказались в Кембридже одновременно, есть нечто символическое. Нас тянет друг к другу, мы идем одной и той же дорогой.

Каждое слово Патрика болью отдавалось в сердце Дженнифер, заставляя его гулко и часто биться. Его страстный взгляд пронизывал ее насквозь.

«Я люблю его, — сказала себе Дженнифер. — Я не могу без него. И хочу принадлежать ему».

А как же Тони? Она ведь любит его. Но возможно ли любить сразу двух мужчин?

— Как глуп я был в юности! — горячо продолжал Патрик. — Мне почему-то казалось, что девушка, с которой я работаю и дружу, не может в меня влюбиться. Я был слеп и ничего не замечал!

— Патрик, а если бы тебе представилась невероятная возможность повернуть время вспять и начать жить заново, ты многое изменил бы в своей жизни? — вдруг тихо спросила Дженнифер.

Помолчав, он ответил:

— Буду с тобой откровенен, Дженни: нет, я не стал бы ничего менять. У меня были счастливые годы, когда я очень любил Мередит, а она — меня. Я и сейчас, в общем, люблю ее. Я счастлив, что у нас родилась Лисса, и обожаю дочь… А если бы мне удалось вернуться назад, то дочери не было бы. Нет, об этом я не хочу и думать!

У Дженнифер в глазах блеснули слезы.

— Я тоже не зачеркнула бы в своей прошлой жизни ни одного дня. Особенно тех двух лет, когда была жива дочь… Патрик, у тебя хорошая семья, вы с Мередит любите друг друга. Не надо мучить себя несбыточными мечтами, тешиться иллюзиями! А я люблю Тони, мы счастливо прожили в браке семь лет.

Патрик печально усмехнулся:

— Возможно, ты права. Счастлив ли я сейчас с Мередит? Пока я снова не встретил тебя, мне казалось, что счастлив. Точнее, я просто не думал об этом. Теперь же многое изменилось, мы с тобой опять работаем вместе, нам хорошо друг с другом, и я понимаю, что наша с Мередит семейная жизнь далека от идеала.

— Патрик, пожалуйста, не говори так! Мередит любит тебя! А я… я не хочу и не могу становиться на ее пути! Это — предательство.

— Дженни, думаешь, я не убеждал себя в этом? Я постоянно твержу себе, что должен любить Мередит, а не тебя. Мне очень жаль, что у нее пропал голос, я даже считаю, что виноват в этом. Боюсь, она потеряла голос из-за меня… Но, Дженни, я ничего не могу с собой поделать! Это выше моих сил! Как мне излечиться от любви к тебе?

Дженнифер молча смотрела в его печальное лицо и думала о том, что тоже не в силах запретить себе любить Патрика. Она без ума от него, ее неудержимо тянет к нему. Что же ей делать? Уговоры, запреты, увещевания — все без толку.

Вошли несколько молодых людей, и небольшое помещение кафе наполнилось шумными голосами и веселым смехом. Патрик и Дженнифер обменялись взглядами.

— И мы тоже были такими же юными и шумными, — улыбнувшись, сказал Патрик и уже серьезно продолжил: — Теперь я считаю, что мне не следовало в юности торопиться с женитьбой. Но я был очень молод, совсем не знал жизни. Будь я тогда умнее и опытнее, наверное, понял бы, что единственная женщина, способная дать мне счастье, — это ты, Дженнифер.

— Не говори так, — тихо промолвила она. — У тебя нет и не было оснований с уверенностью утверждать, что мы были бы счастливы друг с другом.

— Я знаю это, — прошептал Патрик.

Его взгляд выражал такую любовь, боль и отчаяние, что Дженнифер опустила голову.

В кафе появились новые посетители, и Дженнифер смутилась, заметив их любопытные взгляды. Ей не хотелось, чтобы молодые люди думали, будто они с Патриком — влюбленная парочка, тайно встречающаяся в кафе и отелях.

— Дженни! — снова заговорил Патрик. — Я постоянно думаю о том, как сложилась бы наша жизнь, если бы я тогда… не увлекся Мередит. Господи, ну почему я был таким глупым?

— Не надо, Патрик, прошу тебя.

— Дженни, клянусь: больше я не попытаюсь даже поцеловать тебя, а уж тем более соблазнить, но не думать о тебе выше моих сил!

— А если бы я вздумала тебя соблазнить, как бы ты себя повел?

Как только этот рискованный вопрос сорвался с губ Дженнифер, она пожалела о своей несдержанности.

— Я не стал бы сопротивляться. Но учти: искушение чревато непредсказуемыми последствиями.

Дженнифер, слушая Патрика, думала о том, что ради него готова на все. Искушения, последствия… Какое это имеет значение в сравнении с любовью? Она любит Патрика и мечтает быть с ним вместе. Принадлежать только ему. Возможно, это страстное желание вызвано еще и тем обстоятельством, что восемь лет назад она, юная наивная девушка, была безумно увлечена им. Патрик подарил ей одну ночь любви, но предпочел разорвать эту связь, увлекшись красавицей Мередит. И если вскоре их близость возобновится, не окажется ли, что их неудержимая тяга друг к другу — лишь плод фантазии? Не последует ли за этим горькое разочарование?

Дженнифер и Патрик заказали еще по чашке кофе и некоторое время молчали, погруженные в свои мысли. Дженнифер, попытавшись сравнить свои чувства к Патрику с тем, что испытывала к Тони, поняла: Патрика она любит по-настоящему, а мужа… Она привыкла к нему, тоже… любит его, но иначе. Она гордится мужем, они — хорошая супружеская пара, близкие друзья, у них доверительные отношения, однако… Дженнифер всегда казалось, что Тони ведет себя так, будто он намного старше ее, опытнее и мудрее. В его голосе часто проскальзывают покровительственные, снисходительные интонации. Тони заботится о ней и опекает ее не как муж, а как любящий отец. Правда, несколько лет назад, когда умерла Мелисса, они временно как бы поменялись ролями. Тогда Тони каждую ночь снились кошмары, он был подавлен, угнетен, и Дженнифер разговаривала с ним, как с маленьким ребенком. Успокаивала, утешала, нашептывала ласковые слова.

Да, их с Тони многое связывает в этой жизни. А главное — дочь Мелисса, подарившая им столько счастья. Их связывает и ее внезапная трагическая смерть.

— Патрик, если ты допил кофе, пойдем. Когда они покинули кафе, Патрик предложил:

— Пойдем пешком через мост?

Дженнифер кивнула. Гуляя, они почти не разговаривали, и, лишь миновав мост, соединяющий Кембридж с Бостоном, Дженнифер нарушила молчание:

— Мне пора возвращаться в отель.

Незаметно сгущались сумерки, становилось прохладно, улицы опустели. Несколько раз Дженнифер и Патрик едва не сбились с пути, и им пришлось спрашивать дорогу у редких спешащих прохожих. Когда они собирались перейти улицу, мимо на бешеной скорости пронесся мотоциклист и чуть не сбил их.

— Сумасшедший! — возмущенно крикнул вслед ему Патрик и, повернувшись к Дженнифер, взволнованно спросил: — С тобой все в порядке? Он не задел тебя?

— Все нормально, — пробормотала Дженнифер, хотя ее била дрожь. Она остановилась и оперлась рукой о припаркованную машину. — Становится прохладно, нам надо торопиться.

— Давай возьмем такси.

Подъехала свободная машина, они сели, и через несколько минут такси остановилось возле дверей «Ритц-Карлтона».

— Спокойной ночи, Патрик. — Дженнифер попыталась открыть дверцу, но та не поддалась. Патрик наклонился к Дженнифер, желая помочь ей. Почувствовав его горячее напряженное тело, она вздрогнула и прижалась к нему.

— Патрик… — прошептала Дженнифер. — Патрик…

В ту же секунду она очутилась в его крепких объятиях, и они страстно, жадно прильнули друг к другу.

— Вы выходите или поедем дальше? — невозмутимо осведомился водитель такси.

Дженнифер и Патрик отпрянули друг от друга. Патрик достал кошелек. Дженнифер дрожала от возбуждения.

«Я люблю его, я люблю его, — думала она. — Хочу принадлежать ему. Мечтаю быть с ним».

Патрик открыл дверцу, Дженнифер вышла, и он молча последовал за ней. Они пересекли вестибюль отеля, поднялись на лифте, и Дженнифер открыла дверь апартаментов. Когда они вошли в просторный холл, Патрик обнял ее и начал страстно целовать в губы. Их охватила такая безудержная страсть, что Дженнифер казалось, будто она теряет сознание.

— Дженни… Дженни… дорогая моя, любовь моя, — бормотал Патрик, покрывая ее лицо поцелуями. — Я так люблю тебя… я хочу тебя… я сгораю от любви.

Они лихорадочно сорвали с себя одежду. Патрик поднял Дженнифер на руки и отнес на диван в гостиной. Их возбужденные тела мгновенно соединились, и Дженнифер едва сдержалась, чтобы не закричать он невыразимого восторга. Сейчас ей казалось, что на свете не существует никого, кроме них с Патриком, а они поднимаются высоко в небо и парят над облаками. Дженнифер любила его неистово, безгранично.

«Один лишь ты… Один лишь ты… Патрик».

Они двигались ритмично и слаженно. Патрик нежно целовал Дженнифер в губы, а она, тихо вздыхая, все крепче прижималась к его сильному, мускулистому телу. Наслаждение одновременно захлестнуло их. Потом они лежали, обнявшись. Патрик тяжело дышал, а Дженнифер счастливо улыбалась и слушала, как стучит его сердце.

— Одна лишь ты, Дженнифер… Одна лишь ты, — хрипло прошептал Патрик.

Потом они поднялись с дивана и вместе приняли прохладный душ. Никогда еще Дженнифер не испытывала таких удивительных, сладостных ощущений. Они ласкали и гладили друг друга, по их разгоряченным телам стекала вода, успокаивая и возбуждая одновременно.

Сев на край ванны, Патрик привлек Дженнифер к себе, посадил на колени, и они снова занялись любовью — с той же жадностью, страстностью и ненасытностью.

Истосковавшаяся по Патрику за эти годы, Дженнифер понимала теперь, что всегда любила только его. Она лукавила, убеждая себя, что забыла о нем. Любовь к Патрику жила в ней всегда.

Выйдя из ванной комнаты, Дженнифер надела кружевной пеньюар, а Патрик лег в постель обнаженным. Достав бутылку вина, она наполнила два бокала и один подала Патрику. Когда они выпили вино, Патрик привлек Дженнифер к себе.

— Я хочу любоваться твоим обнаженным телом, Дженни. — В его глазах снова вспыхнул огонь желания.

Сняв пеньюар, она легла рядом с Патриком и тесно прижалась к нему.

— Как ты прекрасна! — воскликнул он. — Как я люблю тебя!

Всю ночь они занимались любовью, лишь изредка разжимая объятия и погружаясь в сон. Как только Дженнифер и Патрик просыпались, их губы снова тянулись друг к другу.

Эта была необыкновенная, восхитительная ночь. Дженнифер снова обрела Патрика — мужчину, которого безумно любила всю жизнь.

Рано утром она проснулась в объятиях Патрика, открыла глаза и взглянула в его одухотворенное лицо, освещенное первыми лучами солнца.

— Один лишь ты… Мой Бог, мой повелитель, мой кумир, — тихо пропела Дженнифер. — Тебе дарю я свою любовь и жизнь. Один лишь ты… — И счастливо улыбнулась.

Она наконец сочинила финальные строки дуэта, которые будет петь своему возлюбленному прекрасная Елена.