"Смерть в чужой стране" - читать интересную книгу автора (Леон Донна)

Глава 16

Утром в понедельник Брунетти явился на работу в обычное время и простоял больше часа, глядя на фасад церкви Сан-Лоренцо. За все это время он не видел никаких признаков деятельности ни на лесах, ни на крыше, которая была выложена аккуратными рядами терракотовых плиток. Дважды он слышал, как люди входили в его кабинет, но поскольку к нему не обращались, не стал оборачиваться, и они выходили, наверное, положив что-то ему на стол.

В десять тридцать зазвонил телефон, и он отвернулся от окна, чтобы взять трубку.

— Добрый день, комиссар. Это майор Амброджани.

— Добрый день, майор. Хорошо, что вы позвонили. На самом деле я сам хотел позвонить вам попозже.

— Сегодня утром было вскрытие, — сказал Амброджани без всяких вступлений.

— И?… — спросил Брунетти, зная, о чем речь.

— Сверхдоза героина, достаточная, чтобы убить двух таких, как она.

— Кто производил вскрытие?

— Доктор Франческо Урбани. Один из наших.

— Где?

— Здесь, в больнице Виченцы.

— Кто-нибудь из американцев присутствовал?

— Они прислали одного из своих врачей. Направили сюда из Германии. Он полковник, этот доктор.

— Он ассистировал или только наблюдал?

— Просто наблюдал за вскрытием.

— Кто такой Урбани?

— Наш патологоанатом.

— На него можно положиться?

— Вполне.

Сознавая вероятную неопределенность своего последнего вопроса, Брунетти несколько изменил его:

— Ему можно верить?

— Да.

— Значит, это действительно была передозировка?

— Да, к сожалению, это так.

— Что еще он нашел?

— Урбани?

— Да.

— Никаких следов насилия в квартире не было. Не обнаружилось никаких признаков того, что наркотики употреблялись раньше, но на правой руке сверху оказался синяк, а другой — на левом запястье. Доктору Урбани предложили считать, что эти синяки — результат падения.

— Кто высказал такое предположение?

Длинная пауза перед ответом Амброджани, вероятно, выражала укор: незачем, мол, вообще задавать такие вопросы.

— Американский врач. Полковник.

— А каково мнение доктора Урбани?

— Что эти отметины не результат падения.

— Есть другие следы от игл?

— Нет, ни одного.

— Значит, она вколола себе сверхдозу в первый же раз?

— Странно, верно? — спросил Амброджани.

— Вы ее знали?

— Нет, не знал. Но один из моих людей работает с американским полицейским, чей сын был ее пациентом. Он говорит, что она очень хорошо обращалась с мальчиком. В прошлом году он сломал руку, и сначала его лечили очень плохо. Врачи и медсестры действовали грубо, неосторожно, знаете, как это бывает с хирургами, — вот он и стал бояться врачей, бояться, что они снова сделают ему больно. Она была с ним очень добра, уделяла ему массу времени, все делала не торопясь, с уговорами.

— Это еще не означает, что она не употребляла наркотиков, майор, — сказал Брунетти, пытаясь вложить в свои слова уверенность.

— Да, вроде бы, — согласился Амброджани.

— Что еще сказано в донесении?

— Не знаю. Я еще его не видел.

— Тогда откуда вы знаете то, что сказали мне?

— Я звонил Урбани.

— Зачем?

— Доктор Брунетти. В Венеции убит американский солдат. Меньше чем через неделю его командир умирает при таинственных обстоятельствах. Я был бы просто дураком, если бы не усмотрел некоторой связи между этими двумя происшествиями.

— Когда вы получите копию заключения вскрытия?

— Наверное, сегодня во второй половине дня. Хотите, я вам позвоню?

— Да. Буду весьма признателен, майор.

— Может, вы считаете нужным мне что-нибудь сообщить? — спросил Амброджани.

Амброджани находится там, в ежедневном контакте с американцами. Для пользы дела его нужно кое во что посвятить.

— Они были любовниками, и она очень испугалась, когда увидела его тело.

— Увидела тело?

— Да. Ее прислали опознать труп.

Молчание Амброджани свидетельствовало, что он тоже счел это важным.

— Вы говорили с ней после опознания? — спросил он наконец.

— И да и нет. Мы вместе вернулись в город на катере, но она не хотела ни о чем говорить. Мне показалось тогда, что она чего-то боится. Когда я встретился с ней во второй раз, реакция ее была такой же.

— Это было, когда вы приезжали сюда? — спросил Амброджани.

— Да. В пятницу.

— У вас есть какая-нибудь идея насчет того, чего она боялась?

— Нет. Никакой. Она, по-моему, пыталась дозвониться мне вечером в пятницу. Был телефонный звонок сюда, в квестуру, от женщины, которая не говорит по-итальянски. Оператор, принявший звонок, не говорит по-английски, и единственное, что он понял, — это слово «баста».

— Вы думаете, это была она?

— Возможно. Понятия не имею. Оператор не уловил в ее словах никакого смысла. — Брунетти вспомнил о приказании Патты и спросил: — Что у вас происходит?

— Их военная полиция пытается выяснить, где она достала героин. У нее в комнате нашли окурки сигарет с марихуаной, немного гашиша. А вскрытие показало, что она пила.

— Заключение окончательное, да? — спросил Брунетти.

— Нет никаких признаков того, что ее вынудили ввести себе дозу.

— А синяки? — спросил Брунетти.

— Она упала.

— Значит, похоже, что она сделала это сама?

— Да. — Оба некоторое время молчали, потом Амброджани спросил: — Вы приедете сюда?

— Мне приказали не беспокоить американцев.

— Кто приказал?

— Вице-квесторе, здесь, в Венеции.

— Что вы будете делать?

— Подожду несколько дней, недельку, потом мне хотелось бы приехать к вам и поговорить. Ваши люди общаются с американцами?

— Не очень. И мы, и они не склонны переступать черту. Но посмотрим, что я смогу разузнать о ней.

— А какие-нибудь итальянцы работают с ними?

— Не знаю. А что?

— Сам не знаю. Но им обоим, особенно Фостеру, приходилось много ездить по работе, посещая такие места, как Египет, например.

— Наркотики? — спросил Амброджани.

— Может быть. Или что-нибудь еще.

— Что?

— Не знаю. И все же наркотики как-то не вписываются.

— А что вписывается?

— Не знаю. — Он поднял глаза и увидел в дверях своего кабинета Вьянелло. — Знаете, майор, тут ко мне пришли. Я перезвоню вам через пару дней. Тогда мы сможем решить, когда я к вам приеду.

— Хорошо. Я попробую что-нибудь выяснить.

Брунетти положил трубку и жестом предложил Вьянелло войти.

— Что-нибудь есть на Руффоло? — спросил он.

— Да, сэр. Соседи его девушки сказали, что Руффоло видели на прошлой неделе. Но за последние три-четыре дня не встречали ни разу. Хотите, я поговорю с этой девицей, синьор?

— Да, пожалуй. Скажите ей, что случай особый. Совершено нападение на Вискарди, это все меняет, особенно для нее, если она прячет его или знает, где он.

— Вы думаете, это подействует?

— На Ивану-то? — саркастически спросил Брунетти.

— Ну, полагаю, что нет, — согласился Вьянелло. — Но попробую. И потом, лучше поговорить с ней, чем с мамашей. По крайней мере пойму, что она скажет, хотя каждое ее слово — вранье.

Когда Вьянелло ушел беседовать с Иваной, Брунетти снова подошел к окну, но вскоре понял, что не это ему нужно, и сел за стол. Не обращая внимания на папки, которые положили ему сегодня утром, он сидел и обдумывал различные версии. Первую — передозировка — он отверг сразу же. Самоубийство также было невозможно. В прошлом он встречал обезумевших влюбленных, которые не хотели жить, потеряв своего любимого, но она была не из таких. Если исключить два эти варианта, оставался третий — убийство.

Чтобы разобраться в этом, потребуется план, потому что в таких случаях он исключал везение. Есть синяки — он ни секунду не верил в ее падение, — наверное, кто-то держал ее, пока ей делали укол. Вскрытие показало, что она пила; сколько нужно выпить человеку, чтобы уснуть так крепко, чтобы не почувствовать укол, или так себя одурманить, чтобы не быть в состоянии сопротивляться? Что еще важнее, с кем стала бы она пить, с кем ей было так хорошо? Не с любовником, ее любовника только что убили. Тогда с другом, а с кем дружат американцы за границей? И все это снова ведет на базу, потому что Брунетти ничуть не сомневался, что ответ, каким бы он ни был, находится там.